Текст книги "Удар жнеца (ЛП)"

Автор книги: Шон Мориарти

Соавторы: Иззи Свит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Никаких «но», Дэйл, я в порядке. Я дерусь завтра, как мы и планировали. Все нормально.

Вот все, что я скажу. Я знаю, он не хочет, чтобы я дрался, но я дрался и с травмами посерьезнее. Обычно это просто означает, то я не скоро снова буду биться. Хотя со сломанным ребром я никогда этого не делал. Это все усложнит. Мне нужно дышать, чтобы драться, а как раз сейчас просто дышать болезненная и трудная задача.

– Что, если...

Я снова качаю головой. Я не собираюсь отказываться от своих планов. Я буду участвовать в бое, а затем сделаю объявление. Вот и все. После этого я поеду к Эйвери и буду ночевать у нее под дверью, пока она меня не простит.

– Черт! – издаю я стон, доставая разбитый сотовый телефон из кармана своей толстовки. В нем был номер телефона Эйвери.

Глава 23

Эйвери

Сегодня день важного боя. День большого реванша между Чейзом и Итаном. Я не могу вынести даже мысли о том, что мне придется на это смотреть.

Не то, чтобы меня до сих пор волнует, что они собираются причинить друг другу сильную физическую боль. Я знаю, они оба этого хотят. Наблюдая за тренировками их обоих, я пришла к выводу, что они оба в какой-то степени одержимы всем этим. А Итан, он знает, на что идет в этот раз, поэтому если он хочет, чтобы ему снова надрали задницу, это его дело. Он так хочет этого, что практически умолял о реванше.

Я просто боюсь снова увидеть Чейза.

Я боюсь увидеть его красивое лицо. Боюсь почувствовать сильное желание и одержимость, которую он вызывает во мне. Желание, волна страсти. Слишком много желания.

Я до сих пор чувствую его запах – он пах мускусом и чем-то сладким. Я чувствую его присутствие в своей квартире, хотя с тех пор, как я видела его в последний раз, прошло уже шесть долгих недель в одиночества. Себастьян мяукает у двери каждую ночь, напоминая мне. Это почти пытка – не прикасаться к Чейзу.

Когда я выгнала его, он забрал с собой частичку меня.

Каждый день я понемногу умираю. Умираю без Чейза. Умираю, пока я работаю на Итана. Ощущаю себя так, будто моя душа увядает.

Я облажалась и не знаю, как это исправить. Или, может быть, я знаю, как это исправить, но сейчас я просто, черт возьми, боюсь. Я трусиха.

Я проверяю телефон. Еще раннее утро. Единственная работа у Итана для меня – ринг. Он хочет, чтобы, как и раньше, я была с ним, разодетая как его талисман. Одетая в короткую юбку и лифчик вместо рубашки, так чтобы он мог водить меня по кругу, как будто я его спутница. Я не могу сделать этого. Я не поступлю так с Чейзом.

У меня есть одежда и билеты, но я планирую сегодня остаться дома.

Я набрала продуктов, и сейчас на мне моя любимая мягкая уютная пижама. Я иду на кухню и сегодняшним утром собираюсь приготовить себе настоящий завтрак.

Когда я достаю бекон и яйца, возникает внезапная легкая боль.

Я захожу на вебсайт и проверяю информацию о вечерней драке. Я буду обновлять страницу всю ночь, чтобы увидеть результаты. Даже если я зарабатываю втрое больше, чем раньше, я все равно не смогла заставить себя потратиться на кабельное телевидение. На вебсайте вся информация о бое дается в прямой трансляции. Слава Богу! Я включаю прямую трансляцию и кладу свой телефон на стол, пока занимаюсь готовкой.

О вечерней дуэли говорят два комментатора. Они предоставляют данные как об Итане, так и о Чейзе. И даже несмотря на то, что Чейз выиграл последний матч, они не могут согласиться, так как предполагают, кто же победит в сегодняшней схватке. Затем они говорят о том, что случилось прошлым вечером с Чейзом. Один из комментаторов убежден, что Чейз проиграет сегодня, потому что прошли слухи, что он был ранен после нападения четырех вооруженных человек прошлым вечером.

Четверо вооруженных человек напали на него у его спортзала! Черт побери!

Оставив сковороду на плите, я бегу к телефону, хватаю его и немедленно отправляю Чейзу сообщение.

Я: Ты в порядке???

Я жду и жду его ответа. Бекон начинает подгорать. Мне нужно бросить телефон, так как индикатор дыма срабатывает.

Черт.

Я хватаю сковороду с подгоревшим беконом с плиты и выбрасываю ее в раковину. Сигнал, наконец, перестает пищать, после того, как я открываю все окна и размахиваю веником перед датчиком дыма. Я снова проверяю телефон. Чейз все еще не ответил мне.

Может быть, он меня заблокировал.

Я ищу в интернете информацию о Чейзе. Я просматриваю новости о нападении на него. Прошлым вечером были арестованы четверо преступников, а Чейз остался невредимым. Затем меня осеняет. Я читаю все подробности, и одна из статей датирует нападение около шести прошлым вечером.

Четверо на одного в шесть? Неужели Итан подставил Чейза?

Я отправляю сообщение Итану.

Я: Нам нужно поговорить!

Итан почти сразу же отвечает мне.

Итан: Встретимся сегодня вечером на ринге.

Я: Нет, нам нужно поговорить сейчас.

Итан: Не могу. Я занят. Если хочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

Я знаю, он не занят вовсе. Вероятно, он тусуется со своей компанией друзей и празднует предстоящую победу. Теперь, когда он знает, что мне от него что-то нужно, он решает мной манипулировать.

– Придурок гребаный, – с шипением произношу я сквозь зубы.

Себастьян смотрит на меня понимающим взглядом и мяукает, будто соглашаясь со мной.

***

Это был он. Я знаю, что это сделал он. Четверо против одного в шесть. Когда я отправила то сообщение Итану, он казался таким чертовски самодовольным и довольным. Итан так хочет победить, что подставил Чейза. На что он надеется? Причинить ему достаточный вред, чтобы он не смог драться? Нет, Итан хочет с ним драться, он обеспокоен и раздражен из-за трехмесячной отсрочки. Если это сделал он, то хотел навредить Чейзу. Он сделал это, чтобы обеспечить себе преимущество.

Если бы он сделал это, я бы сама просто надрала ему задницу, прежде чем у него появился хотя бы малейший шанс войти в клетку.

Весь день я была как на иголках. Весь день я думала о том, что сказать Итану. Если бы я не думала об Итане, я бы думала о том, что мне делать, если столкнусь с Чейзом. Часть меня на самом деле надеется, что мы встретимся друг с другом. Даже если всего лишь на минуту.

Я подъезжаю к парковке позади спортивного комплекса, и мое сердце делает сальто, когда я вижу черную «Импалу» Чейза, припаркованную в дальнем углу.

Если я столкнусь с Чейзом, заговорит ли он со мной? Я этого не заслуживаю. Я не заслуживаю его внимания. Да кого я обманываю? Вероятно, он уже вычеркнул меня из своей жизни. Я слышала, как друзья Итана раньше с завистью обсуждали, как боксеры так легко находят себе хорошеньких девушек. Что, если он приехал с девушкой? Боже мой, я думаю, меня это убьет.

Я лечу к входу, и вышибала, стоящий у дверей, осматривает меня с ног до головы, окидывая меня критическим хмурым взглядом. Я одета достаточно скромно и не выгляжу официально. У меня есть VIP-билет и место в первом ряду, но я решила не надевать одежду, которую выбрал Итан. Я выбрала майку-топ черного цвета со скромным вырезом и обтягивающие, подчеркивающие зад джинсы. Подсознательно я знаю, что выбрала этот наряд, потому что Чейзу на самом деле нравится, когда на мне джинсы.

Чейз.

Весь день мои мысли вились вокруг Чейза. Ему больно? Скучает ли он по мне? Я пережила последние несколько недель, изо всех сил пытаясь не думать о нем. Я заперла все воспоминания только ради выживания. Я убедила свое сердце, что то, что у нас было, всего лишь мимолетная интрижка... что-то вроде юношеской влюбленности, которой не должно было быть. Он предложил мне все, а я прогнала его. Я глупая дура. Теперь я это знаю. Я это понимаю. Я это признаю.

Жаль, что я обвинила его в попытке контролировать меня.

После того, как вышибала решает, что легче пропустить меня, чем прогнать, крики парней и громкая музыка ведут меня на вечеринку Итана по случаю ответного матча. Я проталкиваюсь через толпу. Я ищу Итана, но мне не нужно его искать. Он ждет меня. Он появляется из ниоткуда и кладет мне руку на плечо.

– Привет, рад, что ты решила прийти, – улыбается Итан, но прищуривает свои светло-голубые глаза, когда замечает мой топ и джинсы.

– Нам нужно поговорить, – спокойно говорю я. На нас смотрят. Комната забита до отказа, парни и девушки стоят локоть к локтю. Для такого небольшого места здесь слишком много людей, как по мне, слишком шумно и душно. – Мы можем поговорить где-нибудь наедине?

– Конечно, – кивает Итан с улыбкой. Сжимая крепче мое плечо, он ведет меня сквозь толпу в коридор.

– Как насчет того, чтобы поговорить здесь? – спрашивает Итан, толкая меня в темный угол.

Не совсем наедине, как хотелось бы, но все же, если он снова попытается причинить мне боль, кто-нибудь обязательно увидит.

– Сойдет, – говорю я ему и скрещиваю руки на груди.

Забавно, теперь, когда я смотрю на него, я не такая смелая, как представляла.

– Так, о чем ты хочешь поговорить, Эйв? – спрашивает Итан. Его светло-голубые глаза излучают жар, медленно шаря вверх и вниз по моему телу.

Я делаю глубокий вздох, затем спрашиваю:

– Что значит четверо на одного в шесть?

Взгляд Итана останавливается на моих губах. Кажется, он нисколько не обеспокоен вопросом. Нет, к несчастью, кажется, его гораздо больше интересую я.

– А как ты думаешь, что это значит?

Я отстраняюсь назад в угол, создавая пространство между нами, и шепчу:

– Я думаю, это значит, что ты нанял нескольких парней, чтобы насолить Жнецу.

Итан хмурит брови и делает шаг ко мне, заполняя пространство.

– Какое тебе вообще до этого дело? Ты об этом пришла сюда поговорить со мной?

– Отойди от меня, – с шипением произношу я и толкаю его в грудь.

– Почему, Эйвери? – сердито спрашивает Итан. – К чему играть в эти игры? Я достаточно долго тебя ждал.

– Какие игры? – спрашиваю я Итана. От моего толчка он даже с места не сдвинулся. Этот придурок весит тонну.

Итан прижимается ко мне. Мне приходиться прикусить язык, чтобы удержаться от крика возмущения.

Это совсем не то, чего я ожидала. Даже наоборот, я ожидала, что он, возможно, снова разозлится на меня и попытается толкнуть меня об стену.

– Я ждал тебя. Я думал, что подожду, пока ты не закончишь колледж, затем попрошу тебя выйти за меня замуж. Я думал, что теперь я забуду обо всех этих вечеринках, и мы поселимся вместе и будем счастливы. Но я не могу больше ждать. Ты нужна мне сейчас, Эйвери.

Итан целует меня. Его рот накрывает мой и обслюнявливает мои губы и подбородок. Языком он пытается проникнуть внутрь, но я крепко сжимаю губы вместе, готовая укусить, если его язык проникнет в мой рот.

Я сильно толкаю его в грудь и, когда он не останавливается, когда он даже с места не сдвигается, я сжимаю руки в кулаки и начинаю колотить по нему. Итан стонет. Я пытаюсь поднять колено. Должно быть, он чувствует это. С сердитым рычанием он хватает меня за лицо и прекращает попытки меня поцеловать.

– Почему ты продолжаешь бороться с тем, что между нами? Неужели ты не чувствуешь, как я тебя хочу?

– Боже мой, Итан, – задыхаясь, говорю я и снова толкаю его, пока он трется своей нижней частью о молнию на моих джинсах. – Отвали от меня или я закричу.

– Я люблю тебя, Эйвери. Я люблю тебя, черт возьми, – говорит Итан. Я не сомневаюсь, что он честно в это верит.

– Ты делаешь мне больно, – хнычу я. Его руки сильно сжимают лицо с одной стороны, пальцы запутались в моих волосах. Дергают меня так сильно, что будут синяки. Я чувствую, как слезы обжигают глаза.

– Черт, прости, – извиняется Итан и ослабляет хватку.

Я не могу не съежиться, когда он начинает покрывать поцелуями мои щеки. Как будто его поцелуи могут облегчить боль, которую он только что причинил.

– Прекрати прикасаться ко мне. Пожалуйста, – прошу я. Гнев, ярость превратились во что-то еще. Во что-то холодное и печальное. Маленькое и болезненное. Как мы дошли до этого? Неужели это я сделала?

Итан отклоняется назад, и его светло-голубые глаза сверкают.

– Ты такая чертова сука. Всегда такая неблагодарная. Я столько для тебя сделал. Я доказал тебе, на что способен. И вот как ты мне платишь?

– Плачу? Я не знала, что ты ведешь счет. Ты всегда говорил мне не беспокоиться об этом.

– Ну, тогда я планировал попросить тебя выйти за меня. Теперь я вижу, что ты недостаточно хороша, чтобы быть моей женой. Тебе просто придется заплатить.

Он опускает руку и с силой пихает ее между моих бедер, не отпуская меня из рук.

Нет, я этого не делала. Он просто мудак. Самовлюблённый мудак, который всегда имел скрытые намерения. И я сыта им по горло.

Все внутри меня восстает, когда он прикасается ко мне. Я поднимаю подбородок вверх с напускной храбростью, на какую только способна, и предупреждаю его:

– Убери от меня свои гребаные руки или я закричу.

Чтобы показать, что не шучу, я повышаю голос и кричу:

– Я, черт возьми, не шучу, Итан!

– Чертова сука, – вопит Итан и отскакивает назад. – Клянусь, если ты кому-нибудь расскажешь...

Я злюсь от его взгляда, когда он смотрит на меня, как будто я какое-то ничтожество. Что-то, что он скорее раздавил бы.

– Рассказать что? Что ты просто домогаешься меня в коридоре? – бросаю я ему вызов. Я его не боюсь. Нет, с каждой секундой, когда он рядом со мной, с каждой секундой, когда он смотрит на меня, как будто я никто, как будто он по-настоящему верит, что он – все, о чем я только могла желать, мне кажется, что я раздуюсь от растущей уверенности. – Или что ты жульничал? Что нанял четырех бандитов, чтобы помешать своему противнику?

– Ты не докажешь этого, – говорит он мне с ухмылкой и уверенно скрещивает свои огромные руки на груди.

Я знала, знала, мать твою, что это он сделал.

– Может быть, – блефую я, и его ухмылка становится еще самодовольнее. Это просто выводит меня из себя. Я выпрямляюсь, отойдя от стены, и перебрасываю волосы назад через плечо. – Но мне и не нужно. Это не имеет значения. Задницу тебе все равно надерут.

Итан хохочет и качает головой. Теперь я просто знаю, что должна остаться, захочет ли Чейз видеть меня или нет, просто чтобы посмотреть матч.

– Черт возьми, иди домой, Эйвери. Тебе здесь не место. И не появляйся в офисе в понедельник. Все кончено, сука.

Вот так, шесть лет дружбы закончились в темном вонючем коридоре, и никто благоразумием не отличился, а я даже не расстраиваюсь из-за этого. Итан отворачивается от меня. Он вышагивает прочь, будто он крутой парень и прекрасно знает об этом.

И нет, я все равно не расстраиваюсь, ни капельки. Нет, я чувствую себя свободной. Я чувствую, как будто гора с плеч упала. Сто фунтов блондинистого веса долой, и мне даже все равно, что он назвал меня сукой. Хорошо, наконец, увидеть его в истинном свете. Хорошо осознавать, что я не была ненормальной, и все мои подозрения были оправданы.

Я смотрю, как Итан уходит, и все, что чувствую, это... свобода.

Глава 24

Чейз

– Привет, Чейз, – говорит Миранда, наш доктор, заходя в раздевалку. Она улыбается Дэйлу, и он тут же улыбается в ответ. Они прекрасная пара. Когда я верну Эйвери, возможно, мы сходим на двойное свидание.

– Док, как дела? – спрашиваю я и встаю. Она здесь для медицинского осмотра. Будет... весело. Да, весело.

– Хорошо, Чейз, давай осмотрим тебя.

Она не просто ощупывает мои яйца и заставляет меня кашлять, из-за чего мне не по себе, она начинает заставлять меня сгибаться и поворачиваться, чтобы проверить мою подвижность, которая чертовски хромает. Мне больно, и честно говоря, это все, что я могу сделать, чтобы не открыть истину.

Я улыбаюсь, несмотря на все это, и посылаю Дэйлу ухмылку Жнеца. Он только качает головой. Может быть, дока я и могу обмануть, но он-то знает правду.

***

Я почти ничего не вижу после того, как выхожу из раздевалки, да мне и не нужно. Я сосредотачиваюсь на точке как раз за оператором, который пятится передо мной. Я готов и буду сегодня драться.

И так же все было на протяжении последних десяти лет.

Я прохожу через толпу и вижу знакомую черноволосую красотку в первом ряду, когда я пробираюсь вниз по длинному проходу по всем этим рядам. Все места в спортивном комплексе сегодня распроданы, занято около тридцати тысяч мест. Вечер обещает быть хорошим. Я бегу мимо оператора и пробираюсь к Эйвери, даже сквозь толпу, окружающую ее, кричащую и протягивающую ко мне руки.

Наклонившись, я кричу ей в ухо:

– Я люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю! – ей приходится кричать мне в ухо, чтобы я услышал ее сквозь шум людей, обступивших нас. – Итан послал вчера парней, чтобы избить тебя.

– Что? – ору я и отступаю, чтобы посмотреть ей в лицо.

Она качает головой и подвигается ближе:

– Он пытался причинить тебе вред.

Не знаю, какие эмоции отражаются на моем лице, но какие бы они ни были, Эйвери дрожит, когда я ухмыляюсь. Эту ухмылку я показываю каждому противнику перед боем. По этой причине я и получил свое прозвище Жнец. Каждый раз, когда я дерусь, как раз перед самым началом, я натягиваю эту широкую ухмылку. Черт возьми, я просто ничего не могу с этим поделать. Какой-то диктор на телевидении сказал, что я выглядел как жестокий жнец с этой улыбкой, и это прозвище прилипло ко мне.

Я киваю головой и, повернувшись к клетке, вижу Дэйла, поднимающего бровь при виде меня. Я подзываю его ближе, пока мои перчатки проверяют в последний раз, когда я встаю на самый край.

Нагнувшись, я говорю ему на ухо:

– Тех головорезов за мной послал Итан.

Его глаза округляются, когда он смотрит на меня, потом на Итана.

– Черт возьми, ты серьезно? – вопит он.

Кивая головой, я делаю шаг назад и наклоняюсь к нашему секунданту по обработке ран, Джеймсу. Он намазывает желе над моей бровью и кивает мне головой. Я могу идти.

Дэйл выглядит так, будто у него какие-то серьезные проблемы, но я качаю головой:

– Пора поработать.

Кивая, Дэйл делает шаг назад и обходит клетку с моей стороны. Выражение его лица не сулит ничего хорошего. Хотя с комиссаром он будет говорить не обо мне.

Все это теперь не имеет значения.

– Леди и джентльмены! Пришло время для главного события вечера! – кричит в микрофон ведущий на ринге.

Его голос постепенно уходит на задний фон, когда я иду к середине ринга. Итан неторопливо вышагивает туда, где стоим я и судья.

Испытав перчатки, мы расходимся по нашим сторонам.

Я пялюсь на Итана через весь ринг. Он самодовольно улыбается и скачет в своем углу, похоже, он выпендривается перед толпой. Чертов мудак. Это не развлекательное шоу о боевых единоборствах, это соревнование по борьбе, настоящий спорт, и я собираюсь преподать ему гребаный полезный урок сегодняшним вечером.

Мы срываемся из своих углов по хлопку судьи.

Мы оба обрушиваем шквал ударов и пинков друг на друга. Думаю, я больше, чем он, но в данный момент все, что я могу сделать, – блокировать и наносить удары, блокировать и пинать.

У меня чертовски болят ребра, и мне кажется, что никак не могу набрать побольше гребаного воздуха в легкие. Хотя это хорошо, потому что в тот момент, когда у меня появляется возможность, я делаю выпад и скручиваю его, и мы вместе обрушиваемся на пол.

Я наваливаюсь всем телом на него, но мне не удается использовать преимущество углового положения, чтобы ударить так сильно, как я хочу.

Я отстраняюсь и поднимаюсь. Ухмыляясь, я делаю ему знак рукой, чтобы он поднялся, так как я отступаю.

Он выглядит неуверенным. Хорошо. Именно этого я и хочу. Я хочу, чтобы он беспокоился о том, почему я, черт возьми, хочу схватиться с ним врукопашную.

Он нападает на меня, и я блокирую удар, прежде чем снова повалить его на пол. Именно это я делаю оставшуюся часть раунда. Я роняю его и наношу удары до тех пор, пока не могу точно попадать, затем встаю. Я слышу толпу, когда я это делаю, некоторые кричат, но, кажется, многие уже устали от игр, в которые я играю с Итаном.

Раздается громкий сигнал, и я отступаю.

Я иду к своему углу ринга, съезжаю по цепи клетки до тех пор, пока не сажусь на свой стул. Дэйл садится на корточки передо мной и смотрит мне в глаза:

– Черт возьми, ты играешь с ним? – спрашивает он недоверчиво.

Я думаю, моя самодовольная ухмылка вполне сойдет за ответ.

Он наклоняется и хватает тряпку, глядя на пол, когда спрашивает:

– Как ребра?

– Чертовски болят и постоянно напоминают о себе, – рычу я.

– Думаешь, она сказала правду?

Кивая, я делаю большой глоток воды из бутылки.

– Да, я совершенно чертовски уверен в этом. Мы должны рассказать копам и комиссии об этом.

– После боя?

– Ага.

– Собираешься наказать его?

Я улыбаюсь и встаю. Собираюсь ли я наказать его? Черт побери, да.

Судья подает нам обоим знак рукой и убеждается, что мы готовы.

Я киваю, затем встречаюсь взглядом с Итаном. Подмигнув ему, я широко улыбаюсь и жду сигнала. Боль в ребрах не дает дышать, как будто огонь горит в груди. Черт возьми, я не могу вздрогнуть или показать это, если я сделаю это, то облажаюсь.

Итан летит на меня через весь ринг, его лицо перекошено от ярости. С кулаками и ногами он пытается пробиться через мою защиту.

Думаю, я его разозлил, по моим подсчетам первый раунд выиграл я.

Он наносит по-настоящему сильный удар в бок, где болят ребра, затем, в следующий момент, обрушивает еще один удар в здоровый бок. Я морщусь и беру его в захват, пытаясь повалить на пол.

Я более чем уверен, что он видит, как я морщусь, но он начинает бить в здоровый бок. Спасибо гребаным богам за мат, придурок думает, что у меня болит здоровый бок. Я скольжу по его телу, когда он пускает в ход ноги, пытаясь достать до моего подбородка.

Черт возьми, я не могу позволить ему обхватить своими гребаными руками мой затылок. Черт. Он пытается испробовать на мне удушающий захват треугольником и я, задыхаюсь, пытаясь вывернуться, но чувствую, как мои чертовы ребра вопят от боли.

Это резкая боль, и за его попытками усилить хватку я чувствую, как пояс затягивается вокруг моей груди. Каждый сделанный мной вдох кажется слабее, чем предыдущий.

У меня такое чувство, будто я медленно задыхаюсь.

– А! – ору я ухмыляющемуся маленькому придурку Итану. Мне больно, и я знаю это, а он только усиливает ее, когда я безрезультатно бью кулаками в его ребра.

Мое боковое зрение становится неясным. Я, правда, начинаю отступать назад, но это лишь доказывает, что я попал как распоследний идиот.

Не могу. Дышать. Черт побери.

Вот черт. Мои ноги медленно подгибаются.

Как только темнота поглощает меня, я точно знаю, что это движение слишком трудно сделать, и действительно нет никакого способа нанести встречный удар. Я не знаю, где этот придурок этому научился, но это движение реально.

Я не могу освободиться и проиграю этой гребаной кучке человеческого дерьма.

Нет.

Я медленно начинаю подниматься, использую всю силу в моем разбитом теле, которая у меня еще осталась.

Я хочу этого, я хочу победить.

Мне все равно, убьет это меня или нет, я сломаю этого кретина.

Я больше не слышу толпу или крики наших тренеров. Я слышу, как кровь стучит в голове, сейчас или никогда.

Поднимаясь, я чувствую, что он все еще пытается моей же собственной рукой задушить меня, перекрывая то небольшое количество кислорода, которое во мне было. Я медленно встаю, и зрение становится слабее. Я могу видеть только лицо Итана, его глаза расширяются, когда я поднимаю его все выше и выше. Я делаю то, что все эти видео по безопасности говорят не делать, я поднимаю этого придурка вверх спиной.

Утром будет все болеть.

Выпрямившись, я вижу, что Итан смотрит мне прямо в глаза с настоящим ужасом. Теперь я дышу гораздо легче, так как весь его вес на моих плечах. Я ухмыляюсь всего минуту, его ноги наверху, над моими плечами, и теперь у меня есть одно нарушение, которое, я знаю, может все испортить.

Теперь моя очередь.

Со всей силой я делаю мах вперед, с силой швыряя его спиной и головой на мат. На мгновение я свободен, затем, покачнувшись, ныряю прямо к его лицу.

Один удар. Второй удар.

Теперь судья отталкивает меня в сторону от полностью поверженного Итана. Думаю, он отключился, когда оказался на полу, но те дополнительные удары явно сыграли на руку.

Я падаю на колени, пытаясь набрать воздуха в мои лишенные кислорода легкие.

Черт возьми.

Дэйл пулей летит на ринг, как только может. Я пытаюсь встать на ноги, когда он подлетает ко мне.

– Чейз, тебе нужна помощь медика?

Я мотаю головой и обвиваю рукой свою талию. Мне чертовски больно.

Следующие две минуты размытое пятно, когда меня отводят в мой угол ринга, пока они осматривают Итана. Медики входят и быстро оценивают состояние Итана. Он кивает им головой пару раз и затем при помощи нескольких людей выслушивает решение.

Когда судья поднимает мою руку вверх, я издаю крякающий звук. Чертово ребро все еще болит, но дышу я гораздо лучше. Я как будто навеселе, я чувствую еще один прилив адреналина. Черт возьми, я победил.

– И победитель, и действующий чемпион тяжеловес в результате нокаута! Чейз «ЖНЕЕЕЕЕЕЦ» Уинтер!

Я быстро поворачиваюсь вокруг и машу толпе, когда слышу, как снова и снова скандируют мое имя – Жнец.

Марк, комментатор, стоит рядом со мной и начинает послематчевое интервью.

– Ого! Чейз, это было самое лучшее завершение боя, которое я когда-либо видел! Ты преодолел тот момент, когда другие бы сдались, и продолжил.

– Спасибо, Марк. Я не был уверен, выиграю ли я, когда он взял меня в треугольный захват. К тому времени я, наконец, поднял его вверх и был готов швырнуть, я не думаю, что полностью присутствовал там.

– Это... просто круто, Чейз, это было здорово. Так это второй бой за последние четыре месяца. Ты собираешься взять хорошо оплачиваемый отпуск, прежде чем бросишь вызов кому-то еще?

Я улыбаюсь во весь рот и качаю головой.

– Нее, Марк. Не думаю, что будет именно так. Это был мой последний бой. Я официально ухожу из спорта, ну, время покажет... Как только выйду с ринга.

Я хлопаю Марка по плечу. У него отвисает челюсть, и глаза округляются. Хотя я был с ним абсолютно серьезен. Я покончил с этим в тот момент, когда моя рука была победно поднята.

Я отхожу от него, а толпа молчит почти целую минуту. Всё кажется почти нереальным, когда я оглядываю ринг и вижу ошеломленного Итана, уставившегося на меня. Черт, кажется, все вокруг меня пребывают в недоумении, кроме посмеивающегося Дэйла. Только он и мой отец знали, я сказал им, как только решил это.

Как только я выхожу из клетки, я ищу, где сидит моя Черноволоска. Ее глаза опухшие, а щеки мокрые от слез. Она переплетает пальцы под подбородком с выражением облегчения на лице. Шагая к ней, я вытягиваю руку.

Теперь толпа аплодирует и приветственно кричит. Я не знаю, потому ли, что я ухожу из спорта, или просто потому, что они не знают, как еще реагировать.

Эйвери берет меня за руку, и я тяну ее к ограждению. Я поднимаю ее за подмышки и перекидываю через него. Не отпуская ее, поворачиваюсь к выходу и шагаю с арены с ней на руках.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо.

– Я больше не буду ждать. Теперь ты моя, на все остальное мне наплевать. Я хочу, чтобы ты всегда была моей.

Глава 25

Эйвери

С тех пор, как я была с Чейзом в последний раз, прошло столько времени, я не могу перестать прикасаться к нему.

После того, как он пронес меня сквозь кричащую толпу, мы возвращаемся в его комнату, где доктор осматривает его. Это тот же самый доктор, который осматривал мою голову после того, как Итан толкнул меня об стену. Она кажется немного расстроенной, потому что с ребрами Чейза что-то не так. Она хочет, чтобы он поехал в больницу и сделал рентген. А в это время он выпивает немного тайленола и перекидывается парой слов со своим тренером, пока ему обрабатывают небольшие порезы и царапины.

Я ближе прижимаюсь к Чейзу.

Я касаюсь его руки, когда могу и когда не могу, я нежно провожу кончиками пальцев по его спине. Кажется, ему нравится, что я рядом, нравится быть уверенным, что я постоянно нахожусь рядом с ним. В его глазах появляется какая-то иная страсть, когда он смотрит на меня, а он много смотрит на меня, даже когда кому-то еще необходимо его внимание.

Даже когда его лицо не обращено ко мне, у меня такое чувство, что он наблюдает за мной краем глаза. Может быть, он боится, что я сбегу? Или, может быть, он хочет, чтобы я попыталась сделать это, тогда он сможет доказать свою правоту.

Когда он выносил меня, то сказал мне, что не будет больше ждать меня и что хочет, чтобы я была с ним навсегда. Я беспокойно ерзаю, ожидая, пока все уйдут. Нам нужно поговорить. Мне нужно знать, что означает «навсегда».

Бой был ожесточённым. Сейчас Чейз выглядит гораздо хуже, чем в прошлый раз. Мне не нравится его прерывистое поверхностное дыхание. Я беспокоюсь за него. Когда все заканчивают свою работу, и он готов идти, вместо разговора я решаю, что будет лучше, если я отвезу его в больницу. Он кажется таким уставшим, сейчас достаточно просто быть с ним рядом.

В больнице подтверждают, что у Чейза сломано несколько ребер. Они мало что могут сделать, по-видимому, они даже повязку наложить не могут, потому что это может вызвать осложнения. Ему советуют беречься несколько недель и принимать тайленол от боли. Теперь, когда у меня нет работы, я планирую посвятить все свое время заботе о нем, пока ему не станет лучше. Теперь, когда он ушел из спорта, интересно, чем Чейз займется вместо тренировок.

Когда мы уходим, я жутко смущена его просьбой отвезти нас ко мне.

– Мы остаемся сегодня у меня? – спрашиваю я, выезжая с парковки и поворачивая на улицу Вязов.

– Боже, нет, – говорит Чейз, беспокойно ерзая на месте. Я могу только представить, как сильно болят его ребра, когда «Импала», кажется, дребезжит и подпрыгивает на каждой яме и трещине на дороге. – Ненавижу это место.

Я тоже не очень люблю свой район, поэтому не принимаю это на свой счет.

– Тогда зачем мы туда едем? – спрашиваю я, так и не понимая его до конца.

Я кидаю быстрый взгляд на него, а он морщится:

– Я хочу побыстрее с этим покончить.

Что за черт? Он передумал? Неужели у него есть сомнения? Неужели он теперь осознает, что он слишком хорош для меня, и я его не заслуживаю?

Я даже не знаю, что думать, мысли в голове перемешались, я в полном в эмоциональном беспорядке. Все, что я знаю, – это если я сейчас заплачу, то разобью эту большую шумную мощную машину в хлам. Поэтому я изо всех сил стараюсь взять себя в руки. Я сжимаю губы в тонкую линию и сдерживаю панику.

Когда я заезжаю на свою парковку, то резко паркую машину на стоянке и выскакиваю.

– Возьми все, что ты хочешь сохранить, а остальное оставь, – бормочет Чейз, выбираясь из машины. – Я возьму Себастьяна.

– Что? Зачем? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

Он быстро подходит ко мне, берет мое лицо в ладони и целует.

– Потому что ты переезжаешь ко мне. Какие-то проблемы?

Я удивленно моргаю, пытаясь осознать сказанное им, и медленно качаю головой. У меня нет с этим проблем. Все, что я чувствую, – это облегчение.