Текст книги "Близкая и далекая"

Автор книги: Ширли Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

6

В Лондоне их ожидала не по сезону холодная погода. После солнечных жарких дней Прованса это производило неприятное впечатление, но Бланш чувствовала, что такая погода больше соответствует ее душевному состоянию. Это очень кстати, уверяла она себя, что у нее так много работы в госпитале и с частными пациентами. Кроме того, надо было не столько разобраться с вещами, готовясь к переезду в дом Роя, сколько – и это самое главное – в себе самой.

Какой-то инстинкт,– про себя она винила медлительных работников жилищных агентств – удержал Бланш от сдачи своей квартиры внаем, а также от продажи, как советовал Рой. И теперь она очень обрадовалась, когда через день или два после ее возвращения на работу Джейн, слегка смущаясь и извиняясь, намекнула, что собирается снять какую-нибудь квартирку.

Они сидели в обеденном зале для медперсонала, и Бланш, оторвав взгляд от чашки с кофе, удивленно вскинула брови.

– Но мне всегда казалось, что тебе нравится жить вместе с Минной и Клэр. – Три медсестры знали друг друга еще со времен первой стажировки.– Ты всегда говорила, что чем больше народу, тем безопаснее. И кроме того...

Неудобно было об этом говорить, но Джейн могла оказаться не в состоянии оплачивать всю квартиру одна.

Джейн, казалось, целиком сосредоточилась на датском печенье.

– Видишь ли... Ты, наверное, помнишь; я говорила тебе на свадьбе, что Патрик и я...– Тут она сделала неопределенный жест рукой и внезапно улыбнулась.– Он хочет, чтобы мы жили вместе.

– А-а, понимаю.– Патрик был недавно прибывшим врачом-стажером, который уже некоторое время встречался с Джейн.– Я подумала о чем-то подобном, когда увидела, как вы вместе танцевали на свадьбе... Но что скажет мама?! – Бланш покачала головой в притворном осуждении.

– Если повезет, родители ничего не узнают.– Джейн сделала маленький глоток и промокнула рот салфеткой.– Ну, а если им кто-нибудь проболтается... мне просто придется сказать, что большинство женщин моего возраста ведет себя так же. Ты, пожалуй, единственная, кого я знаю, кто не лег в постель до свадьбы.

Видя, как краска заливает лицо подруги. Джейн рассмеялась.

– Мы ведь сейчас о тебе говорим,– пролепетала Бланш.

– Конечно. Так вот, я считаю, что если мой отец ходит в церковь, это еще не означает, что я, его единственная дочь, должна жить, как монахиня.

– О, я не знаю... чем ты занималась до этого...– И они обе захихикали.

Подруги провели когда-то столько часов, обсуждая свои взгляды на жизнь и любовь, что теперь каждая из них, казалось, инстинктивно знала, что чувствует другая.

– Должна тебе сказать,– хорошенькое личико Джейн внезапно стало серьезным,– наверное, это нехорошо, но когда я смотрю на тебя, то чувствую дикую зависть...

– Зависть? Ко мне?– От удивления Бланш не заметила, как капля джема упала на ее кофточку.– Что ты имеешь в виду?

– Ну, если ты не понимаешь, я тебе объясню.– Джейн опять заулыбалась и, лукаво глядя на Бланш, подалась вперед, держа чашку в ладонях.– Мало того что ты заполучила самого соблазнительного мужчину в мире, ты еще и полностью изменилась за эти несколько дней во Франции! Да красней сколько тебе угодно, но это заметили все. Не буду смущать тебя дальше рассказами о том, что думает старый мистер Меркл о причинах такой перемены...

– Джейн!

– О'кей, о'кей. Но у тебя появился румянец, от тебя так и пышет жаром, чего не было прежде. О, я знаю, ты стараешься все это скрыть, но это невозможно, моя дорогая! Вот я и решила, что пора и мне отведать кусочек того пирога, который так понравился тебе...

– Ну, хватит.

Бланш постаралась не дать втянуть себя в этот разговор. В конце концов, они говорили сейчас совсем о другом. У нее было некоторое предубеждение против Патрика: он принадлежал к тому типу молодых докторов, которые присваивают себе право ухаживать за самыми хорошенькими медсестрами, а потом бросают их без колебаний, если какая-нибудь новая кандидатура появляется на горизонте.

– Если ты так уверена в Патрике, Джейн... Я хочу сказать, что это довольно неожиданно.

– Она говорит «неожиданно»! И это ты, которая едва дала мне время сшить платье на свадьбу и купить подарок!

– Ну, это совсем другое.– Бланш опять покраснела и улыбнулась.– Не сердись, Джейн. Я теперь респектабельная замужняя женщина, призванная давать советы.

– Да, да.– Джейн поспешно согласилась, и тут ее голос и манеры стали невероятно вкрадчивыми.– Скажи мне, пожалуйста,– я не имею в виду подробности, я не могу на это рассчитывать... Но уверена: Рой – просто фантастический любовник! О, дорогая,– прижав руку ко рту, она притворилась, что сожалеет о своей бестактности,– я смущаю тебя и себя тоже, мне не следовало спрашивать об этом. Но ведь это так, правда же?

– Какого ответа ты от меня ожидаешь? Если я скажу, что ты чудовищно ошибаешься, не думаю, что ты поверишь мне.

– Из такого ответа я бы сделала свои собственные выводы. Но ты абсолютно права: я бы тебе не поверила. Видишь ли, нельзя не заметить этого мягкого сияния твоих глаз, то, как ты улыбаешься, когда думаешь, что на тебя никто не смотрит... Как будто в тебе все время звучит какая-то мелодия... Но серьезно, как насчет квартиры, Бланш? Есть хоть малейший шанс?

– Конечно, ты можешь переезжать, если хочешь.

Бланш знала, что если в квартире будут жить двое, плата будет им по карману. И, что не менее важно, Джейн будет очень аккуратным жильцом.

– Блестяще! Дай тебе Бог здоровья.– Джейн заторопилась и осушила свою чашку, уже вставая.– Теперь я должна бежать. Может быть, еще успею застать Патрика. Я почти не смела надеяться! Как удачно, что вы с Роем так уютно устроились, и ты можешь сдавать свою квартиру... Ох, и передай ему мой поцелуй, хорошо?

Возвращаясь в отделение, Бланш думала о том, что сказать Рою. Он-то был уверен, что она немедленно продаст квартиру, и будет трудно объяснить ему, почему она решила поступить иначе. Да и себе было трудно это объяснить... Дойдя до этого места в своих размышлениях, Бланш остановилась: ей не хотелось копаться в себе глубже. Она немного боялась того ответа, который бы непременно возник.

С тех пор как они вернулись из Франции, чувство разобщенности между ними усилилось. Рой держался замкнуто и отчужденно, и Бланш чувствовала, что он сердится на нее почти так же, как прежде сердился на Томаса. Она обнаружила, что оказаться самой объектом его осуждения – гораздо более неприятная вещь, чем защищать от него кого бы то ни было.

Они потратили первое воскресное утро на перевоз вещей из ее квартиры. Когда с этим было покончено, Рой спросил:

– Ну, а когда ты думаешь ее продать?

– Я не уверена... еще не решила...

Отвернувшись, Бланш положила кипу бумаг на полку в книжном шкафу. В ее голове вертелась мысль о новой спальне с кроватями, стоящими вплотную друг к другу: он-то принял решение, не советуясь с ней. И это был еще один повод для раздражения. Наверное, было бы лучше, раздраженно думала Бланш, не останавливаясь ни перед чем, настоять на раздельных комнатах... Если бы только у нее хватило духа! А теперь он еще разгуливает перед ней с одним полотенцем на бедрах. Это уж слишком!

– Но ты ведь намереваешься продать ее, как я понимаю?

Бланш не заметила, как он двинулся навстречу, преграждая ей путь, когда она повернулась от шкафа. Его руки сжали плечи Бланш.

– Я сказала, что еще не решила.– Она говорила сквозь зубы: не то чтобы ей было неприятно его прикосновение, но оно вовсе не было нежным. Бланш понимала, что в любом конфликте с таким властным мужчиной, как ее муж, она должна или решительно отстаивать свои взгляды, или подчиниться.– Когда я приду к какому-то мнению, ты узнаешь первым, я обещаю.

Она вырвалась из его рук, всем видом показывая, что должна заняться распаковыванием своей одежды.

И вот теперь, вспоминая это обещание, она сознавала, что уже нарушила его. И заранее нервничала, представляя себе предстоящий разговор. Впрочем, сегодня ее родители собирались впервые навестить их, и затевать выяснение отношений по поводу квартиры было просто некогда.

Подумав об этом, она вспомнила, что еще надо зайти на угол Парк-стрит забрать шоколадное печенье, заказанное в венской кондитерской. Удивительно, но Рой предложил, что сам приготовит главное блюдо, если она займется первым и пудингом.

– Дорогие, как приятно, что вы наконец устроились. И еще более приятно видеть вас такими счастливыми! – Оливия Мелвилл откинулась на стуле, с удовлетворением огляделась и вздохнула.– Совершенно очевидно, что семейная жизнь... Что вы оба просто созданы для семейной жизни! Ты согласен, Джеймс? обратилась она к мужу.

– Да, трижды. Но хватит об этом, любовь моя: ты вгоняешь свою дочь в краску.

– Нет, вовсе нет! – слишком поспешно сказала Бланш, начиная собирать тарелки, и замолчала, натолкнувшись на взгляд Роя. Его глаза насмешливо блестели. На долю секунды они как будто остались наедине, пока она не вспомнила о родителях.

– А знаете, почему я вышла за него? Потому, что он так прекрасно готовит.– Встретив изумленные взгляды родителей, Бланш несколько принужденно засмеялась.– Он специалист по всем видам экзотической пищи, я просто бледнею на его фоне, как вы, должно быть, уже заметили.

Спеша по направлению к кухне, Бланш услышала, что ее мать сделала какое-то замечание по поводу жаркого из ягненка и затем добавила:

– А после обеда у нас для вас есть сюрприз.– Бланш замерла у двери и увидела, как ее мать дотронулась до своей сумочки.– Вот здесь.

– Сюрприз?– Рой последовал за ней на кухню, неся тарелки из-под овощей.– Звучит угрожающе.

Где-то в глубине души у Бланш тоже было какое-то предчувствие, но она не придала ему значения и спокойно сказала Рою:

– Пожалуйста, вытащи из холодильника печенье и вазу со взбитыми сливками. Она на верхней полке.

– Как твой проектор, Рой?

Когда они расселись в гостиной, Оливия уверенно потянулась к своей сумочке.

– Проектор? – Рой протянул теще наполненный бокал.– Замечательно. Почему вы спрашиваете?

– Потому...– она вытащила плоский пакет и торжественно им потрясла,– потому, что совершенно случайно у меня с собой съемки лучшей свадьбы года!

О нет! – На мгновение Бланш испугалась, что произнесла это вслух, но облегченно вздохнула, когда не последовало никакой неожиданной реакции. Она бросила быстрый взгляд на Роя, призывая его оставаться бесстрастным, а самой ей ничего не оставалось, как воскликнуть с фальшивым энтузиазмом:

– О, как замечательно! – впрочем, прозвучало это, кажется, вполне искренне.

– Вот, на, Рой. Ты сумеешь сделать это профессионально. И, сказать честно, мы просто умираем от нетерпения увидеть эту пленку. Вы можете сесть вместе на диван, и не стесняйтесь нас, если захотите держаться за руки.

Но они не стали держаться за руки, и Бланш неожиданно для себя почувствовала досаду. И потому ее внимание чаще было обращено на смуглую руку, покоящуюся на подлокотнике дивана, иногда поднимающуюся, чтобы взять бокал; на колечки вьющихся темных волос под массивным золотым браслетом часов, чем на то, что происходило на маленьком экране.

И вдруг она увидела себя. Свежая и романтичная, необыкновенно очаровательная, она стояла в дверях родительского дома и, смеясь, пыталась удержать руками развевающуюся фату, подхваченную легким ветерком. Она была не права, решила Бланш с легким вздохом, на самом деле кремовый цвет ей шел и создавал великолепный контраст с весенними цветами в ее букете и волосах...

А вот крохотная церковь, тот момент на крыльце, когда Бланш, просто великолепная в своем подвенечном наряде, наклоняется, чтобы в последний раз поправить шлейф платья перед тем, как войти внутрь.

Глядя на это сейчас, она старалась воскресить в памяти чувства, которые испытывала именно в тот момент, но вспомнила лишь, как учащенно забилось ее сердце, когда она увидела затылок Роя. Вот он повернулся, когда она приблизилась; их лица крупным планом – счастливые и одухотворенные, как и полагается приличным парам на такой фешенебельной свадьбе.

Глаза Бланш внезапно затуманились, она уже с трудом могла различать навес в саду, толпу гостей, речи, цветы, знакомые предметы и вещи, когда пленка неожиданно закончилась. Рой встал и включил свет. Оливия постаралась притвориться, что не промокала только что полные слез глаза, и даже Джеймс выглядел взволнованным.

Рой вернулся, сел на подлокотник дивана, обнял Бланш за плечи и прижал к себе.

– Это было замечательно, не так ли, дорогая? Во время бракосочетания так волнуешься, что просто нет возможности заметить все детали, и только киноаппарат может здесь помочь. Я и не подозревал, что мой дядя носит такую старомодную шляпу.

– О, а ты видела тетю Мейбл, Бланш? – вмешался Джеймс.– И когда она успела так накачаться шампанским? А ведь всегда клянется, что не прикасается к алкоголю! Ей рискованно предлагать даже глоток хереса.

– В любом случае, это был удивительный день. И ведь это именно вы тогда проделали просто нечеловеческую работу в такой короткий срок, чтобы сделать этот день для нас действительно незабываемым. Мы с Бланш искренне благодарны вам.

– Да, мама. И папа.– Бланш подошла к родителям и поцеловала их.– Рой прав: мы ведь так поздно вас предупредили!

– Да, это была страшная спешка.– Ее отец говорил довольно сухо.– Но не могли же мы устроить все кое-как!

– Джеймс,– решительно прервала его жена,– может быть, нам пора уходить, дорогой? Не забывай, что завтра нам рано вставать, если ты, конечно, собираешься разобраться с церковной распродажей. Я бы хотела, Рой, чтобы ты сделал копию пленки, тогда я отдам вам оригинал. Чтобы было что показать вашим детям и внукам.

– Оливия! – Бланш почудились в голосе отца какие-то странные нотки: как будто он хотел предостеречь от чего-то свою жену. Она думала об этом все время, пока помогала матери надеть жакет и стояла на пороге, провожая родителей.

– В следующий раз,– услышала она предложение Роя,– вы должны остаться на ночь. Это слишком далекая поездка для такого позднего времени.

И снова голос матери:

– Большое спасибо за подарки. Мне очень нравятся духи, а папе придется по вкусу бренди.

Когда Рой поднялся наверх, Бланш укладывала в моечную машину последнюю тарелку. Она нахмурилась, как только он открыл дверь кухни. Рой же казался очень довольным и беззаботным.

– Ну, кажется, все завершилось нормально.– Он взял веточку сельдерея и начал задумчиво жевать.

– О да,– рассеянно сказала Бланш,– благодаря тебе и ягненку. Кстати, тебе ничего не показалось странным в поведении мамы перед уходом? И отца тоже... Что-то по поводу поспешности свадьбы, но я никак не могу разобраться...

– Ну, если ты сама заговорила об этом...– он как будто колебался, стоит ли продолжать.– Думаю, они все время пытаются понять, беременна ты или нет.

– Что?! С какой стати?

– Поспешная свадьба, моя милая! Ты же знаешь, что всегда думают люди в таких случаях.

– Нет! – Она почувствовала, как кровь ударила ей в голову.– Не может быть!

– Это всего лишь предположение, пришедшее мне на ум. Но неужели ты хочешь сказать, что твоя мать никогда не спрашивала себя, нет ли причины для такой спешки?

Впервые Бланш пожалела, что никогда не была по-настоящему близка и откровенна со своей матерью. Ей пришлось сдержать слезы, прежде чем заговорить.

– Да, она действительно говорила тогда что-то, но я... Это было так, между прочим, я даже не обратила внимания, а она не настаивала на ответе. Она была так рада, что я выхожу за тебя, а не за Томаса, что не стала ничего уточнять.

– Но не думай, что она забыла об этом. И она, и твой отец думают об этом постоянно, просто ты не замечаешь.

– Да, наверное, ты прав. Но я никак не ожидала, что мои родители могут предполагать, что я... что мы...

– Родители бывают очень подозрительными, особенно когда дело касается их единственной дочери.

– Но у них не было причин! – Собственное смущение раздражало Бланш.– Тогда, сейчас и в обозримом будущем! Я не готова к такому шагу в моей жизни. По крайней мере в ближайшее время.

– Нет? В самом деле? – Легкость его тона была обманчива, Бланш хорошо это поняла, особенно когда он решительно двинулся к ней, преградив путь в спальню.– Но твое мнение не является единственным в этом вопросе, не так ли, Бланш?

– Единственным, которое я готова сейчас учитывать!

Ловко увернувшись, Бланш отправилась в спальню, дважды прошлась взад и вперед, потом села за туалетный столик и начала возбужденно расчесывать волосы.

Но Рой не собирался сдаваться так легко. Он пошел за ней и остановился, пристально глядя на ее отражение в зеркале.

– Ну, а если я не собираюсь потворствовать твоим желаниям?

Он как будто всего лишь высказал предположение, но его тон был настолько властным и твердым, что Бланш невольно содрогнулась.

– Ха! – как девчонка, выпалила она.

– Ты помнишь, как однажды спросила меня...– он говорил так, будто они провели годы в дискуссиях по этому вопросу,– почему я женился на тебе. Тогда был не слишком подходящий момент, и я не уверен, что мой ответ был полным. Но теперь я могу объяснить тебе все.

Рой не спеша подошел к своей кровати, сел на угол, снял галстук и начал медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Он казался таким спокойным и уверенным в себе, в то время как Бланш, затаив дыхание, ждала продолжения.

– Так вот. Я чувствовал потребность в семье, жене и детях. Конечно, я представлял себе все это несколько иначе, но тут как раз появилась ты – покинутая безутешная девушка.

Если бы Бланш не была так потрясена, она уловила бы почти неприкрытую насмешку в его голосе. Но она только молча смотрела на него, а Рой как ни в чем не бывало продолжал:

– Я решил, что ты просто великолепный экземпляр для производства нескольких хорошеньких детишек...

Бланш призвала на помощь все свое самообладание.

– Полагаю, что это самая отвратительная причина для женитьбы.

– Не более отвратительная, чем замужество назло кому-то или от хандры.

Эти слова она решила проигнорировать.

– Почему же ты не выбрал в жены еще кого-то. Из своего круга. Дину Пирелли, например? Уж она, наверное, не упустила бы такого шанса.

– Может, и не упустила бы.– Рой поморщился, словно сожалея, как Бланш не понимает, что это всего лишь игра.– Но, как ты, вероятно, знаешь, у Дины уже было двое мужей, и это само по себе не лучшая рекомендация для третьего кандидата. Кроме того, я не люблю быть третьим нигде, поверь мне.

От внезапной боли в груди Бланш не могла вымолвить ни слова. Машинально она повернулась к зеркалу, пытаясь припомнить, что собиралась делать. Ах, да – раздеться и лечь. Почти не осознавая, что делает, она расстегнула молнию на платье, которое тут же соскользнуло с плеч. Когда она выбирала его днем, то думала, слегка взволнованная, попытается ли Рой снять с нее вечером это платье... Теперь оно само упало к ее ногам. Бланш наклонилась поднять его и застыла, увидев, как он смотрит на нее.

– Какая же ты дурочка, Бланш! – Улыбаясь, Рой шагнул ближе, повернул ее к себе, запустил пальцы в ее волосы и слегка откинул их с лица. Его рука скользнула по ее плечу, и одна бретелька упала, обнажив грудь. Его голова склонилась, рот прикоснулся к ее губам лишь на мгновение.

Ощутив мгновенную слабость, Бланш всхлипнула, на долю секунды закрыла глаза и подняла руки, чтобы прижать к себе его голову... Но руки ее ощутили пустоту. Открыв глаза, Бланш обнаружила, что Рой уходит от нее в ванную.

– Когда будешь готова, дай мне знать.

Почти тут же она услышала шум льющейся воды. Хватая воздух ртом, Бланш застыла на месте, пытаясь осознать случившееся.

Он снова посмеялся над ней! А она уже была готова поверить, что его слова о «подходящем экземпляре для производства детей» были шуткой! О нет, он говорил правду. Только в этом случае многие вещи, над которыми она ломала голову, становились на свои места. Все ясно... но эта ясность причиняет такую сильную боль!

Неужели это все, что она для него значила? Подходящая мать для его детей! А ведь она всегда считала, что нравится ему. Впрочем, конечно, она ему нравится: иначе он вряд ли выбрал бы именно ее для такой важной роли. Но сейчас эта роль казалась ей недостаточной... совсем недостаточной!

Звуки из ванной заставили ее поспешно выключить свет. Она легла, пытаясь справиться с дыханием, и притворилась спящей.

«Жена и дети». Эти слова, интонация, с которой они были произнесены, эхом звучали в ее сознании... «Я представлял себе все это несколько иначе!» Это показалось сейчас Бланш самым обидным из всего, произнесенного им, и она с силой впилась зубами в ладонь, пытаясь унять прорывающиеся рыдания.