Текст книги "Шепчи мне о любви"

Автор книги: Ширли Басби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Подобно целительному бальзаму он впитывал звуки голоса Морганы, доносившиеся изнутри, и только теперь до него дошло, какой камень лежал у него на сердце с той минуты, как Джон Буллард прибежал к нему, – неужели несколько часов назад? Ему казалось, что прошли годы, страшные, непонятные, а теперь жизнь возвращалась к нему, и Ройс чувствовал, как кипит кровь в его жилах, как легки его шаги.

Золотистые глаза заблестели, пальцы сжали пистолет.

Только бы Моргана была в целости и сохранности, ибо если этот жестокосердный дьявол причинил ей боль… Ройс стиснул зубы. Он узнал теперь, что чувствовал первый человек, когда его подруга была в опасности.

А в комнате с сундуком, не помышляя ни о чем дурном, одноглазый болтал, распуская, как павлин, хвост перед Морганой, и вся бездна его тщеславия открывалась перед ней.

– Конечно, – заметил он самонадеянно, – я никогда не общался с членами королевской семьи, но только подумай, если б это случилось. Что вполне вероятно, милочка, я мог бы стать одной из могущественных особ в королевстве! Главное – происхождение, а оно у меня в кармане!

Моргана осунулась, под глазами у нее лежали тени, лоб пересекала тонкая морщинка, но прежнее презрение звучало в ее голосе, когда она отвечала негодяю:

– Мне дела нет до ваших помыслов! Умны вы или нет – сейчас вам не выкрутиться. Ройс никогда в жизни не поддастся вам. Он-то действительно умен. Ему не страшны ваши хитроумные ловушки, а вот вы будете сожалеть о дне, когда задумали перехитрить его.

– Ты так думаешь, моя сладенькая? – протянул он, ° приблизившись к ней вплотную. Его черный глаз сладострастно блуждал по ее стройной фигуре. Сжав подбородок Морганы, он заставил ее темную голову откинуться назад. Его ; большой палец потерся о крепко сомкнутый рот, и одноглазый пробормотал:

– Вряд ли. Как раз теперь твой муж, должно быть, получил записку от меня, где я назначаю ему место встречи и объясняю, как сюда добраться. – Он улыбнулся, в то время как прозрачно-серые глаза расширились в тревоге. – Итак, твой дружок появится здесь, скажем, через три часа, готовый драться не на жизнь, а на смерть. Вот именно на смерть, потому что он не встретит меня в условленном месте. Ты останешься здесь, вне всякой опасности, в то время как я… э-э… избавлюсь от него в пещере, как раз под нами. В ней множество потайных местечек, самой природой созданных для таких, как я. Не думаю, чтобы Манчестер совсем уж ничего не подозревал – он неглуп и понимает, что «одному из нас не жить, но я-то знаю пещеру как свои пять пальцев, а он нет. Кроме того, согласись, малютка, Ройс не пара такому ловкачу, как я. Еще до того как пробьет полночь, все будет позади!

Одноглазый был настолько занят тем, чтобы произвести впечатление на Моргану, что ни на что не обращал внимания. И он не успел сообразить, что произошло, когда дверь в коттедж распахнулась и Ройс с порога, растягивая слова, как ни в чем не бывало произнес:

– Я не был бы так уверен в этом на вашем месте, Ньюэлл! Не стоит ждать до полуночи. И нет необходимости гибнуть в пещере одному из нас. Что касается меня, не испытываю ни малейшего желания быть этим одним!

Сердце Морганы чуть не выпрыгнуло из груди. Ройс! Инстинктивно Моргана подалась вперед, но одноглазый, двигавшийся со скоростью змеи, быстро схватил и поставил перед собой как щит маленькую женщину в голубом платье с завязанными руками. Неизвестно откуда в его руке появился пистолет, и, направив его на Ройса, он с издевкой улыбнулся ему:

– А что теперь вы намерены делать, Манчестер?

– Ваше оружие не поможет вам, если, конечно, вы не намерены попасть в нее вместо меня.

Ройс не спеша рассматривал негодяя, отметив про себя, что более чем стройное тело Морганы не обеспечивает Ньюэллу защиты, на которую тот рассчитывал. Не отрывая глаз от его лица, демонстративно не замечая направленного на него пистолета, Ройс заметил невозмутимо:

– Моя жена – не лучший щит для вас, Ньюэлл: ведь вы хотите видеть ее мертвой не более чем я! – Ньюэлл вздрогнул, а Ройс продолжал невозмутимо:

– Я еще не совсем понимаю, что вы задумали, но убежден, что Моргана – основа всех ваших грандиозных планов и без нее ваши интриги пойдут прахом. Так что я не думаю, что вы рискнете ее жизнью.

Одноглазый не без удивления воззрился на Ройса единственным глазом:

– Вы уже дважды назвали меня Ньюэллом. Что вы имеете в виду? Кого?

– Вы думаете, мы не сумели сообразить, что к чему? – быстро ответил Ройс. – Я не собираюсь рассказывать вам всю историю, достаточно сказать, что у Джорджа Понтеби замечательная память и он вспомнил, что Джейн Фаулер, предполагаемая мать моей жены, – ваша сестра по отцу. Мы догадались, что Моргана – законная дочь шестого графа Сен-Одри и его жены Эстер, но Джейн Фаулер была связующим звеном между вами: как только Джордж вспомнил, что она ваша сестра, все встало на свои места.

Лицо одноглазого исказилось от гнева, рука, державшая Моргану, стиснула ее горло так, что она вскрикнула.

– Вы не можете доказать этого! – проскрежетал он сквозь зубы.

– И не надо, – пожал плечами Ройс. – Существуют четверо-пятеро посвященных в тайну, и все, что требуется, – это обронить полслова. А там уж новость быстрее лесного пожара разнесется повсюду – что Аллан Ньюэлл и есть тот самый одноглазый, который столько лет держал всех в кулаке. За три дня скандал покончит с вами. Я подозреваю, что на Боу-стрит тоже заинтересуются столь криминальной личностью. Так что бросайте оружие. Дайте мне и Моргане уйти, и у вас будет достаточно времени, чтобы исчезнуть вместе с вашими грязными деньгами… Иначе я убью вас сейчас же.

Лицо одноглазого внезапно исказила судорога бешенства. С безобразной улыбкой коснувшись курка, Ньюэлл бросил с гнусным презрением:

– Дражайший, уберите вашу пушку! Еще секунда – и я отправлю вас к праотцам!

Ройс предоставил ему все шансы для спасения, какие только мог, и сейчас, оглядывая стоявшего перед ним человека с ног до головы, решил, что пора ставить точку. Медлить нельзя, если он не хочет быть подстреленным прямо на глазах у Морганы.

В следующую секунду Ройс взглянул на Моргану. Он позволил себе первый раз за все это время посмотреть на нее. Ее чудесные серые глаза потемнели и казались огромными на белом как мел лице. Невероятно, но он улыбнулся ей и нежно и весело сказал:

– Не пугайся, детка. Разве я дам тебя в обиду? Неужели ты думаешь, что я позволю этому типу торжествовать?

Моргана почувствовала, как истерический смех поднимается в ней откуда-то изнутри при этих словах, но не успела она открыть рот, как прозвучал выстрел. Ройс, не колеблясь больше, выстрелил в голову Ньюэлла.

Маленькая комната наполнилась дымом и гулом, и Моргане в следующий миг почудилось, что она умирает: Ройс, кажется, попал в нее. Вряд ли сознавая, что хватка одноглазого ослабела, сквозь клубы голубого дыма она в изумленном недоверии смотрела на Ройса, опускающего руку с пистолетом. Только тогда она сообразила, что жива, и заметила жесткую складку у рта мужа и сведенные в страшном напряжении плечи.

Грохот падающего тела заставил ее отпрыгнуть и оглянуться. Тупо, почти бессознательно она смотрела на мертвого человека на полу у своих ног. Черная шляпа слетела, обнажив крупную голову с темными волосами, а в середине лба… маленькая круглая дырочка от пули. Она качнулась, стараясь удержаться на ногах и не упасть в обморок, а затем очутилась в объятиях Ройса, прижавшего ее к груди и покрывавшего частыми поцелуями ее черные кудри. Долгое время они стояли так. Голос мужа шептал ей на ухо слова, которые она мечтала услышать, но она онемела. Она ничего, ровно ничего не чувствовала. Даже после того как Ройс развязал ее и они собрались уходить, она не понимала, что с ней.

С порога, сжимая Библию матери с письмом, спрятанным в обложке, Моргана оглянулась.

Тело одноглазого распростерлось на полу, и зла, которое жило в этом теле, более не существовало. Маленькая трещинка появилась в ледяном панцире, сковавшем когда-то сердце Морганы. Мать была бы довольна, отстранение подумала она, затем, молча отвернувшись, вышла с Ройсом в сумерки, в шум прибоя.

ЭПИЛОГ. СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ И ТЕНИ

Приди, живи со мной и будь моей любовью,

И мы, с шелковыми лесками и серебряными крючками,

Испытаем новое удовольствие от золотых песков

И кристальных ручьев.

Джон Донн. «Приманка»

Семейное кладбище Девлинов, окруженное низкой, увитой плющом каменной стеной, было расположено на небольшом холме в полумиле от Сен-Одри-Холла. Запах роз и жимолости реял в теплом воздухе, и легкий ветерок шелестел в густых кронах дубов с их прохладой и тенью, столь отрадной в жаркие дни. Это было спокойное, чуть грустное место, особенно в этот августовский полдень, когда Моргана медленно шла между мраморными надгробиями и памятниками над могилами ее предков.

Сегодняшний день был таким же, как все прочие, и после того как она с нежностью положила принесенные с собой цветы на могилы родителей, Моргана подобрала свои муслиновые юбки и уселась под дубом поблизости. Вынув Библию, она достала из нее письмо матери и перечитала его, как делала уже много раз. Слезы покатились по щекам. В этом письме было столько отчаяния и любви, столько нежности и муки… Так много всего произошло, подумала она с печалью, с того дня, когда она и Ройс вышли из домика на берегу моря около двух недель назад.

Они молчали, пока быстро шли к конюшне, где их нетерпеливо поджидал Джордж. Его радость при встрече с ними была такой комичной, что если бы Моргана могла засмеяться, она бы улыбнулась ему. Но она не улыбалась, не произносила ни слова. Ужасное оцепенение не покидало ее, и даже появление Захари и Джулиана на взмыленных лошадях не заставило ее оживиться. Ройс коротко объяснился со всеми, и было решено, что самым мудрым будет немедленно покинуть Гастингс: тело Ньюэлла, конечно, скоро обнаружат, и лучше не участвовать в опознании. Одноглазый жил, окруженный тайной, пусть и его смерть в маленьком доме у темного, беспокойного моря будет такой же.

Приезд Джека в коляске несколькими минутами позже приветствовали с облегчением. Коротко посовещавшись, решили отыскать гостиницу или таверну, чтобы переночевать там.

…Только после того как они с удобством расположились в отдельной гостиной уютного постоялого двора, Моргана почувствовала, как начинает таять лед в ее сердце. Беседа сначала кружила вокруг смерти одноглазого и его личности, но в конце концов разговор зашел о последней встрече Джулиана Девлина с его матерью и отчимом.

Видя неприкрытую боль на нежном лице Джулиана, пока он запинаясь рассказывал о безобразной сцене в доме Везерли, Моргана почувствовала, как что-то дрогнуло у нее внутри. Глядя в его выразительные милые глаза, когда он подбадривающе улыбался, давая понять, что не испытывает никакой неприязни к ней, она почувствовала глубокое сострадание. Этот столь красивый, с изысканными манерами молодой человек был ее братом, о существовании которого она ранее не подозревала. Что могло быть удивительнее? И однако, ее уже тянуло к нему. По виду он страдал очень глубоко и тем не менее этот юноша пытался вести себя так, будто ничего не случилось, будто на протяжении двух-трех часов он не превратился из наследника прекрасного имения и огромного состояния в незаконного отпрыска давным-давно умершего человека, не остался в одночасье без гроша в кармане. Но он не хотел, чтобы его горе было бременем для кого бы то ни было. Он был жертвой страшных, прискорбных обстоятельств, и Моргане казалось ужасной несправедливостью все, что ему предстоит вынести.

Поморщившись, она посмотрела на остатки ужина, занятая только что пришедшей ей в голову мыслью. Титул не мог перейти к ней ни при каких обстоятельствах, а вот что касается состояния…

Ее сердце забилось, и из-под ресниц она задумчиво взглянула на Ройса, сидящего рядом. Он всегда был богат, от рождения, деньги сами шли к нему в руки, хотя он мало думал о них. Казалось бы, зачем ему чужое богатство? Но кто поручится, что он женился на ней по любви, а не в надежде наложить руку на состояние семьи Девлинов?

Она глубоко, судорожно вздохнула. Был способ выяснить это. Но осмелится ли она? Готова ли рисковать всем?

До этого она почти не прислушивалась к голосам вокруг, думая о своем. Мало-помалу до нее дошло, что существует одна вещь, о которой не знал никто из присутствующих, – что мать Джулиана убила ее мать, Эстер Девлин. Теперь, когда одноглазый мертв, только она и леди Лусинда знали правду, и, снова взглянув на несчастное лицо Джулиана, пытавшегося улыбнуться, Моргана поклялась самой себе, что никто и никогда не узнает об этом от нее. И конечно же, не Джулиан – на его долю выпало достаточно страданий.

Беседа приостановилась при появлении слуг, которые стали убирать со стола, и только когда маленькая компания вновь была предоставлена себе, разговор вернулся к событиям сегодняшнего дня. Напряжение исчезло, и Моргана осознала наконец присутствие Ройса, стоявшего за ее стулом и положившего руку ей на плечо. С тех пор как они оставили коттедж, он то и дело бросал на нее недоуменные взгляды и сейчас пристально смотрел на нее, наблюдая за каждым ее движением, заботливо изучая все перемены в ней. «Чего он ожидает? – с горечью дивилась Моргана. – Что теперь, когда мне известно, кто я, я сделаюсь похожей на Стивена Девлина?»

Она оглянулась на него, и огонь в глубине его золотистых глаз заставил ее вспомнить все пылкие, чудесные слова, которые он шептал ей, держа в объятиях после гибели одноглазого. Но что он имел в виду? Вправду ли любит ее? Болезненно она вглядывалась в его лицо, и что-то в нем, пусть на минуту, успокоило ее, потому что Моргана почувствовала, как тает боль в сердце.

Она отвела глаза от Ройса и услышала голос Джулиана:

– Сегодняшний день был ужасен, но что будет, когда, правда станет известна! – Он помолчал и, ссутулившись, продолжил:

– Я покину Лондон, конечно. – Затем оглянулся на Моргану:

– Не хочу причинять вам хоть какое-то неудобство, но, если вы не возражаете, я бы на несколько недель остался в Сен-Одри-Холле, пока не решу, как жить дальше. – Его губы вдруг задрожали, но он справился с собой и отрывисто произнес:

– Надеюсь, вы смиритесь с моим присутствием до тех пор, пока я смогу подыскать себе какое-то занятие. – И Джулиан горько улыбнулся. – Правда, это будет нелегко. Все, к чему меня подготовили, – это принять титул и стать восьмым графом Сен-Одри, но, вероятно, я смогу сделаться агентом по продаже недвижимости или чем-то вроде этого.

Его мужественная попытка достойно принять тяжелый удар судьбы растопила сердце Морганы, и ее решение мгновенно приняло определенную форму. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она вскочила на ноги и пылко воскликнула:

– Нет! Только не это!

Она быстро пересекла комнату и встала перед братом. Стиснув руки, Моргана пристально смотрела в лицо, так напоминавшее ее собственное. Ее голос дрожал, когда она страстно произнесла:

– Я выросла в самой жалкой обстановке, какую только можно себе вообразить, – ведь я думала, что у меня нет отца. Это было так горько – даже в Сен-Джайлсе нас называли не иначе как чертовым семенем. – Ее серые глаза почернели. С силой, рожденной из убеждений, она поклялась:

– Я никогда не смогу приговорить вас или кого-то еще к такой жизни, если этим словом можно назвать существование незаконнорожденных! – Обведя комнату гневным взглядом, она отчеканила:

– То, что мы узнали сегодня, не должно пойти дальше нас! Никому, кроме нас, не надо знать правду. Пусть все останется как есть.

Торжественное молчание наступило после ее слов. Наконец Джордж пробормотал:

– Я сам думал о том же. Вся семья здесь. Оставим это между нами. Нет нужды поднимать скандал! – Он внимательно посмотрел на Моргану:

– Я рад, что Ройс женился на вас. У вас хорошая голова, девочка. Вы не можете унаследовать титул, а Ройс богат почти как Крез, ему не нужны деньги. Думаю, это превосходная мысль. – В голосе Джорджа была некая почтительная нежность.

– О, ты так думаешь? – внезапно бросил Ройс. Смех плясал в глубине его глаз. Как ни был он сейчас озабочен заторможенностью Морганы, его мысли вертелись в том же направлении. Умышленно внося легкую ноту в разговор, с насмешливой улыбкой, чуть открывшей зубы, он произнес, поддразнивая кузена:

– Ты знаешь, Джордж, хотя я согласен с тобой, мне кажется, что именно мужу следует решать, выбрасывать ли на ветер состояние жены или подождать.

Моргана похолодела: легкомысленные слова Ройса подтвердили ее худшие страхи. Да, сомнений нет. Он хотел ее состояния. И она воскликнула:

– Я присоединяюсь к Джорджу. Пусть все принадлежит Джулиану!

Ройс посмотрел на жену долгим взглядом. Ему не понравилось ее возбуждение, и он тихо заметил:

– Очень хорошо, моя дорогая. Но на сегодня хватит. Мы должны согласиться с тем, что никто, кроме нас, не должен знать о том, что случилось; А о деньгах твоей матери мы подумаем позже.

– А что мы решим по поводу Стивена Девлина? – внезапно спросил Захари. – Вряд ли он молча позволит вам распоряжаться его богатством.

Лицо Ройса потемнело.

– Я думаю, когда он узнает, что у нас есть доказательства его преступления, он примет любое наше решение. Он признался Джулиану, что заплатил за смерть брата, но я сомневаюсь, что это можно доказать. Поэтому, как бы ни было противно, самое разумное – оставить все на своих местах. – Он взглянул на Джулиана, который казался таким растерянным из-за неожиданного поворота событий, и медленно произнес:

– Если я правильно понял, Сен-Одри-Холл – часть майората, и мы в любом случае не можем отобрать его, хотя Стивен и использовал часть состояния Эстер на то, чтобы благоустроить его. Я прав?

Изумленный, Джулиан кивнул. Дружески улыбнувшись ему, Ройс продолжил:

– Однако я не вижу причины позволять Стивену и Лусинде пользоваться деньгами, на которые они не имеют права, деньгами, купленными кровью. – Морщина пересекла его лоб. – К несчастью, – добавил он, – если мы не хотим, чтобы правда вышла наружу, мы не можем предать их суду.

Не отрывая глаз от мужа, Моргана спросила взволнованно:

– Но что ты предлагаешь? Я не желаю, чтобы они и дальше жили как ни в чем не бывало на средства моей матери. – Ее маленькое лицо исказилось внезапно от силы бушевавших в ней чувств. – Да простит мне Бог, но я бы радовалась их смерти!

Решив не обращать внимания на ее взрыв, Ройс продолжал обыденным тоном:

– Так как Стивен не в том положении, чтобы спорить с нами, он, вне всякого сомнения, согласится передать Сен-Одри-Холл, прилегающие к нему земли и контроль над тем, что осталось от состояния Эстер, Джулиану. За это ему и Лусинде разрешат жить во вдовьем доме на маленькую пенсию, которую Джулиан сам будет выплачивать им.

Джордж рассудительно кивнул головой:

– Это даже больше, чем они заслуживают. Правильнее всего было бы повесить обоих.

Наступило неловкое молчание, все избегали смотреть на Джулиана. Стивен и Лусинда были настоящими преступниками, но Лусинда, к несчастью, как прошептал Джордж Ройсу, дала жизнь Джулиану.

На следующее утро, когда оба экипажа и всадники вернулись в коттедж «Под липами», их встретило ошеломляющее известие о двойной смерти – графа и графини Сен-Одри. Моргана радовалась, что все решения, касающиеся супругов и бедного Джулиана, были приняты накануне. Неожиданная смерть графа и его жены и так раздавила сына Лусинды, и Моргане не хотелось даже думать, какие унижения и страдания ждали бы его, останься сия достойная виселицы чета в живых.

Правда, их смерть создала болезненную проблему для них с Джулианом, но в конце концов брат и сестра решили, чтобы не открывать страшной правды, похоронить Стивена и Лусинду на семейном кладбище. Но не рядом с ее родителями, страстно настаивала Моргана. Ее возмущала даже мысль о том, что они могут быть похоронены в одной земле, и вследствие этого седьмой граф Сен-Одри и его супруга обрели последний приют в самом дальнем углу кладбища. Лишь небольшая плита отмечала место их упокоения.

Даже теперь, полмесяца спустя после того, как они были погребены, Моргана не могла себя заставить смотреть в сторону свежих холмиков. Она не оплакивала их смерть; к своему стыду, она испытала то же чувство гневной радости, которое охватило ее при виде тела одноглазого. Они заслужили свою погибель!

Вздохнув, Моргана заставила себя думать о другом. Она сорвала травинку. Столько случилось за последние недели! Спешный переезд в Сен-Одри-Холл. Погребение супругов Сен-Одри. Освобождение Бена. Отъезд Бена, Джека и Захари в Америку в день освобождения Бена.

Было решено, что Джек и Бен останутся с Захари на его плантации вблизи Батон-Ружа до тех пор, пока Ройс и она не присоединятся к ним осенью. Каждый был более чем доволен поворотом событий – ее братья очутились в Америке, на пороге новой жизни; Джулиан стал восьмым графом Сен-Одри, дом и состояние были ему обеспечены… Ройс…

«Что думал и чувствовал Ройс в эти дни?» – размышляла Моргана в унынии. Она знала, что сама виновата в отчуждении между ними. Подозрительность сделала ее осторожной и мнительной. Но и он изменился за последние несколько недель – исчез поддразнивающий ее высокомерный любовник, исчез мужчина, завладевший ее сердцем, назвавшийся ее мужем, а на его месте появилось неизменно вежливое существо, которое спокойно предупреждало ее желания и молча наблюдало за каждым ее движением. Любовнику она могла бы высказать страхи своего сердца, но этому… этому незнакомцу, каким стал Ройс, невозможно было раскрыть душу.

Да, скорее всего она не права: Ройс отнюдь не напоминал человека, женившегося на деньгах; ничто не говорило о том, что ее полный отказ от принадлежавшего ей по праву состояния и места в обществе взволновал его. И конечно, никто не нашел бы более доброго, более внимательного мужа, чем Ройс. Стоит только вспомнить, что он сделал для нее, Бена и Джека. Он осыпал ее подарками и рисковал жизнью, чтобы спасти от одноглазого. Он, именно он предложил отсрочить их отъезд в Америку, чтобы она могла лучше познакомиться с Джулианом.

Чувство вины убивало ее, и мысль, что она не стоит его великодушия, обожгла ее уже не первый раз. А те слова, что он шептал ей в страшном доме у моря, когда мертвый лежал у их ног! «Но почему в таком случае он держится в стороне?» – спрашивала она себя в отчаянии. Краска залила ее лицо. Он даже не приходил к ней ночью. Так ли поступают любящие мужья?

Как если бы ее мысли имели силу заклинания, Моргана разглядела высокую фигуру Ройса, шагавшего к ней в потоках солнечного света. Сердце забилось в ее груди. Он выглядел поразительно красивым, когда подошел ближе с листком бумаги в руках.

– Я разыскивал тебя, а потом подумал, что скорее всего ты здесь. Могу я присоединиться к тебе?

Почти с робостью она кивнула, и он незамедлительно вытянулся у ее ног, подперев голову.

– Так, значит, ты хотел видеть меня?

Он смотрел на нее долгую напряженную минуту, а затем сказал спокойно:

– Дело в том, что Джулиан и я выработали соглашение для тебя, которое мы оба считаем справедливым.

– С-с-соглашение? – глупо спросила она. – Что ты имеешь в виду?

Ройс улыбнулся:

– Твой брат – весьма благородный человек: его мучит совесть, и он не может так просто принять твою щедрость. – Посмотрев на нее снизу вверх, он спокойно продолжил:

– Я объяснил ему, что очень богат и что ты никогда ни в чем не будешь нуждаться, но это, кажется, не убедило его, и после некоторых споров мы пришли к компромиссу.

Ее глаза не отрывались от его лица, едва слышно Моргана спросила:

– Какому компромиссу?

Молча он вручил ей бумагу, которую принес с собой. Подождав, пока она развернет ее и прочитает, Ройс произнес:

– Женщине следует обладать некоторой независимостью от мужа – особенно в таком, как у нас, случае. – При виде ее смущения он сухо добавил:

– Я очень богат, а поскольку ты отдала все, что по праву тебе принадлежало… у тебя ничего нет. – Что-то промелькнуло в его глазах, и его голос стал строгим, почти чужим. – Мне не хотелось бы думать, что ты терпишь мое присутствие только потому, что боишься оказаться без гроша в кармане. Так вот, желая предотвратить подобное, Джулиан и я решили, что он поместит какую-то сумму денег на твое имя. Это будут твои собственные деньги, и если ты захочешь жить одна, отдельно от меня, ты по-прежнему не будешь нуждаться ни в чем.

Моргана оцепенела – пусть ей трудно понять себя и его, но в своей любви она никогда не сомневалась, она страстно любила мужа, и мысль покинуть его, не быть в состоянии видеть его каждый день никогда не приходила ей в голову. Она никогда бы не покинула его по доброй воле, может быть, он хотел, чтобы она оставила его?

В изумлении взгляд Морганы упал на врученную ей бумагу, и она еще раз просмотрела ее. Ее лицо побелело, она подняла голову и, жалобно глядя на Ройса, проговорила:

– Д-д-десять тысяч фунтов в год! Это слишком много! Я не могу принять это! Рот Ройса сжался:

– Не будь дурочкой! По сравнению со всем состоянием твоей матери это крохи. Прими их! Не отказывайся!

И тут всякая надежда, что она не правильно судила о нем, разлетелась вдребезги. Приступ гнева охватил Моргану, и, бросив бумагу ему в лицо, она вскочила на ноги.

– Так вот почему ты женился на мне? – вскрикнула она не своим голосом. – Чтобы так или иначе, но получить деньги моей матери?

Выражение его лица испугало ее, и, когда он встал с земли и выпрямился, она инстинктивно сделала шаг назад.

Его руки схватили ее за плечи, и Ройс безжалостно встряхнул жену.

– Ах вот оно что! – прорычал он. – Вот почему ты была пугливой, как кошка с новорожденными котятами? Ты думала, что я знал о твоем происхождении и женился на тебе, имея в виду состояние Эстер? – Почти с отвращением он отшвырнул ее от себя. – Господи Боже! Какой же я идиот! – Бросив на нее взгляд, полный чуть ли не брезгливости, он продолжал:

– Подумать только, я обращался с тобой как с особой королевской крови, предупреждал малейшее твое желание! – Зловеще пододвинувшись к ней, он воскликнул:

– Ну, к дьяволу все это!

Обняв ее без всяких церемоний, он впился в ее губы хищным поцелуем, как изголодавшийся набрасывается на еду, и только когда Ройс почувствовал, что жена обвила его шею руками и ее губы раскрылись ему навстречу, он сделался более нежным. Прижав ее к себе, он осыпал неистовыми поцелуями лицо жены, ее шею, грудь, бормоча свирепо:

– Ты просто маленькая нахалка! Как тебе не стыдно! Считать меня охотником за приданым! Какая глупость, бессовестная глупость! Да я влюблен в тебя, смешная девчонка! Я люблю тебя с того самого утра, когда спустился вниз по лестнице и обнаружил тебя на кухне играющей в карты с Захари и его друзьями…

Моргана закрыла глаза. Сердце ее забилось глухими, болезненными толчками. Открыв их, снова, она взглянула на мужа со страхом и обожанием, едва осмеливаясь поверить тому, что слышала. Ройс смотрел на нее с таким укором и любовью; теплые искорки в, топазовых глазах говорили ей самые чудесные вещи, какие только можно вообразить. Горькое раскаяние боролось в ней с мучительной нежностью, пока она смотрела в эти глаза. О Господи Боже, она была ужасно не права! Но он все-таки любит ее!

Пытаясь оправдаться, Моргана беспомощно запричитала:

– Но ты мог бы жениться на ком угодно, на любой красавице, на дочери лорда! А ты выбрал меня – воровку, подзаборницу, обитательницу Сен-Джайлса. И когда обнаружилось, что я знатна и богата, о чем еще я могла подумать?

Заключив жену в объятия, Ройс нежно поцеловал ее, и Моргана прильнула к нему со всем пылом вернувшейся страсти. Несколькими минутами позже он отодвинул ее от себя и сказал хрипло:

– Ты должна была понять, что я с первого взгляда на твое прелестное лицо влюбился без памяти!

– О Ройс! – выдохнула Моргана с изумительной улыбкой. – Как я люблю тебя!

– Смею надеяться! – ответил он с грубоватой искренностью, и насмешливые, нежные искорки танцевали в его глазах. – После всего, через что я прошел, чтобы заполучить тебя! Ты стоила мне целое состояние! И чуть не стоила мне жизни! Изволь любить меня до последнего вздоха – это самое малое, что я вправе требовать!

– О, буду, буду! – воскликнула Моргана, быстро целуя мужа куда попало – в подбородок, нос, щеку. – До смерти и после того!

Ее черная кудрявая голова прижалась к его подбородку, руки сплелись, и они долго стояли вместе, говоря друг другу слова, которые все влюбленные жаждут слышать и лелеют вечно. Лишь когда они собрались уходить, Моргана вернулась к бумаге, составленной Джулианом.

– Ты действительно считаешь, что мне следует принять это? И я буду независимой от тебя? – спросила она мужа. Он взглянул на нее.

– Не слишком независимой, я полагаю! – нежно поддразнил ее Ройс. Он коснулся шутливым поцелуем ее носа, а потом сказал серьезно:

– Джулиан – человек с чувством собственного достоинства. Он почти потерял все, что считал своим, и только благодаря твоей щедрости не разорился и сохранил имя. Он сделает все, о чем бы ты ни попросила, но и тебе придется выполнить его просьбу. Ради него, ради его душевного спокойствия возьми эти деньги: это не имеет большого значения для тебя, но для него – первостепенное.

С задумчивым выражением лица Моргана медленно кивнула:

– Я не подумала об этом. Ты прав.

Рука об руку они направились к могиле ее родителей. Медленно садившееся солнце золотило плачущих ангелов, простиравших крылья над могилами. Моргана различила на холодном мраморе даты смерти Эндрю и Эстер. Слезы задрожали на ее ресницах.

– Они были вместе так недолго…

– Но они любили друг друга, как мы с тобой, дорогая, – нежно произнес Ройс. И вдруг, пристально глядя в лицо жены, он спросил:

– Ты не возражаешь, если мы покинем все это? В Америке совсем другая жизнь. Там у нас нет титулов…

С глазами, блестевшими от слез, Моргана покачала головой.

– Я хочу только одного – быть твоей женой, – ответила она просто, чем заслужила горячий поцелуй мужа. Честность, однако, заставила ее добавить:

– Если бы я выросла здесь, как Джулиан, мне, наверное, было бы больно расставаться с Сен-Одри-Холлом, но Сен-Одри-Холл, как он ни прекрасен, мало значит для меня. – Она взглянула на Библию матери, которую держала в руке. – А вот это… это значит для меня все: она принадлежала ей, и я буду хранить ее до конца дней моих.

С неуловимым выражением в глазах Ройс спросил жену:

– А ее письмо? Что ты собираешься делать с ним? Моргана пристально посмотрела на мужа. Очень медленно она спросила в свою очередь:

– Скажи, ты вполне уверен, что счастлив тем, как все сложилось? Ты не пожалеешь, что я не претендовала на состояние моей матери?