Текст книги "Тело и душа"
Автор книги: Шейла Нортон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Глава 5
ОБЛОМКИ СЕМЕЙНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ
– Как он?
Я звонила Эмме, чтобы рассказать о случившемся со Стюартом, но не застала ее. Пришлось передать через соседку по комнате. Она перезвонила мне, как только вернулась домой.
– Нормально, веселый, в компьютер играет. Мы были все время с ним, пока он не уснул.
– Операция неизбежна?
– Похоже, так. У него перелом локтевой кости, надо дробить. Хирургическое вмешательство назначили на завтра…
– Мам, ты же не на работе, говори нормально!
– Извини.
Я сделала вдох, сглотнула и только сейчас поняла, что сейчас заплачу. Я специально старалась изъясняться медицинскими терминами, чтобы скрыть беспокойство.
– Но он же поправится? – спросила Эмма.
– Конечно!
Маме нельзя плакать. Она всегда должна быть спокойной и радостной, а также вселять уверенность в других. В конце концов, это лишь перелом, ничего страшного – со Стюартом все будет в порядке. Из-за чего плакать?
– Не переживай, ма! – убеждала меня дочь. – Стю скоро вернется домой, будет ездить на мотоцикле, быстрее, чем ты думаешь! Иди к папе, он тебя обнимет, пожалеет!
«Это не выход, – подумала я. – Мы переживаем не лучшие времена».
Мы ложились спать в тягостном молчании, ни единого слова ни ночью, ни на следующее утро по дороге в больницу. Стюарта уже подготовили к операции. Он сидел на кровати с возмущенным видом.
– Почему мне просто нельзя пластырь налепить? Зачем эта операция? Когда Эндрю сломал запястье, ему просто повязку сделали и пластырем заклеили. Я хочу домой!
– У тебя все сложнее, Стю! – ответила я, сидя напротив него на кровати и поглаживая его волосы. – Доктору придется выпрямить твою ручку, а потом наложить гипс.
Он отдернул голову, но я успела заметить страх в его глазах.
– Все нормально, сынок, скоро все закончится, не бойся, – поддерживал Барри.
«Спасибо. Очень утешительно!»
– Все боятся операций, – успокаивала я сына, – все без исключения, независимо от возраста, это естественно.
– Я не нервничаю! Я просто хочу домой!
– Прекрасно понимаю тебя. Ты скоро будешь дома. Представь, как отреагировал бы Стивен Портер, если бы увидел гипс на твоей руке.
–Да, действительно! – согласился Стюарт, повеселев. – Он обзавидуется!
– Ты сможешь разрешить всем девчонкам оставить автографы на твоей руке!
– Точно!
– Это из-за… Кэтти, не помню ее фамилии, из-за нее ты дрался?
– Да, из-за нее, – нахмурился он. – Я ее брошу, как только выйду отсюда. Она может теперь встречаться со Стивеном Портером. Мне всё равно! Она дура!
– Не ругайся! – вырвалось у меня.
«И не думай, что я такая наивная, сынок! Ты будешь счастлив предложить этой девочке свою руку в гипсе, чтобы прохаживаться вместе с ней туда-сюда! Это написано у тебя на лице! Не притворяйся!»
– Подруга Стюарта очень милая, – отметил Барри, пока мы ждали окончания операции. – Кэтти Дженкинс такая хорошенькая!
Это были первые слова, которыми мы обменялись со вчерашнего вечера. Я подумала, что не мне судить, ведь это он у нас эксперт, но в последнюю минуту пересилила себя и выпалила что-то вроде: «Ребята всегда на таких западают! Это же очевидно!»
– Я как-то беседовал с ней по поводу длины ее юбок, – вздохнул муж. – Она носит слишком короткие, к тому же по всей шее засосы.
– О Боже, не думаешь же ты, что Стюарт…
– Нет, вряд ли, она гуляет с одиннадцатиклассником. Я видел на днях, они чуть ли не сексом занимались на улице, в школьном дворе. Думаю, наш сын еще ребенок, чтобы понять, что ей нужно. С виду – ангелочки, а на самом деле яростные тигрицы. Черти в омуте… Стю думает, если она его поцеловала, значит, она его девушка.
Как же все изменилось! В наши дни девушки были наивными, робкими, а ребята, наоборот, – коварными соблазнителями. Я сочувствовала своему бедному сыну, который всего-навсего хотел встречаться, ходить, держась за руки.
Поскольку мы снова разговаривали друг с другом, я решила спросить у Барри, не беседовали ли они про половые отношения. Когда наши дочери росли, поднимать подобные темы приходилось мне. Сына я оставила своему супругу.
–Да, мы обсуждали этот вопрос. Он еще девственник.
Я на это надеялась.
– Ему же только четырнадцать!
– Да, но как раз в его возрасте хочется побыстрее избавиться от невинности, Рози!
Заметив мой осуждающий взгляд, он, как бы оправдываясь, сказал:
– Мы делаем все, что от нас зависит: проводим беседы в школе, предупреждаем о последствиях небезопасного секса и прочее.
– Он не стесняется? А где вы с ним разговариваете на такие темы?
– Ну, мы обычно болтаем по дороге в школу. Туда и обратно.
Я окаменела. У меня перед глазами вдруг возникла картинка, как мой муженек со своей куклой Робин и моим сыном мило беседуют в машине.
«Ну, расскажи нам о своей девушке, Стю. Как тебе с ней? Что ты чувствуешь? Вот так? Пробовал вот так? Атак?»
– О нет! – воскликнула я, качая головой, пытаясь избавиться от нарисовавшейся в моих мыслях картинки.
– Что такое? – спросил Барри.
– Ну, уж нет! Я этого не потерплю! Учить моего сына непонятно чему в машине с твоей любовницей!
– Опять! Мы же все обсудили! Выяснили!
– Может, ты и выяснил что-то! А я вот, наконец, прозрела: ты подвозил эту девушку…
– Она сидела на заднем сиденье и молчала. Я разговаривал с сыном. Робин обычно поправляет прическу, макияж и совсем не замечает нас.
– Ну конечно!
– Рози! Я не собираюсь спорить с тобой, это смешно!
Мы не успели договорить, как двери операционной открылись, и вывезли Стюарта.
– Привет, мам, – сказал он сонно, – можно теперь домой?
Мы с Барри молча сидели по обе стороны кровати. Стюарт смотрел мультики, а потом заснул.
– Почему бы тебе не поехать домой, отдохнуть, а я посижу? – обратился ко мне Барри.
– Лучше ты поезжай, а я останусь здесь.
Он встал, потянулся и собрался ехать.
– В магазин надо зайти? Раньше я бы вскочила, составила список продуктов, но сейчас и пальцем не пошевелила.
– Нет, – отрезала я, – ты можешь быть свободным.
– Хорошо, я зайду позже.
– Счастливо.
Вот что происходит с людьми, брак которых на грани краха! Они прекращают общаться. В глубине души я ощущала смущение. До этого мы ссорились, но всегда разговаривали друг с другом. Почему все так получилось в этот раз? Неужели девчонка в обтягивающем красном свитере, которая не умеет водить машину и у которой нет денег на проезд, смогла разрушить все то, что сложилось у нас за столько лет?! Неужели я и правда верила в его измену? Или Барри был прав: я просто завидовала ее молодости и привлекательности? Или бесилась из-за того, что он видел в ней юную, привлекательную девушку? А я его больше не привлекала?
– Он устал, – обратилась ко мне медсестра, остановившись у кровати Стюарта.
Я тоже выбилась из сил. Тяжело сидеть у изголовья больничной койки.
– Почему бы вам не пойти и не выпить чашку кофе, что-нибудь перекусить? – предложила она.
Удивительно, вроде бы ничего не делаешь, просто сидишь в палате, почти не тратишь энергию, а испытываешь такое чувство голода. Теперь понятно, почему столовая больницы всегда переполнена! Все от скуки и волнения. Если кто-то из ваших близких лежит в больнице дольше чем неделю, вам придется потом месяц сидеть на строжайшей диете, чтобы сбросить лишний вес!
– Да, пожалуй, я последую вашему совету, – прошептала я, – если он вдруг проснется…
– Я скажу ему, что вы скоро вернетесь. Не волнуйтесь! Он еще проспит какое-то время.
Я заняла столик в уголке, рядом с окном, заказала кофе с булочкой. Странно было находиться здесь в субботу, видеть врачей, медсестер. Они работали, а я играла в непривычную для себя роль, как будто это вовсе и не я. Я смотрела на них, узнавала многих, а они меня нет, потому что я была не Рози Пикок, сотрудник регистратуры, а мама, пришедшая к сыну. Если бы я вдруг подошла бы к кому– то и поздоровалась, думаю, меня не сразу узнали бы. Пациентка? Чья-то родственница? Буду ли я им надоедать вопросами, настаивать на встречи с консультантом? Я представила их выражение лица, улыбку, желание помочь…
– Привет, Рози! Что ты здесь делаешь?
Это был Пи-Джей, направлявшийся прямо ко мне. Он перепрыгнул через стул напротив меня и с шумом уселся. Расплескав при этом мой кофе.
– Узнал меня?
– Конечно, а почему я должен был не узнать? Ты сделала подтяжку лица или что?
– Очень смешно! Думаешь, мне пора сделать лифтинг?
– Перестань, Рози! Конечно, нет! Что случилось?
Конечно, я поняла, что это была лишь глупая шутка, но, наверное, для меня это оказалось последней каплей. Барри со своей Робин, молодой, привлекательной, с которой у него, возможно, связь, в то время как я дежурю у больного сына. Пережитое волнение за ребенка и ссора с мужем расстроили меня вконец. Ко мне опять вернулось то ужасное ощущение, что я старая, никому не нужная. Какой смысл заниматься фотографией, стать активной, яркой личностью? Все навалилось разом!
– Давай-ка, – сказал Пи-Джей, подставляя мне салфетки, – плюй сюда!
Конечно, было не очень прилично откашливаться в столовой, но я подавилась крошками булочки.
– Лучше? – спросил он. – Сделай вдох. У тебя странное выражение лица. Все нормально?
Я кивнула. Слезы брызнули из глаз.
– Не реви, все хорошо! Мы купим еще одну булочку.
– Глупец! – сказала я, смеясь и плача одновременно. – Ты так всегда разговариваешь со своими пациентами?
– Только с хорошенькими пациентками.
– Не смешно!
– Я и не собирался шутить. – Он заботливо принес мне кофе, помог сделать глоток, вытер салфеткой лицо. – Что случилось? Почему ты сегодня вышла на работу? Чем я могу помочь?
Я помотала головой в знак протеста:
– Со мной все в порядке. Мой сын, Стюарт… в палате… лежит… после операции – перелом локтевого сустава…
– Сейчас ему лучше?
– Да, спит. Не знаю, что на меня нашло…
– Ничего, это как раз понятно, все объяснимо! Пережитый шок… это ведь твой сын! Мы все живые люди и не должны только потому, что работаем здесь, скрывать свои чувства!
– Спасибо тебе!
– Всегда готов поддержать в трудную минуту! Может, еще кофе? – улыбнулся он.
– Нет, спасибо, я лучше пойду к сыну.
– Хорошо, не расстраивайся!
У меня возникло чувство, что на этот раз он не притворялся, в его словах не было сарказма!
Обе мои дочери приехали в воскресенье домой. Они встретились на вокзале, Эмма забрала Ташу на машине.
– Не стоило так волноваться, – сказала я им, накрывая на стол. Мы налили чай, положили печенье. Мне пришлось побороть в себе противоречивые чувства счастья и радости от того, что все опять вместе, благодарности за то, что дочери тут же примчались в нелегкую минуту, и, наконец, вины за то, что им пришлось бросить все свои дела. На то я и мать! Все мамы ни на секунду не прекращают корить себя за то, что происходит вокруг! Мы виним себя даже в том случае, если правы и нам приходится наказывать детей. Если ребенок переел, ему нехорошо, болит живот, его тошнит – только мы виноваты в этом!
– Нет, надо было, – прервала мои мысли Эмма, обнимая и целуя меня сладкими, с крошками печенья губами.
– Ты же переживала, – согласилась Таша, еле выговаривая слова, с полным ртом. – Мы тебе нужны!
– Нет, ты очень волновалась, – настаивала старшая дочь, – даже по телефону было слышно.
– К тому же я уверена, что папа не очень-то тебе помогает, – вторила Таша, – мужчины бесполезны в таких ситуациях. – Она снова меня обняла.
Я подумала, что сейчас, возможно, не самый подходящий момент посвятить детей в то, что происходит у нас с отцом, ведь мы едва разговаривали. Мне не хотелось рассказывать им, что папочка завел себе молодую, не способную себя обеспечить, любовницу, которая даже одежду не умеет подбирать нормальную.
– Ну что же, вы молодцы, что приехали! – ответила я. – Но ваш брат уже в полном порядке, мы забираем его сегодня домой.
– Здорово! – воскликнула Таша, которая обычно относилась к Стюарту со снисхождением. – Мы поедем с вами! Поможем усадить в машину!
– У него же рука сломана, а не нога, – напомнила я. – Не провоцируй его! Он не очень-то может ответить тебе!
– Бедняга, – пожалела брата Эмма. – Подумать только, он уже вырос, дерется со сверстниками!
– Это все из-за девочки, – призналась я, откусывая печенье.
– Да ты что?! – выкрикнули дочери в один голос.
– Э-э… какая-то Кэтти.
– Черт возьми! Вот это да! Повезло же ей! Два парня дрались из-за нее! Сколько ей, четырнадцать? Она уже приходила к нему в больницу? – поинтересовалась Эмма.
– Нет, она, по-моему, с другим мальчиком встречается.
– Понятно! Бедный Стю!
– Подумаешь, – задумчиво произнесла Наташа, потягивая чай, – все это из-за секса. Споры, ссоры, драки, чертовы войны… они все думают, что это из-за политики или религии, но я уверена, это все из-за любви! Любовь и секс всему виной!
Я всегда знала, что моя дочь умна не по годам. Зачем их вообще в университете учат?
Мы отправились на прогулку с Биглсом, пока ждали, когда, наконец, можно будет поехать за Стюартом.
– Пошли в парк «Блюбелз»! – предложила Эмма. – Не была там с тех самых пор, как переехала. У нас нет такого лесопарка.
– Хорошая идея. Только возьму фотоаппарат.
Я успела приобрести хоть какой– то опыт. На улице было холодно, мы шли быстро, стараясь много не разговаривать. Поднялся сильный ветер, руки замерзали, хотя мы их спрятали в карманы.
– Отпусти его, когда мы зайдем в лес, – предложила Эмма.
Биглс, довольный, что его больше не тащат на поводке, бегал вокруг нас, вилял хвостом, принюхивался. Я достала фотоаппарат и сделала пару снимков.
– Мам, – позвала Таша, как только я засняла ее у дерева, – щелкни нашего песика, как он делает свои дела.
Ну, уж нет, тоже мне снимок получится.
Мы повернули назад, не дошли до того места, где я недавно видела машину с тонированными стеклами. Мне не хотелось об этом вспоминать. Но тот факт, что я решила повернуть, заставил меня подумать о том, как не по себе мне было, и самое неприятное – мне хотелось об этом размышлять. Если бы мы с Барри не поссорились, я бы точно ему предложила поехать покататься на машине и заняться где-нибудь любовью, просто чтобы избавиться от неприятного ощущения. Но он, наверное, занимался этим с Робин – мисс Большая Грудь!
– Ты поедешь с нами за сыном? – спросила я его, когда мы вернулись домой. Он смотрел футбол по телевизору, который орал на всю округу. Зачем так громко делать звук? Что он, глухой? Разве он не слышит идиотские реплики комментатоpa? Или, может, при этом ему надо слышать каждый удар меча по полю?
– Нет, поезжайте без меня. В машине и так места немного! Черт! Сукин сын, как же можно было пропустить пенальти?
Мы оставили его со своими переживаниями по поводу матча и отправились за Стюартом.
– Привет, мам! – крикнул мне Стю весело, как только мы вошли в палату. Он играл в приставку здоровой рукой, а больной левой пытался отвлечь внимание мальчика лет шести, который пытался его обогнать. – Подожди минутку, Адам! Ты можешь играть, я еду домой… – Он повернулся и увидел сестер. – Привет, Таш, Эм! Не знал, что вы дома!
– Привет, малыш, – поздоровалась Эмма. – Мама сказала, тебе трудно пришлось!
– Да, что это было? Драка из-за… какой-то девицы? – спросила Таша.
Стюарт ухмыльнулся:
– Не хочу о ней говорить. Шлюха!
– Стюарт! Не смей так отзываться о девочке…
– Но она такая и есть! – ответил он. – Она целовалась с Уильямом Байлисом, Дэвидом Кертисом и Стивеном Портером. Со всеми в один день!
– Черт возьми! – выругалась Эмма, присвистнув. – Неудивительно, что вы все из-за нее переругались!
– Интересно, и как ей это удается? – задумчиво проговорила Таша.
– Ему нельзя ходить на физкультуру, играть в подвижные игры, драться, – предупредила медсестра. – Стюарт, тебе надо прийти показаться мистеру Коннору в четверг.
– Мистеру Коннору?
– Он врач-консультант.
– Я знаю. Просто сразу не сообразила, что Стюарт попадет к нему…
Она смотрела на меня какое-то время, потом как будто бы узнала.
– Рози! Ты работаешь в амбулаторном отделении. Извини, сразу не узнала тебя!
– Ничего. Это вполне объяснимо, я сейчас в иной роли. Мама пациента, посетитель, а не работник клиники, – ответила я. – Значит, у мистера Коннора в четверг.
– Точно, Рози, – подтвердила она гораздо более дружелюбно, чем минуту назад. – Тогда мне не потребуется перезванивать вам домой напоминать? Ха-ха-ха!
– Нет, не надо звонить, я просто возьму сына с собой на работу. Все в порядке, спасибо, Джин.
– Не за что. Будь осторожен, Стюарт!
Он уставился на нее:
– Вот как она заговорила, как только узнала, что ты здесь работаешь. Эта Джин только что нудела, когда я включил футбол.
Не стоит винить ее. Просто она устала от криков футбольного комментатора.
Что касается милых отношений Стюарта и Таши, от них не осталось и следа, как только мы вернулись домой.
– Выметайся из моей комнаты!
– Верни мне мой плейер, дурак!
– У меня его нет! Сама дура! Зачем он мне?!
– Маленький врунишка! Я знаю, мой синий плейер у тебя…
– Синий – это мой! Мне подарили его на день рождения! Убирайся из моей комнаты, Таша, я щас маме расскажу!
«Не надо ничего мне рассказывать, я и так все слышу, нечего меня сюда впутывать. Сами разбирайтесь», – подумала я и, вытянув ноги на диване, взяла газету и принялась читать. Потом подняла глаза на Эмму, показывая тем самым, что умываю руки.
– Дети есть дети, – улыбнулась она мне, направляясь в их сторону.
– Тебе это тоже предстоит, – ответила я.
– Не думаю, – произнесла она тихо. Повисло молчание. Мне сделалось страшно: вдруг они там поубивали друг друга из-за злосчастного плейера. Барри в это время посапывал перед телевизором, вещающим о новом реалити-шоу на дорогах, собака дремала вместе с ним. Но больше всего меня беспокоила Эмма, которая не могла скрыть, что расстроена, – у нее дрожал подбородок и глаза были на мокром месте.
– Я что-то не то сказала? – спросила я мягко.
– Ничего. Все в порядке, – проронила она, едва успевая взглянуть на страницу газеты до того, как перелистнуть ее. Реклама, картинки, рецензии на книги, статьи про известных людей – ничего не заинтересовало ее.
– Вы с Томом… – начала было я, боясь лезть не в свое дело, но все же я ее мама, я не могла позволить себе остаться в неведении, если что-то беспокоило мою девочку. – Вы очень молоды, у вас вся жизнь впереди…
– У нас не будет детей, – ответила она коротко, бросив газету вниз и отворачиваясь от меня. – Том не хочет детей.
– Он изменит свое мнение, Эм. Он твой сверстник, ему рано еще думать о таких вещах! Пройдет время, и он начнет по-другому смотреть на мир, дай ему повзрослеть чуть-чуть!
– Нет. Он никогда не захочет иметь детей. Том правда так думает, мам! – Она смотрела перед собой. – Не знаю, что мне делать! Я люблю Тома, но всегда мечтала о детях. Если я буду ждать его, пока он передумает, а может, он вообще не передумает, тогда окажусь у разбитого корыта, мне будет сорок и слишком поздно что-то менять!
Я обняла ее. Том и Эм были вместе около четырех лет, но они все еще оставались детьми. Двадцать три и двадцать шесть – конечно, они еще дети! Мне казалось, они просто развлекаются, наслаждаются жизнью, а не обсуждают женитьбу и детей.
– Не думала, что вы уже обсуждаете такие вопросы, – призналась я…
– Ну, нам приходится говорить на подобные темы! Дети же сами собой не появляются!
–Да, это так. Мы тоже принимали противозачаточные таблетки, когда я была молодой, – улыбнулась я.
– Иногда я думаю, лучше бы их не было! Тогда у нас не было бы выбора. У нас слишком много свободы, мам! Это осложняет жизнь!
Но ведь выбор – это самая драгоценная вещь, которую нам подарили прошлые поколения. Мы изо всех сил старались, протестовали, боролись, чтобы у молодых была свобода, чтобы она наслаждались жизнью!
– У молодых девушек раньше не было выбора, – напомнила я мягко дочери. – Им приходилось полагаться на своего мужа во всем. Они не могли обеспечить себя, им не разрешалось никуда ходить. Они не могли жить с парнями вместе без каких-либо обязательств…
– Я это прекрасно понимаю! Я помню, я должна быть благодарна за то, что у меня есть свобода. Но в таком случае у нас не остается никаких шансов, что что-то может произойти просто так, само собой!
– Просто так? Ты думаешь, это наилучший выход, чтобы создать семью?
– Может, и нет. Но если один хочет детей, а другой – нет, что делать? Ты не можешь завести ребенка одна!
– Вы можете подождать годик-другой, а потом опять вернуться к этому разговору…
– Ну конечно, всю жизнь только это обсуждать. Он крепкий орешек. Я уже думала расстаться с ним, но он сказал, что если я хочу его использовать как донора спермы, тогда это не любовь.
«Скотина! Что он вообразил? Решил, что, кроме него, мужиков на свете нет? Ему лучше оставить мою дочь в покое! Пусть попробует найти такую, как моя Эмма, пусть дурит голову другой дурочке…»
– Я иногда тоже задумываюсь, любит ли он меня, ведь ему наплевать на то, что я чувствую, – добавила она печально.
– Тогда, наверное, ты права. Вам надо поговорить и решить, стоит продолжать отношения или нет. Подумай хорошенько, Эм, сейчас, а не через десять лет, когда будет уже поздно.
Она шмыгнула носом, высморкалась и добавила тихо:
– Но я больше никого не полюблю. Мне надо смириться, что у меня никогда не будет… ты понимаешь… так, как у тебя с папой.
Я покосилась на Барри, который громко похрапывал, вторя Биглсу.
– Конечно, встретишь, – уверяла я дочь, – у тебя все еще впереди! Выйдешь замуж, заведешь семью, детей! А сейчас тебе просто надо наслаждаться жизнью – либо с Томом, либо без него.
– Хорошо, мам! Спасибо тебе! – Она поцеловала меня и пошла наверх разбираться с плейером.
– Уходи, Эмма, не лезь не в свое дело! – услышала я голос Стюарта, готового расплакаться. – Я маме расскажу! Мам!
Вот вам и дети! Подумай, Эмма!
В понедельник утром на работу вышла Сара. Теперь с ее малышом сидела бабушка. А у нас все по-прежнему: те же старички, страдающие артритом, сильным кашлем, одышкой, те же старушки, болтающие обо всем на свете в очередях к врачу.
– Присядьте, пожалуйста, мистер Уилсон. Мы пригласим вас, когда подойдет очередь.
Иногда мне приходит в голову, что следует записать на диктофон самые часто употребляемые фразы, и просто включать их на всю громкость каждый раз, когда к нам подходили с подобными вопросами.
– Что-что вы сказали, мисс?
– Вы все прекрасно расслышали, мистер Уилсон! – крикнула я ему громко. – Посидите и…
– Привет, Рози, как наш пациент поживает?
Это был Пи-Джей. Он улыбался, глядя на меня.
– Глухой совсем дедуля, немного не в себе, – ответила я ему, успокоившись.
– Нет, не он! – засмеялся он. – Как твой сын? Все еще в больнице?
– Все в порядке, Стюарт уже дома. Прости за инцидент в кафе, – улыбнулась я ему в ответ.
– Все в порядке. Рад был помочь. Ты в норме?
Я кивнула:
– Если не считать того, что я пытаюсь уберечь моего несносного ребенка от очередной драки, чтобы он еще больше не покалечился. Он думает, будто гипс – лучшая защита в схватке или подходящий инструмент при починке мотоцикла.
– Это же понятно! Ему четырнадцать лет, типичное поведение для этого возраста.
Он вывалил кучу бумажек на мой стол, я посмотрела на них с подозрением:
– Что вы делаете со всеми этими папками, доктор? Надеюсь, не выносите из больницы?
– Что ты, – пожал он плечами, – просто почитываю немного перед приемом. Считай это подготовкой.
– Подготовкой? – переспросила я с еще большим подозрением. – Подготовкой к чему?
– К операции, дорогая. Это карточки пациентов, которым назначено на среду.
– Да? С каких это пор ты читаешь истории болезней пациентов в свободное время?
Он ухмыльнулся, но, судя по его реакции, я задала правильный вопрос.
– С тех самых, как меня назначили заведующим ортопедическим отделением!
– Правда? Молодчина, Пи-Джей! – поздравила я его, забыв о том, как он обозвал меня развалиной. – Как тебе это удалось? – продолжала я расспросы.
– Как мило с твоей стороны, что ты интересуешься моими делами, – ответил он. – Место пустовало, вот меня и попросили поработать.
– Плюс к твоему резюме, ведь так?
–Да, неплохой опыт, хотя немного страшно. Поэтому я и изучаю все это на досуге. Эшли Коннор может быть тысячу раз классным парнем, но, к сожалению, у него репутация человека, который не терпит халтуры.
– Эшли Коннор? – переспросила я, не понимая, к чему он мне все это говорит.
– Да, я теперь его начальник, Рози. Теперь ты можешь обращаться по всем вопросам ко мне!
– Ну, нет уж, не буду подыгрывать тебе, а то еще привыкнешь, у тебя и так мания величия.
–А мне кажется, стоит попробовать! – ухмыльнулся он вновь, направляясь к группе врачей. – Увидимся! Может, у тебя есть что передать нашему герою-любовнику?
Я скомкала листок бумаги и швырнула ему в спину:
– Идиот!
–Как это, похоже, на тебя, Рози! – сказала мне Бекки, откровенно подслушивая наш разговор. – Мистер секс-символ искал тебя в пятницу, когда ты была со Стюартом. Опять!
– Спасибо, – ответила я, пытаясь не обращать внимания на усилившееся сердцебиение.
Бекки с любопытством наблюдала за мной.
– Так ты даже не попытаешься передать для него сообщение? Может, что-то важное.
– Если ему надо поговорить, он знает, где меня найти, – ответила я, стараясь говорить как можно спокойнее. Она не сводила с меня глаз, хотя я вернулась к работе. Я чувствовала, как краснею. Вот еще радость-то – залиться краской!
Эшли Коннор пришел к нам, когда мы собирались прерваться на ленч. Он наклонился ко мне, так что его лицо приблизилось максимально к моему, и прошептал:
– Может, пообедаем?
Сара, Бекки, пациенты, коллеги, находившиеся неподалеку, замерли в ожидании. Все смотрели только на нас. Я почувствовала, что заливаюсь краской.
– Хорошо, – выдавила я.
– Жду тебя на стоянке… через пятнадцать минут, идет?
– Идет!
Я заставила себя поднять глаза, только когда он отошел от моего стола на приличное расстояние.
–Ты себя нормально чувствуешь? – спросила Бекки. В ее голосе мне послышался упрек. Я кивнула.
– Точно? – присоединилась Сара, пристально наблюдая за мной.
– Да, все отлично. Он… мистер Коннор… просто… э… приходил, чтобы уточнить насчет одного из пациентов. Вы можете просмотреть список стоящих на очереди еще раз и убедиться, везде ли есть печать? Мне придется уйти пораньше: надо кое-что купить.
– Сделаем, – ответили они мне. Сара посмотрела мне в глаза:
– Не забудь перекусить!
Я решила проигнорировать подобное замечание.
Мы поехали с Эшли Коннором на его машине. Я опустилась на сиденье как можно ниже, чтобы меня, не дай Бог, никто не увидел. Осторожно посматривая по сторонам, я вжала голову и закрыла лицо руками.
– Может, тебе лучше сесть на пол? – подколол меня Эшли. – Или забраться в багажник?
– Не смешно. А если нас кто-нибудь увидит? Что они подумают?
– Что мы собираемся пообедать вместе.
– Ты попал в самую точку! Я замужем! Как же моя репутация?
– Это все понятно! Но, насколько мне известно, Рози, за обычный обед с коллегой не сажают в тюрьму!
– Как я вообще согласилась пойти на это? – продолжала я причитать, все еще глядя по сторонам. Мы ехали в тот же бар, что и в прошлый раз. – Не знаю, как тебе удалось уговорить меня?!
– Ну, насколько я помню, ты не очень-то сопротивлялась! Может, сильно проголодалась?
Я рассмеялась, несмотря на то что на душе у меня кошки скребли.
–Вообще-то я совсем не голодна, – призналась я, – не знаю, удастся ли впихнуть в себя что-нибудь.
– Я тоже не хочу есть, – улыбнулся Эшли. – Может, тогда сбавим скорость, за нами никто не гонится, в конце концов, и поедем куда-нибудь в укромное местечко, развлечемся?
Мне стало трудно дышать, от удивления и злости на себя я не нашла что ответить.
– Это была шутка, Рози! – засмеялся он. – Улыбнись, все в порядке, никто тебя не похитил! На дне рождения Генри мы подружились, поэтому нет ничего особенного в том, что я пригласил тебя пообедать. Пойдем выпьем, поболтаем, если ты не голодна!
Он был прав. Что здесь такого – двое коллег по работе решили перекусить вместе? Так все делают! Если Сара, Бекки и остальные видят в этом подтекст, я не виновата.
– Не обращай на них внимания, – посоветовал Эшли, когда я ему все рассказала. Мы устроились за столиком в уголке бара, заказали по бокалу вина и по пакетику орешков, на случай, если я все-таки захочу что-нибудь поесть. – Скажи им правду, что мы обедали вместе. Людям нравится, когда им доверяют. Они начинают подозревать и видеть то, чего нет, если человек нервничает, ведет себя странно. Тогда им кажется, что дело нечисто!
– Ты рассуждаешь так, будто точно знаешь, что они думают!
– Все любят сплетничать, особенно у нас. Чем выше ты продвигаешься по служебной лестнице, тем больше слухов ходит о тебе. Вдобавок я новенький, здесь ко мне приковано всеобщее внимание.
Я наслаждалась вином. Эшли был прав. Если бы мы не прятались, никаких сплетен не было бы. Это просто смешно! Я и он, молодой, привлекательный доктор и женщина, намного старше его, замужняя, далеко не стройная, работник регистратуры, да еще и с синим маникюром. Конечно, он старался изо всех сил подбодрить меня, но это лишь усиливало мои ощущения, что я постарела, пополнела.
– Почему ты мне ничего не рассказала про сына? – спросил он.
– Это не очень веселая история, – ответила я. – Стюарт сломал руку, его пришлось оперировать. Он, кстати, в твоем отделении лежал.
– Почему ты не позвонила мне?! – воскликнул Эшли.
– Не было возможности, это произошло в пятницу. К тому же Стюарт теперь дома.
Мы записаны к тебе на прием в четверг. – Мне пришлось пересказать ему всю историю, включая прогулку в лесу, опустив лишь детали инцидента с мисс Робин. По мере того как я проходила все случившееся снова, мне стало легче, я ощущала себя очень комфортно и вскоре забыла про свои неприятные ощущения.
– Так фотография – это твое новое хобби? – спросил он с интересом после того, как закончил смеяться, слушая подробности моей лесной прогулки.
– Да, это мое новое увлечение. Я купила фотоаппарат.
– А ты часто гуляешь в лесу?
– Я гуляю с собакой и заодно практикуюсь в фотографии, – объяснила я ему, отметив, что ему наверняка гораздо интереснее общаться с женщиной, у которой есть хобби, чем с той, которая ничем не интересуется.
– Здорово, Рози!
Я осторожно покосилась на него, желая убедиться, что он не смеется надо мной. Эшли допил вино, посмотрел на меня снова и улыбнулся. Затем он взял мою руку в свою, решительно, так, что я не успела оказать сопротивления. Я почувствовала его дыхание, так как он приблизился ко мне почти вплотную и прошептал на ухо:
– Ты восхитительна, Рози!
Можете считать меня самовлюбленной дурой, глупой, доверчивой идиоткой, но мир устроен так, что не каждый день слышишь такие комплименты в свой адрес! Одни принимают это как должное, другие слишком молоды, чтобы обращать на это внимание, есть и такие, которые всю жизнь считают себя выше всяких похвал и требуют от других соответствующего отношения. Меня же недавно назвали старой развалиной. Поэтому мне хотелось слышать подобные слова вновь и вновь, даже если это неправда. Так здорово снова почувствовать себя живой! Вот о чем я думала, сидя за столиком вместе с Эшли Коннором, врачом нашей больницы. Мне было крайне приятно, что он ухаживал за мной, заказал мне вино, сделал такой потрясающий комплимент. Действительно, зачем было врать, что я пошла за покупками? Кроме того, я решила, что мне нравится быть восхитительной, даже если он и преувеличивал.
