Текст книги "Выжить с Рейн (ЛП)"
Автор книги: Шей Саваж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Я, наверное, был самым большим придурком, который когда-либо жил.
После всего, что она пережила, – а я даже не знаю, что они, возможно, успели сделать или сказать до того, как я добрался до них – я просто повалил ее на песок и оттрахал, как обыкновенную шлюху. Я, черт побери, был тот еще подарочек. Немного сарказма. Несомненно, я просто отвратительный... кто, черт возьми, я для нее? Ее парень? Слова «девушка» было недостаточно для того, чтобы описать все то, что она для меня значила, а все испортил, как самый натуральный придурок. Я все думал, как бы было хорошо, если бы я смог избить себя как тот парень из «Бойцовского Клуба», который избивает себя перед своим боссом. (прим. пер. говорится о моменте из фильма «Бойцовский Клуб»)
Злясь на самого себя, я вышел на пляж из воды, натянул свои почти сухие шорты и перекинул ремень через плечо. Заднюю часть бедра нестерпимо жгло от контакта с соленой морской водой, но я заслужил эту чертову боль за то, что был такой сволочью. На самом деле, несомненно, я заслужил гораздо большего наказания.
Душераздирающий крик Рейн вырвал меня из моих размышлений. Несмотря на боль в ноге, я побежал в хижину.
– Рейн! Рейн, что случилось?
– Бастин! – закричала она снова и обняла меня за шею. Она вновь дрожала и всхлипывала, я еле мог держаться на ногах из-за нестерпимой боли в ноге и дополнительного веса ее тела. – Ты ушел... ушел…
– Господи, Рейн, прости меня,– сказал я и запнулся. После того как я не принес ни единого извинения в своей взрослой жизни, сколько раз я за последние несколько часов автоматически сказал «извини» ей? – Я просто спустился к воде, детка. Я был недалеко.
– Не оставляй меня.
– Я не оставлю, детка, – я уложил ее обратно на пальмовые листья и лег рядом с ней, стараясь не вздрагивать от боли. – Я здесь. Я никуда не уйду, клянусь.
– Скажи мне, что ты со мной!
– Я с тобой! – я прижал ее голову к своему плечом и прошептал ей на ухо: – Я с тобой. Детка, ты в безопасности. Не бойся. Я с тобой.
Я закрыл глаза и прижал ее к себе, повторяя снова и снова, что я с ней и она в полной безопасности. Я положил ее на бок, но все еще находился почти над ней, держа ее в своих теплых объятиях и окружая ее своим телом. Я обнял ее руками и даже переплел одну свою ногу с ее, накрывая ее своим телом и держа ее так крепко, как только мог. Снаружи хижины я все еще мог слышать потрескивания и видеть мерцающий свет жуткого костра на пляже.
– Зачем ты развел костер? – спросила Рейн тихо.
– Немного подчистил беспорядок, который натворил ранее, – ответил я, надеясь, что она не будет, как обычно, заваливать меня вопросами, но зная, что она непременно так и поступит.
– Ты сжег тела? – едва слышно прошептала она.
– Да. – Я тяжело втянул воздух в легкие и замолчал в ожидании следующего шквала вопросов.
Но она молчала тридцать секунд.
– А что насчет костей?
Бог мой, из всего, на чем можно заострить внимание, она решила выяснить, какие части тела горят лучше всего.
– Я избавлюсь от них, когда потухнет костер.
Еще тридцать секунд тишины.
– Кто они такие? – спросила она, еще сильнее впиваясь пальцами в мои плечи. Я покачал головой, не желая рассказывать ей ничего. Даже несмотря на то, что я рассказал ей обо всем том дерьме, что сделал, и ей были известны некоторые грязные подробности жизни вне закона, я не хотел, чтобы она знала все. Я не хотел рассказывать ей о вещах, которые, по моему мнению, были гораздо хуже, чем все уже известное ей дерьмо, я бы ни за какие деньги и вознаграждения не связался бы с подобным, но тем не менее я знал, что есть много людей, занимающихся этим.
– Трудно сказать. – Я пожал плечами, пытаясь замять тему, но она не купилась на это. Если честно, я был ужасным вруном, когда дело касалось Рейн.
– Кто они такие, Бастиан? – повторила она вопрос. И протянула руку к моему лицу, наклоняя мою голову к себе. – Ответь мне.
– Ты действительно не захотела бы знать, кто они такие. – Я сделал глубокий вдох и выдохнул через нос, не желая вдаваться в подробности. Знать, что они желали сделать с ней, уже было достаточно, чтобы ужаснуться даже мысленно. Она посмотрела на меня, и я понял, что вести дальнейшие препирательства не имеет смысла. Я тяжело вздохнул и прикрыл глаза. – Я подозреваю, что это были работорговцы.
– Работорговцы?
– Да.
– Это те, которые... продают людей?
– Да.
– А что бы они сделали со мной? – спросила она тихо.
– Рейн, ради всего святого, – зарычал я. У меня тоже был предел, и сейчас как раз она его достигла. – Ты не захочешь думать об этом. Я не хочу думать об том. Не заставляй меня это говорить!
На этот раз молчание длилось почти целую минуту.
– Я была так счастлива, когда только увидела их, – пробормотала Рейн, и я почувствовал, как ее объятия стали немного сильнее. – Я даже и не думала…
– Ты о чем?
– Когда я услышала шум катера, – пояснила она, – то побежала к берегу и стала привлекать их внимание, затем я увидела, что они направились к острову. Я прыгала от радости, потому что была очень счастлива их видеть. Я не могла дождаться, чтобы сказать тебе, что мы спасены.
– Оо… – это был мой единственный ответ. Чем больше я думал об этом, тем больше тревожился из-за всего произошедшего по многим причинам. Мое внимание было сосредоточено на том, чтобы разорвать ублюдков на части, а не на том, как они сюда добрались, и почему они тут высадились. Они, вероятнее всего, просто проплыли бы мимо, если бы она спала и не услышала бы их.
– Я думала, что они прибыли, чтобы помочь нам. Я такая дура.
– Все хорошо, детка, – сказал я, прижимая ее голову к своему плечу и нежно целуя ее в лоб. – Ты не могла знать, кто они такие. Это уже не имеет никакого значения, потому что они больше не смогут заниматься подобной херней с кем-либо.
Две минуты.
– Ты пугаешь меня.
– Я знаю. – Что я мог еще ей сказать по этому поводу. Черт. – Прости, Рейн. Я не хотел пугать тебя, особенно... после... того, что произошло на пляже, когда я... Черт.
– Не это напугало меня, – она нахмурилась. – Просто тебе... это было необходимо.
Да, мне обязательно было ее трахнуть, когда она ничего не соображала, особенно после того, как ее чуть не изнасиловали. Я не спрашивал у нее ничего, я просто взял силой, что хотел. Нормально. Я чертов мудак.
– Почему у тебя такой вид?
– Какой?
– Как будто ты мысленно избиваешь себя.
– Рейн... черт… – Я сделал несколько глубоких вдохов, но так и не смог посмотреть ей в глаза. – Это только… доказывает, что я... не достаточно хорош для тебя.
– Бастиан, это даже…
– Я заставил тебя плакать, – сказал я тихо. Эти слова ранили меня, когда я произнес их.
– Это не ты заставил меня плакать, – настаивала Рейн.
– Тогда почему ты плакала? – потребовал я ответа. Я не знал, что она пыталась сделать – выставить меня полным засранцем или все-таки успокоить? Я не собираюсь больше мириться с этим дерьмом. То, что я сделал... было по-настоящему ужасным. Даже хуже того раза, когда я ударил ее.
Я такой козел.
– Это просто... все разом навалилось на меня, – наконец, ответила Рейн. – Я была так рада, когда увидела их и поняла, что они заметили меня и собираются причалить к берегу. Они высадились на пляж и подошли ко мне, и тогда я поняла, что происходит что-то не то. Я не знала, где ты и когда вернешься. Они... окружили меня.
На последних словах ее голос надломился, и я прижал ее покрепче к своей груди.
– Я совершенно растерялась и не знала, что делать, – продолжила она. – Я знала, что мне нужно кричать, и если ты где-то поблизости, то услышишь меня, но я от страха не могла выдавить из себя ни звука. Затем один парень схватил меня и... потом ты оказался рядом, и я поняла, что все будет хорошо, но затем он схватил меня и потащил на тот катер… ты не смог поспеть вовремя...
У нее перехватило дыхание, и она пальцами впилась мне в кожу.
– Как ты добрался до катера? Я не могу понять?
– Он забыл вытащить якорь, поэтому я смог добраться по якорной веревке.
– Я рада, что ты такой сильный, – прошептала она тихо, ее было еле слышно. Она провела пальчиками по моему бицепсу.
– Если смотреть на вещи так, то я тоже рад.
Рейн кивнула, прежде чем продолжить.
– Затем я оказалась в воде, и сначала не могла выплыть на поверхность. Потом я услышала, что ты зовешь меня, и затем ты уже держал меня и крепко прижимал к себе… когда мы доплыли и снова были на острове, ты не прекращал бить того парня… Я думала, ты никогда не остановишься. Было так много крови, я не знала, твоя ли она или их. Ты не слышал меня, даже когда я кричала тебе.
Она снова сделала пару глубоких вдохов.
– Все произошло так быстро. Это было все равно, что смотреть фильм в быстрой перемотке. Я думала, что они сделают мне больно и тебе тоже, но затем внезапно я снова была с тобой, и все было хорошо. Ты сказал, я нужна тебе... и я снова почувствовала себя в безопасности. А затем, думаю, просто давление и последствия от всего произошедшего сказалось на мне. Я плакала не из-за тебя, а из-за всего что произошло... это просто стресс и облегчение от того, что все закончено, не потому что ты...
– Я даже не дал тебе кончить, – прервал я ее. – Я просто использовал тебя.
– Ты нуждался во мне, – исправила Рейн, она положила ладонь на мою щеку, поворачивая мою голову так, чтобы я посмотрел на нее.– Это не одно и то же, Бастиан.
– Я просто забрал, что хотел, силой.
– Я сама отдала тебе.
– Бред.
– Так, Себастиан Старк, слушай меня, – Рейн вдруг рявкнула на меня. Она приподнялась, чтобы посмотреть на меня, и теперь стала немного возвышаться надо мной, хотя мы оба лежали на боку. Ее взгляд заставил волоски на моей шее встать дыбом. – Я тоже сейчас тебя использовала, когда заставила обнять и сказать, что я в безопасности?
– Нет! Бл*дь, Рейн... Я хотел этого! Ты была расстроена, и...
– Спасибо, что выслушал мое мнение.
Мой рот открылся, но я так и не смог найти подходящих слов, чтобы описать ее действия. Черт возьми, я не мог поспорить с ее логикой. Когда она плакала и хотела, чтобы я ее обнял, я ничего большего и не желал, кроме как прижать ее к себе, не потому что я хотел того или нуждался в этом, а потому что она хотела. Я хотел быть рядом с ней, чтобы ей стало лучше. Если бы она сейчас объяснила мне, что нужно отрезать левое яйцо, чтобы она почувствовала себя лучше, я бы ни секунды не сомневался и отхреначил его с улыбкой на лице. Так вот что это было для нее? Она хотела дать мне то, от чего мне станет лучше – трахнуть ее на песке, даже не думая о своих потребностях? Она не могла хотеть этого. Никто не может хотеть этого, особенно после того, что произошло. Я повалил ее на песок и практически принудил к сексу…
А она обвила меня руками и ногами, чтобы мне было удобнее.
Я потянулся к ней рукой, обхватил ее затылок, запутываясь в густых волосах пальцами, и притянул ее к себе, приникая к ее губам в нежном поцелуе. Я целовал ее неспешно, пытаясь исправить то, что натворил ранее, даже если она и говорит, что была не против произошедшего секса. Поцеловав ее губы нежно, я положил ее голову к себе на грудь и убедился в том, что она задремала раньше, а потом сам провалился в спасительный сон.
В конце концов, полагаю, что после всего произошедшего, это можно отнести ко всей той любовной чепухе.
14 глава
Болезнь
Я открыл глаза, и первое, что я заметил в темноте, – моя голова раскалывалась. Я лежал на боку под навесом из пальмовых листьев. Рейн прижалась спиной к моей груди, и я рукой обнимал ее за талию, крепко прижимая к себе. Ее больше не трясло. Я, должно быть, заснул. Кроме головы, еще пульсировала моя нога. Она ощущалась горячей, слишком горячей. Плохой знак. Очень плохой знак. Я закрыл глаза, и все вокруг снова погрузилось во тьму.
Я подхожу к холму, что рядом с хижиной, в руках охапка корнеплодов и листьев. Я думаю, как бы получше приготовить еду, когда смотрю на пляж. Сразу же замечаю их и понимаю, что она у них. Она лежит на спине, а парень с дредами удерживает ее руки над головой. Он лежит на ней, остальные стоят за ним, ожидая своей очереди.
Я начинаю бежать, но неважно как быстро двигаются мои ноги, я не приближаюсь ни на йоту. Я могу четко видеть лицо Рейн, ее слезы блестят в заходящем солнце. Она кричит, но я ничего не слышу. Тот, что с дредами, слезает с нее, а «ежик» занимает его место. Каким-то образом я споткнулся и рухнул в песок, боль взорвалась в ноге.
Грудь так чертовски сжимало от попыток не кричать, что я едва мог дышать. Я чувствовал, что Рейн лежала на животе рядом со мной, и я крепко обнимал ее за спину, ее голова лежала возле моей на пальмовых листьях. Я отодвинулся от нее как можно быстрее, стараясь не потревожить ее. Я перекатился на левый бок, попытался встать на ноги, но правая нога подвернулась, и я неуклюже рухнул на песок.
Я едва не задохнулся, пытаясь не закричать. Твою мать, нога болела, но я не мог думать об этом – было кое-что более важное, что надо сделать. Заставив себя встать на четвереньки, я пополз так быстро, как мог с волочившейся ногой, и едва я дополз к краю тропического леса, как все содержимое моего желудка вывернулось на землю. Я попытался изгнать вспыхивающие образы в голове, но они не исчезали. Я все еще продолжал видеть, как все они удерживают ее, и как она смотрит на меня.
Меня снова вырвало, и нога опять вывернулась, заставляя рухнуть на колючий песок. Я мог чувствовать капли пота, скатывающиеся по спине, и учащенное биение сердца. Я встряхнул головой и попытался собраться с силами, но не смог. Мой взгляд метнулся на тлеющие угольки на пляже и невзрачную темную кучу на них. Кажется, я разглядел очертания черепа, но я мог ошибаться. Я хотел раздавить его.
Если бы я опоздал...
Я несколько минут лежал на песке, пытаясь успокоить дыхание и сердцебиение, но так и не сумел вытеснить образы того кошмара из головы. Я с таким же успехом наблюдал его воочию. Потребность прижать Рейн к себе и обезопасить ее переполняла меня, поэтому я пополз назад к хижине, стараясь игнорировать боль в ноге. Не важно – ничего не важно, кроме ее безопасности. Рейн перевернулась на спину. Я пододвинулся ближе к ней и обнял ее за талию, но этого было недостаточно. Вторую руку положил ей под голову и обнял за плечи, еще крепче прижимая ее, но и этого было недостаточно.
Рейн что-то пробормотала во сне, когда я прижал ее голову к своей груди и уткнулся подбородком в макушку. Хоть это и было чертовски больно, и я перенес на больную ногу приличный вес, но все равно закинул на нее свою левую ногу. После того, как я практически обернулся вокруг нее, по крайней мере, вокруг большей части ее, паника, наконец, начала рассеиваться. Теперь никто не мог забрать ее у меня без моего ведома. Если кто-нибудь попытается, я выпущу их кишки наружу.
Я сделал несколько долгих глубоких вдохов и медленно провалился в сон.
Это место пахло немного забавно.
– Мы поиграем в одну игру, Бастиан!
Я смотрю в ее глаза, такие же зеленые, как и мои – она показалась в зеркале.
– Игру?
– Прятки! – она говорит мягко, и я не понимаю почему. – Ты спрячешься здесь, а папочка попытается найти тебя.
Она указывает на место под странным столом. Он зеленый сверху, и внутри небольшие отсеки, наполненные цветными шарами. Я киваю и залезаю под него.
– Веди себя тихо, чтобы он не нашел тебя. Это испортит игру, и он будет злиться. – Я не хочу злить его. Я не люблю, когда он злится. Она нежно прикасается к моей щеке, и треплет по волосам. Мне нравится, когда она меня так касается. – Я люблю тебя, Себастиан.
Я долго сижу под забавным столом. Папочка не нашел меня, должно быть, я хорошо спрятался. Под столом стоит белая кружка. Когда я беру ее и сжимаю, она неслышно трескается. Я разбираю ее и из кусочков складываю башню. Когда она падает, я снова ее собираю.
Один из цветных шаров падает на пол возле стола, и бородатый мужчина наклоняется поднять его. Он смотрит на меня и начинает кого-то звать. Затем подходит женщина и спрашивает, что я там делаю. Я не знаю что сказать, поэтому молчу. Еще несколько человек говорят со мной, и я разбиваю еще пару кусочков кружки. Не знаю, стоит ли мне говорить им, что я прячусь. Немного погодя, женщина в голубом пальто с золотыми пуговицами заползает под стол и вытягивает меня. Я кричу, потому что папочка будет зол, если игра испортится...
Я слышал, как называют мое имя, но не мог вложить какой-либо смысл в это. Я пытался осмыслить видения в голове – абсолютно новые, но в то же время навязчиво знакомые. Маленькие ладошки толкали меня в грудь и плечи, и слова постепенно превращались из бредовых в практические английские.
– Бастиан, проснись!
– Нет, – пробормотал я. Она была в безопасности там, где была. Я не хотел двигаться.
– Бастиан, пожалуйста! Ты весишь тонну и весь в поту!
Было чертовски жарко, но это и не удивительно. Мы были на гребаном тропическом острове. Я чувствовал, как пот стекает по спине, и был более чем уверен, что мы с Рейн вроде как прилипли друг к другу. Я не возражал, поэтому не пошевелился, когда маленькие кулачки начали лупить меня сильнее.
– Черт, Бастиан! – прорычала она мне в ухо. – Мне нужно пописать, и ты давишь на мой мочевой пузырь!
Я заворчал, но отодвинулся достаточно, чтобы она могла выскользнуть из-под меня, а затем перекатился на живот. Я слышал, как она отошла от хижины, и мне не понравилось это. Я хотел, чтобы она была рядом, но я так чертовски устал, что даже не мог открыть глаза, чтобы проследить за ней. Уши улавливали каждое ее движение, я слышал, как она сделала несколько шагов. Но даже и этого было достаточно, чтобы ощутить головокружение, и я позволил темноте сна поглотить меня. Думаю, через пару минут я снова услышал ее голос.
– Бастиан, проснись, пожалуйста?
Я чувствовал, как маленькие холодные руки трясли меня за плечи. Попытка открыть глаза стоила мне больших усилий, и я даже не хотел утруждать себя. Хотя холодные руки были шоком для меня. Все мое тело горело, нога пульсировала.
– Ты меня слышишь, Бастиан?
– Да, – пробормотал я. Открыть рот стоило меньших усилий, чем открыть глаза.
– Что случилось с твоей ногой, Бастиан? Ты ранен и... она вся красная.
– Чертовски болит, – прорычал я и перекатился на бок. Черт, как же больно. Не было смысла просыпаться, если боль будет такая же. Я вернулся в темноту.
Я сажусь на свое место, когда присяжные возвращаются в зал. Я вижу, как Лэндон немного наклоняет голову, но Фрэнкс ни на йоту не двигается. Его адвокат наклоняется, что-то шепчет ему, и Фрэнкс кивает.
– Мистер Фореман, – судья обращается к присяжному, который продолжает стоять. – Вы вынесли вердикт?
– Да, ваша честь.
Судебный пристав берет листок бумаги из рук присяжного и передает его судье. Он разворачивает его, читает и кладет на стол.
Я чувствую, как мое сердце стучит. Следующие несколько секунд решат многое, слишком многое – справедливость ради кучки людей, которых я не знал, но чью смерть видел. Возможная жизнь или смерть для меня, но это не так уж и важно. Я вижу, как Лэндон смотрит на меня уголком глаза.
– Подсудимый Джозеф Фрэнкс, по первому делу, виновен ли в совершении убийства второй степени тяжести офицера Генри Гейла?
– Мы, присяжные, признаем подсудимого невиновным.
Мои внутренности скрутило в тугой узел, я не мог дышать.
– Подсудимый Джозеф Фрэнкс, по второму обвинению – убийство второй степени офицера Майкла Вэлтона, виновен?
– Мы, присяжные, признаем подсудимого невиновным.
Мне приходится бороться с самим собой, чтобы не согнуться пополам.
– Подсудимый, Джозеф Фрэнкс, по третьему обвинению – убийство второй степени тяжести мистера Роланда Никлза, виновен?
– Мы, присяжные, признаем подсудимого невиновным.
Я чувствую руку на своем плече. Лэндон поднимает меня со скамьи и выволакивает из зала, а слова присяжного продолжают проникать сквозь кожу.
– Ничего... он ничего не получит! – кричу я. Кулак Лэндона врезается в мою челюсть, сбивая меня в сторону.
– Заткнись, бл*дь, – приказывает он. – Гюнтер будет на свободе. Его бы в первую же неделю трахнули в зад и убили. Ты не можешь получить все и сразу.
Я тащусь на улицу, к яркому солнечному свету. Нас ждет такси.
– Какого хрена? – спрашиваю я.
– Было забавно. – Лэндон пожимает плечами. На мгновение он задерживает на мне взгляд. – Больше не пытайся связаться со мной, сынок.
На заднем сиденье лежит вещмешок, пачки наличных, номер счета в банке на Каймановых островах и паспорт на имя Даниеля Грина...»
На моем лице было что-то прохладное. Прохладное, мягкое и влажное. Я попытался открыть глаза, но было очень ярко, и веки были такими тяжелыми. Я слышал голос и знал, что это голос принадлежит Рейн, но слова были неразборчивыми. Меня снова поглотила тьма.
Водка обжигает мою глотку. Я был на том же самом месте уже несколько дней. Стриптизерши разгуливают в нелепых нарядах, бизнесмены разговаривают с бизнесвумен, а двойник Элвиса сопровождает счастливых парочек в нишу, где они могут пожениться в самодельной беседке возле казино. Я выпиваю еще один шот, проигрываю еще одну штуку баксов в блэкджек и начинаю искать кого бы трахнуть...
... кровь повсюду – пол ванны, душевая, все руки в ней и запястья... черт, она почти до кости порезала...
... сова пролетает надо мной, паря высоко над пляжем. Я иду по песку, озаряемом заходящим солнцем. Они держат ее там – ниже по пляжу. Они трогают ее, и она кричит, а я наблюдаю за совой, что парит над приливом...
Открывание глаз отняло слишком много гребаной энергии. Я снова закрыл их, но не хотел засыпать, потому что каждый сон был хуже предыдущего. Я слышал бормочущий голос, периодически говоривший какие-то слова, которые в конечно итоге просили не спать. Рейн.
– Пожалуйста, Бастиан. Пожалуйста, не засыпай!
Я снова заставил себя открыть глаза. Гребаное солнце было слишком ярким, и из-за этого голова раскалывалась. Почему я, черт возьми, раскачивался из стороны в сторону? Я понял, что холодные руки Рейн были на моих плечах и грубо трясли меня. Почему у нее такие холодные руки?
– Бастиан, я не знаю что делать. – Голос Рейн был таким тихим и таким далеким. Я немного наклонил голову, пытаясь лучше разглядеть ее, но все было как в тумане. Но даже сквозь этот туман, я мог видеть ее беспокойство. Даже, не глядя на нее, я мог чувствовать его. Я не хотел, чтобы она расстраивалась... я хотел сказать, что все в порядке.
– Не надо... – я пытался сформировать слова, но они не выходили. Во рту было сухо, и я откашлялся. Внезапно рука Рейн оказалась на моем затылке, приподнимая голову и наливая воды мне в рот. Я жадно пил ее, пока она не убрала контейнер. Я снова откашлялся.
– Не грусти, – наконец произнес я.
– Ты очень болен, – тихо сказала она. Сначала я пытался выяснить отпускал ли я какие-то непристойные шуточки, но не думаю, что смог. Я сузил глаза, пытаясь понять. – Твоя нога поранена – порез, думаю. Я зашила ее, как зашила твою бровь, но она очень красная и опухла, Бастиан. Думаю там инфекция, но я не знаю что делать! Ты говорил мне, насколько опасна...
Ее голос дрогнул, и я увидел, как она прикрыла ладошкой свой рот.
– Инфекция? – я услышал собственное громкое бормотание, будто разум пытался вспомнить, что эта хрень может значить. Я пытался поднять голову, но она была чертовски тяжелой. Я лежал на боку и перевернулся на живот, чтобы проверить ее догадки насчет моей ноги, но не смог достаточно долго удерживать голову, чтобы рассмотреть ее. Мое бедро адски болело, это точно. Я снова почувствовал руки Рейн на своей голове, она приподняла меня, чтобы я смог рассмотреть заднюю сторону ноги. Кожа вокруг раны была темно-красной, практически черной, и она сочилась. Твою мать. – Да, это плохо.
– Пожалуйста, Бастиан... скажи мне, что делать, – умоляла она. – Я промыла ее свежей водой и пыталась прикрыть ее, но затем я подумала, что она лучше будет заживать на открытом воздухе. Тебя лихорадило, и я не могла... я не могла...
Она сделала глубокий вдох, срываясь в конце на рыдания.
– Я не могу вспомнить, надо ли держать в тепле при лихорадке или охлаждать! – выпалила она.
Чертовски больно, но я не смог удержать смех, который превратился в кашель, из-за которого стало еще больнее.
– Не смешно! – крикнула Рейн.
– Все хорошо, малышка, – сказал я после того, как она дала мне немного воды, чтобы успокоить кашель. В моих глазах все поплыло, когда она положила мою голову обратно на пальмовые листья.
– Что я еще могу сделать? – сказала она мягко. – Пожалуйста, Бастиан... Я должна сделать хоть что-нибудь.
– Лобелия, – пробормотал я и встряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями. Если у меня действительно лихорадка... ну, это было плохо. Я вспомнил маленькие голубые с желтым цветы в тропическом лесу и понял, что лучше они, чем ничего.
– Что?
– Нужна лобелия, – повторил я. – И уголь. Смешай их вместе с водой и вскипяти над огнем.
– Бастиан, я не понимаю.
– Поможет справиться с заражением, – сказал я как можно четче. Часть из того, что она говорила начала приобретать смысл – я вспомнил, как получил рану. Моя нога была заражена; я чувствовал жар. Если это было настолько же плохо, как чувствовалось, это могло убить меня. Если это убьет меня, Рейн придется справляться самой. Я не мог допустить этого. Я должен дать ей понять.
Я протянул руку и стал отодвигать пальмовую ветвь, пока не увидел песок. Я медленно нарисовал форму цветка с двумя маленькими, тоненькими лепестками на верхушке и тремя большими внизу.
– Лобелия, – снова сказал я. – Ярко-голубой, желтые пятна посередине возле тычинки. Большая выпуклость под цветком, сразу перед стеблем. Длинные тонкие листья, большие стебли. Они повсюду в джунглях – большие кусты, ты увидишь их.
– Что мне с ними делать?
– Растолки весь цветок в воде с углем от костра. – Мне пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Я почувствовал холодную воду на лбу, когда Рейн наклонилась вытереть пот с моего лица. – Прокипяти, если сможешь. Используй раковину, если есть достаточно большая. Просто положи ее поверх углей.
– Есть. – Рейн кивнула. По ее лицу текли слезы. – Есть куча раковин, и они достаточно большие.
– Припарками прикрой рану, – сказал я. Я попытался дотянуться и вытереть ее слезы, но не смог и пошевелить рукой. Рейн взяла мою руку обеими руками. Они были все еще мокрыми от тряпки, которой она вытирала меня. – Все будет хорошо, я обещаю.
– Хорошо, – сказала Рейн и снова кивнула. Затем взглянула еще раз на грубое изображение цветка и сжала мою руку. – Я найду их.
Я отключился, прежде чем рука упала на листья.
*****
Я вздрогнул от очередного ночного кошмара. Все тело болело, но не так, как после выходных в обнимку с бутылкой и парочкой шлюх. Я немного перекатился с бока на бок, пытаясь растянуть спину и размять суставы.
«Никакого алкоголя, никаких шлюх», – подумал я про себя. Теперь у меня была Рейн, и я почувствовал, как приподнялся уголок моего рта. Я подвинул ногу и ощутил, как боль пронзила ее до самого бедра. Я поднял голову и посмотрел через плечо на беспокоящее бедро. Я не мог видеть раны, потому что она была прикрыта какой-то темной тряпкой, которая была достаточно влажной.
Какого хрена мои боксеры обернуты вокруг моей ноги?
Я дернулся, но они не упали. Тогда я увидел, что кусок веревки с плота тоже был обернут вокруг ноги, удерживая боксеры на месте.
– Не двигайся, черт тебя возьми!
Я почувствовал прикосновение нежной руки, заставляющее меня снова лечь на живот. Я посмотрел на абсолютно голую Рейн – полностью обнаженная кожа и загорелые изгибы, – присевшую рядом со мной и регулирующую веревку вокруг моей ноги.
– Какого хрена ты делаешь? – растеряно и взволнованно спросил я.
Рейн глянула на меня, и я заметил как ее взгляд, напряженный и растерянный, стал расслабляться.
– Бастиан! Ты только что выругался на меня?
– Бл*дь, Рейн, – рявкнул я. – Разве я не постоянно рявкаю на тебя?
Она села на пятки, и ее лицо озарила потрясающая улыбка.
– Я даже не могу поверить, что считаю слово на «Б» самым красивым в целом мире.
– Ты выжила из ума?
– Нет, проблемы были у тебя, – сказала Рейн и улыбнулась. – У тебя была температура – очень высокая, я уверена в этом. Ты что-нибудь помнишь? Ты подсказал мне, какой цветок найти.
– Да, помню, – ответил я. Я оперся на локоть и подпер рукой голову. Я закрыл глаза и вздохнул.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как кусок дерьма, – ответил я.
Рейн на мгновение закрыла глаза, и я заметил, как она сделала глубокий вдох. Когда она снова открыла глаза, вся боль и напряжение отразились в ее глазах, даже несмотря на облегчение. Я потянулся и коснулся ее колена.
– Все хорошо, детка, – тихо произнес я. Я не знал так это или нет, но точно не собирался ей говорить этого. Если у меня была такая серьезная инфекция, что я вырубился от температуры, мне повезло, что я смог открыть глаза. Мои глаза были открыты, и поэтому я думал, что все будет в порядке. Если бы мне суждено было умереть, то я бы уже сдох. – Я крепкий ублюдок. Ни одна инфекция не свалит меня.
Рейн рвано усмехнулась и потом разрыдалась. Я перевернулся на бок и протянул руку. Рейн сразу же подползла ко мне, ее голова прижалась к моей груди, а руками она обняла меня за шею, как и в первую ночь на плоту. Я обнял ее так крепко, как могли позволить изнывающие от боли руки.
– Я была так напугана, – плакала она. Я просто обнимал ее и целовал в макушку, стараясь не отключиться, пока она плачет, хотя мое тело и разум умоляло об этом. Несколько минут спустя, я почувствовал, как она расслабилась и сделала несколько глубоких вдохов, всхлипывая.
– Как долго? – спросил я.
– Три дня, – ответила Рейн, сразу же понимая, о чем я спрашиваю. – Поначалу я не поняла – ты был очень горячим и потным, и я подумала, что это из-за того... ну, потому что здесь жарко. Я подумала, что ты был истощен после... после... недавних событий, поэтому я даже не пыталась разбудить тебя. Но ты так и не просыпался, и увидела твою ногу... Бастиан, она выглядела ужасно.
– Шшш… – утешал я ее, – ты со мной.
Я почувствовал, как она сразу же расслабилась. Я откинулся на спину, несколько болезненно, и притянул ее к себе. Я попытался погладить ее по спине, предполагая, что это будет чем-то успокаивающим, но я был все еще слишком, слишком ослабшим.
– Я думала, ты умрешь, – сказала Рейн сквозь слезы. – Не знаю, что бы я стала делать... без тебя...
– С тобой все было бы хорошо, – я пытался ее успокоить. – Ты научилась искать воду, рыбачить... ты бы справилась, детка...
Рейн перестала плакать на минуту и замерла, затем посмотрела на меня, ее глаза были полны замешательства.
– Нет, не справилась бы, – Рейн медленно покачала головой. Я смотрел за тем, как ее руки скользнули к моей челюсти, царапая многодневную щетину кончиками пальцев. Она взяла мое лицо в свои ладони и пододвинулась ближе ко мне, она говорила серьезно: – Я умру без тебя, Бастиан. Даже если бы выжила, я бы умерла внутри.
