Текст книги "Рена и потерянная принцесса"

Автор книги: Шервуд Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава восьмая

– Ой! – вскрикнула Рена. – Больно!

Тайрон закрыл ей рот ладонью.

– Тише! Я слышал… ох!

Твердая ладошка Рены уперлась ему в подбородок, а острая коленка сильно ткнула в живот. Тайрон согнулся и с размаху сел на пыльную землю.

– О-о! – простонал он, ошалело глядя на нее снизу.

– В другой раз не станешь ни с того ни с сего набрасываться на мирных людей, – сердито проговорила Рена.

Некоторое время они глядели друг на друга. Рена, гневно стиснув зубы, а Тайрон, наоборот, открыв рот и пытаясь вздохнуть.

– Где ты этому научилась? – наконец выдавил он. – О-ой, – прокряхтел Тайрон, медленно поднимаясь на ноги.

– Горный приют для сирот, – коротко бросила Рена. – А вас, учеников чародеев, разве не учили защищаться? Или за вас это должно делать волшебство?

– Уйдем отсюда… пожалуйста. – Он все еще говорил шепотом и с тревогой оглядывался на дом с распахнутыми окнами. На этот раз Рена послушно последовала за ним. – Понимаешь, – шептал Тайрон, – мы иногда делали какие-то упражнения с палкой. Но все это так, между прочим. На самом деле считалось, что мы избежим опасности, если по-настоящему усвоим уроки волшебства.

Они быстро шли по узкой улочке, буквально протискиваясь между домами, и остановились в маленьком, мощенном кирпичом внутреннем дворике. Над их головами от стены к стене протянулись веревки со стираным бельем. Яркие тряпки чуть колыхались на слабом ветру.

– Что это был за дом и почему ты утащил меня оттуда?

Тайрон осторожно огляделся. Чуть поодаль играли с ободами от бочек крикливые малыши. Их голоса эхом метались между стен тесного дворика. Дети не обращали на Рену и Тайрона никакого внимания. Зато чуткое ухо Рены быстро улавливало незнакомые словечки.

– При входе в город на воротах был знак… ну, определенное сочетание букв. Это указывало, что волшебник живет на той улице, откуда мы сбежали, – Тайрон все еще говорил тихо. – Такой же знак я увидел на перилах лестницы дома. Значит, нужный нам чародей жил здесь. Волшебники всегда оказывают друг другу гостеприимство. Я и собирался… – Тайрон снова опасливо огляделся. – Но услышал знакомый голос… изнутри…

Он умолк. Рена внимательно смотрела ему в глаза. Тайрон продолжал молчать. Она не выдержала и быстро спросила:

– Что, какая-нибудь бородавчатая жаба? Или пострашнее? Шпион короля Андреуса?

Тайрон вздохнул и устало махнул рукой.

– Нет, ничего подобного. Но понять не могу, как ему удалось найти меня? Правда, у него поразительная способность все вынюхивать.

– И его зовут… – Рена выжидательно смотрела на помрачневшего Тайрона.

– Коннор, – выпалил тот. – До сих пор он был моим лучшим другом. Он по-настоящему отличный парень. Но, кроме всего прочего, он еще и принц Сирадайеля.

– Тот самый Коннор? – Глаза Рены расширились. – Самый младший сын королевы Нерит?

– Правильно. Именно поэтому его не стоит вмешивать в наши дела. Кроме того, Коннор самый худший ученик в школе волшебства и славится всякими дурацкими выходками. Ребята зовут его сумасбродный Коннор.

Рена нахмурилась, что-то припоминая.

– Не о нем ли болтал тот мальчик, что нагнал нас у дверей столовой? Он еще лопотал что-то об учителе, превращенном в… в черепаху.

– Это проделки сумасбродного Коннора. Ему предстоял экзамен по основам волшебства. Все сдали его в двенадцать лет, а ему уже четырнадцать. Представляешь? Одним словом – сумасброд.

– Почему же его до сих пор не выгнали? Из-за того, что он принц, да?

Тайрон кивнул и яростно взъерошил волосы.

– Надеются, что он в конце концов образумится. А сам Коннор твердит, что ему как самому младшему не достанется ни короны, ни титула, ни королевских владений и потому надо подыскивать работу. И чародейство самое для него подходящее дело. Только он это так, болтает и вовсе не собирается становиться волшебником. Но зачем он увязался за нами? – Тайрон поднял голову, глянул в небо, будто там надеялся прочитать ответ. – Хочет помочь или, наоборот, помешать? И то и другое плохо.

– Ты боишься, что неумеха Коннор все напортит? – спросила Рена.

Тайрон пожал плечами.

Рена уже достаточно изучила его, чтобы понять, что он больше ничего не скажет.

– И что будем делать дальше? – теребила она приятеля.

– Не знаю. – Тайрон снова уставился в небо. – Кажется, опять хлынет дождь. Сильный. Когда облака так расплываются, можешь биться об заклад, что скоро промокнешь до нитки. Надеялся переждать грозу у знакомого чародея, разузнать языковое заклинание… И вот на тебе…

– Дождь? – удивилась Рена, глядя на легкие, почти невесомые облака. – Наши плащи от росы спасают, но все же не хотела бы испытывать их под дождем. Где же переждать? Без денег никуда не пустят.

– Ага. У меня тоже ни монетки, – пожал плечами Тайрон.

– Можем попытаться заработать на ночной постой, – предложила Рена.

– Как?

– Устроим представление… – неуверенно начала Рена.

– Будешь жонглировать свеклами? – ухмыльнулся Тайрон. – Это забавно… пока одна из них не бухнулась тебе на голову.

– Платить за ночлег все равно придется, – уверенно с казала Рена. – А чем мы еще можем заработать?

Таскаясь от гостиницы к гостинице, от одного постоялого двора к другому в попытке устроиться на ночь, они так измотались, что уже и не вспоминали об Идрес, о волшебстве и сумасбродном Конноре.

Тайрон считал, что лучше всего поискать пристанища у корабельных доков, где ютятся моряки и торговцы рыбой. Там всегда найдется местечко для случайного путника. Рена не возражала, хотя твердо знала, что в таких притонах лучше не появляться. Где скапливаются бедняки, там не обойдется без потасовки и крепкого словца.

Совсем скоро стало ясно, что их не собираются встречать приветливой улыбкой и вежливым приглашением. Тайрон, кажется, впервые почувствовал, что значит быть просто бездомным и безденежным мальчишкой.

Рена с огорчением наблюдала, как он бросал по сторонам беспомощные взгляды, а на губах его все чаще появлялась жалкая и просительная улыбка. Она больше не пыталась командовать, не подначивала его, не делала колких замечаний, а просто старалась быть незаметной и тихо плелась следом. Они так и бродили с места на место, глотали насмешки и терпели грубые окрики. Чаще всего их гнали прочь со словами: «Нам не нужны попрошайки! Убирайтесь!», провожая взрывами громкого смеха. Рена, не зная сирадайельского языка, попыталась смешить хозяев, лопоча как бы по-сирадайельски, а на самом деле болтая что-то несуразное. Краснорожие хозяева хохотали. Тайрон даже не улыбнулся.

День близился к вечеру. Тени стали длинными и голубыми. Поднялся холодный ветер. Хлопало белье на веревках, полуприкрытые ставни – на окнах. А в ушах у них звучал голос хозяина из последней гостиницы:

– Эй, вы! Нечего болтаться под ногами! Тимар, вышвырни отсюда этих попрошаек! – И прыщавый парень, злорадно ухмыляясь и размахивая палкой, вытолкал их с заваленного отбросами двора.

Изможденное лицо Тайрона было просто искажено страданием. Рена, испытавшая многое за свою короткую сиротскую жизнь, прекрасно понимала, что он не привык к холоду, голоду и грубым оскорблениям. Ей тоже было и холодно, и голодно, но такое случалось с нею не впервые. А Тайрон совсем растерялся и поник.

– Мы могли бы попытать счастья в каком-нибудь месте для богатых, – осторожно предложила Рена. – Там уж наверняка не нарвемся на грубиянов с кактусовой рожей, а может быть, и повезет. Вдруг какой-нибудь лорд заплатил вперед и съехал, а комната его пустует?

Тайрон уже не спорил, хотя и не верил в такую невероятную удачу. Он молча пожал плечами и, когда первые холодные капли дождя упали ему на лицо, послушно поплелся за девочкой. Они долго петляли по узким и глухим переулкам и наконец вышли на широкий, красивый бульвар. Дождь уже вовсю барабанил по их головам и плащам, когда Рена остановилась перед золоченой дверью роскошной гостиницы. Тайрон хотел было поскорей пройти мимо, но Рена уверенно взялась за витую ручку.

Из распахнутой двери в лицо им ударила мягкая волна тепла и уюта. Рена уверенно направилась в сторону кухни, ориентируясь по кружащему голову восхитительному запаху. В кухне из раскаленной печи вынимали один за другим поддоны с пышными пирогами. Когда последний пирог лег на стол, хозяйка гостиницы в красном переднике, отдуваясь, повернула голову и увидела стоящих в дверях детей. Полное лицо ее озарилось приветливой улыбкой.

– Кто же это к нам пришел?.. – Она с любопытством оглядывала новых гостей.

Рена уже отогрелась и пришла в себя. Она выступила вперед и затараторила, не останавливаясь ни на секунду.

Через час гроза на улице разошлась не на шутку, но Рена и Тайрон сидели в длинной, уютной комнатке на чердаке и блаженствовали. Животы их впервые за всю неделю были набиты сытной горячей пищей. В углу комнаты мирно посапывали два поваренка.

Тайрон наклонился к Рене и, с восхищением глядя на нее, прошептал:

– Быстро же ты сообразила, что сказать хозяйке.

Рена лукаво усмехнулась.

– Но я же сказала ей всю… или почти всю правду. Умолчала только о Свободной Долине, волшебстве и Тесс…

– …ага, и то, что мы двоюродные брат и сестра, а милая одинокая бабушка ждет не дождется, когда мы навестим ее и поможем вскопать огород да посадить клубнику. Но когда ты научилась говорить на местном наречии так, будто родилась где-то неподалеку?

– Сама не знаю, – развела руками Рена.

– Я думал, что нас вытолкают взашей… или замучают расспросами.

– Если люди оказывают милосердие, они чувствуют себя великодушными. Я это еще в «Трех Рощах» поняла. Хозяйка пожалела бабушку, потому и нас приютила. И больше ни о чем спрашивать не станет, – уверенно сказала Рена.

Тайрон тихо вздохнул:

– Милосердие… Ничего такого мне и в голову никогда не приходило.

– И вот еще что… – Рена колебалась.

Свет свечного огарка плясал на лице Тайрона, снова делая его похожим на лисичку.

– Я о чем-то забыл? – тревожно спросил он.

– Скорее проглядел, – мягко сказала Рена. – Не подумай, что я хочу выглядеть всезнайкой, но посмотри на свою одежду, – Тайрон с недоумением оглядел себя. – Нет, сначала взгляни на меня. Мое дворцовое платье скрыто под простым передником, подаренным хозяйкой Селшаф. А по твоей тунике ученика чародея каждый глупец разнюхает, откуда ты явился. Если не желаешь открыться раньше времени, надо подыскать другую одежку.

Тайрон приуныл.

– Белая туника – обычная одежда учеников школы волшебства. Но ведь она так испачкалась и истрепалась, что меня наверняка принимают за попрошайку… – Он задумался. – Но вдруг кто-нибудь догадается? Я не сообразил.

Рена посмотрела на его сгорбившуюся фигурку, закутанную в стеганое одеяло и примостившуюся на краешке соломенного тюфяка, на взъерошенную голову, и ей стало жалко этого беспомощного и растерянного мальчишку.

– Может, эти квокво и не догадаются, – успокоила его Рена. Потом осторожно спросила: – Но ты не передумал, не сдался?

Он резко поднял голову.

– Нет! – Потом тише. – Нет. Просто я, кажется, придумал плохой план.

«Не план плохой, а тебе плохо, – подумала Рена. – Но чем я могу помочь?»

– Ладно. – Она подмигнула, чувствуя, что его надо как-то приободрить. – Не унывай. Спасибо, что взял меня с собой. Я не буду обузой, может, и пригожусь.

Он слабо улыбнулся в ответ:

– А что такое квокво?

– У-у-у! Это слово тайное! В приюте им называли всяких ябед, доносчиков и подглядчиков. Просто дрянь, которая только и ждет, чтобы наябедничать про тебя воспитателям.

– Но почему квокво?

– Это я придумала. С детства не любила квочек-наседок. Так и смотрят на тебя круглыми злыми глазами, будто только и дела, что таскать у них цыплят.

– Квокво, – хихикнул Тайрон. Но тут же посерьезнел. – Но солдаты Андреуса не курицы. И коварный король не цыпленок.

Рена пожала плечами:

– Ну, пусть тогда будут квакваки, будто лягушки из гнилого вонючего болота.

– Квакваки! – Плечи Тайрона затряслись от беззвучного смеха. – Никогда я не придумывал никаких прозвищ. Но это, оказывается, смешно. И помогает.

– Еще как помогает! Даже если ты не говоришь вслух. Ну, как можно бояться каких-то квакваков? – Она зябко укуталась в свое одеяло. Тайрон тоже завозился, поудобнее устраиваясь на тюфяке.

– Квакваки. – Она услышала его сонное бормотание, потом короткий смешок.

И они оба уснули.

В Кантирмуре было еще раннее утро, когда Лейла поднялась на высокую стену королевского замка. Она стояла меж квадратных каменных зубцов, освещенная водянистым утренним светом. Небо затягивалось серой пеленой, и это предвещало тягучий, дождливый день. Лейла заметила вышедшую на королевский балкон Астрен. Сестра взмахом руки позвала ее к себе. Покачав головой, Лейла похлопала ладонью по влажному, холодному боку каменного зубца, давая понять, что ей и здесь хорошо.

Внизу, на широкой, мощенной булыжником главной улице, толпились возбужденные, ярко одетые горожане.

Они собирались группами, что-то бурно обсуждали, жестикулировали. Между ними шныряли маленькие дети, устраивая шумные игрушечные битвы. Все были одеты по-праздничному в честь прибытия королевы Нериг во славе большой армии.

Позади Лейлы послышались звучные шаги. К ней приближался в окружении слуг любимый брат.

– А, вот ты где! – воскликнул он, быстро шагая по широкой, словно мостовая, стене. – Разве тебе не положено быть с ними? – Он указал рукой в сторону балкона, где уже стояли король, королева и толпились важные гости. Над их головами, почти свешиваясь на смотровой балкон, реяло королевское знамя.

– Я уже больше чародейка, чем принцесса, – тихо ответила Лейла. – Но ты должен быть там, Роллан.

Принц Роллан пожал плечами:

– Народ желает видеть лишь короля Верна. А мой отряд они еще увидят.

– Я слышала, ты прибыл сегодня ночью, – сказала Лейла. – И надеялась увидеться прежде, чем ты с головой уйдешь в свои военные дела.

– О, это будет очень скоро, – поморщился Роллан. – А мы едва готовы. Гордые горцы – стойкие бойцы, но эти щеголи чаще бывают у своих портных, чем в строю. Не знаю, помнят ли они, как садиться на коня. А Верн сказал, что желает проехать верхом к самой границе, как только прибудут Вешар и Эт-Ламрек со своими всадниками.

– Не уверена, что город сможет прокормить сразу три армии… – начала было Лейла, но ее перебили пронзительные звуки серебряных горнов.

Фанфарные призывы пронзили воздух. Внизу на мгновение воцарилась тишина, и почти тут же, словно из единой мощной глотки, вырвался восторженный рев.

– Вот и они. – Роллан облокотился на острый угол каменного зубца рядом с Лейлой.

Она всмотрелась в его лицо. Солнце и ветер вырисовали мелкий веер веселых морщинок вокруг глаз и по углам рта. От этого брат выглядел старше своих лет. Поговаривали, что его прославленное добродушие и прямота объясняются высоким положением, герцогством с малых лет. Но она знала, что это не так, и любила Роллана больше всех остальных сестер и братьев. Правда, когда родился самый младший, Лейла отдала первенство ему. Однако Роллан по-прежнему восхищал ее. Он оставался ровным и приветливым, прямым и гордым всегда, даже в тех случаях, когда просто работал в поле, а не бился на полях сражений. Теперь он пришел сюда по просьбе своей матери помочь королю Верну.

Лейла услышала отдаленный гром. И снова толпа замерла в молчании. Все головы разом повернулись к южной стороне стены, где широко распахнулись главные ворота, в которые въезжала колонна всадников Сирадайеля.

– Мои впереди, – гордо проговорил Роллан. – Со штандартом. – Он задорно подмигнул сестре.

– Такой грохот! Скачут бешеным галопом, – пробормотала Лейла. – Не устанут ли они прежде битвы?

– О, они стояли лагерем в холмах со вчерашнего дня, ожидая моего сигнала. Кровь в жилах играет. Свободные, веселые… Но, по правде сказать, в стране, которая не знала войны тридцать лет, армия не может быть по-настоящему боевитой.

Ответ Лейлы заглушил дружный цокот копыт по булыжной мостовой. Звук этот слился с гулом толпы, стоящей по обеим сторонам главной улицы, запрудившей соседние улочки и переулки.

Впереди ехали знаменосцы. Длинными сверкающими языками трепетали и струились на ветру узкие темно-красные и золотые штандарты. Следом по четыре в ряд скакали здоровые молодые солдаты личной стражи Роллана. Их постоянная форма цветов герцогства была заменена поспешно сшитыми темно-красными и серебряными камзолами – королевские цвета Сирадайеля. Прямые спины всадников, мощные гарцующие кони приковывали восхищенные взгляды зрителей. За конной колонной воинов Роллана двигались уже не в таком стройном порядке солдаты других благородных рыцарей Сирадайеля. Роллан называл сестре каждый отряд, проезжавший под стенами.

Последними появились Суровые. Иначе и трудно было бы назвать этих строгих, отлично вышколенных горных патрулей, которые охраняли главную дорогу, пролегающую между Сирадайелем и Мелдритом, и сторожили высокогорный перевал, соединяющий Сирадайель и Аллат-Лос. Лейла смотрела на будто влитых в седла всадников, на упруго шагающих молодых мужчин, на их жесткие лица и внезапно подумала о Рене. Неожиданная боль пронзила сердце, когда она вспомнила, как десять лет тому назад кто-то из этих Суровых нашел девочку-сироту. Может, тот солдат сейчас среди тех, кто проходит под балконом, подняв руку в приветственном салюте королю Верну.

«Правильно ли я сделала, что вовлекла ее в это? Девочка наделена великим талантом. Но сможет ли она, захочет ли воспользоваться своими необыкновенными способностями? Если только я снова увижу ее…»

Легкая тень досады, сомнений и смятения легла на лицо Лейлы.

– Осуждаешь? – Роллан неправильно истолковал ее омраченный взгляд.

Последний всадник исчез во внутреннем дворе, где располагались гарнизоны. Тонкая пелена тумана пала на улицы. Горожане медленно расходились, готовясь начать свой обычный трудовой день.

Лейла словно бы очнулась, прогоняя от себя тревожные мысли.

– Совсем нет, – быстро ответила она, – хотя ты же знаешь мое отношение к войне.

– Мы когда-то много спорили. – Роллан внимательно взглянул в глаза сестре. – Ты с тех пор не переменила своего мнения? Думаешь, вы, чародеи, можете все решить одним мановением руки?

– Нет. Но от нашего вмешательства не рвутся нити жизни, – ответила она. Роллан уже как бы и не слышал сестры. Он пристально смотрел на королевский балкон. – Что там?

– Разглядываю старого Галфрида, – пробормотал не оборачиваясь Роллан. – У него такое же мрачное лицо, как сейчас у тебя.

Взгляд Лейлы непроизвольно остановился на низенькой, плотной фигуре старика с узкой каемкой серебряной курчавой бороды. Галфрид тянулся к Верну, внимательно вслушиваясь в то, что говорил ему король.

– Давно хотел тебя спросить кое о чем, – продолжал Роллан. – Мы не виделись несколько лет, но говорят, именно ты отправила маленького сводного брата Коннора в школу волшебства. Что за несчастная идея! Слухи о его подвигах достигли даже моих ушей. Это правда, что наш отчим хотел непременно отдать Коннора в обучение к чародеям? Поверить не могу!

Лейла молчала, думая о странной истории, когда королева вдруг вышла замуж за старого герцога Лиама Деренгета, и через год у нее родился совсем нежданный восьмой ребенок. Одни из братьев и сестер Лейлы были взбешены, другие ошарашены, третьи лишь недовольно хмурились. Но королева была счастлива. Герцог умер, когда принцу Коннору едва исполнилось пять лет.

– Нет, – медленно ответила Лейла, – ни о чем таком он не просил. Это мое решение.

– Зачем? Чтобы сделать род Шалтаров посмешищем? – Роллан вдруг понизил голос. – Мы все знаем, что дядя Фортиан, как и его сын, отвратительный тип, но надо отдать ему должное, он никогда не лгал. Прошлой ночью он рассказал мне, что Коннора видели на крыше вашей школы волшебства, когда этот мальчишка, забыв о своем происхождении, скакал, кривлялся и каркал на пролетающих птиц.

– Королевская репутация семьи Шалтаров не рухнет, и школа выживет, – спокойно возразила Лейла. – Добрая половина из слухов о глупых выходках Коннора выдумана теми, кто его недолюбливает. Да он и сам не прочь приукрасить свои подвиги, выдумывает про себя всякие нелепости, чтобы насолить братьям, которые, по его мнению, суют нос не в свои дела и шпионят за ним. – Она помолчала. – Что же касается его пребывания в школе волшебства… да, уже ясно, что никаких волшебных способностей у Коннора нет. Но до тех пор, пока я не решу, чем: ему заниматься, буду держать мальчишку при себе. Там он в безопасности.

Роллан заметил, как Лейла выделила слово волшебный. Значит, верит, что другие способности у Коннора отыщутся. Мгновение он молча глядел на сестру, потом сказал:

– Пойдем-ка внутрь. Эта мерзкая изморось погубит мою единственную хорошую тунику, а нам еще предстоит пройти аудиенцию и торжественную присягу. А кстати, где Коннор? Я не заметил его на королевском балконе, а ведь он никакой еще не чародей, чтобы отделяться от королевской семьи. И где этот тощий Тайрон с лисьим лицом, любимый ученик Галфрида? Он же дружок Коннора, ни на секунду от него не отстает, так и ходит тенью. В последний мой приезд они были неразлучной парочкой.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Лейлы. Но сердце ее наполнилось гордостью.

«Значит, ученики школы хранят исчезновение Тайрона и Рены в тайне. Если Роллан ничего не слышал за нею ночь веселья, пустой болтовни и слухов, витающих по дворцу среди придворных сплетников и гарнизонных офицеров, то уж наверняка теперь никто не узнает!»

Вслух она сказала:

– У каждого есть свои обязанности. Уверена, скоро ты их увидишь.

И она первой стала спускаться вниз.

В то же утро Рена, проснувшись на чердаке гостиницы, заметила как две неясные в полутьме фигурки на цыпочках прошли мимо и стали неслышно спускаться по лестнице, поспешая к началу рабочего дня. Дождь продолжал упорно барабанить по крыше. Рена вгляделась в лицо спящего на соседнем матраце Тайрона. Она слышала, как он беспокойно метался и вертелся большую половину ночи, поэтому будить его не стала, а, осторожно взяв в руки башмаки, бесшумно последовала за ушедшими гостиничными работниками.

Вскоре она уже сидела на высоком стуле, поедала толстый ломоть хлеба, намазанного медом, и увлеченно плела кухонной прислуге невероятную историю о себе и своем прошлом. Повар приходился хозяйке гостиницы сыном и был так же, как и его мать, добр и приветлив. Он предлагал девочке попробовать то одно, то другое и доверчиво моргал глазами, слушая вдохновенные выдумки Рены. Поварята и судомойки наперебой задавали ей вопросы, и девочка уже увлеклась своим рассказом и с удовольствием толковала о дедушке-пирате и маме-менестреле, когда в кухню вошла хозяйка гостиницы и довольно странно посмотрела на нее.

– Не пройдешь ли ты в утренний холл, юная ученица?

Рена с удивлением уловила в голосе доброй женщины суровую нотку. Высказанная официальным тоном вежливая просьба здорово отличалась от свойского обращения прошлым вечером. И к тому же юной ученицей называли ее лишь Флерис и Ле там, во дворце. Рена насторожилась.

Жалея, что Тайрона, чья поддержка была бы так кстати, нет рядом, она опасливо последовала за хозяйкой гостиницы в центральную часть здания. Если бы Рена не была напугана внезапной переменой хозяйкиного тона, ее наверняка порадовали бы и изумили прекрасные ковры на полу и чудный гобелен на стене просторного коридора.

Хозяйка остановилась у двери, растворила ее и низко поклонилась, пропуская девочку вперед.

– Рена? – позвал кто-то из глубины зала.

Рена медленно прошла мимо склонившейся хозяйки в красивую комнату, и дверь за нею захлопнулась. Первое, что увидела Рена, было огромное стрельчатое окно, затянутое мягким сероватым утренним светом. Дождевые струи бежали по затуманенному стеклу. У окна стоял высокий мальчик.

Он сцепил руки за спиной, чуть натянув на груди красивую серую тунику, надетую на сверкающую белизной новую рубашку. Сбоку у него висел меч. Мальчик повернул к ней темно-рыжую кудрявую голову и улыбнулся.

– Доброе утро, Рена. Я – Коннор. Где Тайрон?

Она запнулась, потом, невинно моргая, посмотрела ему прямо в глаза.

– Кто?