Текст книги "Интенсивность (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Глава 11
Одинокий и брошенный Ник беспомощно бродил по бесплодным полям Разбитого Разума. Здесь было темно, и все искажалось. Тени прятались и атаковали. Кругом. Все время. Из бесчисленных страшных мест, в которых он побывал, и сотен врагов, с которыми столкнулся, это было, безусловно, худшим.
Самое коварное.
Потому что он не мог предугадать нападения. Они были случайными и жестокими. Каждый раз, когда он терял бдительность, что-то налетало из ниоткуда, чтобы низвергнуть его.
Когда он, шатаясь, пробирался сквозь тьму, визжащие ветра были оглушительными, он чувствовал себя таким одиноким и изолированным. Он не знал, как долго здесь находится. Казалось, прошла вечность, пока он боролся за выживание.
Киприан был прав. Никто не увидит разницы между ними двумя. Его сын занял его место, и никто об этом не догадается. Они действительно не смогли бы отличить тени от правды.
«Я совсем забыт».
Он ни для кого не имел значения. Ни для мамы.
Ни для Коди.
Ни для кого.
Как кто-то мог быть настолько слепым? Они сами хотели обманываться? Или им просто все равно?
«Я должен просто лечь и умереть. В самом деле, зачем я беспокоюсь? Какое это имело значение на данный момент? Я так устал от борьбы».
Так устал жить.
«Я всего лишь ребенок. Если уже в таком возрасте творится такой отстой, зачем мне вообще пытаться дожить до взрослой жизни? Будет только хуже».
Он знал это точно. Он видел будущее и весь тот безумный кошмар, который ждал, чтобы поглотить его целиком.
Также как зверь, сейчас бросающийся на него из темноты.
Крикнув, Ник замахнулся на ближайшего к нему ужасного тучного монстра, который пытался ударить его по горлу. Своими когтями он пытался разорвать его яремную вену и осушить его. Он понятия не имел, почему не позволил существу завладеть собой.
Может быть, это было явное упрямство.
Признаться, его сын – отстой. Его дочь тоже не очень. Но Киприан был худшей из проблем. Мир был бы намного лучше без них обоих.
Да… он должен сделать всем одолжение и просто положить этому конец. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Бросить меч, и пусть все это съест его целиком.
Он почти поддался усталому отчаянию.
Почему нет? Его мама была еще достаточно молода, она могла оправиться от горя. Завести еще одного ребенка. Того, что не убьет ее через несколько лет.
Они с Баббой могли бы прекрасно жить вместе без него. Конечно, он ей многим был обязан.
Его дыхание было прерывистым, он смотрел, как тени съеживались, как будто они знали, что что-то внутри него изменилось. Как будто они это почувствовали и испугались.
– Если ты умрешь, Ник, жена Ашерона тоже умрет. И его сыновья не родятся. Он никогда не найдет в себе силы помириться со Стиксом, а Коди вообще не родится. И ее брат Ари тоже. Уриан никогда не узнает, кто его настоящие родители. Бетани никогда не освободят из тюрьмы. Несмотря на все плохое, о чем ты думаешь, ты сделаешь гораздо больше хорошего.
Ник застыл от знакомого мелодичного голоса, который грохотал во тьме.
– Что?
Вон шагнул вперед, чтобы его стало лучше видно.
– Это правда, приятель. Более того, Кириан умрет. Ты спас его жизнь от Дезидериуса. Аманда не найдет его без тебя. Она понятия не имеет, где искать. И жизнь Валериуса Магнуса. Без тебя он никогда не женится на Табби. Ты очень важен для них всех. Даже Талон и Зарек в долгу перед тобой. Темные Охотники, которых тебе еще предстоит встретить. Ты сейчас видишь только плохое, парень. Боль. В этой жалости легко потеряться. Поверь, я знаю.
Он подошел ближе к Нику.
– Не бывает дня, чтобы я не оплакивал свою жизнь и то, что я в ней сделал. Как говорится в старой песне, ошибок я сделал несколько[18]18
Скорее всего, отсылка к песне Eelke Kleijn – Mistakes I've Made.
[Закрыть]. Но мы делаем то, что делаем, и продолжаем делать все, что в наших силах. Не то, как мы справляемся с тем, что дает нам жизнь, делает нас такими, какие мы есть, а то, как мы поднимаемся после падения. Храбрость приходит тогда, когда нет причин вставать с постели. Но ты заставляешь себя выползать и сталкиваться с раскатами грома и ненавистью, зная, что, скорее всего, получишь свою награду в виде пули в спину.
– Да, у меня такого было предостаточно. Спасибо.
– Как и у всех нас. – Вон указал на свое тело. – Думаешь, мне это нравится?
Он был прав. Ник не мог представить себе ничего хуже. Это был его самый жуткий кошмар. Просыпаться в чужом теле. Не узнавать себя, когда смотришься в зеркало. Он все еще не преодолел посттравматическое стрессовое расстройство. Это произвело на него неизгладимое впечатление. И Ник, по крайней мере, однажды побывал в своем альтернативном теле, поэтому кое-что он в этом понимал.
Реальность Вона была намного сокрушительнее. Он даже представить себе не мог этого ужаса.
– Но я не могу позволить себе роскоши смерти, – продолжил Вон. – Это моя судьба. Заслуженно или нет. На всю вечность, и я ничего не могу с этим поделать, кроме как собраться с силами и справиться. – Он ухмыльнулся. – И в то же время немного жаловаться на это обстоятельство.
Ник фыркнул, зная, что Вон редко это делал. Честно говоря, он почти никогда об этом не говорил. Это была одна из тех вещей, которыми Ник восхищался больше всего в нем или, скорее, в ней. Эта тема возникала только тогда, когда Вон встречал кого-то вроде Аэрона или Казиэля, которые знали его до его проклятия.
В противном случае он продолжал бороться.
Безрассудство и импульсивность. Это был их невысказанный кодекс чести. Что заставляло их всех высоко держать голову, когда кто-то стремился их унизить.
Это заставило Ника кое о чём задуматься.
– Как ты здесь оказался, Вон?
У него галлюцинации из какого-то бреда?
Он должен был признать, что последний раунд борьбы с демонами довольно сильно изнурил его. Не трудно представить, что сейчас он может лежать без сознания, и все это ему привидилось.
Рядом с Воном встал Казиэль.
– Мы здесь, чтобы подбросить тебя домой, парень.
Калеб, который находился в своей демонической форме, подлетел, чтобы осмотреть монстра, которого Ник убил в последний раз.
– Должен сказать, я впечатлен. Думал, ты будешь сильно избит. Как ты обходился без нас?
Ник фыркнул от его забавного тона.
– Ты ж меня знаешь. Бог слишком меня ненавидит, чтобы убить и покончить с этим. К тому же, стоит отметить, что мои местные друзья всегда приходят на выручку. Вы просто с ними разминулись.
Калеб рассмеялся.
– Это произошло со мной впервые.
– Точно.
Ник уменьшил свой меч до размера карманного ножа, прежде чем убрать его. Он застыл, когда увидел Коди.
Эмоции нахлынули на него так неожиданно, что на мгновение он перестал дышать.
Это был момент, когда он четко осознал, что любит ее. Когда он наконец понял, как много Лил значила для Калеба. А Миона для Ксева.
Его мама для отца.
Словно удар под дых, который он получал каждый раз, когда видел ее лицо. И это всегда было именно так. Она была воздухом, которым он дышал. Солнцем, пришедшим после проливного дождя.
Нет, радугой.
Его душа в один момент могла быть замороженной и хрупкой, но одна лишь улыбка на ее лице согревала каждую его частичку. Зажигая его от кончиков пальцев ног до кончиков волос. Он никогда не чувствовал ничего подобного. Как бы плохо он себя ни чувствовал, звук ее голоса оживлял его. Прикосновение ее руки делало его кожу наэлектризованной.
Не в силах говорить, несмотря на всю свою мощь, что была ему доступна, он притянул и прижал её к себе.
И когда она обняла его и положила голову ему на грудь, он вздрогнул.
Да, правильно, поэтому он и сражался. Теперь он вспомнил.
Для нее.
Она того стоила.
– Ты в порядке, Страшилка?
– Теперь да, – хрипло ответил он. Не было желания давать ей понять, насколько он сглупил. Как был слаб.
– Ой! Ты такой сладкий!
Смех Коди стал жестким за мгновение до того, как она превратилась в ужасного, гигантского тучного зверя с клыками. Того самого зверя, которого он только что убил.
Жадного до всего. Его неестественного медного цвета волосы в полумраке отражались яркой ржавчиной. Шипя, Ник пронзил его сердце и вонзил когти в полость челюсти, зацепившись за нижнюю челюсть. Ярость заставила крылья Малачая вылететь из спины, и взяла над ним полный контроль. Прежде чем смог остановить себя, он сжал пальцы вокруг кости и вырвал нижнюю челюсть чудовища.
Это было отвратительно! Но он ничего не мог с собой поделать, и это не удовлетворило его жажды мести, он издал крик негодования. Он хотел большего.
Он хотел покрыть себя кровью зверя полностью, испив того досуха.
Хватит!
– Кто следующий! – крикнул он окружающим его искривленным деревьям. – Давайте! Я с вами всеми покончу! Хотите меня? Тогда вам лучше приготовиться!
Забудьте о Малачае. В нем кипели поколения каджунской крови. Они были людьми с болот и не терпели несправедливости и насмешек. Они отвечали на них кулаками и парой пинков.
Он побежал к следующей тени, которая пришла за ним.
* * *
Азура отстранилась, как только увидела степень ярости внутри Малачая и его форму. Его кожа больше не была красной и черной.
Он был словно из чистого насыщенно-черного дерева. Такого темного, что поглощало весь свет. Матовое и устойчивое ко всем цветам. Он вбирал в себя живую сущность всего, что его окружало. Этого она не видела с незапамятных времен.
Что-то совершенно неожиданное.
Даже ее брат Нуар, мрачнейший из всех древних богов, заколебался в почтительном трепете.
– Что ж, это что-то новенькое.
– Полностью согласен.
И по выражению лица брата она могла сказать, что этот Малачай не использовал свои силы.
Еще что-то новенькое.
– С тобой все в порядке?
Ноздри Нуара раздулись.
– Я выгляжу как тот, у кого все в порядке?
Честно? Он выглядел немного зеленоватым. Что сильно контрастировало с ее от природы синей кожей. Зная, что лучше не отвечать ему, когда он так расстроен, она быстро сменила тему.
– Должно быть, поэтому Киприан и Лагер скрыли его от вас.
– Как может Малачай истощить меня?
Азура почувствовала, как кровь отливает у нее от лица, когда ей пришел единственный возможный ответ. По той же причине, по которой они требовали жизни мужа Брайт. Почему они позаботились о том, чтобы их сестра никогда не родила еще одного мальчишку от Кисара.
– Он, должно быть, частично Сефирот.
А Нуар пил его кровь…
Это не только ослабит, но и может его убить.
Взвизгнув, ее брат отпрянул, как будто признал правоту ее слов, и ему было так же противно, что кто-то другой, возможно, обнаружил их единственную слабость.
– Возьми эти мечи! Восстанови нашу армию и поверни ее на нашу сторону. Нам нужно, чтобы они убили Кэма и Верлина! Я хочу видеть перерезанную глотку Резара!
– Это все хорошо, но мы не знаем, где Резар.
Он повернулся к ней с яростью в черных глазах.
– Сефирот может его найти! Не будь дурой!
– Я не пыталась быть дурой.
Она скрипнула зубами, глядя на него. И если бы Сефироту было так легко его найти, его бы уже нашли. К сожалению, в живых осталось только два человека, которые могли вызвать Резара из укрытия.
Брайт, которую бог любил и готов был на все ради неё. И соплячка Резара, Бетани. Жалко, что Бетани сейчас удерживали в виде живой статуи, заключенной в царстве, куда ни один из них не мог добраться.
Да, у них не было ни одного варианта. Это было так неприятно. Он был прав. Она была глупой.
И все же не настолько глупой, чтобы, повернувшись к брату, она не поняла кое-что еще.
Цвет его кожи.
Зеленый.
Верлин.
Внезапно все встало на свои места, поскольку она вспомнила конец войны. Падение армии сефириев. Верлина обвинили в том, что он собрал их мечи и уничтожил их.
За их спинами Калосум взял медальоны Серафимов и создал новую армию, оставив лазейку. Хотя они и не были Сефириями, они были родителями своих детей.
Та же концепция, только вместо их мечей, удерживающих более могущественных существ, связанных с Сефириями, таких как Такара, эти мечи содержали души Серафимов, которые связывались со своими собственными родственниками во время боя, чтобы они могли сражаться против нее и Нуара, какие бы силы они ни высвободили.
«Я должна был догадаться…»
Они никогда не могли доверять своим братьям и сестрам. Не тем существам, которые утверждали, что они святые паиньки, но всегда замышляли хаос.
И на этот раз эти шакалы, возможно, наконец нашли способ их уничтожить. В ужасе она притянула Нуара к себе и отвела его домой, в их темный дворец, чтобы спрятать, пока Джейден или кто-нибудь еще не узнал их секрет.
Ей придется быть осторожной и охранять этот секрет, так как это может разрушить их обоих. Это действительно был коварный секрет.
– Что ты замышляешь? – заподозрил Нуар.
– Шшш! – она уложила его обратно в кровать. – Отдыхай. Я найду способ использовать эти мечи, чтобы сделать из них Тархнен.
Тархненами были испорченные тьмой Сефирии. С ними они смогут переломить ситуацию со своими собратьями и нарушить равновесие.
Откинув темные волосы Нуара со лба, она посмотрела на него решительным взглядом.
– Не беспокойся. Мы восстанем, и они пожалеют об этом.
Никто не может их превзойти. Всем придется заплатить горькую и суровую цену. Эта война была далека от завершения.
Глава 12
Ник дрожал, чувствуя, как силы Источника текут через него. Он впервые попробовал настоящую кровь. И какая это была кровь.
Мир вокруг него взорвался красками, а вселенная зазвучала миллионами голосов. Звук поразил его, как барабанный бой, разносясь по всему его телу, пока его сердце не синхронизировалось с ним, и они забились как единое целое.
Он чувствовал единение с космосом. Было ли это похоже на то, чем жил Ашерон? Если так, он не мог представить себе ответственность, с которой жил Атлантиец. Это было нечто пьянящее и устрашающее.
«Я мог бы уничтожить мир…»
Он понимал эту силу. Это было бы несложно. Как Малачай, он обладал способностью вызывать каждую темную сущность из любой темницы или угла и заставлять ее подчиняться своему приказу.
Никто из рода Мавромино не мог ему перечить.
«Ничто не может меня сдержать».
Ник наклонил голову, осознав правду, которая ускользала даже от его отца. Потому что его отец никогда не бросал вызов тому, что он делал. Подняв руку, он выпустил поток огня через мембрану, которая удерживала его внутри гримуара.
В то время как одна его часть сомневалась в сделанном открытии, другая знала правду.
К счастью для него, эта часть не была безумной. Огонь охватил и распространился по кругу в воздухе, словно образовав люк. Образовалось шипящее огненное кольцо, которое стало порталом из этого мира обратно в его собственный.
Как номер телефона набрать. Все в его распоряжении. Даже Грим был бы впечатлен тем, что Ник, наконец, научился управлять силами, которым они все так старались его научить.
«Я Малачай».
Меня не остановить.
Пусть боги сейчас им всем помогут. Честно говоря, даже его самого это пугало.
«Я должен контролировать себя».
Пока он может это делать, все будет хорошо. Он не мог позволить эмоциям управлять собой. И что бы он ни делал, ему придётся сдерживать свой нрав.
«Брось вызов своей судьбе».
Он должен суметь это сделать. Он никогда не был из тех детей, которые никого не жалели или не делали того, чего от него ожидали. Если бы это было так, то сейчас он был бы в изоляторе. Не был бы отличником одной из самых престижных подготовительных школ Нового Орлеана. Школы, которая редко принимала учеников не из тех голубых кровей, которые ее основали. Или детей Темных Охотников, их оруженосцев или Вер-Охотников.
И все же Ник набрал больше баллов, чем кто-либо в истории школы.
Именно так, если он мог это сделать, он это делал.
Глубоко вздохнув, он пролетел через портал в свою спальню и быстро обернулся в свое человеческое тело. Затем махнул рукой и закрыл за собой портал, запечатав его.
От нервного вздрагивания волоски на затылке встали дыбом. Неужели это действительно так просто?
Он все еще не мог поверить в это до конца. В конце концов, розыгрыши над ним были обычным делом. Особенно в последнее время. Это было бы обычным делом, если бы это оказалось еще одним актом жестокости.
Он осторожно прошел через свою комнату, ища любые признаки нового нападения. Не говоря уже о том, что ему меньше всего нужно было, чтобы кто-нибудь увидел двух Ников. Жизнь была и так достаточно запутанной. И хотя он был изобретателен, но сомневался, что сможет заставить кого-нибудь поверить в сценарий «хороший близнец» против «плохого близнеца». Особенно его маму, так как она точно знала, что он единственный ребенок.
– Думал, ты собираешься гулять.
Ник вздрогнул от неожиданного глубокого голоса. Выругавшись, он резко повернулся к Завиду, который был в человеческом обличье.
– Что ты здесь делаешь? Помимо попытки убить меня сердечным приступом?
Обычно Завид оставался с Калебом.
Подняв голову, Завид понюхал воздух и расслабился.
– О, слава богам, это ты.
– Я?
– Ага. Ты. Не фальшивый Ник. Должен тебе сказать, мне от одного его запаха становилось тошно, как собаке.
Если бы Ник все еще не дышал так тяжело, это было бы забавно, учитывая, что Завид мог становиться собакой.
Он бредит?
Ник не был уверен, может ли он доверять происходящему.
– Ты знал?
– Конечно, я знал. Потребуется немного времени, чтобы и другие это осознали. Но он не пахнет тобой.
Завид втащил его обратно в комнату.
Ник немного расслабился.
– Кто-нибудь еще заметил?
– Только твоя мама. Хотя она винила в этом нервное расстройство, от которого ты страдаешь. И Коди тоже, но ей на это потребовалось некоторое времени.
Это заставило его почувствовать себя намного лучше, потому что он не был совершенно бесполезным и легкозаменяемым.
– Как долго меня не было?
– Две недели.
– Две недели! – Ник начал проматывать события, пока кое-что не вспомнил. – Этот хитрец сдал мой тест по химии? Или мне теперь предстоит летняя школа?
– Он справился.
За это он почти мог простить Киприана.
– Хорошо. Потому что я бы зарезал его, если бы он испортил мой средний балл.
– Серьезно? Это твоя самая большая проблема? А как насчет всего остального?
– Конец света… и вынужденное посещение младших классов колледжа. Ну-ну! Ты видел разницу в их корпусах?
Внезапно у Завида появилось на лице такое пренебрежение, которым Калеб так часто одаривал Ника.
– Даже не думай смотреть на меня так, старый пес. Это очень важно. Я должен поехать в Лойолу и Тулейн. Невозможно сделать это с плохими оценками. – Он указал на свой стол, к которому обычно пристыковывался его телефон. – Пообщайся с Калебом. Он расскажет, каким было мое будущее.
– В любом случае, – произнес Завид, хватая Ника за руки. – вернемся к делу. Твой маленький друг навредил всем. Это было так плохо, что Бабба запретил тебе посещать магазин. Он даже угрожал застрелить тебя, если снова увидит.
У Ника отвисла челюсть.
– Пардон?
– Ага. Твоя мама вот-вот вызовет священника, чтобы провести сеанс экзорцизма.
– Это просто замечательно. А что произойдет, если вы изгоните Малачая?
– На самом деле ты не хочешь этого знать.
– Если это случится с Киприаном, то хочу.
Завид закатил глаза.
– Отлично. Обратись к Калебу. Он знает, кому можно позвонить. Попробуй.
Обычно Ник проверял подобный блеф, но не сегодня. Он немного устал от борьбы.
– Так как же нам избавиться от этого болвана?
Прежде чем Завид успел ответить, Ник почувствовал странную боль в животе. Это было неприятное чувство. Как будто тебя ударили после того, как ты съел слишком много торта. На мгновение он испугался, что его стошнит.
– Ник?
Он не мог дышать. Его охватило худшее предчувствие. Он молился о том, чтобы ошибаться.
Не выдержав, он телепортировался в дом Коди.
В тот момент, когда появился в ее гостиной, он понял, что что-то не так. И не только потому, что место было разрушено. Было нечто большее, чем это.
Его глаза наполнили слезы, когда он подавился ее именем. Он не мог заставить себя произнести ее имя. Его страх был слишком велик для этого. Потому что, если она не ответит…
«Пожалуйста, будь здесь».
«Будь в порядке!»
Ник бегал по комнатам, ища ее. В каждой находились остатки жестокого боя. Картины были оторваны от стены и разбиты. Мебель перевернута и сломана. Из-за крови на стенах и полу у него вырвались крылья.
И когда он добрался до ее спальни, все в его мире разбилось вдребезги.
Целую минуту он не мог дышать. Он не мог пошевелиться. Все, что он мог делать, это стоять и смотреть, как она лежит на кровати. Одетая в белую униформу с надписью «Никода», она была бледна и неподвижна. Лук ее матери лежал на полу рядом с ней. Как и ее меч.
Снова и снова Ник видел будущее, в котором она умерла.
Он видел день, когда встретил ее. То, как она защищала его от Мэйсона и Стоуна в школе. Слышал ее смех, когда она дразнила его.
Безмолвные слезы жгли его щеки, когда он, спотыкаясь, подошел к ней.
– К-к-коди?
Но было слишком поздно.
Она умерла.
Запрокинув голову, Ник взревел, от наполнившей его боли, и молился, чтобы это было еще одним жестоким розыгрышем. Молился, чтобы он проснулся в гримуаре.
– Ник?
Шипя, он повернулся на звук голоса Калеба и обнаружил в дверном проеме своего защитника, смотрящего на него.
Выражение лица Калеба говорило о том, что он не был уверен, что смотрит на Ника. Или что он мог доверять своим глазам.
– Что случилось?
Его дыхание было прерывистым, он впился взглядом в Калеба.
– Это я хочу знать! Что случилось, Калеб! Где вы были!
– Охотились на тебя.
– Почему ты оставил ее без защиты?
Калеб не ответил.
Ник хотел атаковать. Единственное, что удерживало его от этого, последняя капля здравомыслия, которое у него было – он увидел агонию в глазах Калеба. Тот ужас, который они разделили. И еще один худший кошмар: он снова переживал момент, когда потерял собственную жену.
Он никогда не видел, чтобы Калеб выглядел слабым или затронутым чем-либо.
До сих пор.
– Я бы никогда… – слова Калеба оборвались, а глаза наполнились слезами. Его дыхание стало таким же прерывистым, как и у Ника, когда он придвинулся ближе. – Ты не можешь ее вернуть?
– У меня нет этих способностей. Ведь нет?
– Нет, нету.
Ник ахнул, услышав голос Коди. Обернувшись, он увидел темные очертания ее крылатой фигуры Арела.
Она потянулась к нему, затем уронила руку.
– Мне очень жаль, Ник. Я старалась.
– Я не смогу этого сделать, Коди. Не без тебя.
Ее губы задрожали.
– Конечно, сможешь, милый. Ты делал это раньше.
– Значит, я не знал тебя.
Но как только эти слова сорвались с губ Ника, он увидел странную вспышку. Проблеск чего-то, чего раньше не было.
Коди горько рассмеялась, кивнув.
– Да, Ник. Это то, о чем ты думаешь. Сумасшествие, да?
– Нет… этого не может быть.
Она тяжело сглотнула.
– Мне нужно идти. Но я не мог уйти, не попрощавшись. Я тебя люблю. Сейчас и навсегда.
Она начала исчезать.
– Коди! Коди, подожди!
Она заколебалась.
– Я найду путь к тебе. Ты меня слышишь? Клянусь Богом.
– Я буду ждать. – Ее взгляд упал на Калеба. – Берегите себя, мой Страшилка. Вы будете нуждаться друг в друге.
И она ушла.
Неспособный дышать и справиться с собой, Ник запустил руки в волосы.
– Калеб… скажи, что мне делать.
– Ты же знаешь, что я не могу.
В тот момент он действительно хотел умереть. Меньше всего Ник хотел испытать такую боль. Сжав кулаки по бокам, он взревел от несправедливости всего этого. Это было неправильно.
Это было несправедливо!
«С каких это пор жизнь стала справедливой?»
Кириан и Ашерон первыми посмеются ему в лицо за это нытьё. Ничто в жизни никогда не было справедливым. Он знал это так же хорошо, как и они.
И за это он ненавидел жизнь. Так было всегда.
Потому что так и должно быть.
Может, в конце концов, это и было тем, чем на самом деле была взрослая жизнь. Момент, когда ты понял, что баланс сам собой в конце дня не восстановится. В одном столбце всегда будет больше, чем в другом. И что бы ты ни делал и как бы сильно ни старался, у тебя просто не получится сбалансировать столбцы.
«Жертва или победитель».
Действительно ли у него был выбор? Потому что прямо сейчас его точно не было.
Нет. Это была жизнь, которую затолкали ему в глотку или в такое место, где он не думал, что когда-нибудь снова засияет солнце.
– С меня хватит, Калеб.
Калеб нахмурился.
– Что?
– На этот раз я серьезно. Зачем мы это делаем? Почему ты все еще сражаешься?
Он схватил Ника за рубашку и рванул к себя так близко, что их носы практически соприкоснулись. Его темный взгляд опалил его яростью.
– По той причине, что ты перестанешь себя жалеть. Возьмешь ремень и надерешь этому ублюдку задницу. Ты дал обещание, а мы не нарушаем своих слов.
– Мы демоны.
– И мы не нарушаем наших слов. Я дал клятву Лил. Точно так же, как Ксев дал Мионе. И ты только что дал свою Коди. Мы сражаемся не за себя, а за то, что любим. – Он оттолкнул Ника назад. – Ты спросил меня, что тебе делать. Именно это. Сражаться.
Вытерев глаза, Калеб фыркнул.
– Продолжать. Позаботься о своей маме. Я позабочусь о Коди.
Ник заколебался.
– Тень что-нибудь узнал?
– Он не нашел мечи.
– Что это значит?
– Что наши враги могут восстановить свою армию.
Желудок Ника сжался так сильно, что от этих слов его стало тошнить.
– Вот как они нас достанут в будущем, не так ли?
Калеб ничего не сказал. Ему не пришлось. Выражение его лица сказало все.
– Мы не можем победить, не так ли?
– Я не знаю, Ник. Цена была такой высокой.
– Но почему? Мы боремся за то, что правильно. Как они могут уничтожать все хорошее, и никто им не мешает? Кажется, никого не волнует то зло, которое они творят. Почему мы должны страдать за остальных?
Калеб горько рассмеялся.
– Ты меня спрашиваешь? Демона-даэву? Помнишь, на чьей я стороне изначально? Не на этой.
Он был прав.
Прокашлявшись, Ник вытер глаза.
– Я познал свои способности, Кей.
– Как раз вовремя.
Ник фыркнул. Да, вовремя. Он снова посмотрел на Коди и подавился очередной волной слез, когда понял, что для нее уже слишком поздно.
– Амброуз возвращался в прошлое и пытался остановить это. Три раза.
– Я знаю. – Калеб поднялся на ноги, а Ник нежно обернул курткой тело Коди.
Его сердце разрывалось, Ник провел рукой по волосам Коди.
– Я думаю, что, если это не сработает, у нас есть еще один вариант.
– Ник…
– Выслушай меня, Калеб. – Ник посмотрел мимо него на Завида. – Это крайне рискованно, но пришло время для крайних мер. Мы не можем остановить их здесь и сейчас. Я думаю, мы остановим Киприана в его времени.
– Как? Ты не знаешь, когда это произойдет.
– Нет, но мы знаем кого-то, кто знает.
Калеб горько усмехнулся.
– Он не позволит тебе этого сделать.
– Думаю, позволит.
Так или иначе, Ник собирался заставить его это сделать.
