Текст книги "Прекрасная защитница"

Автор книги: Шэрон Уэттерли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Уотсон считал это простым совпадением, но Элизабет не нравилось, что мисс Декар выбрала такое «неудобное» для него время, когда он заведомо не имел алиби. Свидетелей присутствия Роберта рядом с изнасилованной девушкой не было, но никто не мог подтвердить и его отсутствия – конечно, присяжным не один раз объяснят презумпцию невиновности, но сама ситуация может показаться им довольно неприятной, как будто кто–то попытался сфальсифицировать обвинение против Уотсона.

Кроме того, в распоряжении мисс Смолвуд имелось еще некоторое количество доказательств против Роберта: медицинское освидетельствование, проведенное жертвой изнасилования на следующий день; якобы использованный им презерватив, экспертизу которого сейчас проводили в прокуратуре. В нескольких своих интервью Эвелин Декар также утверждала, что никто не усомнится в виновности Роберта еще и потому, что она «знает некоторые физические особенности его тела», которые успела заметить в процессе насилия. Вообще, если судить по газетным публикациям, девушка чувствовала себя очень уверенно, и это тоже не нравилось Лиз. Обычно жертвы насилия не разворачивали в прессе кампанию по травле своих обидчиков – им было просто не до этого.

– Физические особенности? – хмыкнул Роберт, впервые услышав об этом. – Откровенно говоря, понятия не имею, что девушка имела в виду. Признаться, до сих пор я предполагал, что физически сложен точно так же, как и остальные три с лишним миллиарда мужчин на Земле.

– Да, действительно, что такого оригинального она могла увидеть? – задумчиво ответила Элизабет и только через несколько секунд поняла, что, собственно, брякнула.

Но собеседник кинул на покрасневшую девушку только один взгляд, в котором Лиз почудилось веселье, и закашлялся. Роберт тоже прекрасно помнил, при каких обстоятельствах мисс Смолвуд могла ознакомиться с особенностями его физического строения, только теперь, судя по всему, его это скорее забавляло, чем раздражало.

Он несколько дней подряд приглашал ее на ланч, а через неделю после начала работы над его делом Элизабет обнаружила Роберта Уотсона поджидающим ее в машине после рабочего дня. Несмотря на все протесты, он отвез ее в очередной милый ресторанчик, а оттуда – домой. В такие моменты Лиз ловила себя на том, что лишь половину времени помнит о том, что она юрист, а напротив нее сидит клиент, а не просто красивый мужчина.

– Мистер Уотсон, пожалуйста, это должно быть в первый и последний раз, – строго заявила она, когда шикарный «бентли» остановился у дома, где она снимала квартиру.

Роберт выключил зажигание и положил руки на руль.

– Вы уверены, что я ничем не могу помочь? – тихо спросил он. – Извините, мисс Смолвуд, но я просто не могу сидеть и ожидать, что из всего этого выйдет. Я привык работать, но сейчас в компании моей помощи не рады. Понимаю, что я назойлив, но ничего не могу с собой поделать – мне нужно хоть что–то предпринимать.

– Боюсь, что ничего хорошего из этого не выйдет, – тяжело вздохнула Лиз. – Вы же знаете, что ваш процесс будет в центре внимания общественности и прессы. Малейшее подозрение в том, что на стадии подготовки вы имели возможность каким–то образом воздействовать на факты, способно отправить вас за решетку.

– Да, я понимаю, – согласился он. – Вы абсолютно правы, хоть мне и неприятно это признавать. Еще раз прошу прощения за назойливость. Доброй ночи, мисс Смолвуд.

Утром на следующий день пришли результаты экспертизы семенной жидкости, найденной в презервативе, оставленном на месте преступления. И эта улика указывала на Роберта. Оставалось два варианта: или он и в самом деле совершил преступление, или кто–то серьезно подставляет Уотсона. Мистер Девероу, которого мисс Смолвуд тут же посвятила в проблему, кажется, не удивился, и это ее изрядно разозлило. Ну неужели все вокруг настолько уверены в виновности Роберта Уотсона? И это только она такая дурочка, которая до сих пор верит в искренность джентльменов из позапрошлого века? Раздосадованная и обиженная на весь свет Элизабет промаялась до ланча, прежде чем решилась позвонить ему самому.

– Мистер Уотсон, добрый день. Мне надо с вами встретиться. Если вы найдете время подъехать в контору мистера Девероу…

– Добрый день! Рад, что вы позвонили, – перебил ее Роберт. – Я как раз нахожусь поблизости. Если вы готовы меня принять, через пять минут буду у вас.

Он оказался в кабинете Лиз не через пять, а через три минуты и, не желая слушать возражений, чуть ли не силой увез ее на очередной ланч. Впрочем, мисс Смолвуд, не желавшая устраивать сцены в конторе, не слишком–то сопротивлялась.

– У вас что, какие–то дела в этом районе? – подозрительно поинтересовалась девушка, когда Роберт припарковал машину перед уютным ресторанчиком. – Почему–то каждый раз, когда я вам звоню, вы оказываетесь поблизости от конторы.

– Вообще–то я надеялся узнать у вас, что нового, – невозмутимо признался он. – Торчал под окнами собственного поверенного и старательно пытался выдумать, под каким предлогом позвонить.

– Новости вам не понравятся.

– Тогда мне понадобится бокал вина, чтобы достойно их принять, – и он решительно вышел из машины. – Надеюсь, вы составите мне компанию?

– Судя по всему, придется, – буркнула Элизабет себе под нос, прежде чем дверца машины с ее стороны распахнулась, и кавалер, галантно предложив руку, помог ей выбраться на тротуар.

Привыкший к их визитам старший официант радостно улыбался, провожая Роберта Уотсона и его спутницу к столику, который они обычно занимали, и не замечал, что радуется в одиночестве. Лиз напряженно размышляла, как преподнести клиенту неутешительные новости. Может, задать ему вопрос в лоб? В конце концов, ведь каким–то образом он оказался замешан в этом деле! Роберт тоже был непривычно молчалив, ожидая, когда девушка заговорит. Когда им принесли заказ, Элизабет наконец решилась.

– Мне крайне неприятно вам об этом говорить, а еще неприятней было узнать об этом, – с мужеством отчаяния произнесла Лиз, – но полицейская лаборатория уверена, что презерватив, оставленный на месте преступления, был использован вами!

Роберт едва не поперхнулся вином. Кашлянув в белоснежную салфетку, он отставил бокал и покачал головой.

– Это совершенно невозможно. Повторяю: я никогда раньше не видел этой женщины, не бывал у нее дома и, уж конечно, не насиловал ее. Я уже рассказывал вам, как провел тот вечер, в который над девушкой якобы надругались. Мне казалось, что вы мне верите, мисс Смолвуд.

Лиз молча смотрела на узорчатую скатерть, украшавшую стол. Она до сих пор не приняла решения и не знала точно, верит ли она Роберту или нет. Но сейчас он, сидя напротив, ожидал ответа, и ей надо было делать следующий шаг. Элизабет подняла глаза и встретилась взглядом с сапфирово–синими глазами. Нет, она не имеет права ошибиться!

– Я верю… – Она глубоко вздохнула и на секунду прикрыла глаза. – Нет, не так… Я верю, что вы не насиловали эту девушку, и она ведет какую–то свою игру.

– Но во что–то другое вы не верите, – резюмировал Роберт.

– Послушайте, таких вещей не бывает на пустом месте! – вполголоса возмущенно проговорила Лиз. – Не бывает так, что однажды утром какая–то девушка вдруг просыпается и говорит себе: а заявлю–ка я, что меня изнасиловал вот тот парень, о котором позавчера писали на финансовой страничке «Таймс»! В любом случае у нее должны быть какие–то мотивы!

– И какие же? – Взгляд Уотсона стал ледяным.

– Может быть, вы все–таки когда–то раньше были знакомы с этой Эвелин Декар? – Лиз попыталась высказать это предположение как можно мягче, хотя видела, что ее собеседник уже на грани срыва. – Например, встречались с ней несколько лет назад, а потом как–то нехорошо расстались, и теперь она хочет вам отомстить?

– Ну да, и эти несколько лет она бережно хранила использованное мной… гм… средство предохранения, чтобы теперь я получил по заслугам за то, что бросил ее? Мисс Смолвуд, я еще не в том возрасте, чтобы впасть в маразм и беспамятство, – отрезал Роберт. – Эта женщина мне не знакома. Я не знал ее имени и впервые увидел на фотографии, предъявленной в полиции. Мы не встречались, не спали в одной постели и даже не сидели в соседних креслах в опере – я в этом абсолютно уверен.

– В таком случае, кто–то вас подставляет, – решительно заявила Лиз. – Кто–то, вероятно, нанял эту Декар, чтобы она очернила вашу репутацию. Есть какие–нибудь подозрения по этому поводу? Конкуренты, бывшая подружка, кто–то из друзей–завистников?..

– В нашем кругу подобное не принято… – Роберт слегка приподнял брови. – Даже в случаях жесткой конкуренции обычно действуют несколько другими методами.

– Прошу прощения, я не вашего круга, поэтому принимаю самые вероятные версии из возможных, – огрызнулась Элизабет. – Или вы лжете мне, или кто–то очень хочет вас свалить. Подумайте, кто мог бы поступить так.

– Что–то никто в голову не приходит. Или вы предполагаете, что я могу, подумав, выдать пару–тройку имен из числа тех, с кем учился или с кем веду дела? – сыронизировал Роберт. – Я уж молчу о том, что у меня нет привычки забывать на местах, например, деловых встреч использованные средства предохранения. А заподозрить в таком вероломстве кого–нибудь из моих знакомых дам тоже вроде бы нет оснований – я привык расставаться с девушками вполне мирно и без эксцессов. Не думаю, что кто–то из них в претензии. Может быть, просто полицейская лаборатория ошиблась?

Сколько Элизабет ни пыталась осторожно расспросить Роберта, но так ничего от него и не добилась. Все происходящее, по мнению Уотсона, было лишь неприятной цепочкой каких–то малопонятных совпадений. Рассерженная Лиз пыталась доказать ему, что против него кто–то играет. Это было единственным объяснением, которое позволяло ей по–прежнему доверять ему, – но клиент даже думать об этом не желал. Они спорили несколько часов, и Элизабет очнулась, лишь когда за окнами стемнело.

– Я подвезу вас домой, – заявил Роберт, расплачиваясь. – И заеду за вами завтра, чтобы мы могли продолжить эту увлекательную беседу. Может быть, за ночь мне придет в голову кто–нибудь из моих друзей, кто может скрывать под благообразной внешностью доктора Джекила гнусную сущность мистера Хайда.

Роберт сказал это так решительно, что Элизабет оставалось только смириться. Она уже убедилась, что ее клиент склонен принимать решения самостоятельно и строго им следовать. Его можно было попытаться переубедить, но после того, как он в чем–то для себя определился, сдвинуть с занятой точки было уже нереально. Лиз всегда полагала, что терпеть не может таких авторитарных мужчин, но вдруг поняла, что в Роберте эта черта ей, пожалуй, нравится. Кроме того, отчасти он был прав. В конце концов, Уотсон имел право участвовать в решении собственного дела. Значит, завтра они продолжат увлекательный диспут на тему, кто из недругов и конкурентов мог его подставить.

За следующую неделю для нее стало привычным то, что за ней заезжают с утра на «бентли». Обедали и ужинали они тоже вместе, и Элизабет, пожалуй, не удивилась бы, если бы как–нибудь застала Роберта у себя за завтраком. А в довершение всего она стала видеть эротические сны с участием брата своего жениха – как будто и без этого ей было мало проблем и неприятностей!..

…Предусмотрительно заведенный еще раз – чтобы прозвенеть на полчаса позже – будильник снова затрезвонил, и задумавшаяся Элизабет сбросила с себя остатки сна. Нехотя вылезая из–под одеяла, она поморщилась: вчера мистер Девероу совместно с обвинителями договорился о дате начала процесса. У нее было готово уже почти все, только одну неприятную обязанность она откладывала напоследок.

Сегодня ей предстояло лицом к лицу встретиться с Эвелин Декар и опросить ее, чтобы в суде барристер мог каким–то образом обыграть хотя бы часть ее показаний в пользу обвиняемого. Элизабет должна была не только побеседовать с мисс Декар, но и составить о ней собственное мнение, на которое впоследствии будет опираться мистер Девероу. Последние два дня она лихорадочно штудировала собственные университетские записи по курсу прикладной психологии, но все же не чувствовала себя во всеоружии перед важной встречей.

Глядя на себя в зеркало, Лиз честно призналась себе, что напугана. Она боялась того, что могла рассказать эта девица о Роберте… Элизабет знала, что просто обязана доказать невиновность Роберта. Не потому, что этого ждал от нее сэр Ричард или сам Марк, а потому, что иначе она сама не будет знать, как жить дальше…

6

Подходя к уютному ухоженному особнячку на Кеннингтон–лейн, Элизабет невольно сдержала шаг. Местечко, где проживала Эвелин Декар, воплощало все мечты о райской жизни. В переулках, отходивших от широкой улицы, на почтительном отдалении один от другого выстроились невысокие двухэтажные домики, удивительно похожие на сельские, каждый со своим небольшим садом. Лиз и сама мечтала о таком и часто представляла себе, как они с Марком когда–нибудь поселятся на окраине Лондона или в ближайшем пригороде в небольшом доме, где, кроме большой уютной гостиной и оборудованной новейшей техникой столовой, будет несколько спальных комнат – для них, их детей и гостей, которые смогут задержаться у них на ночь или даже на недельку–другую.

Сейчас, когда слякотная лондонская зима отступала под натиском весенних лучей солнца, кварталы уютных домиков на Кеннингтон–лейн казались пришельцами из сказки. На газонах среди снега уже чернели проталины; кустики несмело покрылись первыми побегами, а кое–где уже распустились и первые листочки; крыши пестрели разноцветной черепицей, с которой всего несколько недель назад сошла ослепительная зимняя белизна; большинство печных труб дымили, намекая, что их владельцы благополучно устроились у теплых каминов. Вдалеке от улицы не было слышно шума машин, и Элизабет словно погружалась в начало прошлого столетия.

Здесь все еще пользовались старомодными почтовыми ящиками, и Лиз не сомневалась, что каждый день по этим закоулкам между домами катается на велосипеде почтальон местного отделения связи. А за ним, вероятно, следуют булочник, мясник, молочник и бакалейщик, привозящие свою продукцию на дом по договоренности с хозяевами. И не исключено, что на такой улочке однажды приземлится Мэри Поппинс, прилетевшая на своем зонтике воспитывать непослушных детишек, пока ветер не переменится. Лиз даже удивилась, как это нигде до сих пор не примостился какой–нибудь художник, желающий запечатлеть традиционную «маленькую Англию». Здесь прямо–таки пахло уютом недалекого прошлого.

Элизабет на секунду задержалась, вдохнув полной грудью. Но здесь же обитала и Эвелин Декар, обвинившая Роберта Уотсона в изнасиловании. Значит, даже здесь не все так благополучно. Лиз решительно выбросила из головы романтический пейзаж и собственные мечты и направилась к домику, адрес которого значился как Кеннингтон–лейн, 25. Тот ожидал ее, поблескивая в лучах солнца бордовыми стенами.

Надо сказать, что накануне сам адрес стал для Элизабет изрядным разочарованием. Если бы загадочная Эвелин обитала в менее респектабельном районе, то можно было бы предположить, что она нуждается в деньгах и решила «потрясти денежное дерево» в лице Роберта Уотсона. Однако, судя по всему, жители Кеннингтон–лейн вряд ли нуждались в том, чтобы пополнять свой бюджет столь оригинальным способом. Впрочем, за последние надежды мисс Смолвуд цеплялась изо всех сил. Может быть, в процессе визита к миссис Декар ей удастся осмотреть дом, убедиться, что он приходит в упадок, – и это станет еще одним аргументом в пользу этого «заработка»? В конце концов, за внешней респектабельностью может скрываться и бедность, уже готовая превратиться в нищету.

На двери особнячка, казавшегося пряничным, вместо электрического звонка красовался изящный молоточек в форме головы льва, – мисс Смолвуд и ожидала чего–то подобного. Она бы даже, пожалуй, не удивилась, если бы дверца оказалась круглой и вела в хоббичью норку. От первого же удара по дому внутри разнесся мелодичный звук, и через несколько минут дверь открыли.

– Добрый день. Чем могу вам помочь?

Стоявшей в дверях молодой женщине было на первый взгляд около тридцати, хотя Элизабет тут же отметила, что она должна быть старше. Лиз прекрасно изучила досье этой дамы. Миссис Эвелин Декар было тридцать три года, она родилась в Эдинбурге, переехала в Лондон с мужем, вскоре развелась, при расторжении брака получила по брачному контракту дом, в котором живет в одиночестве. Ее семья осталась в Эдинбурге, детей чета Декаров не завела, поэтому Эвелин свободна жить, как ей хочется. Однако ни в каких неприятностях с законом она замечена не была и не имела даже штрафов за неправильную парковку или слишком быструю езду. По правде говоря, она вообще не имела дела с полицией, пока не обратилась в органы защиты правопорядка по поводу изнасилования. Биография Эвелин в этом смысле представляла собой не меньшее олицетворение респектабельности, чем ее дом.

Лиз видела миссис Декар только на фотографиях, но и тогда ее впечатлила внешность обвинительницы. На миловидном лице наивно сияли голубые глаза, полный рот буквально молил о поцелуях, густые пепельные волосы слегка вились на кончиках – чуть ниже плеч. На взгляд Элизабет, Эвелин была излишне худощава, но нельзя было не признать, что такие женщины с «фотомодельной внешностью» очень нравятся мужчинам. Увидев миссис Декар воочию, Лиз почувствовала, как ее неожиданно кольнула неприятная мысль: пожалуй, такой красоткой мог соблазниться и Роберт Уотсон. А если она ему отказала, способен ли он был настоять на своем, раз уже принял решение? Возможно, в его личной системе ценностей это и не считается насилием? Испугавшись собственной крамольной мысли, Элизабет постаралась как можно скорее прогнать ее подальше.

– Добрый день! – вежливо поздоровалась Лиз, извлекая удостоверение, выданное ей конторой мистера Девероу. – Я помощник барристера, представляющего интересы Роберта Уотсона. Вы позволите войти?

Эвелин поджала губы, словно само имя Уотсона вызывало у нее неприятные ассоциации. В ее глазах, как показалось Элизабет, на секунду мелькнул испуг, словно она увидела перед собой самого насильника, а не представителя его защитника. Конечно, для жертвы такое поведение можно было бы назвать типичным. Мисс Смолвуд уже думала, что ей откажут, но неожиданно Эвелин посторонилась в дверях.

– Входите.

Как только Лиз оказалась в просторном холле, ее надежды на то, что внутри особняк не такой уж и богатый, рухнули. В этом доме явно обитала женщина, которая ценила уют и не скупилась на то, чтобы поддерживать его в лучшем виде. Элизабет повесила пальто на заботливо предоставленную ей вешалку и по приглашению хозяйки прошла в гостиную.

– Располагайтесь, прошу вас. Я как раз собиралась пить чай, – произнесла Эвелин Декар, провожая незваную гостью к чайному столику, на котором вольготно устроились чашка с блюдцем, чайник, сливки, сахар и несколько тарелочек с крошечными пирожными – явно произведением искусства из ближайшей французской или итальянской кондитерской. – Не желаете присоединиться ко мне?

– С удовольствием.

Несколько минут были заняты разливанием чая и вежливым обменом репликами. Элизабет изучала Эвелин, и ей казалось, что ее собеседница занимается тем же. Из–под пушистых ресниц в ее сторону то и дело стрелял прозрачно–голубой взгляд. Впрочем, миссис Декар ни разу не решилась посмотреть своей гостье прямо в глаза, и это показалось Лиз весьма обнадеживающим знаком. А чай был превосходен, как и предложенные хозяйкой пирожные!

– Простите, что пришла поговорить на наверняка весьма болезненную для вас тему… – После нескольких ритуальных фраз можно было переходить к делу. – Мне очень неловко, но это моя работа – и я вынуждена задать вам несколько вопросов о том роковом визите мистера Уотсона, который для вас так неприятно завершился.

– Неприятно? – горько усмехнулась Эвелин и снова отвела глаза. – Скорее, кошмарно!

– Понимаю, что вам трудно об этом вспоминать, вряд ли представитель защитника вызывает у вас доверие, да и полиция, наверное, неоднократно расспрашивала об этом, но не могли бы вы рассказать мне подробности того вечера?

Миссис Декар несколько секунд помедлила, собираясь с силами, а потом принялась рассказывать, тихо и монотонно, останавливаясь только для того, чтобы перевести дыхание. Она поздно возвращалась от подруги и была немного навеселе, поэтому даже не испугалась, когда на улице рядом с ней затормозил шикарный автомобиль. Мужчина, сидевший за рулем, заявил, что просто не мог проехать мимо такой красивой женщины. Он показался Эвелин приятным и милым, предложил подвезти ее до дома, сводить в ресторан.

– Поймите меня правильно, – миссис Декар бросила на собеседницу умоляющий взгляд, – обычно я вовсе не настолько легкомысленна и никогда не поступаю подобным образом, но в тот вечер, видимо, вино вскружило мне голову. А он казался таким милым!

Мужчина действительно привез ее в ресторан и даже настоял на том, что сам заплатит за поздний обед, а ведь подобная старомодная галантность – такая редкость в наши дни! Было уже за полночь, когда Эвелин спохватилась и вспомнила о том, что на следующее утро ей рано вставать. Прекрасный кавалер и слышать не пожелал о том, что ей надо вызвать такси. А она уже настолько подпала под действие его неотразимых чар, что даже не подумала ни о чем дурном, когда он вызвался отвезти ее домой.

Эвелин надеялась, что они обменяются телефонами, чтобы встретиться еще раз, но у кавалера, как выяснилось, были другие планы. Он действительно довез ее до дома и напросился на чашку чая. Женщина отправилась в кухню, а когда вернулась, едва не упала в обморок от неожиданности. Ее галантный гость успел не только раздеться донага, но и нацепить на возбужденный половой орган презерватив. Он в грубой форме предложил ей заняться сексом, а когда шокированная и испуганная Эвелин попыталась отказаться и выставить его вон, буквально набросился на женщину.

Она пыталась отбиваться, но мужчина был сильнее. Он разорвал на Эвелин одежду и несколько раз грубо овладел ею, несмотря на сопротивление. Из–за позднего часа никто из спящих соседей, видимо, не слышал ее криков, поэтому на помощь ей не пришли. Насладившись унижением своей жертвы, насильник невозмутимо оделся и ушел. Эвелин пришла в себя лишь через час – и немедленно позвонила в полицию. Она подала заявление об изнасиловании и прошла медицинское освидетельствование.

Сначала полицейские отнеслись к ее заявлению с сочувствием, но без энтузиазма. Мужчина, который подвез Эвелин, был ей не знаком, и разыскать его не представлялось возможным. Однако, узнав все подробности, полиция повеселела. Дело в том, что, выходя из ресторана, в котором они провели вечер, миссис Декар запомнила номер шикарного автомобиля своего кавалера – просто потому, что недавно купила лотерейный билет и везде старалась искать «счастливые числа», которые могли бы заранее предсказать ей выигрыш. Эвелин смущенно призналась в пристрастии к азартным играм и по памяти восстановила номер.

Буквально тут же выяснилось, что автомобиль с таким номерным знаком принадлежит Роберту Уотсону. Из нескольких предъявленных Эвелин фотографий она безошибочно выбрала снимок, изображавший финансиста. Налицо было жестокое изнасилование, подтвержденное врачом; на месте преступления осталась улика – презерватив с семенной жидкостью насильника (которая, как выяснила экспертиза, с вероятностью 99 процентов также принадлежала Роберту Уотсону); потерпевшая опознала своего обидчика – в общем, ничего удивительного, что негодяя арестовали буквально на следующий же день.

– Вы действительно так хорошо его запомнили, что смогли с легкостью опознать? – усомнилась Элизабет. – Ведь это был вечер, вы видели его только один раз и при искусственном освещении.

– Поверьте, в таких вещах ошибиться невозможно! – грустно улыбнулась Эвелин, по–прежнему пряча взгляд. – Если тебя насилуют, то невольно запоминаешь все подробности. Я понимаю, что хороший барристер обязательно поставит под вопрос качество опознания, но оно было проведено по всем правилам. Этого мужчины мне никогда уже не забыть, хотя я была бы этому и рада. Дело здесь не только в его лице…

– Да, я помню, что в нескольких интервью вы говорили что–то о других физических особенностях, – подхватила Элизабет. – Может быть, вы расскажете, что имели в виду? Конечно, если вы действительно запомнили что–то характерное для мистера Уотсона!

– Вообще–то прокурор не хотел, чтобы эта информация раньше времени выходила наружу, – Эвелин очень мило покраснела, сделавшись похожей на трогательную маленькую девочку, – но, думаю, вам можно сказать, раз вы занимаетесь этим делом. Когда он одевался, то повернулся ко мне спиной, и я заметила у него на правой ягодице довольно большой шрам, похожий на коряво выписанную букву «S». Прокурор считает, что если спросить об этом дефекте в зале суда, то у подсудимого не останется другого выхода, кроме как признать свою вину, – в противном случае обвинение будет настаивать на медицинском осмотре.

Элизабет судорожно сглотнула. Да, если прокурор спросит о шраме и если он действительно есть у Роберта, то это станет сущей бомбой, взорванной под носом у барристера и обвиняемого прямо в зале суда. Никаких сомнений в том, что Эвелин Декар и в самом деле видела Уотсона обнаженным, у присяжных не останется. А он ведь по–прежнему утверждает, что никогда не видел этой женщины, – и Лиз была убеждена, что на той же позиции он будет стоять и в суде!

– А вы уверены, что не были знакомы с мистером Уотсоном до… этого прискорбного случая? – переспросила Лиз.

– Понимаю, к чему вы клоните, – снова печально улыбнулась хозяйка. – Не были ли мы знакомы, не встречались ли мы – чтобы теперь я хотела ему отомстить, обвинив в том, чего он не совершал?! Нет, я увидела Роберта Уотсона в тот вечер впервые. И надеюсь не увидеть его больше никогда – разве что в зале суда, когда судья объявит приговор. Единственное мое желание: чтобы преступник получил по заслугам, а потом я постараюсь навсегда вычеркнуть из своей памяти ту чудовищную ночь!

Уходя от Эвелин, Элизабет чувствовала себя растерянной. И ей было страшно. Если Роберт признает, что у него действительно есть шрам, то останется только поверить миссис Декар, которая никак не могла бы узнать о такой подробности. Но это значило, что… он все это время обманывал Лиз, воспользовался ее стремлением понравиться семье Марка и обвел ее вокруг пальца. От этой мысли ей стало нехорошо. Неужели такое возможно?

Лиз не могла не признать, что все, рассказанное Эвелин, прекрасно «ложилось» на образ Роберта: и поздний обед в ресторане, и то, что он заплатил сам, и то, что лично подвез ее домой. Но эпизод с насилием неуловимым образом не вписывался во всю эту ровную концепцию. Лиз решительно встряхнула головой. Нет, она была просто не в силах представить Роберта Уотсона насильником! Надо срочно разобраться с этим проклятым шрамом!

Она уже шла от метро по направлению к офису мистера Девероу, когда вдруг ожил ее сотовый телефон. Посмотрев на определившийся номер, Лиз ощутила, как сердце подпрыгнуло. Марк! Ей стало одновременно радостно и почему–то немного неловко.

– Привет, красавица! Не забыла еще обо мне? – Похоже, он был в хорошем настроении.

– Я ужасно по тебе соскучилась! Ты уже вернулся из своей поездки?

– Я тоже скучаю по тебе, дорогая. Если бы я уже вернулся, то не стал бы звонить, а приехал бы сам и похитил тебя прямо из офиса, из–под крыла старого зануды Девероу и его ближайших приспешников. Но я, к сожалению, все еще сижу в Австрии – дела фирмы прежде всего. Вот решил потратить немного денег и позвонить тебе, чтобы напомнить о своем существовании, а то ты, пожалуй, забудешь, кто я и как выгляжу, – пошутил Марк. – Как у тебя дела? Что новенького?

– Ты мне очень нужен! – вырвалось у Элизабет. – Кто–то обещал мне профессиональную помощь, а теперь раскатывает по Австриям!

– Ого, так я теперь нужен тебе только как профессионал?! – с напускным возмущением засопел в трубку Марк. – Я–то надеялся, что ты меня воспринимаешь в несколько другом аспекте!

– Когда приедешь, то сразу поймешь, в каком аспекте я тебя воспринимаю, – хихикнув, посулила Элизабет. – Конечно, в первую очередь ты мне нужен как самый лучший на свете мужчина! Но и твое профессиональное вмешательство мне тоже не помешает.

– Что–то случилось? – Его тон тут же стал серьезным. – Это касается дела Роберта?

– Каждый день что–то случается, – пожаловалась Лиз, радуясь, что наконец–то она может кому–то от души пожаловаться. – Проведен ряд экспертиз, и улики, оставленные на месте преступления, указывают на твоего брата. А сегодня я опросила потерпевшую и теперь бьюсь над ужасной дилеммой.

– Какой?

– В университете нас не учили, как тактичней спросить у клиента, есть ли у него какие–либо отметины на… гм… пикантных местах… – Забыв о том, что Марк ее не видит, Элизабет закатила глаза. – Ведь невозможно же прямо брякнуть нечто вроде: «Мистер Уотсон, у вас случайно не имеется шрама на заднице?»!

– Ну а что, если случайно имеется? – после небольшой паузы тихо переспросил Марк.

Лиз на секунду онемела.

– Ты хочешь сказать, что знаешь об этом шраме? – Она с трудом выдавила из себя эти слова.

– Да, знаю. Дело в том, что еще в юности Роберт неудачно упал с дерева и пропорол веткой правую ягодицу. Его отвозили в больницу, накладывали швы, но он умудрился так серьезно пораниться, что с тех пор остался шрам – довольно большой, похожий на знак американского доллара.

– Или на коряво выписанную букву «S», – прошептала Элизабет и чуть не расплакалась. – Марк, это чудовищно! Этого не может быть!

– Не может быть чего?

– Не может быть, чтобы Роберт… чтобы твой брат… чтобы мистер Уотсон это сделал!

– Знаешь, я с самого начала не очень–то верил в то, что Берт совсем не причастен к этому делу… А что, у тебя уже исчезли последние сомнения на этот счет?

– Эта женщина может опознать шрам. Если это правда, то правда и все остальное!

Почти на минуту в трубке повисло молчание.

– Я очень сочувствую тебе, милая, – проговорил наконец Марк. – Одно из первых дел – и клиент–лжец! Ты не должна принимать это близко к сердцу – даже если ему придется ответить за совершенное. В конце концов, закон есть закон – и он одинаков для всех. Мне очень неприятно осознавать, что на подобное способен мой брат, но гораздо хуже то, что я втянул тебя в это гиблое дело. Слышишь, Лиз? Лиз!

– Да, – прошептала она.

– Через неделю я вернусь в Лондон, – решительно заявил Марк. – Мы обязательно что–нибудь придумаем и как–то вытащим Роберта из этого ужаса. Пусть откупается, в конце концов! А ты не смей расстраиваться, слышишь?! В любом случае, ты все делаешь правильно. Знаю я вас, девушек, – Берт производит на вас неизгладимое впечатление, и вы потом готовы поверить любому вранью, лишь бы он остался в ваших глазах прекрасным рыцарем в сверкающих доспехах! Я приеду – и все наладится, вот увидишь. Обещай, что не будешь расстраиваться!