Текст книги "Отель с привидениями"

Автор книги: Шэрон Саймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Элина глубоко вздохнула. Так вот в чем дело... Трейси – актриса. Тогда ничего удивительного, что она выглядит как кинозвезда.

– Но ты ведь такая хорошенькая. Не понимаю, что тебе могло бы помешать...

– Никто не даст мне такой возможности, – снова зарыдала Трейси. – Даже показать им, на что я способна. И я не могу отсюда выйти, чтобы меня просмотрели или прослушали.

– Должен же быть какой-то выход, – возразила Элина.

Если кому и следует выступать на сцене, решила Элина, так это Трейси Уинтерс. Ее внутренняя энергия, казалось, прямо переполняла комнату «Пристанища», и даже гроза, бушевавшая за окном, не могла соперничать с силой этой энергии.

– Я уже все перепробовала, – с отчаянием в голосе проговорила девушка. – А теперь у меня закончились деньги, мисс Калверт не позволит мне остаться здесь ни на минуту, если я не смогу платить за эту убогую комнатенку.

После того, что Элина услышала в гостиной, она не сомневалась, что Трейси говорит правду. Виктория Калверт не станет заниматься благотворительностью.

– Теперь ты понимаешь, почему я не могу вступить в обыкновенный брак? – В ее огромных глазах отразилась мольба. От этой девушки исходило какое-то сияние, и Элина с трудом сдерживалась, чтобы не слишком откровенно разглядывать ее.

– Понимаю, – ответила она, представив себе Трейси перед раковиной грязной посуды или рядом с плитой, на которой кипит суп. И воображение Элины живо нарисовало ей заплаканное лицо Трейси, склоненное над кастрюлей с каким-нибудь варевом.

– Так сильно желать чего-то всю жизнь, почти приблизиться к этому, а потом вдруг все потерять... – плакала Трейси.

Эти слова что-то напомнили Элине. Где она могла слышать нечто подобное? Но мелькнувшее воспоминание потонуло в потоке восхищения, которое у нее вызывала эта девушка.

– Но как же ты, бедняжка? – Трейси вытерла слезы. – Ты только что приехала и вынуждена слушать всю эту чепуху! Откуда ты?

– Из Египта.

К изумлению Элины, Трейси соскочила с кровати и принялась восторженно бегать по комнате. Выражение ее лица из трагического превратилось в взволнованное.

– Из Египта! – воскликнула она. – Что я слышу?! Подумать только... А ты сама случайно не египтянка?

– Нет, – ответила Элина, совершенно сбитая с толку внезапной переменой, произошедшей с этой удивительной девушкой. – Я американка, а моя мама была гречанкой.

– Так вот почему у тебя такие прекрасные глаза. Но ты ведь жила в Египте! Потрясающе! Рядом с пирамидами и сфинксами?

– Нет. Я жила в палаточном лагере в Долине Царей. Мой отец был археологом. Он занимался раскопками древних гробниц.

– Не торопись! Расскажи мне все очень подробно – все это так меня занимает. – Глаза Трейси горели, и Элина почему-то поверила, что девушка не притворяется, что ей действительно интересно.

– Ты... тебе действительно интересны египетские гробницы?

– Ах, милая! Когда я вижу изображения сокровищ Тутанхамона, я чувствую, что прошлую жизнь я провела именно в том мире. В школе я играла Клеопатру в пьесе «Антоний и Клеопатра». Мне все это так запало в душу... А ты... ты видела все это своими глазами!

Элина молча кивнула, а Трейси продолжала кружиться по комнате, раскинув руки в разные стороны.

– Как же мне безумно-безумнобезумно повезло, что судьба послала мне тебя! Но почему же ты вдруг уехала из Египта? – Она наконец плюхнулась на кровать и посмотрела Элине прямо в глаза.

Взгляд ее был таким пронзительнопроницательным, что Элина отвела глаза, однако незаметно для себя самой рассказала ей всю свою историю, приведшую ее в конце концов в «Пристанище страждущих». Впервые за всю свою жизнь Элина была кому-то действительно важна и интересна, и это было для нее внове. Она была небезразлична Трейси!

К концу рассказа Трейси взяла Элину за руки и, казалось, снова готова была заплакать.

– Как жаль, что я не знала тебя раньше, – ведь сейчас мне надо собираться и уезжать из Нью-Йорка. – На лице Трейси снова появилось выражение трагического отчаяния. – Конец всем моим мечтам. За эту комнату у меня уплачено только до конца этого месяца.

– Я могу тебе помочь. У меня очень много денег.

Луиза глотнула еще воды.

– «Пристанище страждущих» не назовешь таким уж надежным и спокойным, – проворчала Чарли.

Алекс в ответ сокрушенно покачала головой.

– Только представь: эта Калверт хочет прикарманить все деньги Элины!

– Ага, и между прочим, сто тысяч долларов в те времена были гораздо большей суммой, чем сейчас, – поддакнула Луиза. – Дедушка Тейлор говорил, что это все равно что теперь около миллиона.

В разговор вступила Джо:

– А когти мумии-то все возвращаются. Почему, интересно?

– Хотелось бы знать, правда ли кто-то пытается запугать Элину, все время подкидывая ей точно такие же птичьи лапы. Фу, она, наверно, готова была выпрыгнуть из окна своего четвертого этажа, когда почувствовала впившиеся в нее когти, – с отвращением проговорила Алекс.

– Элина держится очень уверенно. Думаю, что уверенность в себе в том и заключается, чтобы сохранять спокойствие в самых невероятных ситуациях, – предположила Чарли. – Я бы на ее месте непременно что-нибудь отчебучила, если бы эта мерзость снова оказалась среди моих вещей.

– Я предупреждала, что эта история отвратительна, – ответила Луиза. – При одном воспоминании о ней у меня всегда кровь стынет в жилах. И ведь это еще не конец...

– Слушайте, у меня от всего этого разыгрался аппетит! – Чарли вскочила с места. – Мне просто необходимо что-нибудь съесть.

– Вот видишь, – протянула Луиза, – ты все время ешь и при этом остаешься худой, как палка.

– Ты что, не наелась? – удивилась Джо. – Мы же только что напихались гамбургерами, картошкой фри и молочными коктейлями.

– Этих бутербродов мне надолго не хватает. Мне обязательно нужно что-нибудь существенное на десерт.

– Что ж, если ты это серьезно, то давай закажем еду в номер. – Джо помахала в воздухе большим, пышно украшенным меню. – Я нашла его в ящике стола. Только послушай: пирожное с муссом из темного шоколада. Или, например, творожный пудинг с вишней и шоколадной стружкой.

– М-м-м-м... Хватит! Так только на нервы действует, – облизнулась Чарли. – А как все это можно получить сюда?

– Надо просто позвонить и заказать, – объяснила Джо, – и вся еда прибудет прямо вот к этой двери. Нам даже не придется одеваться и выходить в ресторан.

Чарли была просто в восторге.

– Тогда давайте так и сделаем. И скорее, пока я не умерла с голоду!

– Алекс, звонить будешь ты, – распорядилась Луиза. – Поговори-ка с ними голосом мистера Миролюба.

ГЛАВА 8

Еду принесли через двадцать минут. Дверь открыла Джо. Молодой официант вкатил в номер накрытый белой скатертью сервировочный столик, на котором покоились четыре серебряных колпака. Взглянув на подушки и одеяла на полу, официант, казалось, оторопел.

– Прошу вас, леди, – произнес он с ухмылкой, картинно поднимая один за другим серебряные колпаки. – Двойная порция творожного пудинга с вишней, пирог с лаймом, пирожное с шоколадным муссом, тройная порция сливочного мороженого с вишневым сиропом, орехами и «гран марнье». Вы уверены, что сможете все это съесть? – иронично поинтересовался официант.

– Абсолютно, – ответила за всех Чарли.

Стараясь выглядеть как можно старше, Джо солидно спросила, где ей следует расписаться.

– Вот здесь, пожалуйста. Ваше имя и номер комнаты. – Служащий ловко вынул карточку из нагрудного кармана своего белоснежного пиджака.

Джо поставила витиеватую подпись, а Алекс вручила молодому человеку чаевые.

– Приятного аппетита, – хмыкнул он и выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь.

– О-о-о-о... Это просто рай земной! – простонала от удовольствия Чарли, принимаясь за свое мороженое.

В течение следующих нескольких минут в комнате не было слышно никаких других звуков, кроме чавканья, довольного сопения и стука ложек о посуду, – десерты исчезали на глазах.

– Я бы смогла съесть десять таких порций. – Чарли довольно светилась.

– Интересно, а чем кормили в «Пристанище страждущих»? – облизываясь, задалась вопросом Алекс. – Луиза, ты знаешь?

– Насколько мне известно, еда была одним из самых больших недостатков этого заведения.

– Рассказывай дальше, – попросила Джо. – Думаю, наконец вечно пустой желудок Чарли набит до отказа.

Чарли тут же ее поправила:

– Ну, не до отказа, но до состояния полного довольства. Продолжай, Луиза.

Сытые и довольные, девочки снова расселись по местам. Снова окунувшись в атмосферу «Пристанища страждущих» и вспомнив о переживаниях Элины, они помрачнели. В голосе рассказчицы зазвучали гневные нотки.

Странствуя по миру, Элина привыкла к разным, довольно странным и экзотическим блюдам. В Марокко она пробовала овечий глаз, в Японии – сырую рыбу, на Ближнем Востоке – мясо жареного ягненка с кровью. Но даже если все это ей не всегда было по вкусу, она могла быть уверена в том, что, где бы они с отцом ни оказались, ей предложат что-то другое на выбор и еды будет достаточно.

В «Пристанище страждущих» все было иначе.

Элина и Трейси еще разговаривали, когда в их беседу ворвался звук гонга, донесшийся откуда-то из глубины дома. Трейси поспешно вскочила на ноги.

– Быстрее! Зовут на ужин!

– Но я хочу сначала поговорить с мисс Калверт о том, как помочь тебе оплатить комнату, – возразила Элина.

Ни разу за всю жизнь у нее не возникало подобных альтруистических желаний, никогда она еще не хотела кому-то помочь, и теперь, когда такая мысль пришла ей в голову, ей ни за что не хотелось с ней расставаться.

– Потом, – ответила Трейси, хватая Элину за руку. – Если мы не поторопимся, нам ничего не достанется.

На лице девушки отразились такие мольба и отчаяние, что Элина, пожав плечами, подчинилась, и Трейси потянула ее за собой по коридору, потом втащила в скрипучий лифт, и, пробежав по еще какому-то холлу, они оказались в столовой.

Там было так же темно, как и повсюду в этом доме. В полумраке Элина разглядела два длинных ряда столов, за которыми, сгорбившись, сидели девушки, торопливо намазывавшие масло на тоненькие кусочки хлеба. Напротив каждой воспитанницы стоял небольшой стакан молока.

Элина и Трейси скользнули на свои места, и, быстро поприветствовав своих соседок, Трейси взяла из стоявшей посередине стола тарелки два куска хлеба. Тарелка стремительно пустела.

– Можно только один, – пробормотала одна из девушек, набив рот.

– Второй для Элины, – величественно произнесла Трейси, выговорив это имя так, как будто оно принадлежало богине. – Она еще не привыкла к тому, как мы тут быстро справляемся с едой.

В глубине столовой зазвенел колокольчик, и в едва освещенном помещении Элина разглядела мисс Калверт в ее воздушной синей накидке.

– Добрый вечер, девочки! – воскликнула она. – Вы, конечно, знаете, что прошла гроза. К сожалению, из-за нее на кухне отключилось электричество, поэтому сегодня горячего ужина не будет.

Кто-то из сидевших за столом глубоко вздохнул, кто-то издал страдальческий стон, но ни одна из присутствовавших не посмела оспорить такое нелепое объяснение. Кроме Элины.

– Но ведь во всем остальном доме свет есть, – громко произнесла она. – Как такое может быть?

Последовала гнетущая тишина, и Элина почувствовала на себе тридцать враждебных взглядов.

– Замолчи. – Девушка, сидевшая рядом с Элиной, ткнула ее локтем в бок. – Заткнись, или мы вообще ничего не получим на ужин.

Тем временем к Элине подлетела мисс Калверт и, нависая над ее стулом, сказала:

– Такие вот капризы природы. Познакомьтесь, девочки, это Элина Сенджер. Она новенькая. Уверена, что вы окажете ей истинное гостеприимство, как это принято у нас в «Пристанище страждущих». – Она взяла Элину за плечи, и девочка почувствовала, что ее острые ногти вот-вот вопьются ей в кожу. – Я бы хотела поговорить с тобой после ужина. Жду тебя в гостиной, – уже тихо добавила она.

– Да, мне тоже надо с вами поговорить, – ответила Элина, четко выговаривая слова. Она не намерена была позволить этой женщине запугать себя.

– Не показывай ей, что мы с тобой подружились, – прошептала Трейси, когда мисс Калверт уплыла восвояси, пронзив Элину изучающим взглядом через плечо.

Элина очень удивилась этой просьбе:

– Но почему?

– Потому что тогда она сделает все, чтобы мы не встречались, пока я отсюда не уеду.

– Но почему вы всё позволяете с собой так обращаться? Не могло на кухне ничего сломаться. Нам обязаны дать больше еды, чем просто хлеб с молоком!

Девушка, которая ткнула ее локтем, снова зашипела:

– Да замолчи ты!

– Познакомься, это Мэрион, – представила девушку Трейси.

У Мэрион были вьющиеся каштановые волосы и стройная фигура.

– Мэрион танцовщица, – добавила Трейси.

– Ага, – громко засмеялась сама Мэрион. – Я частенько хожу на цыпочках в магазине женской одежды Мэйси.

– Элина приехала к нам из Египта. Она только недавно в Нью-Йорке.

– Правда? Что ж, добро пожаловать в калвертовское пристанище заблудших душ, детка! Слушай, ты собираешься пить свое молоко или так и будешь на него смотреть?

– Возьми себе, – быстро уступила Элина. – Мне пора. Мисс Калверт уже делает знаки, чтобы я подошла.

– Удачи, детка, – шепотом пожелала Мэрион. – Не дай ей довести тебя до слез.

– И не забудь, – напомнила Трейси, – мы с тобой не знакомы.

Пробираясь мимо череды согнутых спин, Элина недоумевала, как это мисс Калверт удалось так их всех запугать. Некоторые девочки были ровесницами Элины, а другие казались уже почти взрослыми, как Трейси и Мэрион.

Не успев переступить порог гостиной, Элина выпалила:

– Мне нужно пятьсот долларов в личное пользование. Надо будет купить кое-какую одежду, чтобы ходить в школу, и на зиму у меня нет ничего теплого.

– Пятьсот долларов – очень большая сумма. – Мисс Калверт восседала за элегантным письменным столом. К вечернему выходу она переоделась в темно-красное платье с глубоким декольте на спине и V-образным вырезом спереди. – Мы сами позаботимся о том, чтобы у тебя было все необходимое.

– Но я хочу иметь личные деньги, – продолжала настаивать Элина. – Я уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно ходить по магазинам, – я с десяти лет это делаю сама. Вы не имеете права удерживать мои деньги.

– Ну и конечно, у тебя будут деньги на карманные расходы, – продолжала мисс Калверт так, будто даже не расслышала слов Элины. – Думаю, пять долларов в неделю будет более чем достаточно.

– И вот еще что, – заявила девочка, подходя ближе к столу хозяйки заведения и глядя ей прямо в глаза, – мне нужна комната побольше. Я привыкла к простору.

Мисс Калверт спокойно парировала:

– Все это, несомненно, можно будет устроить, как только банк подтвердит наличие денег на твоем счету. – Взгляд ее был холодным и жестким. – А до тех пор мы содержим тебя здесь из милосердия, за мой счет, а все благотворительные комнаты у нас находятся на четвертом этаже.

Элина от возмущения потеряла дар речи.

– Да как вы смеете?!

Мисс Калверт поднялась из-за стола и положила на плечо своей подопечной обнаженную костлявую руку. Элина хотела было увернуться, но вспомнила о длинных острых ногтях, вот-вот готовых впиться в ее кожу.

– Понимаю, ты многое пережила, и тебе пришлось перенести долгое путешествие, – властно промурлыкала мисс Калверт, – но ты не должна со мной так разговаривать. Я твоя законная опекунша.

– Совместно с доктором Б-баттервортом, – заикаясь, попыталась возразить Элина.

– Несомненно, но дражайший доктор Баттерворт сейчас так далеко, в Египте. Я абсолютно уверена, что он бы согласился с тем, что кто-то должен взять на себя ответственность заботиться о тебе. – Пальцы с длинными ногтями слегка сжались. – Что бы ты ни думала, ты все равно еще слишком мала, чтобы самостоятельно распоряжаться своими деньгами или принимать какие-либо решения, касающиеся твоей жизни. – И снова Элина почувствовала на своем плече острые ногти. Мисс Калверт глубоко вздохнула и, глядя на девочку поверх мешков под глазами, продолжила: – К счастью, я имею опыт в подобных делах. В таком возрасте, как у тебя, молодые девушки переживают довольно трудный период жизни, а я, слава богу, знаю, как с вами иметь дело. – Ее глаза светились таким же светом, как брошь с бриллиантом и рубином на ее платье. – Однако я уже опаздываю на званый ужин, – резко изменила она вкрадчивый голос на грубый. – Надеюсь, ты найдешь дорогу на четвертый этаж.

И мисс Калверт удалилась, оставив трясущуюся от беспомощного гнева Элину в одиночестве.

В лифте Элина столкнулась с Трейси.

– Ну как, содрала с тебя шкуру? – участливо поинтересовалась Трейси.

– Нет, но я никак не могу поверить в то, что она действительно завладела всеми моими деньгами. – Элина вся кипела от бешенства. – Я хотела оплатить твою комнату еще на один месяц, но она не дала мне вообще ни цента!

– Так я и знала, – печально подытожила Трейси. – Но у нас все равно остается хотя бы две недели. Ты расскажешь мне все, что знаешь о Египте, и – кто знает? – может быть, в последний момент у меня все изменится.

Лифт доехал до третьего этажа. Пока открывались двери, Элина спросила:

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Я пообещала Бену встретиться с ним, – извиняющимся тоном ответила Трейси. – Он будет ждать меня на улице. Он всегда насвистывает песенку «Болван янки», и таким образом я всегда узнаю, что он уже пришел. Но мы принесем тебе что-нибудь получше хлеба с молоком. Давай встретимся около моей комнаты в половине десятого.

Элина кивнула. Расставшись с новой подругой, она побежала к окну коридора и выглянула на улицу, но смогла разглядеть только высокую мужскую фигуру в свете уличного фонаря. До слуха девочки едва слышно донесся насвистываемый мотив, а через мгновение Элина увидела, как по ступеням «Пристанища страждущих» сбежала Трейси, и молодые люди, взявшись за руки, двинулись по блестящему после дождя тротуару.

Добравшись по лестнице до своей комнаты, Элина усилием воли заставила себя взять мешочек, в котором лежали когти, и спрятала его на самое дно сумки. После этого она затолкала сумку под кровать, плюхнулась на жесткий матрас и уставилась на удаляющийся свет, который ей удалось различить в том крохотном клочке неба, что был виден из окна ее комнаты. Время как будто остановилось, и когда наступила долгожданная половина десятого, она все еще лежала в одежде на кровати. Девочка тихо поднялась и на цыпочках подошла к двери.

Мисс Калверт, очевидно, старалась изо всех сил экономить на электричестве, поэтому Элина порадовалась, что успела изучить третий этаж, пока было еще светло. Теперь же в коридоре царила кромешная тьма, и ей приходилось шарить рукой по стене, чтобы ни на что не натыкаться.

И вдруг девочка снова увидела тот самый странный голубой свет, который она уже видела днем и от которого стали видны номера комнат. Но когда Элина дошла до номера 42, свет погас и все вокруг снова погрузилось во тьму. Девочка ощутила рядом чье-то присутствие, как будто кто-то стоял близко-близко от нее. Между ног у нее прошмыгнула кошка, издав сдавленный, испуганный крик. Охваченная ужасом, Элина громко забарабанила в дверь Трейси.

– Тише! – втащила та Элину к себе в комнату. – Всегда делай все так, чтобы старуха Калверт тебя не услышала.

Оказалось, что Трейси побывала в закусочной на углу.

– Вот бутерброд и пудинг на десерт, – радушно разложила она свои богатства на прикроватном столике.

– Зачем же ты потратила деньги?!

– Но, милая моя, ты же только приехала и все, наверно, кажется тебе ужасно странным...

Элина кивнула:

– В более странном месте мне еще не доводилось жить. Что это за чудной голубой свет? Я уже не первый раз вижу его в коридоре.

К изумлению Элины, Трейси, казалось, готова была упасть в обморок.

– Значит, ты ееуже видела?! Ты действительно выдающаяся девочка.

– Кого видела?

– Говорят, в этом доме живет привидение, – проговорила Трейси тихим, взволнованным голосом. – Только не каждый может его увидеть. Я не видела ни разу. Ходят слухи, что это привидение девушки-сироты, которая жила здесь во времена отца мисс Калверт. Она умерла в этом доме и теперь бродит по коридорам и вечно полирует полы, согнувшись до земли.

– Кошка тоже ее видит, – с ужасом сказала Элина, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом. – А от чего она умерла?

– Ходят слухи, что Калверты убивали девушек и хоронили их в розовом саду, но доказать ничего невозможно. Это так же, как в истории про лягушку в кипятке.

Элина непонимающе приподняла брови.

– Ну, знаешь, – принялась объяснять Трейси, – говорят, если живую лягушку бросить в кипящую воду, она будет как сумасшедшая барахтаться и пытаться всеми силами выскочить наружу. Но если поместить лягушку в холодную воду, а потом градус за градусом нагревать ее, лягушка умрет без борьбы. Я думаю, что Полли – та девушка, что умерла, – просто тихо увяла от одиночества, тяжелой работы и голода.

– Все равно это значит, что ее убили Калверты! – выкрикнула Элина, резко выпрямившись и высоко вскинув голову. – Что ж, я собираюсь вести себя как та лягушка, которую бросили сразу в кипяток. Буду бороться, пока не выберусь отсюда.

Трейси улыбнулась:

– Молодец. Только ты не бойся призрака Полли. Насколько мне известно, она еще никому не причинила зла. А вот кого тебе стоит опасаться – так это мисс Калверт!

«Как странно, – думала Элина, поднимаясь к себе на четвертый этаж, – отец пожелал для меня надежного пристанища, а я оказалась в лапах такой алчной особы, как мисс Калверт, да еще и в доме с привидением».

– Неужели это действительно работа когтей, принадлежащих мумии? – задала она вопрос вслух.

С самого детства ее приучили рассуждать логически и по-научному, а волшебство и проклятия не относились к научным понятиям. Но все-таки ее отец в конце жизни поверил в силу птичьей лапы.

Элина содрогнулась. Она пыталась избавиться от этих когтей, но они дважды к ней возвращались. Сейчас она спрятала их в сумку и запихнула под кровать. Что же делать теперь? Просто оставить их на какое-то время в своих вещах и подождать, пока представится возможность предложить древность какому-нибудь музею или коллекционеру памятников египетской культуры?

«Но что бы ни случилось, – решила девочка, – я обязана найти способ, как Трейси остаться в «Пристанище», иначе мне станет тут совсем уж неуютно».

ГЛАВА 9

За последующие несколько дней Элина сумела выяснить, каким образом мисс Калверт удается удерживать девочек в состоянии подавленности и нервного напряжения.

Прежде всего, это постоянное чувство голода. Спускаясь на следующее утро к завтраку, Элина услышала ворчливые и злые перешептывания.

– А как же апельсиновый сок? – недоуменно протянула Трейси.

– Роза говорит, что апельсиновый сок теперь останется только в нашей памяти, – ответила Мэрион, упершись рукой в бок. – С этого дня нам будут давать лишь отвар из чернослива.

– Но почему? – удивилась Трейси. – Мы ведь все так любили апельсиновый сок! Этот компот и пить никто не станет.

– В этом-то все и дело, – пояснила Мэрион. – Мы слишком быстро выпивали сок, и ведьме Калверт это удовольствие слишком дорого стоило.

Тогда в разговор вмешалась Элина:

– Но это же глупо! Она экономит деньги и при этом покупает то, что никто не ест!

– Тс-с-с... – зашипела Трейси. – Если станешь жаловаться, все будет еще хуже.

– Даже не знаю, может ли быть хуже, – проворчала Элина в ответ.

Однако очень скоро она поняла, что хуже может быть. На ужин им дали пудинг из корок, оставшихся от утреннего хлеба, а на обед был водянистый суп из остатков вчерашнего ужина.

Кроме того, здесь действовали дурацкие правила: все должны были вставать в шесть утра и ложиться, как только в десять вечера выключат свет. Гостей можно было принимать только в гостиной, а посетители мужского пола были вообще запрещены. Трейси приходилось встречаться с Беном за пределами приюта, а если она вечером приходила чуть позже десяти, то оставалась на ночь на улице. Все девочки жили как затворницы, полностью отрезанные от жизни города, куда выходили только в школу или на работу.

И еще, словно всего этого было недостаточно, в самом «Пристанище» за воспитанницами велась постоянная слежка. Мисс Калверт каким-то образом узнавала обо всем, что случалось с ее подопечными под крышей приюта. Ни у кого не могло быть никаких секретов – это Элина выяснила на второй день своего пребывания там, когда мисс Калверт снова вызвала ее в гостиную.

– Думаю, Трейси Уинтерс нельзя назвать хорошей компанией для тебя, – сказала она. В это утро на ней был дорогой костюм с лисьим воротником. Две лисьих головы, свисавшие по обе стороны шеи мисс Калверт, смотрели на Элину стеклянными глазами.

Открыв рот, Элина молча смотрела на хозяйку заведения, не зная, что ответить. Та же между тем продолжала:

– Я лучше в этом разбираюсь. Ты, конечно, ее обожаешь, и она действительно очень мила, но Трейси всего лишь дешевая выскочка из Висконсина, да и слишком она взрослая, чтобы быть тебе подругой. – Мисс Калверт снисходительно улыбнулась, растянув тонкие губы.

– Это н-не ваше дело, – заикаясь, возразила Элина, – с кем мне дружить.

Улыбка Виктории Калверт перешла в злобную гримасу.

– Такого тона я от тебя терпеть не намерена. Думаю, мне не придется это повторять. Ты могла бы найти во мне друга, готового помочь, но если ты будешь продолжать вести себя подобным образом, то я стану для тебя самым страшным врагом. Я уже попросила Мэрион покинуть наш приют.

– Мэрион уехала? Почему?

– Я узнала... я кое-что узнала о ней. Кроме того, мне никогда не нравилось ее поведение. – Мисс Калверт подняла на Элину свои отекшие глаза. – И вот еще что: не стоит делать тайны из каких-то своих вещей или привычек. Например, не надо прятать сумку под кровать. Все свои мелочи ты можешь хранить в ящиках стола или в шкафу. И не спи в нижнем белье – это негигиенично. Роза выдаст тебе ночные рубашки, и ты тоже сможешь положить их в шкафу.

Лицо Элины вспыхнуло румянцем. Откуда старой Калверт известно, в чем она спит? Как она посмела рыться в личных вещах? А что, если она наткнулась на когти?

И довершением этих несчастий была школа. Мисс Калверт, не теряя времени, записала Элину в самую дешевую школу Нью-Йорка, которая славилась своими суровыми законами. Формой там служили длинные, серого цвета платья, которые надевались поверх белых рубашек из плотной грубой материи, а тяжелые туфли надо было натягивать на колючие толстые серые чулки.

Вместе с Элиной из «Пристанища страждущих» по унылым, насквозь продуваемым ветрами улицам каждое утро тащились еще шесть девочек. Ни одна из них не пыталась подружиться с Элиной, что ту, однако, совсем не задевало. Все они были скучными и глупыми. По мнению Элины, возможно, это было следствием как раз учебы в школе мистера Бернса.

Элина терпеть не могла часами сидеть за партой и переписывать страницы из огромной энциклопедии. Все, чему их учил мистер Бернс, Элине было известно уже много лет. Раньше, когда она училась дома, ей доставляло удовольствие спорить со своими преподавателями, здесь же малейшее слово, сказанное поперек, приводило к суровому наказанию: мистер Бернс бил провинившуюся девочку линейкой по костяшкам пальцев.

Но самым страшным было то, что Элина начинала ко всему этому привыкать. Ей казалось, что она становится такой же серой, как и все вокруг. Видя только тесные улочки, темные октябрьские дни и постоянно ощущая голод, она чувствовала, как стремление бороться угасает в ней.

Однако все ее проблемы были несравнимы с тем, что происходило в жизни Трейси. Девочки продолжали тайно встречаться каждый вечер и общались только шепотом, чтобы ни мисс Калверт, ни ее доносчицы ничего не могли расслышать.

В конце недели Трейси сообщила Элине:

– Я не смогу здесь задержаться. Мне необходимо предоставить мисс Калверт расписку, что следующая неделя тут будет для меня последней.

– Но я написала доктору Баттерворту! – воскликнула Элина. – Я уверена, что как только он узнает, что здесь творится, он поможет мне получить деньги.

– Пока ты дождешься от него ответа, пройдет не одна неделя. – Трейси благодарно обняла подругу. – Я очень люблю тебя. Спасибо, что пыталась мне помочь, но ты ничего уже не сможешь сделать.

– А Бен не одолжит тебе денег? Ведь он влюблен в тебя.

– О да, он любит меня. Он приехал сюда за мной из Висконсина и все это время старался заботиться обо мне, но он не верит, что из меня может получиться актриса. Он говорит, что если бы я была действительно талантлива, это бы уже кто-нибудь заметил. Он считает... – в глазах Трейси появились слезы, – он считает, что я все это сама выдумала: и свои способности, и свое желание блистать на Бродвее[3]. По его мнению, чем быстрее я поборю в себе это желание, вернусь домой в Висконсин и выйду за него замуж, тем будет лучше.

– Но ведь это неправда! Я точно знаю, что ты можешь блистать. Ни в коем случае не сдавайся!

Трейси улыбнулась сквозь слезы.

– Я пытаюсь попасть на прослушивание в хор в «Маджестик». Они объявили открытое прослушивание, а это значит, что любой желающий может попробовать свои силы. Завтра я предприму еще одну попытку, а пока мне надо дать старухе Калверт расписку. Не бойся, если меня возьмут, мы уедем отсюда вместе.

Волна счастья накрыла Элину с головой. Как бы это было замечательно – жить вместе с Трейси! Девочка посмотрела на свою красавицу подругу с восхищением. Почему же не всем очевидно, как она прекрасна? И как великолепно она выглядела бы на сцене! Каждый день по дороге в школу Элина проходила мимо театров с сияющими в лучах прожекторов именами звезд. Имя Трейси должно занять свое место среди них.

Прощаясь на ночь, Элина прошептала:

– Удачи тебе на прослушивании!

Трейси поднесла палец к губам:

– Все актеры ужасно суеверны. В театре считается, что пожелание удачи приносит неудачу. Пожелай мне лучше ни пуха ни пера.

– Ну тогда ни пуха ни пера тебе завтра, – засмеялась Элина.

Следующий день выдался дождливым и холодным, и поверх ненавистной школьной формы Элине пришлось надеть шерстяное пальто и шапку. Ветер, свистевший среди высотных зданий, легко проникал сквозь множество слоев одежды, словно насмехаясь над ее ничтожными усилиями сохранить тепло. «Сегодня тебе полагается замерзнуть, – как будто думал ветер, – и ничто не сможет этому помешать».

Когда тем же вечером Элина, едва волоча ноги, поднималась по ступеням «Пристанища страждущих», она думала только о Трейси и ее прослушивании. Интересно, взяли ли ее в хор?

Однако позднее, когда она прокралась в комнату подруги, то увидела, что та собирает вещи.

– Что?! – едва смогла вымолвить Элина.

– Я все утро простояла под дождем напротив театра, – трагическим тоном начала объяснения Трейси, – и к тому моменту, когда оказалась на сцене, я могла только хрипеть и сипеть. Я запела, они прослушали два такта и попросили меня уйти со сцены. Они даже не сказали «спасибо», а просто крикнули «следующий!». Это было так унизительно! – Она закрыла лицо руками. – Бен прав. Я ничего не стою. Я не могу даже получить партию в хоре.