Текст книги "Быть ли свадьбе?"

Автор книги: Шэрон Кендрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

За неделю, прошедшую после злополучной вечеринки Финна, случилось две вещи. Первая была вполне предсказуема: все светские хроники трубили про «новогодние чудеса на приеме у Финна Фитцджералда». Амбер, одураченная и разбитая, просто не обратила внимания на пустые статейки. Но после второго события ее мир рухнул.

Когда Финн на глазах у всех поцеловал Биргитту, Амбер, задыхаясь, выбежала на улицу, поймала такси и доехала прямо до дома Урсулы. Оказавшись в квартире, она упала на кровать и взвыла, как затравленный зверь.

Правда, на нее никто не охотился. Это выяснилось довольно скоро по тишине, которая текла сквозь ночь и медленно превращалась в зарю, самую грустную в ее жизни.

Амбер могла отключить телефон, чтобы не говорить с Финном, к тому же он не знал точно, где ее искать. Но аппарат работал, и она, как последняя дурочка, ждала звонков.

Весь следующий день она просидела в дурацком оцепенении, так и не решившись выйти из квартиры. Люди, которые радовались жизни там, за окном, бесили ее своей беспечностью.

Вечером Амбер приняла горячую ванну, а потом опустошила два громадных бокала ликера. Смесь алкоголя и усталости сделала свое дело, и она провалилась в сон. До самого утра.

Ее разбудил разносчик газет. Дрожащими пальцами она пролистала одну из них, пока не наткнулась на скандально известную колонку сплетен. Вот оно. Написано черным по белому:

« СВАДЬБА ОТМЕНЯЕТСЯ!»

« Великолепный Финн Фитцджералд, миллионер, владелец ведущего лондонского агентства «Аллюр», порвал с красоткой Амбер О'Нил всего через несколько недель после того, как она сообщила об их недавней помолвке в эксклюзивном интервью журналу «Wow!».

Финн, который обхаживал рыжеволосую Амбер почти два года, решил весьма оригинально поставить точку в их отношениях, сделав это прямо на своей знаменитой вечеринке в честь Нового года. Многие могли созерцать, как, эффектно облокотившись на крышку рояля, он целовался с матерью одной из новых топ-моделей «Аллюра», Каролиной Линдберг.

Амбер не только невеста Финна, она еще и работает в его агентстве, так что Новый год обещает горячие денечки в этом изысканном уголке Лондона!»

Презрительно фыркнув, Амбер скрутила газету, упала на софу и заплакала.

Спустя два дня, когда она сидела в гостиной, подавленная, глядя в пустоту, у входной двери зазвенели ключами. Амбер испуганно вскочила, на пороге появилась Урсула с небольшим чемоданом и дорожной сумкой в руках.

Сестренка побросала на пол нехитрый багаж, как мешки с булыжниками.

– Ох, Амбер, – простонала она, – какое несчастье.

Амбер, согнувшись на стуле пополам, снова залилась слезами.

Урсула умчалась на кухню, готовить чай и тосты. Как в те времена, когда они с Амбер были еще подростками, а мама сильно болела.

Скоро рядом с Амбер появились дымящаяся кружка и горячий ломтик тоста, намазанный маслом. Только тогда Урсула сказала хриплым, упавшим голосом:

– Не могла поверить, пока не прочла в газетах! И даже сейчас не верю!

Амбер фыркнула.

– Зато я верю. Потому что все случилось на моих глазах!

– Конечно. – Урсула участливо погладила ее по руке. – Это, наверное, ужасно. Но ты не отчаивайся. Всегда есть надежда, правда?

Амбер глянула на нее с немым изумлением.

– Ты что, думаешь, я приму его? После такого!

– Амбер, – мягко сказала Урсула, – Финн больной человек. Сейчас ему нужна твоя помощь.

Амбер чуть не свалилась со стула.

– Урсула, это шутка?

– Нет. Ты что, ничего не знаешь? Тогда, пожалуйста, выслушай меня внимательно. Финн очень болен. Действительно очень болен. Он в больнице. Он парализован.

– Парализован? – недоверчиво повторила Амбер. Страшное слово маятником качнулось в голове и неподвижно замерло.

– Мне очень жаль, – вздохнула сестра.

– Нет! – отчаянно крикнула Амбер. Перед глазами замельтешили круги, волной поднялся глухой шум в ушах, разрывая виски на части. Амбер обмякла и провалилась в пустоту…

Открыв глаза, она обнаружила, что ее голова лежит на коленях Урсулы.

– Я думала, ты знаешь!

Амбер, поморщившись, качнула головой.

– Откуда мне знать? Расскажи, что произошло, прошу тебя!

Урсула пересадила ее на софу.

– Росс прочел в газете, там, в Праге… все писали об этом. У Финна какая-то странная, тяжелая болезнь… Его сразу отвезли в больницу…

– В какую больницу, Урсула? – крикнула Амбер. – Как называется больница?

– «Сан Джуд».

– Закажи такси, – решительно сказала Амбер. – Я поеду.

– Сейчас?

– Прямо сейчас!

– Тогда я с тобой!

Казалось, они никогда не доберутся до больницы, такси еле-еле ползло по оживленным улицам Лондона. Амбер не смотрела вокруг и с трудом понимала, что говорит ей сестра.

Финн, ее любимый Финн, страдает в одиночестве на больничной койке. Стараясь не зарыдать в голос, глотая слезы, Амбер, пошатываясь, вошла в приемную «Сан Джуд». Люди, оказавшиеся на пути, при виде ее заплаканных глаз испуганно шарахались в сторону.

Бесшумный лифт быстро поднялся на этаж интенсивной терапии.

Дежурный санитар поднялся из-за стола.

– Вам помочь?

– Где Финн? – выпалила она.

На его лице появилась профессиональная участливая улыбка.

– Вы, наверное, хотите…

– Проводите меня к Финну Фитцджералду! Пожалуйста! – умоляюще сказала Амбер.

– Кто вы?

– Его… – для убедительности она помахала левой рукой перед носом мужчины, чтобы продемонстрировать сверкающий бриллиант, но тут вспомнила, что сорвала кольцо с пальца и засунула в самый дальний угол комода, когда примчалась к Урсуле после злополучной вечеринки. – Я его невеста, – теряя силы, сказала Амбер. – Я Амбер О'Нил, и мне нужно его увидеть. Прошу вас!

Санитар нахмурился.

– Дело в том, что приехали его родственники, число посетителей, к сожалению, ограничено, и…

– Хорошо, только скажите, как он! Это-то вы можете?

Санитар покачал головой.

– Вы должны понять, нам дали указания относительно Финна Фитцджералда, – тихо объяснил он. – Пресса снует вокруг как саранча, и мы не можем давать информацию всем подряд. Если хотите присесть…

Амбер хотелось схватить этого парня за лацканы халата и хорошенько встряхнуть. Но надо взять себя в руки. Он просто делает свою работу… а ее состояние и внешний вид могут испугать не только больного, но и здорового.

Она вздохнула поглубже.

– Скажите, семья Финна прилетела из Ирландии?

– Да, думаю, да.

– Тогда спросите у них. Они вам скажут, кто я такая. Финн обязательно меня позовет!

Санитар кивнул и быстро вышел. Через минуту он вернулся вместе со старшей сестрой Финна Филоменой. Амбер виделась с ней только раз, когда Финн в прошлом году брал ее на Пасху в Ирландию. Эта пятидесятилетняя женщина, уже бабушка, казалась эталоном спокойствия, но сейчас она сильно побледнела и заметно исхудала.

– Бедный ребенок, – всхлипнула Филомена, крепко ее обняв. – Милая моя девочка. О господи, что же такое происходит?

В сильных руках Филомены Амбер действительно почувствовала себя маленькой девочкой… Но, увы, они встретились не на семейном празднике.

– Как он?

– Плохо, Амбер, – вполголоса сказала Филомена. – Хуже некуда. Он не может дышать сам, его подключили к аппарату искусственного дыхания.

– Боже, нет! – Амбер задохнулась, будто ее ударили кулаком в спину.

Филомена, всхлипнув, закрыла глаза и через силу продолжила свой страшный рассказ:

– У него парализованы руки и ноги, и врачи не знают, каким будет исход. Он сильный мужчина… доктора говорят, сильный, как бык… но еще ничего не известно…

– Хм, извините, – произнес кто-то с легким иностранным акцентом. Филомена удивленно замолчала. Обе подняли глаза. В это невозможно было поверить, но им навстречу по сверкающему чистотой кафелю шествовала Биргитта. От неожиданности и гнева Амбер приросла к полу. И у нее хватило наглости! Да как она посмела здесь появиться?

И тут Амбер прорвало. Обида и ярость взяли верх над осторожностью. Она повернулась к Биргитте, сверкая глазами, крепко сжав кулаки.

– Что ты здесь делаешь?!

Та обиженно поджала губы:

– Меня попросили зайти.

Филомена успокаивающе погладила Амбер по руке, но ее уже было не остановить.

– Он не захочет тебя видеть! – кричала она. – Финн сейчас болен, и он мой! Убирайся отсюда!

– Амбер, я пришла поговорить с тобой…

– Мне не о чем с тобой разговаривать. Поняла? Не-о-чем. Уходи… убирайся. Сейчас же!

Смутившись, шведка открыла серебристо-розовую, под тон костюму, сумочку, достала конверт. Амбер узнала почерк: разборчивые, с сильным наклоном вправо строки, написанные черными чернилами. И мгновенно все поняла.

– Финн просил передать тебе.

Инстинкт, какой-то глубокий, непонятный страх предупреждал: не открывай! А если он просит о помощи? Нет, надо прочесть. Амбер выхватила конверт из руки Биргитты. Дрожа как сумасшедшая, унесла его в угол комнаты, остановилась у большой кофеварки для посетителей, надорвала конверт…

Короткая и несколько высокопарная записка. «Да уж, ему пришлось помучиться, прежде чем написать такое», – подумала Амбер.

Послание датировалось 31 декабря и гласило следующее:

« Дорогая Амбер,

Понимаю, я выбрал не лучший и трусливый путь, чтобы сказать тебе об этом, но, боюсь, нам придется расстаться. Насколько ты могла судить по моим последним действиям, я всерьез увлекся Биргиттой. Ты значила для меня очень много и всегда будешь значить. Мы провели вместе немало прекрасных дней, не хотел бы, чтобы на воспоминания о них легла тень. Поэтому я решил, что нам лучше не видеть друг друга, по крайней мере, некоторое время.

Вечно твой, Финн».

«Вот и все, – мрачно подумала Амбер. – И ни слова о любви».

Подняв кверху раскрытое письмо, будто флаг, Амбер посмотрела на Биргитту в упор.

– Ты знала, что там написано? Знала?

Биргитта кивнула.

– Да, Финн мне показывал.

– Он тебя любит? Или это просто твои фантазии?

Биргитта криво усмехнулась. Потом задумалась и заговорила до крайности официально, тщательно подбирая слова. Даже ее шведский акцент усилился.

– На этой стадии не возьму на себя смелость говорить о любви. Мы еще не знаем друг друга достаточно долго.

Краем глаза Амбер заметила, что рядом с Филоменой стоит Урсула и настороженно смотрит в их сторону. Боится, наверное, что младшая сестра натворит глупостей.

А в самом деле, что бы такое натворить? Может, накинуться на Биргитту? Дать хорошего пинка? Закричать? Заплакать? Или все вместе?

Взглянув на Филомену, Амбер умоляюще спросила:

– Пожалуйста, можно посмотреть на него? Хоть минуту?

Филомена залилась краской, неловко переминаясь с ноги на ногу. Переглянулась с Урсулой, и обе женщины едва заметно кивнули друг другу.

– Я думаю, лучше, не стоит…

Как же ей хотелось выдрать с корнями соломенные волосы Биргитты! Она подошла к шведке поближе, но, к ее чести, та даже не дрогнула.

– Надеюсь, ты будешь хорошо за ним ухаживать! – почти прорыдала Амбер.

Она почти по-королевски кивнула Урсуле, и сестры, взявшись за руки, вышли из отделения.

Обе молчали, спускаясь в лифте, и даже в такси, по дороге к дому Финна. Амбер, слишком напряженная и подавленная, просто не могла говорить и один раз так взглянула на Урсулу, что сестра всю поездку держала рот на замке.

Она выбежала из квартиры Финна несколько дней назад, но ей показалось, что с тех пор прошла целая вечность. После вечеринки еще не успели прибраться, и Амбер по привычке собралась было загрузить посудомоечную машину. Но вспомнила, зачем пришла, и остановилась. Биргитта, конечно, скоро зайдет сюда, чтобы навести порядок. Бледная и уже спокойная, Амбер подошла к сестре.

– Я упакую вещи. Подождешь?

– Конечно.

– Можно на время оставить их у тебя?

– Ох, Амбер! Разумеется! И можешь пожить у меня сколько захочешь.

Но Амбер печально покачала головой.

– Нет, вряд ли. Я останусь… пока не выяснится, что с Финном все… пока не узнаю, что с Финном все в порядке.

– А потом? Что ты будешь делать?

Амбер невидящим взглядом оглядела светлые комнаты, в которых жила. Раньше.

– Я не знаю.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

За окном утреннее небо засияло роскошной позолотой. Амбер окунула слоеную булочку в кофе с молоком и принялась машинально ее жевать.

Итак, любовь осталась позади. Закончилась. О здоровье Финна она почти ничего не слышала. Правда, Филомена в очень добром письме сообщила, что он «потихоньку поправляется». Получив это письмо, Амбер сразу же уехала на юг Франции, чтобы отдохнуть и успокоиться.

Весной здесь было прохладно, но все же лучше, чем в Лондоне, где воспоминания о пока еще родном человеке оставались слишком острыми и невыносимыми. «Ты склеишь свое разбитое сердце, обязательно, отнесись к этому просто как к этапу развития. Зато потом, перестрадав, будешь гораздо сильнее многих других», – говорили ей.

И Амбер верила. Хотела верить. Должна была верить.

– Мадемуазель.

Амбер подняла глаза. Рядом стоял мсье Жозеф, хозяин отеля «План-дю-Вар», куда она отправилась, узнав, что Финн идет на поправку. Росс Шеридан, шеф Урсулы, рекомендовал ей этот маленький, скромный пансион, расположившийся у самой реки Вар, что на одном из горных склонов вблизи Ниццы. В межсезонье крошечную деревушку План-дю-Вар избрали для отдыха лишь несколько туристов, и мсье Жозеф с семьей приняли Амбер как родную.

За три месяца, проведенные здесь, она получила гораздо больше, чем просто отдых: чтение тихими вечерами и прогулки по восхитительным окрестностям. Кстати говоря, Джексон вернулся в Лондон, как только услышал о болезни Финна. Так что «Аллюр» теперь в его крепких руках и за судьбу агентства можно не беспокоиться. Хотя какое ей дело до «Аллюра»…

– Мадемуазель, – снова вторгся мсье Жозеф в ее раздумья. – Телефон!

– Merci, Monsieur [2]2
  Merci, Monsieur – Спасибо, сударь (фр.)


[Закрыть]. – Амбер зашла в маленькую гостиную-салон и взяла трубку. – Алло!

– Амбер, это Урсула!

Лоб покрылся холодным потом.

– Что-то с Финном?

– В общем, да.

– Снова обострение?

– Нет. – Сестра помолчала. – Видишь ли, Амбер… я выступаю в роли посредника.

– Не понимаю.

– Финн просил устроить вашу встречу.

– Встречу? Для чего?

– Он отказался… объяснить. Просто он хочет тебя видеть.

– Ха, ха, ха. Не так уж и много он хочет, правда? Почему же сам не позвонил?

В трубке повисла тишина.

– Амбер, как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно. – Она вздохнула. – Зачем говорить обо мне? Расскажи лучше о Финне.

– Я его не видела. Он только звонил и просил организовать ваше свидание.

– Гм, опять Финн диктует условия?

– Сказать, что ты ответила «нет»?

– И не думай! Я согласна. Нам надо поговорить.

– Амбер… – взволнованно спросила сестра, – ты его все еще любишь?

– Урсула, я не жертва. Зачем вздыхать о мужчине, который яснее ясного дает понять, что ты для него пустое место?

– Значит, не любишь?

– Я хочу его видеть, это правда. – Амбер понимала, что оставила вопрос сестры без ответа, и не собиралась на него отвечать. Стыдно признаваться в собственной слабости, но Финн ей по-прежнему небезразличен. Потому что ее любовь – настоящая. Истинные чувства не вянут, не улетают вместе с ветром за одну ночь, как осенний листок. Ей нужно время. И силы. – Хорошо, Урсула, я согласна. Рандеву, как понимаю, состоится в Англии?

– Он не сообщил подробностей, просто просил разведать, хочешь ли ты видеть его в принципе.

– Передай, что с радостью буду ждать нашей встречи, – решительно сказала Амбер.

– Хорошо, тогда для тебя есть еще одна приятная новость! Помнишь мамино свадебное платье?

Амбер болезненно сморщилась.

– Да, – тихо ответила она. «Интересно, при чем тут свадебное платье?»

– А помнишь, я рассказывала про девушку, чья мама была модельером по платьям? Холли Лавлейс, у нее еще магазин для новобрачных?

Амбер пыталась отогнать навязчивые образы Финна. Они, словно щупальца, охватывали все ее мысли.

– А… да, – пробормотала она, вспоминая вечер, когда жизнь еще казалась такой прекрасной. Господи, как же давно это было. – Припоминаю. А что?

– Холли собирается в нем венчаться! Ее жених – Люк.

– Э… чудесно, – выдавила из себя Амбер.

– И это не все! Она приглашает нас… тебя и меня, на свою свадьбу! Правда, здорово? Холли выходит замуж за Люка на Пасху.

Амбер прикрыла глаза.

– Пригласила тебя, это понятно. А меня-то зачем? Мы же с ней даже незнакомы!

– Знаю, – засмеялась Урсула. – Но Холли истинный романтик… Амбер, вы сразу подружитесь, точно тебе говорю. Представляешь, она почувствовала, что мы, все трое, связаны маминым платьем! Вот так! И мечтает, чтобы ты приехала.

– Очень мило, но мне придется послать ей открытку и отказаться.

– Не сможешь? – приуныла сестра. – Никак?

Амбер прерывисто вздохнула.

– Конечно, нет. Несколько недель назад я планировала собственную свадьбу. Помнишь такое выражение – «сыпать соль на рану»? Оно как нельзя кстати.

– Понятно.

– Узнай, где и когда Финн готов со мной увидеться, и передай ему одно мое условие.

– Какое?

– Пусть он придет один.

– Да, – задумчиво сказала сестра, – я передам.

В Англию весна пришла поздно. Стоял апрель, а поля все еще пылали островками нарциссов – всех оттенков желтого цвета, какие только существуют в природе: бледные отблески кремового, классический желтый и, наконец, глубокий и сочный шафрановый. Амбер вела машину по проселочным дорогам, стараясь не отвлекаться на эту безумную солнечную красоту.

Проехав через тихий перекресток, она попала на узкую улочку, сбавила скорость и осмотрелась. Финн передал адрес через Урсулу, и она боялась пропустить нужный дом. А вот и он. Извилистая дорога незаметно привела к прекрасному современному зданию, которое выросло будто из-под земли за очередным поворотом. Длинное, невысокое, со стеклянными стенами, строение удивительно гармонировало с окружающим ландшафтом.

Дом расположился между двумя небольшими естественными рощицами и, казалось, рос там, среди деревьев – с таким изяществом был спроектирован. Широкие дорожки в обрамлении густого, уже зеленого кустарника, под которым росли розовато-лиловые и белые крокусы, вели к самому входу.

Амбер поставила арендованный автомобиль на стоянку, включила сигнализацию и направилась к центральному крыльцу.

Автоматические прозрачные двери распахнулись, и она вошла в просторное чрево дома. Сбоку за столом сидела секретарша, а перед ней в хрустальной вазе стояли ароматные гиацинты и фрезии.

Девушка посмотрела на нее и улыбнулась.

– Добрый день, – сказала она.

– Добрый день. – Амбер улыбнулась в ответ. Странно, но за несколько месяцев у нее впервые получилась улыбка. – Я ищу Финна Фитцджералда.

Секретарша даже не посмотрела в список, только еще шире улыбнулась и кивнула.

– Да. Он вас ждет. Господин Фитцджералд просил проводить вас в оранжерею. Он подойдет туда чуть позже.

«Узнаю Финна», – мысленно усмехнулась Амбер, следуя за секретаршей в оранжерею. Финн, Финн… от одного звука его имени глаза девушки в приемной загорелись. «Возможно, – подумала Амбер не без мрачной иронии, – моя жизнь без тебя, Фитцджералд, станет гораздо легче». Она найдет самого обычного мужчину, который сможет любить ее, дорожить ею, окружать заботой, и ответит своему избраннику тем же…

– Мы пришли, – секретарша показала на дверь оранжереи.

Комната и в самом деле напоминала оранжерею: она почти целиком состояла из стекла, а деревья и кустарник за окном служили как бы ее живыми стенами. В глубине тихо звучала скрипичная музыка, и множество ваз с яркими и ароматными цветами стояли вокруг. Дизайнер, создавший эту красоту, сделал все, чтобы гость отдохнул и расслабился.

– Позвольте предложить вам что-нибудь? – спросила секретарша. – Чай, кофе, вино?

Амбер покачала головой. Придет Финн, а она сидит расслабленная, умиротворенная, наслаждаясь чашкой чая. Ну уж нет.

– Нет, спасибо, – сказала она. – Ничего не нужно.

Девушка ушла. За раздумьями Амбер потеряла счет времени и, услышав знакомый голос, закрыла глаза, не веря себе и сердцу, которое загрохотало, как артиллерийский салют.

– Амбер?

Она открыла глаза, по привычке посмотрела вверх. И… никого не увидела. Финн сидел рядом, глядя на нее. Только через несколько мгновений Амбер поняла, что он сжимает руками подлокотники инвалидной коляски.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Глупо, но Амбер едва не бросилась ему на шею, чтобы обнять, осыпать поцелуями, как делала всегда после долгой разлуки.

Она очень, очень соскучилась, только и всего. По его глазам. Улыбке. По тому, как он умеет смешить. Сводить с ума. Заставлять думать.

Наверное, она смотрела на Финна слишком жадным взглядом, но и в его глазах тоже быстро появился знакомый блеск. Инвалидная коляска, конечно, скрадывала его высокий рост, и все-таки он остался все тем же живым, энергичным Финном. Может, побледнел немного, из-за чего изумрудно-зеленые глаза стали еще ярче и выразительнее.

Амбер задумалась: какие найти слова, чтобы не осудить его и в то же время не обидеть жалостью?

– Ты должен был предупредить меня, – капризно сказала она.

Финн засмеялся, как в былые времена. Низким, бархатистым смехом.

– Зачем? – насмешливо прищурился он. – Чтобы попросить заодно захватить для меня слюнявчик?

Впервые в его голосе прозвучало отчаяние, вполне понятное для полного сил человека, ограниченного инвалидной коляской, будто стенами тюрьмы. В то же время в глазах его вспыхнул знакомый темный огонек желания, и Амбер готова была растаять как воск. Но вспомнила Биргитту.

Она начала с интересом разглядывать комнату, словно только вошла.

И заметила несколько пологих скатов у дверей вместо обычных ступенек.

– Что это за место? – вопрос вырвался сам собой.

– Приют, – произнес он медленно. – Десять лет назад его организовал один дальновидный человек, бывший автогонщик, который попал в аварию и раздробил себе ноги. Роскошный приют, здесь люди общаются с себе подобными, не ощущая своей ущербности.

– О, – вздохнула Амбер. – А если бы я позвонила, прежде чем ехать? И все узнала?

– Я предупредил персонал. И ты бы ничего не узнала, – спокойно сказал Финн.

Его железная невозмутимость довела Амбер до белого каления.

– Продолжаешь командовать, Финн? По-прежнему подстраиваешь мир под себя… несмотря на инвалидную коляску?

– Господи, – восхищенно выдохнул он. – Ты явно не стесняешься в выражениях, О'Нил!

В памяти ожили минувшие дни, легкое подтрунивание друг над другом в офисе, окончившееся сближением.

– А что? Ты разве против, Фитцджералд? – парировала она, с удовольствием вспоминая их шуточные перепалки.

Ее вдруг охватил прежний восторг. Неожиданный, пьянящий, такой знакомый, но забытый, потерянный, казалось, навсегда. Амбер безжалостно стряхнула с себя это наваждение. Хоть Финн и беспомощный инвалид, все равно она не намерена его прощать. Ведь он отверг ее и обидел. Один тот клочок бумаги чего стоит…

Амбер покачала головой.

– Черт возьми, Финн Фитцджералд! – крикнула она. – Я не собираюсь прощать тебя только потому, что ты…

– Парализован? – любезно подсказал он.

Слово ей не понравилось. И сердитый взгляд Финна тоже. И то, как на нее действует этот взгляд, тем более…

– Где Биргитта?

На лице Финна мелькнуло нечто смутно напоминающее раскаяние и легкая, невозмутимая улыбка. Потом все исчезло.

– Я не видел Биргитту.

– Ах да! Ты же лежал парализованный? – Амбер через силу выдавила последнее слово. – Ну конечно, она не пришла? Ведь Биргитте нужен был преуспевающий и здоровый Финн Фитцджералд. Хорошо, что ты не успел на ней жениться, правда? Она быстро превратила бы клятву быть вместе «в болезни и здравии» в пустое место!

– Ты закончила? – спокойно спросил Финн.

– Закончила ли я? – Амбер недоуменно вытаращила глаза. Слишком долго она размышляла над тем, как Финн обошелся с ней, чтобы вот так просто остановиться! – Я еще и не начинала, гуляка! И о чем ты подумал, а? – Она сделала глубокий вдох. – «Биргитта сбежала, к кому же мне обратиться, Боже Всесильный? Где я всегда смогу найти понимание? Кто меня любит и готов прибежать по первому зову? Конечно, милая крошка Амбер!»

– Это правда? Ты меня так сильно любишь, милая крошка Амбер?

– Финн, убирайся к черту! – выпалила она. – И не вздумай путать сострадание с безумной любовью!

– Ну, если это сострадание, дорогая, – сухо заметил он, – я пас.

Амбер взглянула на него уже другими глазами. Злость отчасти прошла, а Финн вопреки болезни не потерял в ее глазах ни капли мужской привлекательности. Сильный, подтянутый – прекрасный!

– И все-таки, где Биргитта?

Финн поежился и медленно, с усилием расправил плечи.

– А если я скажу «не знаю», ты поверишь?

– Не поверю!

«Ему, похоже, ни капли не стыдно! – разозлилась Амбер. – Он смотрит, как сытый кот».

– Наверное, завтракает где-нибудь, – сказал Финн.

– В два часа дня?

– Биргитта сейчас в Штатах, а там утро.

– Что она делает в Штатах? – насторожилась Амбер.

– Как всегда, сопровождает Каролину в ее деловых поездках.

Амбер поджала губы.

– Ты вполне мог бы быть с ними… но из-за болезни она от тебя отказалась?

Впервые его разочарование, злость и страх прорвались наружу.

– Хватит рассуждать о том, как Биргитта восприняла мою болезнь! Если хочешь знать, больной или здоровый, я не смог бы поехать с Биргиттой. По той простой причине, что это не понравилось бы ее мужу. Они помирились, да будет тебе известно.

– Правда?

Их взгляды встретились.

– Правда, – кивнул Финн.

– Хм, а как он отнесся к вашим нежным объятиям у рояля?

Оба не сводили глаз друг с друга, казалось, воздух между ними кипит от множества противоречивых эмоций.

– Это был не самый удачный поступок, – признался он наконец.

– О? – Амбер поперхнулась от удивления, – На глазах у всех, в том числе у собственной невесты, целоваться с другой? Неудачный поступок? Что тебя натолкнуло на такое потрясающе мудрое решение?

– Есть причина, – буркнул он и озабоченно прищурился. – Ты выглядишь уставшей.

– Ах, сколько заботы! – фыркнула Амбер и весело прибавила: – А вот ты просто пышешь здоровьем!

– Ладно, спасибо. – Финн нахмурился, а потом вдруг широко улыбнулся.

– Я сказала что-то смешное? – поинтересовалась Амбер.

Финн покачал головой.

– Нет. Но до сих пор никто не осмелился даже заикнуться о том, что я выгляжу здоровым! Это слово, по-моему, не ассоциируется у большинства людей с человеком в инвалидной коляске.

Он снова украдкой взглянул на нее, напрягшись, очень сосредоточенно. Раньше он так смотрел, когда ему трудно было собраться с мыслями. А чаще всего – когда хотел поцеловать ее…

– Может, спустимся в сад через террасу? – предложил он.

«Можно, если тебе здесь не сидится», – хотела ответить Амбер, но вовремя передумала. Ясно, что Финн соскучился по движению. И нужно проявить такт, в конце концов.

Она думала, что испугается или расстроится, увидев, как Финн управляется с инвалидной коляской. Или то и другое вместе. Страх, наверное, был. Но в основном восторг. Финн мастерски скользил по полу, как будто ничем другим в жизни не занимался.

Она дождалась, пока Финн минует дверь на террасу, и очень медленно, осторожно подошла. Он, должно быть, испытывает чувство горечи, досады, зависти оттого, что она ходит своими ногами, подумала Амбер. Но… ничего этого не было. Только легкий, оценивающий взгляд и слишком знакомый блеск в самой глубине глаз. Говорящий обычно о том, что Финну очень хочется… только одного. И Амбер ждала… ждала…

– Ты покраснела, Амбер, – шепнул Финн, когда она устроилась напротив.

– Я жду.

– Чего ты ждешь, дорогая?

Она не обратила внимания ни на чувственные нотки в его голосе, ни на многозначительную паузу.

– Твоих объяснений, Финн. Для начала – роман с Биргиттой…

– Дело в том, что романа с Биргиттой не было! – тут же перебил ее Финн.

– Да? А что было?

Вся накопившаяся за месяцы обида и злость водопадом вырвалась наружу.

– Зачем ты это сделал?! Зачем ты меня ранил?..

– Чтобы заставить уйти, – отрезал он и облегченно вздохнул, будто сбросив с души тяжелый камень. – Иначе ты бы осталась, Амбер. Я был вынужден пойти на крайность, потому что оказался в отчаянной ситуации. Испробовал все: холодность, развязность, грубость, наконец… зная, что ты любишь меня, Амбер, гораздо больше, чем я этого заслуживаю. Но ты не уходила.

Амбер, ахнув, вытаращила на него глаза и так стиснула руки, что костяшки побелели.

– Что ты имеешь в виду? – хриплым шепотом спросила она. – Не понимаю.

– Мы спорили несколько недель без перерыва. Помнишь?

– Как это можно забыть? – горько сказала Амбер.

– Я работал до потери пульса. Был нетерпелив, раздражителен…

– Знаю, – тихо проговорила она, – можешь не рассказывать.

– Да. – Его глаза смягчились. – Помнишь, я больной прилетел из Австралии?

– Ты заболел в Австралии, – уточнила Амбер.

Он кивнул.

– Подцепил вирус. Доктора сочли, что я простыл, из-за переутомления. И вот… – он рукой показал на безжизненные ноги, – видишь? – Финн поднял голову. – Тебе известно хоть немного о моей болезни?

Амбер уже успела прочесть о ней все, что только смогла найти, и знала: Финну не повезло, его реакция на вирус оказалась слишком бурной.

– Это побочный синдром, который различается по своему типу и тяжести. – Она вздернула подбородок и уверенно посмотрела на Финна. – Но… я не хочу говорить о твоей болезни.

– Не хочешь?

– Да. Я не ухожу от скользких и деликатных тем, – оправдалась она, – но мне гораздо интереснее будет узнать, зачем ты целовал Биргитту?

Финн, непонятно почему, развеселился.

– Амбер, ты никогда мне не наскучишь. Своей непредсказуемостью…

– Где ты откопал во мне непредсказуемость? – удивилась она.

– Видишь ли, когда человек становится инвалидом, как я, например, он как бы срастается со своей инвалидностью, и все люди хотят говорить с ним именно об этом. Как будто он не живой человек, а воплощенная болезнь. Большинство людей, по крайней мере, – он сверкнул улыбкой, – но не ты.

Второй раз за день она получает изящный, красиво упакованный комплимент, но ни за что не попадется на эту удочку.

– Я жду, Финн.

Минуту или две он молчал.

– Вернувшись в Лондон из Австралии, я начал чувствовать странные вещи: онемение в пальцах ног, рук… и просто общую слабость. Все… даже самое простое действие требовало гигантских усилий. Интуиция подсказывала, что это нечто более серьезное, чем усталость или смена часовых поясов…

– И ты ничего мне не сказал? – перебила Амбер.

Он кивнул.

– Ничего.

– Почему?

Их взгляды встретились.

– Опять же интуиция. Почувствовал, что дела могут быть очень плохи. Я виделся с тремя докторами, экспертами в своей области. И один осторожно намекнул, что у меня, возможно, первые признаки этого страшного синдрома.

– И ты опять ничего не сказал?

Финн нетерпеливо тряхнул головой.

– Накануне Нового года, после возвращения от доктора Номер Три, я расклеился окончательно. Он хотел сразу положить меня в больницу, но я не согласился. И ему оставалось только отправить меня домой, отдыхать. В тишине…

– Так вот почему ты тогда выставил меня из квартиры, – догадалась она, – позвал для подготовки вечеринки специалиста и настоял, чтобы я заночевала у сестры?