Текст книги "Быть ли свадьбе?"

Автор книги: Шэрон Кендрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Амбер проснулась внезапно и продолжала лежать неподвижно; темнота вокруг подсказывала, что еще очень рано. Кроме того, все вокруг казалось не таким, как всегда.

И она догадалась: сегодня же рождественское утро. Вот откуда это радостное предвкушение, и почему ей совсем не хочется спать!

Улыбнувшись, Амбер осторожно повернула голову: вдруг Финн проснулся тоже. Улыбка мгновенно испарилась: рядом никого не было. Мало того, простыни и подушка Финна оказались несмятыми, идеально ровными, как на только что заправленной больничной койке. Похоже, он даже не подходил к кровати.

Она посмотрела на красноватый циферблат электронного будильника. Половина пятого. Амбер замерла, прислушиваясь к звукам в доме. Бесполезно: ничто не нарушало предрассветную тишину. Дав глазам привыкнуть к темноте, она оглядела все углы: не притаились ли там какие-нибудь свертки или коробки с подарками? Пусто!

Амбер сладко потянулась под теплой пуховой периной. Что делать? Заснуть? Или пойти поискать Финна?

Складки нефритовой ночной сорочки из тонкого шелка липли к ногам, когда она, потягиваясь, встала с постели. Обычно вечером Амбер надевала эту сорочку, а просыпалась уже без нее. До утра Финн всегда успевал снять ее.

Но не сегодня.

Накануне Рождества Финн почему-то задержался в офисе допоздна. Как и множество людей на земле, модели, операторы и персонал «Аллюра» отдыхали несколько дней до и после Нового года, но недавно две их модели попали в серьезную аварию. Легкий самолет, на котором они путешествовали, совершил аварийную посадку в центре австралийской пустыни. Пилот погиб, одна из моделей сломала ногу и потеряла много крови, другая получила сотрясение мозга.

Обе девушки благополучно поправлялись в госпитале, однако катастрофа наделала много шума в австралийской прессе, и Финн вылетел туда, чтобы предложить свою помощь и поддержку. Он даже выступал в шестичасовых «Новостях», блондинистая красотка репортер с придыханием швыряла ему вопросы, а Амбер дома, за тысячи миль от Австралии, смотрела на мерцающий экран.

Он вернулся лишь предпраздничным утром – невыспавшийся, ворчливый и заметно похудевший. Оказывается, в дороге он подхватил грипп. В ответ на требование Амбер немедленно лечь в постель Финн заявил, что у него куча бумажной работы.

– Ее нельзя отложить? – умоляюще спросила Амбер, но Финн только упрямо покачал головой.

– Нет, ведь завтра уже праздник. Офис закрывается на несколько дней. Работу нужно сделать сегодня.

– Финн, ну поручи ее кому-нибудь. Пожалуйста.

Он вздохнул.

– В некоторых вещах может разобраться только начальник. Ты должна это знать.

Да, она знала. Еще она знала, что в последнее время Финн перестал считаться с ее мнением.

Наверное, из-за разницы часовых поясов он поднялся в такую рань. Амбер зевнула, убрала с лица спутанные волосы и отправилась на поиски.

Долго искать не пришлось. Финн неподвижно сидел в темной гостиной, ссутулившись в кресле, глядя прямо перед собой. Босые ноги на ковре, наспех надетые старые джинсы и футболка.

Почему-то сердце у нее сжалось от страха. Она стояла молча, боясь шевельнуться.

Но Финн почувствовал ее взгляд и слегка повернул голову. Его тонкое, красивое лицо не портила даже безмерная усталость.

– Привет, Амбер, – отрешенно сказал он.

Он приветствовал ее как чужую,как приглашенную на ночь незнакомку! Или она преувеличивает?

– Что случилось? – взволнованно спросила Амбер.

– Ничего, – спокойно ответил он. – А в чем дело?

– Ты проснулся очень рано.

– Не мог заснуть.

– Нужно было разбудить меня.

Он удивленно поднял брови.

– Кажется, я так и сделал.

«Смена временных поясов», – решила Амбер. Она через силу улыбнулась: что бы там ни было, пусть первый день Рождества начнется весело.

– Спорим, недавно ты упаковывал мой рождественский подарок? – радостно спросила она.

Финн неторопливо покачал головой, глядя на нее пустыми глазами.

– По правде сказать, я не купил тебе подарка, – медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал он.

«А мне все равно», – убеждала себя Амбер. И все же она обиделась. Губы предательски задрожали.

– А, – только и смогла сказать она.

– Прости, милая. – Финн погладил ее лоб горячими пальцами. – Понимаешь, поездка в Австралию, потом эта дурацкая простуда, а я не хотел покупать тебе что-то заурядное…

Оба вздрогнули от резкого телефонного звонка.

– Алло, – сказала Амбер, взяв трубку, и похолодела, услышав истеричные женские всхлипывания. – Алло? – повторила она. – Кто это? – Сдавленные рыдания продолжались. Финн уже подошел, она непонимающе пожала плечом.

– Финн Фитцджералд, – произнес он, взяв из рук Амбер трубку. – Говорите!

Его мягкий, успокаивающий голос мгновенно подействовал на рыдающую незнакомку, сопение стало тише. Некоторое время Финн молча слушал, потом кивнул.

– И что ты сделала? – спросил он. – Хорошо… Нет! Оставайся там. Не паникуй… Нет! – неожиданно жестко закончил Финн. – Не делай этого! Я сейчас буду. – Он опустил трубку и посмотрел на Амбер. Она стояла белая как снег, с глазами как сапфировые блюдца.

– Что случилось? Кто звонил?

– Биргитта, – неохотно откликнулся он.

– Биргитта? – недоверчиво повторила Амбер. – Какого черта Биргитта звонит нам домой спозаранку? В рождественский день!

– Уж конечно не затем, чтобы поболтать о погоде, – хмыкнул Финн. – Или пожелать счастливого Рождества!

Сердце Амбер бешено заколотилось от злости и унижения, ее разозлила и эта ухмылка, и, тем более, ответ.

– Я так и поняла, – холодно сказала она. – Проблемы с квартирой?

– Конечно, – быстро ответил он. – С потолка в ванной течет вода, а она нигде не может найти сантехника.

– И поэтому, естественно, обратилась к тебе? Дорогой, милый Финн, лучший в мире борец с наводнениями! – фыркнула она, не скрывая насмешки.

– Естественно, она обратилась ко мне! – взорвался Финн. – Что еще ей оставалось делать? «Аллюр», позволь напомнить, владеет этой квартирой! И обе они никого не знают в Лондоне….

– Тогда почему они не поехали в Швецию? – зло отрезала Амбер. – На Рождество!

Он спокойно встретил сердитый взгляд Амбер.

– Послушай, я сказал ей, что заеду.

– Знаю. Я стояла рядом и все слышала. Но ведь Биргитта взрослая женщина! Разве она не справится сама?

Финн скривил губы.

– Называй меня старомодным, если хочешь, но я один из тех, кто считает, что мужчина справляется с некоторыми ситуациями лучше женщины. Протекающие потолки – как раз одна из таких ситуаций!

– Тогда почему бы господину Линдбергу не прийти на помощь? – вскрикнула она. – Господи, сегодня же рождественскоеутро! Неужели муж Биргитты не скучает по ней? А Каролина по своему отцу?

– Я снова повторяю тебе: Биргитта и ее муж живут отдельно, – резко сказал он. – Временно.

– Ах, конечно, «временно»! – язвительно перебила Амбер. – Они рассказывают сказки о том, как, живя отдельно, пытаются спасти свой брак. А на самом деле это очень удобная отговорка для женщин, которые подыскивают замену своему мужу!

– Но почему-то им при этом совсем не весело, – холодно заметил Финн.

– Итак, ты собрался спасти двух прекрасных дам? – Она натянула на лицо улыбку. – Хочу напомнить, если ты забыл, что Урсула придет в двенадцать на рождественский обед. Так что постарайся не слишком задерживаться! – И, не оборачиваясь, отправилась на кухню.

Она заварила чай, демонстративно звеня при этом чашками и блюдцами и одновременно прислушиваясь к звукам вокруг. Когда входная дверь с шумом захлопнулась, ей захотелось плакать. Финн даже не зашел извиниться или хотя бы попрощаться. Может, попробовать заснуть? Нет, не стоит. Бесполезно.

Амбер пошла с полной чашкой в гостиную, раздвинула шторы, чтобы посмотреть на восход солнца. Окна в доме были большие, как экран в кинотеатре, и, сидя перед ними, она почувствовала себя очень маленькой и одинокой.

Странно начался для Амбер этот день. В предрассветных сумерках не слышалось привычных звуков лондонского утра. Ни звона бутылок с молоком на тележках молочников, ни отдаленного гула легковых автомобилей и грузовиков, хозяева которых выехали пораньше, чтобы не попасть в пробки. Полная, абсолютная тишина.

И позвонить некому. Ну кому можно позвонить в пять тридцать утра праздничным утром? Можно, конечно, сестре, если случилось что-то ужасное. Но ничего не случилось, у нее приступ ревности, только и всего. Урсула спокойно посоветует взять себя в руки и не быть такой дурочкой. Вот и все.

Ведь непонятно даже, к кому она ревнует.

Амбер проглотила подступившие слезы и включила радио. Передавали рождественскую службу, звуки ее напомнили ей об ушедшем детстве и навеяли печаль, но зато отвлекли от дня сегодняшнего. Амбер приняла душ, заставила себя надеть золотое платье-тунику и немного подкрасилась.

Закутавшись в теплое бархатное пальто на искусственном меху, она вышла из дома в обжигающий холод. Кружились редкие снежинки. Амбер подняла воротник и поспешила к церкви.

Служба оказалась чудесной, но грустной. Если бы сейчас рядом с ней была мама!

Когда, почти час спустя, прихожане начали выходить из церкви, шел настоящий снегопад. Под пушистым белым покрывалом город удивительно посвежел и похорошел. Амбер, воспрянувшая духом, быстро добралась до дома. Финн еще не вернулся, но зато после прогулки в мыслях наступил некоторый порядок. Разве ей понравился бы мужчина, который, в ответ на мольбу о помощи, предложил бы шестнадцатилетней девочке и ее матери самим поискать сантехника? Да еще ранним рождественским утром? Финн сделал то, что и должен был сделать, так зачем она осудила его? Надо будет обязательно извиниться…

Амбер включила отопление, повертелась перед зеркалом, потом не без труда положила в духовку громадную индейку и начала чистить овощи.

Она надрезала последний кочан брюссельской капусты, когда в дверь позвонили. Решив, что это Урсула приехала раньше и мучается у двери с тяжелыми лыжами, Амбер со всех ног бросилась открывать.

Она ошиблась.

На пороге, весь в цветах от пояса до макушки, стоял Финн. Он чуть согнулся, пытаясь удержать в руках бесчисленные букеты.

Перед ней предстали оранжерейные цветы всех видов и оттенков, никогда в жизни Амбер не видела столько цветов сразу. Нежно-персиковые розы и безупречно белые лилии. Воздушные фрезии и глянцевые стефаниты. Алые пионы и ранние нарциссы. Это цветущее изобилие обрушилось на Амбер как ураган; раскрыв рот, она смотрела на цветы, не в силах произнести ни слова.

Над цветочной радугой сияли любовью зеленые глаза, и Амбер продолжала стоять, боясь заговорить, чтобы не разрыдаться от счастья.

– Финн! – Это все, что ей удалось произнести.

Он прошел мимо нее как некий посланец свыше и положил охапку цветов на столик в гостиной. Потом вернулся к открытой двери, где по-прежнему стояла Амбер,

– 3…зачем так много цветов? – робко поинтересовалась она, но Финн лишь покачал головой.

Осторожно закрыв дверь, он молча обнял ее, крепко прижал к себе, вдыхая аромат золотых волос. И очень долго молчал.

– Ты знаешь, зачем они, Амбер. – Слова ветерком проносились по ее макушке. – Это мое безмолвное признание в любви, дорогая. Не больше и не меньше.

Внезапно он отстранился, нежно приподнял пальцем ее подбородок и пристально посмотрел в глаза.

– Что? – тихо, будто она снова оказалась в церкви, прошептала Амбер. – Финн, милый, что случилось?

Финн покачал головой.

– Расскажи, – попросила она. – Если что-то не так, ты всегда можешь сказать мне. Я помогу.

Он задумался.

– Я трудный человек, – вдруг сказал он. – Непонятливый, ворчливый и скандальный.

У Амбер камень с души свалился. И это все? Ей вовсе не хотелось отчитывать Финна, но она не собиралась, черт побери, смотреть на его грубости сквозь пальцы! Это первый по-настоящему тяжелый период в их отношениях, и от того, как она справится с ним, зависит, как к ней будут относиться в будущем. Она посмотрела на него сквозь длинные опущенные ресницы, подыскивая нужные слова.

– Финн Фитцджералд, ты надеешься, что я стану возражать?

Он рассмеялся, но смех все же получился виноватым.

– Нет, Амбер О'Нил. Я не хочу, чтобы ты возражала, – парировал Финн с привычной полуиронией.

– Тогда, может, хочешь, чтобы я спросила, почему ты так себя ведешь?

– Объясняю: переработал. Кажется, нам обоим нужно отдохнуть.

Амбер захлебнулась от восторга.

– Серьезно?

– Серьезно, – он вздохнул. – Я и представить не мог, что агентство расширится до таких размеров.

– Оно расширится еще больше, если Джексон добьется открытия отделения в Нью-Йорке.

– Да, – задумчиво прокомментировал Финн, сдерживая зевок.

– А ты… потолок уже не протекает, все в порядке?

Легкое замешательство.

– Да. Пришел дежурный слесарь, когда я уходил.

– Так быстро? – изумилась Амбер. – Как тебе это удалось?

– Посулил фантастическую сумму за экстренный вызов, – ехидно сказал он. – Положа руку на сердце, кому захочется в рождественское утро мчаться куда-то просто так?

Амбер разрывало от желания напомнить, что он-то как раз и помчался, но она сдержалась.

Финн взглянул на столик с горой букетов.

– Кстати, не заняться ли нам цветами? Вазы найдутся?

Амбер настроилась на праздничный лад.

– Найдутся. Но их все равно не хватит. Неважно, бутылки из-под молока тоже подойдут! Начинаю… Это надолго!

– Я помогу, – медленно сказал Финн.

Они начали расставлять цветы во все, что попадалось под руку и хотя бы отдаленно напоминало цветочную вазу. Наконец почти на каждом столе и тумбочке квартиры оказалось по букету. Цветы радовали глаз, аромат их пьянил. Амбер, прильнув к Финну, оглядела результат их работы и довольно вздохнула.

– Как в будуаре кинозвезды, – заметила она.

– Слишком много?

– Море, – растерянно сказала она. – Но сегодня рождественский день, правда? Время чудачеств. Кстати… – Амбер посмотрела на часы и вскрикнула: – О господи, взгляни, который час! Сейчас придет Урсула, а начинка для индейки еще не готова!

Финн, покачав головой, взял ее за руку.

– Не сейчас, – сказал он.

– Но, Финн…

– Это подождет, – твердо сказал он, увлекая Амбер на одну из кушеток.

– Но, Финн, дорогой, – неохотно сопротивлялась она. – Не сейчас. Скоро придет Урсула, и мне придется второпях одеваться. Получится чудное рождественское пугало.

В улыбке Финна смешались печаль и нежность.

– Ты полагаешь, что я прикасаюсь к тебе только затем, чтобы предаться любви?

Амбер посмотрела удивленно.

– Ну-у, – неуверенно протянула она, невольно улыбнувшись. – В общем, да. Если случится иначе, у меня появится повод для беспокойства.

– Ну, беспокоиться не стоит, дорогая, – нежно прошептал он и, устроившись на софе, посадил Амбер на колени. – Я не собираюсь заниматься любовью. Сейчас.

– Нет?

– Конечно, нет! Ты же сама сказала мне, что не время!

Она чмокнула его в кончик носа и озабоченно посмотрела в глаза.

– Но скажи, Финн, зачем ты все же притащил меня на эту кушетку?

Последовала пауза.

– Просто хотелось посмотреть на тебя, – сказал он с такой грустью и раскаянием, что дурное предчувствие тенью пронеслось над Амбер. Она жадно прильнула к Финну, сама не зная почему.

Ровно в полдень приехала Урсула.

– Оставайся здесь и закрой глаза! – скомандовала Амбер. – Мы с Урсулой приготовили тебе сюрприз!

Амбер распахнула дверь и с удовольствием обнаружила, что сестра держала в руках аккуратно завернутые лыжи.

– Замечательно, давай сразу втащим лыжи в дом. Я оставила Финна на кушетке с закрытыми глазами. Если мы станем тут болтать, он заснет!

Они очень осторожно внесли лыжи в квартиру и положили их рядом с кушеткой.

Финн лежал на спине. Темные волосы разметались по подушке, и лицо казалось особенно бледным на фоне яркой ткани. Амбер твердо решила: что бы ни говорил Финн о своих деловых проектах, в новом году она не позволит ему столько работать.

– Финн, можешь открыть глаза, – тихо сказала она, но ответа не услышала.

Урсула с тревогой наблюдала, как ровно поднимается и опускается его грудь.

– Он спит, – удивленно заключила она.

Амбер помотала головой.

– Ничего подобного. Финн притворяется. Минуту назад он и не собирался спать. – Она шутливо подмигнула Урсуле. – Этот бюстгальтер слишком смелый, тебе не кажется? Груди почти целиком на виду, посмотри.

Финн не шелохнулся. Урсула наклонилась поближе.

– Говорю тебе, он спит, Амбер. Что ты с ним сделала?

– Ничего. Честное слово. Минуту назад он бегал по комнате. – Растерянная и обескураженная, Амбер нагнулась. Через пару секунд длинные ресницы распахнулись, зеленые глаза сначала непонимающе, потом изумленно посмотрели на нее.

Финн стремительно поднялся.

– Что случилось?

– Ты уснул, – улыбнулась Амбер. – Обычное дело.

– Обычное дело? – Он немилосердно потер глаза, потряс головой, просыпаясь окончательно. – Какого дьявола мне вздумалось спать посреди дня?

Урсула пристально посмотрела на них обоих.

– Финн, как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, как же еще!

Амбер сжала его руку.

– Незачем волноваться, милый, – успокаивающе сказала она. – Просто ты до сих пор живешь по австралийскому времени.

Зеленые глаза сразу стали мягче.

– У-уф, – выдохнул Финн и лениво зевнул.

– Плюс ко всему твой подхваченный в Австралии грипп, – сказала Амбер. – И перегрузки на работе перед отъездом!

Финн подмигнул Урсуле,

– Видишь, твоя сестричка считает меня дряхлым стариком! Счастливого Рождества, Урсула!

Урсула расхохоталась.

– Счастливого Рождества! – В ее синих глазах загорелась искорка. – И не просто дряхлым стариком, а очень дряхлым, Финн. – Она со значением посмотрела на сестру, потом на длинный сверток у их ног. – Только взгляни, что она тебе купила!

– Что бы это могло быть? – поинтересовался Финн, широко улыбаясь.

Урсула, сообразив, что Финн охотнее поцелует Амбер без свидетелей, быстренько ретировалась за дверь.

– Принесу другие подарки, – объяснила она. – Сколько здесь цветов, Амбер! Кто их подарил?

Амбер и Финн, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.

– Это долгая история! – хором сказали они.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Амбер надкусила круассан с темным вишневым джемом и покосилась на Финна. Тот, облокотившись на подушку, наблюдал за ней.

Объяснив угрюмый взгляд Финна тем, что он успел проголодаться, Амбер протянула круассан:

– Хочешь кусочек?

Финн помотал головой, тонкая жилка на его щеке задрожала.

– Нет, спасибо, – произнес он врастяжку. – И еще, Амбер, мне бы не хотелось потом выискивать крошки по всей постели. Если ты ничего не имеешь против.

Она вытаращила глаза. Вот это да, вот это тон! Она кто, маленькая глупая фаворитка, которая путается под ногами у большого дяди Финна?

– Извини! – Сильнее всего Амбер удивил его голос этим утром – тусклый, безжизненный. Вообще он был зол как черт с тех пор, как открыл глаза.

Чтобы стереть с лица Финна кислое выражение, она подарила ему самую обворожительную улыбку.

– Хорошо, отныне, прежде чем завтракать в постели, буду спрашивать у тебя разрешения, – нежно проворковала она.

Финн хранил молчание.

Амбер вызывающе слизнула липкий вишневый джем с уголка рта, пристально глядя на Финна, она продолжила медленно облизывать губы, показывая кончик языка, – не самый оригинальный трюк, конечно, зато эффективный. А ей как раз так хотелось предаться любви. Финн не прикасался к ней с Рождества. Правда, прошло всего три дня, но по сравнению с тем, что бывало прежде, это целая вечность…

– Финн, – едва слышно позвала она и, опираясь локтем на подушку, придвинулась ближе.

– Ты повсюду рассыпала свои крошки! – Он криво улыбнулся.

– Раньше я такого от тебя не слышала, – уже в открытую обиделась Амбер.

– Когда мы начали жить вместе, то валялись в постели по нескольку дней, беспрерывно занимаясь сексом. – Он зевнул. – Надеюсь, ты не хочешь провести всю оставшуюся жизнь, валяясь в постели?

Она увидела в его глазах холод и, растерявшись, не сразу смогла ответить.

– Почему бы и нет? – насмешливо сказала Амбер. – Во всяком случае, я совсем не против. Где-то читала, что для здоровой интимной жизни необходимо поддерживать интерес друг к другу. А если нам нравится лежать в постели и постоянно заниматься любовью, зачем это менять?

– Господи, Амбер, откуда такая наивность? – Он резко поправил взлохмаченные черные волосы. – Этоне может продолжаться вечно. Отношения становятся…

– Что именно ты хочешь сказать? – поинтересовалась Амбер, которой вдруг стало не по себе. Не от слов Финна, а, скорее, из-за его чужих, ледяных глаз.

Он свернул и положил на пол так и не прочитанную газету.

– Я хочу сказать, что когда двое начинают любовные отношения…

– Прошу тебя не употреблять это слово, – зло перебила она. – Мне начинает казаться, что мы с тобой занимаемся чем-то незаконным, а это неправда! Фраза «любовные отношения» у меня ассоциируется с грязной маленькой интрижкой на стороне. А мы, между прочим, обручены и собираемся пожениться! – В качестве доказательства Амбер помахала рукой с бриллиантовым кольцом перед его носом.

– Черт побери, Амбер! – взорвался Финн. – Ты в состоянии выражаться яснее? Я не думал, что просьба не жевать в постели закончится столь бурной дискуссией!

– А чем, ты думал, она закончится? – бросила она в ответ. – Дружеской беседой?

Финн вздохнул.

– Я всего лишь пытаюсь втолковать тебе, что некоторые маленькие слабости, которые казались мне такими восхитительными в начале наших отношений,– он ехидно подчеркнул это слово, – впоследствии могут раздражать. Вот и все.

– И все!– выдохнула она.

– Или ты считаешь, что я совершаю преступление, когда прошу не сорить повсюду крошками твоего круассана и ничего не пачкать джемом? Особенно постель.

Амбер вытаращила глаза.

– Я, наверное, ослышалась! Это… это… говорит мужчина, который предлагал мне разбрызгать взбитые сливки на… гм… определенных участках его тела, а потом слизывать их как можно медленнее? Тогда тебя не беспокоило состояние простыней!

– Ну, вспомнила! – хмыкнул Финн.

– Вспомнила, и что? – Амбер резко выпрямилась, и тарелка упала прямиком на белоснежную перину.

– Ну, и что ты наделала? – язвительно прокомментировал Финн.

И все-таки, кажется, впервые за все утро его заинтересовали шелк и кружева на ночной сорочке Амбер, вернее, то, что было под ними.

– Ладно, будь по-твоему! – проворчала она. – Больше я не буду есть в постели! Доволен?

Она рухнула на постель и зарылась лицом в подушку, готовая разрыдаться. Зачем он так? Решил посмеяться над ней? Амбер будто ощутила себя на краю бездны, высоко в горах, а Финн остался внизу, вдали, за много-много миль.

Она перевернулась на спину и посмотрела на него.

– Боже, Финн, ты что, нарочно притворяешься?

Потемневшие зеленые глаза завороженно смотрели на кружевной вырез ее сорочки. Сейчас он обнимет ее, стянет надоевшую сорочку и…

Но ничего не происходило.

Амбер посмотрела на свои руки: на среднем пальце насмешливо мерцал прекрасный камень. Спрашивается, зачем он покупал ей это проклятое кольцо и делал предложение?

– Финн…

Кожа Финна сверкнула матовым золотистым блеском, когда он повернулся к ней.

– Что?

От его безразличного тона Амбер невольно поморщилась.

– Что-то не так, я знаю.

Он лишь устало смотрел на нее.

– Например?

– Например, ты слишком много работаешь.

Финн безразлично поднял брови.

– Но ведь не сейчас, дорогая.

– Да. – Она, в который уже раз, попыталась набраться мужества и поделиться сомнениями, которые вот уже несколько недель не давали ей покоя. – И еще, мы совсем не говорили о свадьбе. В последнее время.

Финн усмехнулся.

– А как же твое блистательное интервью журналу «Wow!»? Что, забыла?

Амбер подавила в себе раздражение.

– Но ты ведь не держишь на меня зла, правда?

– Пытаюсь, – признался он. – Хотя, честно говоря, от одной мысли об этом кишки выворачивает. Я в течение долгого времени стремился стать невидимым для общества. А это в нашем бизнесе совсем не просто. Очень непросто. – Он замолчал. – И тут появляешься ты и в один день все рушишь.

– Опять хочешь сделать мне больно?

– Нет, стараюсь объяснить то, что чувствую. В конце концов, ты же первая спросила.

Ах, значит, спрашивать не стоило? Надо было притвориться, что все в порядке? Но ведь что-то мучительное грызло их отношения изнутри, и если она не поймет, что именно, то скоро…

Амбер все же хотела спросить, почему он даже не заикнулся об их свадьбе весной, но посмотрела в холодные, отстраненные глаза и передумала.

– Хочешь еще кофе? – беспечно поинтересовалась она.

– Неплохо бы. – Финн поднял перевернутую тарелку и подчеркнуто старательно принялся собирать в нее крошки. – Только, будь любезна, не тащи кофе сюда. Я выпью его на кухне. – Он протянул Амбер тарелку. – Заодно прихвати свой мусор.

– Хорошо. – Дрожа, с бледным лицом, Амбер поспешила прочь из спальни. Финн не должен видеть ее такой растерянной. Сегодня выходной, можно проваляться в постели весь день. Если, конечно, будет желание. Выходить они не собирались, тем более что Финн явно нуждался в отдыхе. Но в чем все-таки дело, почему Финн проснулся в таком настроении, будто ему передали во владение весь мир со всеми его проблемами в придачу?

Амбер молола кофейные зерна, окончательно теряя спокойствие.

Финна долго не было, зато к тому времени, когда он вошел в самых старых своих черных джинсах и такой же водолазке, Амбер успела немного прийти в себя.

Она, закрыв глаза, вдыхала аромат кофе, а когда открыла их, Финн стоял рядом, глядя на нее в упор. Его зеленые глаза чуть потеплели, губы расслабились, и ей инстинктивно захотелось улыбнуться. Броситься навстречу, согреться в его руках и услышать спокойное «все будет хорошо». Но она не посмела.

Не посмела, потому что боялась услышать совсем другое.

Поэтому она налила кофе себе и Финну и взобралась на один из высоких табуретов у стойки, стараясь не смотреть на Финна. Сработало!

Он подошел сам, облокотился на табуретку напротив Амбер. Но не сказал ни слова. Обхватил двумя руками кружку и пристально вгляделся в дымящийся кофе, будто надеясь обнаружить золото в его глубине. Ей снова стало не по себе, хотя, по правде сказать, что особенного? Да, Финн сам не свой, непонятно почему. Но, охотясь на него, как кошка на птичку, делу не поможешь.

Так или иначе, она скоро узнает, в чем дело, а пока лучше забыть об опасной теме – свадьбе. Дать ему передышку. И поговорить об обычных приятных вещах. Праздничных.

Амбер отпила кофе и посмотрела на него поверх кружки.

– Ты уже пригласил гостей на новогоднюю вечеринку?

Финн молчал так долго, что она решила – он не услышал ее.

– Нет, – ответил он наконец.

– Тогда в чем дело, начинай! Люди ждут, когда ты их пригласишь.

– Да.

Такое вялое, неохотное «да»? Из его-то уст? Уму непостижимо!

Вечер накануне Нового года у Финна Фитцджералда стал своего рода традицией. Больше в течение всего года Финн ничего не устраивал. Даже пресыщенные светской жизнью особы мечтали о приглашении. Финн собирал интересных ему и просто веселых гостей. Всякий раз появлялись новые лица, а значит, каждый из этих вечеров был неповторим.

Единственное, что повторялось, – Финн всегда играл пару пьес на рояле. Когда-то, несколько лет назад, еще до того, как Амбер пришла в «Аллюр», он сымпровизировал их, находясь в добром расположении духа. Гости пришли в восторг, и так возникла традиция.

Последние две недели декабря Финн всегда находил свободную минутку и музицировал. Но в этот декабрь он не садился за инструмент.

Ни разу.

Ее осенила догадка.

– Ты вообще-то собираешься устраивать вечеринку?

– Конечно. По-моему, я тебе говорил.

У нее мгновенно пересохли губы.

– Просто я не слышала, как ты играл…

В ответ он улыбнулся этакой профессиональной улыбкой.

– И с чего ты взяла, что я не играл, скажи, пожалуйста? Может, тебя не было рядом, когда я играл?

– Оставь свой начальственный тон, Финн!

– Начальственный? – равнодушно поинтересовался он. – Знать не знал про такой.

Амбер поставила чашку дрожащей рукой.

– Мы снова спорим? – сухо спросила она. – Две перепалки за одно утро. Рекорд, ничего не скажешь!

Финн пожал плечами с совершенно отстраненным видом.

– Взрослые не всегда соглашаются друг с другом, правда? Даже те, кто живет вместе.

«Но мы же соглашались! – захотелось крикнуть ей. – Мыпочти никогда не спорили!»

И тут она увидела его глаза. Ей захотелось замолчать, убежать, возникло ощущение, что если она сейчас загонит Финна в угол, то он может… да, может…

Но, не поняв причины своего беспокойства, Амбер, презирая себя за мягкотелость, улыбнулась.

– Значит, ты музицировал? – От беспечной полуулыбки пересохшие губы чуть не треснули. – Втайне от всех? – О, в какую актрису она превратилась! Можно подумать, она взлетит от радости, если услышит в ответ «да»!

Показалось ей, или Финн в самом деле приуныл? Приуныл, потому что попытка довести ее до белого каления провалилась?

– Я не музицировал, – сдавленно пробасил он. – Не было возможности сделать это между полетами в австралийские больницы и организацией сантехнических работ.

– Тогда, может, попробуешь сегодня? – осторожно предложила Амбер. – Тебе же нравится оттачивать свои две пьесы до совершенства! Если что и движет тобой, Финн, так это стремление к совершенству!

Чашка с грохотом опустилась на стол. Амбер вздрогнула.

– Мне решать, когда садиться за рояль! – крикнул Финн. – И это будет не сегодня…

Под изумленным, потемневшим взглядом Амбер он стремительно поднялся, напрягся, будто мог упасть.

– П-почему не сегодня? – Она запнулась, слишком растерянная, чтобы ответить грубостью на грубость.

– Потому что сегодня я иду в офис!

– Но, Финн, – возразила Амбер, – ты только что жаловался, что слишком много работаешь!

– Нет, дорогая, – зло поправил он, – это ты жаловалась на мою вечную занятость. А не я.

Финн быстро вышел из кухни, не сказав больше ни слова.