Текст книги "Креолка. На острове любви"

Автор книги: Шерил Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Айша снова взглянула на красивое лицо девушки, но оно оставалось непреклонным. Айша опять подошла к балюстраде и прижала ладони к глазам – здесь нельзя было плакать. Дрожащими руками она вытерла лицо. Она ощущала пустоту.

Вернувшись, маркиз поставил бокал с вином на балюстраду, тот перевернулся, упал и разбился.

– Что случилось?

– Мне пора уезжать. Уйдем отсюда.

– Так рано?

В это мгновение к маркизу подошел коренастый слуга в синем фраке и бриджах. Маркиз нетерпеливо взглянул на того:

– В чем дело?

Слуга наклонился и что-то шепнул маркизу. Айша увидела, что лицо маркиза выразило презрение, и когда их глаза снова встретились, она по опыту общения с ним поняла, что он растерялся.

Ее охватило ужасное предчувствие.

– Кто этот человек?

– Лебель.

В памяти Айши тут же вспыхнули слова мадам Парис о камердинере короля. Женщины, которых тайком проводили в личные апартаменты Версаля для утех короля, сначала проходили через комнату, где их обследовал Лебель, грубо и нагло. Ги заметил, что Айша поморщилась от отвращения, и холодно сказал слуге:

– Мадемуазель де Нови плохо. Мы уезжаем.

Бросив на маркиза злобный взгляд, Лебель удалился. Маркиз взял Айшу за руку, и они пошли к бальному залу.

– Какой скверный вечер! – Маркиз крепче прижал ее руку к себе. – С вами все в порядке?

Айша кивнула. Увидев, что к ним приближаются графиня и шевалье, она быстро спросила:

– Что было нужно этому человеку?

– Его прислали навести справки. О вас.

– Что он говорил?

– Вам этого не следует знать. – Маркиз пристально взглянул на Айшу, и на его щеках вспыхнул румянец. – Или вы все-таки хотите узнать?

Айша покачала головой, и тут к ним подошли графиня и шевалье. Маркиз вздохнул.

– Мадемуазель де Нови стало плохо. Мы уезжаем. Графиня, можно воспользоваться вашим экипажем?

– Конечно! – Она с тревогой посмотрела на Айшу. – Моя дорогая, вы действительно плохо выглядите. Хотите, я тоже поеду с вами?

– Нет, спасибо, мадам. Останьтесь и повеселитесь на балу. Но как же вы доберетесь домой?

– Мы поедем с Ниверне, у него найдется место, – ответил шевалье. – Как жаль, что так случилось: только что мы наслаждались вашим триумфом. Мы видели, кто с вами разговаривал!

– Не сомневаюсь, – сказал маркиз. – Теперь нам пора.

Попрощавшись, они спустились во внутренний двор. Второй раз в жизни Айша едва стояла на ногах и нуждалась в поддержке; впервые это произошло в Орлеане. Пока кучер графини, объехав другие экипажи, подал свой к ступеням, Айша сказала:

– Вы всегда знаете, когда нужно спасать меня.

Ги помог Айше войти в экипаж. Она опустилась на подушки, закрыла глаза, и экипаж тронулся. Безрадостно рассмеявшись, она сказала:

– Я покинула королевский бал без сопровождения почтенной дамы. Весьма непристойное поведение.

– К черту пристойности! – процедил Ги сквозь зубы. Дальше они ехали молча.

Уже светало, когда Айша села прямо и спросила:

– Где мы?

– Приближаемся к цивилизации. – Выглянув в окно, она увидела, что они едут по городу. – Вы поражаете меня, – добавил Ги. – То вас охватывает сумятица чувств, то вы засыпаете. Я так и не догадываюсь, каков будет ваш следующий шаг.

Айша напряглась:

– Надеюсь, другие не видят меня в таком свете!

– Нет. У них нет возможности понаблюдать за вами. Вам уже лучше?

Айша протерла глаза:

– Да, спасибо. Извините, порой всякое случается, и я чувствую… будто больше не выдержу.

– Но выдерживаете, – ласково откликнулся Ги. – Не скажете, чего вы добиваетесь? – Айша промолчала, и он продолжил: – Трудно представить, чего вам еще не хватает. Вы живете в достатке, все общество вращается вокруг вас, вам чертовски везет в картах, а на шее у вас целое состояние. Вот эта вещь ослепляла меня всю ночь.

– Она ведь не настоящая, – усмехнулась Айша, перебирая бриллианты пальцами. – Кое-что не настоящее, а кое-что я взяла напрокат. Иногда мне приходится купить какую-нибудь странную вещицу, чтобы порадовать моего ювелира. Мой ювелир играет большую роль в моей жизни. Как и банкир. Раз уж о нем зашла речь, мне нужен ваш совет.

– Вы уклоняетесь от темы.

– Нет, не уклоняюсь. Вы же говорили, что хотите помочь мне.

– Правда? Ладно. – Маркиз устало улыбнулся.

– Итак, кто же ваш банкир?

– Марсель Арио. Он мой друг, его семья из Орлеана. В Париже у него свое дело.

– Он осторожен?

– На ум приходят прилагательные: надежный, умный, осмотрительный. А кто ваш банкир?

– Весьма обычный человек, лишенный воображения. – Имя Марселя Арио звучало ничуть не лучше. – Ваш друг мог бы сделать кое-что для меня – составить список самых проницательных, самых предприимчивых… наименее разборчивых в средствах банкиров Парижа? – Лицо маркиза выразило сомнение, и Айша торопливо добавила: – В конце концов, хочется знать, кого следует опасаться. Женщины ничего не соображают, когда речь идет о финансах. Если вы не поможете, то мне больше не к кому обратиться.

– Почему бы не спросить вашего друга Моргона?

– Он мне не друг!

Маркиза удивила такая горячность, однако он продолжил:

– В любом случае он разбирается в этих делах лучше, чем я. И очень хорошо ведет свои дела – только продвинувшись по службе, он переехал на площадь Побед, где живут все богатые финансисты.

Помолчав, Айша нерешительно спросила:

– Ну как, вы попросите своего друга сделать для меня такой список?

– Разумеется. Как скажете.

Солнце уже поднялось над крышами парижских домов. Маркиз посмотрел в окно на пробуждавшиеся улицы, а Айша – на его профиль: прямой нос, тонкие брови и пристальный взгляд. Она подумала, каково было бы пройти через жизнь, пользуясь его доверием и расположением. Ги, взглянув на Айшу, перехватил ее изучающий взгляд. Чтобы скрыть смущение, Айша спросила:

– Вы и в самом деле верите тому, что сказали его величеству, – вы верны своей стране и ему?

– Верю ли я тому, что сказал? – с горячностью воскликнул он. – В отличие от вашего немногословного заявления? – Айша пожалела о своих словах. – Если принять во внимание то, как управляют Францией, то моя страна и мой король – одно и то же. Если любить Францию, значит служить ему.

– Но вы постоянно критикуете французские методы правления. У мадам Дюдефан вы…

– Все объясняется тем, что я верю в свободу слова. У нас ее нет, но я верю в нее. Этой страной во многом управляют неправильно. У меня есть свое мнение, как и у любого другого. Спросите д'Эона. Он и шевалье д'Арк считают, что мы должны начать игру в солдатиков, как это делают в Пруссии. Это смешно. Полагаю, нам нужно то, что соответствует французскому характеру; нам следует изучить другие государственные устройства и извлечь из этого уроки. Мы могли бы учиться у Англии.

– Англичане, – возразила Айша, – в прошлом веке отрубили голову своему королю.

– Да. И в конце концов им пришлось завести себе еще одного короля. Они не могли жить без него. Мы тоже. Я не говорю, что нам следует избавиться от Людовика – кто тогда будет править? Не этот же парламент! У него нет никакого опыта: стоит парламентариям пискнуть, как их всех отправляют в провинцию. Во Франции никто не подготовлен к управлению страной, кроме умных людей из знатных семейств. В Англии такие люди есть в парламенте, который и управляет страной. Во Франции большая часть таких людей не признана, а остальные занимают положение, которое у них так просто не отнимешь. – Помолчав, Ги сказал: – Извините, я читаю проповеди. Однако обратимся к фактам: населения у нас втрое больше чем в Британии, и в четыре раза больше, чем в Пруссии, к тому же у них нет таких огромных налоговых поступлений, как у нас. Но у нас нет понятия, что с ними делать: по сравнению с ними мы бедные родственники.

– А как же советы? – спросила Айша. – Разве они не дают наставлений королю?

Ги рассмеялся:

– Сегодня я обнаружил две отвратительные вещи. Думаю, вам можно о них рассказать, поскольку об этом известно всему Версалю. Вы знаете, что король встречается со своими министрами по утрам? Они обо всем договариваются заранее, так что король утверждает большую часть решений. Тем лучше. Но никто не знает того, что происходит вечером в кабинете его величества, где он проводит тайный совет. Каждый член этого совета – что-то вроде теневого министра. Он вправе принять решение, противоречащее тем, которые утвердили утром. Дело не только в этом, тайные послы отправляются шпионить за нашими посланниками при дворах иностранных государств и даже противодействуют им. Собственно, на троне Франции сидят два монарха, причем один готов отменить решения другого. Я бы сказал, – с горечью заключил он, – что в силу этого мы становимся уникальной нацией.

Айша спросила:

– А вторая вещь?

– О, это Бабиоль. Дом удовольствий Помпадур в Шато де Бельвю. В последнее время ее увлекли иностранные дела. Посол Австрии, граф фон Штаремберг, в прошлом месяце добивался встречи, она устроила ее в Бабиоле и затащила туда аббата де Берни. Цель встречи заключалась в том, чтобы найти способ сблизить интересы Австрии и Франции.

– Но ведь обе страны враждуют!

– Кто знает, каково положение дел после встречи в прошлом месяце?

– Вы же не хотите сказать, что они подписали соглашение?

– Нет. Пока нет. Видно, после этих переговоров Людовик отправил письмо в Австрию, в котором подчеркнул, что у него нет намерения разрывать союз с Пруссией. Но я не стал бы спорить о том, с кем Франция вступит в союз в следующем январе, когда настанет время продлевать соглашение. – Ги пожал плечами. – Ведя столь недальновидную политику и устраивая маленькие спектакли в Бабиоле, мы добьемся того, что у нас появится особое правительство. Чтобы вести продуманную политику, нужен хороший совет, компетентные оценки. Вот почему д'Эон пишет свои эссе о правительстве и финансах в «Литературном ежегоднике». Вот почему я пишу… то, что могу. Вот в чем выражается наша лояльность.

Разговор подвел их к теме, которой Айше уже давно хотелось коснуться, но ей не хватало смелости. Однако они уже приближались к отелю «Люксембург» и она не пожелала упустить удобный случай.

– Я много читаю. Таким образом, я познаю Францию, Париж, общество, все. Недавно я прочла запрещенную книгу «Об управлении Францией», опубликованную «Вольнодумцем».

Айша внимательно следила за лицом маркиза, но на нем промелькнуло лишь чуть заметное удивление.

– Правда? Как она попала вам в руки?

– Кто-то упомянул книжный магазин Жувера, я пошла туда и спросила эту книгу. Осторожно. – Айша выдержала паузу и, поскольку маркиз молчал, продолжила: – Разве вам не хочется узнать, что я думаю о ней? – Он снисходительно поклонился, и она сказала: – Возможно, вы помните спор, возникший два месяца назад у мадам Дюдефан между вами и месье д'Аламбером о греческой демократии. Вы говорили о положении женщин и рабов. То, что вы сказали тогда, я нашла пункт за пунктом в книге «Вольнодумца».

Ги улыбнулся:

– Мне приятно слышать, что я не единственный человек во Франции, кто придерживается такого взгляда.

– Сказав пункт за пунктом, я имела в виду слово в слово. Прошло два месяца с тех пор, как вы произносили те слова, – но книга «Об управлении Францией» появилась в Париже всего три недели назад.

– Если только вы не наделены исключительной памятью, а я думаю едва ли…

– Вы не знаете, какое странное образование я получила. Мне никогда не разрешали брать книгу в руки… мне не разрешали читать, уединившись. Все, что я знаю, пришлось освоить за один прием. Я развила в себе способность запоминать и до сих пор не утратила ее. Не сомневайтесь, я запомнила, что вы сказали. И когда снова обнаружила то же самое в той книге, читая строчку за строчкой, я слышала ваш голос. Я восхищена той книгой. Я горжусь тем, что знаю человека, написавшего ее. – Ги ничего не ответил и бесстрастно смотрел на Айшу. Обескураженная этим молчанием, она сказала: – Вы, конечно же, понимаете, что я об этом никому не скажу. Я сохраню ваш секрет.

– Я никогда не высказываю догадок об авторстве запрещенных книг, – заметил Ги. – В их издании участвуют многие: издатель, печатник, книгопродавец – если одному из них грозит опасность, тогда рискуют все.

– Вы не хотите говорить со мной об этой книге?

– Тут не о чем говорить.

Подавленная Айша смотрела в окно, пряча от него свое лицо. Уже давно они исповедовали одни и те же мысли, хотя порой их мнения расходились. Ги, говоривший живо и раскованно, стал ее ментором. Но такую важную тему он отказался обсуждать с Айшой: ее доброе мнение и дружба для него ничего не значили.

Слезы покатились по ее щекам. Айшу охватил ужас: покинув Мартинику, она решила добиваться тайной цели, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Она ни за что не призналась бы, как рассчитывала на доброту этого мужчины, который по своей расе, рождению и титулу должен был стать ее врагом.

Когда экипаж доехал до угла улицы Маленьких Августинцев, Айша вынула носовой платок и смахнула постыдные слезы. Ги, заметив это, посмотрел на нее:

– Поверить не могу. Какая же вы странная женщина! – Он взял руку Айши и сжал ее. – Вы дерзко отказываете мне в праве быть осторожным, а сами скрываете от меня все! Я хочу, чтобы вы доверяли мне, но нет, я должен верить вам на слово: в ваше прошлое, в ваши цели. Однако это не помешало мне стать вашим другом. Вы хотите разочаровать меня теперь, когда я впервые решил не посвящать вас в свои секреты?

Айша отняла у него руку:

– Я удивляюсь, как вы вообще находите для меня время.

– Что вы хотите сказать? Что отвергаете мою дружбу?

– Мы не равны. Я ничто. Поэтому бессмысленно говорить б том, что мы друзья.

Ги, ничего не понимая, испытывал досаду, а у Айши снова потекли слезы.

– Боже милостивый, да перестаньте же! Вы ставите меня в ужасное положение. Послушайте, ваше общество – самое главное для меня. Не забывайте о сегодняшнем вечере: я так страшился его. Я всегда клялся, что моя нога никогда не ступит в Версаль, нарушил эту клятву и застрял там на весь этот невыносимый вечер. Но зато в вашем обществе, а это доставило мне истинное удовольствие. Пусть кто-нибудь посмеет сказать мне, что рядом с вами хотя бы секунду можно скучать. Жаль, что этого недостаточно для дружбы. Жаль, если вы считаете, что нам больше нечего сказать друг другу: по-моему, наша дружба только начинается.

В этот момент экипаж остановился во дворе. Тут же появился Гидо, и Ги де Ришмон недовольно взглянул на него, удивив слугу. Айша понимала лишь одно – она не выйдет из кареты, пока не уладит разногласия с молодым человеком, сидевшим напротив нее.

Ги неуверенно посмотрел на Айшу и протянул ей руку.

– Друзья?

Айша взяла его руку, и оба рассмеялись. Так необычно закончился тот день, но его завершение принесло ей облегчение.

В этот холодный ноябрьский день Жервез де Моргон ликовал. Когда у него возникало такое настроение, ему хотелось интимной близости. Увы, придется ждать до вечера, тогда он пригласит к себе горничную с постоялого двора. Жервез наслаждался этой мыслью, пока его везли по улицам Нанта к банкиру. Эта безмолвная девушка горела желанием, но была робка. Ему придется заставить ее проявить большую изобретательность, чем в предыдущую ночь. В Париже Жервеза отлично ублажала экономка. Ее ласки ничего не стоили, она позволяла ему творить такое, от чего отказалась бы не одна шлюха, к тому же после всего ему не нужно было разговаривать с ней. Жервез не понимал, с какой стати выкладываются другие мужчины, чтобы снискать благосклонность дамы из высшего общества или содержать куртизанку. Женщины утомляли Жервеза, но он стремился угодить обществу. Только ради него он мог пойти на жертву.

Две встречи в тот день помогли Жервезу составить отчетливое представление о единственной женщине, представлявшей для него интерес – Шарлотте де Нови. Первая встреча произошла с агентом по снабжению из Рошфора. Вторая – с молодым человеком, которого Жервез отправил на Мартинику. Тот недавно вернулся, раздобыв исключительно важную информацию.

Айша – он представил, как шепчет этой девушке ее же имя среди парижской толпы. Жервез всегда с наслаждением думал о власти, которая поможет ему подчинить ее, если он того захочет. Теперь Жервез обрел над ней полную власть. Однако время еще не подошло. Жервез улыбнулся, вспомнив нетерпеливую графиню де Шату, которая никак не могла понять, почему ее соперница еще не разоблачена. Опасаясь, как бы та от досады не сболтнула лишнего, он отправил ей хитроумное письмо.

Бертран встретил Жервеза в своей уважительной манере, они обсуждали то, что банк «Братья Бертран» сделал для Жервеза за последние несколько месяцев. Поскольку Поль-Арман разместил свои капиталы в другом месте, их первая задача состояла в том, чтобы распространить слух по Нанту, будто тот человек ненадежный. Страховщики заволновались, когда Поль-Арман зафрахтовал новые корабли с рабами; его следующая сделка превысила номинал и была недостаточно застрахована. Два корабля покинули Эльмину, но один пошел ко дну во время шторма, и Поль-Арман потерпел значительные убытки.

Последние новости оказались столь же приятны: Поль-Арман потерял расположение своих партнеров на сахарных заводах, поскольку продал акции, чтобы купить своему зятю новых работников. Не прислушавшись к его совету, те осуществили проект по переоборудованию заводов новой техникой, а связанный с этим простой означал потерю продукции, что снизило доходы очистительного завода. Последняя выплата была просрочена, и партнеры Поля-Армана утверждали, что этот долг числится за ним. Инженеры угрожали забрать технику, и Жервезу не терпелось узнать, сумел ли банкир справиться со следующим шагом.

– Как вы собираетесь получить этот долг?

– В то время ваш кузен был несостоятелен, и остальные партнеры потребовали, чтобы он выставил сумму долга на продажу. Инженеры не возражали, чтобы кто-то выкупил долг. Поэтому мы сделали предложение, не упомянув вашего имени.

– И? – Жервез радовался, что его высокомерный кузен задолжает ему невообразимо крупную сумму.

– Затем мы… гм… сделали неприятное открытие. Насколько нам известно, в Нанте никто не стремился приобрести то, что принадлежит вашему кузену, но представьте нашу досаду: стоило нам только сделать это предложение, как мы получили ответ, что сделка совершена с кем-то другим. Инженеры получили свои наличные, были подписаны бумаги, подтвердившие, что ваш кузен стал должником неизвестной нам стороны.

Жервезу казалось, что он получил оплеуху.

– Почему же вы не предприняли этот шаг раньше?

– Это была деликатная сделка, и мы понятия не имели, что кто-то еще пронюхал о ней. В Нанте кто-то основательно поработал, чтобы разузнать об этом. Подозреваю, что тот, кто-то интересуется вашим кузеном не меньше вас.

У Жервеза возникло леденящее душу предчувствие.

– Надеюсь, вы проявили предусмотрительность и выяснили имя покупателя?

– Агент, занимающийся этим делом, принадлежит к дому Лабланша. Как вы знаете, эти банкиры не пользуются хорошей репутацией. Они назвали имя покупателя, но мы полагаем, что оно липовое. Нам пришлось чертовски поработать, чтобы заполучить настоящее имя. А потом обнаружилось, что основной счет покупателя находится по месту его жительства – в Париже.

– И как же его зовут? – глухо спросил Жервез.

– Это некий месье Шарль Девион.

Жервез выругался и встал с кресла. Имя глубоко ранило его: он вспомнил ее надменный взгляд, когда она впервые назвала упомянутое имя в этом же доме. Фамилия, анаграмма де Нови, оскорбила Жервеза, хотя он усомнился в том, что все это сделано умышленно. Она не могла знать, на что ради него готовы его банкиры.

– Я знаю, кто этот покупатель.

– Вы хотите сделать ему предложение?

– Я сам решу. Больше не занимайтесь этим, вы и так немногим помогли мне.

Жервез покинул Бертрана в таком настроении, которого не изменил бы и сонм горничных. Его взбесило, что он потерпел поражение от Шарлотты де Нови. Жервез наблюдал за ней: он знал, что она энергична, неплохо играет свою роль и умна. Но он предполагал, что все эти качества лишь обеспечивают ее безопасность и спокойную жизнь, позволяют свысока смотреть на тех, кого она обманывала. Жервез считал, что, занятая собой, она ведет себя пассивно: большинство женщин, какими бы талантами они ни обладали, сами попадали в эту ловушку. Но Шарлотта де Нови была активна. И действовала на том же поприще, которое Жервез собирался безраздельно завоевать. Лишь через некоторое время он сообразил, что все еще держит в руках оружие, которое поможет ему выиграть эту войну.

Как-то вечером Ги де Ришмон ушел от мадам де Жофрен в раздражении. Оно объяснялось несколькими причинами. Утром произошла размолвка с Исидором. При каждом посещении Парижа Ги брал старого слугу с собой, ибо тот обиделся бы, если бы его заменили более молодым и полезным. Но, оказавшись вдали от Орлеана и разумного влияния жены, Исидор становился суетливым и назойливым, особенно зимой, когда считал, будто парижский воздух вреден молодому хозяину. Ги злило, что слуга каждый день советовал ему, что надеть, и решил в то утро наказать Исидора, выйдя из дома без пальто. Из-за этого ребяческого поступка он весь день ходил по Парижу, стуча зубами, и простудился.

На ужине у мадам Жофрен не было Шарлотты де Нови, и это окончательно испортило настроение маркизу. Мадам Жофрен любила завлекать гостей из соперничавшего с ней салона мадам Дюдефан, но Шарлотта отклонила ее приглашение, сославшись на то, что ранее получила другое приглашение. Она отправилась в дом баронессы де Трувильер сыграть в пике против Лораге на очень высокие ставки. Ги, презиравший Лораге, предупреждал Шарлотту, что баронесса устраивает самые развратные вечеринки в Париже, но ему не удалось отговорить ее.

Ги решил зайти к баронессе по пути домой, поскольку ее вечеринки продолжались всю ночь, однако подумал, что это поставит его в дурацкое положение. Он переживал за Шарлотту, но та не обращала внимания на его советы. Ги сказал ей, что Лораге будет мошенничать, но Айша лишь загадочно улыбнулась. Он также говорил, что Лораге, несмотря на свое богатство, может не заплатить, если проиграет, и она снова улыбнулась. Это еще больше встревожило Ги: он был наслышан о долгах Дюбарри и не мог поверить, что Шарлотта способна прибегнуть к насилию, но все же его терзали опасения.

Ги упрекнул Айшу за страсть к азартным играм, но она лишь ответила: «Не пытайтесь остановить меня, я почти достигла своей цели!» Когда Ги спросил, что это означает, Айша сказала: «Если все пойдет хорошо, после игры с Лораге я, возможно, больше не прикоснусь к картам». Она одарила Ги чарующей улыбкой, словно ребенок, решивший приберечь любимую игрушку, и он перестал спорить.

Первым во дворе городского особняка Трувильер ему бросился в глаза Дюбарри, отдававший у стены долг природе. Кучера на месте не было, но в экипаже на скамье растянулся и спал, положив черную голову на парчовую подушку, слуга Гидо. Он зашевелился, когда Ги заглянул внутрь, и проснулся. Гидо многозначительно посмотрел на маркиза, чего тот не выносил. Об этом человеке тоже ходило множество разных слухов. Ги подошел к парадной двери, и его впустили в дом.

Это был один из самых роскошных домов в Париже, но маркиз не встретил ни одного слуги, кроме ливрейного. Он и провел Ги в дом. Кого-то ранее вырвало в углу рядом с лестницей, однако слуги, такие же ленивые, как и их хозяева, так и не собрались здесь убрать. Когда маркиз направился к дальней столовой, откуда доносился смех и шум, к нему, шатаясь, подошел Жан Дюбарри и положил ему руку на плечо.

– Знаешь что? Я зашел к Сент-Фуа, а он говорит: «Давай проведаем баронессу», – а я отвечаю: «Прекрасная мысль, проведаем баронессу». И вот я здесь, и как ты думаешь, он пришел? Нет, честное слово. Он говорил мне: «Проведаем баронессу», я согласился, а его здесь нет! Почему, черт подери, его здесь нет?

– Думаю, он оказался умнее.

Ги пошел дальше, и рука Жана Дюбарри упала с его плеча.

Казалось, Дюбарри считал, что такой умный человек, как он, обязательно должен ответить на реплику маркиза. Спустя мгновение он прокричал вслед уходящему Ги:

– Но ведь ты здесь! Послушай, старик, ты ведь здесь!

Миновав две огромные неубранные комнаты, Ги вошел в шумную столовую. Ужин давно закончился; на огромном столе еды не осталось, но стояло множество пустых тарелок и бокалов. Стол был накрыт на сорок персон, но присутствовала лишь половина гостей. Наверное, одни ушли играть в карты, а другие исчезли в спальнях верхнего этажа с одобрения хозяйки. Она любила, когда ее гости веселятся. Ги сразу заметил, что Шарлотты де Нови здесь нет.

За столом шла игра в карты. Увидев Ги, баронесса громко приветствовала его. Она поднялась и, энергично жестикулируя, приглашала его войти. Волосы ниспадали ей на плечи, и декольте обнажило грудь. Шла ее любимая карточная игра: тому, кто проигрывал партию, приходилось снять с себя предмет одежды. Все шло хорошо: баронесса всегда радовалась, если кого-то постигала неудача.

Когда Ги миновал стол, раздался ликующий возглас: молодой аристократ снял последнее, что на нем оставалось, – чулки. Теперь он стоял на стуле, демонстрируя свою атлетическую фигуру. Отвлеченная этим великолепным зрелищем, баронесса отвернулась от Ги, и он направился в комнату для игры в карты.

Здесь было слишком жарко, все заволокло дымом: гости, не обращая внимания на дам, курили. В центре стоял столик, окруженный множеством людей, а над головами игравших висела люстра. Ги прибыл к завершению игры. Здесь царила отвратительная атмосфера. Лораге сидел в дальнем конце, его лицо побелело, и он сжал кулаки. Когда Лораге повернулся, Ги увидел, как в его ухе сверкнул бриллиант. Лораге скривил губы в злобной усмешке. Полураздетые женщины, склонившиеся над столом, настороженно переглянулись. Среди них на корточках сидела Шарлотта де Нови, запихивая банкноты в свой ридикюль. Шарлотта подхватила его вместе с платком и, не глядя на Лораге, быстро Прошла вдоль комнаты. На Шарлотте было одно из тех ярких платьев с глубоким вырезом, которые ей полюбились после бала в Версале. Пряди волос прилипли к ее лбу, а выражение глаз было таким, что она казалась не менее пьяной, чем все остальные.

Шарлотта уже стояла у двери, когда Ги спросил ее:

– Что вы делаете?

Ее черные глаза сверкнули.

– Я выигрываю! – И она двинулась дальше.

Ги прислонился к дверному косяку, но тут хозяйка позвала его. Возмущенная Шарлотта стояла рядом с баронессой.

– Игра окончена, – сказала баронесса, собирая одежду. – А вам не следует уходить, пока я не оденусь и не смогу поговорить с вами.

– Я хотел спросить мадемуазель де Нови, не собирается ли она поехать домой.

Она вспыхнула.

– Я случайно услышала, что месье де Лораге намекнул, будто здесь прибегают к обману. Я не хочу уходить, когда за моей спиной шепчутся. Если ему есть что сказать, пусть сделает это в моем присутствии.

– Вы не можете уйти, – выразила баронесса, – иначе пропустите спектакль. Слушайте, – крикнула она, – в музыкальной комнате вы найдете напитки, а любезный господин из Комеди-Франсез развлечет нас. Ведите себя хорошо и идите к нему.

Баронесса отправилась переодеться, а большинство гостей последовали в богато убранную музыкальную комнату. Ги хотелось уйти, но он чувствовал, что должен остаться на тот случай, если Лораге поднимет шум. Шарлотта разговаривала с кем-то, а Ги стоял в глубине комнаты, пока остальные придвигали стулья поближе к клавесину. Рядом с клавесином он увидел молодого человека с манускриптом в руке.

Краем глаза Ги заметил, что Лораге уходит, и хотел последовать за ним, но тут появилась баронесса, представила актера и назвала поэму, из которой он прочтет отрывки. Эта сатира, ходившая по Парижу, стала не менее популярной, чем злобный памфлет Вольтера на мадам Помпадур под названием «Девственница». Как и поэма Вольтера, это произведение было анонимным – но скорее из-за сатирического тона, чем из-за непристойности. Оно называлось «Простак за границей» и рассказывало о злоключениях молодого капрала, открывавшего для себя худшие стороны французской жизни. Больше всего слушателям нравился тот эпизод, где герой приезжает в Париж и встречает легко узнаваемых персонажей. Ги решил остаться: ему хотелось услышать, как это произведение прочтут вслух.

Айша тоже видела, как ушел Лораге, и теперь испытывала восторг победы – благодаря сегодняшним выигрышам сумма ее капитала достигла полумиллиона ливров. Этот вечер стал для нее кульминацией в карточной игре, и она победила, играя с самыми жуликоватыми, самыми развращенными, самыми презренными аристократами в городе. Лораге пытался мошенничать, но она расстроила его планы. Айша и сама прибегла к мошенничеству: прижимая кольцо к карте и оставляя на ней крохотную отметину. Никто этого не заметил, хотя пятнадцать пар глаз следили за игрой. Ее соперник в какой-то момент хотел поставить на кон чистокровных лошадей, экипажи и даже имущество, но она потребовала золота. Среди заядлых распутников, собравшихся вокруг стола, Айша пользовалась такой славой картежницы, что Лораге пришлось согласиться.

Она почти не слушала первый отрывок поэмы. В нем речь шла о преследовании контрабандиста Мандрина в Савойе. В тот год его схватили, но стихи говорили о продажности в армии во время прежних выступлений, о которых Айши рассказывал Альберт Азель. Гости смеялись. Особенно все веселились, слушая тот эпизод, где молодой человек, приехав в столицу, случайно встретил хорошо известных парижан на ярмарке в Сен-Жермене, в том числе женщину, в которой легко узнается сопрано мадемуазель Лефель.

Айша обратилась в слух. Затем последовал весьма забавный диалог между капралом и средних лет поставщиком эссенции горечавки, способствующей мужской удали. Айша уже не сомневалась – некоторые из эпизодов поэмы взяты из ее писем маркизу де Ришмону. Она перестала писать ему с тех пор, как они снова встретились. Но он использовал уже написанное ею, добавил кое-что, придумал свои перлы и разжег воображение парижан. Айша злилась – и была польщена. Комик читал минут десять, потом повторил на бис один эпизод, после чего гости наконец начали расходиться. Айша предложила Ги де Ришмону доехать с ней до отеля «Люксембург», а затем продолжить путь.

– Как? Вы готовы поехать со мной вдвоем?

– Неужели вы считаете, что здесь найдется трезвый человек, который заметит это? К тому же вы сегодня выглядите не так, как обычно. Зачем брать экипаж, продуваемый сквозняками, если в моей карете найдется место?

Когда они вышли во двор, Гидо открыл перед ними дверцу, вскочил на запятки, и карета тронулась.

– Я очень разочарована в вас, – сказала Айша.

Ги изменился в лице.

– Почему?

– Ваш герой – всего лишь простой капрал. Неужели вы не могли присвоить ему более высокий чин?