Текст книги "Магия притяжения"

Автор книги: Шери Уайтфезер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Джеймс сидел в комнате ожидания, глядя невидящим взором на больничные стены и считая минуты.

Эмили не сказала ему, что опухоль, возможно, распространилась на лимфатические узлы. Он считал, что удаление меланомы вместе с окружающими тканями избавит ее от злокачественной опухоли, но этого может оказаться недостаточно.

Джеймс взволнованно перевел дыхание, подошел к автомату, взял пакетик арахиса и газированный напиток. Наверное, ему надо нормально поесть, но у него совершенно пропал аппетит.

– Джеймс? – окликнул его сзади женский голос.

Ожидая увидеть медсестру, он повернулся и едва не столкнулся с беременной брюнеткой в желтом платье. Удивленно посмотрев на нее, он сделал шаг назад.

– Простите.

– Ничего. Вы – Джеймс, не так ли?

– Да.

– Я Дайана Керр, подруга Эмили.

Джеймс пожал протянутую руку и попытался совладать со своими чувствами.

– Эмили рассказывала мне о вас.

Но она не упоминала, что Дайана в положении.

Взглянув на ее живот, он решил, что она на шестом или седьмом месяце. Джеймс не был экспертом, но, когда они скрывались от банды, его жена и сестра были беременны. Он принял роды у обеих, и ему никогда в жизни не хотелось бы больше пережить подобное испытание. Его сын родился здоровым и крепким, но племянник, крошечное дитя его сестры, оказался мертворожденным.

– Это ваш первенец? – поинтересовался Джеймс.

Она кивнула, осветившись счастливой улыбкой матери, ожидающей желанное дитя.

– Ультразвуковая диагностика показала, что это мальчик.

– Поздравляю.

– Спасибо.

Джеймс кивком головы указал на автоматы.

– Можно угостить вас чем-нибудь?

– Спасибо, я сыта. Я сегодня столько всего съела! – Помолчав, она спросила:

– Как Эмили?

У него глухо забилось сердце.

– Она в операционной. Это займет некоторое 'время.

Дайана направилась к стулу.

– У нее было хорошее настроение?

– По-моему, да.

– Потому что с ней были вы.

Джеймс подождал, пока Дайана усядется, и тоже опустился на стул, не зная, как реагировать на ее замечание. Он не может обсуждать свои чувства к Эмили. Иногда у него возникает ощущение, что он – человек, незаконно присвоивший себе чужие права, бывший заключенный, обманом вторгшийся в общество честных добрых людей.

Держа в руке бутылку с газированной водой, Джеймс с любопытством рассматривал подругу Эмили. У нее были кокетливо подстриженные волосы, теплые карие глаза и ямочки на щеках. Что она сказала бы, узнав, кто он на самом деле? Остались бы у нее расположение к нему и доброта, которые он сейчас чувствует?

– Вы собирались отвезти Эмили в больницу, сказал он, – но я занял ваше место.

– Ничего страшного. Эмили хотела, чтобы с ней были вы. Если бы это случилось со мной, я бы тоже хотела, чтобы со мной был муж.

Джеймс отвел глаза, потом посмотрел на Дайану и произнес:

– Я ей не муж, Дайана.

– Конечно, нет, – согласилась она, махнув рукой в попытке придать разговору более легкий характер. – Я не это имела в виду.

Некоторое время они неловко молчали. Наконец Джеймс нарушил молчание:

– Я очень хотел поехать с Эмили. Мне нужно было быть здесь. Но я не понимаю, почему она не сказала мне, что метастазы могли распространиться на лимфатические узлы.

– Даже если это так, лечение все еще возможно.

Джеймс вспомнил свою жену, ее быструю смерть.

– Джеймс, врачи просто хотят убедиться, что процесс не зашел так далеко. Поэтому они назначили ей биопсию лимфатических узлов одновременно с иссечением опухоли.

Джеймс ограничился кивком. Он понимал, что один из лимфатических узлов Эмили будет удален и вскрыт. В случае обнаружения метастаза остальные лимфоузлы также будут удалены. Но если очевидного доказательства болезни не будет обнаружено, дальнейшее исследование будет производиться патологом в лаборатории.

– Я думал, что операция избавит ее от рака и удаления злокачественной опухоли будет достаточно.

– С Эмили все будет в порядке, – уверила его Дайана.

Джеймс бросил взгляд на часы.

– Это ожидание просто невыносимо, – вырвалось у него. Он не сможет успокоиться, пока Эмили не окажется дома, в своей постели.

– Я чувствую себя прекрасно, – заявила Эмили, несмотря на измученный вид и темные круги под глазами, которые красноречиво свидетельствовали о том, что она чувствует себя не очень хорошо.

– Ты только вернулась домой из больницы, возразил Джеймс, который был полон решимости удержать ее в постели, по крайней мере в первый день пребывания дома.

– Тебе не обязательно возиться со мной, как с ребенком.

– Черта с два! – Он нахмурился, чувствуя, как в нем нарастает напряжение. Результат биопсии будет известен не ранее чем через неделю, быть может, две. За это время он с ума сойдет от переживаний. – Ты должна была сказать мне, что тебе предстоит делать биопсию. Почему ты не предупредила меня заранее?

– Я не подумала об этом.

– Ерунда!

Эмили подняла голову.

– Не ворчи.

– Хорошо, но я останусь здесь, пока ты не выздоровеешь, – заявил Джеймс. Он принял это решение, когда вез Эмили из больницы домой. – Так удобнее, чем каждый вечер заезжать к тебе после работы.

– Тебе нельзя спать в моей комнате, когда Кори дома.

– Тогда я буду спать на диване. – Джеймс быстро подошел к кровати и осторожно сел рядом с Эмили, чтобы не задеть забинтованную ногу. – Когда Кори возвратится от Стивенсов, мы проведем с ним вместе некоторое время. Как ты думаешь, ему это понравится?

– Я уверена, что он будет очень рад.

– А ты?

Она посмотрела на него со слабой улыбкой, от которой у него защемило сердце.

– Наверное, я смогу примириться с тем, что ты здесь, – Эмили провела кончиками пальцев по щеке Джеймса, завораживая его легким, как перышко, прикосновением.

Он глубоко вздохнул, чувствуя, как ослабевает напряжение, сжимавшее ему грудь. Он бы не вынес, если бы Эмили не разрешила ему остаться.

Может быть, потом Эмили отвергнет его, но сейчас ему не хочется думать о том, что сулит будущее.

Но почему? Потому что оно пугает его? Потому что Джеймс Далтон навсегда останется Ридом Блэквудом? А Риду Блэквуду суждено прожить свою жизнь, находясь в бегах и скрываясь от банды?

Эмили отняла руку от его лица.

– Мне нужно позвонить Кори.

– Я уже позвонил. – Джеймс попытался избавиться от тягостных мыслей и забыть о Риде Блэквуде. – Отец Стивена повел мальчиков в пиццерию.

Они вернутся приблизительно через час.

Эмили взяла плюшевого медвежонка, который стоял у нее на тумбочке.

– Как хорошо! Кори любит пиццу. – Она повернулась и провела мягкой игрушкой по носу Джеймса. – Это Ди-Ди.

Рассмеявшись, он взял у нее медвежонка, чтобы лучше разглядеть его. Несмотря на то что выцветший розовый мех свалялся, игрушка все еще была хорошенькой. Такие милые медвежата нравятся девочкам.

– Этот Ди-Ди у тебя давно?

– С того дня, как я, заливаясь слезами, в первый раз пошла в детский сад. Мне не хотелось уходить от родителей, – Эмили покрутила медвежьи лапы, но не смогла скрыть свою грусть. – Господи, как мне их не хватает!

Джеймс заглянул ей в глаза и увидел затаившееся в них страдание. Как бы он ни старался, ему не удастся заменить ей семью.

– Расскажи мне о них, Эмили.

Она быстро откликнулась. Казалось, ей нужно было поведать ему свое горе.

– Мои родители были родом из Орегона, но, поженившись, они переехали в Айдахо. Мама была домохозяйкой, а папа – специалистом по электронике.

– По электронике? – Джеймс едва не признался, что электроника – его страсть, а охранные системы специализация. – У него было собственное дело?

Эмили отрицательно покачала головой.

– Нет. Он работал у других.

А Джеймс в свободное время создавал устройства слежения для преступников. Он не был похож на отца Эмили, потому что ни одного дня в своей жизни не занимался честным трудом.

– Как познакомились твои родители?

– Они полюбили друг друга, когда учились в школе. Мне всегда казалось, что это ужасно романтично.

Джеймс воздержался от комментариев. Что он знает о любви? Только то, что она причинила ему боль.

– Почему Кори появился на свет так поздно? Что заставило их откладывать рождение второго ребенка?

Эмили улыбнулась, хотя в ее глазах еще стояли слезы.

– Они всегда хотели двоих детей, но у них ничего не получалось. Кори появился на свет, когда они уже оставили все надежды. Это было настоящим чудом. – Когда Эмили умолкла, Джеймс почувствовал, что в ее следующих словах он ощутит холодное дыхание смерти. – Моему братику было всего три года, когда родителей не стало.

– А тебе было девятнадцать.

– Почти двадцать. – Натянув покрывало на медвежонка, она уложила его спать, аккуратно подоткнув со всех сторон. – Родители отправились в горы, чтобы отпраздновать очередную годовщину их свадьбы. У них был маленький охотничий домик.

Больше всего они любили отдыхать в горах. – Лицо Эмили застыло. – Я осталась дома, чтобы присмотреть за Кори. Они уезжали всего на несколько дней.

Джеймс не спросил, как они погибли. Он знал, что она сама расскажет ему.

– В домике произошла утечка угарного газа, которую они не заметили. – Эмили сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Они легли спать и не проснулись.

– Сочувствую тебе.

– Иногда мне очень тяжело. У меня не осталось никого из родственников. Бабушка и дедушка со стороны отца к тому времени уже умерли, а мама выросла в приемной семье.

Джеймсу безумно хотелось утешить Эмили, но он не знал, как это сделать, как показать, что у него достаточно сил, чтобы избавить ее от боли. Она закрыла глаза, и он коснулся ее волос. Горе, слезы, молитвы одиночества хорошо известны ему.

Когда Джеймс прижался губами к виску Эмили, ее ресницы затрепетали. Она открыла глаза, и они встретились взглядом.

– Люди в городе хорошо отнеслись к нам с Кори.

Когда произошло несчастье, они помогали нам, делали все, что могли. Без их поддержки я бы не выжила, – сказала Эмили, не сводя с него глаз. – Ты похож на них, Джеймс. Твое место здесь.

Нет. Его место вовсе не здесь. Ему хочется влиться в жизнь этого городка, стать частью Силвер-Вулф, но ложь, которую он выдает за правду, грызет его изнутри. Программе защиты свидетелей следовало поселить его в большом городе с многотысячным населением. Жизнь в маленьком городке слишком сложна для преступника.

Как и его чувства к Эмили.

Он прикрыл ее одеялом. У нее был такой измученный вид, что у Джеймса защемило сердце.

– Тебе нужно отдохнуть.

Она не стала спорить.

– Может быть. Немножко. Я только подремлю. Он собрался встать с кровати, но она удержала его: Не уходи. Побудь со мной, пока я не усну.

– Ты правда этого желаешь? Мне бы не хотелось беспокоить тебя.

– Правда, – она приникла к нему, и он обнял ее, чувствуя, что ему нужно быть рядом с ней.

Эмили проснулась утром и поняла, что проспала всю ночь. Ничего себе вздремнула!

Сев в постели, она огляделась, размышляя, где может быть Джеймс. Ей было известно, что он взял отпуск на несколько дней, поэтому он должен быть где-то поблизости.

Эмили прошла в ванную, посмотрелась в зеркало, потом умылась и почистила зубы, решив, что с расчесыванием волос можно повременить. Ей хотелось увидеть Джеймса.

Она обнаружила его в кухне. Повернувшись к ней спиной, он собирался варить кофе.

Эмили молча наблюдала за ним. Когда он рассыпал кофе, она улыбнулась.

Внезапно почувствовав ее присутствие, Джеймс резко повернулся, и у нее екнуло сердце.

– Эмили? Почему ты не в постели?

Интересно, известно ли ему, как он великолепно выглядит утром? Сильный, высокий, волосы взлохмачены после сна.

– Я проспала почти четырнадцать часов. Мне кажется, что у меня есть право встать наконец с кровати.

– Ты поменяла повязку?

– Нет еще.

– Хочешь, я сделаю это?

Эмили сделала шаг назад.

– Нет, – она не хочет, чтобы он увидел безобразную рану у нее на ноге. – Я сама.

Джеймс провел ладонями по своим джинсам.

– Болит?

Эмили отрицательно покачала головой.

– Скорее туго, чем больно.

Он приблизился к ней.

– Садись, я налью тебе чашечку чаю.

Эмили смущенно отвела глаза.

– Мне показалось, что ты собираешься варить кофе.

– Да, но для тебя я купил зеленого чая. Он очень полезный.

Она обреченно вздохнула. Понятно, что Джеймса беспокоят результаты биопсии. Ее они тоже волнуют, но ей не хочется, чтобы он обращался с ней как с полной развалиной.

– Я бы все-таки предпочла кофе.

– Тем хуже для тебя. Ты будешь пить чай.

– Ты ведешь себя как старая нянька.

Вместо ответа он бросил на нее свирепый взгляд.

Эмили постаралась скрыть улыбку.

– Прекрасно, мистер Злючка, я попробую твой дурацкий чай.

– Вот и хорошо.

В мгновенье ока Джеймс оказался возле нее, и у Эмили перехватило дыхание, когда он ласково обнял ее. Она приникла к нему.

– Ты сводишь меня с ума, Джеймс Далтон.

Они посмотрели друг на друга. И когда он провел пальцами по ее щеке, Эмили почувствовала, что тает от его прикосновения. Несмотря на то что его руки загрубели от тяжелой работы, он удивительно нежно прикасался к ее лицу, и ей нравилось это ощущение.

Джеймс – ее ангел-хранитель? Загадочное создание с золотистым оттенком кожи и большими темными крыльями за спиной?

– Ты волшебник, – прошептала Эмили.

Он ответил ей таким поцелуем, который околдовывает, проникает прямо в сердце. Джеймс – ее мужчина, о котором она мечтала в долгие дни одиночества и тоски.

– Я налью тебе чаю, – сказал Джеймс, оторвавшись от ее губ. Эмили попыталась унять трепещущее сердце.

Они сели за стол напротив друг друга и принялись за тосты с джемом.

– Довольно приятно, когда с тобой нянчатся, призналась Эмили.

– У тебя усталый вид.

– Потому что я слишком много спала.

– Потому что ты измучилась.

Это правда, призналась себе Эмили. Операция отняла у нее все силы.

– У меня будет достаточно времени, чтобы окрепнуть.

– Только отпуск.

Эмили взяла второй тост. Клубничный джем был сладким и густым.

– Пока все идет хорошо.

Джеймс улыбнулся, но секунду спустя он нахмурился, и Эмили поняла, что его мысли устремились к чему-то другому. Или кому-то.

– Она причинила тебе боль, Джеймс?

Он поднял голову.

– Что ты сказала?

– Та женщина, которую я напоминаю тебе. Она причинила тебе боль?

– Нет.

– Тогда почему ты не с ней?

– Так получилось.

– Но почему? – Эмили попыталась заглянуть ему в глаза и увидела страдание, которое, как ей показалось, в эту минуту он не пытался скрыть. – д Ведь я вижу, что ты любил ее.

Джеймс поднес чашку к губам, но тут же поставил ее на стол. Эмили заметила, что у него дрожат руки.

– Я не хочу говорить об этом.

– Но это не честно! Это не… – Эмили не могла найти слов, и внезапно ее осенило. Она почувствовала правду.

– Она умерла, да? Поэтому ты не с ней?

Джеймс замер. Он буквально окаменел.

Эмили почувствовала, что ей не хватает воздуха.

– Ответь мне.

Молчание. Гробовое молчание.

– Проклятье, Джеймс! Ответь же мне!

– Да, – резко сказал он. – Она умерла.

– От чего? От рака? – Когда он передернулся от боли, Эмили вцепилась руками в стол. – Так вот в чем дело! – выкрикнула она. Вот почему он так нянчится с ней! – Ты мог бы сказать мне.

– Прости, но я не мог. Просто не мог.

Эмили пыталась не расплакаться. Джеймс не должен видеть ее слез. Он заботится не о ней. Другая женщина постоянно занимает его мысли – его прошлая возлюбленная, которую Эмили всего лишь напоминает ему.

– Не надо ненавидеть меня, – вырвалось у него.

Ненавидеть его? Почувствовав, что ее знобит, Эмили обхватила себя руками. У нее никогда не будет ненависти к нему, такому нежному и доброму, ее первому мужчине. Но, несмотря на это, его предательство, точно тупой нож, полоснуло ее по сердцу Боль была повсюду – в сердце, в душе. Даже нога заболела сильнее.

Господи! Что с ней происходит?

– Прости, – повторил Джеймс.

Когда Эмили поднялась из-за стола, комната поплыла у нее перед глазами.

– Мне нужно лечь, – успела она сказать, падая на пол.

И тогда он, ее ангел-хранитель, подхватил ее на руки, оберегая и защищая.

Джеймс отнес ее в постель, и Эмили дала волю слезам. Он прижал ее к себе, укачивая, как ребенка, и она, слыша глухие удары его сердца, поняла, что он тоже в смятении. Она приникла к нему, а Джеймс тихо баюкал ее, успокаивая своим голосом и звучавшей в нем искренней печалью.

Наконец она вытерла слезы. Его предательство было неумышленным.

– Ты смотришь на меня и видишь ее? Ведь так же?

– Возможно, так было вначале, но теперь все по-другому. Я знаю, кто ты, и я знаю, что ты нужна мне. Но то, что происходит между нами, пугает меня.

Ее тоже пугает это. Джеймс стал частью ее существа, частью ее сердца. Что она будет делать без него?

– Не сердись на меня, Эмили.

Она взяла его за руку. Только бы не потерять его ангела-хранителя с темными крыльями!

– Не буду. И я не стану расспрашивать тебя о женщине, которую ты любил. Но когда-нибудь тебе придется рассказать мне о ней. Обещай мне.

– Расскажу, – сказал Джеймс и отвернулся, чтобы скрыть тоску, которую Эмили все еще видела в его глазах.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Через три дня Эмили незаметно пробралась в свою «студию». Она подозревала, что этой крохотной комнатке далеко до настоящей студии, но в ней было все, что нужно для занятий живописью, а это уже кое-что значит! Здесь Эмили наслаждалась уединением, которое помогало ей творить.

Кроме нескольких уроков живописи, полученных еще в школе, у нее не было профессиональной подготовки. Однако это не мешало ей время от времени находить покупателей на свои работы.

Может быть, Джеймс пойдет с ней на следующую ярмарку художественного творчества. Может быть…

Эмили внимательно рассматривала рисунок, который сейчас занимал все ее мысли. Полуобнаженная фигура с темными крыльями… Это был Джеймс, пленивший ее воображение.

Когда дверь распахнулась, она поспешно закрыла альбом для зарисовок и повернулась на стуле.

Кори, вернувшийся домой пораньше, вприпрыжку влетел в комнату.

Ты рисуешь картины, Эмили?

– Да, – улыбнулась она; умиляясь юному энтузиазму и энергии, бившей в Кори ключом.

– Знаешь, что мы с Джеймсом делаем?

– Нет, не знаю. Чем же вы занимаетесь?

– Мы готовим ужин.

– Неужели?

– Ага. И мы будем ужинать во дворе. Джеймс купил несколько свечей для стола. Он хочет, чтобы тебе понравилось. Свечи и все такое, сказал он, нравятся девчонкам, – Кори презрительно наморщил веснушчатый нос. – А еще эти свечи отгоняют жуков.

Эмили рассмеялась.

– Это замечательно! Нам совсем не нужны жуки на столе.

– Девчонки не любят жуков.

– Это правда.

– Еда будет очень вкусная, так что через десять минут ты выходи во двор, хорошо? – Кори взмахнул рукой. – Но не раньше, потому что мы еще не будем готовы. И мне нужно нарвать цветов, чтобы Джеймс поставил их на стол.

Брат умчался, прежде чем она успела поблагодарить его за то, что он такой джентльмен. Громко хлопнула дверь, и Эмили улыбнулась. Как приятно выздоравливать после операции, когда двое любящих мужчин заботятся о тебе!

Она вновь принялась за работу, забыв обо всем на свете. Вряд ли ей удастся набраться храбрости и попросить Джеймса позировать, но сейчас набросок, который она сделала тайком, удивительно волнует ее.

Когда дверь снова открылась, Эмили поняла, что потеряла счет времени.

– Я сейчас приду. Кори.

– Это не Кори, – произнес низкий голос позади нее.

Эмили виновато вздрогнула, поспешно захлопнула альбом, сделала глубокий вдох и повернулась лицом к своему ангелу-хранителю. Джеймс стоял перед ней в простой белой футболке, заправленной в поношенные выцветшие джинсы, которые грозили расползтись по швам. Никогда ей не приходилось встречать более красивого мужчину.

– Ужин готов, – объявил он.

– Извини. Я уже собиралась выйти.

– Ничего.

Эмили поднялась и положила альбом на стол.

Он не спросил, над чем она работает, но в любом случае ей бы пришлось соврать. Эмоциональное напряжение между ними все еще было очень сильным, смятение чувств, распалявшее и одновременно осложнявшее их отношения, проявлялось в каждом отчаянном взгляде, в каждом неловком жесте.

Джеймс приблизился к ней.

– Я не хотел расстроить тебя, Эмили. Не хотел, чтобы ты плакала.

Она чувствовала жгучее желание прикоснуться к нему, пригладить непокорные черные волосы, упавшие ему на лоб, но ее рука слегка задрожала, и этого оказалось достаточно, чтобы она смутилась.

– То было уже давно. Сейчас все в порядке.

– Это правда? Ты проводишь здесь много времени.

Неужели он думает, что она избегает его? Она искоса взглянула на альбом для набросков. Если бы только он знал!

– Я в порядке, Джеймс.

– Достаточно ли ты отдыхаешь?

– Да, – у нее все еще была слабость, но она не могла все время лежать в постели. – Конечно, некоторые больные выздоравливают быстрее. Но я – девушка, которая любит понежиться.

Джеймс улыбнулся.

– Не согласится ли эта девушка поужинать со мной?

– С удовольствием, – Эмили взяла предложенную руку, и Джеймс торжественно проводил ее во двор, где их ждал ужин и сгорающий от нетерпения шестилетний мальчик.

Кори подбежал и отодвинул для нее стул, и она поняла, что Джеймс заблаговременно предупредил его. Ее брат учится быть мужчиной.

– Спасибо, Кори, – Эмили села и оглядела стол. Очень красиво, – одобрительно сказала она. Полевые цветы и свечи, жареная курица в сметанном соусе, зеленая фасоль с миндалем, салат из экзотических овощей. Эмили улыбнулась и протянула руку за салфеткой. – Я просто потрясена!

– На десерт у нас мороженое, – сияя улыбкой, объявил Кори. – И шоколадный крем, и взбитые сливки, и черешня, и…

– Тогда мне придется оставить место для всего этого. – Потянувшись к брату, Эмили поцеловала его в макушку. Она вознесла Богу безмолвную молитву за его дары, за то, что у нее есть Кори и Джеймс, за чудо, каким является данная ей жизнь.

За ужином они болтали о пустяках, обсуждая то, в чем мог принять участие шестилетний мальчик.

Кори быстро расправился с едой и побежал в кухню за десертом. Опустошив тарелку, он попросил разрешения выйти из-за стола, чтобы посмотреть любимую передачу.

Эмили позволила ему уйти, и они остались вдвоем.

– Хочешь мороженого? – спросил Джеймс.

– Пока нет.

– А чаю?

– С удовольствием.

Джеймс предлагал ей зеленый чай каждый день, и Эмили привыкла к его мягкому вкусу.

– Я вернусь через минуту.

Джеймс возвратился через три, принеся красивую фарфоровую чашечку, поднос с молочником и баночкой меда. Для себя он захватил бутылку пива.

Эмили подсластила чай медом и принялась пить маленькими глотками.

– Трудно тебе? – спросила она.

– Что?

– Жить здесь?

– Почему мне может быть трудно?

– Я думала, что ковбоям удобнее жить рядом с местом работы.

Джеймс сделал большой глоток.

– Не такой уж я ковбой.

Ей вспомнилась черная ковбойская шляпа и. поношенные сапоги, которые он обычно носил.

– Ты похож на конюха, – сказала Эмили, подумав при этом, что татуировка и пирсинг придают ему вид городского парня. В том, что касается Джеймса, нет никакой определенности.

Он взглянул на небо.

– Хороший вечер.

– Да, – вместо того, чтобы посмотреть вверх, Эмили не сводила с него глаз. – Ты сделал его особенным.

Он заметил, что она пристально смотрит на него.

– Мне нравится быть с тобой. И с Кори.

– Ты хорошо влияешь на него.

– Я люблю детей. У меня… – Джеймс умолк и взял бутылку. У него что? Был сын? Маленький мальчик, о котором он все еще думает каждый день? – У меня не было настоящей семьи, – сказал он вместо этого. – Я вырос в доме, где про любовь никто и не слышал, – в этом он может признаться.

Эмили обошла вокруг стола и опустилась на стул рядом с ним.

– Ты впервые упомянул свою семью.

– Говорить особенно не о чем. Моя мать была белой, мой родной отец – индейцем чироки, но мы так мало видели его, что о нем не стоит и говорить.

Поэтому мать развелась с ним и вышла замуж за белого ублюдка. Он бил меня.

– О, Джеймс!

Ее голос был полон сочувствия, но он равнодушно пожал плечами.

– Когда подрос, я стал давать ему сдачи, Джеймс взглянул на свои руки и вспомнил бурные домашние сцены. – Я ненавидел его. Когда он впервые назвал меня язычником, я чуть не убил его.

– И тогда ты сделал пирсинг?

Он кивнул.

– Я ничего не знал об индейцах, но я слышал, что некоторые из них постятся, танцуют и прокалывают себе тело, принося жертву и молясь Творцу.

Мне тоже хотелось этого, поэтому я и проткнул иголкой сосок. Мне было только четырнадцать лет, и я хотел совершить нечто духовное, то, чего отчим не смог бы отнять у меня.

– Кто рассказал тебе об индейских традициях?

– Дядя моего лучшего друга. Я дружил с мальчиком, который тоже был чироки и такой же непокорный, как я. Сначала нам было наплевать, но пришло время, когда мы решили узнать о своих предках, особенно после того, как я проколол сосок. Его дядя уважал меня за этот поступок. Он понял, почему я сделал это, – воспоминания вызвали у Джеймса улыбку, – и показал мне, как надо обработать рану и следить за тем, чтобы в нее не попала инфекция.

Эмили провела пальцем по его футболке, чувствуя кончиками пальцев колечко в его соске.

– Было больно?

– Чертовски! Ранка заживала три месяца.

– Ты был непокорным ребенком, да, Джеймс?

Он едва не рассмеялся. Первую ночь после окончания школы он ознаменовал ограблением директорского дома.

– Мать говорила, что я – дурное семя. – Ужасно, если мать говорит такое!

– Даже если это правда?

– Ты не дурное семя, – Эмили пригладила ему волосы.

Ты мой герой.

От ее слов Джеймс почувствовал гордость. И печаль. И смущение. Он уже не проблемный подросток. Он закоренелый преступник.

Проклятье! Взяв Эмили за подбородок, он поцеловал ее. Только прикасаясь к ней, он чувствует, что еще не потерял рассудок. Она помогает ему забыть прошлое.

Эмили замурлыкала, как котенок. Джеймс почувствовал на ее губах вкус чая, меда, теплого молока – всего чистого, доброго, хорошего. Откинувшись назад, он посмотрел на нее. Эмили улыбнулась ему, опьяненная его поцелуем.

Он должен сказать ей правду. Во всяком случае, хотя бы часть ее.

– Это была моя жена, Эмили.

Она очнулась.

– Что ты сказал?

– Та женщина, которая умерла от рака, была моей женой.

Наступило молчание. Джеймс мучительно ждал, пока Эмили заговорит.

– Вы были женаты? – наконец спросила она.

– Да, но не по закону. У нас была личная церемония. Мы обменялись клятвами.

– Как ее звали?

Он не мог ответить на этот вопрос, но и назвать Беверли вымышленным именем было выше его сил. Предполагается, что у Джеймса Далтона нет жены. Он уже и так нарушил правила, сообщив Эмили информацию о Риде.

– Какое это имеет значение? Ведь ее уже нет.

Как он и ожидал, Эмили не стала настаивать.

Она не могла проявить неуважение к мертвым.

– Мы были вместе всего несколько лет, – пояснил он. – Затем она стала себя плохо чувствовать, но это могло быть вызвано разными причинами.

Мысль о раке легких никогда не приходила нам в голову. Ей было чуть больше двадцати лет, и она не курила. Люди моложе сорока лет редко болеют раком легких.

– Как же это произошло? Почему она заболела?

– Я не знаю. Трудно сказать. Возможно, из-за пассивного курения. Или из-за высокого уровня радона, – Джеймс допил пиво, надеясь, что оно поможет ему смягчить бремя тягостных воспоминаний. – Считается, что курение является основной причиной рака легких, но от опухолей, вызванных радоном, ежегодно умирает не менее пятнадцати-двадцати тысяч.

– Я слышала о нем, – сказала Эмили. – Это невидимый бесцветный газ. Вроде угарного.

Джеймс кивнул, вспомнив, как она потеряла родителей.

– Только люди не умирают от радона за один день. Рак легких развивается в течение нескольких лет. – Нахмурившись, Джеймс посмотрел на бутылку. – Меня убивает то, что я курил. У жены была небольшая опухоль, а я заставлял ее вдыхать табачный дым.

– Ты же не знал, что у нее рак, Джеймс.

– Не важно. Все равно часть ответственности лежит на мне. На мне, ее отце и братьях… Мы все курили. Все, с кем она общалась, подвергали ее риску – Она давно умерла? – спросила Эмили.

– Прошел уже год.

Долгий год, наполненный одиночеством и отчаянием.

– Мне так жаль, что ты потерял ее. Теперь я понимаю, почему мое состояние беспокоит тебя, Эмили слабо улыбнулась, – и почему ты полон решимости заботиться обо мне.

– Я бы не вынес, если бы потерял и тебя тоже, признался Джеймс.

Лучи полуденного солнца пробивались сквозь жалюзи. Эмили сидела на диване рядом с Дайаной.

На кофейном столике перед ними были сэндвичи с ветчиной и сыром, чипсы и чай со льдом.

– Ты гений, Ди.

Дайана предложила не дожидаться, пока врач сообщит Эмили результаты биопсии, а самим позвонить в отделение патологии.

Дайана протянула руку за стаканом.

– Я подумала, что нам стоит попробовать. Зачем дожидаться посредника, когда можно обратиться непосредственно к источнику?

– Посредника? – Эмили рассмеялась. – Мой врач больше чем посредник.

Дайана тоже засмеялась.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

Да, Эмили понимала. Известие, которое она получила, было лучше, чем выигрыш в лотерее. Она избавилась от рака. У нее нет метастазов.

– Я жду не дождусь, чтобы сказать об этом Джеймсу.

– Кстати, как у тебя дела?

– С Джеймсом?

– Ну да. Он ведь живет у тебя. Разве можно представить себе более близкие отношения?

– Он останется у меня только до тех пор, пока я не выздоровею.

– И?

– И он признался мне, что наши отношения пугают его.

Дайана придвинулась ближе к подруге.

– Так что же все-таки происходит?

Осмелится ли она признаться? Сможет ли произнести слова, которые по ночам не дают ей уснуть? Эмили пристально посмотрела на Дайану. У нее никогда не было от секретов от своей лучшей подруги, и сейчас она тоже не собирается ничего скрывать.

– Я думаю, что люблю его, – тихо сказала Эмили. Разве не любовь – то отчаяние, которое терзает ее сердце? Непрекращающаяся боль? Трепет, с которым она обнимает Джеймса? Желание, чтобы он всегда был рядом?

– А он любит тебя?

– Я не знаю, – Эмили скрутила салфетку, лежавшую у нее на коленях. – Трудно понять, что думает Джеймс. – И она не хочет питать слишком смелых надежд, не хочет страдать, если они не осуществятся.

– Держу пари, что он влюблен, иначе почему он боится развития ваших отношений?

– Потому что у меня был рак, – Эмили уже рассказала Дайане о жене Джеймса. – Он так много пережил.

– Это правда, но больше ему нечего бояться. Как только он узнает, что ты здорова, он перестанет беспокоиться, – Дайана ободряюще улыбнулась ей. Вы сможете жить вместе. У вас будет много детей, – она погладила себя по округлившемуся животу, – как у меня.

Эмили взглянула на живот подруги, поддавшись искушению представить себя на ее месте. Как бы она почувствовала себя в роли жены Джеймса? Какие ощущения возникли бы у нее, если бы она носила в себе его ребенка?

– Не говори так, Ди. Не заводи меня.

– Почему? Ты же призналась, что любишь его.

– Я знаю. Но Джеймс – очень сложный человек, он страдает, его терзают воспоминания… Он похож на темного ангела…

– Боже мой, как сексуально! – восхитилась Дайана. – Бродяга – ангел! О чем еще может мечтать девушка?