Текст книги "Академия Камелии (СИ)"

Автор книги: Шелест Листьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

Глава 7. Враг есть, но старый он иль новый

И как назло, лестница, что вела с шестого на седьмой этаж, была одной из самых длинных лестниц во всем замке, вот почему Бажан летел вниз долго. А стоило ему коснуться пола, как в тот же миг, он потерял сознание.

Оставшиеся наверху волшебники на несколько ша замерли, оказавшись в шоке от того, что только, что произошло. Даже сам Деян стоял с приоткрытым ртом и не верил в происходящее. Вернее будет сказать, он не ожидал, что не рассчитает силу огненного шара и поэтому находился в некотором замешательстве несколько мгновений.

Первым пришел в себя и заговорил Кир, схватив Деяна за воротник, он закричал тому прямо в лицо:

– Ты уже совсем с ума сошел, Фирлион? Ты хоть понял, что сделал?

– А что я сделал? Пф, подумаешь, на одного нищенку стало меньше. Что мне с того? Мой отец говорит, что бедняков, даже не стоит считать за живых существ. Они лишь грязь, которую нужно обходить стороной, чтобы самому не испачкаться и…

Но договорить волшебнику не позволил, прилетевший ему в лицо кулак Лина. От такого резкого удара, Деян свалился на пол и уставился на Лина глазами, в которых одновременно читалась злоба и обида.

– Да пошел ты, Аларнон! Защищаешь бедных и слабых, да? Смотри, чтобы этот нищенка, однажды сам не пошел против тебя.

– Да закрой ты уже свой вонючий рот! – гневно произнес Кир и посмотрел на Лина. – Пошли скорее!

Лин только кивнул и оба волшебника побежали к лестнице, чтобы спуститься и помочь упавшему Бажану.

– Какие все хорошие! Какие все правильные! Один я такой плохой! Да и плевать! Да и пусть! – с нескрываемой обидой и злобой в голосе произнес Деян, всё ещё, сидя на полу. Даже когда кто-то из его шайки попытался помочь ему подняться, тот лишь оттолкнул и ещё злее добавил, – Посмотрим, что будет в конце, Аларнон. Не пожалей потом о том, что делаешь сейчас.

К сожалению, Лин уже не слышал ни одного из слов, предназначавшихся ему, да и если бы и услышал, то, скорее всего, не обратил внимание, как и всегда.

Спустившись с лестницы, оба волшебника переглянулись между собой и осторожно приподняли соклассника, пытаясь разбудить. Но сколько бы Кир не звал Бажана или не хлопал по его щекам, мальчик продолжал находиться без сознания, не подавая ни малейшего признака жизни.

– Проверь его руки, а я проверю ноги, – произнес Кир и начал ощупывать ноги Бажана, пытаясь понять всё ли в порядке. – К счастью, всё цело. – Кир вздохнул с облегчением.

– Руки тоже в порядке, – проверив руки и коснувшись ладоней, Лин удивился, что в этот раз его не оттолкнуло от Бажана, как произошло вчера. Но, несмотря на то, что это удивило мальчика, вида он не подал.

Разумеется ни юный господин Аларнон, ни юный господин Акторон не разбирались толком ни в ушибах, ни в переломах так, что сломай Бажан ногу, вряд-ли мальчики бы сразу поняли это, но то с каким внимание и участием, они старались помочь, просто не могло не порадовать. Жаль только юный господин Вирлион находился без сознания и не мог оценить их поведение, по-отношению к себе.

– Почему он тогда не просыпается. Может нам отнести его к госпоже Маране?

Лин кивнул и уже собирался взвалить Бажана себе на спину, как прямо в тот же момент, перед троими мальчиками оказалась сама госпожа Маргаро́н.

Девушка только вышла из одного из кабинетов, что находился на седьмом этаже, так сразу же наткнулась на троицу ее новых учеников. Подойдя поближе, она посмотрела на Бажана, не понимая почему он лежит на полу с закрытыми глазами.

– Что с ним? Ему плохо?

– Ему…

Лин уже хотел сказать, что произошло, но голос Кира оказался громче. Да ещё в те моменты, когда юный господин Акторон начинал восклицать, никто не смог бы сравниться с ним в громкости голоса.

– Госпожа Марана! Госпожа Маргарон, этот негодяй Фирлион! Это всё он! Он столкнул Вирлиона с седьмого этажа, а сам так и остался стоять там.

– Что? – глаза девушки округлились от удивления. – Господина Вирлиона столкнули?

– Да, госпожа Марана! Всё так! Фирлион использовал магию.

– Пусть один из вас взвалит господина Вирлиона себе на спину и идёт за мной, а другой, пусть спустится на пятый этаж и найдет там господина Барли́ни и приведёт в мой кабинет.

Взвалив Бажана себе на спину, Лин последовал вниз за учителем, а Кир пробежал вперёд них, чтобы найти господина Барлини.

Неудивительно, что в такой момент, первый, о ком подумала Марана был именно он. Ведь среди трёх учителей, что преподавали лекарское искусство, господин Барлини являлся самым талантливым и самым разбирающимся в своем предмете. И также, если кто-то из учеников или учителей получал травму, то все, в первую очередь, обращались именно к нему.

Когда Марана и Лин, несущий Бажана на спине, дошли до кабинета, девушка провела рукой по двери и в тот же момент, дверь сама распахнулась, пропуская волшебников во внутрь. Но стоило Лину войти, как перед его глазами предстала совсем иная комната, чем та, что была, когда он приходил записывать свое имя или когда заходил сюда вместе с Бажаном.

Нынешняя комната походила на небольшую палату, посреди который стояла среднего размера кровать, застеленная белыми простынями, поверх которых лежали пышное одеяло и подушка. Рядом с кроватью находилась маленькая квадратная тумбочка, на которой, к удивлению Лина, уже стояло несколько баночек, с этикетками разных цветов.

– Госпожа Марана, для чего они? – подойдя к кровати, спросил Лин.

– Положи господина Вирлиона на кровать, – не ответив на вопрос, произнесла девушка, подойдя к столу, что стоял у окна и выглядел также, как и тот, что видел вчера Лин, достала оттуда крохотную коробочку пурпурного цвета.

Лин, как ему и сказали, положил Бажана на кровать и повернулся к учителю, но госпожа Марана не спешила идти, а внимательно изучала коробочку в руках. Лина начало слегка раздражать, что учитель не спешит помогать собственному ученику, и только тянет время. Не выдержав, мальчик чуть ли не выкрикнул:

– Госпожа Марана, разве не нужно помочь Бажану, как можно скорее?

Но девушка снова не ответила на вопрос Лина и ещё несколько мгновений смотрела на предмет в руках. Лишь после того, как крышка коробочки открылась, волшебница подошла к ученикам.

– Господин Аларнон, возьмите баночку с синей этикеткой, пожалуйста, – Марана присела на край кровати и только сейчас мальчик смог увидеть, что именно находилось в пурпурной коробочке. Достав из нее две круглые таблетки, учитель взяла баночку из рук ученика и бросила таблетки в нее. Но стоило таблеткам оказаться в сосуде, как всё внутри зашипело и поднялась пена, которая была готова, в любой момент перелиться через край.

– Это поможет ему? – с беспокойством, спросил Лин, но госпожа Маргарон, кажется не собиралась отвечать не на один из вопросов ученика.

– Значит господин Фирлион использовал магию, напав на господина Вирлиона?

Лин лишь кивнул.

– В таком случае, содержимое этого небольшого сосуда должно помочь господину Вирлиону очнуться, – произнеся эти слова, Марана взмахнула рукой над баночкой, заставив всю жидкость перестать шипеть, а пену исчезнуть, словно, ее никогда и не было. – Приоткрой его рот.

Лин снова сделал, как его и просили и раскрыл пальцами рот Бажана так, что бы Марана смогла влить всю жидкость прямиком в рот мальчика. И стоило последней капли оказаться во рту Бажана, как он очнулся и взглянул на Лина, что до сих пор продолжал держать его рот открытым.

– Фто фы делаешь? – попытался сказать мальчик.

Лин же, стоило ему увидеть, что Бажан очнулся, сразу же убрал пальцы и спросил:

– Как ты себя чувствуешь? Ты упал с большой высоты и, хотя я и Кир осмотрели тебя на наличие переломов, всё же, быть может, мы что-то не заметили?

– Я чувствую себя неплохо и у меня ничего не болит, – ответил Бажан, слегка улыбнувшись.

– Господин Вирлион, попробуйте встать с кровати, – произнесла Марана и встала, протянув руку, чтобы помочь ученику подняться, но стоило Бажану протянуть руку в ответ и попытаться встать, как он тут же рухнул обратно и посмотрел на учителя глазами, в которых одновременно читались непонимание и удивление.

– Я…я не могу пошевелить ногами, – тихо проговорил мальчик и ущипнув себя за левую ногу, он осознал, что не только не может пошевелить ногами, но и ничего не чувствует. – Я ничего не чувствую, совсем ничего не чувствую!

Услышав слова Бажана, Марана дотронулась до его ног и в тоже мгновение, ноги мальчика загорелись пламенем с фиолетовым свечением. Но юный волшебник лишь посмотрел на учителя взглядом, в котором читалось недоумение. Но на лице не было ни малейшего признака того, что ему больно.

– И даже сейчас ничего не чувствуешь? – на вопрос учителя, Бажан лишь отрицательно покачал головой. – Это же невозможно… – это и в самом деле должно было быть невозможно. Невозможно, чтобы мальчик не чувствовал даже того, как не только его плоть, но и кости окутало пламя и должно было причинить такую сильную боль, что любой бы, кто ощутил это на себе, уже давно бы взвизгнул от боли и пытался бы всеми силами потушить пламя, но Бажан лишь сидел и смотрел на свои ноги, не проронив ни слова.

Спустя пять ша, в кабинет вошли господин Барлини и Кир. Последний же, нес в руках круглый чемоданчик. В тот же момент, пламя было погашено, словно его и не было.

Увидев мужчину, вошедшего в комнату, Бажан подумал, что где-то уже видел его, но мальчик не сразу понял почему этот волшебник показался ему знакомым. Но был ли этот мужчина, действительно, волшебником?

Подойдя к госпоже Маране, мужчина поклонился и улыбнувшись, поинтересовался зачем его позвали:

– Чем я могу быть вам полезен? – несмотря на то, что весь внешний вид этого учителя отличался чрезмерной красотой и утонченностью, его приятный и бархатный голос полностью дополнял внешность, и внушал спокойствие каждому, кто только слышал бы его

– Господин Барлини, – девушка указала взглядом на юного господина Вирлиона. – на этого ученика сегодня напал его соклассник, используя магический шар для атаки. Из-за чего этот мальчик пострадал. И, хотя, я дала ему лекарство, это ни сколько не помогло. Он не чувствует ног и даже мое пламя, никак не повлияло на него.

Господин Барлини провел пальцами по одной из своих иссиня-черных прядей, затем перевел взгляд с Бажана на Марану:

– Вы волшебники, такие жестокие, – произнес мужчина и взяв из рук Кира чемоданчик, добавил. – мне нужно сказать вам кое-что лично.

И отведя волшебницу к столу, на котором разложил всё содержимое чемоданчика, мужчина принялся рассказывать ей, как помочь пострадавшему ученику.

"Вы волшебники, такие жестокие? Что значит "вы"?" – не понимал Бажан и изучал взглядом другого учителя.

– Он эльф, – равнодушно произнес Лин, заметив как соклассник смотрит на господина Барлини.

– Эльф? – Бажан, на мгновение, посмотрел на Лина, а потом вновь посмотрел на мужчину. – Но он же никак не отличается от нас.

– Вирлион, в каком же захолустье ты жил, раз не можешь даже отличить эльфа от волшебника? – слегка смеясь, спросил Кир и плюхнулся на край кровати. – Ты же уже видел эльфа вчера, неужто не заметил никаких отличий от нас?

Стоит отметить, что в случае с Деяном, который смеялся над Бажаном с издёвкой, словно пытался доказать, что он лучше. В случае с Киром, его, скорее забавляло, как можно не знать такие простейшие отличия во внешности рас. Но в его голосе не было не малейшего намека на издевательство.

– Видел вчера? – Лин удивленно посмотрел на Бажана.

– Да молчи, ты Аларнон. Поносникам слова не давали, – Кир вновь начал цепляться к юному господину Аларнону, когда тот встрял в разговор.

– Я не с тобой разговариваю, – всё, что ответил Лин и скрестив руки на груди, прислонился спиной к стене.

– Ах ты…

– Но я ничего не заметил, – поспешил прервать очередную ссору Бажан.

– А ты посмотри на уши господина Барлини. Видишь отличия от наших?

– Смотрю, но отличий не вижу.

– Да уж, видимо и правда вырос в захолустье, где небось кроме пары десятков волшебников никого и не жило, да?

Бажану бы очень хотелось возразить, но врать мальчик не собирался, ведь он понимал, что любая ложь, рано или поздно, раскроется и потом всё станет только хуже. Но сейчас Бажан вновь ощутил укол грусти и вновь почувствовал себя хуже других. Нет, конечно же он не был виноват, что слова Кира оказались полностью верны и в деревне Грёз, где вырос мальчик, действительно жило лишь около двадцати волшебников. И за все свои двенадцать лет, что юный господин Вирлион прожил там, единственные новые лица, которые он мог видеть, так это лица новых слуг или если кто-то приезжал сам, чтобы сделать заказ на партию обуви у Мариуса Вирлиона. Но все, кто, когда-либо приезжал в деревню Грез, являлись жителями таких же деревень, что находились по соседству. Следовательно, все они знали друг друга и знали, что каждый из них являлся волшебником.

Единственное, что было известно Бажану, чем отличается одна раса от другой, так это различие в речи.

Почему в речи? А потому что, несмотря на то, что все шесть королевств, когда-то и были объединены в одно, всё же, каждый из шести народов все века так и оставался жить на тех же территориях, где когда-то жили их предки. За исключением тех, кто относился к королевским ветвям былых династий. Такие создания были вынуждены жить в пределах королевского дворца. Что же касалось остальных, они могли оставаться жить из поколения в поколение, на земле их дедов и прадедов. Таким образом, каждый народ, хоть и говорил на анлисском языке, знал также и язык своего народа. Так, например, эльфы помимо анлисского языка говорили ещё и на языке, уже почти забытого королевства Гортензии.

Так когда-то называлось королевство эльфов, пока король Ариадн не завоевал его с помощью одного волшебника.

Но хотя эльфы и подчинились, они всё равно старались не утратить с веками обычаи и традиции Гортензии, в том числе и их язык. Вот почему из века в век, каждый эльф с рождения учился говорить не только на анлисском языке, но и на гортензийском.

И из-за того, что среди шести языков – гортензийский язык отличался чрезмерно грубым и резким звучанием и из-за того, что народы, что не относились к расе волшебников, начинали сначала говорить на языке своего народа. То начав после говорить на анлисском языке, их речь звучала с акцентом, нежели речь самих волшебников, кто с самого рождения говорил на чистом анлисском языке.

Вот почему если бы кто-то из других народов и посетил деревню Грез, то жители сразу бы поняли, что приезжий не является волшебником. И за все двенадцать лет, юному господину Вирлиону довелось видеть только тех созданий, кто относится исключительно к его расе.

Так, что неудивительно, что он не знал, как именно выглядят эльфы и, тем более, не умел отличать их от других рас. И в случае, с господином Барлини, Бажан не успел толком расслышать акцент, хотя он, безусловно присутствовал в речи этого эльфа.

– Ладно, ладно, – увидев как поник Бажан, Кир пересел, чтобы оказаться прямо плечом к плечу с соклассником и указал пальцем на господина Барлини. – посмотри на его уши внимательно, это самое главное отличие. Если наши уши круглые, то уши у эльфов такого же размера, как наши, но вот только заострённые кверху и в моменты чрезмерной радости или, наоборот, чрезмерной грусти, кончики их ушей способны двигаться.

Услышав, что рассказал Кир, мальчик вновь попытался увидеть отличие в ушах, и к его счастью, стоило Бажану взглянуть на уши господина Барлини, так они, действительно начали двигаться. Но двигались еле еле заметно и, были, действительно заострённые кверху.

– Его уши двигаются! – стараясь, как можно тише, произнес Бажан, но, даже сказав это предложение тихо, в его голосе слышалась радость. Вероятно мальчик радовался тому, что теперь хоть немного разбирается в том, как отличить одну расу от другой.

– Где? – спросили одновременно оба волшебника, но стоило им посмотреть на эльфа, как его уши уже прекратили движение.

– Они двигались только что, – продолжал настаивать на своем Бажан.

– Но мы ничего не видели, – пожал плечами Кир – О, совсем забыл. Есть ещё одно отличие. У эльфов посреди лба расположена маленькая печать в форме цветка. Цветок обозначает принадлежность к роду. Какой цветок, такой и род.

– Вот как, – осознавая всё, что только что услышал, Бажан посмотрел прямо на господина Барлини и тот, в этот самый момент повернулся к ученикам. И сразу же крохотная печать в виде цветка василька, бросилась в глаза юного господина Вирлиона.

"Так значит это правда, что у них на лбу находятся печати". – думал Бажан и только увидев этот цветок, он понял почему этот мужчина показался ему знаком. Ведь он имел сходство с тем эльфом, про которого вчера Кир сказал, что запомнит. С тем самым эльфом, у которого были разные глаза и у которого, посередине лба находилась точно такая же печать в виде василька. А это означало, что господин Барлини и тот ученик эльф, состояли в родстве.

– Эй, переваривай новые знания быстрее, – помахал ладонью прямо перед лицом Бажана Кир, заметив, что оба учителя идут обратно

Юный господин Вирлион в тот же момент вышел из своих размышлений и уставился на учителей, что подошли, к ученикам, с грустными лицами.

– Могу я осмотреть вас? – подойдя к Бажану, спросил господин Барлини, взглянув на Бажана тоже разными глазами, среди которых один был черный, а другой синий.

Мальчик сначала взглянул на госпожу Марану, но увидев ее кивок, тоже кивнул и позволил осмотреть себя.

Взмахнув рукой прямо над ногами Бажана, эльф что-то тихо прошептал и спустя несколько ша, встал на место рядом с другим учителем. Он смотрел на мальчика, словно, изучал его, прежде, чем что-то сказать, но получив толчок локтем в бок от Мараны, заговорил:

– Лестница, ведущая с шестого на седьмой этаж очень длинная так, что неизвестно, как так получилось, что ты не получил ни одного перелома или, хотя бы ушиба, – эльф обращался к юному господину Вирлиону неформально, но в данный момент на это никто не обратил внимания – Но боюсь, что то, что я ещё собираюсь сказать, вряд-ли обрадует тебя.

В этот момент все, находившиеся волшебники затихли, словно выжидали исход самого страшного суда, а господин Барлини своим молчанием, которое длилось около пяти ша, ещё больше накалял ситуацию.

– Стоит ли мне сказать то, что я собирался сказать?

Бажан уже начал смиряться, что сейчас ему скажут, что-то такое, что явно не будет хорошим и что вероятно, заставит его вернуться обратно в свою деревню, навсегда позабыв о возможности учиться в академии Камелии. Ведь в эту академию было возможно поступить лишь один раз, а если по какой-то причине, ученику приходилось ее покинуть, даже если ученик не был виноват, второго шанса на поступление никто и никогда не давал.

Вот так за один день, Бажан Вирлион испытал столько разных событий, которые, по-итогу не сулили, как он думал, ничем хорошим.

– Да не томите же уже! – не выдержал Лин.

– Аларнон! – вмешалась госпожа Марана и собиралась сказать что-то ещё, но голос эльфа прервал её.

– Хорошо, хорошо, в таком случае если всем не терпится узнать, что же я хотел сказать, то я скажу, – и слегка улыбнувшись, добавил. – господин Вирлион настоящий везунчик! Упав с такой высоты и не получить ни одной травмы. Вот так везение. Но из-за воздействия магии, твои ноги были обездвижены и потеряли чувствительность, но только, что я излечил тебя. Так, что теперь ты можешь ходить вновь.

– … – Бажан.

– … – Лин.

– … – Кир.

– Фе, что за лица? Недовольны что ли? – улыбаясь, спросил эльф.

Глава 8. Ещё немного и личность бы была раскрыта

Услышав слова, произнесенные господином Барлини, Бажан сначала не поверил в услышанное, но стоило Киру ударить его по ноге, как мальчик сразу же понял, что слова учителя – чистая правда и что теперь, он вновь чувствует боль.

– Ай!

– Тебе же сказали, что всё хорошо, так что ты сидишь и не реагируешь никак? – возмущался Кир. – А ну вставай давай, тебе ещё нужно отомстить Фирлиону.

Госпожа Марана услышав, что только, что произнес ее ученик, изогнула бровь от удивления, но стоило ей захотеть что-то сказать, как господин Барлини прервал её:

– Госпожа Маргарон, раз с мальчиком теперь всё хорошо, то может будет лучше, отпустить его?

– …

Вновь не позволив сказать не одного слова Маране, эльф указал ученикам на дверь:

– Вы можете идти. Если что-то случится, то пусть раненый ищет меня на пятом этаже, – как будто на будущее, произнес мужчина.

– Большое спасибо за вашу помощь, – Бажан встал с кровати и поклонился.

Его примеру последовали оба других ученика и попрощавшись с учителями, юные волшебники покинули комнату, закрыв за собой дверь.

Сейчас им предстояло найти Деяна и заставить его ответить за то, что он сделал. А оставшиеся в комнате волшебница и эльф, начали обсуждать, что только что произошло.

– Я не понимаю как такое возможно? – Марана села за стол и скрестив руки на груди, посмотрела на господина Барлини.

– О чем ты?

– Я использовала огненное пламя на ноге Бажана, но он ничего не почувствовал. Не может быть, что лишь из-за одного удара, он бы потерял чувствительность настолько сильно.

– Ты использовала магию на полную силу?

– В том то и дело, что да.

– … – господин Барлини стоял напротив Мараны и смотрел на нее взглядом, в котором читалось такое сильное изумление, словно ему сказали о том, что просто не могло произойти в мире.

– Я использовала всю свою силу, когда выпустила пламя, но Бажан не просто ничего не почувствовал. Его одежда и кожа, также не пострадали.

– Это довольно странно, – задумался эльф. – ведь его столкнули с этажа тоже с помощью магии, но ведь лишь один удар не смог бы сделать с его телом так, чтобы огонь не причинил ему никакого вреда.

– Верно, – кивнула девушка. – Огонь причиняет боль каждому живому существу и за всю историю не было не одного живого существа, которому бы он не навредил.

– Погоди, – лицо господина Барлини лишь мгновение назад украшала еле заметная улыбка, ведь даже в моменты размышлений или обсуждений чего-то серьезного, его лицо никогда не становилось хмурым, но стоило Маране произнести последнее предложение, как от былой улыбки не осталось и следа, а добродушному выражению лица пришло на смену серьезное и хмурое. – ты не совсем права. Жил, когда-то на свете тот, кто не был восприимчив к огню, как бы сильно пламя не обжигало его…

Госпожа Марана не верила своим ушам, или вернее, не хотела верить в то, что только что услышала, ведь когда-то, в мире, действительно, существовал тот, кто не просто не боялся огня, даже если бы всё его тело окутало пламя, а тот, кто был рождён, отчасти благодаря огню. И стоило Маране осознать услышанное, всё тело девушки прошиб холодный пот, а лицо исказила гримаса отвращения и нехотя, она, всё же, произнесла имя того, о ком они оба подумали:

– Палеан…

– Палеан… – повторил эльф и также ощутил такую неприязнь и отвращение, что все лицо этого красивого мужчины, стало настолько страшным, из-за исказившей его гримасы, что не хотелось смотреть на него ни на ша, а всё его тело также прошиб холодный пот.

Ведь, несмотря на то, что даже спустя двенадцать веков, имя, когда-то всеми любимого и почитаемого волшебника превратилось в то, что все поливают грязью и называют самыми ужасными и отвратительными словами, которые только существуют в мире. Но стоит кому-то, едва подумать о Палеана, каждое живое существо, в то же мгновение, окутывает такой сильный страх, словно Палеан становится живым и предстает перед этим живым существом во всем своем величии.

Ведь многие, хотя и обзывали и ненавидели Палеана, всё же… всё же, они не могли не признать того, что за всю историю существования королевства Анлиссия – именно Палеан считался самым сильным волшебником из всех, кто только, жил на белом свете. Вот почему неприязнь и отвращение, всегда также сопровождал страх, стоило услышать эти шесть букв – Палеан.

Бажан, тем временем, вышел из академии и шел на поле, находящееся за ней, с двумя соклассниками и обсуждал то, что предстоит сделать. Каждый из этих троих предельно ясно понимал, что смолчать и забыть случившееся сегодня, явно не получится. Да и никто из них, этого делать и не собирался.

В конце концов, Бажан мог бы стерпеть и забыть то, что произошло сегодня и попробовать отпустить обиду на Деяна, но с самого детства, юный господин Вирлион отличался чрезмерной справедливостью ко всему и всем. Вот почему, даже простив сегодняшнее событие, Бажан просто навсего не сумел бы простить того, что произошло вчера.

Именно за извалявшиеся вчера вещи, которые с такой заботой укладывала госпожа Марианна в дорогу сыну, Бажан и собирался отомстить.

Он мог стерпеть вчерашние и сегодняшние оскорбления в его адрес, он мог стерпеть, как его называют нищенкой, он мог стерпеть, как его заставили упасть с этажа и то, как Бажан испугался, что его могут исключить из академии, лишь за то, что он не смог бы ходить. Ведь травма ученика – это только его проблема. Стоило такому случиться и пропустить хоть одно занятие, как ученик, вне зависимости от статуса, исключался из академии в тот же момент. Вот почему Бажан так перепугался сегодня, когда понял, что потерял возможность ходить, но, к счастью, всё обошлось и сейчас всё оставалось позади.

Тем не менее, он мог стерпеть всё это, но стерпеть то, как извалялись в грязи вещи, что так аккуратно и с такой трепетной заботой складывала его мать, юный господин Вирлион стерпеть не мог. Никогда и ни за что.

Вот почему стоило троице дойти до поля, как они уселись на одну из скамеек, что стояли там для того, чтобы учителя могли наблюдать за соревнованиями между учениками, которые обычно проводились в середине учебного года и в конце, чтобы выявить самых слабых и самых сильных учеников академии.

В такие моменты, самым сильным везло больше, ведь они получали возможность перейти на следующий год обучения, но вот самые слабые, не могли даже и мечтать о таком.

К счастью или к сожалению, таких соревнований существовало два – одно, спустя шесть месяцев с начала обучения, чтобы посмотреть на то, что способен ученик сам и чему научился за полгода, и второе – в конце учебного года, когда учителями смотрится не только потенциал и умение учеников, но и их стремление стать лучше и сражаться за лучшее место для себя.

Ведь обучение в академии Камелии складывалось так, что по истечении шести лет, те, кому повезло проучиться ровно от начала и до конца, могли поступить на службу к Его Величеству. Вне зависимости от титула или богатства семьи, всех учеников, сумевших так или иначе, проявить себя, брали на службу, где они могли продолжить проявлять свой потенциал и заслужить там почет и привелегии не только для себя, но и для всей своей семьи и всего рода.

Но, к счастью или к сожалению, там где существует почет, существует и позор. И стоит сделать лишь один неверный шаг, как вместо славы и почитания всеми, тебя будет ожидать презрение и порицание.

Бажан, стоило ему усесться на скамейке, начал обдумывать, как ему поступить, чтобы не только не навлечь на себя проблем, но и не навлечь неприятности и на двух своих соклассников, ведь сейчас они сидели рядом и всем своим видом показывали, что, что бы не произошло, они помогут.

Эти трое, сами не поняли, когда успели так сблизиться, ведь ещё не прошло и суток с момента встречи Бажана с этими двумя, но вот они уже сидят вместе и думают над тем, как отомстить. Отомстить всем вместе.

Вероятно, обстоятельства в жизни, порою, складываются так, как совсем того не ожидаешь и случается то, что совсем не думал и не подозревал, что случится.

Приехав вчера в академию Бажан, даже и не надеялся найти здесь хоть с кем-то общий язык, ведь он прекрасно понимал, что его семья бедна и что он сам, не отличается слишком глубокими познаниями в чем-либо. Так что едва – ли кто-то захочет познакомиться с ним и, тем более, завести дружбу. Едва-ли?

Но вот, не прошло и суток, как юный господин Вирлион сидит в компании юных господ Аларнона и Акторона, которые являются сыновьями одних из самых богатых родов волшебников во всей Анлиссии. И, несмотря, на то, что эти два мальчика и выросли в чрезмерной роскоши и богатстве, это никак не повлияло на них и не превратило в эгоистичных существ, которым всё равно на всех и всё, лишь бы добиться того, чего они желают.

Но, к несчастью, такие существа, всё – таки, учились в академии. Ну, так точно думал Бажан.

– Когда мы будем бить рожу Фирлиона? – с неподдельным интересом, спросил Кир и сжав кулаки, помахал ими прямо перед лицом Бажана. – Видишь их, да? Вот они тебя видят и радуйся, что сегодня они собираются коснуться не твоего лица, – увидев выражение лица Бажана, который сам не понял, как перед его лицом оказались два кулака, Кир рассмеялся и похлопал того по плечу. – Не боись, Вирлион, ты не единственный, кто хочет набить рожу этому выскочке, так что мы тоже в деле. Так ведь?

Лин понял, что обращаются к нему, но не проронил ни слова, а только кивнул в знак согласия.

– Во имя всего, что только существует в мире, Аларнон, ты можешь хоть раз вести себя нормально, – не выдержал Кир и толкнул Лина в плечо. – Мы все думаем, что сделать с Фирлионом, а ты только сидишь, молчишь, да киваешь своей поносной головой. Неужели не способен на, хоть, какие-то эмоции?

Бажан услышав, как Кир опять начал обзывать Лина, тихо рассмеялся. Его ещё в первый и во второй разы рассмешило, как Лина назвали поносником, но в те разы мальчик, с трудом, но сумел сдержаться, но услышав это обзывательство снова, да ещё и связанное с головой, юный господин Вирлион не выдержал и рассмеялся. И, хотя, его смех был тихим, всё же Кир сидел рядом с ним так, что сразу же услышал его.

– Ты чего смеёшься, Вирлион? Голову повредил после падения, что ли? Тебя же вроде полностью вылечили или, всё-таки, не полностью? – Кир удивлено посмотрел на Бажана, а потом переглянулся с Лином, который всё также сидел без единой эмоции на лице и смотрел на Бажана, словно тоже пытался понять почему тот смеётся.

Но Бажан, всё продолжал смеяться, пока Кир не толкнул его так, что мальчик, чуть не свалился со скамейки, с трудом успев ухватиться за нее, дабы не коснуться земли носом.

– Да, точно повредил свою головошку, – сделал заключение Кир. – И как с такой головой, ты собрался жить дальше?

– А я то, что, ха-ха, – Бажан уже смеялся не так сильно, но всё же, продолжал. – Я не виноват, что твои слова звучат слишком смешно, ха-ха.

– Какие слова? Что я сказал смешного то?

– То, ха-ха, как ты обзываешь господина Аларнона, ха-ха, – держась за живот, произнес Бажан, стараясь изо всех сил успокоиться.