Текст книги "Академия Камелии (СИ)"
Автор книги: Шелест Листьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)
И сейчас данная поговорка подходила под эту ситуацию как нельзя лучше.
Не сводя с друг друга глаз, Деян и Листия понимали, как нелепо выглядят и что их лица точно покрыл румянец, но как Деян, так и Листия не желали прерывать столь драгоценный момент.
И даже то, что они были разных рас, похоже ни сколько их не смущало.
Лишь когда они услышали, что кто-то приближается, они, наконец-то решили встать.
Смутившись, что Деян, что Листия несколько са просто молчали, пока мимо них не прошло двое учеников фей, одетых в жёлтые одеяния и что-то бурно объясняющие друг другу.
Деяну не понравилось, что они так громко разговаривают, но возмутился он лишь тогда, когда те ученики почти, что скрылись.
– Время уже позднее, ещё бы громче разговаривали!
– Вот-вот! Хотите покричать, идите на улицу, – непроизвольно поддакивала Листия и лишь когда она закончила говорить, девочка поняла, что ни сколько не облегчила ситуацию и скорее всего теперь в глазах этого волшебника она выглядела весьма нелепо.
Но вопреки всем ее ожиданиям, Деян широко улыбнулся Листии, словно подтверждая ее слова и лишь теперь девочка заметила, что не только лицо мальчика стало красным, но и уши, и шея.
И это очень обрадовало девочку так, что она сама в ответ улыбнулась.
А Деян увидев эту улыбку и что за ней последовало, удивился и спросил:
– Почему твои уши двигаются?
Глава 70. Стихотворение, что заставляет бояться
И даже то, что они были разных рас, похоже ни сколько их не смущало.
Лишь когда они услышали, что кто-то приближается, они, наконец-то решили встать.
Смутившись, что Деян, что Листия несколько са просто молчали, пока мимо них не прошло двое учеников фей, одетых в жёлтые одеяния и что-то бурно объясняющие друг другу.
Деяну не понравилось, что они так громко разговаривают, но возмутился он лишь тогда, когда те ученики почти, что скрылись.
– Время уже позднее, ещё бы громче разговаривали!
– Вот-вот! Хотите покричать, идите на улицу, – непроизвольно поддакивала Листия и лишь когда она закончила говорить, девочка поняла, что ни сколько не облегчила ситуацию и скорее всего теперь в глазах этого волшебника она выглядела весьма нелепо.
Но вопреки всем ее ожиданиям, Деян широко улыбнулся Листии, словно подтверждая ее слова и лишь теперь девочка заметила, что не только лицо мальчика стало красным, но и уши, и шея.
И это очень обрадовало девочку так, что она сама в ответ улыбнулась.
А Деян увидев эту улыбку и что за ней последовало, удивился и спросил:
– Почему твои уши двигаются?
Листия осознав, что ее эмоции взяли над ней вверх, поспешила накрыть уши руками и разозлившись на саму себя, громко выпалила:
– Да не двигаются они! Глаза прямой, раз не видишь! – и убежала, едва сдерживая слезы.
Девочке было так стыдно и особенно от того, что она не только не сумела сдержать свои эмоции перед волшебником, но ещё и перед тем, кто похоже начал нравиться ей по-настоящему. Листия никогда не испытывала подобного поэтому то и не сумела вовремя успокоиться. И вот что в итоге вышло.
А ведь она собиралась сказать, что меч Деяна получился гораздо лучше и ей даже было всё равно на то, что Деян бы понял, что она подглядывала за ним и его соклассниками. Но теперь не было смысла думать об этом или говорить. Ведь даже если и не сейчас, то потом Деян поймет почему именно уши Листии, а именно их кончики двигались.
Слишком стыдно и смущающе.
Деян пораженный тем, что на него ни с того, ни с сего накричали, встал на месте, как вкопанный. Он то хотел помочь и помог, но вместо благодарности получил отнюдь не доброе слово.
"По крайней мере не получил книгой по голове" – утешал себя Деян.
"Хозяин весьма добр, раз не разозлился на эту наглую эльфийку". – сказал светлячок.
Но Деян тут же вспылил:
– А ну замолкни! Кто разрешил тебе говорить плохо о ней? – и прежде, чем бедняга светлячок успел хоть что-то ответить, Деян снова кинул его в карман и направился к комнате.
Остальные его соклассники уже давно легли спать и лишь только один Бажан всё ещё не ложился.
Мальчик лежал на кровати и смотрел пустым взглядом на потолок. Ему не столько не хотелось спать, как не хотелось видеть очередное воспоминание. Ведь как никак, а контролировать их Бажан не умел. Что было весьма прискорбно.
И если бы не мысли о предстоящих соревнованиях, Бажан так и уснул бы, тревожась лишь за сны.
На следующее утро наступил долгожданный для всех учителей и нисколечки не долгожданный для всех учеников день.
С самого утра все торопились и готовились к предстоящим соревнованиям. И хотя уроков сегодня не было, это не означало, что все ученики будут свободны до момента, когда начнутся соревнования.
Как раз таки наоборот, каждый ученик вне зависимости от расы как-то, но помогал учителям. Будь то записывание список всех учеников волшебников по годам обучения, как делал это Байан, помогая госпоже Маргарон. Или помогая в составлении точного порядка, кто за за кем будет выступать на первом и втором этапе из учеников эльфов. В этом господину Барлини помогал ученик эльф, что учился в академии уже шестой год и прошел всё испытания на отлично.
Так занятые каждый своими делами, что ученики, что учителя не заметили как пролетело несколько ча и вскоре все получили листовые послания от господина Арегора, в которых говорилось собираться на тренировочном поле.
Когда шестерка учеников пришла на тренировочное поле, то так сложилось, что они оказались одни из первых учеников, кто пришел туда столь скоро. И благодаря этому они застали момент, как господин Арегор возводит с помощью магии трибуны, прямиком за теми самыми скамейками, на которых должны будут сидеть учителя.
Наблюдая за этим, Бажан подумал:
"А я ещё главное думал, а где же будут сидеть ученики. Но теперь, я понял".
Когда всё было готово к началу соревнований, все ученики принялись садиться кто куда, но как после оказалось, все ученики расселились строго в том порядке, в каком учились.
Так на самом верху сидели ученики шестого года, а в самом низу сидели ученики первогодки. И хотя некоторым ученикам не нравилось сидеть рядом с учениками других рас, выбора у них всё равно не было и пришлось примириться.
Господин Арегор увидев, что все собрались и даже выдающиеся создания, которые приехали, чтобы посмотреть на новые и старые таланты, улыбнулся и произнёс:
– Вот и начались долгожданные соревнования. Как вы помните, соревнования продлятся две недели и за это время, мы с вами сможем увидеть на что каждый из вас способен и заслуживает ли обучаться в академии Камелии, – понятное дело, что это уже относилось к ученикам академии и те, слушая главу надеялись лишь на две вещи – не подвести своих родителей и не быть исключенными.
Но как бы они не надеялись, одной надежды, к счастью или к сожалению, мало.
А господин Арегор продолжал:
– Я желаю вам удачи и надеюсь, что вы все сможете пройти все три этапа и останетесь в академии. Но всё в первую очередь зависит от вас самих, хотя не забывайте, что ваш глава верит в вас. Желаю удачи!
Последние слова господина Арегора все ученики встретили громким ликованием и аплодисментами, словно выражали благодарность за веру главы в них.
Но когда господин Арегор уже было подошёл к одной из скамеек, он заметил, что среди всех присутствующих не было лишь одного создания и это всерьез удивило мужчину.
– А где же главный советник? – спросил он у госпожи Маргарон, что оказалась как нельзя кстати ближе всех к нему.
Но та только пожала плечами. И прежде, чем господин Арегор успел сказать что-то ещё, внезапно за его спиной что-то прогремело.
Обернувшись, он увидел, как рассеивается фиолетовое облако дыма. Лишь теперь господин Арегор понял почему среди присутствующих не нашел взглядом главного советника.
Ведь его там не было. А разве можно найти то, чего нет. Едва ли.
Когда дым полностью рассеялся, все ученики и учителя увидели того, на ком побольшей степени сосредотачивалась вся власть в королевстве и того, к чьим советам и с чьим мнением считался сам король.
Этот волшебник был самым важным волшебником среди всех присутствующих. Вот почему когда главный советник подошёл к трибунам, все ученики вместе с учителями и гостями академии, встали и поклонились, выразив почтение.
Так, как Бажан стоял прямо за спинами госпожи Маргарон и господина Барлини, он толком не сумел разглядеть главного советника, покуда все не сели. И всё бы хорошо если бы только он не увидел, каким довольным и самоуверенным выглядит господин Ванраон.
Еле слышно, но до Бажана донеслись его слова:
– Это мой дядя, видели да! Это мой дядя! Мой дядя главный королевский советник!
– Да знаем мы это знаем, знаем, – пытался успокоить Ванраона один из его соклассников, заметив как на них косятся остальные ученики.
Но тот ни кого не слушал. И как назло ещё и встретился взглядом с Бажаном. Вот только теперь похоже настала очередь господина Ванраона быть главным, ведь как только он встретился взглядом с Бажаном, то провел пальцем по шеи, словно показывая, что Бажану скоро станет плохо.
Бажан увидев это тут же отвернулся и посмотрев в другую сторону, увидел Руса, которые всё это время похоже смотрел то на Бажана, то на господина Ванраона. И когда он увидел, что Бажан теперь смотрит на него, то лишь еле заметной улыбнулся и тут же отвернулся.
Бажана подобное поведение Руса удивило, но долго думать об этом мальчику не позволил никто иной, как тот самый главный советник.
Бегая взглядом по ученикам, главный советник поглаживал бороду и ровно в тот момент, когда его взгляд должен был упасть на Бажана, мальчик наклонился, чтобы взять печенье, которое ему передал Кир. И из-за этого главный советник не сумел хорошо разглядеть его.
Когда же главный советник вдоволь насмотрелся на учеников, он наконец-то решил заговорить:
– Сегодня я прибыл сюда не только для того, чтобы взглянуть на новые и старые таланты академии Камелии, но и чтобы отобрать несколько учеников, которые отправятся вместе со мной во дворец. Я делаю это с позволения Его Величества и надеюсь, что вы не разочаруете ни его, ни меня.
Услышав слова главного советника, все ученики принялись бурно перешёптываться между собой. Лишь когда госпожа Ашалрон встала и обернувшись, зыркнула на них своим фирменным взглядом, что не предвещал ничего хорошего, все ученики смолкли.
А главный советник смог продолжить то, что говорил:
– Когда я отберу несколько наиболее талантливых учеников для поездки в королевский дворец, то там целую неделю я лично научу их нескольким десяткам заклинаний и расскажу такие вещи о истории королевства, что не сумеет рассказать ни один из присутствующих здесь учителей истории. – заметив, как пытаясь сдержать недовольство посмотрели на седовласого мужчину некоторые учителя и особенно госпожа Маргарон, главный советник наивно улыбнулся, словно пытался обмануть этой улыбкой других. – При всем уважении к учителям истории, разумеется. Однако, не думайте, что я стану отбирать лишь учеников волшебников. Это не так. Я буду смотреть на всех учеников и их талант, вне зависимости от расы. И если я отберу учеников, что не относятся к расе волшебников, то я хоть и не сумею обучить вас заклинаниям лично, я все равно буду контролировать процесс вашего обучения учителями вашей расы, но уже в королевском дворце.
Таким образом, подобная возможность, когда сам главный королевский советник мог заняться пусть и всего на неделю, но всё же обучением ученика, являлась запредельной и недосягаемой мечтой для многих находившихся здесь учеников.
Господин Арегор подойдя к главному советнику, поклонился, а затем произнёс:
– Ваша Светлость так добры, что ни один из учеников вряд ли сумеет отплатить вам за столь огромную возможность.
Главный советник расплылся в довольной улыбке и погладил бороду.
– Не стоит отплачивать мне. Лучше пусть сделают это во благо нашего королевства. Вот, что поистине важно и заслуживает уважения.
– Главный советник как всегда прав, – кивнул господин Арегор и указав главному советнику на одно из пустых мест, собирался уже было пойти вслед за ним, как главный советник на несколько са остановился и шепнул главе вопрос, от которого у него волосы встали дыбом.
"Господин Арегор, а где сидит ученик по имени Бажан Вирлион?"
И что спрашивается должен был ответить господин Арегор, особенно после того, как узнал, что именно Бажан дважды унизил племянника главного советника.
Не зря говорят:
"В академии у учителей глаза всё видят, но у главы и глаза всё видят и уши все слышат".
И чтобы не происходило, кто бы кого не обижал или, наоборот, кто бы кому не помогал, господин Арегор знал о каждом.
И теперь он понял, что главный советник, в самом деле приехал в академию, чтобы увидеть того самого маленького волшебника, что посмел унизить его драгоценного племянника. А отбор учеников было не больше, чем прикрытием.
Но если бы только Бажан был из знатной или хотя бы богатой семьи, тогда бы господин Арегор не переживал бы столь сильно. Но всё сложилось совсем иначе и Бажан переродился в теле мальчика, что родился не только не в знатной, но и не в богатой семье. А это означало, что помочь ему, чтобы противостоять главному советнику было некому.
Лишь только господин Арегор мог попытаться что-то сделать, но чтобы он не сделал, мужчина понимал, что так просто все не закончится и спрятать Бажана у него не выйдет.
Но чтобы отсрочить время прежде, чем главный советник увидит Бажана, глава придумал кое-что. А именно изменить порядок, когда ученики начнут соревноваться.
Таким образом, вместо того, чтобы как обычно первыми начинали соревнования ученики младшего возраста, в этот раз господин Арегор велел начинать ученикам шестого года обучения. А главного советника попросил подождать, покуда соревноваться не начнут первогодки.
Ложь, что даже господин Арегор не может найти в толпе учеников того самого Бажана Вирлиона хоть и не сильно, но устроила главного советника. И мужчине пришлось согласиться и подождать.
Так сев на места, господин Арегор велел начинать.
Под звуки барабанов, в которые били четверо учителей, отвечающие за музыкальное искусство, в академии Камелии начались соревнования.
Первым на тренировочное поле вышло шесть учеников фей, одетых в одеяния жёлтого цвета, с вышитыми на спине цветами камелии.
Эти ученики относились к шестому году обучения, а это означало, что им оставалось учиться в академии совсем не долго и будет довольно позорно если кто-то из них окажется исключен на одном из этапов.
Бажан смотря на учеников фей, задумался:
"Их крылья такие прозрачные и красивые. Но, всё-таки отличаются от тех, что я видел у Мариона и в книгах, когда читал в библиотеке о эльфах. Мне кажется, что крылья фей, всё-таки красивее, чем у эльфов".
Бажану даже стало немного стыдно за такие мысли, ведь рядом с ним прямо в этот момент сидел эльф и улыбался, наблюдая за происходящим. Но услышь он мысли Бажана, то вряд ли бы улыбка продолжила украшать его лицо.
Господин Арегор между тем произнес:
– Подойдите поближе и пусть один из учителей назовет вам по одному слову.
Покорно исполнив приказ главы, шестерка учеников юношей фей подошла поближе и одним за одним они получили слова, с которыми им предстояло сочинить стихотворение.
Всего времени на это давалось не больше десяти ша и поэтому, как только время вышло, ученики начали выходить поочередно и озвучивать стихотворение за стихотворением.
Шестёрка учеников же слушающая их с каждым стихотворением начинала бояться все больше и больше. Да и как могло быть иначе, если эти ученики феи сочиняли такие красивые и трогательные стихотворения, что невольно даже несколько учителей всплакнули. Что касалось же учениц, то они особо не сдерживали себя и рыдали. И даже госпожа Ашалрон не сумела их успокоить, ведь сама женщина постоянно украдкой вытерала слезы платочком.
Когда же очень дошла до последнего ученика фея, его стихотворение звучало так:
"Пускай года, пускай века пройдут.
И пусть душа переродится.
Но справедливость пусть для себя найдут
Все те, кто в прошлой жизни не сумел смириться".
Услышав последнее стихотворение от ученика фея, главный советник сдвинул брови и недовольно спросил:
– Какое слово тебе загадал учитель?
Не ожидавший ничего плохого ученик ответил:
– Мне загадали слово "справедливость", Ваша Светлость.
Это ученик явно гордился тем стихотворением, что сочинил, да и ликование других учеников не позволяло ему усомниться в своих поэтических способностях.
Но насколько сильно ученики ликовали, настолько же сильно главный советник был недоволен.
– Ты, действительно гордишься собой?
Ученик фей, по-прежнему не ожидая ничего дурного ответил:
– Да, Ваша Светлость. Я пишу стихи уже более пяти лет и очень горжусь тем, что сочинил сегодня. Мне кажется это стихотворение у меня одно из лучших и…
– Довольно! – резко одернул ученика главный советник. – Смотря на тебя, я не вижу, что годы обучения оказали на тебя хоть какое-то хорошее влияние. Да и как я могу думать иначе, если сочинив простое стихотворение, ты столь сильно гордишься собой, словно написал целую поэму. Ты слишком тщеславен, юноша.
Лишь только сейчас этот ученик понял все. И особенно то, что главный советник был им недоволен.
– Но, Ваша Светлость, я же сочинил стихотворение, ссылаясь на позапрошлый век. Тогда многие поэты писали про перерождение души. Неужели же я ошибся в чем-то? Неужели я не выполнил задание? – глаза юноши заблестели. В конце концов, но он уже понял какой исход его ждёт, но вопреки всему, он хотел не столько защитить свое имя, сколько хотел защитить свой талант.
Но главный советник даже встал. И взмахнув рукой, перед ним образовалась трость, на которую мужчина опёрся. Окинув юношу презрительным взглядом, главный советник усмехнулся:
– Просто написать стихотворение про перерождение души мало. В стихотворении должен слышаться талант. А в стихотворении, что ты сочинил таланта не просто не слышно. Его там и вовсе нет.
Глава 71. Встреча двух друзей
Лишь только сейчас этот ученик понял все. И особенно то, что главный советник им недоволен.
– Но, Ваша Светлость, я же сочинил стихотворение, ссылаясь на позапрошлый век. Тогда многие поэты писали про перерождение души. Неужели же я ошибся в чем-то? Неужели я не выполнил задание? – глаза юноши предательски заблестели. В конце концов, но он уже понял какой исход его ждёт, но вопреки всему, он хотел не столько защитить свое имя, сколько хотел защитить свой талант.
Но главный советник даже встал. И взмахнув рукой, перед ним образовалась трость, на которую мужчина опёрся. Окинув юношу презрительным взглядом, главный советник усмехнулся:
– Просто написать стихотворение про перерождение души мало. В стихотворении должен слышаться талант. А в стихотворении, что ты сочинил таланта не просто не слышно. Его там и вовсе нет.
Вопреки всему, из глаз юноши от таких слов побежали слезы. Он не верил в сказанные ему слова. Его же всегда хвалили и уверяли, что у него, действительно есть талант и что он сочиняет стихи не хуже поэтов прошлого. Но что же тогда о том, что ему сказал главный советник. Кто же прав. Он или учителя в академии. Кому из них этот ученик должен верить.
– Но, Ваша Светлость… – голос юноши дрогнул на последнем слове, но главному советнику было все равно.
– Довольно! Я все увидел и услышал и большего мне не нужно. Ты не прошел этот этап. Можешь поклониться напоследок учителям и отправляться собирать вещи.
Юноша даже упал на колени. Он взмолился:
– Ваша Светлость! Но как же так? Как же так? Я же доучился до шестого года и ещё немного и я бы закончил обучение. Как же я могу сейчас покинуть академию? Вы же присутствовали в прошлый раз когда приезжали на соревнования и тогда я тоже выступал. И в тот раз… – теперь юноша в самом деле плакал и даже то, что учителя смотрели на него с сочувствием и понимали, что не в силах ничего сделать против слова главного королевского советника, ни сколько не помешало юноше начать плакать. И даже то, что другие ученики перешёптывались, а кто-то даже и насмехался.
Особенно господин Ванраон.
– Только взгляните на него, – говорил Ванраон своей шайке. – жалкий слабак. Лишь одно слово против его стишков и он уже рыдает в три ручья. Какой же безвольный. Такие как он не то, что сочинять не должны что-либо, они и жить на этом свете не должны. А то плодят потом таких же безвольных и бездарных плебеев.
Шайка поддерживала каждое слово господина Ванраона без единого сомнения и последнего такое более чем устраивало.
Похоже он, в самом деле решил, что только он один здесь родственник главного советника и лишь к нему одному, тот будет добр. Но, к счастью или к сожалению, всё было не совсем так.
Но в отличии от него Кир, тоже считался родственником главного советника, но он особо и не кичился этим и лишний раз даже не желал упомянуть перед кем-либо об этом родстве. И в отличии от господина Ванраона, Кир вел себя в десятки раз скромнее.
Но Ванраон не был Киром, как и Кир не был Ванраоном поэтому нисколько не удивительно, что они были разные, хоть и были родственниками.
Хотя…не особо они и были родственниками, но всем об этом знать совсем не обязательно.
Так ведь?
А главный советник между тем, наконец заговорил:
– Раз в прошлый раз я не сказал ничего плохого о твоём таланте, значит тогда он был у тебя и выходит, что за эти годы ты сумел растерять его.
От этих слов некоторые ученики ещё больше начали перешёптываться и хихикать. И даже те, кто сами относились к расе фей.
Лишь пятерка учеников, что проходила первый этап с этим юношей не смеялась и не шепталась. Лишь только смотрели на него с сожалением, как и смотрели с еле заметным, но, всё-таки презрением на главного советника.
Они не понимали почему главный советник был так зол и столь придирчив, ведь стихотворение получилось весьма гармоничным и красивым. Но всё же, несмотря на все эти качества, главному советнику оно пришлось не по душе.
– Поэтому не вини меня за решение исключить тебя. Ты сам виноват во всём. Тебе стоило больше сил уделить своему таланту и быть может тогда, сейчас бы все сложилось совсем иначе. Но, увы, иногда от судьбы, действительно не уйти.
От судьбы, действительно не уйти. Запомните эти слова, главный советник.
Юноша не знал, что ещё он мог сказать. Да и помогло ли ему хоть одно слово в такой ситуации. Поэтому решив не выглядеть жалким ещё больше, он поклонился учителям и покинул тренировочное поле.
Но перешептывание об этом юноше закончились также быстро, как и появились. И стоило ему уйти, как остальная пятерка вернулась на трибуны, что свидетельствовало о том, что им главный советник позволил пройти дальше.
И хотя глава не был рад такому исходу, против слова главного советника он пойти не мог. А иначе весь его тщательно годами продуманный план потерпел поражение за один миг.
Он ещё припомнит всё главному советнику, как и ни он один, но это произойдет не сегодня и не сейчас.
Теперь настала очередь девушек фей выходить на тренировочное поле.
Вот только в этот раз на поле вышло не шесть учеников, а всего четыре ученицы.
Бажан наблюдая за ними, спросил у Кира:
– А почему их так мало? Неужели это все, кто смогли доучиться до шестого года?
Кир, жуя печенье кивнул:
– Да, их осталось только четверо. Вероятно каждый год их исключали по одной ученице точно и вот теперь это все, кто остались.
Лишь только теперь Бажан вспомнил о двух своих соклассниках, которых исключили в самом начале учебного года. Как и вспомнил о тех, кто остался, когда Бажан и остальные отправились в Изумрудный лес. И хотя Бажан не успел толком запомнить их лиц, всё же вернувшись он ни разу не видел других учеников волшебников первого года, помимо которых уже знал.
Но если тогда Бажан не спешил особо придавать этому значение, ссылаясь на то, что вероятно они не видятся с друг другом из-за того, что их уроки каждый раз проходят на разных этажах. То этот случай с четверкой фей заставил юного господина Вирлиона всерьез задуматься.
Он даже огляделся по сторонам, но не увидел никого, кроме его нынешних соклассников, одетых в синюю форму и сидевшую на первом ряду трибуны. Второй же ряд трибун занимал уже второй год обучения и именно там сидел Рус.
Но где же тогда ещё трое учеников волшебников. Не могли же они пропустить такое важное событие.
– А где ещё трое учеников?
– Какие трое учеников? – закинув в рот последний кусочек печенья, спросил Кир.
– Те, что учились с нами с самого начала. Наши соклассники.
– А, эти, – Кир проверил карманы, в надежде найти там ещё печенье, но увы, этому было не суждено произойти и поэтому слегка опечалившись, мальчик продолжил. – Их исключили.
Бажан выпучил глаза. Он не поверил услышанному, но спокойное выражения лица Кира явно не свидетельствовало о лжи. Так неужели всё это было правдой.
– А когда исключили? За что? Ты знаешь?
– Конечно знаю, – вновь вернув себе привычное выражение лица, самоуверенно ответил Кир. – Как же мне не знать если слухи о них ходили по всей академии. Я даже удивлен, как ты этого не знаешь.
– Ну, наверное я не очень внимательный, – виновато сказал Бажан.
– Да как же. Ладно, их исключили троих сразу. Представляешь? Сразу троих. И произошло это всего за неделю до того, как я вернулся в академию. Насколько я понял, то они хотели что-то украсть у господина Арегора, а в академии перво наперво? запрещено воровать. Даже правило такое есть. Ну вот они и поплатились за свой поступок своим местом в академии.
– А что же они украсть то хотели?
– А вот это уже не знаю. Но каждый говорил что-то своё. Кто-то говорил, что они пытались украсть какую-то древнюю книгу, что хранилась в кабинете главы, а кто-то говорил, что они хотели украсть какой-то там портрет. Но точно что это было, я так и не понял. Но знаю одно…
– Что же? – спросил Адрастас, слушающий Кира всё это время.
– То, что господин Арегор тогда очень сильно разозлился и едва сдержался, чтобы не избить этих бедняг прямо на месте. И если бы не учителя, находящиеся там в тот момент, то точно бы всё так безболезненно не закончилось.
Бажан не верил тому, что услышал. Неужели господин Арегор мог избить собственных учеников. Неужели это было возможно.
Но что же тогда получается. Если Бажан как-то провинится, то и ему не избежать подобной участи.
Бажан даже взглянул на господина Арегора, что оживлённо что-то обсуждал с главным советником и улыбался.
"Неужели он не такой, каким кажется? Неужели всё совсем не так? А что если?" – Бажан попытался было отогнать от себя плохие мысли, но они, словно не желали уходить и наоборот хотели захватить все сознание мальчика.
"Что если, хозяин?" – спросил светлячок.
"Господин Арегор сказал, что сам дал подсказку госпоже Маргарон отправить нас в Изумрудный лес. Он сказал, что покинув академию, я должен был встретиться с Марионом. Но я встретился не только с ним одним. А что же насчёт слов Мариона? Он же поначалу настаивал на том, что ни кому в академии верить нельзя и даже нашим учителям. Марион говорил, что нас специально отправили в Изумрудный лес наши учителя. И то, как он вел себя тогда в подземном городе, всё это так странно, что я до сих пор ничего не понял. И он не говорил, что знает господина Арегора. Все так запутанно. Мы ведь изначально думали, что нас похитили, а все оказалось совсем иначе. Всё произошедшее оказалось лишь планом господина Арегора и Мариона похоже тоже. Они же друзья или же всё не так, как кажется? Что же они оба задумали и кому из них можно верить? И можно ли вовсе это делать. Что если они оба мне лгут?" – Бажан чувствовал, как сомнения снова и снова одолевают его и среди них всех, он не был в состоянии придти к одному мнению.
"Что бы не произошло, хозяин, всё к лучшему и не спешите". – пытался было приободрить Бажана светлячок, но у него ничего не получилось.
Так пролетел день и ученики шестого и пятого года всех шести рас прошли первый этап.
К счастью или к сожалению, но больше ни один из учеников не был исключен и главный советник больше не разу не хмурился. Хотя последний ученик, что принадлежал к расе оборотней сочинил стихотворение, что не отличалось ни мягкостью звучания, ни плавностью рифм, но вопреки всему, он всё равно прошел первый этап.
На следующей день всё повторилось вновь. И теперь настала очередь учеников четвёртого и третьего годов обучения.
Первым учеником волшебником четвертого года, что вышел рассказывать свое стихотворение оказался Байан.
Он никогда не отличался особой любовью к литературе и поэтому этот этап был для него наиболее сложным и тем, который хотелось пережить как можно быстрее.
Однако, как бы сильно он не любил первый этап, пройти он его всё равно смог. И причем получил даже оценку "отлично".
Окрылённый таким везением Байан вернулся на трибуны и сразу же взглянул на Катарину, словно ждал, что та улыбнётся ему в знак того, что рада за него и гордится, но когда он не получил в ответ ничего, кроме еле заметного кивка, Байан почувствовал себя так, словно упал с огромной высоты.
И опечалившись, принялся наблюдать за остальными соклассниками.
Теперь настала очередь господина Ванраона.
Едва увидев его, главный советник сразу же начал гладить бороду, словно сгорал от любопытства.
Слово, что получил от учителя господин Ванраон оказалось – месть. И вот какое стихотворение ему по-итогу удалось сочинить.
"Вот и настал тот долгожданный день
Когда свершится месть моя.
Когда с имени доброго спадет и тень
И станет имя добрым у меня".
И едва дослушав это стихотворение, главный советник вместо того, чтобы похвалить племянника, лишь зыркнул на него с таким призрением, что тот поежился.
Он ведь ожидал похвалы и того, что сам главный королевский советник поставит его в пример остальным. Но все вышло совсем иначе. Главный советник даже не захотел смотреть на него дальше и лишь сухо произнес:
– "Хорошо".
Господина Ванраона не устроила подобная оценка, но не мог же он закатить скандал при всех присутствующих. Поэтому сгорая от негодования и обиды, он поспешил вернуться на трибуны.
Он не понимал почему его дядя так смотрел на него и поставил такую оценку, но уже ничего нельзя было исправить. Как и того, что его соклассник, которого он считал таким бесполезным, получил оценку выше, чем у него.
Господин Байан Бираон хоть и не был племянником главного королевского советника, но оказался гораздо удачливее и получил оценку выше, чем у господина Ванраона.
На следующий день настала пора второго и первого года обучения и теперь господин Арегор не на шутку занервничал. Он больше не мог оттягивать момент, когда главный советник увидит Бажана. Поэтому всё, что ему оставалось – это пока, что примириться и ждать, что решит предпринять главный советник.
