Текст книги "Академия Камелии (СИ)"
Автор книги: Шелест Листьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 45 страниц)
Академия Камелии [Том 1]
Пролог
Среди огромного количества волшебников, что некогда жили в мире и творили хорошие или плохие дела, есть тот, чье имя навека записано в истории и каждый, кто только едва услышит о нем, сразу же желает ему сдохнуть снова в самых жутких мучениях и испытать такую сильную боль, которую прежде не испытывали даже самые провинившиеся преступники и имя этого волшебника – Палеа́н.
Но так было не всегда.
Когда-то Палеан пользовался уважением и с его мнением считался сам король. Но, быть может, как раз таки, потому что он пользовался такой популярностью и имел такое влияние, что подобно одной из самых ярких звёзд на ночном небосводе, в конце концов, и для него наступило утро, прекратив его сияние.
И, быть может, потому что его сияние хоть и освещало путь для многих и было полезно, всё же, тех, кому оно мешало, оказалось больше.
И в один из дней, когда Палеан всё ещё находился на небосводе, на небосвод взошел тот, кто сбросил его оттуда одним безжалостным пинком и лишь один пинок сумел очернить доброе имя и запятнать репутацию того, кого любило всё королевство. И лишь один пинок сумел превратить этого волшебника в того, кого стали ненавидеть все и, в итоге, от него отвернулся даже тот, кто всегда так высоко ценил его мнение.
В конце концов, даже король отвернулся от него и выслал в ссылку, чтобы тот одумался и прекратил творить зло.
Но творил ли он зло? Совершил ли хоть один плохой поступок в своей жизни? Был ли он, действительно, таким, каким его начали считать все?
Никто не стал задумываться над этими вопросами, хотя они были так важны…
Но Палеан не стал находиться в ссылке слишком долго и вопреки приказу короля, вернулся обратно в столицу. И этот поступок не просто очернил его имя ещё больше, но и стоил ему жизни.
В тот момент, когда Палеан вошёл в тронный зал, на него набросилось около десятка стражников и избили почти до потери сознания прямо на глазах Его Величества, но Палеан не проронил ни слова и позволил избить себя, хотя мог превратить всех стражников в пыль, лишь одним взмахом руки.
Когда же король приказал прекратить, он склонился над избитым слугой, чьи светло-русые волосы разметались по полу, а глаза могли едва распознать хоть что-то перед собой. Всё его лицо теперь было в ранах и синяках, а от былой красоты и утончённой внешности, почти, что не осталось и следа. Всё лицо мужчины исказила лишь одна эмоция – боль. Но этот вид, некогда так сильно ценнимого и уважаемого слуги, ни сколько не тронул короля и вместо того, чтобы хоть как-то помочь, он наоборот, наступил Палеану на и без того, раненое лицо своим сапогом и сказал:
– Я предупреждал тебя, Палеан. Пока ты на моей стороне и за меня, у тебя будет всё, но стоит тебе отвернуться от меня и хотя бы, на мгновение, посмотреть в другую сторону, у тебя не останется ничего. Ты не послушал меня! – на мгновение король замолчал и всмотрелся в лицо Палеана, но стоило их глазам встретиться, как король отвернулся и надавил на лицо слуги ещё сильнее. – Ты убил мою королеву, ты убил всех моих приближенных и чуть не убил моего ребенка… Ребенка, чье рождение я ждал так долго и ты же сам знал это и ты…так радовался, когда он родился, а по-итогу…что по-итогу, Палеан? – сместив сапог с лица, король надавил носком прямиком на шею мужчины и слегка усмехнулся – А по-итогу, ты чуть не убил того, кто так любил тебя и считал частью своей семьи. Я был так слеп…я верил тебе и доверял… Как жаль, что я не слушал главного советника, а ведь он всегда был прав…
Убрав сапог с шеи Палеана, король ещё несколько мгновений вглядывался в уже ставшее бледным лицо того, кого он сам лишь недавно считал братом и за которого был готов умереть, а теперь…
Теперь жизнь этого волшебника была для него не ценнее жизни муравья. Хотя, нет, жизнь муравья для него всё же теперь была ценнее.
– Я приказал тебе не возвращаться, пока я сам тебя не позову, но ты не послушал меня. Я же предупреждал тебя…
Отвернувшись, король что-то тихо прошептал, но несмотря на то, что он произнес слова так тихо, что никто из стражников не расслышал, что именно за слова, слетели с уст короля, но Палеан, всё-таки сумел всё понять:
– Выбор сделан и пути назад нет. Завтра мы сразимся и лишь один из нас выживет в этой битве, – после этих слов король приказал бросить Палеана в темницу и удостоить лишь одной чашей воды, которую один из двух стражников, что посадили Палеана в темницу, специально пролил наполовину, оставив для заключённого лишь пару глотков воды.
Когда стражники уходили из темницы, они обсуждали всё то, что только произошло и, взглянув на Палеана, один из них смачно сплюнул на землю и произнес:
– Эта псина не заслужила и глотка воды, так, что мы были слишком благосклонны, оставив ему хоть что-то. Лучше бы король убил его на месте, а не тянул до следующего дня. Как это милостиво с его стороны.
– Ты же знаешь, что Его Величество был слишком привязан к нему и считал за брата, поэтому ему сложно поверить в то, что произошло, даже увидев всё своими глазами, – поднимаясь по ступенькам второй стражник объяснял всё другому – К тому же, мне кажется, что он ждёт, что этот пёс признается в том, что сделал, и тогда королю будет легче убить его, но как назло, Палеан продолжает упрямиться и не признается, хотя его поймали на месте.
– В конце концов, признается он или нет, будет уже не важно, ведь завтра, он, наконец-то, сдохнет.
Так рассуждая о завтрашнем дне, два стражника покинули темницу, оставив в самом низу одного избитого и раненого заключённого.
На следующий день, как и сказал король, произошел бой между тем некогда горячо любимым всей страной волшебником, который лишь за несколько мгновений перестал быть ярким светом, к которому все тянулись, и превратился в тьму, от которой все старались убежать, и самим королём.
Вот только исход этого боя был заранее предрешён, да и как могло быть иначе. Один из сражающихся был полностью здоров и облачён в доспехи, создавая образ благородного солдата, готового вот-вот отправиться на войну, чтобы защитить свое государство и своих близких.
Всё в короле Ариа́дне, будь то черные кожаные сапоги, которые украшали серебряные пряжки или королевское облачение малинового цвета, сочеталось настолько идеально, что не хотелось отводить взор от столь прекрасного мужчины. Поверх облачения на нём были надеты латы, что защищали его от ударов противника. И из-за того, что Ариадн не надел шлем, его длинные черные волосы, несмотря на то, что и были собраны в высокий хвост, завязанный лентой такого же цвета, как и одеяния, всё же слегка развевались на ветру.
Что касалось же другого, то Палеан был полностью изранен, да и одежда на нем находилась в таком плачевном состоянии, что хотелось отвести глаза, лишь бы не смотреть на это зрелище.
Но это зрелище нисколько не смутило короля и не заставило задуматься о том, чтобы отложить бой, хотя бы на день. Напротив, его глаза горели и искрились от злобы. Вот почему, когда они остались на поле один на один, стоя друг напротив друга, Ариадн решил спросить в последний раз:
– Ты так и не признаешься в том, что сделал?
Палеан же просто стоял и смотрел на траву под ногами, не проронив ни слова. Этим молчанием он злил своего противника ещё больше.
– Скажи же! Почему ты продолжаешь молчать, ведь я видел всё своими глазами. Почему ты не признаешься?
– Что даст вам мое признание? Что оно вам даст? – наконец Палеан поднял голову и посмотрел прямо в глаза короля – Я уже говорил Его Величеству, что я не совершал того, в чём меня обвиняют, но что толку? Мои слова для вас ничего не значат, так какой смысл мне говорить что-то?
– Ты хочешь сказать, что мои собственные глаза обманули меня? Я видел собственными глазами, как ты вонзил кинжал в сердце королевы и собирался сделать то же самое с моим ребенком! Я видел это!! – почти крича произнес Ариадн и схватил еле стоящего на ногах Палеана за грудки. – Глаза не могут лгать! Не могут!
– Боюсь, что огорчу Его Величество, но на этот раз они, действительно, солгали ему, – без единой эмоции на лице произнес Палеан, вновь опустив голову.
Короля эти слова окончательно вывели из себя, и, отпустив соперника, он толкнул его в сторону, заставив отойти на несколько шагов назад.
– Славно, ха-ха, очень славно, – сказал Ариадн и достал меч из ножен – Даже если мои глаза и лгут, сделанного не воротишь. Ты был безжалостен, убивая других, сегодня я буду также безжалостен по отношению к тебе. Справедливость восторжествует, – и сжав рукоять меча, Ариадн пошел на противника.
– Справедливость? Есть ли она в этом мире? – всё, что успел сказать Палеан прежде, чем острый клинок вонзился прямо в его грудь.
Когда Ариадн вонзил меч, он не ожидал, что противник будет просто стоять, а всё же попытается дать отпор, но тот, по-прежнему, продолжал стоять недвижимо.
– Справедливость говорите? Справедливость… Справедливость… – как в бреду, повторял волшебник, но мгновение спустя, поднял голову и посмотрел прямо в глаза королю. – Если справедливость в этом мире существует, то мы встретимся вновь, а если нет, то такова судьба, – и схватив меч, что вонзили в его грудь, Палеан протолкнул его ещё дальше, пронзив свою грудь полностью и окинув поле, на котором они сражались, взглядом в последний раз, на мгновение, всё же, вновь посмотрев на Ариадна, добавил – Я не делал этого! Я не такой! Я бы никогда не пошел против вас! До свидания, Величество Ваше… – таковы были последние слова Палеана, когда за его проступок король Ариадн убил его, оставив от некогда всеми любимого и почитаемого волшебника, один лишь черный дым, который исчез также быстро, как и появился.
– Палеан… – всё, что произнес король, когда дым рассеялся и перед ним вновь появилось длинное и широкое поле, усыпанное разными цветами и кустами.
Именно на этом поле, ровно двадцать лет назад, когда Ариадна возвращался с поля битвы со своими генералами, он и нашел юношу, который дрожал и тихо скулил от боли, весь в ранах и ссадинах. В тот день, король пожалел его и забрал с собой во дворец, в надежде дать ему работу и кров. Но юноша проявил себя и оказался довольно умным и сильным настолько, что с ним в уме могли посоревноваться мудрецы всего королевства, а сравниться в силе, сильнейшие воины армии Его Величества.
Но кто же знал, что такой одаренный волшебник, которому дали такую редкую возможность и власть, что даже сам король считал его братом, в итоге станет тем, кого все возненавидят.
Жизнь бывает слишком непредсказуема и, порой, враги становятся друзьями, а друзья – врагами. Нам известно, что было вчера, что есть сегодня, но никогда не будет известно, что будет завтра. И это печально. Но, возможно, всё не так плохо, как кажется.
После того дня, Ариадн вернется во дворец и закроется от всех придворных и даже от главного советника.
По всему королевству разойдется весть о том, что король свершил месть и справедливость восторжествовала. Каждый житель королевства будет рад такому исходу, кроме одного, кроме того, кто эту месть и совершил.
Ариадн проживет еще десять лет, а после передаст престол сыну и умрет, с обидой на сердце и с мыслью о том, как жаль, что, в конце концов, все получилось именно так и что ничего уже не исправить.
Вот только… действительно ли ничего не исправить?
Все-таки, справедливость в этом мире существует и именно благодаря ей, двое друзей вначале и двое врагов в конце, возродятся в своей второй жизни и встретятся вновь.
Поможет ли то, что они познакомятся заново и пройдут через все радости и невзгоды вместе, узнавая множество забытых временем тайн и секретов? Поможет ли то, что в этот раз им будут помогать другие и в этой жизни все не будет так, как было в той? Или от прошлого, всё равно, не уйти и, рано или поздно, оно настигнет как Палеана, так и Ариадна?
Пока что неизвестно, как всё сложится во второй жизни, но известно одно – в этот раз, справедливость, действительно, восторжествует.
Глава 1. Начало ли истории настало иль это, всё-таки конец. Часть первая
Одна тысяча семьсот тридцать пятый год существования королевства Анли́ссия и восемнадцатый год правления короля Верими́ра.
Утро девятнадцатого мая.
Это был солнечный день одного из последних весенних месяцев, когда погода еще не успевает стать слишком жаркой, но и от былой прохлады, что бывает в самом начале весны, уже не остаётся и следа.
Все семейство Вирлион и, в том числе, все слуги находились сегодня на взводе из-за вот вот готовых начаться в любой момент родов у их хозяйки, но, все же, с нетерпением ждали появления нового члена семьи.
Госпожа Вирлион, в девичестве Мариа́нна Цусио́н, хоть и была с виду хрупкой девушкой, но та внутренняя сила, что находилась в ее теле, порою удивляла даже ее супруга.
Пусть внешностью она и не отличалась излишне привлекательной, но могла точно считаться миловидной и если присмотреться внимательно, то ее можно было вполне посчитать очаровательной.
Но только если присмотреться внимательно.
Как бы то ни было, ее супруг, господин Ма́риус Вирлион, полюбил ее не за внешность, а за, как бы то ни звучало банально, добрый нрав и за то, что его супруга могла найти выход из любой ситуации.
Для господина Вирлиона, который постоянно колебался и не был уверен в своих решениях, из-за чего, порою, заходил в тупик или находился на распутье, Марианна – являлась лучшей партией.
И встретившись лишь трижды, оба поняли, что лучшего для себя они уже не найдут и, решив, что идеально подходят друг другу, заключили брак. И вот спустя годы, Марианна была готова вот-вот подарить жизнь уже второму ребенку.
Когда ребенок, наконец, увидел мир своими глазами, все слуги вместе со своей хозяйкой смогли вздохнуть спокойно.
Роды заняли шесть ча* и за все это время весь дом семейства Вирлион услышал так много "ласковых" слов, что не сможет забыть ещё несколько недель точно.
В последний раз такие "ласковые" слова раздавались по всему дому, когда Марианна рожала первенца, но спустя несколько лет, это произошло вновь.
И вот теперь в семье волшебников стало на одного члена семьи больше.
Родился небольшой, но пухленький мальчик с светло-голубыми глазами и светлыми волосами, которые забавно завивались, делая малыша довольно милым.
– Кто родился? С ребенком все в порядке? – спросила Марианна, когда, наконец-то, пришла в себя.
– Все в порядке, госпожа Вирлион! Это мальчик! В семье Вирлион появился наследник! – сказала повитуха и протянула, только что искупанного малыша в руки матери.
Госпожа Вирлион не могла поверить своему счастью. У нее уже был ребенок, которого она родила четыре года назад. Это оказалась прелестная девочка, которую назвали в честь матери Мариуса, Катари́ной.
И хотя, Марианна была искренне счастлива, что у нее родилась дочь, а ее супруг выглядел не менее счастливым, но все же…
Но всё же, она не могла не замечать, каким взглядом смотрел ее муж на других отцов, у которых были сыновья, а не дочери, и как эти отцы шли по дороге со своими сыновьями, что могло показаться, что это идут не просто отец и сын, а отпрыски самой благородной семьи, которую только возможно найти во всём королевстве. Вот насколько они выглядели высокомерно и полны уверенности. И вот почему госпоже Вирлион так хотелось подарить своему супругу сына, чтобы он чувствовал себя нисколько не хуже других отцов.
Тем не менее, многим мужчинам действительно нужен сын. И не только для того, чтобы в его семье появился наследник, но и для того, чтобы доказать другим, что он тоже может произвести на свет сына, как бы это ни звучало.
Госпожа Вирлион была невероятно счастлива и приказала одной из служанок, находившихся в комнате, позвать господина Вирлиона:
– Позови моего супруга, Клара!
– Да, госпожа! – кивнула Клара и уже собиралась было скрыться за дверью, как голос ее хозяйки остановил девушку.
– Только не говори ему, какого пола родился ребенок! – и поцеловав сына в макушку, добавила. – Я хочу сказать это сама.
– Хорошо, госпожа! – Клара всегда отличалась бойким нравом и звонким голосом, но на последнем слове голос девушки прозвучал особенно громко, создав эхо по всей комнате. Но прежде, чем сама Клара успела осознать это, её невысокий силуэт уже скрылся за дверью, отправляясь на поиски хозяина.
Но, увы, желание Марианны не было исполнено так, как сама того, не замечая, она провалилась в сон, с уже спящим ребенком на руках.
Но когда она, наконец, открыла глаза, то даже догадаться не могла, сколько времени прошло, но первым, что она поняла сразу же после пробуждения, это то, что находится уже в другой комнате, а именно, в спальне ее мужа и её самой. И что в комнате больше не было слуг.
Но стоило ей повернуть голову в сторону окна, там стоял невысокий, но широкий в плечах мужчина и держал маленький свёрток в руках.
Господин Мариус Вирлион с юных лет, хоть и славился своей красотой, но, увы, его родители не смогли даровать ему высокий рост, из-за чего никто не обращал внимание на правильные черты лица и длинные рыжие волосы, которые Мариус с детства собирал либо в высокий хвост, либо в пышный пучок, и замечали лишь низкий рост, который можно с лёгкостью считать и не особо низким, а скорее средним. Но все, всё равно, считали его низким, из-за чего, когда Мариус учился в академии, все те, кто был хотя бы на полголовы выше его, называли Мариуса либо коротышкой, либо же делали вид, что и вовсе не замечают его, словно если он низкого роста, то незаметен ни для кого.
И хотя, поначалу молодому господину Вирлиону это не нравилось и было неприятно, но со временем, став старше, он осознал, что низкий рост – это не то, над чем стоит переживать, ведь в жизни есть более важные вещи и множество проблем, которые требуют большего внимания.
Когда Марианна всмотрелась внимательно, то ее глаза сразу же признали, кто именно стоит возле окна и держит новорожденного ребенка на руках.
Этим мужчиной был Мариус Вирлион, ее горячо любимый супруг. И в этот самый момент, две крохотные ручки, находившиеся в свертке, потянулись к лицу мужчины, который смотрел нежным взглядом на драгоценную ношу в руках. Увидев, как руки сына тянутся к его лицу, Мариус немного опустил голову, позволив схватить себя за щеку, вызвав у малыша радостный смех. Видимо, малыш радовался такому тесному контакту с отцом, отчего не мог молчать и начал смеяться. От всей этой картины приятное тепло разлилось по всему телу госпожи Вирлион, и она, не выдержав этого, встала с кровати, чтобы подойти к своему мужу и сыну.
Но как только ее ноги коснулись пола, одна из досок скрипнула, что привлекло внимание Мариуса. Мужчина немедленно повернулся в сторону, откуда раздался скрип, и увидел, что его жена смотрит на него взглядом, полным только любви.
Да, стоит отметить, что если с самого начала, Мариус и Марианна решили пожениться лишь только потому что оба понимали, что лучшей партии уже не найдут, то с годами, оба также поняли, что действительно полюбили друг друга. И теперь испытывали к друг другу то, что все называют настоящей любовью.
Удивительно, но, порой, время способно сотворить настоящее чудо.
Тем не менее, когда взгляды Мариуса и Марианны встретились, женщина поспешила подойти к мужу.
– Ты счастлив? – госпожа Вирлион подошла к супругу и поднявшись на носочках, легонько чмокнула его в губы, а после погладила лоб сына. Последний же от таких приятных действий, принялся двигаться в свертке и улыбаться, глядя то на мать, то на отца, заставив обоих родителей посмотреть на него и улыбнуться.
– Я не могу описать словами, как я счастлив, моя дорогая Марианна! Я так счастлив и благодарен тебе! – ответил Мариус и слеза побежала из его левого глаза, которую жена аккуратно вытерла пальцем.
– Я рада, что ты счастлив, – женщина надула губы и с лёгким сожалением в голосе добавила. – Но я хотела сама сказать тебе, что у нас родился сын. Но в конце концов я заснула и не смогла этого сделать, а когда проснулась, то вижу, как ты уже держишь на руках нашего малыша и нежно улыбаешься ему.
В моменты, когда госпожа Вирлион обижалась или расстраивалась, она выглядела наиболее очаровательно. В отличие от своего мужа, она была ещё ниже его, и её рост действительно можно было бы считать низким, из-за чего ей приходилось поднимать голову каждый раз, когда она хотела сказать что-то мужу прямо в глаза или подниматься на носочки, чтобы поцеловать.
Её волосы, хоть и были каштанового цвета, всё же в некоторых местах можно было заметить несколько седых прядей. Но эти пряди нисколько не портили облик женщины и не делали её старше своих лет.
Господин Вирлион слушал жену, пока она не закончила говорить, смотря на нее так нежно и искренно, как только может смотреть муж на жену, который полностью предан ей душой и телом. И, когда женщина закончила говорить, он улыбнулся ей, а потом отнес ребенка в кроватку, в которую медленно и бережно уложил его и легонько поцеловал в носик, а после вернулся к жене.
– Не так важно, что я узнал, что у нас родился сын не от тебя. Главное, что именно ты подарила мне сына и этот ребенок наш, – Мариус обнял жену и поцеловал в макушку – Когда я пришёл, ты уже спала, держа малыша на руках и в комнате находилась только повитуха, которая сказала, что моя жена сама хотела сказать мне, что у нас родился сын, но из-за усталости, она сама не заметила, как заснула с ребенком на руках, – мужчина гладил женщину по спине, а она прижималась к нему всё сильнее, утопая в его объятиях – Спасибо тебе, моя дорогая Марианна! Я был так счастлив, когда родилась Катарина и так счастлив, что теперь у нас есть ещё один ребенок. Я так люблю тебя! Я люблю тебя, так сильно, что мне не хватит и тысячи лет, чтобы доказать тебе, как сильно я тебя люблю.
После этих слов Марианна немного отстранилась от мужа и, подняв голову, посмотрела в его голубые глаза, которые были такого же оттенка, как и ее собственные, выражающие лишь одну эмоцию – счастье. И, гладя его щеку своими тонкими пальчиками, сказала:
– Я тоже люблю тебя, Мариус! Я люблю так сильно, что нам обоим не хватит даже нескольких тысяч лет, чтобы доказать друг другу, как сильно мы любим. Но… – Марианна подмигнула мужу – Мы можем начать доказывать прямо сейчас? – после того, как два последних слова были сказаны, женщина поднялась на носочки и коснулась губ мужа своими губами. Так они растворились в мягком, но чувственном поцелуе, который полностью олицетворял их любовь и преданность друг другу.
Так шли недели, месяцы, годы, и сын семьи Вирлион рос непоседливым и постоянно ищущим приключения на свою голову, мальчиком. Но, несмотря на то, что порою его непоседливость хоть и могла утомлять, как и его семью, так и тот десяток слуг, что работали в доме и помогали по хозяйству Марианне. Все же любили этого малыша и с удовольствием рассматривали, как он в очередной раз приносил в дом либо только что пойманную бабочку, либо же стрекозу.
Так в один из дней, когда солнце должно было уже почти скрыться за горизонтом, уступив владение небосводом до утра луне, госпожа Вирлион вместе с дочерью и парой служанок бегали по всей территории дома и кричали имя ребенка:
– Бажа́н! Бажан, где же ты?!
– Братик! – кричала, бегая за домом сестра маленького господина Вирлиона, Катарина. – Братик, куда ты убежал? – бегая за домом и осматривая каждый уголок, девочка осознала, что ничего не нашла, и, всё же, рухнула на землю и начала плакать, причитая – Где же ты, братик? Куда же ты убежал на этот раз? Мама и папа ищут тебя, папа даже пошел в лес, чтобы проверить, там ли ты, но ни папа, ни ты, всё ещё не вернулись, – сквозь слезы говорила Катарина, вытирая влагу с щек, словно не хотела, чтобы кто-то видел, что это она, сейчас сидит и плачет, скучая по младшему брату, а наоборот, кто-то другой и что слезы, бежавшие из ее голубых глаз, не ее вовсе.
Несмотря на то, что этой девочке лишь недавно исполнилось десять, она была уже слишком умна и понимала, что иметь слабость хоть в чем-то – это опасно, а показать свою уязвимость может и вовсе стоить жизни, вот почему сейчас она сидела на земле и скучала по вновь сбежавшему куда-то брату, но пыталась изо всех сил сдержать слезы, которые, как назло, продолжали бежать из глаз.
Ее маленькое личико уже полностью покраснело, но Катарина всё равно оставалась миловидной девочкой, внешность которой, едва-ли можно испортить одним лишь покраснением лица.
От природы этот ребенок имела голубые глаза, точно такого же разреза, как у ее матери, что посмотрев в глаза Катарины, можно было бы с уверенностью сказать, что это дочь Марианны Вирлион. Вот только цвет волос, девочке достался, как у отца. Такие же огненно-рыжие, что постоянно завивались и торчали, даже если Катарина завязывала их в тугую косу.
Так сидя на земле, девочка проплакала ещё недолго, но, всё же решила, что слезами проблему не решить и если сидеть, и только лить слезы, брат не найдется, поэтому встав с земли, она подняла голову высоко и вытирая влагу с щек, уверенно произнесла:
– Братик, я найду тебя, где бы ты не был!
Но искать в этот раз долго не пришлось, ведь как только девочка уже было направилась к главному входу дома, повернув за угол, до ее ушей донёсся радостный крик её матери.
– Бажан, мальчик мой! Ну где же ты был? – восклицала госпожа Вирлион, увидев, как ее муж ведёт за руку сына, который шел такой довольный, словно, это не он потерялся на весь день и убежал из дома, устроив переполох, а явно кто-то другой. Вот только помимо мужа и сына, Марианна заметила, что в руках ребенка находилось что-то, но вот, что именно это было, женщина поняла только, когда эти двое подошли к ней.
Катарина, увидев брата, побежала прямо к нему. Но, когда девочка уже протянула руки, чтобы обнять Бажана, на нее уставилась маленькая мордочка, которая грозно зарычала и оскалила свои клыки, чем испугала Катарину и заставила отступить назад и встать за спину матери.
Все это время в руках Бажана сидел щенок волка. Но если до недавнего момента щенок сидел спокойно, пока к мальчику не подходили вплотную, за исключением его отца, который нашел сына первым и к нему щенок уже успел привыкнуть. Но сейчас, он увидел новые лица, вот почему, стоило Катарине подбежать и резко потянуться руками к брату, волчонок почуял опасность и подал голос.
– Мама, что это такое в руках Бажана? – выглядывая из-за спины матери и не отрывая взгляда от щенка, спросила девочка.
– Это щенок… щенок волка, – Марианна непонимающе посмотрела на мужа – Где вы нашли его?
– Пусть Бажан сам расскажет тебе всё, – произнес господин Вирлион и посмотрел на сына, который, будто ждал своего часа, чтобы рассказать всю историю.
– Сегодня утром я пошел в лес, дабы нарвать цветов, чтобы сплести венки и украсить волосы мамы и Катарины. Мне пришлось обойти весь лес, чтобы найти самые красивые и когда я, наконец, нашел, то сел под деревом на поляне и уже собирался было начать плести, как услышал рычание и как кто-то скулил, – мальчик прижав щенка к себе ещё больше, продолжил – Я сразу понял откуда доносится звук и что этот звук приближается. Я испугался и сразу же спрятался в кустах, надеясь, что меня не заметят.
– Продолжай, – спокойно произнесла Марианна, поглаживая дочь по волосам, успокаивая этим действием девочку.
Я еле успел спрятаться, ведь только стоило мне сесть и затаить дыхание, на поляну пришли двое больших волков и четверо щенков. Большие волки подгоняли маленьких, толкая их вперёд лапами. Когда взрослые волки сели, они зарычали на маленьких. Те испугались и начали жаться к друг другу. И это разозлило больших волков. Они начали рычать ещё громче, но малыши, всё продолжали жаться к друг другу и тихо скулить. Тогда два волка переглянулись, а после, ушли, оставив щенят на поляне одних.
– И щенки не пошли за большими, когда те уходили с поляны? – спросила госпожа Вирлион
– Они пытались, но стоило хоть одному из них пойти следом, большие волки били их лапами и рычали так громко, что я еле сдержался, чтобы не закричать от страха, – ответил Бажан. – Когда щенки остались на поляне одни, один из них встал и пошел в другую сторону, противоположную от той, куда ушли большие. Второй и третий щенки поступили также и разошлись по сторонам. Четвертый хотел пойти следом, но стоило ему начать идти следом, что первый, что второй, что третий, пинали его лапами и кусали, не давая идти за собой. Так четвертый щенок остался на поляне один, тихо поскуливая и озираясь по сторонам. А я продолжал сидеть в кустах, думая, что за ним кто-нибудь придет, но никто не пришел.
– Поэтому ты взял его с собой? – спросила Катарина и вышла из-за спины матери, но стоило девочке потянуться к щенку, он снова зарычал на нее, заставив вновь отойти назад.
– Да, он остался один и никому не нужный. Если бы я не забрал его с собой, то он бы погиб в том лесу.
– Но это же дикий зверь! Он не может жить с нами, – произнесла девочка. – Он опасен!
– Он не опасен! – уверенно сказал Бажан и сделал шаг в сторону от сестры. – Он маленький волк, которого все бросили. В этой ситуации, вы все опасны, но только не он.
– Не говори глупостей, Бажан, ты что же не понимаешь, что он может сделать? Это сейчас он выглядит так беззащитно, но стоит тебе потерять бдительность и он тут же вонзит клыки в тебя, – не унималась Катарина и схватив мать за рукав платья, добавила. – Мама, этот зверь не может остаться в нашем доме. Вы же с отцом не позволите этого сделать, да?
Госпожа Вирлион лишь только взглянула на дочь, но ничего не ответила.
– Мама!
– Замолчи, Катарина, и иди в свою комнату! – строго произнес господин Вирлион и указал дочери пальцем на дверь.
– Но, отец! Это же дикий зверь, почему вы защищаете его?
– Ты настроена так против этого щенка только из-за того, что он зарычал на тебя, – гладя волчонка по спине, произнес Бажан.
– Это не так, не так! Это не…
– Катарина Вирлион, если ты сейчас не уйдешь с глаз моих, то ты не будешь есть печенье неделю! – не выдержав споров, грозно произнесла Марианна. Обычно эта женщина всегда говорила мягко и спокойно, но стоило кому-то довести её, то этому несчастному могло, в самом деле, не поздоровиться.
– Я… Я… – но увидев, каким взглядом, на нее смотрит мать, Катарина ещё раз взглянула на щенка, а после, убежала в дом.
– Можешь идти в свою комнату, но если хоть одна душа пожалуется мне на твоего щенка, то ты, сразу же, отнесешь его обратно в лес, – смотря на сына, сказала госпожа Вирлион – Он может остаться здесь, но ненадолго. Как только он повзрослеет немного, тебе придётся отпустить его. Он волк и ему не место среди нас. Его место в лесу.
