Текст книги "Любить Доминанта (ЛП)"
Автор книги: Шайла Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Отыскав что-то в комоде и спрятав это за пределами ее поля зрения, он начал выбирать для них еду. После чего, вернулся к кровати и сел напротив.
– Руки за спину.
Зачем? Ей очень хотелось задать этот вопрос, но она прекрасно знала специфику БДСМ-отношений. Он командует, она беспрекословно подчиняется. И совсем не обязательно, чтобы ей это всегда нравилось... но она хотела этого. Напомнив себе, что Лиам, даже не смотря на еще не остывший гнев, ни за что не обидит ее, она завела руки за спину.
– Неплохо. Но чуть быстрее будет лучше. И старайся как можно меньше думать. Доверяй, а не размышляй логически. Поняла?
Ее желудок нервно сжался, и, посмотрев на него, она кивнула.
– Отвечай словами. Я не буду полагаться на твои кивки.
Рейн было очень сложно выдавить из себя эти слова, будто он требовал больше доверия, чем она пока могла ему дать. Но угроза того, что он может продержать ее на коленях целый день, заставила ее подчиниться.
– Да.
– Да, что? Как ты должна называть меня?
– Да, Сэр.
– Уже лучше. А теперь открой рот. Давай накормим тебя.
– Вообще то, я не голодна.
Он скрестил руки на груди.
– Я тебя не спрашивал. Ты пропустила завтрак, с ланчем этого не повторится. Я приказал тебе открыть рот.
Рейн увидела у него в руках небольшой поднос, затем проследила за тем, как он берет кусочек хлеба с маслом и подносит к ее рту. Отшатнувшись, она отвернула голову.
– Я могу есть сама.
– Полагаю, именно этим ты и занималась все эти годы. Но сегодня тебя кормлю я. Без возражений.
Ей, конечно, следовало позволить ему... но, проклятье, как же это тяжело. Как только она открыла рот, чтобы начать спор, он тут же запихнул в него хлеб.
– Теперь жуй. И глотай.
Рефлекторно, она повиновалась, затем последовал глоток вина. А после этого кусочек ананаса и кусочек сочной поджаренной говядины.
Без единого слова, она позволила ему класть еду себе в рот, поеживаясь от его взгляда. Все вкусы смешались у нее на языке. Есть из его рук было так интимно... и неожиданно возбуждающе. Ей это даже нравилось. До тех пор, пока он не поднес к ее рту побег маринованного укропа.
Она молниеносно вскочила на ноги, стараясь избежать его.
– Нет.
Лиам выдержал паузу.
– У тебя аллергия на него?
Она поморщилась.
– Нет, просто это отвратительно. Воняет, как перебродившие спортивные носки.
Он улыбнулся.
– Вполне правдоподобное сравнение.
Поколебавшись, она усмехнулась в ответ.
– Это уж точно.
– То есть будет правильнее сказать, что ты хотела бы избегать в еде этот продукт?
– Абсолютно верно!
– Запомни это. А теперь продолжим, осталось последнее...
Он забросил ей в рот кусочек шоколада. Что было такого в том, чтобы не любить шоколад? Но этот шоколад... Просто божественный. Нечто, приготовленное ангелами и спущенное с небес. Лучшее, что она пробовала в жизни. И она застонала от того, как он таял у нее на языке.
– Тебе нравится?
– Он такой же прекрасный, как любовь. О, Боже...
Он усмехнулся и возможно бы даже посмеялся над ее словами, но ей было все равно. Этот шоколад стоил того, чтобы стерпеть немного насмешек. Она бы даже проползла по стеклу, лишь бы получить еще.
– Ну, тогда тебе стоит запомнить и это тоже.
Рейн не была твердо уверена в его намерениях, но если подразумевался шоколад, то с этим уж она справится.
– Да, Сэр.
– Отлично. Теперь закрой глаза.
От произнесенной команды, она нахмурилась. Он что, хотел накормить ее, когда у нее будут закрыты глаза?
– Подождите. Это одно из тех упражнений на "доверие"? Может лучше, Вы встанете позади меня, а я опрокинусь назад, и Вы меня поймаете?
– Возможно в другой раз. Не сейчас. И да, это касается доверия. Все. Закрой глаза.
Его голос понизился на одну октаву. И в ее животе запорхал новый рой бабочек. Ей это не нравилось. Отсутствие способности видеть заставляло ее почувствовать себя крайне уязвимой.
– Если ты не поторопишься, я отнесу все обратно на кухню, и оставлю только маринованный укроп
Рейн мгновенно закрыла свои глаза.
– Наконец-то. Держи их закрытыми и не шевелись.
Она услышала, как скрипнула кровать и почувствовала дуновение прохладного воздуха на руке, когда Лиам прошел мимо нее. Его взгляд, который она ощутила на своей спине, казалось, обжигал ее кожу. Затем что-то прохладное и шелковистое колыхнулось перед ее лицом, прежде чем он накрыл этим ее глаза и завязал на затылке.
Повязка для глаз. О, черт. Это немного пугало. Но тем самым, она смогла сосредоточиться на звуках его движений, на теплом воздухе и ощущениях на своей коже. Ожидание. Все что он делал с ней, и для нее, было очень похоже на соблазнение.
Она услышала его удаляющиеся шаги, затем как открылся и закрылся ящик. После, Лиам снова подошел к ней, и Рейн почувствовала, как он сжал ее запястья. Мгновение спустя, он плотно зафиксировал их чем-то. Ремень? Мягкий рывок доказал, что это "что-то", было похоже на наручники.
– Оковы? Что за... я же сказала, что не буду пытаться есть сама.
– Я слышал тебя. Думай о них, как о дополнительно страховке. Кроме того, связанная, ты очень аппетитно выглядишь.
Он был Доминантом. И конечно, он должен был так думать. Кроме того....
– Вам нравится это извращение, потому что такая поза заставляет сиськи сабы встать торчком.
– И это тоже, ты болтливая девчонка. Теперь сосредоточься. Уделяй особое внимание всему, что я говорю. Это и будет твоим испытанием.
Замечательно. В своей жизни она провалила целую кучу разных испытаний. Но сейчас она не собиралась повторять свои ошибки. Каким-то образом, она подозревала, что в этом не будет ничего забавного. Сама идея о том, чтобы подвести его, расстраивала ее.
– Я сделаю все, от меня зависящее.
– Приятно слышать, – казалось, он забавлялся, но она ни за что бы не поверила в то, что он несерьезно относится к стоящей перед ним задаче.
Еще вчера она могла бы подумать, что он бы выполнил любую ее прихоть. Но не сегодня.
– Какой твой любимый цвет?
Лиам вытащил ее из "Темницы" в горы, с единственным намерением узнать, какой цвет ей нравится больше, зеленый или синий?
– Красный, – неуверенно сказала она, чертовски надеясь на то, что это был правильный ответ.
– Хороший цвет. Открой рот.
Приказ привел ее в замешательство, она не понимала, к чему он клонит. Но, возможно, он даст ей еще шоколада. И она разомкнула свои губы.
Он положил между ними хлеб и дал запить ей его сладким, терпким вином. Она улыбнулась. Эта игра не казалась такой уж ужасной... пока шли несложные вопросы. Ага, она не слишком-то на это надеялась.
– Пицца с какой начинкой, тебе нравится больше всего?
Это было упражнением, на более близкое знакомство или викторина к ужину? Она даже не знала, где они находились, но догадывалась, что он завез ее в самую середину небытия. К тому же навряд ли кто-нибудь выбирался отсюда.
– С грибами и большим количеством сыра. Сказать по правде, я не настолько придирчива. Если там не будет болгарского перца и анчоусов, я съем любую.
– Возьму на заметку. Открой рот. Еще раз.
В этот раз она поспешила с выполнением задания, надеясь получить еще тающих на языке шоколадных небес. Но вместо этого, она откусила по-настоящему волшебного сыра. Немного резкий, с привкусом дыма... Затем последовал кусочек хлеба.
Рейн ощутила на себе его взгляд, и почувствовала, как затвердели ее соски. Вау... эта игра была намного сексуальнее, чем она предполагала. Слегка надув губы, она их облизнула.
– Что дальше?
А в ответ – полная тишина. Она слышала лишь его дыхание. Жар его тела окатывал ее теплой волной. Его неудовольствие не заставило себя ждать.
– Сэр, – она быстро исправилась.
– Что дальше, Сэр?
– Почему, когда ситуация принимает более серьезный оборот, ты стараешься убежать, девочка?
Его вопрос ударил ее в грудь с невиданной силой. И ей пришлось заставить себя выплюнуть ответ.
– Я-я не убегаю, просто вовремя выхожу из ситуации, которая становится только хуже.
– Я вижу. Открой рот.
Рейн не смогла понять его тон, но покорно раскрыла губы.
– Высунь свой язык.
Нахмурившись, она надеялась, что он был в настроении, чтобы дать ей шоколада. Она уже представляла, как он снова будет таять у нее на языке. Но вместе этого по ее губам скользнуло что-то склизкое. И от одного лишь ужасного запаха, ее уже чуть не вывернуло. От спазма в желудке она поежилась. Проклятье, связанные за спиной руки, не позволяли вытащить укроп изо рта, но она поступила проще... просто выплюнула его.
– Остановись. Это не допустимо! Открой снова. Клянусь Богом, ты будешь жевать и глотать.
– Н-но я ведь ответила Вам.
– Это был слабый ответ, и ты знаешь об этом.
– Нет, это реальная, чистая правда. Зачем мне оставаться там, где мне не хочется? Где я, нахрен, все вечно порчу?
Волна его неудовольствия обрушилась на нее словно цунами.
– Ты не будешь использовать такие слова, Рейн. Слышишь меня?
Серьезно? Ей что, еще нужно следить за своими выражениями? Но этот строгий голос... даже без возможности видеть его, Рейн была уверена, что он применит что-нибудь по-настоящему противное, типа целой банки с маринованным укропом, если она не согласится играть по правилам.
– Да, Сэр. Я говорю Вам чистую правду, Сэр.
Лиам сделал длинную паузу.
– Пойдет. Если это та правда, которую ты считаешь верной, мы пропустим ее. Открой рот.
– Вы дадите мне маринованного укропа?
Она сжалась.
– Сейчас же!
Рейн повиновалась, зная, что выглядит сейчас, как капризный малыш, выплевывающий так ненавистные ему овощи. Как и следовало ожидать, он снова положил на ее язык маринованный укроп.
– Жуй и глотай.
Дерьмо, она чувствовала, что ее вот-вот вырвет. Но, задержав дыхание, она смогла таки его проглотить.
– Вина? прохрипела она.
Он выполнил ее просьбу, поднося бокал к губам и позволяя сделать несколько долгих глотков.
– Спасибо.
Ощутить во рту вкус перебродившего винограда было облегчением
– Кого ты должна благодарить?
Почему он внезапно так зациклился на формальностях и соблюдении протокола?
– Вас, Сэр. Спасибо, Сэр.
– Уже лучше. Кто учил тебя готовить?
И как они так быстро перешли от ее поведения в сложных ситуациях к ее кулинарным талантам?
– Я училась сама, Сэр. Это лучше, чем голодать.
– Согласен.
В награду за ее попытку, он позволил ей откусить немного обжаренной говядины, которая смогла заглушить ужасное послевкусие, оставленное маринованным укропом.
– Как ты оказалась в аллее, ночью, когда Хаммер нашел тебя?
К чему этот вопрос?
– Потому что мне некуда было деться, да и плюс ко всему, в "Темнице" нет столпотворения наркоманов и сутенеров в поисках свежего мяса.
Он сжал ее челюсть ладонью. Не сдавливая и не причиняя боли, но его хватка давала ей понять, что он вполне был способен на это.
– Ты умышленно неправильно истолковала мой вопрос?
– Нет. Сэр, – поспешила добавить она.
– Если Вы хотели узнать, почему я выбрала переулок за клубом Хаммера, то это и есть настоящая причина.
По вздоху Лиама, она поняла, что тот старается восстановить спокойствие, выпуская ее челюсть из своих рук.
– Хорошо, давай попробуем еще раз. Почему, когда тебе было семнадцать лет, ты провела ночь в переулке, а не в родительском доме?
– Я ушла из дома. Как считал отец, я причиняла одни лишь неудобства. Поэтому я и сбежала.
Ей было трудно произнести эти слова, потому как, она никогда не говорила об этом. Забавно как неприятие того человека, по ошибке называвшего себя ее отцом, все еще было способно ранить ее, даже спустя столько лет. Ей нужно было преодолеть это, но Рейн открыла для себя, что логически придти к такому выводу и по-настоящему сделать это – разные вещи. Прибавляя ко всему еще и отказ Хаммера... она чувствовала себя стеклянной вазой, которую разбили, а затем склеили, чтобы потом снова разбить.
В попытке сдержать всхлип, у нее перехватило дыхание. Дерьмо, сегодня утром она уже выплакала целое озеро слез. Может быть, ей действительно нужно просто двигаться дальше. Ведь это было не в первый раз, когда она потеряла свое место в этом гребаном мире. Она выжила, когда ушла из дома в поисках лучшей жизни. Может быть, ей стоит снова попробовать. Одна дверь закрылась, но открылась другая, ведь так? Так. И Хаммер был первым мужчиной, разбивший ее сердце. Потеря вновь обретенного дома и преодоление сердечной травмы будет не легкой задачей.
– Я верю тебе, – нежно прошептал Лиам.
Она наклонилась вперед, чтобы положить свою щеку на кровать, но вместо этого обнаружила его бедро. Человеческий отклик был слишком необходим ей в данную минуту, чтобы отказываться, даже зная, что передавая ему контроль над собой, она отдавала ему власть над тем, чтобы в дальнейшем он мог причинить ей боль. Она не смогла сдержаться и уткнулась в него носом, когда он начал мягко поглаживать ее по волосам.
– Хорошая девочка.
Поласкав кончиками пальцев ее профиль, он, аккуратно собрав ее волосы на затылке, приподнял ее лицо.
– Открой рот.
Она послушно подчинилась. И на ее языке взорвался фейерверк греховного вкуса качественного темного шоколада. После чего, сомкнув свои губы, она издала длинный и низкий стон.
Внезапно, Лиам обрушился на ее рот в ищущем поцелуе, захватывая ее язык. Не теряя ни секунды, она ощутила вкус обжаренной говядины, ананаса и вина на его губах. Они разделили шоколад, он ел прямо из ее рта, затем резко отстранился.
– Наблюдать за тем, как ты ешь – очень чувственное зрелище, особенно, когда я кормлю тебя с рук. Боже, ты заставляешь меня становиться твердым.
Рейн почувствовала, как покраснели ее щеки.
– Что тебе больше нравится, золото или серебро?
Она наконец-то поняла правила игры. Невинные вопросы сменялись сложными. Первые были предназначены доставить ей ложное ощущение комфорта, а вторые – безжалостно ударить. Еда также служила и наградой и наказанием, находясь в полной зависимости от степени честности ее ответов. Что ж, она должна была отдать Лиаму должное. Он был чертовски умен. Он мог докопаться до ее души, одновременно устанавливая свой контроль над ней. И все это без применения физической силы и избиения до синяков.
Она привыкла к Хаммеру, его бесконечному негодованию и приказам, строгости и грому... он был так же проницателен, как и его прозвище. В то время, как, Лиам был хорош в дезориентации и мог легко ввести человека в замешательство. Он уговаривал. И если она потеряет бдительность, он взломает ее защиту.
Рейн прочистила горло.
– Мне нравится и золото и серебро. Зачем выбирать?
Он ласково постучал пальцем по кончику ее носа.
– Я и не ожидал другого ответа. Действительно, зачем? И в том, и в том ты будешь выглядеть сногсшибательно.
Может он говорил искренне. А может, и нет. Но она сможет привыкнуть к его комплиментам.
– Спасибо, Сэр.
Он взял ее лицо в свои ладони.
– Сказано очень красиво и естественно. Хорошо.
И провел чем-то шероховатым и сладким по ее нижней губе. Ощутив запах ананаса, она непроизвольно открыла рот, позволяя ему положить кусочек на свой язык.
– Очень хорошо, девочка. Ты делаешь успехи, и мне это нравится.
Похвала согрела ее. Хотя, ей не следовало бы, но это случилось. Она оказала ему ответную любезность и откусила еще кусочек от фрукта.
Но Рейн знала суть этой тренировки. Ему нравилось то, что она называла его Сэр и доверилась ему настолько, что беспрекословно ела с его рук. Но даже, несмотря на это, его ласковые слова зажгли ее. Она улыбнулась ему, и в ответ он подарил ей маленький поцелуй в губы.
– Ты умеешь искушать мужчину... – простонал он и положил ей на язык еще обжаренной говядины. Затем последовал еще кусочек, а потом он дал ей хлеба и глоток вина, чтобы все запить.
Тепло просочилось еще глубже, пробираясь до костей. Эта игра может ей понравится, если будет проходить в той же непринужденной атмосфере.
– Какое у тебя самое счастливое воспоминание?
Вопрос был таким неожиданным, будто резанул по коже, настолько хорошо заточенным, острым ножом, что поначалу даже не ощущаешь пореза. Боже, ведь она не позволяла себе даже просто задумываться над этим годами. Это бы омрачило всю ее последующую жизнь. Но ей также была ненавистна мысль о том, что Лиам считал ее несчастной женщиной, которую никогда в жизни никто не желал. Бесполезная, отвергнутая, забытая.
– Когда мне было шесть, мои родители отправили меня на каникулы к бабушке в Висконсин. Одну. Было Рождество, и дедушка поднимал меня на руках, чтобы я могла прицепить на верхушку елки звезду. Было много снега. И бабушка что-то постоянно пекла, поэтому в доме стоял волшебный запах.
– Занимаясь выпечкой, ты успокаиваешься, потому что это напоминает тебе о том времени?
Рейн замерла. Она никогда не думала об этом в таком ключе, но закрывая глаза, когда готовила, она могла мысленно вернуться к тому моменту, когда просыпалась в большой, теплой кровати, у них в гостях, там, где пахло корицей, дрожжами и счастьем.
– Возможно... Да, я думаю, так и есть.
Он провел большим пальцем по ее нижней губе, и она без раздумий, разомкнула их.
– Прекрасно, девочка.
Еще шоколад. Он опустился на ее язык, сладкий и твердый, пока она не начала рассасывать его. Медленно, он таял у нее во рту, заставляя ее вкусовые рецепторы петь.
– Это лучший шоколад, который я когда-либо пробовала. И если бы я могла, я ела бы его каждый день.
– Ага, и у тебя обязательно разболелся бы живот.
Он усмехнулся.
– Возможно, будет лучше, если я время от времени буду тебя им кормить. Как думаешь?
Наверное. Иначе ей быстро придется сменить весь ее гардероб. Она сморщила нос.
– Мне трудно признавать это, но Вы правы, Сэр.
– Хорошая девочка.
Он скормил ей еще немного говядины и ананаса. Когда он отнял стакан от ее губ, оказалось, что она допила вино. Расслабление, которое она почувствовала, говорило о том же.
Улыбка на ее лице была, возможно, чересчур счастливой, но она не могла справиться с эйфорией от того, что уехала из клуба, хорошо выплакалась и восхитительно поела с мужчиной, который, казалось, заботился о ней. Она почувствовала облегчение, душа уже была не настолько отягощена сожалениями. Конечно, многие из них еще остались. Но хотя бы сейчас, они не угрожали ее затопить.
– Что с тобой произошло, когда ты была ребенком, Рейн?
Глава 10
Вопрос возник из ниоткуда, словно удар тяжеловеса в живот. Ахнув, Рейн с трудом могла сделать вдох. Открыв рот, она не смогла издать ни звука. Упираясь на одно колено, она вскочила на ноги, пятясь от Лиама.
– Нет.
Она лихорадочно замотала головой, зная, что не может видеть его. Сейчас, она бы скорее согласилась принять телесное наказание, чем отвечать на этот вопрос.
– Если тебе так хочется это знать, спроси Хаммера. Один единственный раз я говорила об этом, с кем-то более-менее важным в моей жизни. И этот же раз был последним.
Она ощутила близость Лиама прежде, чем он схватил ее за руку. Хоть его захват и не был грубым, но был очень крепким.
Он прорычал ей на ухо.
– Я не давал тебе разрешения подняться. Обратно, к кровати, на колени.
Он резко дернул ее, возвращая на место и направляя, чтобы она не споткнулась. Ковер под ее коленями еще сохранил тепло ее тела.
– И я ни черта не собираюсь спрашивать у Хаммера. Ты расскажешь мне сама.
Да хрена с два, она когда-нибудь это сделает. Ее губы сжались в упрямую линию. Он не заставит ее говорить. И не сможет протолкнуть маринованный укроп ей в рот.
– Ты поняла?
– Я слишком устала от этого откровенного разговора по душам.
– Ответь на мой вопрос, и я разрешу тебе поспать.
Нет, после того, как она ответит ему, он и дальше продолжит копаться в ее душе. Потому что ему нужны были детали. Он захочет узнать, как она прошла через все это. Все мельчайшие подробности, о которых она не рассказывала даже Хаммеру.
– Спроси меня о чем-нибудь еще.
– Нет. Я спросил именно то, что хочу знать.
Ее переполняла паника.
– Могу ли я сейчас воспользоваться своим стоп-словом?
– У тебя всегда есть такая возможность, – уверил ее Лиам.
– Ничего не изменилось. Но я же не причиняю тебе боли.
– Как раз наоборот!
– Подумай хорошенько. Эмоциональный дискомфорт не в счет, физически, я поранил хоть какую-то часть твоего тела?
Нет. Но она же не может выложить ему свое гадкое прошлое за одну секунду, будто у нее словесное недержание. Вместо этого, она потянула от него свою руку.
– Ты сжимаешь слишком сильно.
Это было не так, но ей больше ничего не оставалось. В течение очень долгой минуты он не двигался, затем ослабил хватку до состояния обычного прикосновения.
– А так тебе больно?
Рейн услышала, как его голос опустился еще ниже. Он с большой осторожностью подбирал слова. Его тон сам по себе выражал предупреждение. Хоть его терпение и подходило к концу, он, скорее всего, позволит зайти этому еще дальше из-за своего сочувствия к ней.
Бедная дурочка, девочка с разбитым сердцем, слишком сильно облажавшаяся, чтобы иметь смелость быть честной... Так должно быть он думал о ней. От этого ее замутило. Но она не имела, ни малейшего представления о том, как это исправить.
– Нет, Сэр, – пробормотала она.
– Хорошо. Давай внесем некоторую ясность. Я не позволю тебе больше возводить стены между нами. Ты меня понимаешь?
Боже, как он терпелив. Было бы гораздо проще, если бы он уже разозлился и наорал на нее. Это можно было бы легко проигнорировать. Но он даже ни разу не повысил свой голос... и продолжал добиваться своего с завидным упорством.
– Да, Сэр.
Она заерзала на коленях. У нее кончались отговорки. Что же делать?
– Я все еще жду твоего ответа. Что с тобой случилось, когда ты была ребенком?
На вновь заданный вопрос, она вздрогнула. Тысячи образов впились в ее душу с силой разящего кулака. Борясь со слезами, она покачала головой. Она скорее примет свое наказание, чем откроет эту банку с червями. В конце концов, ей уже не впервой терпеть подобное.
– Просто отшлепай меня, и покончим со всем этим.
– И не обращать внимания на твои синяки и ушибы?
Его голос звучал ласково, но ощущался острой ледяной гранью, скользящей по ее груди. Его тон стал даже глубже, когда он начал поглаживать ее по волосам.
– Нет. У меня нет желания причинять тебе еще больше боли. Но я не позволю тебе игнорировать или отвергать меня. И потом, у меня есть прекрасное вознаграждение для тебя, если ты просто доверишься мне.
Еще больше шоколада? Но даже ради этого, она бы не ответила на его вопрос.
– Я сожалею, – с трудом произнесла она.
– Я тоже, – сказал он с сожалением, после чего схватил ее за волосы и притянул к себе.
Ее голова откинулась назад. А рот открылся.
Он протолкнул ей в рот большую порцию укропа и, надавив на подбородок задней частью ладони, заставил закрыть его. Вкусовые рецепторы Рейн бурно запротестовали. Глаза заслезились.
– Жуй, – потребовал он.
– Ты должна съесть это.
Дерьмо, бежать было некуда. Она не могла вырваться из его хватки, не потеряв прядь своих волос, но и открыть рот, чтобы выплюнуть эту мерзость, у нее тоже не получалось. Она заставила себя быстро жевать и попытаться проглотить это. Но куски были слишком большие, и она подавилась. Немедленно отпустив ее волосы, Лиам обхватил ее одной рукой за талию. Другой рукой, он хлопнул ее между лопатками. И она проглотила последний кусок маринованного укропа, но его мерзкий вкус, все равно, задержался на ее языке.
– Вы не сможете заставить меня ответить Вам.
Он замер за ее спиной. Медленно, убрал от нее руки. И она тут же ощутила холод и одиночество.
Рейн скорее почувствовала, чем услышала, как Лиам сел на постель.
– Ты права. Однако я могу сделать твою жизнь настолько невыносимой, что ты сама прибежишь ко мне, чтобы все рассказать.
– Если в моем рационе постоянно будут соленья, меня только вырвет.
– Вполне возможно. Я подержу тебя за волосы, когда ты будешь склоняться над унитазом.
Он что, шутит?
– Это отвратительно.
– Это конечно не самый предпочтительный вариант, но если это то, что нужно...
Она почувствовала, как он пожал плечами.
– Кажется, ты видишь во мне своего врага. Что я тебе такого сделал, что ты подумала о том, что я способен обидеть тебя?
Ничего. На самом деле, ничего. Он, наоборот, из кожи вон лез, чтобы заслужить ее доверие, а не просто взять ее силой.
– Тот, кто причинил тебе боль в прошлом... я не один из них, девочка.
Ее плечи поникли. Рейн ничего не видела, но даже если бы и могла, ее взгляд все равно бы был сейчас прикован к полу.
Лиам скользнул ладонью вверх по ее спине, и, забравшись под ее волосы, он обхватил ее за шею.
– Я не оставлю этот вопрос без ответа, Рейн. Хочу, чтобы ты хорошо подумала над тем фактом, что ты никогда не будешь счастлива, если не научишься делиться внутренней болью и страхом. Также, ты никогда по-настоящему не сможешь ощутить свою связь с Домом или любым другим человеческим созданием, пока не откроешься. В противном случае, ты обречена на одиночество.
Он снова погладил ее по волосам.
– В тебе так много нераскрытых замечательных талантов. Я ненавижу даже саму мысль о том, что не смогу узнать их. И мне доставляет разочарование то, как ты растрачиваешь их.
Его мягкое осуждение было охренительно сложно принять. Слова хлестали ее, словно кнутом, рассекая плоть до костей.
Почему он не может просто взять, и наказать ее? Отпороть ее и без того уже саднящую задницу... Но он объяснил это. Он не может заставить ее измениться, но и не позволит ей скрыться от него.
– Лиам…, – начала она.
– Да?
Рейн было нечего сказать. Она не могла заставить себя раскрыть свое прошлое. Одна лишь мысль об этом убивала ее. Ей было стыдно. Она не была достаточно сильна, чтобы остановить его. И недостаточно умна, чтобы избежать этого. У нее осталась рана, не собирающаяся затягиваться. Вместо этого, она продолжала заражать все, к чему прикасалась.
– Ничего.
Он вздохнул, и она услышала его разочарование. Ей стало так чертовски больно, когда он взял ее за руки и отстегнул запястья. Она пожала слегка затекшими плечами. И Лиам очень нежно помассировал их.
Странно, но в тот момент, когда она освободилась от наручников, она почувствовала, что, что-то внутри нее отправилось в свободный полет... без страховки. Не задумываясь, она потянулась к нему. Он не отстранился от ее прикосновения... но и не стал снова заковывать ее.
– Поднимись сюда на кровать и ляг на спину. Руки в стороны, ноги вместе.
Он помог ей забраться на кровать, и она утонула в воздушном матрасе, застеленном хлопковой простыней и накрытом дополнительно пушистым полотенцем.
– Вот так. Подними колени. Теперь расслабься и открой их для меня.
Таким образом, полностью выставить свою киску напоказ?
Тем не менее, она сделала это. Он уже все равно видел и касался всего этого. И потом, он не собирался обижать ее.
– Дааа. Именно так.
Отпустив ее, он встал и отступил, но быстро вернулся.
– Я принес поднос с лавандой, маслом чайного дерева и розмарином. Жена смотрителя смешала все это с оливковым маслом и нагрела для тебя. Это хороший успокаивающий лекарственный бальзам. Не пугайся, когда я налью его на тебя. Просто расслабься. Держи себя открытой для меня, я имею в виду не только тело, но и твою душу, Рейн. Больно не будет.
С этими словами, он начал методично массажировать ее с макушки до кончиков пальцев на ногах, уделяя особое внимание ее груди и бедрам – не касаясь пострадавших участков. Он избегал прикосновений к ее киске, из-за чего она неосознанно тянулась к его путешествующим по ее телу рукам. Но он даже ни разу не притронулся к ней там. Вместо этого, он медленно опускался все ниже, убаюкивая ее, даруя благословенное спокойствие. Побрызгав маслом на ее груди, он равномерно распределил его по ее коже.
– Масло ускорит процесс восстановления. Конечно, синяки сразу не сойдут, но зато это успокоит кожные покровы.
Она уже начала кивать, но вовремя остановилась. Он не хотел, чтобы она отвечала ему таким образом, самой простой вещью в данной ситуации, было произнести желаемые для него слова, особенно в свете того факта, что она уже почти во всем ему отказала.
– Да, Сэр.
Рейн почувствовала его печаль, и ей было чертовски жаль, что она не могла видеть его лица. Или обвить его своим руками. Последней вещью, которую она хотела причинить Лиаму после вчерашнего происшествия, так это опечалить сейчас его еще сильнее.
Он поглаживал и ласкал ее груди, массируя ее нежную плоть круговыми движениями, выписывая кружочки вокруг ареол, по направлению к соскам, чтобы потом мягко сжать их, повторяя все снова и снова до тех пор, пока она не застонала.
Лиам нашел другую ее слабость. Ее соски всегда были чувствительными, но его медленные, скользящие движения возбуждали ее еще больше. Принимая во внимание ее последний сексуальный опыт, все, что находилось ниже ее талии, должно быть в спящем состоянии, если не в мертвом. Но нет. Теплое масло, разливающееся по ее обнаженному бугорку и воспаленным складкам, только добавляло дополнительных ощущений.
И Рейн не могла не заметить, как напрягся его член, становясь толстым и крепким, когда он прислонился к ней. Вероятно сейчас, она не могла полноценно слиться с ним из-за слишком обширного воспаления... но некоторая часть ее, по-настоящему желала быть с ним настолько близко, насколько это вообще возможно для мужчины и женщины.
Вслепую, она потянулась к нему, ощупывая сначала его запястье и постепенно добираясь до плеча, чтобы затем сцепить руки у него на шее. Ее неуверенные губы пробрались по его челюсти к уголку рта, прежде чем она раскрылась перед его внезапным нападением. Он погрузился в ее рот, желая потерять себя в ней в этот совершенный момент. Она нуждалась в ком-то, и Лиам был здесь, с ней.
Рейн прижалась крепче. Ее опора. Ее спасательный круг в разгневанном море. Кто-то в кого можно верить?
Долгий момент единения прошел, и он отстранился от ее губ.
– Рейн, независимо от того, кто причинил тебе боль, поделись ею со мной. Скажи мне, что произошло, когда ты была ребенком. Позволь мне помочь тебе.
Прямо сейчас, Рейн не могла сорвать этот пластырь. Она вздрогнула и упала обратно на кровать, срывая повязку с глаз. Жаль, что она не могла открыться. Такое мягкое сочувствие... Боже, от этого у нее скручивало все внутренности.
– Не смей жалеть меня!
Его глаза сузились, он двигался ошеломительно быстро, отчего у нее перехватило дыхание. Лиам оседлал ее, сжав ладонями ее запястья и прижав своими мощными ногами ее бедра к кровати. Она пиналась и визжала, пока, наконец, не поняла, что не сможет сдвинуть его с места, она, наверняка, выглядела при этом, как капризный ребенок.
Резко замолчав, она уставилась на него.
– Послушай меня, и слушай очень внимательно. Ты не можешь указывать мне, что я должен чувствовать, в равной степени, как и я не могу приказывать тебе в этом. Если сочувствие – это то, что я чувствую к тебе, я не буду скрывать этого. В тебе горит огонь. Ты серьезно собираешься позволить тому, что много лет назад искалечило твое сердце, украсть у тебя достойное будущее?
