Текст книги "Бриллиант"
Автор книги: Шарон Сэйл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 8
Время приближалось к полуночи. Бал был замечательным: на нем присутствовали все известные в Нэшвилле люди. Даймонд казалось, что она спит и видит все происходящее во сне. Она боялась, что в любой момент может проснуться и Куини скажет ей, что время идти в школу. Или, например, Даймонд проснется, и окажется, что пора отправляться на работу в бар Уайтлоу.
– Ну как, нравится тебе здесь? – поинтересовался Джесс. С тех пор как они вошли в залу, он внимательно следил за выражением лица Даймонд.
Глаза девушки постоянно бегали по сторонам. Джесс еще ни разу не видел Даймонд такой оживленной, ему казалось, что это самый замечательный вечер в ее жизни.
– Чувствую себя настоящей Золушкой, – призналась она.
– И даже больше, – пошутил он. – Надеюсь, что потом мне не нужно будет колесить по всему Теннесси, чтобы разыскать девушку, потерявшую хрустальный башмачок. И у тебя, слава Богу, нет никакой злой мачехи, которая пыталась бы испортить твое светлое будущее.
Даймонд захотелось усмехнуться, но от шутки Джесса повеяло чем-то грустным. Действительно, у Даймонд не было злой мачехи, но зато у Джесса имелся Томми.
– Ну ладно. Прекрасный Принц, – сказала она. – Раз я не рискую превратиться в посудомойку, когда дело подойдет к полуночи, может, принесешь мне чего-нибудь выпить?
– С большим удовольствием, миледи, – ответил Джесс, отвесил ей галантный поклон, поцеловал руку и только потом отошел, широко улыбаясь, даже слегка покраснев от счастья.
С другой стороны залы за Джессом внимательно наблюдала дама в платье из золотистого ламэ, которое казалось сотканным из тысяч мельчайших алмазов. Глаза женщины сверкали едва ли не ярче платья. Она проследила за тем, как Джесс наконец отошел от Даймонд. Сдержанная недобрая улыбка появилась на губах дамы, когда она вспомнила прозвучавший сегодня утром телефонный звонок и то обещание, которое она дала своему собеседнику.
Передав бокал с остатками шампанского проходившему мимо официанту, она поспешно извинилась перед своими спутниками.
– Не имею удовольствия быть с вами знакомой, – произнесла она, ловко обхватив пальцами локоть проходившей мимо Даймонд. – Меня зовут Сельма Бенетт.
Даймонд улыбнулась и с удовольствием пожала протянутую ей руку. И прежде чем Даймонд успела представиться, женщина продолжила:
– А вы кто, милочка? Я что-то постоянно вижу вас возле Джесса Игла.
– Меня зовут Даймонд. Даймонд Хьюстон.
Улыбка Сельмы сразу сделалась надменной, едва ли не презрительной.
– Даймонд! Надо же, как… необычно вас зовут. С таким именем женщина должна быть настоящей… королевой конферанса.
Даймонд начинала понимать, что эта дама едва ли хочет только познакомиться. Слишком долго она выбирала слова «королева конферанса», слишком красиво их произнесла.
– Но меня действительно зовут Даймонд, – сказала она. – У моего отца была богатая фантазия. – Даймонд, впрочем, не намеревалась углубляться в эту тему.
Губы Сельмы насмешливо сжались. Ей не очень-то нравились люди, которые уже при рождении получали такие звучные имена, такую эффектную внешность. А эта женщина, судя по всему, не была обделена ни тем, ни другим. Красивое лицо, прекрасная фигура и звучное имя. Сельма затянулась сигаретой, выпустила струйку дыма и критически оглядела Даймонд с ног до головы. Сельма в очередной раз подумала о том, что справедливости в этом мире не найдешь.
Самой Сельме пришлось потратить около тридцати тысяч долларов на пластические операции, а потом она еще моталась то и дело в пригородные косметические центры, чтобы сделать себе свою нынешнюю внешность. Однако даже после всех этих мучений она далеко не была уверена, что продержится в такой форме хотя бы лет пять. Сельму грызло острое чувство зависти.
– И… Даймонд… Чем же вы занимаетесь? Кроме того, разумеется, что постоянно вертитесь около Джесса Игла?
Даймонд очень хотелось, чтобы Джесс вернулся как можно скорее. Это дало бы ей возможность, не показавшись грубой, прекратить разговор. Она ведь понятия не имела, что за женщина эта Сельма Бенетт и может ли она как-то повлиять на карьеру Джесса. Поэтому Даймонд сдержалась и спокойно ответила:
– Я певица.
На лице Сельмы появилась издевательская усмешка, она так громко рассмеялась, что несколько человек повернули головы в ее сторону. В Нэшвил-ле Сельма была очень известной личностью, и не только благодаря своему злому языку и огромным суммам, получаемым ею от третьего супруга, с которым она в настоящее время состояла в разводе.
– О Боже! – воскликнула Сельма. – Еще одна певица! Черт побери, деточка, это ведь вам не что-нибудь, а Нэшвилл. Тут каждый по-своему певец! Или если не сам прет, то по крайней мере спит с тем, кто поет.
Глаза Сельмы блеснули, следя за реакцией Даймонд. Сельма надеялась, что удар попадет точно в цель.
– Вот как? В таком случае, к какой категории вы относите саму себя?
У Сельмы даже рот приоткрылся от удивления. Слышавшие их разговор люди начали улыбаться, некоторые поспешили отвернуться, чтобы Сельма не заметила их усмешек. Многим ответ Даймонд явно пришелся по вкусу. Сельму Бенетт не слишком любили, однако, поскольку она была богата и постоянно появлялась на мероприятиях, подобных сегодняшнему, с ней предпочитали не ссориться.
– Слушайте, детка, что это вы о себе такого высокого мнения?! – сердито спросила Сельма.
– В самом деле? Мне-то отлично известно, кто я и почему здесь, – спокойным голосом ответила Даймонд, благодушно похлопав Сельму по плечу. – И если вы даже знакомы со всеми людьми, которые находятся в этой зале, а я пока нет, это вовсе не повод для того, чтобы цепляться ко мне. Там, откуда я родом, вы не сумели бы прожить и пяти минут.
С этими словами Даймонд отошла от Сельмы и отправилась на поиски Джесса. Внутри у нее все сжалось в холодный комок. Даймонд все еще не верилось, что она сумела так ловко отшить эту богато разодетую женщину.
– Эй, дорогая! – вновь услышала она рядом с собой женский голос.
Даймонд обернулась, ожидая увидеть Сельмус топором в руке. Однако голос принадлежал вовсе не Сельме. Эту женщину Даймонд сразу же узнала.
– Вы, случайно… – начала было Даймонд, но так и не закончила свой вопрос.
Чувственная блондинка с роскошными густыми кудрями и большим накрашенным ртом ласково взяла Даймонд за локоть и наклонилась к ней.
– Именно, – сказала она. – Именно я. Но все это совершенно не важно. Я окликнула тебя не для того, чтобы представиться. Просто я слышала, о чем вы трепались с Сельмой, и видела, как ты ее отшила.
Блондинка хохотнула, и Даймонд, не удержавшись, тоже широко улыбнулась в ответ.
– Правильно сделала, нечего позволять всяким глупым гусыням наступать еебе на хвост, – продолжила между тем блондинка. – Когда я только приехала в Нэщвилл, я тоже была тихой и очень наивной. Только и умела, что играть на гитаре да петь. На меня никто и не смотрел внимательно, просто щупали глазами мою фигуру. Лица вовсе не замечали. И понадобилось потратить не один год, чтобы меня начали воспринимать серьезно. – Блондинка еще раз похлопала Даймонд по руке. – Так что не обращай внимания на то, что люди болтают о тебе и твоих делах. Самое главное – это что у тебя на сердце. Все остальное – чепуха, можешь мне поверить, дорогуша.
С этими словами блондинка повернулась и зашагала прочь, уверенно цокая – каблуками, высотой чуть не с нее саму.
Даймонд усмехнулась. В течение всего лишь пяти минут ей удалось поговорить и с настоящей дрянью, и с настоящей леди.
– А, вот ты где, – сказал Джесс, подходя к ней сзади. – А то я чуть было не потерял тебя, дорогая.
– Не потерял бы, – откликнулась Даймонд и, наклонившись, прошептала ему на ухо: – Ты никогда не потеряешь меня.
Глаза Джесса потемнели, на его губах появилась какая-то загадочная улыбка. Он поставил принесенные бокалы с шампанским и взял Даймонд за руку.
– У меня такое чувство, что, пока я выполнял твое поручение, ты здесь не слишком скучала. Но кто бы ни зажег эти огоньки в твоих глазах, я очень благодарен этому человеку. – Джесс нежно поцеловал Даймонд в губы. – Ну как, не хочешь попробовать заднее сиденье лимузина?
Даймонд согласно кивнула.
– В таком случае, пора нам отсюда уходить, Даймонд.
– Да, пожалуй, – сразу согласилась она и невольно улыбнулась, видя, как лицо Джесса медленно приобретает изумленное выражение. Затем он закинул голову и весело расхохотался.
Домой добирались долго, часто останавливаясь.
– Ты и твоя леди угодили на страницы газет, – сказал Томми, едва только Хенли проводил его в гостиную Джесса. Дело происходило на следующий день. Томми вложил в руку Джесса пачку свежих газет. – Ну, где ты ее прячешь? Что, она опять куда-нибудь умчалась проматывать твои денежки?
Джесс взял местную газету и взглянул на опубликованный снимок. Фотография была сделана сразу после их прибытия на вечер. Джесс что-то говорил обратившемуся к нему репортеру, Даймонд стояла рядом. Даже на черно-белой фотографии бросалась в глаза особенная красота Даймонд. Чувствовалось, что девушка возбуждена, глаза ее сияли.
Джесс улыбнулся, не обращая внимания на тон, каким Томми произнес свою фразу. Он не хотел еще больше ссориться со своим менеджером, тем более что левый глаз бедняги был украшен фиолетовым ореолом с прозеленью, а нос все еще оставался распухшим.
– Да, на фотографии Даймонд очень хорошо получилась, – сказал Джесс. – Надеюсь, нам удастся заснять ее для обложки альбома не хуже.
Томми сдержался, чтобы не выругаться, и поспешно сунул в рот сигарету. В следующее мгновение в комнату вошел Хенли и выразительно посмотрел на него.
– Черт! – выругался Томми и запихнул сигарету обратно в пачку. Хенли не позволял курить в доме, и безразличие к этому Джесса казалось Томми оскорбительным. Вообще он не мог понять взаимоотношений между Джессом и его слугой. Вместо того чтобы поддерживать отношения хозяин – слуга, они подчас вели себя, как закадычные друзья-приятели.
Так и на этот раз, Хенли обошелся без словесных замечаний, только вопросительно приподнял бровь.
– Мисс Даймонд вернется примерно через час. Она просила, чтобы ее не ждали к обеду, сказала, что поест сама, когда придет.
– Я все-таки подожду ее, – сказал Джесс.
– Да, сэр, – ответил Хенли. – Я поставлю еду в печку, там она не так скоро остынет. – С этими словами он удалился, последний раз бросив многозначительный взгляд в сторону Томми.
– И чем же она занимается? – поинтересовался Томми.
– Понятия не имею, – признался Джесс. – Наверное, сама расскажет, когда вернется.
– А ты не боишься, что она может передать любую информацию о тебе и твоей жизни первому же бульварному изданию, какое встретит? Что за определенную сумму она вообще готова выболтать любой газете все твои секреты?
– С чего бы ей болтать языком? – поинтересовался Джесс. – Не так уж она нуждается в деньгах. У нее есть собственный небольшой счет в банке. А как только ты сделаешь ей контракт на запись песен, у нее будет еще больше денег. Ты уже подумал об этом?
Томми заставил себя вежливо улыбнуться, затем сказал:
– Есть тут две-три фирмы, которые могли бы заинтересоваться твоей протеже. Только сначала надо сделать несколько записей, чтобы можно было выставить товар лицом. Потом уже можно будет ее проталкивать.
Джесс кивнул.
– В следующем месяце я намерен совершить небольшое турне, буду дней шесть – восемь вне дома. Но я не хочу уезжать без нее, Томми. Так что давай заранее закажем время на студии, чтобы Даймонд успела сделать необходимые записи и отправилась бы в поездку со мной. О'кей?
– Ты босс, – ответил Томми. – Можешь на меня в этом положиться.
Джесс еще раз кивнул. Он так привык к тому, что Томми всегда грамотно и профессионально улаживает все подобного рода дела, что ему даже не пришло в голову выяснять подробности. И когда через несколько минут Томми удалился, у Джесса не было ни малейшего подозрения, что его менеджер может отступить от данного обещания.
Джесс похлопал кобылу по крестцу, чтобы та чуть посторонилась, насыпал в ясли корма и с улыбкой принялся наблюдать за тем, как животное ест. Жеребенок резвился рядом и изредка ржал, когда Джесс протягивал руку, чтобы похлопать его.
– Вот постреленок, – ласково произнес Джесс и рассмеялся, наблюдая, как жеребенок, задрав голову, бежит вдоль загородки.
Длинный белый автомобиль выехал на грунтовую дорожку, ведущую к дому. Водитель посигналил, а когда Джесс выглянул наружу, помахал ему рукой. Джесс сразу же узнал машину, хотя не мог понять, с чего это вдруг Эл так внезапно решил приехать в гости. Но в эту секунду открылась передняя пассажирская дверца, и из машины вышла Даймонд.
Джесс бросил ведро в сарай, закрыл ворота и двинулся к дому.
Эл, выйдя из машины, пошел ему навстречу.
– Эй, Джесс, – сказал он, – мы с Ритой встретили твою даму, когда она делала покупки, и предложили подвезти ее. Чтобы Хенли не пришлось за ней ехать.
Джесс улыбнулся.
– Спасибо, Эл. Ты даже не представляешь, как мне это приятно. – Он с чувством пожал музыканту руку.
Эл посмотрел через плечо Джесса. Ему было даже как-то неловко слышать такие выражения признательности в присутствии постороннего.
– Очень даже представляю, – возразил Эл. – Помню, как мы с Ритой впервые встретились, мне тогда ужасно хотелось, чтобы весь мир вокруг, все люди полюбили бы ее так, как я сам.
Джесс молча кивнул: он был не готов сейчас выразить словами, что именно значит для него Даймонд.
– Если вы ехали вместе с Ритой, где же она сама? – Джесс заглянул в пустой салон машины Эла.
– А, наверное, Ди повела ее в дом, хочет показать что-то. Подробности мне неизвестны. Ты же сам знаешь этих женщин. Если уж купят какую-нибудь обновку, сразу хотят ее всем продемонстрировать. – Эл усмехнулся.
– Ди? – переспросил Джесс. Эл вновь улыбнулся.
– Рита. Тебе ведь известно, какая она мастерица придумывать людям прозвища.
– А как она тебя называет? – спросил вдруг Джесс, с удовольствием заметив, что Эл внезапно вспыхнул.
– Да зачем тебе это знать? – смущенно отговорился Эл. – Не будем об этом. Я пойду, попытаюсь вытащить Риту на свет Божий. А то, чего доброго, она опять примется передвигать мебель по своему вкусу. На этот раз Хенли точно удар хватит.
Джесс рассмеялся, вспомнив, как однажды все музыканты со своими женами приехали к нему на пикник. Тогда Рите неожиданно пришло в голову, что непременно нужно переставить мебель в гостиной у Джесса. С Хенли и вправду чуть удар не сделался. Он просто не знал, как поступить: разрывался между почтительным отношением к гостям хозяина и чувством отвращения при виде того, что какая-то женщина пытается изменить раз и навсегда установленный порядок.
Мужчины прошли в дом, успев заметить, как Хенли быстро идет через холл, удаляясь как можно дальше от гостиной, где расположились обе дамы.
– Ну, слава Богу, теперь вы здесь, – удовлетворенно заметил Хенли, встречая в дверях Джесса и Эла. Видимо, ему очень не хотелось, чтобы его застали за подсматриванием.
– Ну что, девочки, – бодро воскликнул Эл. – Выходите. Нам с Ритой пора отправляться домой. Скоро дети придут из школы.
Рита Баркли вышла в холл и сразу обняла мужа, который заметно покраснел. Затем она взяла Эла за воротничок, притянула к себе его голову и наградила долгим поцелуем в губы!
– О Боже… – произнес Эл и взял жену за руку. – Пойдем скорее отсюда, иначе ты безнадежно испортишь мне репутацию!
– Спасибо, что подвезли меня, – крикнула им вслед Даймонд.
Супруги обернулись в дверях и помахали ей рукой.
– Прекрасные люди, – заметила Даймонд, когда оба гостя скрылись за дверью. – Кажется, Эл мне все-таки симпатизирует.
Джесса огорошило это признание Даймонд.
– Что ты имеешь в виду?! Хочешь сказать, что остальные парни из группы к тебе относятся плохо?
Даймонд совершенно не собиралась сейчас начинать этот тяжелый разговор. Поэтому она отрицательно помотала головой.
– Может, поедим? Я так проголодалась. Хенли мне сказал, что ты еще не ел, дожидался меня.
– Точно, – ответил Джесс. – И для этого были серьезные причины: я запросто мог один съесть все, что Хенли приготовил. И для тебя ничего не осталось бы.
– Не может такого быть, – ответила Даймонд. Джессу вдруг как-то расхотелось есть. Мысль его заработала совсем в другом направлении. Но он знал, что Даймонд обязательно нужно поесть, и ничего не сказал.
Когда Джесс вышел из ванной, он надеялся увидеть Даймонд уже в постели, ожидающей его. Однако постель была пуста. Он натянул джинсы и босиком отправился по дому, отыскивая ее.
Дважды Джессу хотелось окликнуть Даймонд по имени, но интуиция подсказывала ему, что, чем бы девушка сейчас ни была занята, она явно не хочет видеть его.
По скрипнувшей на крыльце половице Джесс наконец угадал, где спряталась Даймонд. А посмотрев на нее через стекло входной двери, Джесс сразу понял, почему ей так хотелось уединиться. Даймонд плакала.
Джесс открыл дверь, которая протяжно и возмущенно скрипнула. Даймонд подняла голову. При виде слез на ее лице у Джесса сжалось сердце. Он даже не мог себе представить, что так могло расстроить ее, ведь еще несколько часов назад Даймонд казалась такой веселой и беззаботной.
– Что с тобой? – мягко произнес Джесс, заключая девушку в объятия и прижимая ее голову к своей груди. – Что случилось, дорогая? Я опять сделал что-то не так?
– Нет же, совсем нет! – воскликнула Даймонд, теснее прижимаясь к Джессу.
– В чем же тогда дело? Видит Бог, ты не должна от меня скрываться, от вида твоих слез у меня просто сердце разрывается.
Джесс провел рукой по ее волосам: было так приятно чувствовать ладонью их мягкую шелковистость. Под тонкой тканью блузки тело Даймонд заметно дрожало.
– Все хорошо, я счастлива, – ответила она. – Просто я никак не ожидала, что моя жизнь сложится вот так…
Джесс с облегчением вздохнул. Женщина!.. Наверное, он никогда не сумеет до конца понять ее. В одном Джесс был уверен: он не сможет жить без нее.
– Господи, – произнес Джесс. – И ты плачешь только потому, что счастлива? Что-то я ни разу не видел, чтобы ты плакала оттого, что тебе грустно.
Тут ему вспомнилось, как он впервые увидел Даймонд и услышал ее пение. Это было сразу после похорон, и тогда она тоже не плакала. Понемногу Джесс начинал понимать характер этой женщины. Даймонд явно относилась к тем людям, которые старались хранить самые глубокие переживания в душе, не позволяя другим видеть свои чувства. Только когда им было хорошо, только когда они радовались, они могли раскрыться.
Джесс взял Даймонд на руки, лронес в дом и поднялся вместе с ней по лестнице в спальню. Положив Даймонд на постель он с удовольствием увидел, что на ее лице появляется отрешенное выражение, дыхание становится прерывистым, глаза закрываются. Джесс наклонился над девушкой и чуть сжал ее грудь.
– Да… – прошептала Даймонд, поспешно освобождаясь от одежды.
Раздевшись, Даймонд протянула к Джессу руки и обняла его за плечи, помогая поудобнее устроиться на ней.
Джесс вздрогнул, ощутив ее объятия, на его лбу сразу выступили капельки пота. Ему хотелось как можно скорее войти в эту женщину. Но его желания было недостаточно: Даймонд сейчас исподволь руководила всеми его действиями, ей хотелось оттягивать это волшебное мгновение как можно дольше.
В какой-то момент Джессу показалось, что он больше не выдержит, но Даймонд ловко вывернулась из-под него, они перевернулись на постели, и девушка склонилась над поверженным на спину Джессом. Он был возбужден и напряжен, и Даймонд понимала, что Джесс готов доставить ей огромное удовольствие. Но сейчас она сама желала этого для Джесса. Даймонд хотела доставить ему наслаждение, ничего не требуя взамен.
Джесс собрался было что-то сказать, но Даймонд, наклонившись, прижалась к его груди – и слова замерли у него в горле. Он лишь тихо застонал. Джессу хотелось увидеть, что именно она сейчас делает, однако за закрытыми веками его глаз словно полыхали молнии, и он был просто не в состоянии сконцентрировать на чем-либо свое внимание. Джесс безвольно откинул голову на подушку, предоставив Даймонд делать все, что она хочет.
Весь мир словно куда-то вдруг исчез, осталось лишь невероятное наслаждение, приносимое Даймонд. Затем она подалась вперед и, приподнявшись, позволила ему войти. Любовники слились в единое целое.
Даймонд сжала бедрами бедра Джесса, и… все сразу кончилось. Джесс обнял Даймонд, все еще дрожавшую от возбуждения, и оба очень скоро погрузились в сон.
Первое, что увидела Даймонд, проснувшись утром, было лицо Джесса, склонившегося над ней.
– Доброе утро, дорогая, – сказал он, целуя девушку в уголок губ.
– Доброе утро, – ответила она и, взяв его лицо в ладони, погладила большими пальцами щетину у Джесса на подбородке и запустила потом руку в его густую шевелюру. – Какие густые и черные они у тебя, даже синевой отливают, – сказала Даймонд, взъерошивая Джессу волосы.
– Говорят, мои предки были из племени чероки, – сказал Джесс.
– В самом деле? А я даже как-то не подумала… Хотя конечно, ведь твоя фамилия – Игл. – Она со слезами на глазах посмотрела на Джесса.
– Вот именно, любимая, – подтвердил он. – Пусть Хенли обучит тебя искусству вождения машины, а я научу тебя летать, – он поцеловал Даймонд в щеку и ощутил на губах вкус слез. – Уж если мне удастся научить тебя быть счастливой и при этом не плакать, тогда научить тебя летать будет легче легкого.
Даймонд, улыбнувшись, рассмеялась, хотя смешок показался больше похожим на всхлип.
– Знаешь что, дорогая, – сказал Джесс решительно. – Я знаю лишь один способ, каким можно осушить твои слезы. Вылезай быстро из кровати, и я буду сейчас кормить тебя. Твое настроение обязательно улучшится.
Даймонд не заставила долго себя упрашивать, и они оба отправились в ванную.
Джесс и Даймонд уже заканчивали трапезу, оказавшуюся чем-то средним между обедом и завтраком, когда из бакалейной лавки вернулся Хенли.
– Мисс Даймонд, вы прослушали сообщение? – спросил он, раскладывая принесенные покупки. – Вот тут, на пленке…
Даймонд удивленно посмотрела на Хенли. Затем перевела взгляд на автоответчик, на котором горел красный огонек.
– Еще не слушала, но сейчас обязательно это сделаю, – ответила Даймонд, надавив на клавишу.
Менее всего она ожидала услышать голос Томми Томаса.
– Мисс Хьюстон, это говорит Томми, Я заказал время в студии на послезавтра, специально для вас. К сожалению, именно на этот день Джесс запланировал фотосъемку для конверта своего нового альбома. Поэтому он не сможет сопровождать вас. Но вы можете быть уверены: я сделаю все от меня зависящее, чтобы вам были предоставлены необходимые удобства. Пожалуйста, будьте готовы в восемь часов утра, я пришлю за вами машину.
На этом запись обрывалась. Даймонд ощутила легкое нервное возбуждение, в котором преобладало все же чувство приятного ожидания.
– Ну вот, видишь, дорогая, – Джесс дружески сжал Даймонд в объятиях. – Я ведь еще в Крэдл-Крике обещал тебе, что так все и будет. Не стану желать тебе удачи. Дочь картежного игрока едва ли воспринимает слово «удача» как доброе напутствие.
Даймонд рассмеялась, обвив руками шею Джесса.
– Ты совершенно прав, – согласилась она. – К тому же никакой такой удачи в природе нет, есть только счастливая судьба.
– Как же тогда мне тебя напутствовать?
– Никак. То, что ты делаешь, куда важнее любых слов, пусть даже самых верных.
– Стало быть, я все делаю правильно? – спросил Джесс, крепче прижимая Даймонд к себе.
– Господи, как вы можете спрашивать! – пробурчал Хенли, выходя в холл за оставшимися там покупками. – Мне порой кажется, что вы и я персонажи мыльной оперы.
Даймонд вспыхнула, а Джесс громко рассмеялся.
– Пойду помогу Хенли с покупками. Что-то мне подсказывает, что ты опять хочешь взять мою гитару.
Она улыбнулась.
– А если даже и так?
– Бери, пожалуйста. Ты все равно бы ее взяла, с моего разрешения или без него.
Джесс наблюдал за тем, как Даймонд выходит из комнаты. Ему казалось, что меж ними протянулась некая ощутимая материальная связь. Но он тут же укорил себя за глупость. У него есть музыка. И для них обоих будет только лучше, если у Даймонд будет собственная музыка и, значит, свое дело в жизни.
Взяв телефонную трубку, он набрал номер Томми. Они говорили недолго, только по существу, и тон их беседы был совершенно спокойным, даже дружеским. Однако Джесса не покидало странное ощущение: ему казалось, что голос Томми звучал как-то уж слишком умиротворенно. Но в конце концов Джесс объяснил это тем, что Томми Томас не хочет выпускать Даймонд из своей профессиональной орбиты. Джесс отправился помогать Хенли.
Даймонд провела пальцами по струнам старой гитары и почувствовала, как к ней медленно возвращается ее прошлое «я». На какое-то время Даймонд полностью растворилась в Джессе, а теперь возвращалась к самой себе. Как бы искренне она его ни любила, ей вовсе не хотелось сделаться только его тенью. Даймонд была твердо намерена оставаться независимой личностью. Да, она очень любила Джесса, но в жизни намеревалась идти собственным путем. Она собиралась войти в мир музыки.
