Текст книги "Местный обычай. Путь разведчика"

Автор книги: Шарон Ли

Соавторы: Стив Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Женщина, стоявшая перед ней, поклонилась с легкостью, удивительной для столь большого человека, в модальности взрослого, обращающегося к человеку, облеченному высоким званием. Этот выбор был очарователен своим отсутствием каких-либо намеков.

– Петрелла йос-Галан, – сказала она своим ясным голосом сказительницы, – я рада с вами познакомиться. Позвольте мне сразу же поблагодарить вас за великодушие, которое позволило мне стать гостьей вашего дома.

Петрелла чуть было не заморгала. То, что эта любезная благодарность высказана на высоком лиадийском, было поистине удивительно, хотя ее речь и портил довольно сильный акцент. Однако следовало признать, что не у всех бывает солсинтрский говор, тем более что это компенсировалось совершенно правильными интонациями и паузами, говорившими о том, что гостья понимает свои собственные слова, а не просто повторяет нечто, затверженное наизусть.

На любезность необходимо было ответить любезностью. Это было требованием ее собственного меланти, даже если бы между нею и ее сыном не было больше ничего. Петрелла церемонно наклонила голову.

– Энн Дэвис, я также рада с вами познакомиться. Простите, что я не встаю, чтобы приветствовать вас должным образом.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – ответила ее гостья. – Право, мое сердце тронула та доброта, с которой вы позволили мне и моему сыну быть здесь, несмотря на вашу болезнь. Я надеюсь, что мы не станем вас обременять.

Петрелла все еще пыталась понять, содержали ли эти поразительные слова намеренное оскорбление, когда господин пак-Ора вошел сообщить о прибытии Делма.

Глава двадцать первая

Лиадийские кланы возникли как первичные формы организации общества, но потом развивались и оттачивались веками нелегкой жизни. Некоторые земные исследователи безоговорочно считают военными организациями, не осознавая, очевидно, что отношения старшинства в кланах бывают весьма гибкими и варьируются в зависимости от соображений меланти. Пусть делм – это «верховный главнокомандующий», a тоделм – его «заместитель», неловкий подчиненный, преследующий собственные интересы, может осложнить жизнь этих командиров не хуже любого внешнего противника.

Из «Лекций приглашенного специалиста», т.2, Вильгельмина Невилл-Смит, Юнити-Хаус, Земля

– Даав йос-Фелиум, Делм Корвала, – сообщил присутствующим господин пак-Ора и отступил в сторону, пропуская пришедшего. Неспешно и бесшумно он прошел по ковру, одетый почти так же, как Эр Том, с волосами, аккуратно стянутыми на затылке серебряной лентой. Перед креслом Петреллы йос-Га-лан он сделал поклон – низкий и почтительный.

– Доброго вам вечера, тетя Петрелла.

– Доброго вечера и тебе, племянник, – ответила старая дама, наклоняя голову. Ее тон был почти сердечным. Она подняла худую дрожащую руку, показывая в сторону Энн. – Насколько я понимаю, ты уже имел честь сделать поклон гостье йос-Галанов.

Тем не менее он сделал еще один.

– Здравствуйте, филолог Дэвис. Как приятно снова вас видеть!

Он говорил на высоком лиадийском, в модальности «двое равных взрослых людей», которая, подумала Энн, была вершиной дружелюбия на высоком языке. Она с удовольствием ответила на его приветствие.

– Вы очень добры, – совершенно искренне сказала она. – Я тоже рада вас снова видеть, сударь.

Ей показалось, что в глубине его глаз промелькнул смех, но она не успела в этом убедиться: Петрелла снова потребовала его внимания.

– Я также хочу вас представить Эр Тому, А-тоделму йос-Галанов, мастер-купцу и наследнику Делма. Я убеждена, что вы не могли прежде видеть никого, кто был бы на него похож.

Ее племянник устремил на нее внимательные и яркие черные глаза, чуть склонив голову набок.

– Вы неверно обо мне судите, тетя Петрелла, – спустя мгновение отозвался он с величайшей мягкостью. – Хотя вы совершенно правы в том, что я никогда и нигде не видел никого, кто был бы на него похож.

Он повернул голову и улыбнулся Эр Тому с захватывающей дух теплотой.

– Привет, дорогой.

Улыбка Эр Тома была не менее теплой.

– Даав! Как мило, что ты пришел.

– Да, конечно, давай займемся превознесением моих достоинств, – с ухмылкой проговорил его чалекет. – Несомненно, у собравшихся найдется пара свободных секунд!

Энн рассмеялась, и Даав повернулся к ней, взмахнув широкой рукой и приняв комично серьезную мину.

– Что? Вы сомневаетесь в том, что моих достоинств хватит даже на такой промежуток времени?

– Напротив, – заверила она его с не меньшей серьезностью. – Я считаю, что с вашей стороны было очень мило дополнить число обедающих, особенно имея такие преимущества в достоинствах!

Старая дама напряженно застыла в своем кресле. Краем глаза Энн уловила это движение и наполовину повернулась к ней: беспокойство подавило в ней веселье. Оказалось, что Даав немного ее обогнал.

– А знаете, – заметил он все с той же напускной серьезностью, – моя тетка уже лет десять твердит мне то же самое. Не правда ли, тетя Петрелла?

– Действительно, – согласилась старая дама – как показалось Энн, не без яда, хотя ее пергаментное лицо оставалось все таким же бесстрастным. – Остается только выяснить, как повлиять на тебя таким образом, чтобы ты вел себя соответственно своему наряду.

Она резко повернулась, давая Эр Тому знак покачивающимся кончиком пальца.

– Несомненно, твоя гостья с удовольствием выпьет рюмку вина. Даав, ты мне нужен, если не возражаешь.

– Конечно, – негромко ответил он, когда Эр Том и гостья двинулись в дальнюю часть комнаты к подносу с винами. – Мне всегда приятно вам повиноваться, тетя Петрелла. И ввиду такого удовольствия было бы, наверное, невежливо заметить, что я тоже с удовольствием выпил бы рюмку вина.

Она молча смотрела на него с непроницаемым лицом, пока не решила, что остальные достаточно хорошо заняты собственным разговором, чтобы не интересоваться тем, что будет говориться у них за спиной. – Итак, – сказала она наконец, посмотрев прямо на него, – до меня дошло, что теперь Делм принимает решение за йос-Галанов.

Даав выгнул бровь.

– Мне крайне неприятно первым сообщить вам известие о том, что Делм принимает решения за Корвал.

– И ты не видишь ничего обидного в том, что Делм принял решение – за Корвал! – еще до того, как к решению пришло Семейство. Понимаю.

Петрелла с трудом перевела дыхание. Глаза ее бесцельно скользнули по комнате – и остановились там, где Эр Том стоял со своей… с гостьей йос-Галанов. Он подносил к губам рюмку Вина и смотрел на землянку с таким восхищением, которое должно было бы насторожить – если не больно ранить. Она с трудом заставила себя снова перевести взгляд на Даава.

– Следует понять так, – проговорила она, не делая никаких попыток смягчить свой тон, – что в данный момент своей истории Клан не должен отталкивать никого из Семейств, не важно, насколько нестандартным было их появление. То, что ныне предложенный – скорее всего пилот и, возможно, Целитель, должно сделать его вдвойне ценным для Клана. И то, что он – ребенок любимейшего родича, должно сделать его более чем приемлемым для тебя. Все кристально ясно.

Она помолчала, рассматривая его лицо. На нем не было написано ничего, кроме внимания. Черные глаза были прикрыты длинными темными ресницами.

– Однако, – продолжила Петрелла спустя несколько секунд, – в настоящий момент йос-Галан занят дисциплинарным вопросом немалой важности. Уважение к авторитету должно быть внушено таким образом, чтобы произвести на А-тоделма неизгладимое впечатление. Это – мой долг перед Делмом, который всегда должен быть совершенно уверен в том, что его указания будут выполняться. Я не знаю, как могло случиться, что А-тоделм стал так беспечен в отношении повиновения, но этот недостаток должна исправить я, как Глава Семейства.

Даав поклонился – неглубоко и очень серьезно.

– А юный Шан?

Она вздохнула, и пальцы на подлокотниках кресла сжались сильнее.

– Ты скажешь, что я поступаю жестоко, используя ребенка как кнут, с помощью которого надо унизить его отца. Но я очень опасаюсь, мой Делм, что был Увиден ребенок Корвала, который не имеет иного дома, кроме – Корвала.

– Хм! И это – ваше последнее слово по этому вопросу?

Она раздраженно передернула плечами.

– Если он хорошо усвоит свой урок, – ответила она, имея в виду Эр Тома, – возможно, ребенка можно будет принять… позднее. Конечно, после моей смерти Тоделм поступит, как пожелает. Однако пока я попрошу Делма побеспокоиться о приемной семье для этого… Шана. Йос-Галаны не будут держать его здесь.

– Удаление ребенка в такое время скорее всего расстроит гостью, – заметил Даав. – Если только и это не входит в ваши намерения?

– Гостья пробудет здесь двенадцать дней, – спокойно ответила Петрелла. – Понятно, что поиски подходящей приемной семьи могут занять по крайней мере столько же времени. Филологу Дэвис не нужно испытывать боли из-за несвоевременного расставания.

– Вы добры, – проговорил он с такой горечью, что она изумленно воззрилась на него.

Однако выражение его лица было скрыто от нее из-за его поклона, который был таким же глубоким и уважительным, как обычно.

– С вашего позволения, тетя Петрелла, теперь я отчаянно нуждаюсь в вине.

– Тогда иди, – огрызнулась она, довольная предлогом позлиться на него. – И будь любезен позвать ко мне моего сына.

– Перемена мест, мой милый! – воскликнул Даав, подходя к паре, уединившейся за своим разговором у винного столика. – Ты – к твоей матери, а я наконец-то выпью и придумаю красивые комплименты для услаждения нашей гостьи!

Эр Том повернулся, продемонстрировав более или менее спокойное лицо, на котором лиловые глаза пылали жаром, превосходящим все самые красивые комплименты. Энн Дэвис, глаза которой сверкали, позволила себе еще один чудесный смешок.

– Мы уже поговорили о платье, волосах и руках, – весело сообщила ему она. – Вам придется заставить поработать свою фантазию, сударь!

Он искренне ей улыбнулся.

– Но, видите ли, я могу восхититься тем, как прекрасно вы владеете высоким лиадийским, что для меня так же ново, как само наше знакомство. А если Эр Том еще не восхитился тем, как вы держались перед моей теткой, я могу только назвать его тупицей.

– Я неизменно нахожу манеру Энн исключительно восхитительной, – спокойно ответил Эр Том, в то время как взгляд выдавал его, заставляя брата изумляться все сильнее и сильнее.

– Лучше бы тебе быстро откликнуться на вызов, – заметил Даав, когда прошла еще секунда, а Эр Том не направился к своей родительнице. – Старайся держаться хорошо. Если боль окажется невыносимой, закричи – и я немедленно организую спасательную экспедицию.

С характерным тихим смешком Эр Том ласково поклонился своей собеседнице.

– Моя мать требует моего присутствия, друг. Прошу, позволь Дааву составить тебе компанию. Я даю за него слово, что он не будет неисправимо легкомысленным.

– Смелое обещание! – парировал Даав, заставив Энн рассмеяться.

Эр Том слабо улыбнулся и наконец ушел, чтобы уделить внимание своей матери.

– Я, наверное, выпью вина, – объявил Даав, придвигаясь в столику. – Могу я освежить ваш бокал?

– Спасибо.

Она прошла за ним и подставила бокал, до половины наполненный лучшим канарским его тетки.

Он стряхнул кружево с пальцев, наполнил ее бокал и взял себе чистый, налив в него мисравота. Едва он успел поставить графин на место, как стоявшая рядом с ним женщина очень тихо проговорила:

– Делм Корвал?

Он стремительно повернулся, изумленный тем, что слышит подобное обращение здесь, когда для подобающего решения нужны уединение, время и…

По ее лицу было видно, что ее смутила его быстрота. Она даже отступила на шаг, глаза ее расширились, а свободная рука поднялась в жесте, который, возможно, служил ему предостережением.

– Ха!

Понимание пришло к нему – как это бывало часто – на уровне интуиции, а не разума. Она хотела проявить вежливость, только и всего – и потому обратилась к нему с помощью того единственного титула, который был ей известен. Он наклонил голову и спокойно улыбнулся.

– Пожалуйста, – сказал он, переходя на земной, чтобы добиться нужного ощущения дружелюбной непринужденности, – пусть я буду Даавом, если вы не возражаете. Делм Корвал – это для… формальностей. – Он позволил своей улыбке стать шире, демонстрируя прямоту. – По правде говоря, Делм Клана Корвал – это занудный тип, который вечно занят каким-то делом. Я буду не меньше вашего рад избавиться от него на этот вечер.

Она улыбнулась в ответ, сразу же успокоившись.

– Пусть будет Даав, – согласилась она и перешла на земной, почти не выдав чувства облегчения. – А я буду Энн, а не скучная профессор Дэвис.

– Договорились, – сказал он с галантным поклоном. – Хотя я должен заявить, что пока не видел, чтобы профессор Дэвис была скучной. По правде говоря, целый ряд ее теорий чрезвычайно увлекателен. Она чуть наклонила голову.

– Вы – лингвист?

– О нет. Всего лишь капитан Разведки, специалист. Увы, отставной.

Он сделал глоток вина и не поддался сильному соблазну покоситься в сторону и проверить, как дела у Эр Тома.

– Моя специализация – культурная генетика, – объяснил он Энн Дэвис, – но все мы, разведчики, обучены обобщать – и можем считаться лингвистами, на самом примитивном уровне. Нас учат быстро обучаться и пользоваться широкими эмпирическими методами… – Тут она тихо засмеялась. – И на самом деле я достаточно хорошо говорю на нескольких языках, чтобы ясно объясниться с человеком, для которого один из них родной. Однако я все же не мог бы быть вам полезен. – Он вздохнул. – Боюсь, что мои способности лексикографа очень невелики.

– Как и мои, – призналась она. – Я уже целую вечность работаю над разговорником для перевода высокого лиадийского на стандартный земной. – Она покачала головой, хотя Дааву показалось, что это не было отрицанием чего бы то ни было, если только этим чем-то не была ее собственная мысль. – Мне начинает казаться, что я с этим опростоволосилась.

Даав мысленно пообещал себе исследовать это выражение.

– Возможно, ваше пребывание на Лиад вас вдохновит, – предположил он.

– Может быть, – согласилась она, но без всякой убежденности. – Но все так путано. Когда язык перевода так…

Она вздрогнула и бросила на него виноватый взгляд.

– Но вам неинтересно слушать о моей работе, – с улыбкой сказала она и нервно отпила вина. – Ученым свойственно утомлять даже самых заинтересованных слушателей, как часто напоминает мне мой брат! Было бы гораздо безопаснее, если бы мы стали говорить о вас.

Однако от этого сложного танца его избавило появление господина пак-Оры, объявившего о том, что в столовой их ждет трапеза.

Глава двадцать вторая

Порочные люди повинуются из страха, добродетельные – из любви.

Аристотель

Трапеза прошла без особых событий, хотя Дааву показалось, что он заметил, как пару раз Эр Том подсказал Энн, каким именно столовым прибором следует воспользоваться. Однако ничего плохого не произошло, а забота не была такой, какую внимательный хозяин дома не проявил бы к гостю совершенно другого сорта.

Для своего разговора Энн, похоже, выбрала более или менее нейтральную модальность разговора взрослых людей, и этот пункт Кодекса Петрелла поначалу хотела бы поставить под сомнение. Однако поскольку никто из остальных присутствующих не видел ничего, что помешало бы отвечать в той же модальности, то модальность взрослых людей стала общей.

После трапезы намечена была игра в карты, но поскольку гостья никогда раньше не пользовалась лиадийской колодой, партия проходила довольно неровно, и Петрелла вскоре ушла, сославшись, как решил Даав, на не вполне вымышленную усталость.

Казалось, это была подсказка: Энн также объявила о своем намерении отправиться спать и отказалась от сопровождения Эр Тома, сказав, что хочет ненадолго заглянуть в детскую. После чего обе дамы покинули гостиную следом за господином пак-Орой.

Братья неожиданно оказались одни и обменялись несколько недоуменными взглядами поверх карточного стола.

– Ну-ну, – заметил Даав. – И подумать только, что мы остались живы, чтобы рассказать о происшедшем!

Эр Том рассмеялся.

– И теперь, надо полагать, ты тоже начнешь прощаться?

– Чепуха! И что бы ты стал делать с собой весь этот длинный вечер, окажись я настолько трусливым? – Моего внимания ожидают несколько сотен торговых деклараций, – ответил Эр Том, внезапно переходя на серьезный тон. – И с десяток сообщений от моего первого помощника. Вечер окажется почти переполненным, можешь не сомневаться.

– А! А я-то хотел посидеть за рюмкой вина и немного поболтать…

Эр Том адресовал ему свою медленную и милую улыбку.

– Что до этого – то рюмка вина и разговор будут очень приятными, брат. Декларации меня просто пугают.

– О, я слышу признание! Прекрасно. Ты займешься дверью, а я – вином. Полагаю, ты пьешь красное?

– Если ты будешь так добр.

Эр Том уже оказался на другой стороне комнаты, где с тихим стуком закрыл дверь.

– Моя доброта тут ни при чем, уверяю тебя! Вино ведь из подвалов йос-Галанов.

Он принес две рюмки к столику и устроился на подлокотнике кресла, глядя, как Эр Том складывает карты, которые были разложены для обучения Энн.

Делм, наделм, тоделм, а-тоделм, мастер-купец, корабль, затем – двенадцать простых карт, пока все три масти – красная, синяя и черная – не были снова соединены. Эр Том рассеянно выровнял колоду и начал ее тасовать. Его пыльцы быстро и умело управляли позолоченными прямоугольниками.

Даав сделал глоток мисравота.

– Твоя мать, моя тетка, показалась мне сегодня несколько… раздражительной, – пробормотал он, не отрывая взгляда от молниеносного танца карт. – Какой ты нашел ее раньше?

Перетасовка не замедлилась.

– Еще менее склонной вести себя вежливо, чем сегодня вечером, – спокойно ответил Эр Том. – Она отказалась признать ребенка, что не было полной неожиданностью, хотя и… вызывает сожаление. Я уверен в том, что после того как она будет иметь возможность встретиться с Шаном, она…

– Тоделм йос-Галан, – бесстрастно прервал его Даав, – попросила, чтобы Делм нашел семью, в которой бы воспитывался Шан йос-Галан, ребенок одного только Корвала.

Карты со стуком замерли в золотистых пальцах, крепко сжавших всю колоду. Даав поднял взгляд на лицо своего брата.

– Он будет у меня, конечно, – сказал он с величайшей мягкостью, ибо в глазах Эр Тома было нечто, не обещавшее ничего хорошего.

– Я… благодарен, – проговорил Эр Том, переводя дыхание и откладывая карты в сторону. – Однако я должен упомянуть о том, что такое решение, вполне естественно… расстроит… филолога Дэвис.

– Да, я тоже сказал об этом. – Даав чуть склонил голову набок, пристально наблюдая за застывшим лицом брата. – Тоделм йос-Галан сообщила мне, что гостья пробудет здесь всего двенадцать дней.

– Тоделм йос-Галан – увы! – ошибается. Есть еще… проблемы… которые необходимо решить, но я уверен в том, что пребывание здесь Энн – филолога Дэвис – будет гораздо более длительным.

– О, вот как? – Даав моргнул. – И насколько более длительным, интересно? И какое дело Энн – прости, если я говорю чересчур прямо! – до того, что Корвал примет такие решения, которые сочтет наиболее правильными для члена своего Клана?

Эр Том опустил глаза, наткнулся взглядом на свою рюмку и взял ее со стола.

– Нет необходимости, – сказал он, обращаясь к сверкающей рубинами глубине, – чтобы мой… наш… ребенок был бы… лишен… общения с матерью. Они привыкли помногу часов в день проводить в обществе друг друга. Даже такое маленькое расставание, как перевод Шана в детскую, причинил Энн… беспокойство, хотя, конечно, он достаточно взрослый, чтобы…

Казалось, он опомнился, встряхнулся и поднял глаза навстречу завороженному взгляду Даава.

– Мой Тоделм предложила, чтобы я снял дом в Солсинтре, – проговорил он со спокойствием, которое ничуть не обмануло его чалекет. – Полагаю, что в настоящий момент такой образ действий был бы самым разумным. Энн будет чувствовать себя спокойнее в… не таком большом доме и сможет заниматься своими делами в университете. Госпожа Интасси сможет по-прежнему присматривать за Шаном…

– А ты сам? – негромко спросил Даав.

– Я? Я, естественно, буду жить с моим сыном и… и его матерью. Энн не… она не знает всех правил, знаешь ли, и рассчитывает на то, что я буду помогать ей советами.

– Да, конечно. А что же юная Синтебра? Она тоже станет членом твоего дома?

Мгновение Эр Том просто смотрел на него пустыми глазами. Потом в них зажглась искра понимания.

– А! Дочь Нексона. – Он отвел взгляд – возможно, чтобы отпить немного вина. – Это было бы… совершенно неприемлемо.

– Безусловно, – согласился Даав. – Так же неприемлемо, как общий дом с леди, с которой тебя не связывают никакие законные отношения, если не считать того, что она родила тебе ребенка без контракта!

Эр Том ответил ему серьезным взглядом.

– Раньше тебя скандалы никогда не тревожили.

– И если бы речь шла обо мне, – воскликнул Даав, подавив необычное желание придушить своего чалекет, – то меня бы и сейчас они не тревожили! Но речь идет о тебе, милый, – о том, на кого я всегда полагался, чтобы заручиться для меня благосклонностью Высоких Домов и вызволять меня из всех моих ужасных историй! Как мы будем жить, если оба окажемся за рамками Кодекса?

Эр Том вдруг как-то сразу обмяк: он привалился к подлокотнику кресла. Глаза его были широко открыты и совершенно серьезны.

– Я попросил Энн, – медленно проговорил он, – стать моей супругой по контракту.

– Да неужели? – Даав изумленно моргнул и запоздало вспомнил, что нужно дышать. – А что она сказала?

– Она мне отказала.

«И ученая землянка, – с благодарностью подумал Даав, – достойна всяческих похвал!»

– Тогда, конечно же, больше говорить не о чем. Если она тебя отвергла – значит, отвергла. Говорить об общем доме – значит только игнорировать слово дамы и наносить ущерб ее меланти. Определенно твои обязанности по отношению к ней…

– Я глубоко убежден, – мягко прервал его Эр Том, – что она желает, чтобы мы стали спутниками жизни. Как и я.

Дааву оставалось только безмолвно на него воззриться – что он и сделал, совершенно открыто. Когда он наконец снова заговорил, его голос звучал абсолютно нейтрально, став простым повторением только что полученной информации.

– Ты желаешь, чтобы вы с Энн Дэвис стали спутниками жизни.

Эр Том наклонил голову.

– Всем сердцем.

– Почему?

Лиловые глаза смотрели все так же открыто, удерживая его взгляд.

– Я ее люблю.

– Ха!

Даав готов был признать, что это не является невозможным, хотя прежде страсти Эр Тома не были особенно теплыми. Он вспомнил горячий взгляд брата, устремленный на лицо землянки, то, как бережно он следил, чтобы она не сделала ошибки во время трапезы, и как потом пошел так далеко, что разложил перед ней всю колоду, тщательно объяснив роль каждой карты… Наверное, это действительно некий род любви. И все же…

– Прошло три стандартных года с тех пор, как ты с ней виделся, – спокойно заметил он. – И в течение всего этого времени…

– В течение всего этого времени, – пробормотал Эр Том, – я не встретил ни одного лица, которое показалось бы мне привлекательным, не чувствовал ни малейшего желания. В течение всего этого времени я был мертвецом, лишенным радости. А потом я увидел ее снова, и это было как будто… как будто с нашей последней встречи прошел всего лишь день, и меня помнили – и мне были рады. Я был долгожданным. Желанным.

«О боги!» Даав едва заставил себя остаться сидеть на подлокотнике кресла, продолжая слабо сжимать пальцами чашу с мисравотом и смотреть брату в глаза. В душе его с рычанием проснулась ревность: ведь Эр Том принадлежал ему, любовь Эр Тома была его собственностью, которой он не собирался делиться с какой-то…

Он заставил себя тихо и медленно вздохнуть, утихомиривая свои чувства. Эр Том был его братом, человеком, которого он любил больше всех на свете, его идеальной противоположностью, его противовесом. Ранить своего брата – значило бы ранить самого себя, и какая радость будет от того, что оба получат смертельные удары?

– Это… – проговорил он и сам услышал, насколько хриплым стал его голос. Он откашлялся. – Это тот вопрос, который ты собирался представить Делму?

Эр Том согласно кивнул.

– Это так.

Он поднял взгляд, и в глазах его появилась тревога.

– Я… поговорил бы… немного… со своим братом – прежде чем беспокоить Делма.

– А кто бы так не сделал!

Даав протянул над игральным столом свою руку. Кольцо Корвала блеснуло в лучах света, и он с абсурдным чувством облегчения ощутил, как Эр Том сжал его пальцы в крепком и теплом пожатии.

– Делм пока ничего не слышал, – поспешно заявил он, проклиная меланти и дефект генов, из-за которых Карин не смогла получить Кольцо.

Однако Карин ни за что не Увидела бы юного Шана и скорее всего моментально отправила бы ученую землянку восвояси, не дав ей ни кантры, ни решения. А Эр Том стал бы жертвой такого наказания, какое подсказало бы ей злорадство. Он резко вздохнул и крепко пожал пальцы брата.

– Ты должен мне рассказать, – попросил он. – Брат – то, что ты привез домой своего ребенка – и в особенности его мать! – как это делает тебя готовым заключить брачный контракт в соответствии с приказом твоего Тоделма?

Губы Эр Тома сжались, хотя он и не выпустил руки Даава.

– Ты сочтешь меня безумцем, – прошептал он, и в лиловых глазах блеснули слезы.

– Милый, мы все безумцы, – отозвался Даав, на этот раз не пытаясь смягчить правду. – Спроси кого угодно: все скажут тебе одно и то же.

Появилась легкая улыбка – всего лишь чуть приподнялись уголки губ, – и этот лучик осушил сверкающие слезы.

– Да, – негромко согласился он. – Но, видишь ли, я не целиком готов казаться таким самому себе.

Он чуть сжал пальцы Даава, а потом отпустил его руку.

– Когда я расстался с тобой несколько недель назад, я намерен был привести в исполнение один план, который почитал необходимым исполнить. После чего я… надеялся… предстать перед Целителями со спокойным лицом и уйти от них послушным.

Даав пошевелился на своем подлокотнике.

– Целители… в этом не было необходимости, если не считать того, что ты не привел свой план в исполнение.

– Да. – Эр Том вздохнул. – И тем не менее необходимость существовала. Как я уже сказал, последние три года я не видел ни одного лица, которое бы мне понравилось. Три года… траура… по той, кому я подарил нубиат. Какое право я имел являться с этим на заключение контракта? Дочь Нексона молода, это ее первый брак. Честь требует, чтобы ее супруг был внимательным, способным на… доброту. Мне давным-давно следовало бы обратиться к Целителям, но только я не хотел забывать…

Он судорожно вздохнул и взялся за рюмку, хотя пить не стал.

– Я хотел встретиться с Энн, – тихо признался он, – только чтобы сказать ей, что я ее любил. Я знал, что эти слова будут ей дороги. И я не мог допустить, чтобы этот факт полностью потерялся благодаря искусству Целителей. Это должно было стать… простым шагом, легко осуществимым.

– А ребенок? – тихо спросил Даав.

Эр Том поднял руку, чтобы провести пальцами по ярким волосам: эта привычка указывала на крайнее смятение мыслей, и такой жест очень редко появлялся с тех пор, как он оставил детство позади.

– Никакого ребенка не было, – проговорил он, и в его голосе тоже проявилось смятение. – Три года назад не было ни ребенка, ни речи о ребенке.

– О! – Даав опустил глаза, остановился взглядом на колоде и взял ее, а потом застыл, держа ее в руке и пристально глядя в никуда.

– И ты все еще жаждешь эту женщину? – спросил он.

Эр Том рассмеялся – отрывисто и резко.

– Жажду? Я умираю без нее! Я поражаю самого себя своим желанием! Для меня нет звуков без ее голоса, нет ощущений без ее прикосновения!

Даав поднял голову, потрясенно глядя в лицо своего брата. Спустя пару мгновений он прикоснулся языком к пересохшим губам.

– И тем не менее она отказывается от брачного контракту – упрямо продолжил он, намеренно заставляя себя говорить рассудительно-спокойным тоном. – Не исключено, что… глубина твоей страсти… может… без всякого для нее бесчестья… не быть взаимной!

– Она взаимна, – ответил ему Эр Том с абсолютной уверенностью одержимого, – во всех отношениях.

Даав прикусил губу.

– Хорошо, – уступил он, все еще спокойно и рассудительно. – И тем не менее чистая страсть – это не то основание, на котором нас учат строить союз спутников жизни. Ты употребляешь такие слова, что я вынужден заподозрить, что ты действительно сделал ошибку, дав нубиат слишком рано, прежде чем твоя страсть была удовлетворена. В таком случае более мудрым решением было бы отправиться с этой дамой на виллу на океане, позволить себе полную меру радостей, вернуться домой, когда ты ими насытишься, и…

– Когда насыщусь!

Эр Том стремительно вскочил на ноги. Даав инстинктивно встал – и встретился с братом взглядом, ощущая нечто похожее на ужас.

Эр Том подался вперед, прижав ладони к крышке карточного стола. Его глаза стали темно-фиолетовыми.

– Насыщения нет, – заявил он с абсолютной и полной решительностью.

Разведчиков обучают множеству приемов, которые позволяют им выживать среди потенциально враждебных людей. Дааву пришлось сейчас прибегнуть к одной из таких уловок: он намеренно расслабил мышцы тела, позволил губам раздвинуться в слабой улыбке, полураскрыл ладони. Спустя пару мгновений он с удовлетворением заметил, как Эр Том тоже расслабился: плечи его перестали быть такими напряженными, глаза остыли. Он вздохнул и выпрямился с немного виноватым видом.

– Прости меня, денубиа, – тихо сказал он. – Я не собирался с тобой драться.

– Конечно, нет, – мягко отозвался Даав. – Хотя я вынужден заметить, что ты планируешь рассказать Делму о весьма щекотливой ситуации. – Он склонил голову набок. – Возможно, было бы… поучительно, если бы я поговорил с Энн наедине… – Он намеренно ленивым жестом поднял руку, останавливая готового запротестовать собеседника. – Только чтобы услышать, как она сама рассматривает происходящее.

Он чуть кивнул и позволил себе улыбнуться.

– Мне ведь придется это услышать, рано или поздно.

Он получил в ответ слабую улыбку.

– Конечно, придется.

– Безусловно. И завтра для этого будет достаточно времени, потому что мне пришла пора – увы! – распрощаться и оставить тебя с этой пугающей кипой деклараций.

Он снова наклонил голову.

– А тем временем обещай мне, что не станешь арендовать дома в городе – по крайней мере завтра. Ладно?

– Обещано.

Эр Том кивнул, а потом обошел столик, чтобы предложить ему руку. Рука об руку они прошли по всевозможным коридорам и через залитую лунным светом Восточную веранду. У машины Эр Том обнял Даава, и тот мысленно обругал свои предательские мышцы, которые чуть заметно напряглись.

Этого оказалось достаточно. Эр Том подался назад, глядя в его освещенное луной лицо.

– Ты на меня сердишься.