Текст книги "Леди Джен, или Голубая цапля (др. перевод)"

Автор книги: Сесилия Витс Джемисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 23
Новая мать

На следующее утро Маргарита по просьбе мадам Ланье приехала к ней вместе с маленькой Джен. Девочку отвели наверх, в детскую, где Этель и Мей, дочери хозяйки, уже ждали ее, а почтенную начальницу приюта пригласили в кабинет.

Долго длилась беседа о судьбе сиротки. Особенно любопытен был рассказ Маргариты о том, как усердно хлопотал добрый Пешу, чтобы раскрыть мошенничество старухи Жозен и ее сына.

– Без помощи месье Пешу, – говорила Маргарита, – нельзя было ничего сделать, так как приходилось собирать сведения не только в Америке, но и в Европе. Денег потребовалось немало, а Пешу, как вам известно, человек небогатый.

– Муж и я, – сказала мадам Ланье, – считаем своей священной обязанностью не жалеть средств, пока не будет доказано, что сирота – дочь Джен Четуинд. А сейчас я попросила бы вас, милая Маргарита, оставить у меня девочку.

Маргарита с удовольствием исполнила желание мадам Ланье, и Джен тотчас вызвали из детской, где она играла с детьми. На ней было довольно грубое приютское платье, но, несмотря на это, она выглядела привлекательно. Все любовались ее оживленными глазами и ямочками на щеках.

– Иди, иди сюда, моя дорогая! – воскликнула мадам Ланье, привлекая к себе леди Джен. – Говори скорей, как тебя лучше звать: леди Джен или просто Джен?

Девочка с минуту подумала, посмотрела на Маргариту и с улыбкой ответила:

– Мне больше нравится, когда меня зовут леди Джен, а мисс Маргарите – когда меня зовут просто Джен.

Тут мадам Ланье отперла резной ящичек и вынула оттуда фотографию.

– Взгляни, дитя мое, – сказала она, – кто на снимке?

Джен побледнела и впилась глазами в карточку.

– Это папа и мама! – крикнула она в волнении. – Это моя милая, милая мама! – И с этими словами она бросилась на шею Маргарите и залилась слезами.

– Кто же теперь усомнится, что это дочь Джен Четуинд? – проговорила мадам Ланье. – Маргарита, я прошу вас оставить девочку у меня. С этой минуты я считаю ее моей дочерью.

Маргарита отвела Джен в детскую, приказала снять с нее приютскую одежду, переодела девочку, расцеловала ее и уехала в приют.

Прошло часа два. Мадам Ланье сидела у себя в комнате и торопливо писала.

В комнату вошел Артур Менар. Он посмотрел на мадам Ланье – та улыбнулась.

– Не спрашивай меня ни о чем, – сказала она, – погоди несколько минут, все узнаешь…

Наверху, в детской, раздался смех. Вслед за этим с лестницы сбежали и вошли в кабинет три девочки в белых платьях, с шелковыми розовыми поясами. То были обе дочери мадам Ланье и леди Джен.

Как только дочери мадам Ланье увидали знакомого гостя, они радостно, со смехом бросились к нему, а леди Джен остановилась на месте как вкопанная, на ее лице мелькнула улыбка и выразилось беспредельное изумление.

Мадам Ланье внимательно следила за нею.

Девочка, крепко сжав руки, робко подошла к гостю и вежливо сказала:

– Позвольте вас спросить, не вы ли тот мальчик, что подарил мне голубую цаплю?

Артур пришел в восторг. Он привлек к себе девочку и, обняв ее, ответил:

– Да, леди Джен, я тот самый мальчик, который подарил вам голубую цаплю. Значит, вы меня помните? А я был уверен, что вы меня давно забыли.

– О, нет! Я-то вас не забыла! – шаловливо заметила девочка. – А вот вы… меня не сразу узнали…

– Нет, нет, моя прелесть! Сразу узнал, но не подошел, чтобы убедиться прежде, узнаете ли вы меня.

– А я повторяю, что вы меня не узнали, когда мы встретились во второй раз.

– Во второй раз! Быть не может! Где и когда вы могли меня видеть во второй раз?

– Видела! Это было во вторник, на масленице. Вы меня не узнали, потому что я была в маске, – при этом леди Джен лукаво улыбнулась. – Я ведь крикнула вам: «Это я! Я леди Джен!», но вы мне не ответили, хотя повернулись в мою сторону и внимательно посмотрели на меня. Конечно, лицо мое было скрыто маской и меня нельзя было узнать.

– Да, теперь я вспомнил. Немудрено, что я не мог вас узнать. Да и могло ли мне прийти в голову, что в измятом, изодранном домино скрывается леди Джен. Почему же вы вторично меня не окликнули?

– Я, право, думала, что вы меня давно забыли.

– А где же Тони? Вы ее отдали кому-нибудь? – И Артур, пристально посмотрев на девочку, улыбнулся.

– Нет, я никому не отдавала своей милой цапли, я любила ее, берегла… но она у меня пропала… Меня послали на улицу петь. Когда бывало холодно, я привязывала ее на веревочке в комнате, а тут она сорвалась и убежала. Тетя Полина уверяла меня потом, будто Тони выскочила на улицу и что поймать ее она не могла: у нее болели ноги… Ах, как я плакала, как долго искала Тони! Я до того тосковала, что не было сил петь.

Джен замолчала.

– Милая, дорогая девочка! Ни в чем-то она не изменилась, осталась той же, – говорил Артур, обращаясь к мадам Ланье и разглаживая волнистые волосы Джен. – А помните ли вы, – продолжал Артур, – тот день, когда мы ехали в вагоне и я подарил вам цаплю?

– Конечно, помню.

– Да, но ведь вы ехали не одна, а с мамой? Где же мама?

– Не знаю, – серьезно отвечала девочка. – Сначала я думала, что она вернулась в прерии и скоро снова приедет ко мне. Но теперь я уже больше не жду ее: я уверена, что она уехала к папе и никогда ко мне не вернется.

– Не можешь ли ты припомнить, моя дорогая, в какое именно время твоя мама уехала? – спросила мадам Ланье.

– Видите ли, я, кажется, была очень долго больна и ничего не помню, а когда выздоровела, то тетя Полина уверяла, что мама на время отправилась домой и скоро сюда вернется.

– Припомни, когда мама уехала, вы жили тогда на улице Добрых детей?

– Нет, мама уехала раньше. Мы жили тогда по ту сторону реки. Потом тетя Полина, ее сын Эдраст и я с Тони – мы все ехали рано утром в большой, большой лодке, вышли на берег и наняли квартиру на улице Добрых детей.

– Ты видишь, Арчи, что Джен и не выезжала из Гретны, – заметила мадам Ланье.

– А где же теперь эта тетя Полина? – спросил Артур у девочки.

– Не знаю! Я от нее убежала и с тех пор в глаза не видела.

– А почему вы от нее убежали? Что она, злая?

– Нет, нет, прошу вас, не говорите больше об этом! – вскричала взволнованная Джен.

– Оставим ее в покое, Арчи! – сказала мадам Ланье, усаживая на колени девочку. – Она и без того натерпелась. Успокойся, моя милочка, забудь противную тетю Полину. Ты никогда ее больше не увидишь. Ты теперь будешь жить с нами, а утром мы с тобой съездим на улицу Добрых детей; ты отвезешь подарки всем своим друзьям.

– Не плачьте, милая леди Джен, – заговорил Артур, – я тоже приготовлю вам подарок, такой, какого вы и не ожидаете!

На следующее утро мадам Ланье и леди Джен отправились на улицу Добрых детей. Экипаж остановился у зеленой решетки домика мисс Дианы д’Отрев.

Леди Джен, немного сконфуженная и улыбающаяся, поднесла ей как рождественский подарок материю на платье.

Пепси пришла в неописуемый восторг, когда в это же утро ей принесли передвижное складное кресло, которое было и кроватью, и коляской, и креслом для сиденья; в этом кресле она могла теперь передвигаться без посторонней помощи. Матери ее, Маделон, принесли из магазина теплое пальто. Мышка подпрыгнула чуть ли не до потолка, когда модистка подала ей картонку с нарядной шляпкой, украшенной – о, восторг! – пунцовыми перьями. Старику Жерару подарили нарядный костюм. Подарками и гостинцами леди Джен засыпала и семью Пешу.

* * *

Наступил канун праздника. Гостеприимный дом Ланье сиял огнями. К знакомым нам девочкам добавилось еще до двенадцати приглашенных детей. Все они – веселые и довольные – собрались в залу.

Дети перебегали из одного угла в другой, рассматривая свои подарки. Говор, смех, радостные восклицания раздавались со всех сторон. Особенно интриговала неизвестно откуда доставленная корзина.

– Да чья эта корзина, папа? – спрашивала маленькая Этель Ланье у отца, который осторожно развязывал таинственный подарок.

– А вот мы скоро увидим, – отвечал Ланье, поглядывая на леди Джен, которая сияла от восторга, любуясь нарядными игрушками.

Артур Менар не мог отвести от нее глаз.

Долго развязывал мистер Ланье высокую тростниковую корзину, так привлекавшую детей. Наконец он снял крышку и вслух прочитал:

Подарок леди Джен

от Артура Менара.

– Что я говорила? Что я говорила? – весело кричала маленькая Этель. – Это подарок для леди Джен – и, верно, чудесный!

В это время отец ее торжественно передал вскрытую корзину Артуру, а тот, улыбаясь, поставил ее у ног леди Джен.

– Надеюсь, что вы довольны моим подарком? – спросил он, вынимая голубую цаплю и опуская ее на ковер.

– Ах! – воскликнула в восторге девочка. – Это Тони, моя милая Тони!

Она схватила птицу обеими руками и начала целовать ее.

– А уверены ли вы, дитя мое, что цапля вас узнала? – спросил мистер Ланье.

– О, конечно, уверена! Тони не может меня забыть. Мне стоит только спрятаться и позвать ее – она тотчас прибежит ко мне.

– Джен, миленькая! Попробуй! Попробуй! – весело закричали девочки.

Их отец взял на руки цаплю, отнес на другой конец залы, спрятал за широкое кресло и опустил на пол.

Вслед затем леди Джен вполголоса чирикнула и закричала:

– Тони! Тони! Тони!

Надо было видеть, в какой восторг пришли дети, когда голубая цапля, немного распахнув крылья, побежала, переваливаясь, по зале и отыскала леди Джен. Возгласы и смех наполнили комнату.

Дети целовали птицу, гладили ее и долго не могли успокоиться.

Со следующего дня начались тщательные поиски с целью выяснить загадочную историю леди Джен. Оказалось, что в городе находился доктор Дебро, который лечил в доме Жозен приезжую даму с ребенком, хорошо помнил их лица, не забыл и голубую цаплю.

Мало того, нашлись люди, которые случайно были свидетелями погребения матери леди Джен и могли указать ее могилу. Что касается вещей, привезенных умершею, то они пропали бесследно, уцелели только часы, сохраненные Пешу.

Леди Джен осталась на воспитании в семье Ланье, где особое внимание обратили на ее прекрасный голос. Имя девочки-певицы скоро стало известно в городе.

В тесном кругу друзей, куда входили семья Пешу, Пепси и ее мать, Диана и старый Жерар, постоянно заботились о девочке-сиротке – общими силами воспитывалась леди Джен.

Голубая цапля занимала среди них почетное место. Когда, по праздничным дням, дети весело и шумно играли, а смуглая Мышка стрелой носилась по комнате, – голубая цапля важно расхаживала вокруг них, иногда останавливалась и, поджав одну ногу, стояла неподвижно, точно мраморная.