Текст книги "Соль в ране"

Автор книги: Серж Лафоре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 10

Аллисон и Ватфорд пытались удержать руль. И вот уже три часа провели в этой тяжелой борьбе, стоя бок о бок и сопротивляясь страшным морским волнам.

Ураган налетел на них сразу и напоминал огромную оплеуху. «Марютея» летела по волнам, пытавшимся поглотить ее. В серой дымке из облаков, дождя и водяной пыли почти ничего не было видно.

Когда Эдвардс произвел последние измерения, он определил, что «Марютея» находится в двухстах шестидесяти милях на юго-востоке от острова Кандаву, что южнее Вити-Леву, самого большого острова архипелага. Эдвардс объявил всему экипажу о месте нахождения судна.

Вид моря был страшен. Волны с грозным шумом вставали подобно огромным сине-зеленым холмам с вершинами, покрытыми пеной. Они наваливались на корабль с кормы, пытаясь раздавить судно. Волны казались прозрачными на уровне неба, по которому бежали облака, похожие на дым от гигантского пожара. И всякий раз любая волна могла стать последней, и их дикое давление особенно чувствовали рулевые, прикладывавшие все свои силы, чтобы удерживать корабль. Но они понимали, что от их тяжкого, опасного труда, требующего постоянного внимания, зависит безопасность экипажа и жизнь всех остальных на борту судна.

Ледяной дождь налетал порывами и совсем слепил людей, делая жесткой пеньку снастей, ступеньки скользкими и мокрыми и превращая паруса в наждачную бумагу, о которую обдирали руки.

Ослепленные водяными потоками, отупевшие от грохота волн и порывов ветра, не раз валившиеся с ног от неравномерной качки, промокшие матросы работали как каторжники.

От полубака до полуюта натянули штормовые поручни, длинные веревки, позволявшие экипажу передвигаться, не рискуя быть унесенными потоками воды, что беспрестанно обрушивались на палубу «Марютеи».

Никто не думал об отдыхе или еде – нужно было спасать корабль. Ветер налетел внезапно, резкими порывами, и «Марютея», на которой не успели убрать паруса, постоянно зарывалась в штормовое море. Фок спустили во время вахты Деланнея, а чтобы убрать большой парус, не хватило времени. И теперь рано или поздно он грозил разорваться в клочья, потому что уже не было возможности развернуться по ветру носом или кормой, чтобы его свернуть.

Это обстоятельство вызвало ссору между Эдвардсом и Деланнеем. Эдвардс считал, что сейчас есть риск потерять не только парус, но и мачту. Деланней пытался оправдаться тем, что ураган налетел внезапно и застал всех врасплох. Митчел разделял мнение Эдвардса: действительно, главная мачта могла сломаться, если погода не улучшится.

Эдвардс отличался упрямством, но и умел брать на себя ответственность. Страшнее была бы потеря главной мачты, но он пытался сохранить и большой парус, который нечем было заменить. Как только море слегка стихло, он воспользовался этим и отдал приказание:

– Убрать большой парус!

Весь экипаж бросился к главному шкоту, к валам и топенантам.

– Он очень сильно надут, – крикнул Форшем.

– Если он лопнет, то нам достанется! – добавил Келлер.

Эдвардс хлопнул Аллисона по плечу и спокойно произнес:

– Приготовиться к развороту.

– Корабль может перевернуться!

– Делайте то, что вам приказано, Аллисон! Ведь если мы потеряем мачту, то неизвестно, чем все кончится.

Аллисон толкнул локтем Ватфорда:

– Давай, малыш, сейчас самое время.

Они навалились на рулевое колесо так, что их мышцы грозили порваться. «Марютея» медленно, словно нехотя, начала поворачиваться носом к ветру. Парус провис и понемногу начал хлопать, напоминая пушечные выстрелы. Волна ударила в борт, почти завалив корабль.

– Еще, еще руля! – крикнул Эдвардс.

Ватфорд был близок к обмороку.

– Как дела на палубе? – спросил Эдвардс.

– Потихоньку! – ответил Деланней.

– Довернуть легче! Мы почти правильно стоим.

На волне «Марютея» поднималась так, что показался ее киль. Главный парус медленно опускался. Матросы цеплялись за грубую ткань, а ее колебания раскачивали их, словно связки соломы. Дождь хлестал им в лицо, и ветер раздувал их плащи. Ольер увидел, как разорвался один из швов, причем дыра оказалась довольно большой.

– Парус рвется! – крикнул Ольер.

– Черт возьми! – заорал Деланней. – Спускайте его скорее!

Они делали все, что могли, ломая ногти, которые зажимала раздувавшаяся ткань паруса.

– Выбирайте штерты!

Матросы уже обвязали парус веревками, стягивая гафель и гик. На носу два малых кливера хлопали, как пулеметная очередь.

– Лечь на курс! – приказал Эдвардс.

Оба кливера надулись, и «Марютея» повернулась кормой к ветру. Маневр был сделан вовремя: новый порыв ветра завыл в оснастке, и море вздыбилось, обдав всех водяной пылью. Волны ринулись на штурм корабля, перехлестывая через палубу и переваливаясь через борт – шпигаты были залиты водой. Корабль погрузился в воду от форштевня до полубака, мачты скрипели и скрежетали от постоянных раскачиваний.

Измученные матросы задыхались от соленой воды, которую волны бросали им в лицо.

– Здорово сделано, месье! – воскликнул Аллисон.

Эдвардс лишь улыбнулся в ответ. Ватфорд уже плакал от усталости.

– Деланней! – позвал Эдвардс.

– В чем дело?

– Пошлите Форшема к штурвалу!

– Нет, не надо! – запротестовал Ватфорд. – Я еще смогу продержаться.

– Отставить! – и Эдвардс похлопал по плечу рулевого.

Со стороны шлюпки по правому борту с силой хлынула волна до самого стрингера, добралась до груди матросов, вцепившихся в штормовые поручни, затопила стойку главной мачты, с огромной силой ударила в большой люк и, уже теряя силу, нахлынула на кубрик. Она еще могла многое смести на своем пути, крутясь у основания мачты, как вокруг плотины, и вот она осталась на палубе огромной массой, весом в десятки тонн.

Стоя по грудь в воде, матросы ждали. «Марютея» сильно кренилась на правый борт.

– Если хлынет еще одна такая волна… – проронил сквозь зубы Келлер.

Другой волны не было, и корабль медленно выпрямился. Он тяжело освободился от воды, и вот показался стрингер, люк, похожий на черный пляж, ручная лебедка. Вода, отступив, ударила по ногам, и, когда она совсем спала, все наконец смогли перевести дух и начать двигаться.

– Он выдержал, сукин сын! – крикнул Ван.

На корме Ватфорд медленно приходил в себя, но его лицо все еще покрывала мертвенная бледность. Кровь стучала в висках, а спина, на уровне поясницы, болела так, словно в нее всадили нож.

– Все в порядке, малыш? – спросил Аллисон.

– Все в порядке.

Аллисон, старый морской волк, казалось, был сделан из стали. Его грубое лицо научилось противостоять ветрам, морю и дождю, а сильные руки с потрескавшейся кожей ловко справлялись с ударами волн по перу руля.

– Ты еще и не такое увидишь, – сказал он. – Ну а на сегодня, мне кажется, все.

– Все? – недоверчиво переспросил Ватфорд и с трудом поднялся.

Действительно, небо было охвачено каким-то странным светом с красноватыми проблесками, кое-где сливавшимися вместе и становившимися гуще и кровавее. Дождь внезапно прекратился, и море показалось более приветливым.

«Марютея» тоже вошла в зону света, который залил весь корабль, окрасил кливера, и свет и тени в своей фантастической игре побежали по мачтам.

Ольер находился впереди, у лестницы полубака, когда почувствовал, что ветер слабеет. Его лицо расплылось от удовольствия, и он крикнул:

– Ветер слабеет!

На полуюте Эдвардс упорно молчал.

– Ветер слабеет, – словно эхо, повторил Ватфорд.

– Не надолго, – прошептал Эдвардс, ощупывая свою трубку в кармане плаща.

Внезапно наступила ночь.

Эдвардс потянулся и подвинулся к переднему ограждению полуюта. И вдруг последняя волна подбросила «Марютею» с кормы. Эдвардс качнулся, но успел ухватиться за ограждение, а вся палуба снова оказалась залита водой, хотя это и продолжалось совсем не долго.

– Деланней, оставьте всех наверху!

– Хорошо.

Митчел поднялся на полуют и остановился перед Эдвардсом, шарившим в кармане в поисках табака.

– Можно ли раздать экипажу кофе, месье?

– Трентон должен находиться со всеми на палубе, – ответил Эдвардс. – Мне нужен весь экипаж.

– Я понимаю, что это только затишье, но людям надо бы раздать что-нибудь горячее. Слишком тяжелая работа выпала на их долю.

Боцман был прав, и Эдвардс понимал это. Если силы экипажа не поддержать перед другим раундом… страшно даже подумать, что еще ожидает их после внезапного затишья. А этот свет и странные кровавые проблески перед наступлением ночи несомненно были дурным предзнаменованием. По движению корабля Эдвардс чувствовал, что море лишь переводит дыхание, как борец во время паузы.

– Митчел, что вы думаете о затишье?

– То же, что и вы, месье. Будет ураган, так что мы пережили только цветочки, если можно так выразиться.

– Ясно. Отдыхаем часа два или три, и все получат кофе. Я и сам с удовольствием выпью чашку.

Он набил трубку и добавил:

– Можете объявить экипажу о раздаче двойной порции рома. Это придаст людям силы.

Митчел с удовольствием потер руки:

– Я пойду предупрежу Трентона.

– Нет, подождите минуту.

Эдвардс вошел в рулевую рубку. Накинув на плечи одеяло, там уже часов пять дремала Даун. Но, несмотря на отдых, девушка казалась очень бледной. Эдвардс легко тронул ее за плечо, и она сразу открыла глаза.

– Извините, мисс Фарлен. Вы ведь умеете варить кофе?

– Разумеется.

– Я бы хотел вас попросить на время заменить Трентона. Он мне нужен на палубе, и не мешало бы напоить людей. Пустые желудки действуют на моральное состояние, а нам еще неизвестно что придется выдержать.

Она встала и отбросила одеяло на кресло:

– Я уже иду.

Эдвардс улыбнулся ей, полез в карман брюк и вытащил ключ с латунной биркой:

– Вот ключ от кладовой. Берите ром и все, что посчитаете нужным. Люди устали, а нам еще предстоит пережить много неприятностей.

Она с беспокойством посмотрела на него и возразила:

– Но ведь погода улучшилась, и ветер стих.

– Неважно, мисс Фарлен. В этих широтах всегда так.

– Мы далеко от земли?

– Точно не знаю. Может быть, в шестидесяти милях от Фиджи. Со времени моих измерений прошел не один час. Возможно, мы отклонились от островов, но ночью я не могу определиться.

Она положила ключ в карман, затянула пояс плаща и вышла из рубки. Эдвардс направился за ней. Митчел ждал их снаружи.

– Мисс Фарлен сварит кофе, – сказал ему Эдвардс. – Помогите ей без осложнений добраться до камбуза.

– Есть. Пойдемте, мисс. Думаю, что вы сварите кофе во много раз вкуснее, чем та грязная вода, которую нам подает Трентон.

– Еще минуту, Митчел, – продолжал Эдвардс. – Неплохо бы получать кофе и ром по двое, чтобы не было толкотни. Стоящих по правому борту напоите первыми, потому что они меньше спали и неизвестно когда еще смогут отдохнуть.

– Отлично, месье.

Митчел взял Даун за руку и помог ей спуститься по скользкой от морской воды лестнице. С полуюта раздался голос Эдвардса:

– Деланней, поставьте фок на три рифа!

– Ясно, – ответил Шон.

Корабль сильно качнуло, и Даун чуть не упала у лестницы полуюта.

– Надо проскочить между двумя волнами, – предупредил боцман. – А то вы вымокнете.

– Высохну у плиты.

Митчел засмеялся и сказал:

– Вы как-то быстро привыкли к морю.

– Я уже плавала, – ответила Даун.

На палубе в темноте ночи двигались люди, и властный голос Деланнея подстегивал их:

– Форестер, Келлер – к валам! Травите!

Волна перехлестнула через стрингер, рассыпалась у ног Даун, и Митчел едва успел приподнять ее на своих руках.

– Не успеем проскочить, – проговорил он смеясь.

– Побыстрее, ребята! – командовал Деланней.

Трудная корабельная жизнь продолжалась в этих сумерках. Кайма белой пены с шумом возникла у правого борта, и Даун вздрогнула.

– Вот теперь пора, – предупредил Митчел.

Корма «Марютеи» опустилась, Митчел подождал, пока волна дойдет до отвеса фок-мачты, и когда почувствовал, как полубак начал подниматься, то бегом потянул Даун за собой, и через тридцать секунд они были в камбузе.

– Ну вот мы и на месте, мисс Фарлен, и, я думаю, совсем не вымокли.

– Только ноги чуть-чуть, – сказала она, подходя к печи. – А где находится кладовая?

– Надо спуститься в большой коридор. Дверь в кладовую как раз за лестницей трапа полуюта.

Печь еще горела. Митчел любезно подбросил туда дров и угля, и тяга сразу же возобновилась.

– До скорого, мисс.

Митчел открыл дверь и выбежал. Даун наполнила пресной водой самый большой чайник, который смогла найти, и поставила его на плиту, прислонив к железному ограждению, которое удерживало посуду от скольжения во время готовки. Она стала искать кофе, но оказалось, что коробка упала в ведро с золой. Весь кофе, смолотый Трентоном, больше никуда не годился. Даун взяла электрический фонарик, висевший на гвозде, зажгла его и вышла.

Неуверенно она добралась до кормы. Дул слабый ветер. Стояла полная ночь. Видимо, все маневры уже были выполнены, потому что никто не отдавал никаких приказаний. В местах, защищенных от ветра, виднелись неясные тени. Даун понадобились обе руки, чтобы удержаться, и она, погасив фонарь, положила его в карман и дальше пошла по штормовому поручню.

Палуба поднималась, наклонялась и опускалась под ее ногами; корпус корабля глухо поскрипывал. Справа и слева от нее шумело море. Отчетливо слышался таинственный шум движущихся волн, хотя белые гребни не были видны.

В коридоре полуюта Даун зажгла фонарь, легко нашла маленькую дверь, которая вела в трюмное отделение, и стала спускаться по узкой лестнице. Теперь она различала, как ударяли волны по корпусу: здесь, внизу, стон судна под напором волн слышался постоянно. Из трюма доносился привычный запах мокрого дерева, угля и застоявшейся воды.

Даун нашла другой коридор между товарными трюмами и в конце его увидела дверь с номером. На бирке ключа была та же цифра, и Даун почувствовала себя уверенней. Справа от нее железная лестница без поручней спускалась в трюм. Придерживая рукой дубовую переборку, Даун пошла к двери и вдруг остановилась, почувствовав неладное. Под ней что-то ритмично скрипело, напоминая звук бурава, который крутят сильной рукой.

Даун вернулась назад и остановилась у железной лестницы. Шум не прекращался, и она, оставив фонарь, стала осторожно спускаться.

Внизу, в давящей темноте помещения, которое она приняла за трюм, Даун больше не слышала звука бурава, но вместо него раздался неясный шум, напоминающий шепот. На ощупь сделав несколько шагов, она натолкнулась на что-то деревянное. Даун нагнулась и узнала крышку люка, поднятую на петлях. Значит, имелся и другой вход?

Даун встала на колени и, просунув голову в отверстие, увидела слабый свет, закрытый бочками. В этом свете скрестились две струи воды толщиной с руку. Ее сердце, казалось, выскочит из груди, и, сжав зубы, Даун спустилась вниз. Под ней вода с шумом перекатывалась с борта на борт. Даун не решалась смотреть вниз, но вода скоро коснулась ее лодыжек. Когда она стала на пол, вода доходила ей до колен. Вдруг под ней возникла неясная тень. Холодная и жесткая рука закрыла ей рот, а другая – крепко сжала ее. Даун пыталась вырваться и укусила руку, которая душила ее.

– Не двигаться или я тебя убью!

По голосу Даун никого не смогла узнать и сильно ударила своего противника ногой, но закачалась и упала. Вода сомкнулась над ней, и вонючая жидкость попала ей в рот. Ее снова схватили, и вновь рука закрыла ее губы. Даун повисла как мешок и перестала сопротивляться.

– Давай-ка ее сюда, – прошептал другой такой же неясный голос.

Даун почувствовала, как ее схватили и подняли, ударив головой о крышку люка, и затем, хотя ее глаза были закрыты, она поняла, что ее положили на пол. Она не двигалась. Рядом с ней раздался звук тяжелых морских ботинок, потом стук, и Даун поняла, что те, кто напал на нее, заколачивают крышку люка. Тогда она резко выдохнула и сильно закричала.

Жестокий удар по голове прервал ее крик…

Когда она пришла в себя, то увидела, что Эдвардс поддерживает ее голову, а Ватфорд и Митчел с тревогой смотрят на нее.

– Что случилось? – спросил Эдвардс.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Ватфорд проходил мимо двери коридора и услышал ваш крик.

Митчел держал в руке керосиновый фонарь и напоминал доброго духа со смятой зюйдвесткой на голове.

Даун попыталась встать, но в ее глазах заплясали искры. Она поднесла руку ко лбу и, все вспомнив, вцепилась в плечо Эдвардса:

– Эдвардс, далеко ли мы от берега?

– Я пытался связаться с берегом по нашей маленькой бортовой рации, – ответил он. – Мы примерно в сорока милях от Фиджи.

– Послушайте, я уверена, что судно хотят потопить!

– Да что вы такое говорите?

– Я думаю, что их было двое. Они просверлили отверстия в днище, и я видела, как полилась вода. Я удивилась, что они меня сюда вытащили.

Ватфорд подскочил к крышке люка, схватил за кольцо и дернул. Затем побледнел как полотно и хрипло сказал:

– Крышка пробита!

Он приставил ухо к дереву и тотчас произнес:

– Да, это правда. Вода проникает в трюм, слышно, как она шумит.

Ватфорд уже почти встал, но судно качнулось, и он свалился на живот… Одним прыжком он вскочил на ноги.

– А что вы здесь делали? – спросил у Даун Эдвардс.

– Я хотела взять кофе и рома в кладовой.

Эдвардс показал на распахнутую дверь кладовой:

– Это вы открыли?

– Да нет же! – крикнула она. – У меня не было времени для этого.

– Дайте мне мой ключ.

Даун поискала в карманах несколько раз и уже начала нервничать:

– У меня его больше нет. Его у меня украли!

Эдвардс помог ей подняться и, подняв фонарь, пошел в кладовую. Все мешки оказались разорваны, баки с водой пробиты, на сало, муку и сахар была высыпана каустическая сода и порошок для чистки посуды, а также разлита канистра денатурата и бочка мазута.

Носком ботинка Митчел покопался в этом месиве и проворчал:

– Вот это номер. Ни пожрать, ни попить. Ничего, кроме воды.

– И трюм затоплен, – добавил грустно Ватфорд.

– Митчел, – приказал Эдвардс, – поднимитесь в плотницкую и принесите инструменты и деревянные пробки. Захватите с собой Трентона и откройте мне люк.

– Хорошо, месье.

– Ватфорд, найдите Деланнея и передайте ему от моего имени, что нужно сделать перекличку.

– Бегу, месье.

Эдвардс остался вдвоем с Даун. Желтый свет фонаря делал резкими черты их лиц.

– Слишком поздно, – произнесла Даун устало. – Они уже на своих местах.

– Вы уверены, что их было двое?

– Да.

– Они переговаривались?

– Да, но я не смогла распознать их голоса.

– Пошли наверх. Нужно включить насос.

Эдвардс выругался и добавил:

– Чертов Арчер сыграл с нами злую шутку из-за своего равнодушия к моторам. Если бы дизель работал! Но он обожал ходить под парусами, как в доброе старое время.

На палубе дул ветер, и Даун почувствовала себя лучше.

– Идите в рубку, – сказал Эдвардс.

– Пойду переоденусь. Я свалилась в воду в трюме.

Деланней вышел из темноты и отрапортовал:

– Все на местах! Но зачем понадобилась эта перекличка?

– Мы тонем, – ответил Эдвардс. – Два вредителя просверлили корпус и заблокировали крышку нижнего трюма.

– Боже мой!

– Попробуем починить это с Трентоном. Следите за командой, Деланней. Я пойду к насосу.

Насос находился у основания главной мачты и был снабжен бензиновым мотором, а еще к нему можно было присоединить двойной рычаг и качать вручную. Эдвардс надеялся, что насос их выручит, но через полчаса он узнал грустную новость.

Трентону удалось открыть крышку, и когда они с Митчелом спустились вниз, то увидели, что вода уже залила отверстия, о которых говорила Даун, и теперь невозможно было заделать их пробками. Трентон с Митчелом, правда, пытались, но безуспешно. Потом, как только они запустили мотор насоса, его цилиндр взорвался, потому что кто-то оставил там несколько болтов. И в довершение всего, когда Деланней стал пересматривать продукты, обнаружил, что их осталось дня на два для всего экипажа. С тяжелым сердцем он проверил запасы питьевой воды: в каждой цистерне плавала нефть.

Противник действовал весьма методично.

Эдвардс и Деланней совещались в ходовой рубке. Они оба падали от усталости, а под ними «Марютея» набирала шесть тонн воды в час.

– Деланней, нужно во что бы то ни стало добраться до Фиджи.

– Уж не думаете ли вы оставить корабль?

– Только в крайнем случае. Мы сможем укрыться в заливе Бити Роро и, если потребуется, выбросимся на берег.

Деланней согласно кивнул:

– Вы подозреваете кого-нибудь?

– Да.

Эдвардс посмотрел на Даун, которая спокойно спала, и ответил:

– Скоро узнаете. Не забывайте, что у нас на борту на двести тысяч долларов необработанных алмазов.

– Я об этом помню.

Деланней вышел.

«Марютея» легла на новый курс. Трентон пытался починить насос, а Деланней ждал подходящего момента, чтобы поговорить с Ваном и Келлером.

– Неплохо, – сказал он им, – но не думайте, голубки, слишком легко выкрутиться и не забывайте, что вы здесь не одни.

– У нас хорошая память, – усмехнулся Ван.

– Тем лучше для вас.

Шторм налетел на них с сумасшедшей силой и скоростью, обращая в ничто все планы людей, и выжить мог только тот, кто был способен хранить хладнокровие во что бы то ни стало.