Текст книги "Соль в ране"

Автор книги: Серж Лафоре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

На палубе вахтенные матросы громко разговаривали. Эдвардс подошел к поручням и скомандовал:

– Все по местам.

Ворча, матросы разошлись, а Эдвардс подошел к компасу.

– Почему вы не рассказываете нам, что произошло? – спросила Даун.

– Я сделаю это, – начал он, – но прежде всего, где находились мисс Фарлен, и вы, Деланней?

– Мы гуляли по палубе, – объяснил Деланней. – В каюте слишком душно. Я услышал выстрелы, когда находился у носового трюма, и понял, что звук доносится с кормы. Тогда я побежал.

– Ну а вы, мисс Фарлен, где были вы?

– На полубаке.

– Так вы находились не вместе с Деланнеем?

Она не ответила.

– Почему бы все ему не рассказать? – спросил Деланней.

– Мы поссорились, – произнесла Даун. – И вот уже около четверти часа мы не были вместе, но мы не уходили с передней части корабля.

– Деланней, можете ли вы подтвердить, что мисс Фарлен действительно находилась на полубаке?

– Нет, – ответил Деланней. – Что касается меня, то я разговаривал с Форшемом, и он сможет это подтвердить.

Эдвардс невозмутимо обратился к Даун:

– Уверены ли вы, что Деланней находился у носового трюма?

– Разумеется нет, ведь было слишком темно.

– Вы переходите всякие границы, Эдвардс, – возмутился Деланней.

– Я пытаюсь разобраться, – сухо ответил тот и хлопнул по плечу Ватфорда. – Как вы себя чувствуете?

– Ничего, месье.

– Станьте к штурвалу. Скоро полночь – вам стоять недолго.

Ватфорд стал к штурвалу, и Деланней отошел в сторону. Эдвардс взял Даун под руку и повел ее из рубки.

– Почему вы поссорились? – спросил он.

– Шон очень ревнив.

– Он, видимо, вас хорошо знает?

– Не лучше, чем вы.

Деланней с сигаретой в зубах подошел к ним:

– Эдвардс, вы должны объяснить нам, что произошло в вашей каюте?

Эдвардс коротко, однако не пропуская ничего важного, рассказал им, что случилось.

– Если у этого типа имелся ключ от сейфа, – сказал Деланней, как только Эдвардс закончил свой рассказ, – значит это он убил Арчера.

– Разумеется, – пробурчал Эдвардс. – Ему была нужна шкатулка, и если бы я не поскользнулся, я бы знал, кто он.

– Вы говорите, лампу в коридоре почти погасили?

– Да. Из-за этого я принял Сейджа за убийцу и выстрелил в него. Он видел, как кто-то убегал через люк полуюта.

Деланней затянулся, выпустил дым и произнес:

– Не повезло Сейджу. Зачем, однако, этот человек открыл ваш иллюминатор?

– Об этом я уже подумал, – сказал Эдвардс. – Этот иллюминатор шире остальных. Арчер увеличил его, чтобы в его каюте было светлее. Худой человек мог пролезть в этот иллюминатор. Он готовил себе путь к бегству, если я его застану у сейфа. По веревке он, наверное, собирался подняться на палубу, где Ватфорд не мог его узнать, потому что у него были завязаны глаза. Я позволил ему взять то, что ему требовалось, и он вышел через дверь. Сейдж его спас, подставив себя.

Деланней усмехнулся:

– Это большой хитрец. Можно сказать, что он предвидел, как боцман появится в коридоре в нужный момент и сыграет роль громоотвода.

– Нет, – возразил Эдвардс. – Он просто воспользовался обстоятельствами и не растерялся.

– О Сейдже этого не скажешь! – произнесла Даун.

Эдвардс достал пистолет из кармана и протянул его Даун:

– Возьмите это, мисс Фарлен.

– Зачем он мне нужен?

– Хватит того, что я убил одного невиновного.

Ни секунды не медля, она взяла пистолет и направила его в грудь Эдвардса.

– Шон, куда вы посадили этого человека?

Эдвардс, рассмеявшись, сделал шаг в сторону.

– Не двигайтесь, – приказала Даун. – Я понимаю вашу роль в этой истории. Почему я не сообразила раньше? Вы знали, что лежит в шкатулке, и решили взять все себе.

Он засмеялся еще громче и произнес:

– Вы с ума сошли. Зачем мне шкатулка с сокровищами матроса, у которого нет ни гроша за душой. Это бессмысленно!

Она подняла ствол пистолета на несколько сантиметров.

– Прекрасно, – продолжал Эдвардс. – По-вашему, я убрал Арчера и шлепнул Сейджа под предлогом, будто он подозревал меня в преступлении. Так!

– Пожалуй.

– Сожалею, но у меня есть свидетели, которые могут подтвердить, что я находился на палубе, когда Арчеру перерезали горло. К тому же я не знаю, что в этой проклятой шкатулке, но утверждаю, что Гош мне это скажет, даже если мне понадобится лупить его в течение часа.

– Вы этого не сделаете, – закричала она.

– А почему бы нет?

Мгновенным движением он вырвал у нее пистолет из рук:

– Мисс Фарлен, у меня имелись все основания оберегать жизнь Сейджа. Он был единственным офицером на борту, и его некем заменить, а мне не хочется потерять корабль. Я за него отвечаю перед судовладельцем. Нам предстоит еще долгий путь, а барометр мне не нравится.

Он повернулся к Деланнею, который с улыбкой спокойно курил.

– Деланней, сделайте мне одолжение.

– Слушаю.

– Вы офицер флота, и я прошу вас разделить вахты со мной.

– Я уже был полицейским, и этого мне вполне достаточно.

– Деланней, речь идет о безопасности всех людей на корабле.

– Ладно, Эдвардс. Я стану на следующую вахту.

– Благодарю.

Эдвардс взял Даун под руку, и она подчинилась его железной хватке. Они спустились на палубу.

– Форшем! – позвал Эдвардс.

Из темноты выскользнула тень.

– Да, месье.

– Вы говорили с Сейджем перед выстрелами?

– Да, месье.

– Разбудите Трентона и скажите ему: пусть займется трупом, который он найдет в коридоре, да пусть на завтра приготовит мешок с балластом.

– Слушаюсь!

«Еще один мертвец, – подумал Форшем по дороге. – Господи! Если так пойдут дела, похоже, что мы все перемрем!»

– Мисс Фарлен, – начал Эдвардс, – очень жаль, что у вас нет алиби.

– Вам нравится говорить гнусности, – ответила она, освобождая руку.

– Ночью у вас не было сколько-нибудь сложных препятствий, а причины вашего пребывания на борту «Марютеи» остаются очень неясными.

– Это смешно!

Эдвардс остановился под эллингом левого борта и сказал:

– Только вы сами можете прояснить ситуацию.

– Послушайте, Эдвардс, я ведь находилась не одна на палубе. Со мной был Гош, и он убежал только после того, как мы услышали выстрелы в коридоре.

– Гош? – удивился Эдвардс. – Но это не его вахта!

– Он хотел поговорить со мной.

– Поговорить? Так вы его знаете?

– Да, – твердо ответила Даун. – Он был слугой моего дяди, который умер в Южной Африке, и мой отец привез его с собой в Сидней.

Эдвардс наконец начал понимать, в чем дело.

– А эта шкатулка из черного дерева? – спросил он.

– Она моя.

Даун поискала в своем корсаже и достала небольшой ключик, подвешенный к золотой цепочке.

– Возьмите этот ключ, – сказала она и, не говоря больше ни слова, ушла, оставив его одного.

ГЛАВА 7

Они собрались в ходовой рубке вчетвером. Несмотря на позднее время, никому из них не хотелось спать. Наоборот, все четверо находились в прекрасной форме, потому что знали: сейчас будет вынесено окончательное решение.

На полуюте, рядом со штурвалом, слышались шаги Деланнея, добровольного вахтенного офицера. Ночь выдалась жаркой, влажной и очень темной. «Марютея», которую слегка подталкивал слабеющий бриз, тяжело шла вперед. Стенные часы показывали без десяти час.

Дан Эдвардс сел. Напротив него в кресле Арчера устроилась Даун Фарлен. Рядом неподвижно стояли Гош и Петер Ван.

– Итак, – начал Эдвардс, – можно сказать, что это настоящий трибунал?

– Не время для шуток, – серьезно произнесла Даун.

Эдвардс посмотрел на нее.

– С виду у нас у всех совесть чиста, – возразил он. – Но тем не менее двое убиты на борту судна, а третий погиб в результате несчастного случая.

– Любопытный несчастный случай!

– Я имел в виду Гарсия.

– Я тоже, Эдвардс.

Он наклонился и внимательно посмотрел на лица двух матросов. Гош не сводил глаз с Даун, и в его взгляде читалась огромная любовь. Ну, а Ван пытался скрыть беспокойство, изображая на своем лице безразличное выражение.

Эдвардс продолжал:

– Мы собрались здесь, чтобы окончательно выяснить историю шкатулки. Я считаю, что именно из-за нее произошли все неприятности.

Даун хотела что-то сказать, но он остановил ее жестом.

– Сначала, – заявил он, – я должен сообщить, что все сказанное здесь будет записано в рапорте, который я передам в руки морских властей в Сан-Франциско. Вам слово, мисс Фарлен.

– История проста. Брат моего отца, Вильям, с юности обосновался в Южной Африке. Он жил в Претории, в Грасвале, и мы никогда не получали от него писем. У отца были дела в Сиднее, и он часто ездил туда. Я училась.

– Где?

– В университете Беркли в Калифорнии. Однажды отец сказал мне, что его брат умер. Перед поездкой в Преторию он попросил меня приехать в Сидней, чтобы подождать его возвращения и присмотреть за домом. Мой дядя не имел семьи и не оставил других наследников, кроме отца. Я приехала в Сидней и ждала его возвращения вместе со старой гувернанткой-австралийкой. Отец предупредил меня о приезде телеграммой. Он пробыл в Претории четыре месяца, уладил все дела по наследству дяди, и ему больше нечего было там делать. В одном из писем он упомянул имя Гоша.

– А при чем здесь Гош?

– Он старый знакомый нашей семьи, – ответила Даун. – Гош служил у нас еще в Америке. Мой дядя взял его с собой в Южную Африку, а отец хотел привезти его назад.

– Ну а дальше?

– Я не знала, когда отец приезжает, – ответила она. – Он не уточнил дату, потому что был довольно рассеянным человеком. Наконец он приехал, но болезнь свалила его, он слег и заставил меня привести к нему Гоша, а затем рассказал о наследстве дяди Вильяма.

Даун замолчала на мгновение, окинув всех отсутствующим взглядом, а затем продолжила глухим голосом:

– Наследство оказалось немалым: на двести тысяч долларов необработанных алмазов. Они запаяны в ящике, который заперт как раз в шкатулке из черного дерева. Отец завещал их мне и подписал все необходимые бумаги. Он приготовил все заранее, потому что чувствовал себя очень плохо.

– Он заболел в море?

– Да.

– Но он вам сказал, на каком судне он вернулся?

– Нет, Эдвардс. К тому же я слишком беспокоилась и даже не спросила его об этом.

Эдвардс улыбнулся:

– Я полагаю, что Гош ввел вас в курс?

– Вы очень догадливы, – проронила она.

– Он должен был вам сказать, что если ваш отец не приехал на обычном пассажирском пароходе, то на это у него имелись свои особые причины?

Она холодно посмотрела на него и согласилась:

– Совершенно верно.

– Алмазы не были продекларированы на таможне, не так ли?

– Да.

– Продолжайте, мисс Фарлен. Это очень интересно.

– Остальное вы знаете. В Сиднее меня ожидали неприятности с полицией из-за отравления отца. У меня отобрали паспорт, и я решила изъять его, потому что его отправили на проверку в консульство США. Я воспользовалась приемом и пришла туда, куда меня не приглашали. Народу было много, и я забралась в бюро консула незамеченной, но там меня застал Деланней. Он не сдал меня полиции, а вывел, не привлекая ничьего внимания.

Эдвардс нагнулся вперед:

– Это вас не удивило?

– Немного, но не тогда. Позже мы с ним это обсудили.

– Хорошо, – сказал Эдвардс. – Из-за того, что у вас не было паспорта, вы и выбрали такое малозаметное судно.

Она согласно кивнула:

– Я хотела уехать из Сиднея как можно скорее.

– Из-за алмазов?

– Да.

– Вы в этом уверены?

Она бросила на него резкий взгляд и повторила:

– Да. Я доверила шкатулку Гошу. Он мне объяснил, что «Марютея» идет в Сан-Франциско и что он поступил на судно матросом. Мы не могли вместе появиться на корабле, не вызвав подозрений. Гоша могли арестовать в любое время. С «Марютеи» высадили двух больных матросов, и Гош узнал об этом от Вана, с которым познакомился в порту.

– Это правда, Ван?

– Да, месье, – ответил Ван.

– Что же дальше, мисс Фарлен?

– На корабле я встретилась с Шоном Деланнеем. Денег у меня не было, и он заплатил за мой проезд. Я верну ему деньги в Сан-Франциско.

– Когда продадите бриллианты?

– Разумеется.

Эдвардс скрестил руки на столе:

– Скажите, мисс Фарлен, не хотели бы вы найти убийцу вашего отца?

Она вздрогнула и возразила:

– Я же о нем ничего не знаю.

– У вас нет ни малейшего подозрения?

– Нет.

– Вы лжете и противоречите сами себе, мисс Фарлен. Вы знаете, на каком судне прибыл ваш отец. На «Марютее», которая шла прямо из Кейптауна.

Даун ничего не ответила и лишь поджала губы.

– Это не очень-то ловко, – с иронией произнес Эдвардс.

– У меня не было выбора, – возразила она.

– Ну, это вы только так говорите, – прервал ее Эдвардс. – Шхун, слава богу, хватает, а о пароходах я и не говорю. «Лондон-Сити» снялась с якоря за сутки перед нами.

– Гош заключил контракт с «Марютеей».

– Да. Я его узнал, но ничего не сказал.

– Почему?

– Ждал, чем это кончится.

– А Арчер?

– Вероятно, тоже.

Она резко встала:

– Эдвардс, вы грубиян! Мой отец почувствовал себя плохо на «Марютее», и отравил его Арчер, который знал, что лежит в шкатулке.

В первый раз Гош решил заговорить:

– Месье Фарлен знал о признаках отравления дурманом. Он посоветовал мне следить за моим здоровьем. Если бы он умер до Сиднея, я должен был бы забрать у Арчера шкатулку.

Эдвардс повернулся к Даун:

– Вы с этим согласны?

– Да, – ответила она. – Для Арчера драка в кубрике явилась спасением. Я поняла, что ему было нужно, когда он позвал меня в свою каюту вечером, перед тем как его убили.

– Что он вам сказал?

– Он хотел разделить алмазы. Если я не соглашусь, он собирался сдать меня французским властям в Новой Каледонии.

– Каким же образом?

– Обвинив в отравлении отца и попытке к бегству.

– Но вы ведь и сейчас в бегах, мисс Фарлен?

Они обменялись взглядами, которые больше напоминали скрещенные рапиры.

– Я ищу убийцу Арчера, – продолжил Эдвардс, – что не советую вам выпускать из вида, мисс Фарлен. Не без причины вы выбрали именно «Марютею». Возможно, вы допустили большую неосторожность.

Она рассмеялась и сказала:

– Я почему-то почти уверена, что Арчер ввел вас в курс дела, Эдвардс.

Он поднял брови и спросил:

– Меня?

– Вы ведь первый его помощник, и скорее всего вы вместе составили план, как завладеть алмазами. Ну а случай помог вам. Если только это можно назвать случаем.

– Да вы сумасшедшая! Я находился на полуюте вместе с Сейджем, когда убили старика!

– Сейдж умер от вашей руки.

– Сейдж был моим свидетелем, – гневно возразил он. – Какая мне выгода от его смерти?

– Вероятно, он тоже являлся вашим сообщником.

– Что вы этим хотите сказать?

– Да то, что можно не делиться по-братски, а попытаться остаться одному и все забрать себе. Особенно если это на 200 тысяч долларов необработанных алмазов, которые не объявлены на таможне. Став капитаном, вы можете подделать все рапорты. Вы ведь здесь наместник бога, Эдвардс. Иногда это удобно.

Он не возражал, а задумался на несколько мгновений, сжав челюсти.

– Мисс Фарлен, – выдавил он наконец, – я верну вам шкатулку. Гош и Ван будут свидетелями. Вы ее получите завтра же утром.

В рубке повисло тяжелое молчание. Появление Деланнея сняло напряжение.

– Погода меняется, – сказал он.

Эдвардс встал, взглянул на барометр и ухмыльнулся:

– Если ветер поднимется, то это случится не раньше рассвета. У нас будет время принять меры.

Деланней вышел, ободряюще улыбнувшись Даун. Эдвардс снова сел:

– Ну а теперь вы двое. Ван, почему вы заявили, что шкатулка ваша?

Ван переминался с одной ноги на другую.

– Это все из-за Гоша, – начал он с трудом. – Он меня нервировал своей таинственностью. Я хотел над ним подшутить, а он к этому отнесся слишком серьезно.

– Вы пытались открыть шкатулку?

– Да!

– Зачем?

– Ну… интересно.

– Однако объясните, почему вы сказали Арчеру, что шкатулка ваша?

– Надо было оправдаться за удар ножом, который я нанес Гошу. У Арчера скверный характер, и я предпочел все запутать. В Сан-Франциско я бы сказал правду, уже ничем не рискуя.

– Думаю, что он не лжет, – проговорил Гош. – Я ведь первым на него набросился, и ему нужно было защищаться.

– Ясно, – резко сказал Эдвардс. – Идите оба к черту, и без глупостей!

Они быстро вышли. Эдвардс раскурил трубку и поймал на себе взгляд Даун.

– Я предоставлю вам право просмотреть мой рапорт, – произнес он. – Теперь на мой счет вы спокойны?

– Да, – ответила она с внезапной нежностью в голосе. – Я, видимо, зря вышла из себя.

– Забудем об этом.

Она встала, он тоже. Уверенной походкой девушка направилась к двери.

– Даун…

Она остановилась, повернув голову:

– Что, Эдвардс?

– Ничего… Спокойной ночи.

ГЛАВА 8

Когда после вахты Деланней уступил место Эдвардсу, он сказал, что страшно хочет спать, и спустился к себе в каюту. Но Деланней солгал. Он мог не спать по многу ночей, почти не уставая.

На руле стоял матрос Митчел и напевал старую шотландскую песенку. Его сильные руки сжимали штурвальное колесо, ставшее вдруг безжизненным. «Марютея» медленно тащилась с обвисшими парусами. Волны били ей в корму с левого борта.

Со стороны могло показаться, будто корабль стоит в тазу с черной маслянистой жидкостью. Воздух был таким же густым и неподвижным, как и море. Иногда легкий ветерок внезапно обдувал теплыми волнами лица моряков, стоявших на вахте.

В такелаже почти невидимые мерно хлопали мокрой парусиной марсели. По палубе раздавались медленные шаги вахтенных. Иногда они останавливались, чтобы поговорить друг с другом. Кто-то насвистывал песенку без конца и без начала.

Эдвардс почувствовал себя одиноким, что с ним нередко случалось. Он подошел к рулевому. Митчел был хорошим моряком, и Эдвардс подумал о нем как о новом боцмане. Он мало говорил, но всегда по делу, был очень энергичным, и по возрасту также подходил для новой должности.

– Сколько времени вы на «Марютее»? – спросил Эдвардс.

– Три года, семь месяцев и шестнадцать дней, месье. Я поступил на судно, еще когда им командовал Коллиндвул, которого затем сменил Арчер.

Эдвардс выбил пепел из трубки за ограждение и начал снова ее набивать, чтобы она не успела остыть.

– Место Сейджа свободно, – произнес он.

Митчел молчал.

– Хотите занять его? – продолжал Эдвардс.

– У меня на это есть право, – просто ответил Митчел.

– Возможно, но это пока временное назначение. Если я останусь капитаном судна, оно станет постоянным.

– Думаю, это справедливо. Я знаю «Марютею» дольше, чем вы, месье.

– Станете на вахту со следующей сменой, после того, как она отдохнет. А что касается назначения, я объявлю об этом экипажу при пересменке в восемь утра.

– Слушаюсь, месье.

– Полагаю, что могу на вас рассчитывать?

Митчел согласно кивнул. Он не удивился и не обрадовался, а рассматривал свое назначение как вполне естественное.

– Разумеется, месье, – сказал он.

Эдвардс был доволен. Наконец-то у него под рукой появился верный человек, который усвоил дисциплину и мог ее поддерживать в экипаже. Но Эдвардс понимал, что его злоключения на этом не кончатся. Человек, побывавший в его каюте, был опасен и действовал последовательно.

– Как руль, Митчел?

– Напоминает сверток тряпья, месье.

– Мы делаем меньше двух узлов из-за этого бриза, похожего на комариный чих.

– Лаг показал полтора узла при смене вахты в полночь.

Эдвардс посмотрел на компас.

– Пассат стих, – заключил Митчел.

– Что вы об этом думаете?

Митчел втянул в себя воздух и поднял голову. Свет лампы в рубке придавал ему болезненный вид.

– Мы уже получили предупреждение, все это может кончиться ураганом. Хоть и слабый этот бриз, однако он до добра не доведет.

– Но вдруг повезет и будет просто гроза?

– Возможно.

Эдвардс очень надеялся на это. С экипажем, где людей не хватало и их моральный дух был не на высоте, ему не хотелось противостоять настоящей буре.

– Как дела в кубрике? – подчеркнуто рассеянным тоном спросил он.

Митчел ответил не сразу. Он тщательно обдумывал ответ:

– Да так, – начал он. – Люди обсуждают последние события. Смерть Арчера принесла всем скорее облегчение…

Митчел замолчал, словно пытаясь выяснить, не сказал ли он лишнего.

– Продолжайте, Митчел, Арчер не являлся моим другом.

– Старик был слишком груб с нами.

– Мне это известно! А смерть Сейджа?

– О его смерти все уже знают. Трентон не мог не рассказать нам обо всем.

– Да ему никто и не приказывал молчать. Так что же говорят о смерти Сейджа?

Митчел пожал плечами и ответил:

– Никто на вас не злится. Все знают, что вы его шлепнули по ошибке. Форестер сказал, что ему наплевать и он на вашем месте сделал бы так же. Но все это нервирует людей, и особенно то, что на борту находится преступник. Но, как сказал Форшем, это нас не касается.

– Согласен, – кивнул Эдвардс. – Это не касается всего экипажа, но вы бы хотели, чтобы это грязное дело скорее было выяснено?

– Естественно, месье.

Митчел выправил нырок «Марютеи» и спросил:

– Вы кого-нибудь подозреваете, месье?

– Да, – ответил Эдвардс.

– И вы знаете, кто это?

Эдвардс выпустил дым до того, как начал отвечать:

– Думаю, знаю.

– Это… кто-нибудь из экипажа?

Эдвардс сделал нетерпеливый жест:

– Хватит об этом, Митчел. Пока еще все неопределенно. Похороны Сейджа состоятся после смены вахты в восемь часов.

– Хорошо, месье.

Эдвардс спустился с полуюта и обошел палубу. С виду все казалось в порядке, и матросы стояли на своих местах. Правда, он заметил, что они замолкают при его приближении, однако он не сделал ни одного замечания, поднялся по лестнице полубака, оперся о кабестан и задумался. В его воображении вдруг возникла Даун, улыбавшаяся ему на фоне ночи. Но вот она стала серьезной, и он почувствовал на себе взгляд холодных и острых, как два клинка, глаз.

Эта смелая девушка – настоящая чертовка, и она доказала, что может быть опасным противником.

Эдвардс постарался отогнать от себя этот образ, который беспокоил и привлекал его. Он отошел от кабестана и спустился на палубу. Вдруг зигзаг молнии прорезал ночь на горизонте и в ярком колеблющемся свете Эдвардс увидел весь корабль перед собой: его высокие, крепкие мачты, белые паруса и матросов на полуюте. Неожиданно кто-то, одетый во что-то светлое, вынырнул со стороны галса, и Эдвардс бросился навстречу.

– Где Эдвардс? – спросила Даун.

– На носу, – ответил очень знакомый голос.

И тотчас девушка налетела на Эдвардса, так что ему пришлось ее поддержать.

– Что с вами, мисс Фарлен?

– Я стояла у иллюминатора моей каюты, – запыхавшись, объяснила она. – Из-за этой жары я не могла уснуть. И вдруг что-то тяжелое упало за борт, а секунды через две меня позвали.

Ее взгляд был неподвижен, и она вся дрожала.

– Кто вас позвал?

– Эдвардс, я уверена, что какой-то человек упал за борт! Я… Я думаю, что это Гош.

– Почему вы так считаете?

– Только он таким образом произносил мое имя, – ответила она охрипшим от волнения голосом.

Эдвардс все еще держал ее за руку и почувствовал, что Даун действительно вся дрожит. Он подумал, что Гош был на вахте и эта нескончаемая ночь…

Он выхватил свисток из кармана и пронзительно свистнул.

– Все наверх! – крикнул он. – Келлер, займите место Митчела у руля!

– Есть, месье.

– Митчел, лечь в дрейф!

– Есть лечь в дрейф!

– Форшем, принести фонарь!

– Да, месье.

Эдвардс сильно встряхнул Даун.

– Когда вы услышали, как вас позвали? – спросил он.

– Не прошло еще и двух минут.

Он быстро сосчитал: полтора узла скорости, зыбь, которая тормозит движение. Да, оставался хоть маленький, но шанс.

Матросы, отдыхавшие после вахты, с ворчанием поднимались наверх, потирая глаза.

– Человек за бортом, – объявил Эдвардс. – Митчел, сделайте перекличку!

При свете фонаря, который Форшем принес и поставил на палубу, пересчитали весь экипаж.

– Нет Гоша, – сообщил Митчел.

– Я же вам говорила, – выдохнула Даун.

– Ясно, – произнес Эдвардс, отпуская ее руку.

Митчел сухо давал команды, распределяя людей. Эдвардс ждал, когда судно ляжет в дрейф, а затем подошел к матросам.

– Ольер и Ван – к шлюпке правого борта, – приказал он. – Форестер со мной – к шлюпке левого! И побыстрее!

И матросы бросились к шлюпкам, срывая с них тенты. Заскрипели блоки.

– Вира! – скомандовал Митчел.

Эдвардс побежал к корме, заскочил в коридор и, стукнув кулаком в дверь, вошел в каюту Деланнея. Тот спал на койке. Эдвардс резко тряхнул его.

– Подымайтесь сейчас же на палубу, Деланней. Гош упал за борт.

– Что?

– Одевайтесь, – нетерпеливо повторил Эдвардс. – Вы поможете Митчелу, который заменяет Сейджа, а я поеду в одной из шлюпок.

– О'кей.

– Надо спасать Гоша. – И Эдвардс выскочил из каюты, сломя голову бросившись к левому борту. Теперь уже шесть фонарей освещали палубу и в каждой шлюпке имелось еще по одному.

Эдвардс сел в шлюпку, где Ватфорд уже почти поставил уключины весел.

– Вылезайте, Ватфорд.

Матрос выскочил на палубу.

Шлюпка медленно снималась и наконец тяжело плюхнулась в воду. Форестер отпустил тали и взялся за весла. На носу Даун держала фонарь. Эдвардс увидел, что она в халате, и чуть не расхохотался, столь неуместной показалась ему эта одежда.

– Вам бы лучше остаться на борту, – заявил он.

– Сожалею, но я не могу бездельничать, когда речь идет о спасении Гоша.

– Ладно, но раз уж вы здесь, смотрите внимательно. Чертова волна будет нам мешать.

Шлюпка двигалась по следу «Марютеи». Форестер мощно греб, и они обогнали вторую шлюпку. Перегнувшись за борт, Даун смотрела во все глаза.

– Что-нибудь видите? – спросил Эдвардс, сидевший на руле.

– Нет, ничего.

– Мы должны находиться где-то рядом.

– С другой шлюпки раздался крик и кто-то принялся размахивать фонарем.

– Он там? – прокричал Эдвардс.

– Справа по борту от вас, – ответил Ольер, – что-то похожее на голову человека!

– Гош, держитесь! – воскликнула Даун.

– Право на борт, Форестер!

Тяжелая шлюпка разрезала черные волны, поднимаясь на гребень и затем опадая вниз.

– Я его вижу! – закричала Даун.

На гребне волны, едва освещенном двумя фонарями, показалась какая-то темная масса. Она повернулась вокруг своей оси, и рука со светлой ладонью, описав дугу, погрузилась в воду.

– Прямо, Форестер. Мы подходим.

Голос Эдвардса звучал настолько спокойно, что, несмотря на страх, Даун обернулась и посмотрела на него. Она не смогла различить выражения его лица, но подумала, что самым подходящим определением, наверное, было бы слово «каменное».

– Табанить резче, Форестер.

– Нас несет волна, месье!

Матрос задыхался, а лицо его заливал пот.

– Мы от него отходим, – простонала Даун.

Эдвардс бросил руль и схватил весло из рук Форестера. В этот момент шлюпку резко дернуло и раздался всплеск. Эдвардс посмотрел вперед – халат Даун белым пятном светился на носу шлюпки, а самой девушки не было.

– Сумасшедшая! – проревел Эдвардс.

– Она прыгнула в воду?

– Да.

Форестер присвистнул, громко воскликнув:

– Вот это да!

Даун плыла легко. Одной рукой она держала тело Гоша, подтягивая его к себе.

Наконец в шлюпке начали сильно грести и быстро нагнали ее. Эдвардс бросил весло, перегнулся через борт, схватил Гоша за одежду и вместе с Форестером втащил его в шлюпку.

– Он мертв! – крикнул Форестер. – Господи, да что же с ним стряслось?

– Зарезали как свинью, – прорычал Эдвардс, поднял глаза и, увидев две руки, цеплявшиеся за борт, схватился за них.

– Я поднимусь сама, Эдвардс, с носа. Разверните мой халат и подержите его, пожалуйста!

Он послушался. Даун ловко влезла в шлюпку, завернулась в тонкую ткань халата и молча уселась на носу. Шлюпка повернула к «Марютее», высокий силуэт парусов которой белел в темноте ночи. Подойдя к борту, они схватились за тали и надели их на крюки.

– Поднимайте! – приказал Эдвардс.

Наверху, когда они поднялись, Деланней встретил Эдвардса, как только тот перескочил через стрингер.

– Ну как? – спросил он.

– Гош мертв.

– Утонул?

Эдвардс подал руку Даун и ответил:

– Нет. Убит. Мисс Фарлен пришлось прыгать в воду. Отдайте приказ лечь на курс, Деланней.

– Сейчас.

Деланней с восхищением глянул на Даун, которая потряхивала своей мокрой головой:

– Вы очень храбрая девушка.

– Я пойду переоденусь, – бросила она, удаляясь.

«Марютея» медленно легла на курс. Матросы работали молча, совсем не удивляясь тому, что ими распоряжался Митчел, их новый боцман.

– Завтра утром придется хоронить еще двоих, – прошептал Деланней. – Решительно жизнь на этой шхуне висит на волоске.

– Вы пытаетесь острить? – съязвил Эдвардс.

– Совсем нет. Просто хочу понять. Можно подумать, что здесь умирают по двое.

Они направились на корму, оставив Гоша на руках Трентона, который окончательно превратился в служащего из похоронного бюро.

– Гош охранял мисс Фарлен, – сказал Эдвардс. – Эта охрана, я думаю, кому-то мешала, а значит, теперь мисс Фарлен в опасности.

Деланней даже подпрыгнул, воскликнув:

– Надеюсь, что вы ошибаетесь!

– Я тоже на это надеюсь. Однако, чем иначе объяснить это новое преступление?

– Да, пожалуй, ничем.

Деланней вздохнул и с трудом добавил:

– Проклятый день и проклятая ночь!

– Вы можете опять спать, если вам хочется. Мне-то кажется, что я больше совсем не смогу спать.

– Пожалуй, – согласился Деланней, – я тоже не буду больше спать. Мне нужно охранять Фарлен.

– Вам повезло, – улыбнулся Эдвардс. – Вам досталась лучшая работа.

Деланней остановился под вантами главной мачты.

– Кстати, – произнес он, – вы подумали сделать перекличку тех, кто еще пока жив?

– Да, – ответил Эдвардс. – Я хотел знать, кто отсутствует, хотя мисс Фарлен и назвала имя.

– Все пришли?

– К чему вы клоните?

– Слушайте, когда я говорю все, то имею в виду не только палубных.

– Лишь Трентон и Ваш освобождены от вахт. Достаточно ли вам этого?

Деланней отрицательно покачал головой и проговорил:

– Послушайте, этот ужасный удар ножом не дает мне покоя. Человек, убивший Гоша, был, очевидно, страшно зол. А вы как думаете?

– Я не слышал никакой ссоры до того, как мисс Фарлен пришла и сказала, что кто-то свалился за борт и что она услышала, как ее позвали…

Деланней быстро отскочил назад – какой-то фал сильно ударил его по лицу. Он посмотрел на мачту и увидел, как кто-то ловко поднимается по ней.

– Что вы хотите сказать, Эдвардс? – спросил он спокойно, не сводя глаз с мачты.

– Черт вас возьми, Деланней, – выругался Эдвардс. – Вы бы могли и извиниться, если наступаете на ноги людям!

– Наверху кто-то есть, – прошептал Деланней. – Не смотрите, а принесите лучше электрический фонарь! Я останусь у мачты.

И Эдвардс двинулся, громко бросив:

– Пойду схожу за трубкой.

Деланней прислонился к мачте. На всякий случай он крепко сжал в руке стальной костыль. Если у человека, который поднимается на мачту, возникнет желание слезть и у него будут дурные намерения, Деланней сможет его успокоить.

Эдвардс спокойно вернулся, по дороге обменявшись несколькими словами с Келлером.

– У меня есть все, что нужно, – шепнул он на ухо Деланнею. – Ну что, включать?

– Давайте.

Эдвардс нажал на кнопку и, направив луч фонаря на мачту, осветил человека, оказавшегося поваром.

– Ваш! – воскликнул Деланней.

– Какого черта тебе надо наверху? – закричал Эдвардс.

Вместо ответа Ваш схватился за бакштаги марса и начал взбираться по ним.

– Вниз! – приказал Эдвардс.

– Я поднимусь за ним, – произнес Деланней, бросился к лестнице, и быстро начал подниматься, засунув костыль за пояс.