Текст книги "Ночная незнакомка"

Автор книги: Серж Брюссоло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Отдайте оружие, – умоляющим тоном попросил Крук. – Никто из нас не желает вам зла. Вы страшно устали, Джейн, и не спали много ночей подряд. Все эти кошмарные сновидения, одолевавшие вас в последнее время, кого угодно вымотают, или я не прав? Теперь вы боитесь засыпать, однако если примете мое предложение, обещаю сделать все возможное, чтобы ваш сон восстановился. Я буду сидеть у изголовья кровати и охранять ваш сон. Разве не мечтаете вы о хорошем здоровом сне, о хотя бы одной ночи полного расслабления и отдыха?

Его голос, вкрадчивый, обволакивающий, не просто убеждал – гипнотизировал. Джейн стояла в растерянности, уже на грани того, чтобы внять советам своего бывшего спасителя. Шейн достал из кармана шприц и теперь держал его в руке, прижатой к бедру.

– Джейн, – продолжал нашептывать Крук, – я ваш друг. Я назначу вам курс лечения глубоким сном, и дела у вас пойдут гораздо лучше. Интересно, сколько дней подряд вы были лишены нормального сна?

– Не знаю точно, – нерешительно произнесла молодая женщина. – Меня постоянно преследовали видения… все эти образы… я закрывала глаза, и они оживали, начинали шевелиться в моей голове, наполняя ее кошмарами.

– А ведь это будет продолжаться, если я не вмешаюсь, – уговаривал Крук. – Вы больше никогда не сможете заснуть. Жизнь для вас превратится в сплошной ад. Ведь вам ясно, что я имею в виду? Нет ничего ужаснее постоянной усталости, которой нет конца.

– Да, – согласилась Джейн. – У меня больше нет сил.

Крук протянул к ней ладонь, развернув ее тыльной стороной. Она осторожно опустила на нее пистолет, еще хранивший влажное тепло ее руки. Шейн, воспользовавшись ситуацией, кинулся сзади на Джейн и вонзил ей в плечо иглу. Испустив звериный рев, она тут же с силой его отбросила, но было слишком поздно, игла вошла в мышцу до самого основания.

– Негодяй! – успела выкрикнуть Джейн. – Скотина!

Джейн сделала шаг к Круку, чтобы выхватить у него оружие, но ее ноги подкосились, она выпустила из рук чемодан и, окинув изумленным взглядом всех присутствующих, рухнула наземь. Мгновение отяжелевшая голова Джейн с глухим стуком ударилась об пол, и этот страшный звук резкой болью отозвался в груди Сары, которая бросилась к своей бывшей подопечной.

– Помогите мне ее перевернуть! – приказала она Шейну. – Боюсь, как бы при падении она себе что-нибудь не повредила!

Практикант неохотно повиновался.

– Мы только зря теряем время, – недовольно пробурчал он. – Давайте поскорее закинем ее в машину и смотаемся, скоро уже рассвет. Или хотите, чтобы нас арестовали за попытку похищения?

– Постойте! – встревожилась Сара. – С Джейн что-то не так: она едва дышит и вся посинела. Что вы ей ввели?

Она приложила ухо к груди Джейн. Ее сердце почти не прослушивалось, а затрудненное дыхание свидетельствовало о постепенной парализации дыхательных мышц.

Сара резко выпрямилась и посмотрела на Шейна.

– Вы ввели ей не транквилизатор, – сказала она, и в ее голосе зазвучал гнев, – а просто отравили. Господи, какой же я была дурой! Ведь можно было догадаться – именно вы пытались задушить ее в больнице… Почему мне раньше не пришло это в голову, почему?

Практикант побледнел и посмотрел на Сару с ненавистью.

– Сумасшедшая! – выкрикнул он. – Я и пальцем не дотрагивался до этой девицы!

– А укол? – вскрикнула Сара. – Что вы на это скажете?

– Не знаю, – заявил Шейн. – Крук… это он… он приготовил шприц.

Практикант повернулся к Круку, словно школьник, застигнутый на месте преступления, в надежде оправдаться. Его глаза застыли от ужаса. Сара проследила за его взглядом и содрогнулась. Крук направил на него пистолет, который минуту назад ему отдала Джейн. – Эй! – крикнула Сара. – Что за игры вы… У нее не хватило времени продолжить: Крук нажал на спусковой крючок. Выстрел был почти бесшумным, так что соседи скорее всего его не услышали. Шейн, получивший пулю прямо в грудь, повалился навзничь с широко раскрытыми глазами. Сара не сомневалась, что его смерть была мгновенной.

– Вы обезумели! – бросила она Круку. – Какое право вы имеете устраивать самосуд! Этим должна была заняться полиция…

Она замолчала, поскольку в ее голове вновь прозвучала последняя фраза Шейна: «Крук… это он… он приготовил шприц…»

Ей стало трудно дышать.

– Значит, вы, доктор? – спросила она, не сводя глаз с Крука. – Это вы? Вы ее отравили?

– Назад! – последовал короткий приказ, и Сара увидела, что дуло пистолета теперь направлено на нее. – И не делайте глупостей. Мне, разумеется, известно, что на вас бронежилет, так что я выстрелю в голову. Я, конечно, далеко не снайпер, но с такого расстояния не промахнусь. Быстро к стене и на колени!

– Не понимаю, – почти прошептала Сара, – почему вы убили Джейн? Какой смысл?

Крук подождал, пока Сара встанет к стене, затем обогнул распростертые тела и подкатил к чемодану, который Джейн уронила, перед тем как упасть.

– Знаете, что в нем?

– Наверное, одежда для переодевания и фальшивые документы, – предположила ирландка.

– Вовсе нет, – с раздражением произнес Крук. – В остальных – да, но только не в этом. Здесь все сбережения Нетти Догган, то, что убийце удалось скопить за целую жизнь, которую она посвятила уничтожению себе подобных. Три миллиона долларов, Джейн открыла мне эту тайну Нетти. Однажды ночью, сразу после операции, когда я пришел навестить Джейн в ее палату, она прошептала в полузабытьи: «Половину шести миллионов долларов… она спрятала в тайнике Красного Коня». И тогда мне показалось, что сквозь меня пропустили электрический ток. Половина шести миллионов – это три миллиона долларов! Совсем не плохо, не правда ли?

– Зачем вам столько денег?

Крук сорвал с лица маску респиратора и бросил на пол.

– Я вышел в тираж. Мои научные исследования никто не воспринимает всерьез. Анксиолитический препарат, устраняющий состояние тревоги, который я разработал, никогда не будет внедрен в производство, поскольку запрещен министерством пищевой и фармацевтической промышленности. А ведь я вложил в свои разработки кругленькую сумму. О, я мог бы разбогатеть, но вместо этого в конце концов залез в долги и подорвал доверие моих кредиторов. Если я не поднимусь, не исправлю положение немедленно, то закончу свою карьеру в амплуа фельдшера, делающего прививки детям иммигрантов-мексиканцев в каком-нибудь маленьком диспансере. Я слишком стар, чтобы все начинать с нуля без гроша в кармане.

Он медленно встал с кресла, резким движением отбросив в сторону шланги, соединявшие его с капельницами.

– Как видите, я не так уж плох, – с мрачной иронией произнес Крук.

Сара поняла, что сейчас он ее убьет. Единственным шансом на спасение была попытка утомить Крука разговорами в надежде, что он потеряет сознание.

– Зачем вы пытались задушить Джейн в больнице?

– Эта идиотка никак не хотела выписываться. Нужно было убедить ее, что за ней охотятся. Иначе как бы я узнал, где находится этот тайник Красного Коня? Я лишь слегка сдавил ей горло, просто чтобы напугать. А когда она все-таки вылетела из гнездышка, прописал ей снотворное. На самом деле препарат оказывал противоположное действие – вызывал во сне воображаемые образы и ситуации, извлекая их из подсознания. Его применяют для лечения некоторых пациентов, чья мозговая деятельность находится в угнетенном состоянии. Медикамент этот еще называют препаратом вытеснения. Расчет был на то, что при использовании его в больших дозах в голове Джейн оживут давно забытые картины ее прошлого или, иначе говоря, события, происходившие в ее жизни. Я надеялся расшифровать содержание ее снов и определить место, где находятся деньги Нетти. Для этого мне и пришлось нанять вас в качестве телохранителя. Мне нужны были видеозаписи пантомим Джейн и подробный отчет о содержании ее сновидений. Я почти сразу пришел к выводу, что с женщиной Джейн будет более откровенной.

Крук замолчал, ему было трудно дышать. Очень осторожно он наклонился и взял в руки большой чемодан.

– Что вы собираетесь делать? – не выдержала Сара.

– Кристиан убил Джейн, – ответил он. – На шприце обнаружат его отпечатки. Полицейские решат, что перед смертью ей все же удалось застрелить практиканта и… вас. Перед уходом я вложу ей в руку пистолет. Кресло вместе с чемоданом спущу лифтом вниз. Надеюсь, у меня хватит сил. Потом сяду в фургон и поеду к себе в больницу. Пройдут недели, прежде чем трупы обнаружат. Дверь практически герметично закрывает вход в квартиру, так что соседи долго не почувствуют никакого запаха. Как видите, ничего невероятного в моих планах нет. Но главное, я становлюсь обладателем половины шести миллионов долларов. В скором времени я подам в отставку и уеду в Мексику. С тремя миллионами долларов в хороших условиях нетрудно поправить свои дела.

По ставшему восковым лицу Крука струился пот. Сара вновь подумала, что, сумей она продлить их разговор еще на несколько минут, он обязательно потеряет сознание.

Свободной рукой Крук провел по чемодану, открыл оба замка, а затем поднял крышку. С того места, где находилась Сара, ей хорошо было видно огромное количество перевязанных зеленых пачек. Крук же застыл, словно внезапно пораженный столбняком, его рот приоткрылся, из груди вырвался страдальческий стон. По-видимому, произошло что-то непредвиденное, о чем Сара пока не догадывалась…

ГЛАВА 30

Ты умираешь, Джейн. Умираешь. Свет жизни в тебе гаснет, заставляя холодеть тело, словно чья-то немилосердная рука одну за другой выключает лампочки на пульте театрального освещения. Щелк, щелк, щелк. И с каждым новым щелчком умирает один из нервов, перестает сокращаться одна из мышц. Твое безжизненное тело распростерто на полу, но ты еще слышишь, как те, живые, разговаривают. Впрочем, их слова почти не имеют значения. Только сейчас к тебе пришла ясность сознания, теперь ты вспомнила все. Например, как впервые появилась у Нетти с магнитофоном под мышкой. Ты долго не могла прийти в себя от удивительного, восторженного ощущения, что эта старая, больная, разбитая ревматизмом женщина когда-то безжалостно убивала. Опрятная, такая безобидная на первый взгляд, в ее милой квартирке, обставленной английской полированной мебелью и украшенной нарядными салфеточками, аккуратными скатертями, с ее фарфоровыми безделушками и хрустальным письменным прибором. Разве можно было такое предположить?

Сначала ты, разумеется, подумала, что Джонатан Суорм ошибался. Нетти была очень осторожной, ее колючие глазки за толстыми стеклами очков словно пронзали тебя насквозь. Взгляд акулы. И тебе понадобилось время, чтобы ее приручить и растопить лед недоверия. Помнишь, как первое время Нетти неохотно говорила о себе, сообщала лишь незначительные подробности, цедя сквозь зубы слова. С виду обыкновенная старуха…

Можно ли было представить, что эти изуродованные артритом пальцы когда-то держали пистолеты, ножи, ловко управлялись с взрывными устройствами? Помнишь, как она говорила, вздыхая: «В молодости я увлекалась китайской каллиграфией, но теперь это удовольствие мне недоступно – мои иероглифы напоминают пауков. Если хотите, могу дать вам несколько уроков».

И ведь ты согласилась, с единственной целью – завоевать ее расположение. Ты научилась владеть кисточкой и правильно обмакивать ее в тушь. Втянувшись, ты уже целые дни проводила за этим занятием, а потом, вечерами, по нескольку часов скребла щеткой пальцы, чтобы вычистить черноту из-под ногтей.

Но однажды ты поняла, что Нетти, по примеру Толокина, просто с неподражаемым совершенством исполняла роль старухи, в то время как ей едва перевалило за пятьдесят. Все оказалось фальшивым: седина, старомодные платья, туфли невероятных фасонов… Суставы, правда, болели у Нетти по-настоящему. Ревматоидный полиартрит, появившийся у нее лет в сорок, не был притворством. Нетти так часто изображала разбитых недугом старух, что созданные ею образы в конце концов одержали над ней верх.

А знаешь, что окончательно развязало ей язык? Искорка неверия, порой вспыхивавшая в твоих глазах. Нет, она не могла больше выносить того, что ее принимают за заурядную выдумщицу. Представить тебе доказательства – вот что стало для Нетти делом чести. Ты задела ее за живое, оскорбила. А там уже все пошло как по маслу: одно признание влекло за собой другое. Нетти испытала настоящее головокружение от «сброшенного балласта», ни с чем не сравнимое удовольствие от возможности подвести итог, выставить напоказ свои подвиги и достижения. Она рассказывала тебе о совершенных ею преступлениях с щедростью добросовестного учителя, стараясь придать выпуклость каждой детали, более того, Нетти даже решила научить тебя пользоваться оружием, но для этого ты оказалась слишком неуклюжей, все валилось у тебя из рук, и каждый раз ты издавала жалобный писк напуганной мыши, что очень ее забавляло.

Это была насквозь фальшивая старая дама, хрупкая снаружи, внутри же холодная и твердая как гранит. Ты развлекала Нетти, заполняла пустоту ее существования. Она рассказала, что однажды решила покончить со своим ремеслом, осознав, что пистолеты стали слишком тяжелыми и она больше не могла их удерживать без дрожи в пальцах. Начисто лишенная чувства юмора, она все воспринимала всерьез и не собиралась ничего представлять в смешном свете. Иногда она показывала тебе свои девичьи фотографии, на которых ее невозможно было узнать. Ты согласилась разделить ее одиночество со смешанным чувством гордости, страха и того приводящего в восторг возбуждения, что питается восхищением и постоянным ощущением опасности. В квартире Нетти тебе была отведена комната для гостей, окна которой выходили на настенную роспись противоположного дома. Чудовищная голова индейца, сверлящего тебя своим взглядом каждый раз, едва утром ты открывала глаза.

Нетти страдала бессонницей, и ты часто слышала шарканье ее ног по квартире, погруженной во мрак. Однажды ровно в полночь ты открыла глаза, почувствовав, что в комнате кто-то есть, и увидела ее возле изголовья – она смотрела на тебя, словно хотела увидеть то, что ускользнуло от нее днем. Ты сдержалась и не подала виду, что заметила ее, но с тех пор страх навсегда поселился в твоей душе.

Вот какой она была, Нетти Догган. Сначала неразговорчивая, потом безудержно болтливая, будто в ней открылся тайный клапан и она уже не могла остановиться после долгих лет вынужденной немоты. Одна кассета с записями сменяла другую, скоро тебе пришлось их нумеровать, а потом настала очередь переносного компьютера.

Эти кровавые воспоминания поглощали тебя целиком, преследовали во сне. Как если бы ты открыла ящик Пандоры и уже не властна была над его содержимым. Так получилось, что ты поселилась у дьявола, по утрам пила его чай и ела апельсиновое варенье. И каждую минуту рядом находились эти крохотные, черные и пронзающие тебя насквозь злобные глазки акулы.

Иногда на Нетти находили странные приступы какого-то юного веселья, она хохотала, почти кокетничала с тобой и тащила в магазины, где, однако, никогда и ничего не покупала. Сначала ты думала, что Нетти скупа или стеснена в средствах, но она объяснила, что, напротив, владеет немалым состоянием.

– Деньги жгут мне пальцы, – призналась она однажды. – Если я буду следовать тому, что называется велением сердца, то промотаю денежки за полгода.

Больше всего на свете она боялась нищеты, рассказывала тебе о своих собратьях по ремеслу, которые кончали жизнь в канаве, становились попрошайками, спустив все заработанное за долгие годы в казино. И когда однажды, говоря с тобой обо всем этом, Нетти прочла в твоих глазах сострадание, вот тогда ей и захотелось бросить тебе в лицо: «А знаешь, я ведь чертовски богата! Всю жизнь я экономила, и у меня припрятано на черный день шесть миллионов долларов. Как ты думаешь, хорошая это цена за кровь, что я пролила?»

Ты не поверила, решила, что она попросту хвастается, и Нетти это почувствовала. У нее был поистине звериный инстинкт, приобретенный за долгие годы двойной жизни и постоянной опасности. Она призналась, что отказалась от мысли поместить деньги в банк, поскольку можно наложить арест на счет по одному лишь подозрению полиции. Ей приходилось встречать бывших коллег, оставшихся без гроша, перебивавшихся с хлеба на воду, в то время как их счета были заблокированы и деньги лежали мертвым грузом в банковской ячейке.

– Нет, кубышка всегда должна быть под рукой, – нашептывала Нетти.

– Слишком большой соблазн для тех, кому банкноты жгут пальцы, – заметила ты с ехидным смешком.

Вот это и было твоей непростительной ошибкой, дополнительной провокацией для Нетти, не выносившей никакой критики в свой адрес. Она должна была во всем быть совершенством. И она решила доказать тебе это.

– Я кое-что придумала, – не выдержала наконец Нетти. – Своего рода защиту от самой себя. Чертовски просто, однако действенно.

В тот вечер она продемонстрировала тебе, в чем именно заключался ее трюк, и достала чемодан. Один из тех, где лежал реквизит, необходимый для изменения внешности. Ей пришлось прибегнуть к твоей помощи, потому что чемодан оказался слишком тяжелым для ее ослабевших от постоянной боли в суставах рук. Положив его на пол, Нетти приподняла крышку.

В чемодане оказалась половина шести миллионов долларов в крупных купюрах. Нет, не три миллиона, вовсе нет… именно половина шести миллионов: ровно по половине от каждой купюры. Левая их часть отсутствовала. Целых шесть миллионов, которые невозможно использовать. Они были изуродованы, низведены до ценности раскрашенных бумажек.

– Другие половинки спрятаны далеко отсюда, – объяснила Нетти, – в тайнике, до которого не так-то легко добраться. Если мне требуются деньги, я беру нужную сумму, потом отправляюсь туда и дополняю недостающее, склеивая купюры. Это кропотливая и тяжелая работа, особенно для человека моего возраста. Нельзя перепутать половинки и номера. Зато таким образом мне удается расходовать свой запас только в случае крайней надобности и я надежно защищена от собственной расточительности. Об этом способе сохранения средств я узнала от одного профессионального игрока. Каждый раз, отправляясь в Лас-Вегас, он разрезал часть денег, чтобы не иметь соблазна все спустить без остатка. Он так говорил: «Пока склеиваешь купюры, есть время поразмыслить над тем, что, возможно, ты совершаешь глупость!» Я считаю, это неплохой метод.

Ты долго рассматривала не имеющие никакой ценности обрезки, даже потрогала их кончиками пальцев, все эти приведенные в негодность миллионы, безжалостно отрезанные половинки президентских лиц. И вновь ты подумала, что Нетти – просто сумасшедшая.

Она захлопнула чемодан прямо перед твоим носом.

– Здесь все, что нужно для обеспечения моей старости, – прошипела она. – А ведь я собираюсь дотянуть лет эдак до девяноста пяти, и в мои планы не входит подохнуть где-нибудь в приюте для бедняков. До сегодняшнего дня эта маленькая уловка надежно защищала меня от транжирства. С моими больными пальцами склеивание – тяжелый труд, и как следствие я почти ничего не потратила. А используй я обычную чековую книжку, все пошло бы по-другому… денежки улетели бы со скоростью звука. Я знаю, что говорю. В первое время, когда я отошла от дел, моим любимым развлечением было посещение шикарных магазинов, а на это никаких денег не хватит. И очень скоро я поняла, что нужно взять себя в руки, иначе мне грозит приют для бедных.

Итак, в тот вечер твоя судьба была решена. Сколько времени понадобилось Нетти понять, что она слишком много тебе сказала? Но на следующий же день ты увидела в ее глазах настороженность и подозрение. Ты постоянно ловила на себе ее колючий взгляд и часто, отвернувшись, не могла избавиться от ощущения, что она смотрит тебе в затылок. И недоверие к тебе Нетти взяло верх. Она пришла к выводу, что ты специально вызывала ее на откровенность, чтобы узнать, где она хранит деньги, а все твои расспросы о ее жизни как будущего литературного персонажа были лишь прикрытием, ширмой. И тогда она приняла решение убить тебя. Ты, почувствовав это, испугалась по-настоящему, но сбежать у тебя не хватило духу. Да и как бы ты это сделала – ведь теперь Нетти не спускала с тебя глаз ни днем, ни ночью. В твоей душе прочно поселился страх: ты боялась пить чай, который она наливала по утрам, боялась есть то, что она подавала за обедом. Но ты правильно рассчитала, что Нетти не станет убивать тебя на этой квартире – слишком трудно ей будет потом перетаскивать твой труп. И тогда ты почувствовала себя в безопасности, во всяком случае, здесь, на Санта-Каталина-лейн.

Но вот однажды Нетти пригласила тебя совершить в ее компании небольшую загородную прогулку. Ей, видите ли, захотелось провезти тебя по памятным местам, где она когда-то познакомилась с Толокиным. Ведь это так важно для будущей книги, говорила она, просто необходимо, чтобы Джейн увидела своими глазами озеро, карьер. Нетти была тогда очень любезна, даже обворожительна, весь ее облик словно приобрел легкий налет грусти. Ты мгновенно осознала, что Нетти задумала с тобой покончить и на этот раз тебе не уйти от развязки.

Решение убийцы-профессионала было продиктовано не одной только рациональностью – она ведь была самым настоящим параноиком. Возможно, именно это и позволило ей выжить в невероятных ситуациях. А с тобой, дав волю языку, она совершила промах, и теперь ей нужно было как можно скорее его исправить.

Помнишь, Джейн, то жуткое воскресенье? Помнишь, как глухо билось, замирая от ужаса, твое сердце? Помнишь отравленное озеро, его берега, где под подошвами похрустывали, рассыпаясь в пыль, мелкие иссохшие косточки чаек? Ты была уверена, что здесь она тебя убьет – ведь сюда вот уже долгие годы не ступала нога человека. Казалось, сама эта отравленная земля источает смертные соки. Ты заметила, что Нетти сменила автомобиль явно с целью провести полицейских. Она повезла тебя к озеру в машине, которой ты у нее никогда прежде не видела, разумеется, краденой, от нее Нетти затем могла легко избавиться. Сначала Нетти отвела тебя в покосившуюся рыбацкую хижину, а потом вы долго бродили по берегу, и каждую секунду ты ожидала, что она столкнет тебя в воду, насыщенную ядом. Но могла ли Нетти с ее больными суставами пойти на такой риск? Ты твердо решила ничего не есть и не пить. А вдруг она захочет представить твою смерть обыкновенным отравлением по твоей же неосторожности?

Перед поездкой Нетти предложила взять с собой все до единой кассеты с записями ее интервью и черновые заметки, сделанные в тетради. «Посвятим эти выходные работе над книгой», – объяснила она свою странную просьбу. Вечером, перед тем как лечь спать, ты сделала вид, что выпила стакан вина, который она тебе предложила, хотя на самом деле едва его пригубила, а затем притворилась, что спишь. Ты успела наделать немало ошибок, но на этот раз поступила правильно. Вскоре Нетти встала и принялась грубо расталкивать тебя, дабы убедиться, что ты не проснешься. Потом она пошла вниз, чтобы сжечь дискеты, кассеты с записями, рукописи и твои документы в старом молочном бидоне за домом. Нетти нервничала, и с каждой минутой ее жесты становились все более беспорядочными и неловкими. Пока вещественные доказательства корчились в пламени, Нетти, словно в припадке, бессмысленно кружила возле дома, но в конце концов опустилась на колени возле одной из опор, поддерживающих хижину. Ты следила за ней, прислонившись щекой к щели между досками, и увидела, что она выкапывает из земли большой чемодан.

В нем-то и находились вторые половинки тех шести миллионов. Нетти должна была лишний раз убедиться, что ее клад в целости и сохранности.

Ты мгновенно оделась, схватила маленький нож для резки овощей с кухонного стола, не переставая дрожать от страха. Первым твоим намерением было тихонько спуститься по лестнице, сесть в машину и скрыться, но Нетти оказалась проворнее. Обернувшись, ты увидела, что она стоит за твоей спиной с револьвером в руке. А уж остальное за тебя сделал твой ужас: рука нанесла удар наугад, прямо в сухую старческую плоть. Нетти рухнула как подкошенная, а ты помчалась по ступенькам вниз. Однако прежде чем уехать, ты вырыла из земли чемодан и бросила его в машину. Но в тот момент, когда ты включала зажигание, в проеме двери вдруг выросла фигура Нетти. Она целилась в тебя. Звука выстрела ты не услышала, но показалось, что для тебя одной в ночном небе зажглось ослепительное солнце. Ты увидела, что Нетти снова упала. Не осознавая еще своего ранения, ты нажала на газ и стала разворачивать машину, чтобы отъехать от озера. Ты совсем не чувствовала боли и не сразу поняла, что у тебя пробита голова. И продолжала ехать вперед, не испытывая никаких ощущений.

Позже, прочитав материалы исследований по делу знаменитого Финеаса Гейджа в больничной библиотеке, ты лишний раз убедилась, что в этом не было ничего сверхъестественного. Финеас тоже сохранил ясность сознания и неплохую физическую форму, несмотря на то, что в черепе у него зияла огромная дыра.

Ты долго ехала наугад, понимая, что в любой момент можешь потерять сознание, а тебе хотелось успеть спрятать чемодан. В этом случае тебе было бы достаточно просто зайти в бывшую квартиру Нетти и завладеть недостающими половинками ее шести миллионов. И ты несколько раз повторила ключевые слова, которые необходимо было впечатать в свою память: во-первых, «кактус» – слово, открывающее кодовый замок, но главное – «индеец» и «Красный Конь».

С ужасом ты думала, что эти слова могут бесследно исчезнуть, есть риск не удержать их в памяти. Ты закопала чемодан с помощью маленького ножа, которым недавно заколола Нетти, а потом, тщательно вытерев, выбросила его в расселину между скалами. Затем ты вновь села в машину, чтобы уехать как можно дальше от места, где был зарыт чемодан, и закончила свой путь уже пешком, лишившись чувств на вершине Голливудского холма, у подножия гигантской буквы Н.

С тех пор прошло полгода.

Тебе известно, где сейчас этот второй чемодан… но Крук этого не знает. Память вернулась к тебе в тот момент, когда ты увидела в хижине труп Нетти, вот почему ты оглушила Сару. Ты больше в ней не нуждалась – отныне ты становилась обладательницей шести миллионов долларов. Хватило бы мотка клейкой ленты, чтобы вернуть к жизни сокровища Нетти Догган. И ты решила отправиться к Красному Коню, чтобы забрать оттуда другой чемодан, а уж потом откопать тот, что был спрятан возле хижины Толокина. Остальное было делом нескольких дней кропотливой работы. Кусочек клейкой ленты – и сто долларов готовы, еще кусочек – еще сотня. И так до конца…

Но твои враги… они ничего об этом не знают и никогда не узнают, потому что сейчас ты умрешь. Им не узнать, где находятся недостающие половинки, потому что расстояние между отравленным озером и холмом, на котором высятся гигантские буквы «Голливуд», достаточно велико. И чемодан может быть спрятан где угодно.

Теперь уже не важно, где именно.

И хорошо, так им и нужно.

Отличная работа.

Как тебе хочется сейчас рассмеяться, Джейн, расхохотаться прямо им в лицо, твоим врагам. С каким наслаждением ты бы сделала это… если бы только не была уже мертва.