Текст книги "Диармайд: Черное Солнце (СИ)"

Автор книги: Сергей Зиненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 21

Красоту прованской долины трудно переоценить, даже зимой. В мире не существует настолько чёрствых людей. Зелень природы поблекла из-за похолодания, но даже того, что осталось – было достаточно, чтобы зачаровать Диармайда. Несмотря на свою чёрствость, по отношению ко многому человеческому, природа для него всегда была отдушиной, особенно, когда он влачил своё существование в изоляционном лагере. В самые тяжелые для парня времена, воспоминания предка, странствующего по дикой Ирландии, наполняли его изувеченное сердце жизнью.

Потребовалось всего полночи, чтобы оказаться в окрестностях Монтелимара. Приближающийся рассвет заставил их прекратить движение и найти укрытие, чтобы солнечный свет не прожарил до основания новообретённого союзника.

С тех пор как Элизабет присоединилась к группе, возможности поболтать не было. Они сосредоточились на беге, едва поспевая за магом крови перемещавшегося в пространстве так, словно она материализовалась впереди, разрывая саму ткань пространства вокруг себя.

Диармайд застыл у звонкой речушки, огибающей одичавшее лавандовое поле. Деревянный мост, переброшенный через неё, уже давно сгнил, оставив после себя только несколько деревянных колодок и часть поручней. Рогоз колыхался от дуновения тёплого зимнего ветерка, приятно шелестя листвой.

– Она назвала тебя разочарованием столетия, – Диармайд заметил, как нахмурился Нико, но учитель знал – как только они останутся наедине с парнем – эта тема всплывёт. Слишком уж любопытным был его ученик, а тактом и сдержанностью он вообще никогда не отличался.

– Знал, что ты об этом заговоришь… не самая приятная для меня тема, – Нико снял свою шапку-котелок и подставил голову под тёплый ветерок, позволив ему растрепать свои волосы.

– В детстве я был талантливым, кое-кто даже называл меня гением, – Нико горько засмеялся. В его руках материализовалась бутылка бренди, из которой он жадно отпил, осушив на треть всего за пару глотков. – Это сделало меня надменным и наглым до невозможности… у отца было столько проблем, из-за моих выходок… В те времена Корея ещё была отдельным государством, и моя семья занимала в её иерархии не последнее место. А когда мне исполнилось четырнадцать, в какой-то год всё изменилось: китайская империя сломила сопротивление так быстро, словно сражалась не с солдатами, а с детьми, вооружёнными деревянными побрякушками. Тогда погиб мой отец, мать… все погибли. Я единственный выживший, из клана Хё. И всё из-за того, что мне захотелось… не важно, не хочу об этом говорить…

Нико огляделся по сторонам, приметил кипарис, росший на берегу речушки и сел под его кроной, осушив ещё треть бутылки.

– Я не знал, что мне делать. За ночь исчез весь мой мир, даже поместье, в котором моя семья жила много поколений – сгорело, оставив после себя только золу и пепел. Тогда я думал, что мне конец, что за мной вот-вот придут китайские власти, и будут решать: или до конца стереть род Хё, или превратить в осеменителя, заставив трахнуть какую-то верную императору магичку, чтобы создать ещё одного сильного и верного солдата. Всё же элемент молнии редкость, подобными мне не разбрасываются. Тогда-то я и встретил наставника… многомудрый старик, который имел ответ на любой поставленный вопрос… он появился из ниоткуда и взял меня под своё крыло. Я тогда думал, что он просто пожалел меня, ха-х, если бы…

– Учитель, так его называли все. Ни разу, за всю жизнь, я не услышал его имени. Если честно, я сомневаюсь, что вообще кто-либо его знает. Старик надменный до невозможности, но ему, пожалуй, это очень даже к лицу. Даже не представляю, какого он ранга, находясь рядом с ним я ощущал себя примерно также, как и рядом с Элизабет, ну только в несколько раз сильнее, или так, по крайней мере, мне тогда казалось. Точнее сказать не могу…

Нико собирался сделать ещё один глоток, но замер, так и не донеся бутылку до рта. Он горько вздохнул, с отвращением посмотрев на неё и швырнул в кусты.

– В юности меня считали гением не из-за силы, хоть и её мне хватало, а из-за того, как я сражался, используя цзян. Я мог улавливать электрические импульсы в теле противника, и предугадывать его действия, управляя ходом поединка. А в двенадцать лет уже был магом третьего ранга, что считалось небывалой редкостью, к слову. Чем больше я думаю о прошлом, тем удивительнее ты мне кажешься, Ди. Ты победил меня, используя копьё. Пускай я был тогда не в себе и просто слепо бросался на зарвавшегося мальчишку, но это уже очень много, это уже поразительно.

– Ты так и не ответил, почему тебя называли разочарованием столетия? – Диармайд видел горечь во взгляде старика, именно сейчас в глазах Нико отразился его возраст. Утраты и ошибки прошлого исказили его лицо, болью отражаясь в уставших глазах старого корейца.

– Потому что это тяжело, ясно? – разозлился Нико, – не легко говорить о моменте, который разрушил всю твою жизнь! Я, знаешь ли, не просто так гнил в зачуханном мафиозном клане, у этого есть своя предыстория.

Нико замолчал, собираясь с мыслями, мимика его лица менялась, демонстрируя смятение, горечь и сожаление несвойственные этому самоуверенному и шутливому магу.

– Когда я столкнулся с самым большим испытанием в своей жизни, мне исполнилось шестнадцать. Я тогда прорвался на четвёртый ранг. Это поразительный результат, можно даже сказать невероятный, но мне и этого было мало. В контроле маны, в то время, со мной мало кто мог соперничать. Я превосходил даже некоторых шавок, ошивавшихся подле наставника. И была у меня только одна грёбанная проблема: никак не получалось прорваться на пятый ранг. Запас маны совсем не рос, а мне так хотелось тогда впечатлить учителя, превзойти все его ожидания, заставить гордиться учеником. Я уже тогда побеждал противников, на ранг-два выше меня. Представь, что было бы, если бы я стал ещё сильнее? Но пятый ранг не поддавался… мой резерв маны застыл, а я уже просто не мог ждать… Тогда-то ко мне в руки и попалась амброзия – да, как чёртово растение из греческих мифов, только оно настоящее, редкое и невероятно дорогое. Плоды, похожие на гранат, только переливающегося всеми цветами радуги, совмещают в себе сразу все существующие элементы. Моего учителя навещал постоянно один мутный ублюдок, который и подарил мне этот фрукт. Ушлёпок сказал, что хочет помочь мне найти своё место, рядом с учителем.

– Знал бы я, какую цену мне придётся заплатить за пятый ранг… Я прорвался, в шестнадцать лет, чёрт, это было круто… но что-то пошло не так. Я долгое время вообще не мог регенерировать ману и испытывал просто адскую боль в солнечном узле, когда пытался простимулировать его зельями. А когда я пришёл к учителю за помощью – он меня просто прогнал.

– Ты не достоин, – скривился Нико, – сказал он и вышвырнул, как вшивую дворнягу, а потом я узнал, что амброзия, которую мне вручили, была собственностью наставника, которым я восхищался. Он сам поручил ублюдку отдать мне её. Я был грёбанным экспериментом, расходным материалом для человека, которого боготворил. В двадцать лет мое тело замерло, застыло, как насекомое в янтаре, а прогресс замер на долгие шестьдесят лет. Смешно… я получил вечную молодость и мог долгие годы предаваться скорби, самоистязанию и сожалениям.

– Арбет… ну, глава египетского клана, у которого Лу в заложниках, – напомнил учителю Диармайд, – он тоже застыл в раннем возрасте. На вид ему четырнадцать лет, но как маг он очень силён. Насколько я знаю, Арбету перевалило уже за сотню лет. Он один из самых могущественных магов, встреченных мною.

– Ха, ха-х, – Нико начал смеяться. Он запрокинул голову назад и стукнул затылком кипарис, дерево затряслось и несколько веток упало на землю. – Застрять в возрасте пубертатного периода это… это скверно. Бедняга, чёрт, вот это номер.

– Не думаю, что он испытывает какой-либо дискомфорт из-за возраста. Арбет управляет одним из самых древних кланов-лоялистов в стране, – позволил себе сдержанную улыбку Диармайд.

– А чтобы купить сигареты – ему приходится угрожать продавцу, – не утихая смеялся Нико.

– Ну… он маг дыма, думаешь курение приносит ему хоть какую-то радость? – честно задумался Диармайд.

– Приносит, – отсмеявшись ответил Нико, – чтобы никотин не возымел эффект на организм, ему придётся стать аватаром дыма, полностью изменив физические параметры тела.

– А каков он, твой учитель? Какая у него стихия? Как быстро он может передвигаться? Какое его любимое оружие? – мистическая фигура учителя Нико уже долгое время не покидала мысли Диармайда.

– Я… не знаю. Я не помню. Я говорил с людьми, которые провели с ним куда больше времени чем я, но никто так и не сказал мне магом какого элемента он является. Я ни разу не видел, как он сражался, я даже ни разу не видел, чтобы он брал в руки оружие. Более того, – Нико замолчал, схватившись за свои волосы, словно старался их выдрать, – я не помню, как он выглядит. Помню образ и его роль в моей жизни, помню некоторые слова и даже диалоги, но ни голоса, или внешности, ни ощущения его ауры я не могу вспомнить. Словно кто-то стёр эти знания ластиком у меня из головы. У меня такое ощущение, что я вот-вот смогу дотянуться до этих воспоминаний и воспроизвести их, но каждый раз, в последний момент, они ускользают от меня, сколько я бы не пытался.

Нико пришёл в себя, пропустил электрический разряд через своё тело, чтобы взбодриться и затряс головой, отгоняя неприятные мысли.

– Ты даже не представляешь, сколько я думал об этом… Годами я обсасывал факты, которые мог вспомнить, собирая по крупицам доступную мне информацию. Смешно сказать: я даже несколько раз встречался с учителем, но об этих встречах я помню настолько мало, что можно сказать будто их и вовсе не было. Вывод довольно очевиден – он маг разума: сильный, древний. Вроде всё просто – ответ удовлетворительный. Живи дальше и радуйся, что тебе удалось избежать мозгоотбеливающей машины, но меня не покидает ощущение, что есть что-то ещё, что-то более значимое. Помнишь, я говорил, что ты недостаточно талантлив, чтобы заинтересовать его? – поникшим, уставшим голосом спросил Нико.

– Конечно помню… я редко забываю важные вещи. Не забыл? У меня очень хорошая память, – кривая ухмылка выползла на бледно-белое лицо парня.

– Поначалу так и было… – выдержав паузу ответил Нико, – чем сильнее ты становился, тем больше я замечал аномалии, особенности развития, которые заинтересовали бы кого угодно. Глупо получилось – я как-то словил себя на мысли, что не хотел бы, чтобы тебя тренировал кто-то ещё. А от одной мысли, что ты попадёшь в лапы того… человека, мне становилось тошно. Ты удивительный парень Ди, ты должен идти своим путём, а не тем, который тебе навяжут другие.

– Не волнуйся, я ни за что не хочу попасть в сети к старику, который будет играться с моим мозгом как изобретатель-экспериментатор.

– Я говорю, что ты необычный не из-за силы. У тебя есть удивительный талант идти к своей цели и добиваться её. Талант, которого у меня никогда не было. Ты часто вляпываешься в сомнительные ситуации, но вместо того, чтобы пасть духом, опустить руки или отчаяться – ты с двойным упорством продолжаешь идти вперёд. И каждый твой новый поступок кажется невероятнее, чем предыдущий. Да, сила важна для тебя, но ни в коем случае не считай её своим самым главным достоинством, потому что это не так. Без твоего упорства ты никогда бы не достиг тех высот, на которых находишься сейчас, – по-отечески улыбнулся Нико, выпрямив спину.

Слова Нико затронули что-то в глубине парня, что-то, уже почти полностью выеденное ядом из ненависти и злости, рудимент, чудом выживший до этого времени.

– Так, аватары… информация о них очень редкая, – Диармайд вспомнил крупицы данных, найденных на страницах книг в уасетском университете.

– Воплощение стихии. Маги могут достичь подобного состояния только преодолев порог десятого ранга. Они становятся способны полностью сливаться со своим элементом, приобретая его сильные и слабые стороны.

– Значит человек из дыма не сможет получить физических повреждений? – наклонив голову спросил Диармайд.

– Ну… сможет, но только от другого мага, или наполненного магией оружия. Не говоря о том, что его трудно будет обнаружить, ведь тело аватара способно растворяться в подвластной ему стихии, в таких случаях эффективна только атака по площади. А вообще, вспомни самое главное правило магов.

– Всегда добивать своих противников? – задумался Диармайд.

– Это твоё самое главное правило, – прыснул Нико.

– А-а-а, – протянул парень, позволив себе ещё одну улыбку, – магию может победить только магия. А Элизабет, она не может защититься от света, превратившись в кровь?

– Нет. У нее аллергия на солнечный свет, скорее всего она начнёт закипать и испаряться. Ди, она живет хрен знает сколько лет, думаешь у неё остались способы защититься от солнца, которые она не попробовала? – ухмыляясь спросил Нико.

–… – Диармайд замолчал, не найдя что ответить наставнику.

– Ну… пора возвращаться. Не вежливо оставлять Мелиссу наедине с древним магом надолго, мало-ли что может произойти, – хлопнув себя по коленям поднялся Нико, направившись в сторону заброшенного подземного помещения, в котором они остались на время дня.

– Ди… на последок, раз уж у нас момент откровений, не гонись за силой слишком рьяно. Ты уже силён, невероятно силён для своего возраста, не повторяй мою ошибку. Поверь, если ты сделаешь нечто подобное – останутся только сожаления и ничего более. Я знаю о чём говорю. Не позволяй слепой ярости забрать у тебя всё к чему ты стремишься.

Диармайд рассмеялся, не громко, сдержанно, но для него это уже было много.

– Николь уже давала мне подобный совет… и я даже к нему прислушался. Почти месяц я провёл, кромсая тела Тамплиеров на части, пытаясь взять под контроль свои приступы гнева. Это было трудно, очень трудно, но я продолжал резать их на куски до тех пор, пока не смог держать себя в руках. Я не удовлетворил свою злобу, не думаю, что вообще когда-либо это смогу, но я научился сдерживать себя, не позволяя глупым эмоциям брать верх над моим разумом. Я не хочу пожертвовать своими целями, ради мимолётного удовлетворения своих порывов.

– Неплохо… только порывы в штанах сдерживать не советую, – лицо Нико исказила ехидная ухмылка, окончательно приняв свой привычный образ балагура, – девушка она привлекательная и свои… потребности у нее тоже есть. Шевели отростками, нам ещё еды на сегодня нужно раздобыть.

* * *

– Почему так долго?! – Мелисса отозвалась, едва Диармайд и Нико начали спускаться по кирпичной лестнице в полуразрушенное подземное помещение. Им так и не удалось выяснить назначение этой постройки.

– У-у-у, мальчики с едой вернулись, – ухмыльнулась Элизабет, как кошка, потянувшись на спальном мешке. Девушка без стеснения демонстрировала своё тело, до сих пор не сменив откровенный наряд.

– Камыши… – глубокомысленно произнёс Нико и уставился вдаль, словно увидел божественное откровение на сокрытой в темноте стене.

– Что, прости? – растерянно переспросила Мелисса.

Нико подошёл к ней, снисходительно глянул на запутавшуюся девушку и похлопал её по плечу, сочувственно помахав головой.

– Ты просто не понимаешь, – вздохнул он, – никогда не поймешь. Ох уж эти… камыши.

– Что за херню ты несёшь, Нико!? – не выдержав закричала девушка. Её глаза загорелись зелёным огнем, а подвальные растения ожили, сердито зашелестев.

– Что за бред он говорит? – обратилась к Диармайду Мелисса, так и не получив никакого объяснения.

– Откуда я могу знать? – Диармайд приступил к разделке добытого оленя, разрезав ему брюхо, чтобы вынуть потроха.

– А кто вообще может объяснить этот бред, если не ты? – уже начала смиряться Мелисса.

– Никто, в этом вся суть.

– Ну, так какой твой план, босс, – выделила последнее слово Элизабет. Она материализовалась позади Диармайда, навалившись на его спину весом своего тела. Она была лёгкой, металлический запах крови, ставший уже таким родным для парня, никогда не покидал её. При перемещении создавалось странное ощущение, словно в пространстве образовывался объект из ниоткуда, при этом к месту, куда она перемещалась, притягивались объекты, что парень неоднократно замечал. Особенно наглядно это можно было увидеть, наблюдая за маленькими объектами.

– Ты собираешься ворваться в подземелье Папского дворца и стащить одну из самых священных реликвий, для того чтобы приготовить отвар для меня? Я, кстати, ещё обиженна твоим недоверием. Раз уж я согласилась сопровождать тебя пять лет, мог бы и показать рецепт.

– Так значит Благословенная полынь находится в Папском дворце… – вытаскивая желудок и прямую кишку из оленя резюмировал Диармайд.

– Вы что, даже не знали где находится эта чудо-трава? – опешила Элизабет. Ты что, совсем полоумный? Почему вы идёте за этим глазастым? – в недоумении раскинув руки спросила Элизабет.

– Потому что я предположил, что древний маг, дочь основателя тамплиерского ордена, наверняка знает, где находится один из самых значимых религиозных объектов в Европе, а если не знает, то хотя бы предполагает, где он может находится.

– Следи за тем, что говоришь, – Элизабет схватила Диармайда за руку, не позволяя ему сдвинуть её хоть на миллиметр. Её красные змеиные глаза излучали квинтэссенцию гнева, на которую самому парню было плевать, а в голосе звенела сталь.

– Да? Скажи тогда, в чём я ошибся? – Не дрогнув спросил Диармайд, он был спокоен и сдержан, как змея, готовящаяся к атаке.

Элизабет долго всматривалась в глаза парня не шевелясь. Она улыбнулась и отпустила руку, позволяя ему вернуться к разделке оленя.

– Не волнуйся, мы найдём свой темп общения, – Элизабет легла на плечи Диармайда, обвив его шею руками. – Тебе везёт, через месяц будет официальный приём, нам даже скрываться не нужно будет, я смогу провести одного компаньона внутрь.

– Хватит дрожать, раздражает, – рявкнула Элизабет, обращаясь к оцепеневшим от страха Нико и Мелиссе.

Глава 22

– У меня что-то на лице? – Элизабет провела рукой по губам и с подозрением прищурила глаза. Оценивающий взгляд Диармайда её не беспокоил, но, когда тебя разглядывают минут десять без перерыва – это напрягает даже древнего мага вроде неё.

– Ничего… просто я думал, что у магов крови не большие запасы маны. А у тебя её столько, что я и примерно со своим запасом сравнить не могу… – ответил Диармайд. Пока готовился олень, парень размышлял над ближайшим будущим, но его мысли то и дело возвращались к Элизабет. Сила девушки была для Диамрайда притягательной тайной.

– Я маг крови четырнадцатого ранга, уровень силы у всех, тем или иным способом, нивелирует слабости. Когда была рангом поменьше… это был кажется тринадцатый век… – Элизабет замерла, а её взгляд потускнел, она погрузилась в воспоминания уже давно ушедших дней, – в общем, тогда я наиболее остро ощущала нехватку энергии и области контроля. Давно это было…

– Ты… ты видела поветрие? – дрожащим голосом спросил Диармайд. Неужели он нашёл человека, видевшего одну из самых значимых катастроф в мире?

– Семнадцатый век был… странным. Его начало маги встретили как владыки мира, господствующие над людьми как создания высшего сорта, а уже к середине их остались единицы. Те, кто уцелел – прятался по задворкам, пытаясь спастись от обозлённых людей и церкви Ватикана. Магов света чума затронула меньше всего, а именно в папской армии их было самое большое количество, вот они и возглавили бунт против магов, создав при этом одну из самых влиятельных организаций в мире. Я тогда уже несколько десятилетий провела в темноте парижских подземелий, предаваясь всем доступным мне наслаждениям. Скука… худшее что может случиться с долгоживущим созданием, поверьте мне.

Диармайд опустил взгляд на нетронутый кусок оленины, свежеприготовленное мясо уже успело остыть. Мысли отгоняли аппетит, сейчас его организм жаждал пищи иного сорта и тело, словно внимая потребностям мозга – повиновалось. Диармайд отложил тарелку с едой.

– Тогда у многих кланов были свои уникальные способы тренировок, теперь же эти знания или погребены в подвалах Ватикана или навсегда утрачены. Может человечество с тех пор и сделало громадный шаг вперёд, но маги только сейчас начали восстанавливать свою силу. Орден Тамплиеров тому ярчайший пример. Часть предавших магистров заняла свои места в верхушке ордена, сделав из самой могущественной организации марионетку. Ещё года три назад сделать то, что собираемся мы – было бы просто невозможно. Сейчас же, когда самые могущественные маги Ватикана мертвы или исполняют поручения великого Магистра, у нас есть хотя бы шанс.

– Забавно… – Диармайд горько улыбнулся, а обнаружив на себе вопросительные взгляды остальных – объяснился, – свою сознательную жизнь я начинал, считая магов слугами людей, а сейчас…

– Ты о чём? – тыкнула в парня обглоданной косточкой Элизабет.

Вместо ответа Диармайд показал запястье с татуировкой, закатав рукав рубашки. Покрытая шрамами и ожогами кожа была бугристой и неровной, а поверх неё ровные чёрные полоски с номером под каждым штрихом.

– Ага… похоже ты домоклов меч, чья верёвка наконец оборвалась. Вижу ты пытался избавиться от татуировки, тебе помочь? – буднично спросила Элизабет.

Диармайд горько улыбнулся и зажмурил глаза. Он застыл, надавив большим пальцем на татуировку, а потом, словно безумный, начал хохотать: самозабвенно, громко, не сдерживаясь.

– «Хочешь избавиться?», – повторил её слова парень, блеснув синевой глаз. – Было время, когда я готов был сделать что угодно, чтобы избавиться от неё, даже отдать жизнь. А теперь – нет, татуировка останется, это напоминание… символ моей ненависти, – зрачки Диармайда сузились, превратившись в вертикальные полоски. Скажи, почему она постоянно восстанавливается?

… – «он не в себе» – , Элизабет без труда это определила. На краткий миг в глазах мальчика показалось безумие, которого она не видела уже несколько сотен лет. Она вообще не была уверена, что когда-либо видела такое лицо у человека. – «Почему тогда они идут за ним? Диармайд явный лидер в группе. Он обладает непререкаемым авторитетом, в этом нет никаких сомнений. Не важно… пока что я им подыграю, по крайней мере, пока не получу зелье, если оно вообще способно мне помочь.» – Прошло столько лет, с тех пор как девушка потеряла надежду. Неужели безумный мальчишка сможет сделать то, на что была неспособна она на протяжении своей долгой, слишком долгой жизни. А ей так хотелось ещё раз взглянуть на солнце, почувствовать его тёплые лучи на своей коже, ощутить запах испаряющейся росы ранним утром. Это будет её последняя попытка. «Ещё раз… последний раз.» – говорила она себе постоянно, но всегда, когда выпадал хотя бы призрачный шанс заполучить лекарство, Элизабет де Пейн делала всё, чтобы добиться желаемого.

– «Нужно просто заполучить лекарство… а потом, потом я буду делать, что захочу» – безумие в глазах парня погасло, а костёр снова окрасил комнату в оранжевые тона, сменив потустороннее синее пламя ненависти, горевшее в глазах двадцатилетнего паренька.

– Чтобы татуировка восстанавливалась – в кость, хирургическим путём, вживляют артефакт-пластину из изменённого серебра, она сохраняет в себе память татуировки, и восстанавливает её, что бы не случилось, – после ответа Диармайд погрузился в раздумья, он продолжал с силой давить на татуировку, словно пытался почувствовать эту пластину под кожей.

– Там, в подземелье, ты сказала, что мой… учитель наставлял и твоего отца… Ты знакома с ним? – Нико заметил взгляд девушки и решил сменить тему.

– Нет… не думаю, что его вообще кто-либо знает, – придавшись воспоминаниям ответила она, – я, как и все, не помню его лица… ничего не помню. Хотя… нет, не так, помню голос старика, вибрирующий, полный силы, помню чёрные глаза… Это было в детстве, но я не уверена, что это не игры моего разума. Прошло уже слишком много времени с тех пор.

– Чёрные? – переспросил Нико, – ты уверенна? Разве он не маг разума?

– Не знаю. Если судить по известным мне особенностям, то он, конечно, маг разума. Но почему-то тот вибрирующий голос, первый, который я услышала в раннем детстве, всегда ассоциировался у меня с чёрными глазами.

– Странно… – тихо сказал Нико.

– Да… – так же ответила ему Элизабет.

* * *

Элизабет чувствовала, как кто-то смотрит на неё. Неприятное ощущение чужого внимания ощущалось даже во сне. Её с трудом открывшиеся глаза излучали красный свет. Девушка была раздражена, за столетия, проведённые в глубинах парижских катакомб – она не привыкла обходится без сна, хоть и могла, при желании.

– Я хочу узнать, на что ты способна, – сказал Диармайд, как только заметил красный свет её глаз.

Миг, и Диармайд оказался на полу. Элизабет сидела на парне сверху и сжимала его шею. Она крепко прижала его руки своими коленями, не давая возможности сопротивляться.

– Неужели ты меня совсем не боишься? Твои компаньоны хотя бы ведут себя сдержанно. Где твоё уважение? Где благоговение и преклонение? Где страх перед превосходящей силой? – томно сказал девушка.

Лицо Диармайда не дрогнуло, даже когда он внезапно оказался на земле, а его самого оседлал могущественный маг крови. Тембр его сердца не ускорился, словно он совершал свою ежедневную рутину.

– А я должен бояться? – спросил он, без страха посмотрев в полные силы глаза Элизабет. Нико и Мелисса быстро выскочили из подземелья, опасаясь снова попасть под воздействие дурного глаза.

– Ты не боишься, совсем, и дело даже не в иммунитете к внушению, который ты заполучил благодаря своим необычным глазам, ты просто не боишься смерти. Я видела подобных тебе только среди норвежских берсеркеров, много лет назад. Но их, в отличии от тебя, тренировали особым образом. Как ты таким получился? – Элизабет наклонилась ниже, она вблизи смотрела в безмятежные глаза парня.

– Когда у тебя остаётся только ненависть и жажда мести – страх не проходит… он изменяет свою форму. Я боюсь, очень боюсь… того, что я просто умру, исчезну, так и не воплотив своё желание. Из-за этого страха, я даже взял под контроль приступы ярости. Раньше, когда я только видел символику Ватикана или Тамплиеров – я терял рассудок, набрасываясь на них как дикий зверь, – Диармайд вспомнил расчленённые тела тамплиерских дюжин и улыбнулся. Элизабет дёрнулась и отстранилась от парня.

– Это ты, – провела она конусообразным ногтём по его скуле, нанося неглубокий порез. По белой, мертвенно бледной коже Диармайда, потекла кровь, – ты убивал дюжины ордена, рисуя их кровью знак солнца… Магия превыше всего… – одними губами сказала она.

– Чёрный рассвет, – не громко произнёс Диармайд, – так я назвал людей, собравшихся вокруг меня.

– И чего ты хочешь добиться? Чего жаждешь?

– Изменить мир.

Элизабет захохотала, она выпрямилась, всё ещё сидя на Диармайде верхом. Наклонившись, она слизала капли крови, они, поддавшись земному тяготению, медленно стекали по его щеке.

– Мир так просто не изменить, – наконец сказала она.

– Тогда я умру пытаясь, – спокойно, уверенно произнёс он. Элизабет поверила парню, она видела решимость в его жестоких глазах.

– Как же мало ты ценишь собственную жизнь, удивительно… мы так сильно отличаемся друг от друга, словно противоположности. Мою жизнь, в последнее время, и жизнью то назвать нельзя, а я всё продолжаю цепляться за неё…

– Как же сильно ты похож на Диармайда… Когда я встретила его, он был вымотан, уставший от погони, а Грайне уже носила его ребёнка. Но даже при тех обстоятельствах он мог искренне улыбаться. У тебя должно быть его лицо, но ни теплоты, ни человечности, украшавшей его, у тебя нет.

– Слезь с меня, мне надоело лежать.

Элизабет заёрзала, ещё сильнее сдавив своими бёдрами тело Диармайда, её ягодицы находились как раз над пахом парня, почувствовав соответствующую реакцию тела девушка победно улыбнулась.

– Значит похоти ты не лишён, – её алые губы растянулись в лукавой улыбке, показав кончики клыков.

– Я умею держать себя в руках, слезь.

– Хорошо, – подняла руки вверх Элизабет, – незачем так хмуриться. Пошли на верх, думаю твоим компаньонам тоже нужно это услышать.

* * *

Светлая звёздная ночь. Засохшие колосья лаванды шелестели от свистящих ураганных порывов прованского ветра. Волосы Элизабет закрыли её лицо и девушке пришлось снять с руки чёрную шёлковую ленту, чтобы перевязать их.

– Маги крови – лучшие бойцы ближнего боя, – тем временем говорила она, – с ростом ранга наши особенности только упрочняют этот стереотип. Обычно, с обретением силы, слабости магов постепенно исчезают – это справедливо и по отношению к магам крови, хоть результат и не так заметен. Я до сих пор обладаю довольно маленькой областью контроля, но большая мне и не нужна. Я не могу позволить себе бездумно растрачивать кровь на снаряды, потому что это может сильно ослабить меня во время схватки. Так как я выше одиннадцатого ранга – я могу превращаться в кровавый туман, делая своё тело невосприимчивым к физическим атакам. В этом состоянии я способна задушить мага или разорвать его изнутри.

– А разве это не опасно? – спросил Диармайд, с любопытством ловящий каждое оброненное Элизабет слово, – тебя ведь могут отравить, распылив зелье, нарушающее обращение маны в организме?

–… – Элизабет застыла, оглядев парня с ног до головы, – это… правда. Хоть за всю мою жизнь подобного ещё никто не сделал.

– То есть, тебя можно убить дихлофосом из зелья Брахмана? – засмеялся Нико, демонстративно прикрыв рот рукой.

– Попробуй… – блеснула красными глазами девушка.

– Ладно-ладно, незачем так зенками светить, я просто спросил… – примирительно поднял руки маг.

Мелисса позволила себе только скромную улыбку. Ей было не комфортно рядом с Элизабет, и она старалась вести себя как можно тише. Девушки, за всё время пути, едва парой слов перекинулись, словно старались держаться друг от друга на расстоянии.

– Пока у высокорангового мага крови есть мана – убить его практически невозможно, наша регенерация почти мгновенная. Я, к примеру, могу восстановить своё тело, даже если его обуглят до костей. Подобные уже случалось… когда я столкнулась с краснопёрым пламенным орлом, в Аквитании. Я тогда думала, что умру… – предавшись воспоминаниям замерла Элизабет, девушка тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли и вернулась к объяснению, – в бою предпочитаю использовать клинки крови.

Вены на её запястьях разрезались изнутри, выпуская наружу кровь. Жидкость образовала в воздухе кривые лезвия, от избытка маны искажавшие вокруг себя воздух. Чтобы убить обычного человека, им было достаточно просто находится рядом. Это уже было далеко за пределами возможностей рядового мага. Кривые сабли из крови светились изнутри, послушно повиснув в воздухе рядом с хозяйкой.