Текст книги "Диармайд: Черное Солнце (СИ)"

Автор книги: Сергей Зиненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16

Есть что-то интригующее в моменте, когда очертания города вот-вот должны показаться на горизонте. Леса сменились ухоженными полями, спящими под толстым слоем снега. Деревеньки, вокруг столицы Пруссии, были большими и людными. Чтобы избежать нежелательного внимания, со стороны патрулей егерей – приходилось прилагать значительные усилия.

Первым, что увидел Диармайд, поднимаясь на пологий холм – дымные шапки заводов, потом высокие шпили старинных готических построек, и только следом черепичные крыши, выбеленные снегом. Спальные районы большими массивами громоздились на окраине города, одинокие, чуждые этому древнему городу. Северная столица Европы – именно так называли крупнейший город Пруссии. Замок Тевтонцев выделялся на фоне города своей монументальностью, в его просторных залах заседал совет магистров ордена. Пускай Пруссия номинально больше и не принадлежала тевтонскому ордену, именно здесь его власть была самой крепкой, почти безграничной.

– Я пойду первым. Паспорта всем, кроме Николь, я заказал наперёд, и они должны быть уже готовы, – Ричард с усилием выпрямил спину, когда Нико спустил его на землю. Старик едва ли не зажмурил от удовольствия глаза. – Нико пойдёт со мной, так как паспорт у него уже есть. Ждите нас вон в том подлеске, и постарайтесь хотя бы в этот раз не влезть в неприятности, – заворчал он. После нападения тамплиерской дюжины Нико очень долго читал мораль Диармайду, сетуя на необдуманность и ошибочность его действий. Хуже стало, когда он выяснил как всё случилось у Николь… девушка просто рассказала, как всё было на самом деле, не желая никак смягчать ошибки парня. Николь была упрямой и не желала мириться с взбалмошным поступком Диармайда, пускай и понимала его причину.

– Зачем ты ему всё рассказала!? – прорычал Диармайд, когда они с Николь снова отправились вдвоём на разведку.

– Ты впал в бешенство, когда бросился на них! А если бы они оказались сильнее, что тогда? Окажись ты слабее они бы растерзали тебя и вырвали бы твой драгоценный кристалл. После этого всё закончилось бы! Всё! Или ненависть в тебе настолько сильна, что её удовлетворение ты ставишь выше поставленных целей? – спросила она, ссылаясь на самые очевидные мотивы, имеющие для парня наибольший вес.

– Я пытаюсь понять твою ненависть, – девушка подошла к Диармайду и улыбнулась, когда его руки инстинктивно легли на её талию, – но не хочу, чтобы ты умер, из-за глупого мимолётного порыва.

Одна необдуманная атака, из-за которой Диармайд мог потерять всё к чему стремится… Это звучало как то, над чем нужно подумать.

* * *

Серкан, привыкший на протяжении всего пути держаться как можно дальше от магов, ютился на краю лагеря. Осунувшееся уставшее лицо турка было очень мрачным и неприветливым. Поникшие плечи, красные глаза, сжатые в тонкую полоску губы, даже его бычья шея казалась теперь не такой впечатляющей. Он сильно похудел и побледнел, смуглая кожа казалась серой. Несмотря ни на что, Диармайд не испытывал к нему ни капли сострадания, он смотрел на великана как на кусок мяса. Серкан был неспособен выдержать пристального внимания змеиных глаз и всегда опускал взгляд.

– Мы тут надолго? – спросила Мелисса, срезая куски готового мяса с тушки громадного кролика. Зверюга оказалась четвёртого ранга, с элементом природы. Он выпрыгнул на них внезапно, едва сбив Ричарда со спины Нико. Не желая быть обнаруженными, Диармайду и остальным приходилось скрывать области контроля, только время от времени Николь проверяла окружающую их территорию. Она единственная умела хоть как-то маскировать свой импульс маны.

– Пока не сварим зелье, – отвлёкся от перевода лабораторного журнала Диармайд, – оно выглядит сложным. Много ингредиентов нам незнакомы. Чтобы воссоздать рецепт придётся искать информацию о том, как назывались компоненты рецепта в те времена, когда оно было написано. Ричард, например, понятия не имеет – что такое «благословенный зверобой». Будем надеяться, что он сможет получить доступ к библиотеке ордена. Старик вроде обмолвился, что для него это возможно.

– У него везде есть связи… – отозвалась Николь, умостившая свою голову у Диармайда на коленях, – слышала о нём только краем уха, пока жила дома. М-м-м, ну и ещё Гюнтер вел с ним дела, но редко. Его бесили огромные гонорары, которые старик брал за посредничество.

– Ха, – Мелисса заулыбалась и отставила миску с мясом в сторону, – Рич брал большие суммы за свои услуги только у тех, кто ему не нравился. Таких было не много… Интересно, чем эта дылда умудрилась так ему насолить? Ричарда не просто настолько сильно разозлить.

– Он умел выводить людей из себя… – поникшим голосом ответила Николь, – поверь, хорошего в этом человеке было меньше, чем сострадания у Диармайда.

– Тут ты ошибаешься, – заговорила Мелисса, наблюдая за тем как Диармайд сосредоточенно переводит одну строчку дневника за другой, – у него есть сострадание, и не малое, просто оно касается только тех, на кого ему не наплевать.

* * *

– Ну почему тут так холодно… – простонала Николь, ещё крепче сжав руку Диармайда. Ричард привёл их в старинный особняк, за окраиной Кёнигсберга. Из его мозаичных окон открывался прекраснейший вид на город. Сад поместья захватили яблони, из их плодов варили один из лучших, не магических, сидров в мире. Диармайд даже представить не мог, насколько прекрасно будет это место весной, когда деревья начнут цвести. Особняк был очень старым, кирпич уже давно обветрился, а густой плющ водопадом ниспадал с южной стороны здания. Каменные стены холла создавали акустический эффект, каждый шаг по отшлифованной гранитной плитке усиливался многократно.

– Диармайд тебе уже говорил, как прекратить дрожать… – покосилась на девушку Мелисса.

– Да! Но мне всё равно будет холодно! – ответила Николь.

– Мы долго можем тут жить? – полюбопытствовал Диармайд, рассматривая высокие своды особняка.

– Долго. Мой друг редко навещает своё семейное имение. Он сказал: что мы можем жить тут сколько нужно, – главный холл был огромным. Завешанные звериными головами стены и старинные картины смотрели на пришельцев с глубины веков.

– Рич, я тебе ещё нужен буду? – Диармайд отстранился от девушки и подошёл к британцу. Старик просто светился от счастья. Он наконец-то мог ходить на своих двоих, пускай и горбясь от веса прожитых лет. Этот переход очень ясно показал, как пагубно возраст сказывается на человеке. Диармайд даже не задумывался о такой вещи, как старость, разве что в раннем детстве, когда он ещё не понимал концепции магии. Позже, повзрослев, старость начала казаться чем-то чужеродным, неестественным.

– Нет… ты полностью перевёл дневник. А что, есть какие-то планы? – недоверчиво сузил глаза британец.

– Не знаю, когда вернусь. Это может затянуться, – Диармайд ничего не объясняя бросил вещи на пол, чмокнул Николь в губы и испарился прежде, чем кто-либо успел задать хоть один вопрос.

– Это что такое было? – ошарашенно спросила Мелисса, смотря вслед исчезнувшего Диармайда.

– И это как раз тогда, когда Нико улаживает дела в городе, – вздохнул Ричард, – Лишь бы парень херни снова не натворил… – сказал в пустоту старик, его слова луной отбивались от каменных стен.

* * *

Странно как чувство комфорта и близости может отталкивать. Как только у Диармайда появилась возможность улизнуть от Николь – он ею воспользовался. У них всё было хорошо, девушка была милой и заботливой, но Диармайду казалось, что эта самая забота душит его, как гаррота, медленно сдавливая горло. Николь было просто… слишком много: она была рядом, когда Диармайд отправлялся на разведку, она была рядом, когда он уходил на охоту, она была рядом, когда он спал или тренировался. Её присутствие заставляло парня чувствовать себя некомфортно.

Кёнигсберг… сколько величия и красоты в этом названии. Уютные улочки северогерманского города с готической архитектурой, особенно в центре, сохранили ту таинственную атмосферу, которая присуща старинным, исторически целостным городам. Приближались новогодние праздники, витрины магазинов и заведений пестрели от света гирлянд и украшений. Завешанные игрушками деревья на улице делали всё похожим на парк развлечений, а весёлые рождественские песни никогда не покидали заснеженных улиц, и это не шутка, группы хоровых певцов бродили по улицам даже ночью.

Улица Гёте, руины дома тринадцать, подвал. Вынуть кирпич в кладке дальней стены. Диармайд решил проверить старый тайник Фальконе, на всякий случай, и обнаружил внушительную пачку марок и драхм, завёрнутых в целлофановый кулёк. Купюры всё равно пахли сыростью и влагой, но внешний вид сохранили и были пригодны для использования. Это была приятная неожиданность, возможно некоторые тайники, которые его заставил запомнить Орсино, ещё хранили содержимое.

Тем же вечером Диармайд вальяжно завалился в паб, кривой походкой, спотыкаясь, с пьяной улыбкой на лице дойдя до барной стойки.

– Привет, – кивнул моложавому мужчине Диармайд, его голова немного шаталась, а мимика лица была нарочито нелепой.

– Привет, – недовольно отозвался на немецком посетитель, в один глоток осушив стопку шнапса.

– Виски, со льдом, – кивнул бармену Диармайд, – и стопку того же что он пьёт, за мой счёт, разумеется. Не люблю пить один, – добавил парень, – видя, как на лице прусака расцвела улыбка.

Диармайду понадобились все доступные ему актёрские способности, чтобы сымитировать пьяное поведение. Поначалу получалось плохо, но он быстро совершенствовался. Главное вовремя уйти, до того, как окружающие начнут замечать, что сам он только изредка прикладывается к стакану, а жидкость в нём не уменьшалась. Потом он научился разливать выпивку, но получалось не всегда естественно…

Сведения копились постепенно… Диармайд узнавал нынешнюю ситуацию в ордене, в чём состоит их рутина, социальный строй и методы обучения.

* * *

– Диармайд! – парень содрогнулся, услышав собственное имя. Шёл пятый день с тех пор, как он покинул особняк, едва в него войдя.

– Привет Мел. Ты пьяна? – Как только он вошёл в зал – услышал выкрик собственного имени и мгновенно прекратил притворяться пьяным.

Мелисса сидела в обтягивающем чёрном платье, стратегические аккуратные прорезы демонстрировали движущиеся татуировки на её животе, а грудь, едва не выпрыгивающая из глубокого выреза, топорщилась в районе сосков с очертаниями пирсинга. Как только Диармайд сел рядом с ней, девушка заключила его слишком крепкие объятья. Её рассеянный взгляд мгновенно сфокусировался, а лёгкий пьяный голос набрался стали.

– Ты где был? – прошипела она так, чтобы никто не мог услышать, – Николь уже от беспокойства на стенку лезет.

– Я… – Диармайд растерялся. За эти дни он так увлёкся сбором данных, что вообще позабыл о девушке. Его захватил охотничий азарт. Парень нащупал что-то интересное и всеми силами хватался за своё предчувствие.

– В чём дело? – дыхание Мелиссы было фруктовым, с отчётливой ноткой алкоголя. Похоже, несмотря на изменившуюся манеру поведения, Мелисса хоть и немного, но была пьяна… или не немного, а просто собралась, когда увидела Диармайда.

– Давай не здесь, – парень заметил, как на Мелиссу пялятся присутствующие в пабе мужчины, прислушиваясь к каждому их слову, что не удивительно, учитывая внешность и наряд девушки.

В Кёнигсберге не топили снег при помощи артефактов, как в большинстве других городов, тут посыпали его специальной белой пудрой, сделанной из молотого сорняка. Она делала лёд цепким и не позволяла поскользнуться, это помогало не портить антураж «зимней сказки», которого так тщательно придерживались кёнигсбержцы.

Мелисса накинула на себя лёгкое пальто и вышла вслед за Диармайдом. Она не сказала ни слова, просто неторопливо следовала за ним. Девушка была в хмелю, но вела себя вполне адекватно и трезво. Она не спешила начинать разговор, дожидаясь пока Диармайд соберётся с мыслями и сам не расскажет, что его тревожит.

– Я заинтересовался Тевтонским орденом, – начал он издалека, выбрав самую безопасную для себя тему, далёкую от тех, которые на самом деле его тревожили.

– Я заметила, потому и ждала тебя в баре. Среди Тевтонцев уже пошёл слушок о сильном маге воды, который расспрашивает об их ордене. К тебе приглядываются, но ничего серьёзного. Может говорить с людьми я тебя и научила, но делаешь ты это отстойно, ты делаешь это слишком заметно. Думаешь орден не обратит внимание на парня, угощающего их членов выпивкой и интересующегося самой влиятельной организацией в этих землях? – ехидная улыбка выплыла на лицо Мелиссы.

– Насколько всё плохо? – поник Диармайд. Он не был наивным и понимал, что рано или поздно привлечёт к себе внимание, но надеялся, что это случится хотя бы дня на три позже.

– Пока ничего критического. Сейчас тебя считают или шпионом Тамплиеров, или сбежавшим из их территории магом, который решает стоит вступать ему в ряды Тевтонцев или нет. Больше склоняются к последнему, потому как ты интересуешься больше их традициями и бытом, чем актуальными ныне заданиями.

– Чёрт. Тогда это на тебе. Мне нужна информация о Тевтонцах, как можно более полная; начиная от инициации новичков и заканчивая приоритетами в политических интересах на их землях.

– Диармайд, в чём дело, почему ты ни разу за это время не вернулся в особняк? – вздохнула Мелисса, осознав, что добровольно эту тему он сам не поднимет.

–… – Диармайд замолчал, вглядываясь в снег, перемешанный с белым порошком, похожим на муку.

– Глинтвейн? – спросила Мелисса, поспешив к тележке с вывеской в форме винной бутылки. Продавец, в рождественском костюме, клевал носом сидя на табуретке. Бедолага кутался от холода в тёплую бархатную шубу. Шайка подростков, заметив неестественно бледную кожу Диармайда, перешла на другую сторону улицы, шушукаясь и скрытно бросая на него взгляды. Люди в Кёнигсберге были лояльны к магам, защищавшим их от изменённых, но излишней доброжелательностью на их счёт не отличались, прекрасно понимая, кому, на самом деле, принадлежит власть в их стране. Особенно это было заметно в последнее время, когда орден начал вести собственную политику, отличную от той, которую диктовал Ватикан.

– Нет… – рефлекторно отозвался Диармайд, дожидаясь пока сонный продавец нальёт полный стакан тёмно-бордового вина, исходящего паром.

–… Я не знаю. Мне просто стало душно. Куда бы я не пошёл – Николь шла рядом. Что бы я не делал – она была рядом. Не подумай, мне она нравится, просто…

– Тебе иногда хочется побыть наедине? – улыбнувшись уголками губ спросила Мелисса, спрятав своё лицо за бумажным стаканчиком.

– Да! – эмоциональнее чем обычно ответил Диармайд.

– Знаешь, я ещё на нашей охоте в дельте Нила заметила, что тебе необходимо уединение. Лу несколько раз порывался отправиться с тобой, но я его одёргивала. С каждым разом находить отговорки для этого становилось всё труднее и труднее, пока я не обнаружила универсальный способ – я просто занималась с ним сексом. Клянусь, иногда мне казалось, что он вот-вот сам начнёт выпроваживать тебя из нашего лагеря, – широко улыбнулась Мелисса. – В твоём поведении нет ничего странного, просто такой ты человек. Если ищешь какое-то оправдание для своего поведения – не стоит. Будь самим собой и скажи Николь всё в лоб, как ты умеешь. Она умная девочка, намёк понять сумеет.

– Эта девочка на семь лет старше меня, – фыркнул Диармайд.

– Это не отменяет того факта, что в некоторых аспектах ты в разы её взрослее, – не раздумывая ответила Мелисса.

–… – снова затянулась тишина.

– Мел, ты будешь сейчас в особняк возвращаться? – наконец спросил Диармайд.

– Не-а, я слишком пьяная для этого. Сниму какой-то номер, а в особняк вернусь уже завтра, – Мелисса взяла Диармайда под руку и повела к ближайшей гостинице. Она сняла номер для одного, используя кредитную карту на имя Мерибелл Роузвуд.

Поднявшись на второй этаж девушка с разбегу повалилась на кровать, отпружинив несколько раз от матраса.

– Диармайд, иди сюда, – протянула руки в воздух она, перевернувшись на спину.

Когда Диармайд наклонился, Мелисса обняла его за шею и долго всматривалась в его змеиные зрачки.

– Ты же знаешь: если что-то случится, ты всегда можешь попросить меня о помощи. Так? – она смотрела в его глаза и не мигала.

– Знаю, – пальцы Диармайда немного дрогнули, когда он прикоснулся к ровным, шелковистым волосам Мелиссы. – Не забудь раздобыть информацию о тевтонцах, я, возможно, пропаду сейчас на несколько недель. У меня появились кое-какие дела. Ничего серьёзного, – опередил Мелиссу парень, – просто появилось то, с чем я хочу разобраться.

* * *

Диармайд покинул номер Мелиссы, как только она уснула. Он вышел на улицу Фридриха второго, совсем недалеко от гостиницы, где сняла номер девушка. Присмотрелся к окнам, выискивая только ему понятные ориентиры, убедился, что нет лишних свидетелей и подпрыгнул на высоту третьего этажа, уцепившись кончиками пальцев за выступ карниза. Тонкая струя воды без труда и лишнего шума разрезала оконный замок.

* * *

Габриэль проснулся от холода. По его съёмной квартире гулял зимний ветер. Неужели он забыл закрыть окно, когда курил? Недовольный француз заворочался во сне и с трудом открыл глаза. Увидев синий свет, на спинке кровати, он заморгал, спросонья не понимая, что стало его источником. Когда сонливость пропала, Габриэль наконец смог различить очертания чёрного силуэта, нависшего над ним, как каменная горгулья. Свет вертикальных зрачков мгновенно парализовал его. От приступа паники сердце начало бешено колотиться, но Габриэль не мог произнести ни звука, ни одна мышца его тела не подчинялась командам мозга.

Бледное лицо улыбнулось, из-за этого сердце Габриэля забилось ещё быстрее.

– То, как ты умрёшь – зависит только от твоей искренности, – спокойным, могильным голосом заговорил незваный гость, – если соврёшь – я узнаю.

Глава 17

Из окна самой высокой башни, кёнигсбергского замка, просторная площадь была как на ладони. Лучшие рестораны города, элитные бутики и жилища самых обеспеченных прусских граждан находились именно здесь. Раннее утро. Хозяин просторного кабинета, заставленного книжными шкафами, совершал свой ежедневный утренний ритуал. Сухой старичок, кажущийся немощным, пил отбелённый сливками кофе, ароматный, лучший из того, что можно было достать в Европе.

– Магистр! – в комнату ворвалась секретарша. Это была привлекательная девушка, чуть за двадцать.

Старик не отреагировал. Он отставил кофе на тумбу, рядом с креслом, и потянул длинный черенок трубки. Жерло ожило и покраснело от бархатных угольков табака.

– Это снова случилось! – громко, эмоционально сказала она.

Старик не подал виду. Он снова отпил свой белый кофе и потянул горький дым. Георг так не любил, когда его беспокоили по утрам… Кто-то другой наверняка завёл бы себе постоянного секретаря, как молитву выучившего бы это правило, но не этот старик. Нынешний Великий Магистр, носящий данный титул уже на протяжении полутора веков, любил, когда молоденькие секретарши сменяют одна другую. В жизни старого мага и так было слишком много постоянства… слишком много, чтобы упускать такие маленькие радости.

Великий Магистр Тевтонского ордена на вид был невероятно стар. Сухое, покрытое глубокими морщинами тело казалось немощным. Длинные белые волосы и борода, стянутая светящимся, платиновым зажимом – немного светились. на его руке блестели кольца, среди множества которых было древнее родовое кольцо-артефакт, способное вмещать в себя большие объемы маны, похожее когда-то и носил отец Диармайда.

Всё приятное длится не долго, вот и кофе закончилось. Георг подбирал порцию табака так умело, что к моменту, когда он делал последний глоток утренней амброзии, пригодные к курению угольки в чашке трубки заканчивались, превращаясь в золу.

– Вот, посмотрите, – сказала молодая девушка, заметив, что Георг начал обращать на неё внимание. Старик приветливо улыбнулся и потянулся к газете, краска ещё была свежей. Глаза Георга засияли серебристым, лунным светом. Первое, на что он обратил внимание – статья на заглавной странице, с кричащим, почти бульварным заголовком.

– Статью убрали из газеты? – спросил Георг, его голос был убаюкивающим, спокойным, размеренным.

– Как только верные нам люди её увидели. Все остальные копии уже были сожжены, а главный редактор «Кёнигсбергского Вестника» уволен, – тут же ответила девушка.

– Я разберусь… можешь идти, – отрешённо сказал Великий Магистр. Он не мог отвести взгляда от чёрно-белой фотографии. Ну и зачем его потревожили в такую рань? Ладно бы ещё случилось что-то плохое, тогда Георг бы понял причину волнений, но ведь случившееся было им только на пользу. – «Молодость не терпит промедлений», – Верховный Магистр улыбнулся и отставил газету в сторону, он откинулся на спинку мягкого кресла и прикрыл глаза. Раз ничего плохого не произошло – можно и отдохнуть, а о таких мелочах пускай у молодых голова болит, может они чего и придумают, пока он отдыхать будет. Хотя сам Георг не видел причины делать хоть что-то. – «Тамплиеры умирают жестокой смертью… кто бы знал, что это утро будет таким приятным», – старое лицо тронула тёплая улыбка доброго дедушки.

* * *

– Его нет уже больше месяца! А я так надеялась, что он хотя бы на празднование Нового года придёт, – простонала Николь, бросив недовольный взгляд на Мелиссу. Волчица сидела на диване, в просторной гостиной, и красила ногти. Пламя, пляшущее в обрамлении резного мраморного камина, давало мало света и ей приходилось использовать напитанные маной глаза.

Мелисса фыркнула, продолжая педантично размазывать краску по ногтю.

– Диармайд ничего не празднует, ни Новый год, ни собственный день рождения. Как-то раз мы с Лу устроили ему сюрприз… Он весь вечер просидел с таким лицом, словно мы ему прижизненные поминки устроили. Единственное, что тогда спасло положение – мой подарок. Диармайд настолько любит книги, что даже с праздником готов был смириться.

– Ни тебя, ни Нико с Ричардом, похоже, вообще не беспокоит, что его так долго нет. Мы ведь даже не знаем, как он. А вдруг Ди нужна помощь? А что если он ранен? – не сдавалась Николь. Это не первый раз, когда она давала волю чувствам, Мелисса уже давно научилась воспринимать её жалобы как фоновый шум. Это даже немного успокаивало её…

– Если Диармайду будет что-то нужно – он появится. Может ты не заметила, но он парень не из стеснительных. Я ведь тебе уже говорила: просто успокойся и жди. Он слишком силён, чтобы просто взять и умереть и слишком сильно хочет отомстить, чтобы поступать необдуманно. Просто… просто он привык поступать так, как считает нужным и отчитываться за это ни перед кем он не будет. Смирись с этим Николь. Я понимаю, что ты видишь в нём раненную птичку, о которой нужно заботиться, но это не так. Он не твоя сестра, требующая пристального внимания, он монстр, кормящийся человеческими жизнями. А если тебе так сильно хочется о ком-то заботиться – заведи собаку. Кстати, как там Клара? – сменила тему Мелисса, не желая снова слушать одни и те же причитания.

– Вчера говорила с ней… Отец снова взялся за старое, – притихла Николь, – он снова начал промывать мозги сестрёнки на счёт наследника. Когда рассказала всё Нико, кто-то пришёл к папе и поговорил с ним. После этого он Кларе о внуке ни слова не сказал. Меня, кстати, перестали считать похищенной и объявили в розыск вместе с вами. В теле Гюнтера нашли мою ману…

– Добро пожаловать в клуб… – равнодушно ответила Мелисса, она дёрнула рукой и покрыла кожу лаком, от раздражения девушка дёрнула уголком рта.

* * *

Единственным источником света в подвале, изначально задуманным как алхимическая лаборатория – были закрытые в стеклянные витрины ландыши, светящиеся бледно-белым сиянием. Вливая в них ману можно было регулировать уровень освещения. В этот подвал даже электричество не было протянуто, так как это могло поставить жизнь алхимика под угрозу.

– Смотри! – Ричард ворвался в лабораторию, неся свёрнутую в рулон газету как знамя. Нико сидел на стуле и медитировал, наблюдая за чёрной вязкой жижей, в которую превратилась «Драконья Ярость». По консистенции она была похожа на размытую дождём глину и приобрела зеленоватый отлив, отблёскивающий, когда на него попадал свет.

– Да готова она уже… – цыкнул Ричард, – скоро жидкость испарится и можно будет слепить комки. Ты ведь знаешь, как работает субстанция? Знаешь, что в лаборатории нельзя курить?

– Рич, я что, похож на идиота? – повернулся Нико, – что у тебя там? – кивнул на газету он.

– Коварный вопрос… – Ричард положил газету перед Нико, – я не буду на него отвечать. А что касается газеты… посмотри на заглавную статью, ничего не узнаешь?

Чёрно-белый скан газеты был хорошего качества. На нём можно было различить зимний лес, людей, как тряпичные куклы сидящих на снегу и ровный продольный срез коры на дереве, на котором, кровью, был нанесён символ Диармайда: восходящее солнце и надпись вокруг него. Нико так и не смог запомнить его произношения…

– Из-за этой статьи сегодня поменялся главный редактор газеты, а утренний тираж был отменён из-за «технических неполадок», – Ричард сел рядом, бухтя от недовольства.

– Зная Диармайда предположу, что люди на этой картинке уже давно мертвы, – не громко предположил Нико, разглядывая изображение.

– Более того, я кое-что разузнал в ордене, это далеко не первый случай, когда тевтонцы находят растерзанные тамплиерские дюжины в лесах. Некоторые из магистров бьют тревогу и требуют найти убийцу, другие настаивают на том, чтобы ему не мешать. Орден как взбешённый улей без королевы, не знает, что делать дальше.

– Значит Ди жив и здоров, развлекается во всю, убивая тамплиеров по лесам. Ты чего такой встревоженный? – Нико ближе поднёс газету к глазам, пытаясь рассмотреть людей. На фотографии были заметны очевидные атрибуты тамплиеров, а на открытых участках кожи были заметны длинные линии.

– Он теперь не просто их разрезает, а складывает, как чёртов конструктор, примораживая отрезанные части, чтобы тела не распадались. Нико, он теряет контроль! Ты должен что-то сделать, иначе мы можем влезть в очень большие проблемы из-за парня, – обеспокоено сказал британец. За месяц пребывания в особняке Ричард уже пришёл в норму, немного поправился, на его лицо вернулась частая белозубая улыбка, ранее бывшая неизменным атрибутом торговца информацией.

– Подумаешь… тела складывает, вон дети в раннем возрасте были без ума от конструкторов, может Ди пытается наверстать упущенное, – ухмыльнулся Нико. Заметив насупившегося Ричарда, он вздохнул и посерьёзнел. – Хватит Рич, мы уже говорили на эту тему. Пускай он поступает так, как хочет. Мы просто следуем за ним, тем более, ни ты, ни я не, знаем, что творится у него в голове. Зелье для Элизабет всё равно не готово… Есть какие-то результаты?

– Есть… мне удалось узнать, что такое «угревидная полынь»… – вздохнул старик.

– Мы же и так знали, что это полынь с элементом природы, – вскинул бровь Нико.

– Зато теперь знаем точно! – вспылил Ричард, – не нравится – сам расшифровывай рецепт шестисотлетней давности!

– Успокойся. В твоём возрасте вредно так сильно нервничать, – ответил Нико, краем глаза смотря на чёрно-белую фотографию в газете.

* * *

С тех пор, как Диармайд пытками вытянул из связного Тамплиеров информацию – прошло много времени. Часть полученных сведений с явками и возможными маршрутами – оказалась невероятно полезной. Информация, полученная в ту ночь, когда Диармайд встретил Мелиссу, обеспечила его работой на долгое время.

Ещё один день, ещё одна дюжина тамплиеров. Диармайд действовал педантично, без спешки. За прошедший месяц он словно переродился, найдя точку опоры. У него уже давно не было безумного взгляда, при виде тамплиерской символики. Он больше не бросался на врагов поглощённый яростью. Нет, его злоба никуда не исчезла, просто парень придал ей новую форму, завершённую, более податливую контролю, более пугающую. Нет в мире ничего страшнее безумца, держащего свои инстинкты и желания в узде.

Парень словно перенасытился кровью французских храмовников, утолив ею свои безумные желания. Теперь он убивал не ради удовлетворения прихоти, а с чёткой, хорошо продуманной целью. Он этого не заметил, но во время боя, его лицо, из кровожадного оскала изменилось на сосредоточенную, безэмоциональную маску.

Даже разрезанные на части тела он складывал ради чётко поставленной цели – посеять ужас в сердцах людей. Иногда, когда во время нападения Диармайд скрывал лицо, он оставлял одного адепта в живых: самого неопытного, самого юного, такие всегда бросались в глаза. Птенец, едва вылетевший из академии, был неспособен распознать его в дальнейшем, но рассказы, которые он принесёт с собой в Париж, создадут «Чёрному Солнцу» необходимую репутацию.

– «Этого должно быть достаточно», – подумал парень. Он закончил складывать куски человеческих тел в заледеневшие скульптуры. Это была последней. Пришло время возвращаться в особняк.

Диармайд взял рюкзак с металлическими контейнерами, покрытыми рунами, и исчез, оставив после себя ещё один «Сад Горгоны».

Лицо парня покрывала неопрятная чёрная борода, отросшие засаленные волосы стянуты в хвост на затылке, под ногтями чернела засохшая кровь.

Он услышал человеческие голоса и мгновенно скрылся под толстым слоем снега.

– Фу, ну и вонь, похоже тут кто-то сдох, – заговорил кто-то на немецком.

– Это лес Фрид. Ничего удивительного в мертвечине здесь нет, – с сарказмом сказал женский голос.

Диармайд замер, его сердцебиение замедлилось, он слился со снегом, растворившись на фоне дикой природы. Он вынырнул из-под снега, когда перестал слышать пререкания неизвестных и помчался прочь. Впереди лежала длинная дорога в Кёнигсберг.

* * *

За окном бушевал буран. Мокрый снег залепил окна, из-за чего в особняке царил сумрак, только немного разбавленный тусклыми светильниками. Было только четыре часа дня, но на улице уже был вечер. Все собрались в гостиной особняка за ужином. Ричард приготовил наваристый говяжий гуляш, очень согревающий в такую стужу. Было тихо, все с аппетитом поедали стряпню, в затянувшейся тишине слышался только стук ложек и треск сосновых поленьев.

Старая двустворчатая дверь скрипнула, в комнату вошёл Диармайд, с ног до головы покрытый пушистыми снежинками. В помещении мгновенно похолодало.

– Ди! – выкрикнула Николь, со звоном поставив тарелку на стол. Она бросилась к нему используя мгновенный шаг и повисла на шее прежде, чем парень успел хоть что-то сказать. Лица присутствующих расплылись в улыбке.

– Ну как, развлёкся? – рядом с Диармайдом оказались все остальные, только Ричард медленно ковылял к ним на обычной, человеческой скорости.