Текст книги "Пик из Эхтера"

Автор книги: Сергей Маркелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

========== Предисловие ==========

Эйриния – некогда мирная и спокойная Страна, простирающая от берегов Океана Грез на западе, до Эфирского моря – на востоке, от Семарийских гор на севере, до южных Аэширских пустынь, уже не та, что прежде. Мир погряз в алчности и лжи, что опутывают словно паутиной своими невидимыми сетями всех и каждого, начиная от простых крестьян, заканчивая Знатью.

Давно позади остались Дни воинской Славы мышей, сумевших ценою бесчисленного количества жизней, одержать вверх в самой страшной и кровопролитной Войне за всю Историю Эйринии, получившей имя: «Нашествие Крыс». Мало из тех, кто родился на Мирной земле, знают о былых подвигах своих дедов. О тех днях предпочитают умалчивать…

Страна, разделенная ныне на города-государства: Вестия, Ренн, Эсфир и Эхтер, слаба как никогда. Каждый из правителей этих Земель, мечтает занять трон Эхтера – самого сильного промышленного центра всей Эйринии, чье расположение в её центре, делает город «лакомым кусочком». Но мечты мечтами…

Открыто, не один из молодых и горячих на голову Принцев, не решаются на открытый конфликт. Война никому из них не по карману. Поэтому все они с нетерпением ожидали того дня, когда Наследница трона Эхтера, молодая и прекрасная Принцесса София подрастёт, и сможет выйти замуж за одного из них…

========== I В домике-норке ==========

Всю ночь над городом хлестал проливной дождь. С громом и молниями проносился он над крышами домов. Стихии было всё равно, живет ли под ней знатная мышь или простой работяга. Природа не делит Общество на богатых и бедных. И лишь то, как её Дарами воспользуются: с благом для всех, или только для себя – зависит, пошли они на доброе дело или их растратили в пустую.

Отдав за ночь всю влагу Матери Земле, небо прояснилось. С утра вышло солнышко, даруя всем и каждому теплоту и свет, столь редкие в последнее время. Многие уже и позабыли, каково это просыпаться от яркого солнечного света, бьющего прямо в маленькие окошки над потолками, своих земляных домиков-норок.

Один из подобных «лучиков-озорников», проник сквозь прозрачную пленку, заменяющую стеклянное окошко, прямо внутрь небольшой комнатки. Затем упал на лобик маленького серого мышонка. Почувствовав его тепло, он сквозь сон улыбнулся. Затем лучик опустился ему на глаза, и паренек поспешил укрыться с головою под серую, как и его шерстка, простыню. Отмахиваясь от света, он отвернулся к стенке и снова мирно засопел. Подергивая ушами, он из последних сил пытался поднять свой хвостик на кровать. Тот спадал с неё и раскачивался из стороны в сторону, под тихое: «тук-тук-тук».

Хитроумный механизм, придуманный и собранный этим мышонком из разного хлама, что подобрал на улице, приходил в движение над самой его головою. К потолку, до которого рукой можно дотянуться не вставая, было прикреплено что-то наподобие часового механизма. Несколько шестеренок, перемычек, пружин, соединяющие оси – всё разом пришло в движение. А пружинка в самом центре механизма, что являлась его «сердцем», принялась отбивать тихий ритм, то сокращаясь, то растягиваясь.

Движущая сила этого изобретения, располагалась на плоской крыше, к которой вела одна ось потолще. Там сверху находился небольшой резервуар с водой, который наполнялся от дождей, что частенько шли по ночам. Внизу от резервуара шёл шланг, по которому вода под собственным давлением, поступала в дом и выливалась с напором на деревянное колесо с лопастями.

Под действием струи воды оно начинало кружиться, приводя в движение шестеренку, что плотно прилегала к зубьям на оси кольца, благодаря им механизм «оживал». Вода, что медленно стекала с крыши по шлангу на колесо, накапливалась в плоской таре и от наполнения стала наклоняться. По небольшому желобку у края, вода закапала вниз – прямо на голову мышонку.

Не стерпев, он переваливается с бока на бок. С подушки чуть сползает наволочка, из того же грубого материала, что и покрывало, оголяя простой мешок, наполненный землей с примесью сухой травы – судя по голове мышонка, хохолок которого смоченный водой, тут же цепляет её на себя.

«Тик-тик-тик» – не перестает тихо отбивать ритм механизм.

Когда пареньку надоедает эта трескотня, он сквозь дремоту протягивает руку, пытаясь нащупать штырек в центре механизма. Но промахнувшись, задевает поддон с водой, который наклоняется в его сторону и обливает с головы до пят.

– А-а-а! – вскакивает на кровати паренек, от резкого и совсем не теплого пробуждения.

Широко раскрыв голубые глазки, мышонок нащупывает штырек и задвигает его на место. Вмиг блокируется весь механизм. Перестает кружиться колесо, сжимается пружина и фланг перекрывается засовом.

В этот момент со скрипом открывается полукруглая дверца в комнату и у порога появляется серая мышь.

– Сынок, пора вставать! – проговорила мама, с улыбкой бросая взгляд на его механизм и опрокинутый поддон.

– Да, мам, сейчас! – ответил мышонок, совсем еще сонным голосом.

Мама прикрывает дверь и исчезает в другой комнате.

Тяжело зевнув, мышонок широко разводит руки в стороны. Вдруг его всего передергивает от свежего утреннего ветерка, что подул в окно. Повесив поддон обратно в горизонтальное положение, он потихоньку сползает с кровати по лесенке со второго яруса.

Резко спустившись, он почувствовал легкое головокружение и его повело в сторону. Благо паренек успел облокотиться о лестницу. Одной ногой пытаясь нацепить тапок, представляющий из себя деревянный блин овальной формы, к которому со стороны пальцев, была приделана веревка, для обхвата стопы, он никак не мог угодить «в цель». Одновременно с этим, мышонок принялся надевать на себя свою одежу, состоящую из простой безрукавки с капюшоном, сшитой из мешковины, темно-зеленоватого цвета.

Наконец ему удалось нацепить одну тапочку. Но тут он вспомнил, что забыл надеть штаны и потянулся за ними. Они лежали рядышком, на небольшом столике, что примыкал к кровати. Не считая шкафа, что располагался в другом конце комнаты, около двери, да двухъярусной кровати – они были здесь единственной мебелью.

Не с первого раза пареньку удалось нацепить на себя коротенькие штанишки, что спускались до колен и были сшиты из двух одинаковых половинок полушерстяной материи, коричневого оттенка. Они были на резинке, что весьма устраивало мышонка, так как это освобождало его от хлопот по завязыванию и развязыванию узлов.

Закончив одеваться и наконец отыскав второй тапок под кроватью, он направился к двери, которую, из-за того, что отсырела, пришлось приподнять и толкнуть всем телом от себя. Затем мышонок вошел во вторую комнату, побольше первой. Она одновременно служила залом, спальней родителей и кухней. Длинной комната была не более десяти шагов в ширину и семи в длину. Но несмотря на тесноту, все жители этого домика уже привыкли, и не особо обращали внимание на подобную мелочь.

Большую часть помещения занимала двухместная кровать, которая являлась также и шкафом, ибо лежанка откидывалась, как книжка и внутрь складывались вещи.

– Доброе утро, мам! – проговорил мышонок, направляясь к чуть покосившемуся столу, что стоял возле единственного в помещении небольшого окна, у второй двери, ведущей на улицу.

Она была той же формы и размеров, что и межкомнатная.

– Доброе утро, сынок! – приветливо встретила его серая мышка, средних лет, наделенная мягким заботливым взглядом бирюзовых глаз.

Мама была одета в простое до пола платье из грубой материи, с длинными рукавами и небольшим пояском. Поверх плечиков была накинута шерстяная накидка. На ногах красовались теплые вязанные носочки до уровня колен отлично согревающие ступни в столь студеном помещении, пол в котором был застлан сухой травой, а стены, как и потолок, состояли из земли.

Закончив складывать вещи в шкаф, она направилась к другому столу поменьше. Всё место на нем занимала металлическая плитка, к которой из стены вела одна труба, по которой под давлением подавался горячий пар в дома простых мышей. На ней варили и готовили еду.

Взяв небольшую тарелку с деревянной небольшой навесной полки, что располагалась в сторонке от плитки, мама зачерпнула половником из кастрюли еды и налила в глиняную тарелку. Затем положила половник обратно в кастрюлю, что грелась на плитке до нужной температуры, благодаря горячему пару, подача которого регулировалась рычажком на плитке.

– Травяной суп!? – принюхавшись тихо сказал мышонок, присаживаясь на единственный здесь табурет.

Как только тарелка с едой оказалась подле него он, немного поведя носом, зачерпнул ложку и поднес ко рту.

– А хлеба нету?

– Прости сынок, Зерна осталось совсем чуть-чуть. А до папиной зарплаты еще так долго… – присела на уголок кровати мама.

Валютой для расчета, оплаты за труд и продукты питания в Эйринии являлись натуральные высушенные зерна злаковых. Так как плодородные поля для их выращивания можно было сосчитать по пальцам, то и Зерна на всех не хватало. Отсюда и бедственное положение обычных мышей, голод и множество смертей на почте безвыходности своей жалкой жизни.

Понимая, что тут ничего не поделаешь, мышонок тяжело вздохнул и принялся, не разжевывая хлебать зеленоватую жижу, проглатывая не разварившуюся траву.

– Папа уже ушел?

– Да!

– А Лик?

– Тоже, – тяжело вздохнула мышка, при упоминании о старшем сыне.

– Ничего, вот устроюсь на работу – станет легче! – тихо прошептал паренек, в чьих глазах читалась бездонная грусть и некая тревога, не за себя, а за тех, кого любил и о ком поклялся заботиться.

Проглотив последнюю ложку супа, он поспешил к самому дальнему углу комнаты, где стояла небольшая раковина, с подведенной к ней трубой, из которой брали проточную воду. Сливом служило ведро, что находилось под раковиной.

– Сегодня, у тебя последний день?

– Да.

– Сынок, – остановила его мать, когда мышонок, помыв тарелку, собирался уйти.

– Да, мама!?

– Пик, целый месяц уже прошел, а на Бирже так ничего и не появилось?

– По профессии ничего нет, – пряча глаза от матери отвечал мышонок.

– Пик, милый, мы отдали немало Зерна, чтобы дать тебе хорошее образование и поставить на учет в Биржу Труда…

– Я знаю мама! – вежливо перебил её сын, прекрасно понимая, к чему она ведет. – С самого раннего детства я поставил перед собой цель, что окончу начальную и среднюю школу… И вот теперь после трех с половиной лет учебы, мне удалось выполнить это обещание… – крайне воодушевлённо произнес мышонок.

– Ты и вправду молодец, сынок! Постарайся устроиться на работу, все-таки тебе уже четыре с половиной года. Возраст, когда многие дети вступают во взрослую жизнь, – не стала поднимать больную тему мышка.

– Хорошо, – кротко ответил Пик, который не раз уже слышал подобные речи от родителей, и прекрасно сам понимал, что к чему.

Устремив на неё взор, полный благодарности за всю ту помощь и поддержку, которой она одаривала его на протяжении всех этих тяжелых лет учебы, он встретил теплый, нежный, заботливый, и в то же время такой грустный взгляд матери, заставивший невольно ком в горле проглотить.

Его сердце сжалось от боли и сожаления за то, что заставил маму лишний раз сопереживать за его неудачи. Потерев шею и сжав ладони в кулачки, Пик сказал:

– Не уйду от них, пока мне что-нибудь не отыщут! – приободрил сам себя паренек, и позволив маме поцеловать себя в лобик, направился к выходу.

– Пик, на улице грязно! – вслед ему сказала мама.

Мышонок остановился и опустил взгляд на ноги. Увидев на них домашние тапочки, он быстро скинул их и нацепил великовозрастные резиновые сапоги, которые доходили ему до колен.

– Удачи сынок! – прикрыла за ним дверь заботливая мама.

– Спасибо, – ответил ей через дверь Пик и снова тяжело вздохнул.

========== II Пригород ==========

Чуть отойдя от двери, он обернулся на возвышающие домики – земляные норки других мышей. Весь холм снизу доверху был заполнен подобными жилищами, что располагались «лесенкой». Они походили на серые комья земли с дверцами, ведущими невесть куда.

Бросив взгляд вдоль небольшой тропинки, что вела вперед, он увидел всё тот же удручающий холодный вид норок с деревянными, прогнившими дверцами и плоскими крышами из обожжённой земли. И всё это на фоне чернеющих скал, что возвышались над всей долиной, окружающих её с запада на восток полумесяцем. В центре которой и находился дом мышонка Пика.

Не выдержав долго лицезреть столь прискорбный пейзаж, пусть и при свете солнечного света, но без единого листочка и травинки, Пик направился по тропинке вниз. Она вела к большой дороге, что была уже изрядно истоптанной, грязной, вся в следах, прошедших ранним утром на работу мышей. Вскоре тропа, по которой зашагал мышонок, слилась с куда более широкой, но всё такой же грязной и разбитой земляной дорогой, ведущей прямиком в город.

Дорога была одна и мышонку пришлось сбавить скорость и слиться с монотонной серой толпой, шедших на работу мышей. На лицах прохожих читалась полная отрешенность, а в глазах уже давно угас всякий огонек жизнелюбия и радости.

Вскоре горы, остались позади. И взору мышонка стал постепенно открываться величественный вид на город Эхтер – промышленный центр всей Эйринии. Пик, хоть и видел его не впервой, забыл про всё, и вся, и не мог оторвать взгляда.

Первое, что сразу бросалось в глаза каждому, кто отправлялся в Город, были величественные, мощные по своей нерушимости и размерам, вселяющие страх и трепет Крепостные Стены. В Эпоху расцвета промышленности они потеряли своё прямое назначение. Уже многие годы не видели они копий врагов, но при этом не обветшали, так как были воздвигнуты на века.

Высотою стены были не меньше горы, с которой мышонок спустился. Они были изготовлены из серого гранита, а швы между камнями, разных размеров и форм, были заполнены белым цементом.

По мере приближения к городу, городские стены становились всё выше, словно надвигаясь на тех, кто держал свой путь к нему, тем самым делая ощущение своей незначительности в этом суровом Мире куда более явственной.

Незаметно для себя Пик вскоре вышел на прямую дорогу, ведущую в город. По ходу он устремлял мечтательные взгляды на север – туда, где брала своё начало полноводная река Элара – главная артерия Эйринии. Она несла свои медленные воды вдоль всего города, обхватывая его с южной стороны и уходила дальше на восток, где впадала в Эфирское море.

Пик, на доли песчинки – самой малой меры времяисчисления, остановился, так как дорога, по которой он шел расходилась в нескольких направлениях. Одна вела на юг, в обход горам, в рудники, где каторжники добывали Железную руду. Ведущая направо – заканчивалась неподалеку, возле небольших хижин рыбаков, чьи лавки стояли возле реки, на этом берегу. Неподалеку от них, теснились большое количество других лавок, как с крышами в виде навесов из плотной ткани, так и открытых. Здесь мыши разных мастей продавали всё: начиная от личных вещей, одежды, инструментов труда и ремесла, до всевозможной еды, что готовили неподалеку, прямо на свежем воздухе.

Вид уличных торговцев, большинство которых жили там же, где и Семья мышонка, был таким убогим, если не сказать больше – очень бедным и потрепанным. Порой торговцы были худощавы донельзя и хуже одеты, по сравнению с их покупателями.

Но вовсе ни это скопление пригородных лавок и разношерстного народа, что суетился здесь с утра до вечера, больше привлекло внимание Пика, а черная точка на горизонте. Там на севере, располагался портовый причал, по которому доставлялись товары из восточных земель. К северным пристаням частенько причаливали корабли. Именно там и работал его старший брат Лик.

Тяжелые мысли вмиг были выбиты из его головы сильным толчком в плечо, мимо проходившей мышью. Отчего он чуть не упал, но устоял на ногах. Понимая, что следует поспешить, паренек продолжил путь вперед.

Вскоре Пику попались на глаза две башни – квадратные в плане сооружения, разобранные до половины. Они стояли как два Стража, сторожившие вход в город, располагаясь на этом берегу широкой реки. К той, что справа, были подведены трубы, выкачивающие воду прямо из реки, при помощи больших помп, располагающихся внутри Водонапорной Башни. Вода из неё, доставлялась по врытым в землю трубам в каждый дом мышей. Вторая Башня, имела большое пристроенное деревянное колесо, которое приводилось в движение течением реки. Это был Насос. К башне были пристроены печи, из труб которых круглосуточно валил столбом черный едкий дым. Здесь вода, закачанная из первой башни, доводилась до состояния пара при помощи гигантских печей. Благодаря наносам, пар поставлялся в дома, где были установлены паровые плитки.

Мало кто помнил из ныне живущих в городе, что некогда эти Башни являлись частью крепостных сооружений, что уцелели при осаде города армией крыс. Позже об их исторической ценности было решено забыть, а развалины превратили в Нанос и Водонапорную Башню.

Пик на минутку, пока шел мимо второй башни с колесом, заострил внимание на механизме, который был виден лишь частично. Домысливая, как он работает, он и создал свой «чудо-будильник».

Достигнув берега реки, мышонок вступил на каменный длинный мост, воздвигнутый из белого камня, шероховатого и неровного, но очень крепкого. Он возвышался над рекой в виде арки и вел прямо к воротам города.

Ушло несколько минут, прежде чем паренек дошел до края каменного моста и достиг места, где при прохождении кораблей по реке, опускался и поднимался деревянный разводной мост, что одновременно служил городскими воротами. Крепкий и высокий, с металлическими пластинами, он ежедневно выдерживал на себе тысячи ударов торопливых ног.

Пройдя по ним Пик, как всегда, почувствовал на себе пристальные взгляды городских стражников. Двоих крупных и мощных мышей, одетых в металлические кирасы, поверх плотной одежки из кожи, темно-коричневого цвета. А на ногах у них красовались солдатские ботфорты, на головах сияли каски, а в руках они сжимали древки алебард, чуть выше их роста. Это было древковое холодное оружие с комбинированный наконечником, в виде копья и топора с острым обухом.

Проходя мимо этих безмолвных, почти не двигающихся стражей, мышонок оказался в просторном коридоре, имеющем овальной формы свод. Ширина стен потрясала воображение – здесь могли поместиться с десяток мышей. Благодаря чему вход в город напоминал темный мрачный туннель с высоким потолком, где всегда стоял влажный спертый запах сырости от грязных и покрытых мхом камней.

В двух словах можно было сказать, что Жизнь за стенами города представляла из себя унылое, грустное и очень неприглядное зрелище. Ни одного зеленого листочка, ни одного камушка на дорогах. Всюду сновали всякий сброд, ногами намешивая каждодневную грязь.

========== III В городе ==========

Иное зрелище предстало взору мышонка, когда, пройдя по каменной дороге, он вошел в Город. Всё здесь «говорило и кричало», о том, что тут живут Цивилизованные мыши. Всюду было чисто и сухо, покрыто сплошь каменными дорожками и мостовыми.

Не останавливаясь возле очередного перекрестка, Пик направился на север, оставив за плечами дорогу, идущую на восток.

Не только наличием мощенных камнем дорог отличался Город от Пригорода, но и полноценными домами в два-три, а то и больше этажей с резными деревянными дверьми, витражными окошками и покатыми черепичными крышами. Второй и последующие этажи этих ухоженных домов выступали над первым, образуя ниши. Которые, предприимчивые мыши, использовали как прилавки – места продажи своих товаров.

Всюду дома имели каменное основание с толстыми стенами и легкие, почти невесомые настроями из дерева, с большими окнами из полупрозрачного, а порой лазурного или цветного стекла. Покатые в сторону улицы черепичные крыши, делали эти дома просто сказочными и неповторимыми, и не было в городе ни одного дома, похожего на другой.

Поменялся и внешний вид мышей, которые здесь жили и работали. Разодетые в цветные шелковые, атласные и меховые ткани, различных оттенков и тонов, благодаря чему их счастливые обладатели казались совершенно из другого Мира, куда более опрятного и чистого.

На мужчинах красовались строгие штаны свободного кроя, отглаженные, всегда чистые и опрятные. Верхней одеждой служили атласные рубахи с длинными рукавами, обычно белого или светлых тонов. Они имели накрахмаленные манжеты и высокие воротники, которые украшались запонками. Поверх них носили различного фасона камзолы, плащи, стеганые жилеты и накидки. Обувью горожанам служили высокие кожаные сапоги с толстой резиновой подошвой.

Наряды женской половины населения отличались яркостью и строгостью одновременно. Платья имели несколько слоев. Нижняя рубаха покрывала тело и спадало до колен. Поверх неё надевалось платье до уровня пола. Затем сверху талию девушки подчеркивал корсет со шнуровкой сзади или по бокам. Поверх которого одевалось так называемое верхнее платье – Палетто, больше походившее на шубу с длинными рукавами, в которые мышки не вдевали ручки. Они больше служили как украшение, и чем длиннее были, тем знатнее и богаче казалась обладательница подобной «шубки».

Ножки, как девушек, так и замужних женщин, были облачены в узкие высокие сапожки, с каблучками, которые громко цокали по каменной мостовой города, оглашая на всю округу, кто идет рядом. Казалось даже, что чем громче звук, тем привлекательнее была мышка в глазах мужчин. Хотя, что именно привлекало мужчин в подобных особах, Пик не задумывался – так сильно был озадачен предстоящими поисками работы.

На фоне всего этого пестрого великолепия одежда простых работяг, казалась брошенной в канаве протухшей тряпкой.

Пику пришлось немало потрудиться, чтобы не мешать Господам следовать своей дорогой, и ненароком не прикоснуться к их многослойным одеяниям. Ведь тогда его неминуемо ожидала кара, и разбитыми в кровь ладонями палками, всё могло не закончиться. Этот урок он хорошо усвоил еще со времен прохождения учебы в городе. И теперь, дабы не мешать, он всегда держался поближе к центру дороги, где всегда было грязнее и клубилась пыль.

Тем не менее уже привыкнув к притеснениям, Пик не мог не бросать голодные взгляды на продукты, продаваемые здешними торговцами в своих лавках, которые не могли оставить равнодушными ни одного прохожего.

Проходя мимо лавки с хлебными лепешками, пахнувшими ванилью и посыпанными сахаром, Пик чуть не подавился слюной. Затем его внимание быстро привлекла другая лавка. Где за стеклянной витриной, красовались толстые книги в кожаных дорогих переплетах. Думать о том, что одна из них когда-нибудь может станет его, было для простого мышонка несбыточной Мечтой, которая всегда грела ему сердце и душу. Он давно положил глаз на одну из Книг, носившую гордое название: «Механика и Механизмы». Но тяжело вздохнув и оставив позади мечту, Пик продолжил путь.

На левой стороне широкой мостовой, по которой он сейчас шел, держась ближе центра, располагались другие лавки и магазины, еще краше и богаче прежних. Казалось, простому мышонку некуда было деться от всей этой пышности и роскоши, окружающей его со всех сторон.

Дома здесь, разделенные узкими дорожками, выводили на центральные, и те в свою очередь в одну главную. Районы в этой части города были густо застроены. Один дом мог возвышаться над другим пониже, совершенно не мешая ему – как бы дополняя всю эту красоту архитектуры. Возле дороги стояли дома поменьше в два-три этажа, а чуть в глубине кварталов – повыше и роскошнее, образовывая множество кварталов, простирающиеся до самого горизонта.

Вскоре путь сквозь кварталы заметно поднадоел Пику, и он с некой завистью бросал взгляды на тех везунчиков, которым хватило Зерна, чтобы заплатить за проезд на Монорельсовой Карете. Это была Машина, работающая на паровом котле. Она представляла из себя длинную платформу, поднятую от земли. Она покоилась на нескольких железных колесах с желобками посередине, по которым та передвигалась по одному рельсу. Он шел из самой северной точки города, где находилось Депо, и доходил до восточной, где располагались Фабрики и Заводы.

Дабы подняться на неё к ней были приставлены лесенки-ступени. Чтобы держаться во время движения, по всей длине располагались поручни. Мыши, стоя или сидя на небольших сиденьях, в зависимости от цены билета, пустыми глазами смотрели на тех, кто шел по улицам. Обилечивали пассажиров специальный работник – Кондуктор, бродивший по платформе взад и вперед, на протяжении часа пути из одной точки города в другую.

Движущей силой механизма являлся котел. Он располагался на носу платформы, в закрытом помещении, на подобии кабины. Где один мышь управлял всей машиной, пользуясь лишь двумя рычагами – ход и тормоз. А второй работник постоянно подкидывал угля в топку, которого как раз хватало на дорогу в одну сторону. Затем они «дозаправлялись» и ехали в обратный путь.

Сквозь всю кабину, возвышаясь над ней, от котла шло большое колесо, которое и тянуло всю платформу за собой.

Пик прекрасно знал, что они следуют строго по расписанию, и в городе пассажирских платформ насчитывается четыре. Одна из них, как раз в это время направлялась на север. Проводив её печальным взглядом, паренек в который раз поймал себя на слове, что как только заработает достаточно Зерна на билет, обязательно прокатиться на этой, как ему представлялось чудо-машине.

Общепринятой валютой являлись Зерна злаковых, которыми расплачивались, как с работягами, так и с торговцами. Чеканных монет или их бумажного эквивалента жители Эхтера не имели. Это было сделано, как уверяли Власть Имущие, для упрощения товарообмена и оплаты за труд.

Чем дальше углублялся мышонок в город, тем красивее и роскошнее становилось всё в округе: дома, мыши, их средства передвижения.

Одежду стали дополнять высокие головные уборы – цилиндры, а на девушках и женщинах красовались элегантные шапочки с вуалями, прикрывающими их личико. Немаловажной дополняющей частью гардероба более зажиточных мышей являлись трости у мужчин, и овальной формы зонтики у мышек, которые покоились на их хрупких плечиках, отлично дополняя образ Светских Дам.

Те жители, что были побогаче, имели в своем распоряжении свои собственные паровые Кареты. Одноместные или двухместные, обитые снаружи дорогими тканями, с Гербами Семейств на дверцах, к которым они принадлежали. Эти Кареты были миниатюрнее своих старших собратьев – Платформ.

Оснащенные небольшим котлом на носу, где сидел на приступке кучер и подкладывал спрессованный уголь, который был дороже обычного и поэтому более энергоемкий, кареты являлись отличительным признаком богатства их обладателя.

Пар из котла приводил в движение оба задних, крепко закрепленных на осях колеса. Передние можно было направлять налево и направо, благодаря рычагам, находившимися у кучера под боком, которых было не меньше пяти штук. Большее место на этой облегченной платформе занимало место пассажира. Оно было сокрыто от лишних глаз стенками со всех четырех сторон. Лишь дверца с окошечком являлась единственным способом выйти и зайти.

Каждая знатная мышь, считала своим долгом иметь хотя бы одну подобную паровую карету. И пусть большую часть времени она покоилась возле дома, всё же являлась признаком Высшего Сословия. Покупая металлический костяк, уже каждый сам для себя решал, как ему облагородить внешнюю и внутреннюю отделку кареты.

Но у этих средств передвижения были свои недостатки. Главной считалась – плохая маневренность. Порой приходилось подолгу стоять в ожидании, пока она развернется на перекрестке, прежде чем перейти дорогу. Также, кареты были довольно широки из-за созданий комфортных условий для богатых пассажиров, которым хотелось путешествовать в своем транспорте со всеми удобствами.

Выхлопные газы, гарь и копоть, которые дабы не портить отделку кареты, выводились по трубе, идущей под основанием внизу, черным клеймом следовали за ней. Те, кто на них ездил, держались друг от друга на почтительном расстоянии, дабы не задохнуться и не испачкать свою карету.

Само собой о прохожих эти мыши меньше всего думали. И когда мимо Пика проехала одна такая карета, затем вторая, он невольно закашлялся и из глаз потекли слезы. После чего мышонок оказался уже не в силах чем-либо любоваться и восторгаться. Прибавив шаг, он пошел дальше.

Все эти городские красоты, хитроумные механизмы, призванные упростить жизнь обычных горожан, а также величественный вид на Королевский Замок, что возвышался над всем городом и располагающийся на холме к северу-востоку от жилых кварталов, которыми так восторгался Пик первое время, всё вдруг померкло, когда он достиг Биржи Труда. Точнее длинной очереди тех, кто искал работу.

Все желающие могли встать на Биржу Труда за плату. И дабы узнать, есть ли в городе наниматели, заинтересованные в их труде, каждый день они были вынуждены отстаивать длинные очереди. Дело это было неблагодарным и дорогостоящим. Но тем не менее, после окончания Школы родители Пика послали его на Биржу, желая своему сыну лучшего будущего. И он прекрасно осознавал, что сегодня его последняя попытка.

Очередь тянулась на несколько кварталов и мышонок понимал, что пройдет не один час, прежде чем он достигнет роскошного, многоэтажного здания, где располагался Городской Суд в одном крыле, Биржа Труда в другом, и Отделение по рассмотрению жалоб от населения – в третьем. Все они находились в разных входах, а очередь была единой.

Именно это обстоятельство заставило Пика приуныть. Впереди него стояли не эти, заплывшие жиром мыши, в роскошных одеяниях и каретах, а простые жители города, точнее Пригорода. Были здесь женщины и дети, которые стояли свою очередь, дабы поставить себя и ребенка на учет и вписать его имя в Городскую перепись населения. Взрослые мужчины, ищущие работу. Загнанные в угол условиями жизни старики и старухи собирали справки, дабы получить ничтожную пенсию, которой еле хватало на уплату коммунальных услуг. И всюду, куда не глянь, он встречал полные боли, горя и сожаления глаза бедных мышей.

Еще больше удивляло и расстраивало Пика то, что с каждым днем стояния на Бирже, в очередях молодых мышей становилось всё меньше. Это вовсе не означало, что они нашли работу. Он понимал, что они попросту плюнули на это, и кинулись зарабатывать, кто чем может. А некоторые и вовсе продолжили сидеть у родителей на шее, беззаботно проводя свои дни.

Но Пик так не мог. Каждый новый день без работы, он встречал очень тяжело и всякий раз получая отказ переживал до глубины души. И вот теперь в последний день, его всего трясло мелкой дрожью. Он боялся, что он станет таким же, как и все предыдущие – полным переживаний и пустых ожиданий.

========== IV Благодарность Толпы ==========