Текст книги "Кто, если не мы! СИ."
Автор книги: Сергей Корьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
–Извините, – он поднялся из-за стола, – мне хотелось бы побыть одному.
Хлопнула дверь. Мы вздрогнули.
–Не слишком ли много ты выплеснула информации? – спросила Агафья, – как бы чего не случилось.
–Мне показалось, мужчина он сильный и всё воспринял правильно. Вот мы…
–А что мы?
–Мы ведь тоже попали в прошлое и, как видишь, живы-здоровы.
–Не забывай, что психика и подсознание у людей начала двадцатого столетия
были более слабыми и не окрепшими по сравнению с нами, а мы подготовлены к таким перемещениям нашими писателями и всевозможными историями про попаданцев. Надо бы посмотреть, что наш знакомец делает.
Мы прошли на второй этаж, и подошли к комнате Вадима. Я постучала в дверь. Ничего, никакого ответа. Вдруг послышался звук упавшего предмета.
–Вадим, откройте. Что с вами?
Опять тишина. Я толкнула дверь, но та оказалась заперта.
–Глаш, на счёт два выбиваем дверь. Там что-то неладное.
Глава 14
В Петербург, как скажете, значит, в Петербург.
Женщина сказала, женщина сделала. Мы ворвались в комнату и то, что увидели, нам не понравилось. На полу валялся стул, рядом с ним Вадим с верёвочной петлёй на шее. Крюк не выдержал, и в потолке образовалась небольшая выемка, а побелка щедро осыпала всё вокруг. Вот тебе и доигрались с методом шоковой терапии. Агафья оказалась права, говоря, что менталитет человека начала двадцатого века слишком неустойчив. Казалось, Вадим не дышит. Я подошла поближе, нащупала пульс. Слава богу, живой. Пришлось применить радикальное средство. На столе стоял графин с водой, вот её я и вылила мужчине на голову. Тот пошевелился, открыл глаза.
–Где я? – первым делом поинтересовался он, – в аду?
Пришлось применить ещё одно радикальное средство. Пощёчина возымела действие. Надо же, принять нас за чертей. Однако мои действия привели к обратному результату. У Вадима на глазах появились слёзы.
–За что?
–За то, что дурак. Зачем в петлю полез?
Мужчина поднялся на ноги, скинул верёвку, вытер рукавом слёзы и зло выкрикнул.
–А зачем мне жить? Все мертвы. Мать, отец, брат, сестра. Здесь у меня никого нет. Я остался совсем один. Понимаете, один и для всех чужой.
И тут Вадима прорвала. Слёзы ручьём хлынули из глаз. Я подошла к нему, обняла и успокаивающе погладила по спине. Он склонил голову мне на плечо, неловко приобнял и вроде бы начал успокаиваться.
–Не всё ещё потеряно, – успокоила я его, – я ведь сказала, что дядя Коля ушёл с Кириллом и Верой. Скорее всего, они живы и мы можем их найти. Скажи, куда они могли податься? Вроде бы речь шла о Петербурге.
Вадим, наконец, успокоился и, взглянув на меня, ответил:
–В столице у нас был особняк. Может, туда и поехали.
–Вот видишь, всё не так и печально. Куда ты хотел ехать? Правильно, в Петербург. Значит, что?
–Что?
–Едем туда.
Вадим уже не выглядел потерянным. Моё предложение разыскать родных успокоило его, и он уже осмысленно ответил:
–Конечно, мы отправимся в Петербург. Вернее, я поеду. Вы тут не причём.
–Как это не причём? Мы вместе попали в это время. Вместе и будем выбираться. Одного тебя не оставим.
Вадим с удивлением посмотрел на нас, а затем сказал лишь одно слово:
–Спасибо, – и мы пошли собираться.
Сборы времени много не заняли. Вадим сменил свой лётный костюм на более тёплую и удобную одежду. Собрали всю имеющуюся провизию, в дороге пригодится. Через полчаса за нами захлопнулись двери усадебного дома. Пути назад обрезаны. Теперь только вперёд. Вадим уверенно шёл, прокладывая дорогу.
–Куда теперь? – поинтересовалась Агафья.
–На железнодорожную станцию. Когда-то от неё поезда ходили на Петербург. Нам бы на поезд попасть, а там и ехать часов пять, не больше.
–Не думаю, что идея хорошая, – я вклинилась в разговор, – как мне известно, сейчас пассажирские поезда не ходят. Только воинские эшелоны. Придётся пешком.
–Пешком слишком долго, да и дороги я не знаю, – стушевался наш проводник.
–Постойте, постойте, – Агафья резко затормозила, – в Ленинград, извините, Петербург, нам никак нельзя.
–Почему? – удивились мы одновременно.
–Лен, ты в школе училась?
–Спрашиваешь. От звонка до звонка.
–Значит, историю учила.
–Само собой.
–Вспомни. Ленинград с сентября 1941 года находится в блокаде. Нам туда никак не попасть.
–Что делать?
–Я думаю, – начал неуверенно Вадим, – опять вернуться в Москву.
–Не выход, – ответила я, – скорее всего, Москвы уже нет.
–Как так нет? – удивилась Агафья.
–А так. Ты разве не помнишь, что немцы стали минировать город?
–Помню, видела, но не думаешь ли ты, что всё это всерьёз?
–Думаю, всё так и есть. И всё же предлагаю двигаться к Ленинграду. Может, история пошла по другому пути.
–Что такое Ленинград? – удивился Вадим.
–Это Питер, Петроград, Санкт Петербург. Как-то так, – ответила Агафья.
–Как мы попадём в город? – скептически поинтересовалась я, – все дороги перекрыты. Немчура кругом.
–Стойте, стойте, – прервал нас Вадим, – может, аэроплан достать удастся?
Мы с Агафьей в изумлении уставились на мужчину. А ведь это идея. Только кто за штурвал сядет? Мы с Агафьей так, с боку припёку. Остаётся только Вадим и то не факт. Какие самолёты были в его время? Правильно, дёрни за ручку, и полетели. Может не справиться. Однако Вадим удивил.
–Надо кое-что проверить, – задумавшись, озвучил он свою мысль, – здесь неподалёку большое поле. Когда-то там был аэроклуб. Может, и сейчас что осталось.
–Тогда веди, Сусанин.
–Помню, Сусанин завёл поляков не туда, куда они хотели, – возмутился Вадим, – вы же не поляки, а я не Сусанин. Дорогу помню.
Слава богу, сработало. Я специально хотела вывести Вадима из себя, чтобы отвлечь от переживаний и грустных мыслей. Сусанин помог. В результате мы бодро двинулись за провожатым в сторону виднеющегося неподалёку леса.
–Ты уверен, что нам туда? – спросила Агафья, – времени прошло много. Местность могла измениться. Лес, например, вырасти.
–Точно, – огрызнулся Вадим, – лес и в моём времени был. Правда, не такой густой, а вот за ним как раз и лётное поле.
Честно говоря, пробираться по заснеженному полю, а затем по лесным буеракам было «увлекательным занятием». Вскоре мы вышли на обширный, открытый всем ветрам, участок. В дальнем от нас конце виднелся деревянный сарай внушительных размеров.
–Это то, что мы искали и к чему так стремились? – задала вопрос Вадиму.
–Оно самое. Нам туда, – мужчина направился к зданию, а мы за ним. Куда же деваться?
Вадим попытался открыть дверь, но та не поддалась.
–Помогите, – попросил он.
Раз мужчина просит помочь, почему бы и нет. Мы и помогли, но после нашей помощи дверь приказала долго жить. Вадим вошёл внутрь, и мы услышали восторженный крик.
–Мы нашли его!!!
Я протиснулась внутрь.
–Что мы нашли?
–А вы разве не видите?
–Что не видим? – перед нами возвышалось нечто, покрытое брезентом.
–Аэроплан, – радостно возвестил Вадим.
–Пока не видим.
–Так вот он перед вами.
–А ты уверен?
–Конечно. Мы же его и накрыли в четырнадцатом году после испытаний.
–Расскажи поподробнее.
–Не знаю, поймёте ли, но слушайте. Может, слышали про такого изобретателя, как Сикорский Игорь Иванович.
–Я вроде читала где-то, – неуверенно сказала Агафья, а он тут причём?
–Как при чём? Это его самолёт. Он изобрёл его, первые испытания были в тринадцатом году, а мы приобрели его для нашего аэроклуба. Привезли вот сюда, летали. Правда, недалеко, но летали. Сначала его назвали С-9 – «Большой Балтийский», или «Гранд», потом присвоили имя «Русский витязь». Это четырёхмоторный биплан. Самолёт может развивать скорость почти сорок четыре мили в час. Представьте, какая скорость. Что хорошо в этом самолёте, так это закрытая кабина, где есть места для пассажиров. Когда полетим, мёрзнуть не особо будем. Вот на этом чуде я и предлагаю полететь. Помогите снять брезент, – этой просьбой Вадим закончил наше просвещение.
Помочь, так помочь. Мы, русские бабы, на всё готовы, лишь бы помочь. Начали стягивать этот самый брезент и чуть не задохнулись от пыли, которая от первого же прикосновения взвилась вверх, а потом успешно обсела на нас.
–Так дело не пойдёт, – заявила Агафья, – я не хочу раньше времени погибнуть от удушья. Может, где веник завалялся.
–Стойте, вроде что-то было, – Вадим спрыгнул вниз и вернулся со шваброй, – вот, нашёл. Это пойдёт?
–Пойти-то пойдёт, но кто мести будет?
Мы с грустью посмотрели друг на друга и дружно решили поручить эту почётную миссию единственному в нашей компании мужчине.
–Подожди, – остановила я Вадима, когда он решил всё же приступить к работе, – я сейчас. Глаш, за мной. Ой, у тебя, случайно ведра нет, – это уже Вадиму.
–Посмотрите, вроде где-то было. А вам зачем?
–Подожди, узнаешь.
Я, наконец, обнаружила нечто похожее на пресловутое ведро и увлекла за собой Агафью.
–Ты чего задумала? – удивилась она.
–Думаешь, так легко эту пылищу будут смести? Вот я и решила, наберём снега, раскидаем по поверхности. Глядишь и полегче будет.
Работа закипела. Вскоре вся поверхность брезента была покрыта тонким слоем снега. Мести стало легче, пыль уже не поднималась столбом и не забивала лёгкие. Когда с этой работой было покончено, мы стянули брезент и перед нами предстал двукрылый, четырёхмоторный самолёт с открытой площадкой впереди кабины. На этой площадке были установлены прожектор и пулемёт. Как оказалось, фюзеляж самолёта был покрыт фанерой. Конечно, всё это рассказал Вадим. Я такого слова «фюзеляж» ни разу не слышала. К тому же наш авиатор добавил, что самолёт бракованный. Одиннадцатого сентября 1913 года на третьем конкурсе военных самолётов, сорвавшийся с пролетавшего над «Русским Витязем» самолёта «Меллер-II» двигатель упал на левую коробку крыльев русского летательного аппарата, сильно повредив её. Аэроплан не стали восстанавливать, а вот аэроклуб заинтересовался им и решил выкупить. Договорившись с конструктором, заплатили по минимуму и восстановили собственными силами, заменили деревянные детали обшивки металлическими. Тут уже нанимали специалистов. Вот обрадовали, так обрадовали. У меня появились сомнения, долетим ли, а если и долетим, то, не развалимся ли летательный аппарат прямо в воздухе. Впрочем, Вадим уверил, что всё будет «OK». Конечно, он сказал, что уверен в надёжности самолёта, а я перевела его длинную речь с дифирамбами «Русскому Витязю» в короткую фразу своего времени. Обследовав аэроплан, мужчина заверил ещё раз, что всё в полнейшем порядке. Только есть одно но. Топлива не было как такового. Придётся, мол, добывать. Рядом есть деревенька. В его время там была керосиновая лавка. Вот её нам и предстояло обнаружить, а в ней, если таковая найдётся, разжиться необходимой нам жидкостью. Нашли тару под горючее, санки, впрягли в них нашего авиатора и бодрым шагом потрусили в керосиновую лавку. Шли не долго. Впереди показался купол местной церкви. Только этот купол был каким-то облезлым, как впрочем, и дома в населённом пункте. Никого и ничего. Пустота. Казалось, что жители покинули свои дома лет двадцать назад. Мы вышли к церкви.
–И что теперь? Где лавка? – спросила Агафья.
–Вон она, – Вадим указал на кирпичное здание с провалившейся крышей, – нам туда. Надеюсь, найдётся нужное, – и он посеменил к искомому объекту.
Конечно, пусть надеется. Как говорится, надежда умирает последней. Мы решили зря не мельтешить и остались наблюдать за раскопками. Тем неожиданнее для нас был раздавшийся вопль:
–Нашёл!!!
Интересно, что он нашёл? Может, клад. Оказалось, керосин. Под останками крыши каким-то образом затесалась бочка, в которой плескались остатки авиационного топлива.
–Скорее сюда, – крикнули нам, и мы потянули санки, временно став извозчиками, вернее, извозчицами. Правда, не знаю, есть ли такой термин. Как оказалось, зря думала. Существует, если не термин, то само понятие извозчица. Заполнив ёмкости керосином, разместили их на санях и поняли, что Вадим один не потянет сей груз. Пришлось впрячься. Выходит, мы изобрели новую женскую профессию, может быть. Обратный путь занял гораздо больше времени. Наконец, наши злоключения завершились. Вадим залил баки и состоялся пробный запуск двигателя. Ничего не вышло. Как говорится, попытка не пытка. Попробовали еще пару раз. На пятый заход заработало. Опять-таки кое-что забыли, а забыли мы открыть ворота, чтобы самолёт смог выехать на поле. По всей видимости, эти самые ворота держались на честном слове. Едва мы попытались их открыть, как те открылись сами, то есть просто упали. Пришлось оттаскивать в сторону. Наконец всё устроилось самым наилучшим образом. Мы забрались в кабину, Вадим занял своё место и стал, как говорится, рулить. Самолёт выехал на снежное поле. Хорошо, что мы слегка его расчистили, а то – пиши-пропало. Аэроплан стал набирать скорость и у самого леса взлетел, а я, честно говоря, готовилась к худшему. Слава богу, пронесло. Перед полётом я спросила у Вадима, а знает ли он, в какой стороне находится Ленинград, то есть Петербург, названия Ленинград Вадим не воспринимал. Нам пояснили, что рядом проходит железная дорога, и он знает, в какую сторону ходят поезда на Петербург. Знает, так знает, нам-то что. Лишь бы долететь. Выглянув в окошко, иллюминатором это я назвать никак не могла, заметила, что самолёт как раз летит над железнодорожным полотном. Где-то вдали послышался гудок подъезжавшего паровоза. Вот тут-то нас и ждал сюрприз. Как говорится, распишитесь, пожалуйста. Состав нагнал нас, и пар от паровоза закрыл самолёт. Поезд проехал, а вот пар, или же что-то иное, осталось. Казалось, на землю опустился густой такой туман, что ни зги не было видно. Хорошо, что мы летели не особо высоко и опасности столкнуться с другим летающим аппаратом не могли. Впрочем, таковых на расстоянии пары сотен километров не должно было наблюдаться. Так, ни видя ничего перед собой ни снизу, ни сверху, ни с боков, мы летели минут пять, не больше. Внезапно яркий солнечный луч прорезал густоту тумана. Почему-то в кабине стало гораздо теплее. Никак лето наступило, но этого явно галлюцинация. Зима под крылом была, а была ли?
Глава 15
Опять приплыли, извините, прилетели, только вот куда?
Прошло ещё минут десять, и туман полностью рассеялся. Тут пришлось нам удивиться. Внизу проплывали зелёные поля, виднелись дома, окутанные пышной зеленью. Называется, здравствуйте, гости дорогие. Вскоре мимо нас пролетел воздушный шар и люди, находившиеся в корзине, помахали в приветствии руками. Выглянув в окошко, заметила, что под нами как раз проходит широкая дорога, на которой изредка мелькали фигуры праздных пешеходов, вот проехал допотопный драндулет. Вскоре дорога вывела к большому полю, на котором находилось с десяток воздушных шаров, готовых подняться в воздух. Вадим облетел поле по кругу. Не знаю, зачем он это сделал, но заметила, что воздушные шары стали подниматься в небо, освобождая место для посадки. Вадим повёл самолёт вниз. Машина, ухнув, крякнув, всё же села на землю и покатила по ходу движения. Остановились мы у ангара так похожего на тот, в котором хранился наш «Витязь», но гораздо в лучшем состоянии, нежели мы видели раньше. Всё, мучения закончились. К самолёту подбежали люди и помогли спуститься. Наши зимние наряды, скорее всего, вызвали недоумение, но никто не показал этого. Скорее всего, мы оказались снова в четырнадцатом году. Значит, следует вернуться в Москву. Там у нас снята квартира, нанята прислуга. Будем дальше расследовать дело о похищенном колье. Необходимо найти именно то украшение, в котором спрятана зашифрованная записка со списком немецких шпионов. Если мы обнаружим колье и передадим шифровку в соответствующие органы, вероятно, вернём историю на круги своя. Москва будет спасена. Кто это может сделать, если не мы, две хрупкие дамы. Пока я рассуждала, в нашу сторону направился мужчина. Подошёл к Вадиму.
–Барин, за вами Анна Никитична экипаж прислали. Соизволите домой ехать?
–Я, Осип, не один. Со мной две барышни. Поедем мы вместе.
–Как скажете, барин. Пройдёмте. Лошади уж застоялись.
Мы устроились на сиденьях открытого экипажа.
–Вот видишь, – наклонилась я к Вадиму, – всё теперь встало на свои места. Твои родители живы, а ты переживал.
–Спасибо, – ответил мужчина и сжал мою руку.
Ехать пришлось не так уж и далеко. Минут через пятнадцать показалась знакомая усадьба. Теперь дом не выглядел запущенным. Перед крыльцом раскинулась шикарная клумба, украшением которой являлись розы разнообразных расцветок. Коляска остановилась у входа, открылась дверь и на ступеньки спустилась женщина, мать Вадима. За руку она держала девочку двух-трёх лет, следом выбежал мальчишка. Увидев брата, замер. Вадим подошёл к матери и обнял её.
–Мама, как я соскучился.
Женщина была удивлена. По всей видимости, ранее проявления подобных чувств не наблюдалось.
–Сынок, где же ты пропадал, – Анна Никитична смахнула невольную слезу, смотри, как выросла Верочка. Ей уже почти три года, Кириллу десять.
–Вера, иди ко мне, – Вадим присел, чтобы девочке легче было к нему подойти, но та испугалась и спряталась за мать, прижав к себе куклу, по всей видимости, Зину. Тогда Вадим подошёл к Кириллу, подхватил его на руки и крепко прижал к себе.
–Братишка.
Мальчик сначала не поверил, что старший брат не отталкивает его, как бывало раньше. Отношения почему-то у них не складывались, а теперь вот тискает его, называет братишкой. Мальчик обвил шею Вадима руками и тихо сказал:
–Я так скучал без тебя.
Теперь настала очередь Вадима вытирать слёзы.
–Ой, что это мы на пороге стоим, проходите в дом. Отец ждёт тебя, сынок. Он у себя в кабинете. Разволновался так, что ноги отказали. Ведь в последний раз вы сильно поругались. Вот он и подумал, что никогда уж больше не свидитесь.
–Мам, подожди, а как ты догадалась, что я прилечу именно сегодня?
–Так Николай сказал, что надобно тебя встречать. Вот я и выслала экипаж. Слава богу, ты приехал. Ах, Вадим, почёму не представил милых барышень. Кто они? Неужели одна из них твоя невеста?
Вадим подмигнул мне, давая понять, что тут нужно вступить в игру.
–Мама, познакомься Елена, а это её подруга Агафья.
–Ой, хорошо-то как. Наконец, ты одумался и решился покончить с холостяцкой жизнью. Всё, сынок, иди к отцу, а мы уж тут потолкуем.
Вадим убежал по лестнице наверх, а нас провели в гостиную. Веру увела нянька, Кирилл увязался за братом.
–Рассказывайте, Елена, – обратилась ко мне Анна Никитична, – где вы познакомились с моим шалопаем?
–В аэроклубе, – не успела я придумать ничего лучше.
–Неужели и вы увлекаетесь аэронавтикой, – изумилась Анна Никитична, – не женское это дело. Я и Вадиму говорила, опасное занятие он себе выбрал. Не ровен час, разобьешься, а он отмахнулся. Уперся аки баран в новые ворота.
Своротить его с выбранного пути ни мне, ни отцу не удалось. Уж год как носа своего домой не показывал. Обиделся. Мы уж и письма ему писали, просили приехать, а он… – женщина не договорила и махнула рукой, а затем продолжила, – вот на днях приходит Николай. Ах да, вы ведь не знаете, кто это такой. Старый отставной солдат. Служил когда-то под командованием моего мужа. Когда тот вышел на пенсион, Николай увязался с ним. Приехали в имение. А тут и Вадим заболел. Так Николай выходил его, днём и ночью у его кровати находился. Теперь вот с младшеньким нянчится. Дети любят его, да и слушаются поболе, чем меня с отцом. К тому же, как мне кажется, имеет он дар провидения. Не раз давал дельные советы. Из беды выручал. Ой, заболталась! Что же это мы тут стоим. Мужчины в кабинете наверняка к коньку приложились. Вы ведь с дороги, устали поди. Горничная поможет вам привести себя в порядок, а потом и чайку откушаем.
Нас провели на второй этаж, помогли очистить платья, мы умылись. Теперь хоть куда. И вот мы снова предстали перед хозяйкой дома. Анна Никитична провела нас в гостиную, где ждало угощение. На специальном столике попыхивал самовар. Там же разместились чашки, вазочки с вареньем и ароматные булочки. Служанка разлила чай и мы, наконец-то, ощутили теплоту домашнего уюта. После перекуса перешли на диван, а там продолжились расспросы.
–Елена, расскажите немного о себе. Кто вы, из какой семьи, чем занимаетесь?
Пришлось слегка приврать, присоединив к своей фамилии частицу фон.
–Так вы из немцев? – удивилась моя собеседница.
–Как сказать. Немецкого во мне, пожалуй, ничего и нет. Предки наши давно обрусели, и я считаю себя исконно русской.
–Слава богу. Извините за откровенность, я что-то инородцев не особо привечаю. Вы не сказали мне, где живёте, чем занимаетесь.
Пришлось сказать, что у меня в Москве своя квартира, и пишу я книги. Анна Никитична в изумлении посмотрела на меня и поинтересовалась, а на какие капиталы живу. Пришлось поведать, что писательское ремесло кормит и кормит неплохо. Она хотела меня ещё кое о чём ещё расспросить, но тут появился Вадим в сопровождении отца.
–Что за разговоры? – начал от порога Андрей Владимирович, – почему гостей голодными держишь? Вели, мать, на стол накрывать. Не видишь, праздник у нас. Сын вернулся, да не один, с невестой, а я уж и не чаял, что он когда-нибудь нас со своей суженой познакомит.
–Да я уж распорядилась, – ответила Анна Никитична, – скоро готово будет.
–Вот и ладно. Пусть молодые в саду погуляют, а нам с тобой посудачить надобно.
–Мы поднялись. Вадим предложил мне руку, и мы направились в сад.
Вадим выглядел несколько обеспокоенным. Я поинтересовалась, не случилось ли чего, но он ответил, что пока всё в полном порядке. Правда, спустя минуту признался, что хочет пройти к тому месту, где когда-то видел могилы своих родителей.
–До сих пор не могу поверить, что всё происходящее сейчас не сон, и я вдруг вернусь в то страшное время, – пояснил мой спутник и сжал мою руку.
Было больно, и я непроизвольно поморщилась.
–Извини, – Вадим ослабил хватку.
Мы прошли к беседке и заметили, что там уже кто-то есть. Вадим узнал Николая. Тот стоял как раз на том месте, где в восемнадцатом были могилы родителей Вадима.
–Вижу, пришли проверить, не привиделось ли вам всё то, что некогда здесь произошло?
Мы удивились. Откуда Николай мог знать о событиях будущего. Невероятно, не мог же он одновременно быть в двух временах и вновь вернуться в четырнадцатый год.
–Вижу, удивлены, – продолжил мужчина, – хотите кое о чём спросить?
Мы синхронно кивнули.
–Как видите, никаких могильных холмиков, – Николай махнул в сторону беседки, – и никогда не будет, если… – договорить он не успел, как его прервал Вадим.
–Если что?
–Если твои родители, барин, уедут из страны и как можно скорее.
–Куда уедут?
–Вот уж не знаю. Куда-нибудь подальше из России.
–Может, в Петербург?
–Я же ясно сказал, следует уехать из страны, – Вадим в недоумении посмотрел на своего слугу, словно задаваясь вопросом, не ослышался ли он
–Нет, барин, не ослышался ты, – ответил Николай, словно прочитав мысли моего спутника, – не ошибся. Ведомо мне будущее, но не всегда и всё могу осознать. Как-то привиделось мне, что Анна Никитична и Андрей Владимирович погибнут страшной смертью и их могилки будут как раз около этой беседки. Впрочем, верить или нет в твоей воле, барин.
–Что ты заладил барин, да барин. Неужели забыл, как меня зовут? – Вадим с упрёком посмотрел на бывшего солдата.
–Никак нет, Вадим Андреевич, не забыл. Так вы и впрямь теперича барин. Смотри, как вырос. Совсем взрослым стал. Как же мне тебя величать, – не попрощавшись, Николай развернулся и медленно побрёл в сторону конюшни.
Вадим с удивлением взглянул на меня.
–Ты что-нибудь поняла?
–Вроде да. А что ты хотел прояснить?
–Значит, всё, что я видел тогда, было правдой?
–Скорее всего, да. Однако, как сказал Николай, события можно повернуть вспять.
–Как это, повернуть вспять? Что богом дадено, то должно и случиться.
–Тут ты прав, но не является ли человек творцом своей судьбы? – я не согласилась с рассуждениями Вадима.
–Пожалуй, следует поразмыслить над словами Николая.
–А как же ты?
–Я? Обо мне совершенно другой разговор. Я – авиатор, им и останусь до конца своих дней. Наверняка ты слышала, ходят слухи о предстоящей войне. Я буду нужен России. За авиацией будущее. Я однозначно остаюсь.
Знал бы Вадим, как он прав. Действительно, за небесными птицами большое будущее, и они в коей-то мере будут решать судьбу военных сражений. Я задумалась, и тут Вадим удивил меня своим вопросом.
–А как ты?
–Что я?
–Ты же знаешь, что должно произойти. Тебе тоже следует уехать. Я переговорю с родителями, и ты сможешь отправиться с ними.
Сказать, что я была удивлена, значит, нечего не сказать. С чего бы такая забота? Впрочем, как я поняла, Вадим человек добрый и вот отсюда, по всей видимости, и его волнения обо мне.
–Спасибо, – ответила я, – может, мне переговорить с твоими родителями по поводу отъезда?
–Можно попробовать. А сейчас вернёмся в дом, пошлю за Николаем. С ним, думаю, уговорить родителей будет легче. Они всегда прислушивались к его советам.
Вадим кликнул девчушку, дочь кухарки, и попросил её разыскать Николая, мол, барин просит придти к нему. Девочка убежала, а мы прошли в дом. Анна Никитична и Андрей Владимирович были в гостиной. Вадим присел на стул перед родителями.
–Ты что-то хочешь сказать? – спросила Анна Никитична.
Вадим решил ответить, но тут появилась девчушка, которую отправили искать Николая.
–Барин, – запыхавшись, она уставилась на Вадима.
–Ну, говори. Нашла Николая?
–Нетути его нигде. Уж я искала, искала, а его нетути и никто не видел, кудась он подевался.
–На конюшне смотрела?
–И на конюшне, и на птичнике и в кузню забегала. Нетути и всё. Как пропал.
–Говоришь, никто не знает, где он.
–Лукерья вроде видела, как он по дороге в село шёл.
–В село? Чего там ему там понадобилось?
–Вот уж не знаю, барин.
–Ладно, беги.
Девчонка вихрем вылетела во двор.
Андрей Владимирович вопросительно взглянул на сына.
–Зачем тебе Николай? – поинтересовался он.
–Хотел кое о чём с вами переговорить, а Николай нужен был мне для поддержки.
–Говори, что приключилось, и какая надобность возникла в разговоре.
Не успел Вадим ответить, как дверь в гостиную вновь открылась и на пороге показалась женщина средних лет. Войдя, поклонилась.
–Барин, Вадим Андреевич, – вам записочка.
–От кого?
–Так Николай велемши передать именно вам.
–Давай, посмотрим.
Женщина протянула листок,
–Спасибо. Можешь идти, – Вадим принял записку и развернул листок.
По мере чтения лицо его приобрело задумчивое выражение.
–Что там? – спросила Анна Никитична.
–На, прочти, – Вадим протянул записку матери.
Та внимательно просмотрела написанное и в удивлении взглянула на сына.
–Ничего не понимаю, о чём это он?
–Мать, что ты там вычитала? – Андрей Владимирович взял листок из рук Анны Никитичны.
–Прочитай, может, сам рассудишь, что к чему.
Мужчина углубился в изучение записки. Прочитав, посмотрел на Вадима.
–Объясни, почему мы должны уехать из имения, а затем покинуть пределы России?
–Позвольте мне, – я решила нарушить семейную идиллию.
Родители Вадима синхронно кивнули.
–Только сначала разрешите посмотреть, что написал Никлой.
Мне протянули листок.
"Вадим, извини, что так обращаюсь к тебе. Ты знаешь меня с детства. Я всегда был рядом, и ты практически стал мне сыном. Думаю, ты не забыл наш разговор в парке и, как я понял, Елена кое-что тебе рассказала, и её рассказ был несколько странным, а может, ты сам во всём разобрался. Я уйду и прошу меня не искать. Ты должен изменить свою судьбу и судьбу близких. Моя миссия в далёком восемнадцатом уже будет не нужна. Теперь дело за тобой. Извини, что не попрощался. Возможно, когда-нибудь свидимся, но не сейчас. Не прощаюсь, а говорю до свидания".
Теперь мне всё стало более-менее ясно, и я продолжила начатый мной разговор.
–Знаете, – я слегка замялась, а затем всё же решилась говорить дальше, – Николай кое-что предсказал, и его предсказание было не слишком оптимистично, – тут я вздохнула и посмотрела на Вадима, словно желая спросить его, говорить ли мне всю правду. Он кивнул, – так вот, пройдёт пара месяцев и начнётся война.
–Какая война? – не понял Андрей Владимирович, – вроде бы нам пока никто не угрожает, и воевать России не с кем. Что-то ты не то говоришь, дочка. Извини, что я так к тебе обращаюсь. Теперь ты член нашей семьи, невеста сына как-никак.
–Я даже рада такому обращению, но поверьте, говорю правду. Воевать Россия будет с кайзером Вильгельмом, вернее, с Германией. В войну включатся и Франция, и Британия, и Италия, а также ряд других стран.
–Не может быть, – вклинилась Анна Никитична, – ведь наш император и кайзер родственники. Не могут они воевать друг против друга.
–Поверьте, смогут и ещё как смогут. Война начнётся в августе и продлится три года, а затем будет ещё хуже.
–Куда уж хуже, – встрял Андрей Владимирович, – война и так событие из ряда вон, а ты говоришь, будет ещё хуже. Что может быть хуже войны? Положим, я поверю, – тут мужчина осёкся и взглянул на сына, – Вадим ведь будет сражаться в первых рядах за родину, за Россию.
Вадим утвердительно кивнул и сказал, что за аэропланами будущее и он будет бить врага именно в небе.
Анна Никитична с ужасом посмотрела на своих мужчин.
–Андрей, если, не дай боже, будет, как сказала Елена, война, ты ведь тоже не останешься в стороне?
–Будь уверена, пойду на фронт, – ответил ей муж.
–Но как же я, Кирилл, Вера?
–Вам следует уехать из имения в столицу. Думаю, там будет безопаснее, – успокоил жену Андрей Владимирович.
–Нет, – прервала я разговор супругов, – не в столицу следует ехать, а куда подальше.
–И куда же? – поинтересовался Андрей Владимирович.
–Лучше всего податься на Британские острова. Там поспокойнее.
–А ведь она права, – поддакнул Вадим, – лучше всего туда.
–А как же вы с отцом? – Анна Никитична беспомощно посмотрела на мужчин.
–А мы, мать, родину будем защищать до самого победного конца.
–Не будет победного конца, – вновь вклинилась я, – а будет жестокое поражение.
–Что ты такое говоришь? – возмутился Андрей Владимирович, – Россия могучая страна и никакое поражение ей не грозит. А вот будет ли война? Вот в чём вопрос.
–Будет и это лишь вопрос недалёкого будущего. Ждать осталось не долго. Россия проиграет и это тоже факт. Теперь о самом страшном, но не знаю, говорить ли мне? – я вновь посмотрела на Вадима, – можно?
Вадим задумался, затем тяжело вздохнул и кивнул.
–Расскажи, пусть поверят, что следует уехать и как можно скорее.
–О чём же ты хотела нам рассказать? – Андрей Владимирович вопросительно посмотрел на меня.
–Вас в том мире не будет, – я вздохнула и продолжила, – вас обоих убьют.
–Как убьют? Как такое возможно? – вскрикнула Анна Никитична, закрыв лицо руками.
–Всё произойдёт ровно через четыре года поздней осенью. Вы останетесь в имении и, – я замолчала, не решаясь сказать всю правду.
