Текст книги "Кто, если не мы! СИ."
Автор книги: Сергей Корьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
–Теперь недолго осталось, – произнёс Осип Павлович, – вон как раз за поворотом и будет наша фабрика, – мужчина неопределённо махнул рукой и как-то сразу его настроение изменилось. Честно говоря, и на меня окружающий пейзаж оказывал гнетущее воздействие. Как и было сказано, миновав поворот, мы заметили развалины бывшего производства.
–Всё, приехали, – Осип Павлович остановил повозку и спрыгнул на землю, – теперь бы найти, где держат вашего пленника.
–Подождите, – прервал я его, – давайте отгоним коляску в неприметное место, чтобы никто не заметил постороннего присутствия.
–А ведь вы правы. Ждите меня здесь. Я скоро вернусь.
Естественно, ждать на открытой местности я не стал, спрятавшись за разросшимися кустами бузины. Прошло минут пять, затем ещё десять, а Осип Павлович так и не вернулся. Зато появилось трое мужчин, а за ними со связанными руками и кляпом во рту следовал мой напарник. Пропустив этот небольшой отряд вперёд, я стал наблюдать за ними. Они направились к развалинам. Проследил, как владельца гостиницы проведут внутрь. На входе стоял охранник. Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Вскоре мужчины вернулись, но уже без пленника. Что-то сказав охраннику, они отправились обратно. Стражник оглянулся, нет ли кого поблизости, затем заглянул внутрь и поспешно удалился, по всей видимости, справить нужду. Дождавшись, когда мужчина скроется за кустами, проскользнул внутрь и оказался в некогда большом зале, теперь представлявшим собой захламлённую территорию. Прямо перед входом виднелась дверь, закрытая на массивный засов. Скорее всего, там и содержатся пленники. Выглянул наружу, пока никого не видно, затем вернулся, подошёл к двери, отодвинул засов. Вновь удача, в небольшой комнате находилось два человека. Увидев меня, они сначала отодвинулись вглубь, а затем, когда я назвал владельца гостиницы по имени, вышли ко мне.
–Слава богу, что вы не пошли со мной, – произнёс Осип Павлович, – помогите развязать руки.
Я распутал верёвки ему и отцу Марии.
–Теперь, господа, прошу на выход, – однако охранник уже был на своём посту.
–Куда это вы собрались? – удивился он.
–Да так, прогуляться решили, – ответил я за всех.
Мужчина от удивления замер. Осип Павлович, недолго думая, приложил охранника кирпичом по голове. Тот сполз на землю и замер бесформенной куклой. Мы же последовали к повозке и вскоре удалились от развалин. В городе мы остановились в гостинице. Егор Никонович, отец Марии, хотел вернуться домой, но я посоветовал ему не торопиться и позвал того на приватную беседу, во время которой рассказал о том, что случилось в последние дни и предложил проводить его к Мари на заброшенную дачу.
Девушка, увидев отца, бросилась навстречу. Закончилось всё посиделками за чаем и ещё кое-чем. Егор Никонович поведал мне, что действительно перепрятал копии, сделанные с бумаг Серафимы Рейх, и завтра их отдаст. За разговором решили, что лучше всего эти бумаги передать кому-либо из командования войсками и это должен сделать человек военный, коим я, по сути, и являлся. На следующий день мы вернулись в город, рассудив, если секретные сведения попадут в руки русской разведки, то и Марии с отцом ничего опасаться не стоит. Попрощавшись с ними, отправился в расположение своей лётной бригады. Там, отпросившись у своего непосредственного начальника, решил отправиться в Москву, чтобы передать бумаги в отдел контрразведки. Всё прошло достаточно обыденно. Мне помогли мои старые знакомые и свели с надёжным человеком из этой конторы, которому я всё и вручил. Он заверил меня, что шифровки попадут по назначению.
Был конец июля. Жара стояла несусветная. Мы совершили несколько тренировочных вылетов и получили пару выходных. Я отправился в город, чтобы узнать, как обстоят дела у моих новых знакомых. Заехал в гостиницу сдать номер. Осип Павлович предложил распить с ним бутылочку коньяка, что и было сделано с превеликим удовольствием. Отдохнув, решил заскочить в фотоателье, где застал Марию с отцом. Никто из старых знакомцев к ним не заглядывал, никаких угроз в их адрес не поступало. В общем, жизнь шла своим чередом, но до определённого дня. Размеренный порядок мирного существования был прерван новостями, поступившими из сербского городка Сараево. Как оказалось, было совершено покушение на эрцгерцога Франца Фердинанда, в результате которого он и его жена София были убиты.
Тут и думать не надо, скоро начнётся война и Россия, вряд ли, останется в стороне. Так и случилось. Всё, как и говорила Елена. В августе была объявлена мобилизация. Нашей бригаде было велено находиться в готовности, поскольку ожидалась переброска аэропланов в другой город. Тут я вспомнил о предупреждении Елены, в котором она говорила о неком таране под Могилёвом. Конкретно её слова звучали так: «Пятнадцатый год, небо под Могилёвом, лобовая атака и мгновенная смерть. Будь осторожен».
Может, всё обойдётся? Однако не обошлось. Наш отряд воздухоплавателей отправили именно под Могилёв. Как говорится, от судьбы не уйдёшь, но есть вероятность её обхитрить. Там посмотрим. Дни шли за днями. В газетах постоянно появлялись новости с мест военных действий. Нашу лётную часть пока не задействовали, но в город, где мы квартировали, начали поступать раненые.
Именно в Могилеве размещалась Ставка Верховного главнокомандующего, переехавшая туда из Барановичей, к которым чересчур близко подошел фронт. Наличие в городе хорошо разветвленной сети железных дорог, значительная удаленность от линии фронта, удобство связи и сообщения с основными тыловыми органами управления и штабами русских фронтов, несомненно, давали большие преимущества для новой «главной квартиры», которая 21 августа 1915 года полностью туда переместилась.
Вот с этого перемещения началась передислокация наших авиаторов. Поздним вечером пришёл приказ в срочном порядке отправиться под Барановичи, где происходили ожесточённые схватки. В спешке мы стали собираться. Механики проверяли готовность аэропланов к вылету. Наконец, все были готовы. Предстоящий перелёт вытеснил все остальные мысли. Слава богу, прогноз некогда данный Еленой, уже не сбудется. Если мы покинем Могилёв, то лобового тарана, как это было обещано, не будет.
Поднялся первый аэроплан, второй, третий. Наступила моя очередь. Пока всё шло в штатном режиме. Вот скрылись под крылом последние дома города. Дальше наш путь лежал в Барановичи. Я вновь огляделся, прощаясь с прошлой беззаботной жизнью.
Отвлёкшись от действительности, заметил, что не вижу своих товарищей. Исчезли все. Подо мной простирался густой чёрный лес. Где-то вдали виднелись развалины собора и руины города. Внезапно вдалеке послышался шум мотора. Явно, кто-то летел мне навстречу. По всей видимости, заметили моё отсутствие и решили вернуться. Вскоре я увидел слегка размытый силуэт аэроплана, но этот явно был не из нашей бригады. Вот аэроплан приблизился к моему и тут я с ужасом отметил, что это чудище, с которым я прежде никогда не сталкивался. На крыльях отчетливо разглядел знаки свастики. В кабинке пилота, отгороженной от внешней среды стеклянной будкой, промелькнуло испуганно удивлённое лицо. Я не успел среагировать, и мой аэроплан пошёл на сближение с неизвестным мне самолётом. Раздался скрежет, появилась вспышка огня и в голове пронеслось: «Вот и всё. Сбылось предсказание. Лобовое столкновение под Могилёвом».
Последнее, что я заполнил, был оглушительной силы взрыв. Дальше наступила темнота. Не знаю, сколько времени прошло, но сквозь забвение до меня изредка доносились чьи-то голоса. Иногда я улавливал запахи хлорки и вновь погружался в беспамятство. Один разговор почему-то был услышан мной практически полностью.
–Евгения Петровна, как там наш пациент?
–Пока всё без изменений. Вроде бы жив, но уже не с нами.
–Что вы имеете в виду?
–По всем показаниям он уже должен быть за радугой, но что-то очень сильно держит его в мире живых.
–Евгения Петровна, вы, как и всегда, любите высказываться иносказательно. Хотите сказать, что он уже должен умереть?
–Именно это я и хотела сказать.
–А всё же, что означает ваша фраза «что-то очень сильно держит его в мире живых»?
–Лишь только то, что он не до конца выполнил свою жизненную миссию. Ему осталось завершить что-то очень важное.
–Как вы думаете, что?
–Это может знать только бог.
Вновь темнота и новый разговор, невольно подслушанный мной.
–Ему осталось немного, – я понял, что говорят обо мне, – не сегодня– завтра должен отойти.
–Разве нельзя ничего сделать?
–Увы, можно надеяться только на чудо.
Следующее воспоминание было связано с жутким холодом. Я приоткрыл глаза и увидел вокруг себя неподвижные тела, накрытые простынями. Впрочем, вскоре и это воспоминание стёрлось. Ощущение холода сменилось расслабляющим теплом. Исчезла комната с мёртвыми телами. Приоткрыв глаза, увидел перед собой белый потолок и услышал испуганно радостный голос.
–Сергей Филиппович, он очнулся.
Пока ждали прихода некого Сергея Филипповича, я стал разглядывать комнату, в которой оказался. Белый потолок. Кровать, на которой я находился, была сделана из странного материала, окно закрыто непонятной занавеской, состоявшей из мелко нарезанных кусков ткани, соединенных вместе. Рядом с кроватью возвышалась странная конструкция: металлический стержень с двумя держателями, в одном из которых находилась перевёрнутая вверх дном бутылка с жидкостью, в пробку бутылки была вставлена игла, от которой отходила прозрачная трубка, присоединённая к другой игле, находящейся у меня в вене. Я попытался вынуть иглу, но женщина в белом, по всей видимости, сестра милосердия помешала мне.
–Подождите, Сергей Филиппович скоро будет, а иглу вынимать не надо. Отдыхайте пока. Я вскоре вернусь.
Женщина вышла, а я услышал разговор двух человек, доносившийся из коридора.
–Какой молодой, а ведь чуть богу душу не отдал.
–Не говори. И то случайно обнаружили в парке. Ещё чуть-чуть и всё.
–Говоришь, нашли в парке? Расскажи, а то я не в курсе, только из отпуска вышла.
–Вечером кто-то вывел собаку на прогулку. Так вот, она сорвалась с поводка и побежала к деревьям, затем раздался лай. Мужчина поспешил на звук и увидел под деревом нашего клиента всего в крови. На голове какой-то кожаный шлем, очки. Несмотря на жару, одет в тёплую кожаную куртку, а на руках перчатки. Бриджи заправлены в сапоги. Вызвали полицию. Те скорую, и вот он у нас. Никаких документов, ничего, что могло бы прояснить, кто он и как его зовут.
–Сколько времени он без сознания?
–Трое суток.
–Неужели никто не хватился больного?
–Да нет, никто не спрашивал и не приходил.
–Мы объявление на телевидение дали. Сегодня должны показать в новостях. Ой, Сергей Филиппович идёт. Пошли, посмотрим, что он скажет.
В комнату вошёл мужчина в белом халате. На вид ему было около семидесяти. Его сопровождали три сестры милосердия.
–Нус, молодой человек, как ваше самочувствие? – спросил он у меня, пододвинув стул к кровати и устраиваясь на нём.
–Вроде неплохо, – я хотелось отрапортовать бодрым голосом, но вырвался лишь сип.
–Вот выпейте, голубчик, – одна из сестёр протянула мне стакан с водой.
–Вроде неплохо, – повторил я уже нормальным голосом.
–Нам бы хотелось узнать, кто вы такой и откуда, – продолжил расспрос Сергей Филиппович.
–Вадим Андреевич Вознесенский, пилот.
–Вы, наверное, хотели сказать лётчик? И откуда вы изволили прибыть к нам в город?
–В какой город? – поинтересовался я.
–В Москву, конечно же. Неужели не помните? Тогда позвольте узнать, что вам известно о ваших последних воспоминаниях? Да, и вы не сказали, откуда вы родом и каково место вашего последнего пребывания.
–Я был в Могилёве. Нашу лётную бригаду отправили под Барановичи. Там германцы устроили прорыв и нас послали на подкрепление, но по пути туда мне встретился странный аэроплан со свастикой на крыльях. Подобного я раньше не видел. Затем лобовой таран и после ничего не помню, кроме холодной комнаты. Я лежу на железном столе, а рядом много неподвижных тел. И вот я очнулся уже в этом месте.
–Сколько вам лет?
–Тридцать один.
–Может, вы помните, какой сейчас год?
–Конечно. На дворе одна тысяча девятьсот четырнадцатый год, август месяц.
Я что-то не то сказал? – увидев удивление и некий сарказм на лице врача, поинтересовался у него.
–Да нет, голубчик, всё в порядке. Отдыхайте. А мне нужно кое с кем посоветоваться. Наталья,– обратился он к одной из сестёр, – сделайте ему вот этот укольчик, – девушке протянули пузырёк с каким-то порошком, – и проследите, чтобы он уснул.
Девушка кивнула, Сергей Филиппович покинул мою, как я уже догадался, палату. Я понял, что нахожусь в лазарете. Сестра вышла, но вскоре вернулась.
–Ну что, Вадим Андреевич, повернитесь на живот. Я вам поставлю укол.
Я почувствовал, что мне приспустили пижамные штаны, покраснел и удивился, почувствовал лёгкий укол в ягодицу, – ну вот и всё. Можете вернуться в исходное положение, – девушка улыбнулась, – теперь спать.
Глаза сами собой против моей воли закрылись, и я провалился в спасительный сон. Не знаю, как долго я спал, но, когда проснулся, на улице уже стемнело. Я был один и никак не мог понять, где же оказался. Всё, что меня окружало, никак не походило на вещи моего мира. Я многого не мог принять и понять. Вот придёт завтра Сергей Филиппович надо будет его расспросить, что со мной случилось, и почему он так странно отреагировал на мои слова о четырнадцатом годе.
Я встал с кровати и попытался пройтись по комнате, что мне с трудом, но удалось. Я подошёл к окну, но открыть его никак не мог, поскольку оно было закрыто странной занавеской, состоящей из плотной ткани, разбитой на мелкие кусочки. Увидев какую-то верёвку, потянул за неё, и ткань поползла вверх, освободив окно. Опять же открыть створки никак не удалось из-за странного вида ручки. Пришлось вернуться обратно. Присел на кровать и задумался, а что будет дальше? Если мои слова произвели на окружающих такое странное впечатление, то, вероятнее всего, мне не позволят задержаться в этом лазарете надолго и переведут в учреждение более закрытого типа, откуда я могу скоро и не выбраться. Значит, остаётся одно, покинуть это место, но куда идти? Ладно, оставим всё на волю божью. Думаю, пока оставят здесь. Оглядев палату, заметил предмет, висевший на стене. Это было нечто продолговатой формы с чёрным стеклом, обрамлённым серебристой рамкой. Нечто подобное я когда-то видел, но управлять этим аппаратом так и не смог. Подойдя ближе, увидел несколько кнопок внизу. Может, попробовать и нажать одну из них. Явно, хуже не будет. Не для того этот предмет повесили в комнате, чтобы причинить кому-то боль. Попробую. Я нажал первую в ряду кнопку и едва не отскочил от стены, на которой и висел непонятный экран, поскольку он осветился нежным голубым цветом, а затем на нём появились самодвижущиеся картинки как в синематографе. Надо нажать на другую кнопку и вернуть всё в прежнее состояние пока никто не заметил. Нажав соседнюю кнопку, изменил изображение и тут же появился звук. Какая-то женщина в странном наряде сидела за столом и, глядя прямо на меня, взяла картинку и показала её. На картинке было моё изображение. Это была крашенка (цветное фото). Я прислушался к тому, что говорила эта женщина.
–Три дня назад в парке в бессознательном состоянии был обнаружен раненый мужчина без документов. Личность пострадавшего установить не удалось. Взгляните на фото. Возможно, кто-то узнает его. Просьба сообщить об этом в ближайшее отделение полиции.
Картинка исчезла, женщина продолжила.
–А теперь переходим к зарубежным новостям.
Посмотреть и послушать мне не удалось. В палату вошла одна из сестёр милосердия и выключила картинки.
–Больной, вам необходимо отдыхать и как можно больше, а мировые новости подождут до завтра.
Пришлось повиноваться, хотя вопросов накопилось множество и мне хотелось бы получить на них ответы.
Несмотря на все волнения, заснул я быстро. Однако ближе к полуночи мне почудился запах гари. Неужели пожар? Открыл глаза и не увидел уже ставшей привычной обстановки. Кругом возвышались вековые деревья, рядом догорали обломки моего аэроплана. Я сидел под деревом, баюкая раненую руку.
Эпилог
Я дочитала последнюю страницу. Странно. Вроде писала свой роман от первого лица. А тут появляется некто, продолживший повествование от своего имени. Мне показалось, что я когда-то знала мужчину, который дописал книгу. Вот только вспомнить, где и когда мы встречались, никак не могла. Устало откинувшись на спинку стула, машинально взяла пульт от телевизора и нажала кнопку «пуск». На экране появилось изображение диктора, которая сообщила, что сейчас программа прервётся на важное сообщение.
–Три дня назад в парке в бессознательном состоянии был обнаружен раненый мужчина без документов. Личность пострадавшего установить не удалось. Взгляните на фото. Возможно, кто-то узнает его. Просьба сообщить об этом в ближайшее отделение полиции.
Стоп. Я точно видела этого мужчину. Его должны звать Вадим Андреевич Вознесенский. Срочно следует позвонить в полицию. Сотовый оказался на кухне. Бегу туда, набираю нужный номер и сообщаю, что узнала человека из новостей. Мне предложили подъехать в отделение. В участке рассказала, что когда-то встречала человека, чьё фото было показано в новостях, но вот при каких обстоятельствах, указывать не стала. Когда с формальностями было улажено, мы отправились в больницу, где должен был находиться Вадим. Однако нас ждало разочарование. Заведующий отделением покаянно развёл руками и заявил, что пациент исчез из больницы и неизвестно, как это ему удалось. Все двери были заперты, в том числе и пожарный выход. Ни на одной из камер передвижений Вадима не было зафиксировано. Мужчина исчез прямо из палаты. Это подтвердил и его сосед, заявив, что Вадим находился на кровати, а через пару секунд его уже не было, словно куда-то провалился.
Пришлось не солоно хлебавши вернуться домой. Вновь вижу мерцание монитора и вновь появился текст, которого не было раньше. Неужели некто, пока меня нет дома, печатает мой роман от имени Вадима. Я присела на стул перед монитором и принялась читать.
«Кругом возвышались вековые деревья, рядом догорали обломки моего аэроплана. Я сидел под деревом, баюкая раненую руку. Мне послышался женский голос, звавший меня по имени. Оглядевшись, никого не заметил, но голос продолжал звать меня.
«Встань. Уйди. Взрыв. Огонь. Торопись. Скоро».
Я попытался подняться, но ноги отказывались держать меня. В небе послышался какой-то шум. Мне удалось с трудом взглянуть вверх. Прямо на меня падал объятый пламенем аэроплан со свастикой на крыльях. «Вот и всё» пронеслось у меня в голове. Яркая вспышка и забвение».
–Нет, – вскликнула я, прочитав последние строки, – нет. Так не должно быть. Он должен жить. Я выделила последние написанные строки и нажала на «Delete». Написанное исчезло. Сейчас всё исправим. Я стала вводить новый текст, но опять-таки почему-то у меня выходило всё от другого лица.
«Кругом возвышались вековые деревья, рядом догорали обломки моего аэроплана. Я сидел под деревом, баюкая раненую руку. Мне послышался женский голос.
–Кажется, это там, – произнесла незнакомка.
–Где там?
–Да там возле поляны. Я видела, как упал аэроплан. Может, пилот жив? Пойдём, посмотрим.
Вскоре из-за деревьев показались две девушки, которым вряд ли было больше двадцати.
–Ну вот, видишь, живой, – сказал первый голос, – вы как, подняться сможете?
Я попытался встать, но со стоном опустился на землю.
–Машка, давай, помогай. Отведём его к подводе, там дохтуру покажем.
Мне помогли встать, и повели в ту сторону, откуда появились девушки. Сзади послышался гул, а затем взрыв. Я оглянулся. На то место, где я только что находился, упал вражеский аэроплан и взорвался. Вовремя мы успели. Девушки не обратили на это происшествие внимания и вскоре мы вышли на дорогу, рядом с которой находилась лошадь, запряжённая в подводу, куда меня и определили. Теперь остаётся уповать на волю божью и людскую помощь. Возможно, мне и удастся вернуться в строй».
Всё, слава богу, я спасла его. Нажав на клавишу, поставила в романе точку. Можно считать, закончено. Наконец-то. Долго я шла к финалу. И лишь одна мысль не давала мне покоя, кто такой Вадим, которого я решила спасти?
Не могу больше оставаться в квартире. Атмосфера таинственности и неизвестности гнала меня из дома. Пожалуй, следует прогуляться, а то и свихнуться можно. Спустилась вниз и прошла через дорогу в сквер, расположенный неподалёку от дома. Впрочем, несмотря на позднее время, в сквере был народ. Двое мужчин и девушка. Вот девушка нерешительно сделала шаг по направлению ко мне и тут же сорвалась на бег.
–Лена, – раздался её удивлённо радостный крик, мы тебя так долго искали, а ты как раз вот тут.
–Агафья? – полуутвердительно произнесла я, – ты как здесь оказалась?
–Мы с Михаилом пришли узнать, как у тебя всё сложилось?
–Как видите, со мной всё хорошо, – ответила я, протянув руку к Агафье убедиться, что это не сон, но тут фигура подёрнулась дымкой и начала исчезать.
–Мы остались там, – произнёс мужской голос, – спасибо тебе за всё. Мы были счастливы.
Передо мной остался лишь один мужской силуэт и, кажется, я знала кто это.
–Вадим?! – неуверенно произнесла я.
Мужчина приблизился, протянул мне букет полевых ромашек. И это были мои любимые цветы.
–Спасибо за всё. Теперь я знаю, что моя семья, сестра, брат, мать и отец живы. Спасибо, что спасла всех. Я должен идти. Моё место там. Прощай.
Мужской силуэт растаял, и я продолжала сжимать в руке букет и тут, наконец, поняла, всё то, о чём написано в книге, произошло со мной и я не могу вот так просто расстаться со своими друзьями. Писатель я или как? Пойду переписывать финал. Однажды мне удалось заменить события в книге. Успокоенная этой мыслью, отправилась домой. Счастливый финал в моей власти. Прибежала, в спешке сбросила туфли и устремилась к компьютеру. Экран монитора призывно мерцал. Заняла своё место на стуле и уставилась на текст, появившейся на экране. Так, а где книга? Я что-то не понимаю или же… Текст книги исчез, осталось самое начало.
«Канун тысяча девятьсот четырнадцатого года выдался праздничным, и ничто не предвещало грядущих событий непонятного толка. Конечно, поговаривали о возможности будущей войны, поскольку над Западной Европой пролетела комета, а кометы, как всем известно, являются предвестницами грядущих войн. Впрочем, о комете поговорили, поговорили, да забыли. Оказалось, зря. Ничего не случается просто так.
По всей Москве, Санкт Петербургу и другим городам Российской империи искрилось разноцветными гирляндами множество елок. Весёлыми ватагами ребятишки пробегали по улицам, играя в снежки. В домах богатых и домах победнее домочадцы вручали друг другу подарки. В ресторациях заказывались шикарные застолья. В Москве модно одетые господа подъезжали в кабриолетах к зеркальным дверям Яра и Астории, помогали своим спутницам в драгоценных мехах, спуститься на тротуар и проводили их внутрь тёплых залов с накрытыми праздничными столами. Кругом царила атмосфера веселья и непринуждённости. Дамы наконец-то могли похвастаться своими драгоценностями, подаренными мужьями и любовниками. Ничто не предвещало в России страшных событий, которые чрез несколько лет сметут всю эту весёлость и непринужденность, и останется только страх, тревога и надежда на лучшее, а пока можно ни о чём не думать и веселиться, забирая от жизни всё самое лучшее».
От грустных размышлений меня оторвал звонок в дверь. Вроде бы никого не жду. Интересно, кому я понадобилась в столь поздний час? Узнаю, кто потревожил, мало не покажется. Резко отодвинула стул и тут что-то смахнула рукой со стола. Блеснул синий камень браслета, упавшего на пол, но меня гораздо больше интересовал поздний посетитель. Открыла дверь. Никого. И тут мой взор опустился на коврик, на котором сиротливо лежал букет ромашек, забытый мной у подъезда.
