Текст книги "Чартер в 13-й век (СИ)"

Автор книги: Сергей Корьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

«Высший революционный суд свободной Франции приговорил маркизу Агнесс де Турмон к смертной казни за контрреволюционную деятельность как врага трудового народа. Однако, учитывая её положение, смертная казнь откладывается вплоть до рождения ребёнка. Родившееся дитя передать на воспитание в крестьянскую семью. Местом содержания осуждённой назначить тюрьму Консьержери́».

Девушку, пребывавшую в полуобморочном состоянии, вновь усадили на повозку и под пристальными взглядами толпы, дружно вздохнувшей от разочарования, отправили к месту содержания.

Агнесс де Турмон! Боже, да это же мать Поля! Ничего себе, опять Жэкина жизнь под вопросом. Если Поля отдадут в другую семью, неизвестно, как сложится его судьба. Попадёт ли он с армией Наполеона в Россию? Встретится ли со своей будущей супругой? Выходит, зря мы старались, зря искали Александру. Ничего этого не будет. Следовательно, не родится и Женевьева. Этого допустить никак нельзя. Надо действовать. Пункт первый и он же последний – спасти Агнесс.

Увидев моё задумчивое состояние, Кристоф поинтересовался, всё ли у меня в порядке. Я рассеянно кивнула.

–Там, на помосте, была ваша знакомая? – поинтересовался он.

–Кажется, я её знаю. Только вот объяснить откуда, не смогу. Поедем отсюда. Здесь страшное место.

Кристоф прикрикнул на людей стоявших рядом с повозкой, и нам, наконец-то, удалось сдвинуться с места. Вскоре площадь скрылась из вида, а мы подъехали к большому угрюмому дому.

–Нам сюда, – загоняя повозку во двор, пояснил Кристоф, – здесь никто искать не будет. Дом не так давно расселили. Мы найдём комнату, где можно остановиться на время. Обстановку всю оставили на месте. Это место никто не любит, а многие боятся.

Слова Кристофа заинтриговали меня. Чуть позже я решила разузнать, что же это за страшное место, если люди боятся даже близко подходить к нему и почему мой спутник так спокойно говорит об этом?

Спустившись с телеги, отправилась следом за Кристофом. Тот вначале отвёл лошадь на конюшню, расседлал её, обтёр соломой, затем накинул на неё попону.

–Всё, теперь можно и нам отправиться на постой.

Открыв тяжёлую дверь, пропустил меня вперёд, предупредив, чтобы я дождалась, пока он зажжёт факел. Огонь вырвал из мрака холл с широкой лестницей, уводившей вверх. Кристоф прошёл вперёд, поднялся на ступеньку, затем пригласил следовать за собой.

–Лучше подняться на второй этаж, там есть две спальни, где можно отдохнуть. Да, если хочешь есть, посмотри чего-нибудь на кухне. Возможно, найдутся кой-какие припасы.

–А где эта самая кухня?

–Совсем забыл, ведь ты здесь впервые. Пойдём, – спускаясь с лестницы, Кристоф пригласил следовать за ним и вскоре мы оказались в большом помещении с очагом посредине.

Мой спутник вставил факел в специальный держатель, под которым стояло ведро с водой.

–Посмотри продукты в том шкафу, – указав рукой на резного монстра мебельной промышленности, Кристоф положил в топку несколько поленьев и разжёг плиту.

–Сейчас поставлю воду. Ты готовить умеешь?

Я неопределённо пожала плечами, доставая с полки какие-то кульки и свёртки.

–Попробую как-нибудь справиться. Что варить будем?

–Почисти картошку, – протягивая мне миску с корнеплодами, предложил Кристоф, – а я пока разберусь с мясом. В подвале на льду должен быть окорок. Без меня разберёшься?

Я кивнула и принялась за работу. Мужчина ушёл, прихватив и факел. Я задумалась над поведением своего знакомого. Мне показалось, что в этом доме он был частым гостем. Знает, что где находится, вот на ледник отправился. Незнакомец никогда бы так не поступил, а он ведёт себя так, словно находится у себя дома. Только вот слуг распустил. Надо будет поговорить по душам.

Вскоре вернулся Кристоф с куском мяса, и я приступила к варке супа. Мой спутник достал какие-то приправы и по кухне поплыли аппетитные запахи. Через полтора часа варево было готово, и мы сели трапезничать. Я попыталась вымыть посуду, но Кристоф махнул рукой, предупредив, что завтра придёт служанка и наведёт порядок.

Вот ведь как получается. Мой спутник предупредил меня, что в этот дом люди боятся заходить, а тут, на тебе, завтра придёт служанка. Значит, в особняке кто-то проживает, и этот кто-то не слишком хочет, чтобы об этом знали.

Покинув кухню, мы поднялись на второй этаж и мне показали спальню. В комнате было прохладно, и Кристоф предложил разжечь камин. Я лишь недоуменно пожала плечами, раньше растопкой каминов заниматься мне не приходилось Мужчина, поняв мои сомнения, принёс дров, и вскоре яркое пламя разорвало сумрак вечера.

–Мне кажется, – начал мой спутник, – что ты хочешь со мной о чём-то поговорить.

Я кивнула:

–Этот дом скрывает слишком много загадок, а загадки требует своего часа. Ты сказал мне, что особняк многие стараются обходить стороной, тем не менее, сам ведёшь в нём себя как хозяин. Не твой ли это дом, и какие тайны он скрывает?

–Кое в чём ты права. Да, это здание принадлежит нашей семье, но в нём давно никто не живёт. Лишь я иногда наведываюсь сюда, если у меня возникают какие-то дела в столице. Слишком много связано с этим местом и не всегда хорошее. Хочешь послушать историю этого владения?

Я утвердительно кивнула. Кристоф поднялся, вышел и через пару минут вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами.

–Рассказ будет долгим. Как-то я обнаружил старинную рукопись. Оказалось, её когда-то написал мой родственник, пропавший в середине восемнадцатого века. Все думали, что он погиб, но случайно найденные записи, оставленные им, показали, что мы ошибались. С моим прадедом произошло нечто, чему трудно найти объяснение.

Держи, – мне протянули бокал, наполнили его напитком бордового цвета с запахом летних трав, – отведай, довольно вкусно.

Я пригубила напиток, а Кристоф продолжил:

–Как я понимаю, в Париже раньше ты не бывала и многого не знаешь. Город хранит в себе уйму тайн и загадок. Одна из тайн скрыта в этом особняке. Построен он на фундаменте средневекового собора, разрушенного в семнадцатом веке. Долгое время участок земли пустовал. Многие не решались селиться там, где некогда находилось священное место. Однако мой прадед из древнего, но обедневшего дворянского рода де Лоруа предрассудкам не верил и договорился с магистратом о покупке участка. Вскоре завезли камень, и началось строительство. В один из дней, а это был церковный праздник, не помню, какой, рабочих на стройке не было. Мой предок решил посмотреть, как идут дела, и спустился вниз, где рабочие начали укреплять фундамент. В остатках старой кладки он заметил проём, заваленный строительным мусором. Расчистив проход, разглядел дубовую дверь. Любопытство взяло верх над благоразумием, и прадед решил проведать, что скрывается за ней. После непродолжительных усилий дверь поддалась напору. Показался тёмный и пыльный коридор, уводивший в неизвестность. Спустившись по ступеням, он понял, что без факела не обойтись и вернулся обратно. Найдя палку, обмотал её тряпками, опустил в чан с земляным маслом и зажёг. Свет нырнул в темноту и пропал в коридоре, которым, по всей видимости, никто не пользовался несколько десятилетий. Пройдя несколько шагов вперёд, Бернард, так звали моего предка, заметил под толстым слоем пыли белевшие кости. Наклонившись, понял, что перед ним останки человека, по всей видимости, монаха, неизвестно как попавшим в подземелье. Перешагнув через скелет, Бернард последовал дальше и вскоре заметил ещё несколько выбеленных временем костей. Тут послышался какой-то шорох. Оглянувшись, увидел, что из стены за спиной начинают выходить наконечники копий. Перепрыгнув через небольшую яму, он поспешил вперёд, а сзади послышался лязг древнего оружия. В коридоре, вероятнее всего, была устроена западня для таких вот горе исследователей и все те люди, останки которых он обнаружил, были жертвами подобных ловушек. По всей видимости, со временем очередная западня утратила своё предназначение и сработала слишком медленно, оставив моему прадеду шанс на жизнь. Бернард решил продолжить исследование подземелья и пошёл дальше по коридору, который стал постепенно спускаться вниз. Вскоре на стенах стали проступать капли воды, на полу появилась слизь. Пройдя несколько метров, дед свернул за угол. То, что он увидел, потрясло его, и вначале он не поверил своим глазам. Перед ним простирался высокий сумрачный зал со стрельчатыми окнами. Тусклые витражи взирали на него ликами давно ушедшей эпохи. Скорее всего, это была подземная церковь. На какой же глубине могла она находиться, если невозможно было разглядеть своды, поднимавшиеся ввысь. Бернард заметил, как распахнулись створки одной из дверей, выходивших в зал, и появилась группа монахов, нёсших тяжёлый ящик. Деду стало жутко. Интересно, куда он попал? Приглядевшись, понял, что монахи были одеты более чем странно. Так сейчас служители церкви не одевались. Скорее всего, подобную одежду могли носить люди, жившие давным-давно. Между тем монахи прошли в центр зала и поставили ящик на возвышение. Затем двое из них сняли крышку, под которой оказались книги и какие-то свитки, по всей видимости, очень древние.

Бернард услышал заунывное песнопение, продолжавшееся несколько минут. Закончив со своим странным ритуалом, монахи закрыли ящик. Затем, выстроившись друг за другом, покинули зал. Дед решил посмотреть, какие книги спрятали монахи и уже собирался подойти к постаменту, как услышал крадущиеся шаги. Пришлось укрыться за одной из колонн. В зале появился молоденький монашек. Постоянно оглядываясь, он подобрался к ящику и начал сдвигать крышку. Интересно, что он там думал обнаружить? Явно не книги. Внезапно ступени, ведущие к постаменту, начали сдвигаться и монах, пошатнувшись, ухватился руками за ящик, стараясь сохранить равновесие. Между тем лесенка сложилась и юноша, потеряв опору, стал оседать и полетел вниз. Книги выпали из своего убежища и отправились вслед за монахом. Минута и всё закончено. Постамент, на котором только что находился таинственный груз, оказался девственно чист, будто там ничего и не было. Ступени вновь заняли своё место. Бернард с удивлением взирал на происходящее. Опять ему повезло, но везение не может быть вечным. Следовало поскорее покинуть это странное место. Однако путь назад был перекрыт ловушками. Подойдя к двери, за которой скрылись монахи, он приоткрыл одну из створок и оказался в небольшом помещении. Оставалось только одно – идти вперёд, а впереди свобода и неизвестность. Идти обратно? Не выход. Бернард несмело подошёл к двери, видневшейся перед ним, потянул за ручку и слегка приоткрыл створку. Пахнуло морозным воздухом. Выглянув наружу, мужчина удивился. Когда он отправился в своё путешествие, на улице была ранняя осень. Теперь же мела снежная позёмка. Неужели погода могла так резко измениться за кокой-то час? Приняв окончательное решение, Бернард вышел из помещения и медленно побрёл по заснеженной дороге. Одет он был соответственно осенней погоде и студёный ветер начал пробирать его до самых костей. Самое странное заключалось в том, что нигде не было заметно и следов жилья. Лишь сзади возвышались стены недостроенного собора. Невольный странник окончательно промёрз и подумывал, не вернуться ли обратно. Однако судьба распорядилась по-своему: сквозь снежную пелену впереди замаячил тусклый свет. Дорога резко повернула налево, и мужчина оказался перед деревянным домом с соломенной крышей. Именно из окон этого строение и лился этот самый свет. Подойдя, Бернард постучал, и вскоре послышались неторопливые шаги.

–Кого там принесло? – раздался недовольный старушечий голос.

–Извините, я сбился с пути и заплутал. Пустите, ради бога, согреться.

–Ты один или есть ещё кто с тобой?

–Один.

–Раз так, заходи.

Дверь приоткрылась и в проёме показалась голова, закутанная в шаль.

–Проходи, чего встал, дует, – оглядев посетителя, простужено прохрипела старушка.

Бернард прошёл внутрь и очутился в комнате, несмотря на внешнюю убогость избушки, оказавшуюся уютной. У одной из стен располагался камин, перед которым в кресле сидела женщина, лица которой разглядеть не удалось. В центре приютился стол, покрытый бархатной скатертью. На столе возвышался канделябр на семь свечей, свет которых и заметил мой предок. Чуть дальше стоял резной шкаф, заполненный посудой.

–Проходи, садись, – Бернарду указали на скамейку около окна, – сейчас согрею воды.

Старушка достала котелок и повесила над огнём в камине.

–Рассказывай, кто таков и откуда взялся, – скомандовала старушка, – судя по одежде, прибыл ты издалёка. Только вот с зимой что-то напутал. Одет уж больно легко. Давай, начинай. Мы ждём.

Женщина, сидевшая в кресле у камина, так и не повернулась к гостю, словно тот её совершенно не интересовал. Дед вздохнул и начал свой рассказ, решив утаить то, что видел в соборе. Тем не менее, про сам собор и то, что он там был, не умолчал.

Во время рассказа стояла пугающая тишина. Наконец, повествование было завершено.

–Что же, – произнесла дама у камина, – интересно изложил. Однако, всё ли то, что ты рассказал, правда, или где-то слукавил?

Бернард передёрнул плечами, но промолчал.

–Чувствую, ты что-то не договорил. Хочешь замёрзнуть в лесу? Дверь не заперта, иди.

Старушка подошла к двери, приоткрыла её и жестом указала на выход.

Бернард решил, что будет лучше, если он скажет правду. Пришлось рассказать и о том, что он видел в зале собора.

–Теперь вижу, не врёшь. Ладно, – женщина, сидевшая у камина, встала, опёрлась на спинку кресла, – оставайся на ночь. Устал. Завтра поговорим.

Так и не повернувшись к гостю лицом, незнакомка, вышла из комнаты, бросив служанке, чтобы та накормила путника и показала комнату, где можно переночевать.

Старуха недовольно покосилась на Бернарда, но, тем не менее, пригласила к столу.

–Извиняй, не знали, что придёшь, разносолов нет. Угощайся тем, что имеется.

На столе появилась миска с похлёбкой, кусок хлеба. Старуха вынула откуда-то тарелку с нарезанными кусками отварного мяса.

–Садись, ешь! Меня, кстати, Августиной кличут. Тебя как величать? Бернард, значит, – констатировала старушка, – ну что же, Бернард, вот и познакомились. Подожди есть. Чай замёрз в дороге. На для согрева.

Женщина выставила лафитник с вином.

–Выпей, на душе станет легче.

Бернард удивился перемене, произошедшей со служанкой, но вино выпил и принялся за еду.

–Спасибо за угощенье, – отодвинув пустую посудину, поблагодарил он.

–Ладно, пошли, покажу, где спать будешь.

Августина взяла подсвечник и поманила за собой. Выйдя в коридор, открыла одну из дверей, жестом пригласив Бернарда войти. В комнате разместилась кровать, стул, рукомойник и шкаф. В углу догорали поленья в камине.

–Если будет холодно, подбрось дров, – закрывая дверь на ключ, попрощалась старушка.

Не раздеваясь, Бернард повалился на кровать и тут же заснул.

Утром его разбудил скрип половиц.

–Как спалось? – поинтересовалась Августина, – пора вставать. Завтрак на столе. Поторопись.

–Мне бы до ветра сходить.

–Прямо по коридору, там увидишь.

Бернард, сделав свои дела, поторопился на кухню, где его ждала яичница и стакан горячего на травах напитка. Насытившись, откинулся на спинку стула, огляделся. В комнате вновь появилась Августина.

Мужчина поднялся и обратился к ней:

–Благодарствую за приют. Теперь пора прощаться. Задержался я что-то у вас. Пойду, пожалуй.

–Подожди, подожди, – прервала его старушка, – зачем торопиться. Как я понимаю, идти тебе в холод не в чем. Замёрзнешь. Посиди пока, а там видно будет. Придёт хозяйка, может, и плащ какой-никакой дадим, шапку, да и рукавицы подкинем. Будь любезен, поговори с госпожой. Вчера нам ты не всё рассказал. Утаил ведь кое-что. Не так ли?

Смутившись, Бернард кивнул.

–Вижу, человек ты не совсем пропащий. Значит, можно с тобой дело иметь.

Не успела Августина договорить, как послышались шаги.

–А вот и госпожа, легка на помине. Сейчас выйдет. Ты уж не подведи, голубчик. Будь любезен, поговори.

Старушка вышла, Бернард вновь опустился на стул. Через пару минут распахнулась дверь и в комнате появилась женщина лет тридцати среднего роста. Серые глаза скользнули по прадеду. Дама прошла к камину, опустилась в кресло, позвала служанку и велела принести отвара, а для Бернарда настойки.

–Возьми кресло, присаживайся рядом, разговор будет, как мне кажется, долгим, – начала женщина, – мне хотелось бы кое-что узнать о том, о чём ты вчера умолчал. Умолчал ведь?

Бернард придвинул кресло, присел и кивнул:

–Утаил, госпожа, но не со зла.

–Вижу, не врёшь. Расскажи, откуда прибыл к нам. Судя по одёжке, из времени, где сейчас тепло. У нас же, как видишь, зима. Холодно, а тут вдруг появляется человек в лёгкой куртке. Так что, давай, рассказывай без утайки. Я пойму, не лукавишь ли.

Бернард поведал, что попал сюда из другого времени. Когда уходил, на дворе была ранняя осень, солнце достаточно пригревало, чтобы не заботиться о тёплой одежде. Пришлось рассказать и о книгах, спрятанных монахами.

–Говоришь, из Парижа? Как там?

–Грязно, сумрачно, осень на дворе.

Дама пожала плечами и продолжила:

–Когда я в последний раз прошлась по улицам столицы, там царила суматоха. Люди старались поскорее покинуть город, немецкие войска были на подходе. Дороги заполнили беженцы.

–О чём вы говорите, госпожа, – изумился Бернард, – какие немцы? Не помню такого, ни мой отец, ни дед, ни прадед даже и духом не слыхивали о том, чтобы басурманин немецкий в Париже побывал.

–Не бери в голову, голубчик. Я так и не смогла тогда выбраться из города, а утром немцы уже маршировали на Елисейских полях.

–Вы ничего не путаете, госпожа? Быть такого не может!

–Подожди, голубчик. Ты вот мне сказал, что прибыл к нам из года одна тысяча семьсот шестидесятого. Сейчас, как думаешь, какой год на дворе?

–Как какой, семьсот шестидесятый как был, так и остался.

–Выпей для начала вина, а потом я уж и правду скажу.

Бернард опрокинул в рот стопку наливки и в ожидании уставился на собеседницу.

–Ну же, говорите!

–Сначала ответь, кто на престоле?

–Как кто? Людовик пятнадцатый. Кто же ещё?

–Из династии Бурбонов?

–Из них самых.

–Тут у тебя вышла промашка. На престол двадцать лет назад взошёл Людовик девятый из династии Капетингов.

–Не может этого быть! – удивленно вскликнул Бернард, – это тот король, прозванный благочестивым?

–Оказывается, ты знаток истории, – удивилась хозяйка, – именно он с усердием борется с азартными играми и богохульством. Женат на Маргарите Прованской, имеет четырёх сыновей. В данное время собирается в крестовый поход. А на дворе сейчас зима одна тысяча двести сорок шестого года.

–Тринадцатый век? Нет, не может быть!

Бернард вскочил, в удивлении посмотрел на собеседницу, затем выпил остатки наливки и бухнулся в кресло.

–Вы меня не обманываете, мадам?

–Увы, нет! Мне бы самой хотелось услышать, что всё это чья-то злая шутка и я у себя дома в своей квартире в Москве, а на календаре июнь 2017 года.

Бернард ожидал услышать многое, но только не это.

–Так вы тоже, мадам?

–Что тоже?

–Попали сюда против своей воли? Но как?

–Я уже говорила, что выбраться из Парижа мне не удалось, немцы заняли столицу Франции.

–Извините, что прерываю, но вы только что упомянули о какой-то Москве и назвали совсем уж несусветную дату. Так откуда же вы попали сюда?

–Подожди немного и всё узнаешь, но чуть позже. Сюда я попала, как и сказала раньше из Парижа 1940 года. Так вот, продолжаю. Слушай. Ранее я упомянула о Москве. Да, там я и жила. Была у меня подруга Мария.

–Почему вы говорите, была. Она, что, умерла?

–Типун тебе на язык. Думаю, жива. Мы с ней, как это не покажется странным, попали в Париж конца восемнадцатого века. Меня арестовали и приговорили к казни, но произошло так, что уснув в камере, проснулась я уже в своей московской квартире. Посетив дом подруги, узнала, что там её давно никто не видел, молчал и телефон. Значит, она осталась где-то в глубине веков.

–Что такое телефон?

–Долго объяснять, всё равно не поймёшь. Если кратко, это такая штука, с помощью которой можно разговаривать на расстоянии. Продолжаю. Надо было как-то выручать Марию, но, как вернуться обратно, я не знала. Однажды решила посетить Александровский сад у Кремля. Есть у нас в столице такое место в самом центре. Как-нибудь расскажу. Время было позднее, туристы разбежались по своим гостиницам, здесь это называется постоялым двором. Проходя мимо грота, услышала какой-то шум, исходивший из него. (Грот был построен в 1820-1823 годах как мемориал, посвящённый разрушенной в 1812 году Москве). Любопытство взяло верх, и я прямиком направилась туда. Все знали, что грот имел чисто декоративное значение, и быть внутри, по идее, никого не должно. Подойдя ближе, поняла, как я заблуждалась насчёт декоративности. В стене виднелась небольшая приоткрытая дверца. Я решила заглянуть в неё, а та закрылась у меня прямо за спиной. Оглянувшись, увидела сзади лишь кирпичную кладку, никакой двери и в помине не было. Пришлось идти вперёд. Блуждала я недолго. Услышав шум, прошла к его источнику. Впереди показалась приоткрытая решётка. Толкнув её, попала на улицу, запруженную людьми и машинами. Подобным образом одевались лет восемьдесят назад. Поняла, что снова оказалась заброшенной в другое время.

Я не знала, куда идти и что делать. Перед собой увидела собор. Решила зайти. Меня поразила тишина, царившая внутри. В зале никого не было. Случайно слух уловил звук шагов, который удалялся от меня. Почему-то мне показалось, что следует увидеть того, кто хотел быть невидимым. Пройдя вперёд, заметила вход в тёмный коридор, а впереди раздавались гулкие шаги. Спустившись вниз, натолкнулась на массивную дверь, обитую металлическими полосами. Я толкнула створку. Та легко подалась, на меня пахнуло затхлостью. Поборов страх, прошла внутрь, и перед моим взором предстал сумеречный зал. Оглядевшись, заметила фигуру, проскользнувшую в какой-то проход. Тем временем человек скрылся за поворотом. Пришлось поспешить. Представь моё изумление, когда я вышла из собора и не увидела привычного для себя пейзажа. На месте величественных стен виднелись строительные леса, сновали мастеровые. На меня никто не обращал внимания. Я захотела вернуться обратно, но не нашла того места откуда только что вышла. На улице было тепло. Заметив группу крестьянок, направлявшихся на рынок, решила проследовать за ними. Минут через тридцать мы вышли к стенам города. На воротах стояла стража, пропустившая моих попутчиц, но почему-то решивших задержать меня. Оказалось, требуется заплатить пошлину за вход. Мой внешний вид говорил, что дама я состоятельная, а с таких положено было брать некую мзду за возможность попасть внутрь. Порывшись в кармане, нашла мелкую монетку и протянула стражнику. Повертев франк, охранник сунул тот в карман и пропустил меня, поинтересовавшись, почему благородная дама без лошади. Пришлось соврать, что на меня неподалёку от города напали разбойники и ограбили. Мои слова не удивили мужчину. Он посоветовал быть осторожней и посетовал, что в окрестностях Парижа в последнее время развелось много лихих людей, которые грабили одиноких путников. Мужчина удивился, как мне удалось остаться в живых, частенько путников находили раздетыми и с перерезанным горлом. На этом мне пожелали удачного дня, и я наконец-то прошла в ворота. Сознаюсь, ожидала большего, но то, что увидела, поразило до глубины души. Толпы крестьян, кто пешком, а кто с повозками, все тянулись в одну сторону – на рынок. Улица, по которой пришлось двигаться, была грязной и зловонной. Верхние этажи домов нависали над нижними, закрывая дневной свет. Всюду царил неприятный полумрак. Прямо передо мной шлёпнулись какие-то кости, капустные листья и, извините за грубость, фекалии. Взглянув вверх, увидела, как женщина деловито вываливает на улицу отходы со второго этажа. Завершив своё грязное дело, она деловито закрыла окно, даже не поинтересовавшись, не облила ли прохожих помоями. Теперь я старалась поглядывать по сторонам, дабы не попасть под очередной водопад из отбросов «пищевой промышленности». Слава богу, удалось без происшествий добраться до базарной площади. Тут было на что посмотреть. Многочисленные палатки и разноцветные шатры занимали всё пространство. Рядом с каждой из палаток стоял человек и зазывал покупателей приобрести товар. Я заметила, как оборванный мальчишка проскользнул мимо хорошо одетого мужчины и что-то выхватил у того из-под плаща. Мужчина это почувствовал и схватил воришку за руку.

–Держи вора! – закричал он.

Началась суматоха. Появилось ещё трое парнишек, которые, воспользовавшись неразберихой, начали обчищать карманы зевак. Тут и я почувствовала, что кто-то шарит по моему платью. Я перехватила руку. Это оказалась девчонка, совсем маленькая. Удивлённая тем, что её поймали, она захныкала, умоляя отпустить, и рассказала слёзную историю, что её мама больна и для неё нужен лекарь. Я решила поверить, но маленькую мошенницу не отпустила, а велела вести к ней домой. Понурив голову, девочка повела меня по маленькой и кривой улочке. Мы всё дальше удалялись от рынка, пока не оказались у крепостной стены, рядом с которой расположилась лачуга, неизвестно каким образом державшаяся на земле. Откинув тряпку, заменявшую дверь, девочка вошла внутрь.

–Вот, – она указала на кровать, на которой под грудой тряпья угадывались очертания человеческого тела. Подойдя ближе, заметила, что это была старуха. Впрочем, говорить о старухе было рано: в средние века люди жили недолго, и женщину в возрасте тридцати лет можно было принять за пожилого человека.

–Она умирает, – подойдя ближе, прошептала девочка, – если её не станет, я останусь совсем одна. Госпожа, не выдавайте меня страже. Без меня мама пропадёт.

Девочка упала на колени и обхватила мои ноги.

–Госпожа, умоляю.

–Встань, – приказала я, – лучше расскажи, что произошло с твоей мамой. Возможно, ей можно помочь.

В глазах девочки зажглась надежда и она затараторила. Оказалось, женщина, выйдя в дождь на улицу в поисках пропитания, простудилась и теперь вот лежит, дожидаясь своего смертного часа.

–Можешь вскипятить воды?

Девочка заплакала.

–У нас нет дров.

Порывшись в карманах, выудила ещё один франк и протянула девчушке.

–Иди, купи.

Малышка пулей вылетела из каморки и куда-то умчалась. Тем временем я откинула тряпки. Старуха, а старуха ли, открыла глаза и посмотрела на меня.

–Добрая госпожа, я умираю, – едва слышно прошептала она, – не оставь дочку, позаботься о ней. Она хорошая девчушка. Сделает всё, что пожелаете. Только позаботьтесь о ней.

–О смерти, пока забудь. Мы ещё поборемся.

Во время нашего последнего путешествия с Марией мы запаслись кое-какими лекарствами, которые, по счастливой случайности, оказались у меня с собой. Я спрятала их в потайной карман. Так, на всякий случай. Помнится, мы хотели в своё время отдать их Полю.

–Полю де Турмон! – воскликнул Бернард.

–Я же просила не прерывать меня.

–Подождите. Семье де Турмон мы обязаны по гробовую доску. В своё время господин Поль спас мою мать, обвинённую в колдовстве. Не знаю, как это ему удалось, но он сделал это.

–Бернард, ответь, всех ли старших мужчин в роду семейства Турмон называли именем Поль?

–Так оно и есть, госпожа. Позвольте узнать, вы также знакомы с ними?

Женщина кивнула и продолжила рассказ:

–Вскоре появилась маленькая добытчица с охапкой веток и деловито принялась разжигать огонь. В хижине потеплело. Я повесила котелок над огнём, чтобы согреть воды. Когда всё было готово, я приказала девочке обтереть матушку, поскольку от той дурно пахло. Малышка истово закрестилась и стала убеждать меня, что тем самым мы призовём дьявола. Пришлось напомнить, что на кону жизнь её родственницы. Нехотя, но девчушка сделала, что ей велели. Когда всё было выполнено, я попросила маленькую помощницу ненадолго выйти. Не надо ей видеть, что я буду делать. Не дай бог, проговорится. Могут и в колдовстве обвинить и тогда одна дорога – на костёр.

Тем временем я приступила к лечению, предварительно проверив, не подглядывает ли кто за мной. Достав шприц, сделала укол и вновь укрыла женщину. Затем позвала девочку. Та первым делом подошла к топчану проведать матушку. Заметив, что той стало легче, и она уснула, упала передо мной на колени и склонила голову.

–Теперь я ваша служанка до конца дней. Госпожа, позвольте узнать ваше имя.

–Зачем тебе?

–Я буду денно и нощно молиться за вас, но мне нужно знать ваше имя, чтобы бог знал, кому помочь.

Подумав немного, я решила открыться и сказала:

–Женевьева.

–Вот зараза! – прервав рассказ Кристофа, выкрикнула я, – понимаешь, мы тут её ищем, ищем, а она в тринадцатый век умудрилась сигануть. Найду, не знаю, что с ней сделаю.

–Мари, – поинтересовался Кристоф, – кого вы собираетесь предать лютой казни?

–Да так, одну мою хорошую подругу. Надо же, вот неугомонная. Мало было с ней хлопот в девятнадцатом веке, так она ещё умудрилась и в тринадцатом застрять. Только попадись мне!

На этом я разрыдалась.

–Жэка. Только найдись. Всё прощу. Только найдись!

Кристоф принялся меня успокаивать. Когда я пришла в себя, он задал мне сразу два вопроса: один о шприце, второй про века, которые, не подумав, упомянула в своих стенаниях. Только я собралась дать пояснения, как мы услышали звук открывшейся двери.

–Скорее, за мной, – скомандовал Кристоф, – нас не должны здесь видеть вместе.

Мы поспешили наверх, где, как я думала, можно было спрятаться в одной из многочисленных комнат. Однако, мой спутник, как только мы очутились на втором этаже, нажал на какой-то выступ и втолкнул меня в образовавшуюся щель и тут же захлопнул проход. Я оказалась одна в густой темноте. Становится всё интереснее и интереснее. Думается мне, Кристоф не тот, за кого себя выдаёт. Да и рассказ о его предке мне показался странным. Тут кроется тайна и эту тайну предстоит разгадать. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я заметила кушетку, на которую тут же и присела. Надо всё обдумать. Если Женевьева на самом деле оказалась в тринадцатом веке, то, как до неё добраться? Голова разрывалась от сплошных загадок. Я и не заметила, как провалилась в спасительный сон, но и тут мне не было покоя. Опять появилось видение, посетившее меня во время поездки в Париж. В тот раз я так и не узнала, кто же мой супруг. Повторился предыдущий сон. Мы с Зинаидой сидим в уютной комнате и попиваем красное очень вкусное вино, такого в Москве не достать.

–Слушай,– поставив недопитый бокал на стол, Зинаида обратилась ко мне, – ты же обещала, что приедешь вместе с мужем. Я понимаю, поругались, но не настолько же. Знаешь, подруга, кажется мне, что дела у вас идут как-то не так. Сознавайся, бегает по другим или завёл любовницу?