Текст книги "Безмирные (СИ)"

Автор книги: Сергей Яков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

Вечером девушки изощрялись. Ели на ночь конфеты. Пили умопомрачительно вкусный шоколад с молоком. Хрустели ломкими круассанами, наплевав при этом на мужиков и фигуры. Отжигали по полной, пьянея от ощущения безграничной свободы, ни в чём себе не отказывая.

Жила Стефф в такой же, как Ева, хлипкой конурке вместе с родителями (благо те на дачу сейчас укатили) вот только, в силу великой благосклонности "Жилищного кодекса" клетушек в квартире имелось аж две. И ещё коридор. Настолько узкий, что в пору было мебель через окно подавать.

– С обследованием не тяни, – Стеша аппетитно доела зажаристый крендель и потянула руку за новым, – хочу на анализы твои посмотреть.

– Считаешь надо?

Аллергия на лбу вместе со странным бессилием ушли через час, и Ева вроде как снова почувствовала себя здоровой. То ли крем на неё так быстро подействовал, то ли сыпь оказалась временной, и не такой уж серьёзной, девушка не поняла. Но, как бы там, ни было, идти к врачам ужас как не хотелось.

– Даже не сомневайся, подруга. Здоровье, оно превыше всего, – тарелка с выпечкой опустела наполовину, и с наслаждением выдохнув, Стефф отодвинула от себя кружку.

– Старик вон тоже меня не слушал и где он теперь? А ведь предлагала ему обследоваться. Но у него, то времени не было, то желания, то клиента своего постоянного принимал. Слишком воспитанным был. Больно культурно с тем разговаривал. Ну, букинист этот ханыжный, лелей деду в уши и лил. Всё время книгу какую-то купить у него пытался. Только, как я поняла, старик продавать её не хотел.

При упоминании о Книге сердце Евы учащённо забилось.

– Какой букинист?

Расслабившись после вкусного лакомства, Стеша поудобнее устроилась в кресле.

– Да хаживал тут один. Мутный, что бутылка от молока. И глаза такие же. Смотрит на тебя, а сам словно далеко где-то. Однозначно биолог со стажем.

– Ты же букинист говорила?

Раздражаясь несообразительности соседки, Стефф недовольно поморщилась.

– Травкой баловался. Я по работе на таких насмотрелась. Каждого теперь носом чую. Ещё повезло "зачарованному, что не разрешал мне старик в дела свои вмешиваться, не то я бы разом пройдоху отшила…

…На следующий день Стеша Еву «добила». Забрала её на машине и чуть ли не силой отвезла к себе в клинику. Анализы, обследование, тесты.

Поразительно, как неожиданно порой (конечно, если нам повезёт) повстречается в жизни родной человек. Родной не по крови, но близкий духом. Способный понять и помочь в то время, когда ты сам ничего абсолютно не понимаешь. Готовый «вписаться» за тебя, просто потому, что считает, так будет правильно. Воспринимающий тебя не звуковым фоном, как все вокруг, а словно себя самого. Правду говорят, кровное родство не гарантирует единение. Для этого нужна духовная близость.

В отличие от Вики, с которой они из-за Влада повздорили, Стефф была абсолютно другой. Беззлобной, не взирая на весь свой воинственный пыл. И мягкой в душе, для тех, кого в своё сердце пустила. Ну, а бравада и резкость? Не более, чем защитная маска тому, кто без спроса к ней сунется. У каждого ведь она в принципе есть.

Всё это время Ева Книгу игнорила. Старалась не думать, не вспоминать, не приближаться даже к заветной полке, но, выходило не очень. Совсем, вернее, не выходило, ибо каждой мыслью, каждым желанием, каждой клеточкой своего тела была она в подземелье. В мрачном, заполненном водой и ветрами мире, внутри города ставшего Данью Веры.

Ева сопротивлялась ровно два дня, а на третий силы её покинули. С утра, заваривая себе кофе, в старенькой турке, она сняла со стеллажа «Манифест» Открыла произвольно, где-то на сотой странице и, сгорая от нетерпения, поднесла книгочей к тексту.

Едва трафарет коснулся бумаги, содержание романа предсказуемо изменилось. Исчезли из него празднующие удачную жатву труженики села, пропали описания бескрайних, колосящихся зрелой пшеницей просторов и самоотверженно работающей в полях техники. Их место занял бушующий волнами океан, да сражающийся со стихией одинокий парусник. Еве вдруг безумно захотелось вновь погрузиться в мир книги. Ощутить соль воды на губах, почувствовать свежесть ветра, и узнать, наконец, выбралась ли она из страшного, кишащего крысами, лабиринта.

Но прежде следовало проверить догадку. С «Манифестом» явно творилось нечто из ряда вон выходящее, требующее детального анализа учёных мужей, однако до того, как кому-либо про книгу рассказывать, Ева решила самостоятельно ситуацию прояснить.

«… Удар сотряс „Северную Каролину“ от клотика до кормы. Яхта раскачивалась и по полу каюты, как живые, носились друг за дружкой, рюкзак Каменева и её, Вел, дамская сумочка. Влекомые ветром, мягкие жалюзи на иллюминаторе поднимались к самому потолку, смахивали с него мнимую пыль, прилипали на миг к бортовой обшивке, и, упав обратно, зависали до следующего порыва бесформенной тряпкой»

Фрагмент закончился и ровным счётом ничего не произошло. Ева по-прежнему находилась в собственной кухне. Сидела за столом с дымящейся чашечкой крепкого кофе в руке, да водила по строкам вычурным металлическим трафаретом.

– Отлично. – Она осторожно пригубила ароматный напиток и поставила чашку на стол, – так, значит, это работает.

Ева убрала книгочей от книги. Сходила в комнату, отыскала средь вещей первое, что попалось ей под руку (длинную пилочку для ногтей) положила в карман.

– Теперь посмотрим, что выйдет. Вот здесь я закончила? Продолжим.

Девчонка вернулась к чтению, сдвинула указку правее, на сей раз, прижав ту в прорезах пальцами. Провела, таким образом, несколько строк и едва подушечки коснулись текста, буквы его стали объёмным. На ощупь даже шершавыми, отчего Ева мгновенно ощутила текст по другому. Она ощупала строку осторожно, как пианист, приноравливаясь к новому для себя инструменту и, явно что-то почувствовав, задержала на ней пальцы подольше. Поводила их взад и вперёд, словно учась пользоваться неким таинственным механизмом. Запускать его активацию и управлять затем необычайно интересным процессом.

"… Второй удар вышел ещё оглушительней. Холодея от страха, Велис сорвалась с койки, набросила на себя батник и стремглав выскочила на палубу.

Вокруг «Каролины» бесновалась непроглядная тьма. Ветер пел за бортом на разные голоса, ревел океан, и пенные гребни его обрушивались на мечущиеся по палубе фигуры. В диком хаосе, сопротивление стихии казалось бессмысленным, и Вел почувствовала, как ужас сковывая сознание, парализует и тело ... "

– Стоп-стоп-стоп!!!

Собрав волю в кулак, Ева нашла в себе силы от «Собак» оторваться. Выпустила трафарет из рук и в волнении откинулась на спинку старого кресла.

– О-о-о!!!

Перед глазами вновь поплыли какие-то замысловатые треугольники, шары и звёзды. Пальцы дрожали, дыхание участилось, а на шее за ухом, там где едва различимой нитью проступала тонкая венка, отмеряя бешенные удары сердца, жил пульс.

"Почему мне после чтения так хреново-то делается?"

Трясущимися от накатившей слабости руками она поднесла чашку к губам, обжигаясь, допила кофе и подумала, что завтра же узнает у Стефф результаты анализов.

Тремор спал, когда магия «Arabica» (хвала человеку впервые его открывшему) разлилась по венам, напитала организм живительной силой молотых зёрен и позволила Еве вернуться в реальность. Уже лет десять девушка не представляла себя без кофе. Начинала с него каждый свой день, поэтому не сомневалась, что тот и сейчас благотворно подействует. Чего скрывать, после развода с мужем на кофе вообще была вся надежда, потому, как другие способы стабилизировать настроение ей просто не помогали.

Да и от Книги отказываться не хотелось. Как бы тошнотворно не выглядели периоды внезапной слабости после чтения, Ева увлеклась романом по-настоящему. Понимала, что бросать его поздно, история уже полностью её поглотила и следует теперь дойти до конца.

Девушка пролистала книгу обратно. Нашла место, где закончила в прошлый раз, поколебалась секунду, а затем, привычным движением приложила книгочей к началу новой главы.

«… Катакомбы закончились технической шахтой в просторный тоннель метро и из узкого, рассчитанного на одного человека лаза, повеяло свежестью. Вел поняла, что скоро должен обнаружиться выход из подземного лабиринта. Она приподнялась на колени и…»

* * *

Да. Катакомбы закончились технической шахтой в просторный тоннель метро. Точнее та их часть, которую по какой-то причине выбрал Грэг для безумного своего путешествия.

Оставив внизу раскачивающуюся в воздухе подъёмную люльку с распластавшейся на полу, разорванной выстрелом крысой, "козлистый" легко, словно проделывал подобное тысячу раз, скользнул в люк, и сбросил подельникам верёвочную лестницу с деревянными перекладинами посередине.

Обрам ухватился за неё первым, потянул на себя, отчего старая пенька тревожно заныла и, выпучив глаза, полез вверх. В этот момент в процесс подъёма вмешался Грэг.

– Сначала Велис! – Злобно прошипел он.

Мужчина направил на Ури «Mossberg». Повёл стволом сверху вниз (явно запамятовав, что использовал на мутанта последний патрон) но приказ каким-то чудом подействовал. Здоровяк вернулся обратно в люльку и нехотя передал канат в руки девчонки.

– Я так и хотел. Только прочность верёвки собирался узнать.

Ева поднялась наверх без особых усилий. Для её хрупкой фигурки ширины люка хватило с запасом. Но, оказавшись снаружи, девушка вновь замерла каменным истуканом.

Прямо над ней, поднимаясь вверх растрескавшимися от сырости сводами и вычурной серой лепниной на потолке, возвышался вокзал. Да, да, самый настоящий железнодорожный вокзал огромного города. Какая-нибудь станция первого метрополитена, наподобие «Красных Ворот» либо «Охотного ряда» в начальном их исполнении. Краска на арочных пролетах давно истлела, осыпалась на мраморный пол рваными лоскутами, отчего здание казалось в вечности брошенным. Возведённые сто лет назад стены зияли проёмами выпавшего кирпича и воспринимались во тьме неимоверно большими. В некоторых из них образовались ниши и там, кое-где мерцал свет. Играл на стенах нервными бликами, как если бы пламя свечи время от времени колыхал ветер. В призрачном освещении периодически мелькали фигуры, отбрасывали вокруг себя причудливые тени, после чего исчезали где-то в глубине жутких комнат. Тощими привидениями силуэты скользили внутри здания, заставляя сердце девушки содрогаться от страха.

То, что находились они в заброшенной ветке метро сомнений не вызывало, но живущие здесь люди, напугали Еву до чёртиков. Ей отчего-то подумалось, что те охотятся. Прячутся от них за толстыми стенами, наблюдают исподтишка, чтобы напасть потом, когда посчитают нужным.

Она протянула руку, нащупала ладонь Грэга и невольно прижалась к нему всем телом.

– Это кто? – голос у девчонки мгновенно осип, походил теперь на простуженный детский.

– Двухпроцентные.– Отмахнулся мужчина. – Но быстро, же они расселяются!

– Расселяются?!

Ева почувствовала, что за небрежным ответом кроется что-то не слишком для них хорошее.

– Незы, – Левински в который раз, успокаивая, потрепал её по спине, – "не зарегистрированные федералами личности". Шесть уровней ДанВера для них не предел, детка.

– И... они опасны?

Грэг мягко от неё отстранился. Обернулся к люку, надеясь обнаружить там Гирша.

– Все мы опасны, – он присел на корточки перед тёмным проёмом, – когда выжить пытаемся.

Затем встал на колени и заглянул в глубину подъёмной шахты. Толстяк всё ещё болтался на нижней ступени лестницы. Раскачивался из стороны в сторону, целясь попасть ногой в следующую ячейку.

– Ури, ***плёт ты шершавый! Либо подымайся уже наверх, либо я обрезаю на хрен верёвку и мы уходим!

Угроза на удивление быстро подействовала. Не прошло и четверти часа, как покрытый грязью и паутиной Обрам, стоял рядом с Грэгом и беспрерывно стеная, отряхивал с себя липкую пыль.

– Теперь двигаем задницы свои к тому вон сараю, – Левински указал куда-то за угол разрушенного вокзала, – если дегры местные, такси не сожрали, через час дома окажемся.

Пригнувшись, как преодолевающие государственную границу мигранты, они спрыгнули на пути, прошлись по ведущим в неизвестность, искривленным рельсам и вышли с другой стороны заваленного истлевшим хламьём перрона. Ломанная мебель, остатки изъеденных мышами упаковок от бытовой техники, пластиковые бочки из под химических жидкостей, какие-то, изношенных до состояния тлена детские вещи, кучи и вовсе уж неразборного мусора.

– Бр-р-р-р-р, – оказавшись перед горой воняющего на сотню метров вокруг хлама, Ева рефлекторно поморщилась.

Хотела обойти свалку сбоку, поискать среди ветоши какие-нибудь обходные дорожки, однако Грэг потянул её прямо через ближайшую кучу.

– Поверь, Велис, грязь здесь не самое страшное.

Под ногами мерзко захлюпало, и Ева ощутила, как ботинок её раздавил нечто бесформенно скользкое.

– Только не вздумай орать! – Левински был уже на другой стороне мусорной кучи.

"Козлистый" юркнул в один из проёмов, и через минуту вернувшись обратно, помахал им рукой, приглашая войти.

– Тачка на месте. Так что, ребятки, мы дома, считай.

Он разбросал в стороны сгнившие доски, некогда служившие тому, что было под ними, навесом и с довольным видом ухватился руками за показавшийся из-под хлама металлический прут. Потянул железяку к себе.

– Не стой столбом, подсоби, лучше, – шикнул на Ури.

Вдвоём, они выкатили из сарая ржавую механическую дрезину. Столь древнюю, что на фоне неё, провонявшая букетами нечистот, подземка показалась Еве новёхоньким метрополитеном.

– В прошлый раз жильцов этих тут не было, – как будто оправдываясь, Грэг кивнул в сторону светящихся «окон» вокзала, – хорошо хоть вагонетку нашу не откопали.

Вагонетка, к слову сказать, была необычной. Тягу ей обеспечивали два, вмонтированных в бока рамы велосипеда. Колёсами служили железнодорожные катки, на один из которых передавали усилие широкие педали. На центральной площадке имелось двухместное пассажирское сиденье. Обтянутое красным кожзамом (сохранившимся, кстати, лучше всего) оно сразу бросалось в глаза.

– Как новенькое, – Левински удовлетворённо похлопал рукой по подушке, пробуя ту на прочность, – недаром, когда-то самолично монтировал.

Матерясь и толкаясь, мужчины выволокли тележку на ближайший к перрону путь. Ури взгромоздился на один из велосипедов, а Грэг, положив на платформу свой «Mossberg», приблизился к Еве и подпихнул в спину, отчего та рухнула прямо на мягкие подушки сиденья.

– Не спи, кисуля, не то здесь и останешься.

Он собрался, уж было занять на дрезине место второго "двигателя", как из бокового проёма показалась группа людей.

Пятеро запахнутых в истлевшую рванину мужчин и державшая в руке дореволюционный фонарь, тощая женщина с волосами цвета прелой соломы. Она двигалась во главе, колеблющейся из стороны в сторону смердящей кодлы, потому разумно было считать её главной.

Не дойдя до дрезины пару десятков шагов, «незы» внезапно остановились. Еву так сильно поразил вид появившихся из развалин людей, что она лишь в последний момент заметила, как Грэг поднял с пола и направил на незнакомцев толстый ствол помпового ружья.

– Первый, кто двинется, станет закуской для крыс. – Рявкнул он металлическим голосом.

Из-за спины женщины с фонарём нарисовалась какая-то неимоверно узкая, вытянутая, словно дыня, голова с мутными, блуждающими по кругу глазами. Казалось, коротышка, которому та принадлежит, по неосторожности сунул голову в дверь тяжёлого лифта, и не успел вовремя вынуть череп обратно. Вращая зрачками, карлик упёр незрячие очи прямо в лицо спутницы Грэга.

– Эта, – чуть слышно просипел он.

Провидец протянул к Еве руку, отчего видна стала его похожая на переплетение пучка проводов, хилая шея. Под сморщенной кожей шевелился огромный кадык, а голова болталась так непредсказуемо, что шея, казалось, вот-вот сломается. Зрелище было отталкивающим, и Ева предпочла отползти к самому краю сиденья.

Через секунду весь этот провонявший нечистотами подземелья выводок, не взирая, на угрозы Грэга, ломанулся к дрезине.

В диком запале, бегущий первым, вскочил на площадку, однако вагонетка успела тронуться. Обрам налёг на педали с энтузиазмом удирающей со скотобойни лошади и колёса резво пошли вперёд. "Незарегистрированный" качнулся, получил от Грэга удар стволом в живот и слетел с платформы на рельсы, ощутимо приложившись к мокрой земле.

– Давай, Ури, жми! – Левински перехватил "Mossberg" прикладом вперёд, готовый спихнуть с площадки очередного «подземника»,– не то все превратимся в шашлык в течение часа!

Он огрел ружьём ещё пару дегров, отчего желание лезть на рожон у других слегка поубавилось.

– Крути, дружище!

Меж тем подгонять Гирша не требовалось. В какой-то момент Еве показалось, что педали вращаются самостоятельно, а Обрам всего лишь сидит в седле и, выкатив от страха глаза, освещает ими дорогу.

В итоге вагонетка разогналась до такой степени, что преследователи без шансов отстали. Растворились где-то далеко позади туманными точками. А перед глазами, подсвеченные неверными бликами от скальной породы, мелькали рельсы. Кривые и грязные.

Кое-где пути преломлялись рытвинами. Дрезину тогда швыряло по сторонам, но в колее она оставалась. Теряла скорость и вновь набирала её, когда Ури с Грэгом крутили педали совместно.

Несколько раз Еве хотелось прервать процесс чтения. Выпустить из рук книгочей, вернуться в квартиру и выпить чего-нибудь успокаивающего. Гори она гаром такая радость, когда трясёт всю от слабости и испуга. Но всякий раз, что-то её останавливало. Какое-то безумное любопытство, желание знать, чем всё закончится, гнало вперёд, требуя продолжения. И девушка, прижимая трафарет к тексту, читала дальше.

В конце концов, от монотонного перестука колёс Ева расслабилась. Даже веки прикрыла, и держалась теперь за поручень, чуть касаясь. Тем более неожиданным вышел для неё обезумевший от ужаса крик Ури.

– Э-э-эй!!! Доро-о-оги не-е-ет!!!

Ева вмиг вернулась в реальность и почувствовала, как больно здоровяк трясёт её за плечо.

– Доро-о-оги нет!!! – ревел Обрам в самое ухо.

Второй рукой он беспрерывно указывал девушке куда-то в тёмную даль, видимо требуя, чтобы Ева сию же секунду соорудила там мост.

– Оставь, девку в покое! Она итак чуть от страха жива! – Грэг рванул рукоять тормоза на себя, отчего дрезина ощутимо замедлилась.

Противно запищала по рельсам колёсами и неожиданно шустро для неуклюжей конструкции остановилась.

Все трое сошли с платформы, как по команде. Опасливо приблизились к невесть откуда взявшейся на пути пропасти и озадаченно в неё заглянули.

Рельсы обрывались впереди метров за двадцать. Уходили отвесно вниз. Изгибались там причудливо провисшими макаронами, возвращаясь наверх уже шагов через сорок. А на дне разлома текла река. Извилистой лентой, огибая острые камни. Вода в ней по какой-то причине светилась, и синие лучи отливали тоннель в свинцовый. По краям мокрых от влаги стен имелось несколько ниш, глубоких и скользких. Расположенные одна над другой, те смотрелись гигантскими, уходящими в неизвестность ступенями.

– Откуда здесь пропасть? – Ева снова ухватилась за Грэга, но мужчина в ответ лишь неопределённо пожал плечами.

– Те, кто город построил не особо то заморачивались. Что до этого под ДанВером находилось, волновало их в последнюю очередь. Возводили новые уровни, явно без оглядки на старую часть. По всей видимости, так катакомбы эти возникли и сколько их здесь сейчас никто точно не знает.

Потрясённая происходящими с ней событиями, Ева молчала.

– И что теперь? – спросил Ури.

Грэг сделал пару шагов назад, развернулся и оценил оттуда расстояние до края разлома. Затем отошёл ещё дальше, пробежался зачем-то десяток шагов и вдруг, резко остановившись, выдал:

– Будем пытаться прыгать!

Обрам судорожно сглотнул, и посмотрел на босса с видом ставящего пациенту диагноз, врача из сумасшедшего дома.

– Что значит прыгать?! Куда, Грэг?

Однако ответа не получил. Переключившись на зародившуюся в голове идею, Левински перевёл рычаг хода назад, и постепенно набирая скорость, покатил дрезину обратно.

– Лезьте наверх!

Догнать платформу труда не составило. Но, вскочив на движущуюся вагонетку, Обрам с Евой по инерции плюхнулись на сиденье. Ева внезапно почувствовала, что необъяснимая слабость накатывает на неё вновь, лишает возможности двигаться, треножит разум коротким своим поводком.

Она тряхнула головой в надежде отогнать неприятное чувство и вдруг осознала, что снова видит бегущие за ними фигуры. Только в этот раз каким-то особым, внутренним зрением, словно во сне. Погоня, оказывается, никуда не исчезла и дегры по-прежнему их преследовали. Бежали следом, заметно отстав, уступив на время силе дрезины.

– Как скажу, встанете здесь, – Левински ткнул пальцем в крошечный пятачок на носу вагонетки, – чуть рельсы закончатся, толкайтесь и прыгайте!

Он остановил гремящие чугунным эхом катки, усадил Ури за педали левого барабана, а сам разместился за правым. Посмотрел на Еву удивительно спокойным для надвигающейся катастрофы взглядом.

– Не хандри, дорогуша. Получится всё. Я рассчитал.

Секунда и дрезина, подпрыгивая на ухабах, понеслась в пропасть. Набирала стремительно ход, глотала участки пути, заставляя сидевших на ней людей думать о вечном. Хорошо хоть в решающий миг тремор Еву оставил. Она застыла, вцепившись в холодный поручень, и ожидала, когда Грэг отдаст команду подняться.

Время при этом странно замедлилось. Текло сейчас, как в цейтраферной съёмке кино, покадрово и нереально спокойно. До провала оставался какой-нибудь десяток шагов, когда Левински вдруг резко выкрикнул:

– Встаём!

Троица заняла исходное положение за мгновение до крушения вагонетки. В момент, когда гремящая металлом дрезина устремилась в чёрную бездну, сердце девчонки упало в пятки. Желудок же, напротив, подскочил к самому горлу и давящим комом наглухо его закупорил. Закричать у Евы не получилось. Она лишь раскрыла рот, вздрогнула, и полетела куда-то в тартарары безмолвной куклой.

– Прыгай!!!

Цепкие руки Левински толкнули в спину.

(Куда? Там же пропасть?) – мелькнула мысль.

От страха сознание затуманилось, колени дрогнули, и у Евы абсолютно не было сил оттолкнуться от обречённой на гибель тележки. Убрать от поручня руку и по приказу Грэга свалиться в бездну.

Его план стал понятен, когда вагонетка миновала половину разлома, а перед глазами замелькали повисшие вниз веревочной лестницей рельсы.

И первым стал действовать Ури. Рванувшись, он полетел вперёд мешком мокрых опилок. Грузным и неуклюжим.

А вслед за ним сиганул Грэг. Как смог, бросил своё тело во тьму, стремясь, во что бы то ни стало, дотянуться в полёте до Ури. Ну, а Ева, будучи смертельно напуганной, просто с платформы шагнула. Использовать её как опору она не сумела. После толчка Гирша, дрезина потеряла устойчивость и здорово отклонилась назад.

На счастье Евы, в полёте к ней вернулись приобретённые на скалодроме рефлексы. Она вдруг вспомнила, что много раз проделывала нечто подобное, в те дни, когда вместе с Викой отрабатывала джампинг.

Девушка дикой кошкой выгнула в воздухе спину, затем, за счёт широкого маха, переместила тело чуть ближе к краю разлома. Затем ещё и ещё раз. В итоге рельсы оказались в пределах доступности, однако памятуя об опыте на Стене, Ева схватилась за них не сразу. Погасила вначале скорость ногами и, лишь затем поймала рукой скользкую, деревянную шпалу.

Обрам проиграл Еве в технике перемещения каких-то пятьдесят сантиметров, но, тем не менее, шёл к цели прямо за ней. Грузный, он получил хорошее ускорение и то, что толстяк свой шанс не упустит, сомнений не вызывало. А вот Грэгу повезло меньше всех. Нехватка массы сыграла с ним злую шутку. Расстояние до края пропасти оказалось слишком большим, и как бы он не барахтался, пытаясь дистанцию сократить, пролетел точку контакта, проваливаясь в пропасть всё глубже и глубже. В какой-то момент Ева уже мысленно с ним попрощалась, но тут произошло неожиданное.

Миновав практически добравшегося до путей Ури, Грэг вдруг мёртвой хваткой вцепился в его щиколотки. После чего рванулся и цирковой обезьяной вскарабкался по крупной фигуре. Взобрался компаньону на спину, а затем резко оттолкнулся, отчего тот вмиг свой шанс потерял. Барахтаясь, словно лягушка, Обрам пролетел мимо спасительной шпалы в каких-то жалких десяти сантиметрах.

А Грэг, использовав здоровяка, как точку опоры, успел зацепиться. Здесь масса его была уже не важна. Он зафиксировал тело на рельсах и обернулся вдогонку летящему в бездну товарищу либо теперь уже скорее просто знакомому. Глянул на застывшее в немом ужасе лицо несчастного и как ни в чём, ни бывало, полез наверх. Шаг за шагом. Осторожно проверяя шаткие "ступени" на прочность.

От мерзости и циничности всего произошедшего, на глазах у Евы блеснули слезы. Она уже готова была расплакаться, однако вовремя осознав, что Ури ничем уже не помочь, проглотила атаковавший горло комок, и, стараясь избежать очередного приступа слабости, молча, последовала за "козлистым".