Текст книги "Остров отложенной гибели (СИ)"
Автор книги: Сергей Возный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Не соглашусь, потому что некоторым и вылезать не надо, сами добычу подманивают.
– Это ты о Поющем Боге? – судя по интонации, оба слова звучали с прописной, а во взглядах троицы мелькнуло безмерное удивление. – Ты встретил его и сумел уйти?!
– Если это бог, то я атеист, блин! Вы меня пропустите, или нет?
– Пропустим. Или нет, – пожал плечами третий из троицы. – Мало кто ходит через наши земли куда-то еще, обычно все тянутся к нам. Или станешь уверять, что не слышал о крокотах?
– О ком?
Снова безмолвная пауза, снова удивление. Величайшее. Вдобавок, откуда-то явились, наконец, комары, москиты, или еще какая хрень, зудящая и кусучая, взялись меня окончательно бесить.
– Похоже, не врешь, – решил, наконец, обладатель кинжала. – Крокоты любят неопытных новичков, потому тебе может повезти. Проводите-ка его.
То ли старший караула, то ли местный вождь – при такой демократии разобраться трудно. Вот сами фразы мне точно не понравились. Даже с намеком на везение. Плохо быть новичком и совсем уж не хочется, чтобы мою неопытность заценил какой-то «крокот»!
Глава 8
За камышами открылся обширный остров – с десяток гектаров глинистой почвы, закаменевшей под солнцем. Много желто-бурых хижин всё из того же материала, дымящийся костер, дети, женщины. Нормальное здешнее поселение. Тоже не выбивается из общей картины. Вправо суша тянется до самого моря, а по левую сторону от нее раскинулись очередные болота, или плесы, или плавни. Водянистое что-то.
– Вот здесь и водятся крокоты, незнакомец, – провозгласил один из троицы, взявшийся проводить. – Здесь они рождаются на свет, растут, живут ради нашего счастья и сытости! Иди же в воду, испытай себя!
– Так себе предложение, незнакомец. Накормил бы сперва, напоил, да в баньке попарил! Или хоть представился!
– Зачем тебе моё имя? Можешь называть меня По, так короче.
– Не Эдгар Аллан, часом? Ладно, это шутка, не бери в голову. Меня зовут… Саш.
– Зачем мне твоё имя? – пожал плечами проводник всё так же меланхолично. – Возможно, ты и до вечера не доживешь, или доживешь, но калекой, или добудешь крокоты и пойдешь дальше, или…
– Давай остановимся в этой цепочке предположений, ладно?! Иначе точно не доживу! Где там искать этих ваших… и зачем оно мне надо?!
– Крокоты – источник сытости и счастья, – тут По вдруг сунул руку под набедренную повязку и взялся там шарить. Заинтриговал, окончательно! Вытащил, наконец, узелок, развязал, продемонстрировал бурый, сморщенный клубень, вроде гнилой картофелины:
– Вот! Если искать хорошо и много находить, то будешь иметь по крокоту для себя тоже, каждый день, а если откусывать по маленькому кусочку, то этого хватит на… на…
Он задумался с такой сладостной улыбкой, что мне стало нехорошо. Напомнил нарика, рассуждающего про героин – не удивлюсь, если так оно и есть. С поправкой на здешние реалии.
– Слушай, По Эдгар Аллан! Не знаю, где именно ты эту штуку у себя нашел, но я там рыться точно не буду! Еще варианты есть?
Абориген засмеялся – от души, с надсадным кашлем и кряканьем. Через пару минут – через две саты, по-местному – я уже стоял по пояс в воде и пытался что-то нащупать ногой. Мокасины висели на шее, связанные кожаными шнурками: крокот через обувь не почувствуешь, капризная штука.
– Ты не бойся, твари здесь не водятся, их земля не пускает, – туманно заверил меня По и уселся наблюдать. Достал опять свой узелок, неизвестно откуда, куснул бурый клубень – тьфу! Из селения подтянулись женщины и дети, устроились наблюдать тоже. Давно не видели гостей, или сейчас что-то важное происходит? Дети грязные, женщины сплошь изможденные, с отвисшей голой грудью, совсем не возбуждающие – при этом все поголовно улыбаются. Крокотов объелись?
– Помогай, не дрыхни, – сказал я орлу-татухе, но он и сейчас не отреагировал. Вид в противоположную сторону оказался приятней, чем берег, чем По и даже чем женщины: просто плес, расцвеченный солнцем. Тут и там по пояс в воде бродят люди, никто их не жрет, не преследует, не вздымает воду бурунами. Идиллия, прямо таки. Грунт под ногами напоминает песок, ступни в него не проваливаются. Сделал шаг, другой, третий, под подошвой, вдруг, обозначилось шевеление – и тут же ногу дернуло электроразрядом.
– Вс-с-с-с!
Этот посвист из меня вырвался, от неожиданности. Хватило сил не отскочить – присел, сунул ладонь под ступню, пальцы поймали упругое, явно живое. Сжал покрепче и выковырял. Клубень на воздухе заиграл вдруг всеми цветами радуги, но тут же погас.
– У него получилось, получилось, получилось! – меланхоличного По будто подменили, вопил теперь как резаный. Кто-то уже ломился ко мне по мелководью, протягивал руки, кто-то пытался цапнуть клубень, потом все умолкли вдруг. Расступились, открывая дорогу аборигену с кинжалом на поясе.
– Моё чутье не подвело, чужак, ты и впрямь удачлив, – сообщил он с деловитостью, которая мне не понравилась. – Мало кому удается сразу добыть крокот, а тебя они совсем не боятся и не зарываются глубоко. В честь первой добычи даю тебе имя – Дырявые Руки!
– Это с чего вдруг дырявые-то?!
– Чтобы не сглазить и не дразнить злых духов.
– От обратного? Поня-атно! А можно мне пока другое имя взять, типа Пустой Желудок, или Усталые Ноги? Тоже от обратного?
– Не шути с именами, чужак, духи этого не любят. Я вижу в тебе великого будущего добытчика, хоть и не понял еще причину везения. Ты не из пришлых ли?
– Так, товарищ вождь… не знаю вашего собственного имени, давайте пока отложим обсуждать перспективы моей карьеры и перейдем к чему-то более сиюминутному. Во-первых, что еще надо, чтобы пройти через ваши земли во-он в ту сторону?
– В направлении Второй Челюсти? Зачем тебе туда, Дырявые Руки?
– Это не важно, Безымянный Вождь. Мне тут сказали, что надо найти этот ваш… крокот, и тогда меня пропустят. Подтверждаете обещание?
– Мое имя – Хрупкий Камыш, а обычная плата за проход составляет пять крокотов. Хочешь добыть их прямо сейчас?
Вот тут я задумался. Солнце к закату клонится как-то слишком уж быстро, народ со всего плеса сбежался, мешать будут. Хочется жрать, пить, спать – и высохнуть, самое главное, а то ведь плесенью скоро покроюсь!
– Такие вопросы, дорогой вождь, с кондачка не решаются, надо посоветоваться с товарищами… в смысле, у костра посидеть. С куском чего-нибудь вкусного. Если я реально супервезучий, то завтра с утра найду вам еще четыре клубня и распрощаемся.
Хрупкий Камыш с решениями не медлил – если тоже имя «от обратного», то хребтина у этого деда железная – кивнул толпе, и мною тут же занялись. Повели куда-то, забрали «картофелину», пытались взять хопеш, но я этой штукой махнул небрежно – отстали. Костер оказался жарким, как ему и положено, хоть и вонючим. Похоже, тут жгли весь мусор, способный гореть. И реально выменивали у «застенных» всякие разности – вряд ли на местных дам, скорее на эти самые крокоты. Большой котел над огнем, медную поварешку, еще какую-то посуду, которую тут не сделаешь. Старуха с грудями до пупа подала мне глиняную миску и острую палочку зачем-то. Улыбнулась почти кокетливо, оскалила беззубый рот, я в ответ изобразил гримасу вежливости. Присел на охапку сушеной травы, под лучами закатного солнца, понюхал пищу. Уха и даже не из лягушек. Большой кусок рыбы с белесыми ребрами, мелко нарубленные корешки, пахнет пряно, шикарно, аж слюна потекла. Хлебнул, для начала, бульона, а рыбой и прочими компонентами занялся чуть позже – вот и палочка пригодилась. Вокруг постепенно рассаживались местные: сплошь мужчины, перепачканные илом и грязью. Явно коллеги по крокотодобыче. Собственные миски схватили жадно, по-звериному, принялись тянуть бульон через край, на лицах тут же образовалось выражение счастливой пустоты. Ребята явно чего-то ждали, и «что-то» пришло.
Воздух сделался плотным, заполнил нос как вода. Испугаться бы, но первый вдох принялся щекотать мне горло, будто перышками, по телу прошла истома, лица соседей сделались благостными, почти красивыми. Друзья и братья мои! Родные люди! Куда я, нахрен, собрался из этих кайфовых мест?!
– Тебе и не надо собираться, – ответил один из друзей и братьев, самый старый, седой, иссушенный, почтенный, уважаемый, внушающий бесконечное доверие. – Тебя никто не ждет за нашими землями, ты найдешь там лишь смерть и отчаяние. Здесь тепло, хорошо, всегда сытно. Отдохни до утра, отдохни, отдохни…
Кажется, меня несли – или сам летел. Окружающий мрак рассыпался цветными шариками, что-то щелкало, обдавало мозги щекоткой, потом я без паузы оказался в знакомой пустыне с ведрами. Пять моих белых и красное стоят в рядок, никакой уже ржавчины, но и Асши не видно. Только надписи на боках и отчетливое, неприятное шипение.
– А что это, блин? – спросил я глубокомысленно, слова увязли в плотном воздухе. Захотел подойти, но прозрачная преграда не пустила. Увидел, зато источник звука – дырку в глянцевой стенке ведра, чуть ниже надписи «Здоровье», тонюсенькую струйку, мокрый бурый песок. Не вода оттуда льется, а кровь. Медленно, но верно.
– Асаш… в смысле, Асша, что за дела, вообще?! Я тут старался, иммунитет наращивал, меня шаманы лечили… как это закупорить?!
Ломанулся вперед, упал ничком на большую белую кость. Прямо под ребра мне ткнула, ухххххххххххх…
***
…Снова боль, уже в реале. Не сильная, но глаза открылись.
– Вставайте, торчки поганые, хватит валяться! Промысел ждет!
Рядом кто-то заворчал, застонал, засопел. Открывать глаза не хотелось, но пришлось. Увидел плечистого крепыша с копьем, совсем не похожего на здешнюю братию. Ходит, пинает под ребра спящих добытчиков. Утро, кстати – еще не жарко, но очень светло. Это ж сколько я дрых?! Во рту, будто кошки нагадили, голова тяжелая, хочется пить, а еще… крокота хочется. Аж слюна потекла, как представил цветастую картофелину – и аж в пот пробило, когда это понял. Даже на герыч, насколько я знаю, так быстро не подсаживаются!
– Плохо тебе? – угадал мои мысли один из собратьев, но истолковал неверно. – Ты не грусти, оно лишь по первости так. Сейчас вкусим благодати, жизнь наладится, водица теплая… не заметишь, как день пройдет! В обед еще куснуть разрешают, а на ночь, ты сам видел, уха роскошная, не меньше пяти крокотов на котел!
Судя по речи, этот дистрофик знавал и лучшие времена. Может, тоже какой-нибудь бывший римлянин, только без рабской отметки. Не нужны тут клейма. Отсюда и так никто не уходит.
– Живее, торчки, живее! Кто опоздает, останется без утреннего счастья! – крепыш с копьем завершил обход, возвращался теперь обратно, а унылые сборщики поднимались как зомби. Человек тридцать, не меньше. Соратников крепыша я насчитал с десяток – все незнакомые, здоровые, в чистых набедренных повязках, и наконечники копий у них из меди, или бронзы. Пришлая банда какая-то? Или реальные хозяева здешних мест, а долбаный Камыш им рабов поставляет?
– А ты чего развалился, мордатый?! Новенький, что ли?! Кишки тебе выбить, для лучшего понимания?! Опа! Кто увидел, тот забрал!
Последняя фраза тоже адресовалась мне – точнее, моему хопешу. Крепыш приблизился вразвалочку и даже нагибаться не стал, протянул руку. Похоже, мне пора вставать, защищать свою собственность и своё достоинство. Зря он так про «мордатого»!
– И чего ты тут пузо выставил?! – теперь крепыш-коротыш глядел на меня снизу вверх, но крепостью мышц и сейчас превосходил вдвое. Как и злобной решимостью во взгляде.
– Убить тебя медленно, или отдашь эту штуку и сдохнешь быстро? Считаю до трех, выбирай.
– Эта штука – моя!
Крепыш удивился настолько, что даже взгляд подобрел – до того, как древко копья зацепило меня под колено, а нога в мокасине саданула в живот. Спина ударилась о мягкую землю, копье в чужих руках перевернулось острием книзу, нависло над моей грудиной.
– Нет, нет, не надо!!!
Истошный вопль, к счастью, вырвался не у меня – Камыш его издал, совершенно не старческим голосом. Копье продолжило целиться мне в район пупка, а вождь подбежал к одному из крепышей, принялся ему что-то доказывать. Тоже к вождю, наверное – или к «авторитету», если совсем «по понятиям». Тот послушал, махнул рукой, и колючая угроза надо мной висеть перестала.
– Кто увидел, тот забрал, – судя по тону владельца копья, здесь это было священной формулой. Вроде «деньги-есть-а-если-найду» у гопников прежнего моего мира. Руку он протягивать не стал, подобрал мой хопеш самостоятельно, а я, наконец, поднялся. Повторно. Побрел за всеми к воде. Десяток пришлых копейщиков расселись на бережку вполне по-хозяйски, местные, кто с «рыбным оружием» держались пока в стороне. Они тут типа полицаев, наверное, или лагерной охраны. «Авторитет» оглядел нас всех, заговорил негромко, но тишина наступила такая, что стало слышно каждого звенящего комара:
– Чего мусолить то? Как всегда, по десять крокотов с рыла, и мы уходим, а вы остаетесь смеяться. Кто не выполнит норму до вечера – повиснет вон там, сами знаете.
Указал рукой куда-то в сторону, толпа вздохнула – все и всё тут знали, действительно. Может, виселица там, а может, колья, но всяко, не доска почета. Про меня «авторитет» почти забыл, но проклятый Камыш напомнил еще раз, забубнил ему что-то негромко. Расписал, не иначе, мои таланты и везение. Может, в банду к себе возьмут? В драке я не очень, но «базарю» гладко, а жаргон у местных пацанов от российского уголовного не особо и отличается.
Женщины, между тем, притащили завтрак: снова вареная рыба, уже без бульона, сушеные корешки, котелок с водой, дощечка с чем-то мелким, черным, вроде перца-горошка. Последнюю взял под контроль один из местных – тот, что с кинжалом – выдавал по горошине в одни руки, будто медбрат лекарство.
– Сильно болеешь? – взглянул на меня почти с сочувствием, когда подошла очередь. – Первый раз всегда тяжело, возьми два кусочка.
– Это сушеный крокот, что ли? Спасибо, одним обойдусь!
На ощупь «горошина» оказалась мягкой и пористой, чуть прижгла язык, а десны тут же онемели. Больная голова отозвалась предвкушением, желудок сжался, зубы сами попытались разжевать лекарство… да вот хренушки им! Глянул по сторонам и тихонько выплюнул эту штуку в ладонь. Не факт, что заставят сожрать, но могут – чтоб уж точно не дернулся никуда. Рыба сегодня показалась безвкусной, корешками я пренебрег, на всякий случай. Выпил побольше воды, хоть и тиной воняет. Другой всё равно нет. Глянул еще раз на счастливые лица коллег по сбору, вспомнил лотофагов из «Одиссеи». У Гомера там всё красиво: кушают люди лотос, предаются забвению, а в реале имеем вонючих нариков с подводной картошкой. Вместо девушек-сирен тут поющий спрут с мертвецами на куканах, орел собрался выклевать печень не Прометею, а мне… так себе мифология, в общем! Слишком уж отличается от первоисточников!
– Нажрались, торчки?! – ускорил трапезу тот самый крепыш с моим тесаком. – Хватит рассиживаться, поднимаем задницы и пошли, пошли, пошли!
Он у них самый вредный, похоже. Вдобавок, разулся и тоже зашел в воду – ко мне поближе. Личный конвой? Офигеть, какая честь!
– Кто жует крокот, тот законченный наркот, – сказал я себе под нос и двинулся прочь от берега. Через пару шагов ступню пробило знакомым разрядом, пришлось нагибаться и выковыривать первый клубень. Десять с носа, говорите? А если я их за полчаса соберу? Неужто вернете хопеш и отпустите на все четыре стороны?
– Стой! – конвоир, похоже, бегать не привык, догонял меня сейчас с трудом. Будто кабан в болоте – такой же напористый, злой и вонючий.
– Покажи, что нашел!
– А ты как думаешь? – позволил я себе очередную дерзость, но удара в этот раз не последовало. Клубень на ладони крепыша показался мелкой сливой, тут же исчез в мешочке на его поясе.
– Плата за честь. Наши там боки греют, а я тут с тобой, в грязи!
– Э-э, уважаемый! Я вообще-то не просил…
– Тебя еще раз стукнуть? – пару секунд крепыш таращился исподлобья, а древко копья опасно раскачивалось взад-вперед. – Ладно, иди. Нам с тобой еще долго на промысел ходить, подружимся. Я добрый, если меня не злить. Стой! Кто увидел, тот забрал.
Толстый палец теперь нацелился мне в грудь – показалось, что на татуировку, но нет. На мокасины, переброшенные вокруг шеи.
– Вот зачем они тебе, объясни? Ты ж солидный воин, у тебя таких еще сотня будет, а я…
– Кто увидел, тот забрал!
Похоже, аргументы тут не катят. Как с коллекторами Пашей и Лешей, не к ночи будь помянуты. «Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки?!» и далее по Цою.
Татуха, кстати, зачесалась – напомнила, что спорить с крепышом опасно, а может, что другое попыталась мне сказать. Например, что мы слишком далеко от берега. Слишком близко к земляному валу, отделяющему «внутренний» плес от «внешнего». Вал, определенно, рукотворный, выпирает из воды на метр, не выше, зато по верху вкопаны толстые колья. Остриями от нас. Дальше можно разглядеть с полкилометра – пару стадий – открытой воды, без камыша, а вот за ней уже серьезный берег. Похоже, там болото и заканчивается.
– Слушай, у тебя ведь сегодня удачный день? Тесак мой прибрал, обувка новая. Давай ты взамен расскажешь, что там, за этими кольями?
– Зачем тебе это? – удивился крепыш без агрессии, но это пока. У подобных людей глаза наливаются кровью за доли секунды, от любого «неправильного» слова.
– Кто перелезет туда, тот сдохнет, а тебе я и сам успею ноги переломать. Будешь крокоты искать ладошками, гы-гы!
Шутник, однако. Добрый злодей, с которым и правда, можно подружиться – при моей-то гибкости характера. Брать с меня больше нечего, а кусочек волшебного клубня подарит ежедневный позитив… на оставшиеся дни. До Черной Луны и до когтей, разрывающих мне внутренности.
– Ладошками – это не наш метод! – сказал я бодро, приседая за очередной добычей. Левой рукой извлек «картофелину», а правой цапнул донной грязи, побольше.
– Ноги ломать не надо и вообще – у меня к тебе деловое предложение!
Глава 9
Кого другого резкая смена темы насторожила бы, но только не этого бычка. Глядел на протянутый ему крокот, а вторую мою ладонь совершенно упустил из виду.
– Предложение, подкупающее своей новизной! – улыбнулся я дружелюбно, и жменя грязи плюхнула крепышу в лицо, с размаху. Почти как той «крысе» два дня назад. Бить людей ниже пояса не приучен, но тут нога сама управилась, врезала, а по башке противнику я добавил уже хопешем. Снова моим! В последний момент развернул плашмя, чтобы череп не раскроить – смерти вражина всё-таки не заслужил.
– Ну, вот, как-то так! – сообщил я телу, рухнувшему спиной на вал. Приподнял, пересадил головой повыше, чтобы не захлебнулся, попутно снял с шеи свои мокасины. Копье прихватил тоже – не бросать же такую роскошь!
– Кто увидел, тот забрал, не правда ли?! Не рой другому яму, сам упадешь! Не плюй в колодец, а кто к нам с мечом придет… у меня таких фишек много, зря ты со мной связался!
В голове и теле бешеная легкость, будто их гелием надули – адреналин кипит. Надо бежать, пока не перегорел. Тем более что ко мне уже мчатся: напарники крепыша издалека всё увидели.
– Кто не хочет по-плохому – по-хорошему выйдет хуже! – провозгласил я финальную истину, перебираясь через вал и колья. Не зацепился и одежку не порвал. Воды на той стороне оказалось по пояс. Свой путь я, на всякий случай, прощупывал древком копья, а скорость развил такую, что даже крепыши удивились. Через пару минут услышал их вопли со стороны вала, негодующие, потом азартные. Оглянулся, чтобы увидеть второго участника гонки – того, что с разбитой башкой, кроме него никто на погоню не решился.
– Надо было тебя притопить на месте, – подумал я вслух, пока ноги пытались ускориться. Та еще задача, если снизу вязкий грунт и вода тормозит. Крепыш опять превратился в кабана, настигает, придется встретить его копьем. Кинуть издали, взять покрепче хопеш… в драке с опытным воином шансов мало, но как уж есть.
Люди на гребне вдруг завопили громче, взялись размахивать руками, указывать на что-то. На подводный бурун, несущийся прямо к нам. Скорость такая, что не убежишь, потому я сделал как раньше – оперся на древко копья и замер.
В отличие от крепыша. Тот продолжил нестись со всей кабанячьей яростью, потому и привлек внимание целиком. Бурун изменил направление, налетел на бегущего – удар, фонтан воды, что-то корявое, буро-зеленое, с огромной пастью, человеческий вопль.
Очень короткий вопль.
Пару секунд в том месте кружились водовороты, потом затихли. Бурун потянулся прочь, уже без спешки.
– Кто увидел, тот забрал, – вырвалось у меня сквозь сжатые зубы и приступ тошноты. Не подготовлен современный человек к таким вот зрелищам! Даже поединки ММА не все готовы смотреть, а уж от старинных гладиаторских битв и средневековых казней обрыгалось бы абсолютное большинство!
Ладно, всё это лирика. Главный вопрос – насытился ли буруносоздатель сотней кило мускулатуры, или готов закусить еще и мной? Прочие крепыши, наконец, заткнулись, догонять меня дураков по-прежнему нет, но и сваливать не торопятся. Делают ставки, наверное. До берега мне метров двести, как раз половина пути, а вечно тут стоять, не выйдет.
Первые несколько шагов проделал с оглядкой, копье держал поперек, потом чуть расслабился. Быстрее пошел, даже дно уже не прощупывал. Не может же всё тут кишеть такими тварями! Они же друг дружку сожрут, у них конкуренция, им простор нужен, а если…
Болото вдруг взорвалось. Что-то тугое, гибкое лупануло в грудь, опрокинулся, вода заполнила рот… ноги перехвачены… копья уже нет, глаза не видят… махнул хопешем, но бестолку…
Невидимая сила подняла, наконец, дала вдохнуть. Сквозь грязь и тину на лице увидел прозрачные веревки, вроде щупалец – несколько штук сдавили ноги до бедер, другие прижали к телу руку с хопешем, обвили за пояс, держат над водой. Над глянцевым боком спрутомедузы – типа той, певучей, но гораздо меньше. Щелей для музыки не видно, зато имеется дырка с рядами мелких зубов по кругу, не эротичная, не эстетичная, вообще не привлекательная. Категорически не желаю в нее погружаться!
– Может, договоримся? – вырвалось не от страха даже, от безнадежности. Ну, не плакать же, блин!
– Ты пока на Поющего Бога не тянешь, зато я сам нормально пою! Совсем не фальшиво! Будем напарниками, подманю тебе свежее мясо, поделишься!
Прозрачное щупальце толщиною в палец скользнуло мне по лицу – липко и холодно, бр-р – попыталось залезть в рот, но тут уж я намертво стиснул зубы. Скользнуло по шее, за ворот, задело татуировку. Дернулось, вдруг и отлетело, будто укушенное.
Уи-и-и-м-м-м-м-м!!!
Ультразвук по ушам, боль и ярость, путы слегка ослабли – как раз, чтобы чиркнуть хопешем по тем, что снизу. Не самое острое лезвие, но хватило. Снова визг, снова в воду упал, зато никто уже меня не держит. Вскочил, заорал громче этой твари, замахал тесаком во все стороны. Лишнее всё – удалилась тварь. Расфрендилась, исключила меня из друзей и внесла в «черный список». Ну и ладно!
– А ты молодец! Орел! – сказал я татухе уже на берегу. После долгого-долгого бега по грудь в воде, когда бояться некогда, а новый впрыск адреналина несет как ракетное топливо, после барахтанья в прибрежной грязи, карабканья на четвереньках и прочих неромантичных деталей. Выбрался на сухое место, хотел упасть, но вспомнил, что нельзя – сердечко екнет. Так и стоял, пытаясь втягивать воздух, легкие превратились в сгусток страдания. Одежда и ноги в грязи, на щиколотках повисла пара сытеньких пиявок. Зато живой! Опять! Не факт, что это нужно человечеству и даже Двипамарануму, но лично мне приятно!
Местность, кстати, тоже внушает оптимизм – хотя бы тем, что болото закончилось. Берег тянется на подъем, уходит в туманную дымку, но скальной стены с охраной не видно даже отсюда. Глубокая Пасть, однако! Почти как в немецкой порнушке с соответствующими названиями. Есть смысл пройтись, поискать обходные пути по суше, чтобы в воду не лезть.
Сперва только отдохну. Недолго совсем. Лягу прямо на твердую, теплую глину, подставлюсь солнцу, закрою лицо руками. Минутку, две, три…
***
…Белый песок, обломки костей, знакомые ведра. Красное чуть в стороне, но это фигня – хорошо, что из «здоровья» больше не капает!
– Не прекращаешь удивлять, – приветствовал меня Асша и даже на ноги поднялся. Отсалютовал хопешем, начищенным до яростного блеска.
– Я ведь тебя, Саша-Шура, после той наркоты готовился в расход списать. Себя, естественно, тоже, но это мелочи, а вот твой любопытный путь прервался бы, не начавшись. Ты, кстати, редкостная скотина и конченый эгоист.
– Поясни!
– Ладно, про брата забыл, а как же мать родная?! Оба сына пропали в один день, никакой помощи, зато долги твои по кредитам достанутся ей целиком. Припрутся новые коллекторы, а защитить ее некому!
– Слушай, совесть ходячая, шел бы ты… погулять! Я сюда не просился, если ты в курсе! Мне бы домой хоть на крыльях, но я в душе не гребу, где тут выход!
Сжал кулаки, сделал шаг вперед, под ногами хрустнуло. Человеческий череп с раззявленным ртом. «Альтер эго» кивнул довольно:
– Вот таким ты мне нравишься! До сих пор болтун, но уже не прячешься за словами, когда нужно бить!
– Я?! Болтун?! Не видел ты местных шаманов и племенных вождей, а уж тот римлянин вообще… кстати, может, мне его имя взять? Вместо ника-кликухи? Тит… как его?
– Тит Клавдий Вар, старший сын сенатора Гая Квинтилия Вара. Звучит красиво, но не советую. Чужое имя – чужая судьба, а для римлян и греков это очень важно. Их судьбами правят их боги, все эти Марсы, Меркурии, Афродиты, вся эта школьная классика, которая в реале совсем не романтична. Мойры, ткущие полотно жизни, эринии-мстительницы… это Двипамаранум, здесь всё на самом деле. Любая легенда может ожить и сожрать тебя.
– Ладно, согласен. Удав!
– Это ты о чем?
– Это я про новое имя. Удальцов Александр Викторович, сокращенно – Удав. Не нравится?
– Терпимо. Лучше бы, конечно, Ленивец, или Слоупок, как тебя кликали в офисе… всё, молчу, молчу! Сегодня ты снова молодец и потому удостоился салютования оружием от своего «второго я», что не каждое «первое я» заслуживает! Победа над охранником была бескровной, в красное ведро ее не зальешь, но вот «удача» твоя теперь полна. «Здоровье» подрастерял, зато добавил в «силе» и «ловкости», а уж «ума» прибавилось вообще изрядно. За счет разнообразного опыта. Если так дальше пойдет, сможешь в один прекрасный день подойти к стене, и стража сама поможет тебе перебраться… впрочем, мы отвлеклись. Удав так Удав. Лишь бы не «имя от противного», как принято у твоих недавних корешей-наркоманов. Двигаться медленно, но если цапнуть, то насовсем… просыпайся, кстати! Сейчас тебя самого будут пробовать на вкус!..
***
…Снова свет в глаза, но уже реальный. Солнце в зените, одежда взмокла от пота, а может, еще не высохла. В паре метров от меня – в трех бемах, по-местному – замерла неведомая зверюшка, вроде хорька. Рыжая, длинная, с осмысленной, но неприятной с виду мордой. Принюхивается. Пиявки с моих ступней отвалились, из ранок насочилось кровушки – ее-то наш гость и учуял.
– Привет, – попытался я сказать, но горло совсем пересохло. Надо бы поискать воды, только не этой. Вообще, убраться куда-нибудь в тень. Татуха не чешется, значит, хорек не особо опасен.
– Если ты насчет покушать, то извиняй, у меня все части тела наперечет. Ты же хищник, не правда ли? Можем вместе пойти, будешь моим охотничьим зверем. Дава-ай уже, поглажу.
Поднял руку, зверюшка вмиг отпрыгнула, зашипела. Клыки-иголки, но мне и таких не надо в собственном организме.
– Да ладно, чего психуешь?! Воля так воля! Я не тиран, у меня ни котов, ни собак не было, да и рыбки как-то не очень зажились.
Хотел подняться, но конечности ответили протестом. Подтвердили, что «добавил в силе и ловкости». Хорек зашипел еще раз, помчался прочь волнообразными скачками – такое чувство, что пообещал вернуться.
Я встал-таки, со второй попытки. Оценил еще раз себя и местность, завязал на ногах мокасины, подобрал хопеш. Жаль утерянного копья, ну да ладно. С новым чувством потрогал татуху – реально, друг и защитник. По крайней мере, сейчас, а там посмотрим.
Направление выбрал простейшее, параллельно болотам и морю, но очень скоро пришлось вносить коррективы. Суша делалась всё гористее, а через час-другой вообще прервалась скальным выступом. Вроде Челюсти, но меньше в разы – мне и такой хватило. Не карабкаться же на нее! Двинулся влево, параллельно скале, а болота и море остались сзади. Глинистая почва мало-помалу сменилась щебнистой, кое-где торчали кусты и отдельные деревца, но без всяких там райских яблочек. К сожалению. Покушать бы очень не мешало после эдакой траты энергии! И попить-таки! И помыться!
Две последние задачи решились довольно скоро: на ручей наткнулся. Широкий, холодный. Впереди, в туманной дымке прячутся очертания холмов, а может, и гор, но угрозы поблизости не видно, потому рискнул – разделся и прыгнул в воду. Лег поперек потока, пару секунд матерился в голос, потом принялся отскребать себя чистым донным песком. Выскочил, стуча зубами, простирнул, наконец, одежки, устроился с ними вместе на солнцепеке.
Уф-ф, хорошо! Только холодно!
Оценил себя, пока есть время: всё еще пузатик, но более собранный, тугой. Колени сделались мосластыми, над животом проявились ребра – слой жирка, показанный Асшей, идет на убыль. О мышечных буграх речи нет, но руки крепкие, даже самому себе внушаю страх. Надеюсь, всем окружающим тоже. Удав без страха – как новогодняя елка без гирлянды.
Плохо, что время не остановишь, ни мускулами, ни «прокачкой». Солнце ползет к зениту, а я вот к цели так и не приблизился. Отдалился даже. Неизвестно, где кончится эта скала, и совсем не факт, что получится ее перевалить хоть где-нибудь. Может, обратно в болото придется лезть – на радость тварям плавучим, щупальценосным и двуногим тоже!
Мысли прибавили энергии, поднялся. Натянул всё мокрое – по дороге высохнет – зашагал дальше. Окружающая действительность оценила мои старания и дала провожатого – давешнего хорька, или его собрата, с не менее наглой мордой. Приближаться зверюшка не стала, рысила сзади, на все мои попытки установить контакт скалила зубы вовсе не улыбчиво. Периодически издавала свист на высокой ноте, который мне сразу не понравился, а причину я понял чуть позже – когда вторую зверюшку увидел. Третью, четвертую, пятую. Они, оказывается, стайные как волки. Нападать и сейчас не рискуют, но само это колыхание гибких тушек начало раздражать.
Отвлекусь, подумаю о другом. О матери, например – долбаный Асша разбередил-таки совесть, теперь не усыпишь. Как так вышло, что про двух своих самых близких людей я вспомнил, от силы, два раза за все эти сутки? Не считая отца, которого вовсе не вспоминаю? Оно понятно, что собственных проблем полно, причем как раз из-за Вадима с батей – но мать есть мать! Сколько там осталось железа в этой леди, совсем уже не юной? На сколько хватит ее теперь, в одиночестве, с грузом моих кредитов для полного счастья?
