Текст книги "Пастух для крокодилов (СИ)"

Автор книги: Сергей Возный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Извините за резкость, Дмитрий Константинович, я лишь хотел, чтобы вы осознали серьезность момента. Пятнадцать минут на исходе.

– Интересно, вы со всеми клиентами ТАК общаетесь, господин телохранитель?

– Нет, только с избранными, господин магнат. С потенциальными самоубийцами, которым наплевать на свою жизнь и безопасность. Когда вернемся в Россию, сможете отыграться по полной программе, а пока давайте уж жить дружно. Лады?

– Все же интересный вы человек, – покачал головой бизнесмен, глядя в сторону. – Вроде, не хам провинциальный, и хвалят вас как блестящего профи, а вот... Мне такие еще не встречались.

– Это потому, что у вас в высших сферах воздух другой, слишком разреженный. Такие как я туда взлететь не могут, а если и поднимутся, то падают с грохотом.

На сей раз Суханов промолчал вовсе. Обиделся, пожалуй. Перегибаешь ты палку, Богдан, перегибаешь! Ударится клиент в амбиции, займется самодеятельностью и наскочит неминуемо на нож или на пулю. Оно тебе надо?

– Все, вроде, собрала, – доложилась Кира, подходя с тремя пятнистыми рюкзаками. – А что это вы притихли?

Надо отдать ей должное, напряжение девочка улавливала сразу, да и снимать его умела одним махом.

– Двое суровых мужчин на фоне дикой природы, интригующая картина! Богдан, поделись планами, не жадничай!

– Все планы в моем рюкзаке, – отозвался Богуславский с ленцой. – Наружный карман, клапан на молнии. Там должна быть карта местности.

– Нет, ну ты совсем разленился! Я тебе что... – замерла, вдруг, прислушиваясь к чему-то далекому. – Может, мне мерещится, но...

– У тебя отличный слух, – заверил Богдан. – Вы, сэр клиент, и вы, леди, хватайте-ка все свое и айда в лес! Думаю, пара минут у нас еще осталась.

– А шкура как же? И похороны?

– Будет вам и то и другое, в вашем личном исполнении. Обдерут, а потом похоронят. Хватайте рюкзак быстрее!

На сей раз Суханов подчинился молча – теперь и он услышал ЭТО. Стрекот, гулкий и характерный, словно гигантская стрекоза бьется о стекло.

Нарастающий звук вертолетных винтов.

Глава одиннадцатая

Доказывающая, что и один может

быть воином, хоть и не в поле.

Бегство – дело непростое, и многие «профессиональные бегуны от погони» вам это подтвердят. Те, кому доводилось выпрыгивать из мчащихся поездов и автомобилей, сигать с крыш и мостов, гримироваться, следы путать. В таком беге голова куда важнее ног.

– За мной держитесь! – крикнул Богдан, умостив рюкзак за плечи и подпрыгнув пару раз на носках. Не звенит ничего, не болтается, лямки отрегулированы – хоть пару часов беги, без остановки. Было бы куда! Население деревни собралось около тигра и это прекрасно, лишних свидетелей не будет. Идем, соответственно, в сторону, противоположную толпе – как раз навстречу вертолетному гулу. Рискованно, конечно, деревню придется пробежать и пересечь открытое пространство, но все лучше, чем попасть на глаза местным. Которые, будучи лояльными к власти, вмиг укажут погоне нужное направление. Да и к реке стоит держаться ближе, а то как бы собачек по следу не пустили.

Солнце печет, пот заливает глаза, дыхалка с отвычки начала сбиваться. Говорил тебе в свое время инструктор – тренируйся, цени минуты и секунды! Не послушался!

– Богдан, сбавь маленько темп! – это Кира упыхалась, но идет ровно, молодец. Клиент зато начал сдавать, не в его годы заниматься стайерством.

А вертолеты совсем близко!

Приотстал Богдан, сдернул с бизнесмена на бегу рюкзак и ружье. Вроде, легче стало Суханову. А Богуславскому почему-то наоборот.

Кончилась улица, пустошь потянулась, а там и высокотравье уже рядом. Добежать, углубиться, запутать следы. Схрон какой-нибудь оборудовать да пересидеть пару суток, пока облава не пройдет.

– Быстрее, господа-товарищи, еще один рывок!..

Последних несколько метров Дмитрия Константиновича пришлось тащить как раненого – ухватив под мышки и забросив его руку себе на плечи. Тяжел оказался господин магнат, почти как вся российская экономика! Уф-ф, ну, наконец-то!

– Сразу не садитесь! – крикнул телохранитель Суханову в ухо, освобождаясь из бизнесменских объятий. – Сердце может прихватить с непривычки. Постойте, продышитесь.

– Ладно, – произнес Дмитрий Константинович, хватая воздух ртом, сделал еще пару шагов и... опустился наземь. Надежно так присел, основательно. Одного взгляда хватит чтобы понять – никуда, в ближайший час, как минимум, этот человек не побежит. И не пойдет. Следы не сможет запутать, на дереве пару суток не усидит. Не учили его этому, не готовили ни физически, ни психологически, а если и было подобное, так лет тридцать назад. Быльем уже поросло.

– Та-ак, приехали, – подытожил Богуславский, опускаясь на корточки. Может, и к лучшему оно – не ломиться сразу в лес как испуганные кролики, а понаблюдать. Выяснить численный состав противника, тип вооружения, тактику возможную просчитать. Все то, без чего беглец, даже самый шустрый, неизбежно превращается в обложенную и затравленную дичь.

А вертолеты уже там, над деревней. Заходят от солнца, рассекая воздух туманными дисками винтов. Транспортники, МИ-8 советского опять же производства, размалеванные в желто-коричневые тона камуфляжа и снабженные тяжелыми пулеметами, типа ДШК. Серьезные птицы. Не КА-50, конечно, сиречь "черные акулы", но все же, все же... Недооценили мы вас, однако!

– Лежать, не двигаться, – дернул Богдан за плечо Суханова.

– Аккуратней! – похоже, клиент опять начал злиться, а значит от первого шока отошел. Красный весь, истекающий водой, улегся нехотя, руки сунул под голову, будто на пляже. И то хлеб. Теперь смотреть, наблюдать...

Пилоты дело свое знали туго – одна "вертушка", не дойдя до деревни, стала снижаться, вторая пошла над домами и зависла с противоположной стороны. Гавкнул коротко пулемет, взвилась фонтанчиками солома на крышах, доски затрещали под ударами мощного калибра. Предупреждают, стало быть, возможных злоумышленников. Раскрылся люк, выпала бухта капронового шнура, разматываясь с высоты на все свои десять-пятнадцать метров. Фигура из люка шагнула и поехала по шнуру к земле с обезьяньей ловкостью, за ней вторая, третья, четвертая... Классический способ десантирования при отсутствии посадочной площадки. Ближняя "вертушка" сработала проще – опустилась на ровный пятачок, метрах в двадцати от затаившихся охотников и тоже, естественно, выбросила десант.

– Однако, уважают вас, господин бизнесмен, – прокомментировал Богуславский, считая выпрыгивающих солдат. Первый, второй... седьмой, восьмой... Десять человек! Во втором вертолете, наверное, столько же. Парни, отсюда видно, хваткие, жилистые, в "тропическом" камуфляже. На головах вместо кепи – коричневые береты. Непростая, стало быть, солдатня.

– Куда их столько?! – удивилась Кира. – Неужели за нами?!

– Ага. Не за всеми, правда, – процедил Богдан сквозь зубы, покосившись на клиента. – Лишних, думаю, пустят в распыл.

Вертолеты, между тем, продолжили действовать слаженно будто на учениях: дальний остался висеть, вышаривая цели пулеметом, ближний, сбросив десант, поднялся. Солдаты, пригнувшись от поднятого винтами вихря, бегут уже сноровисто вперед, широкой цепью. Охватывают деревню полукольцом, будто давешние загонщики. Второе крыло невода, двигаясь навстречу, оттеснило крестьян от высокотравья и отрезало любые пути к отступлению. Классическая облава. Богдан, как бывший вояка (ну, почти вояка) не мог не оценить красоту маневра и позавидовать крестьянам не мог тоже. Паны, как известно, дерутся – у холопов чубы трещат. Тем более в Азии, известной своим пренебрежением к человеческой жизни. Тем более, при таком вот раскладе – целый заговор, как-никак. Закон военного времени, чрезвычайные меры и все такое прочее.

– Что они собираются делать? – это уже господин Суханов не сдержал любопытства.

– Сейчас увидите, – отозвался Богдан опять не слишком любезно. – Вы слыхали когда-нибудь слово "зачистка"?

Определенно, не знаком Дмитрию Константиновичу сей специфический термин – из новостей, разве что, краем уха. Богдан в войсковых операциях не участвовал, но вот мелких локальных войнушек по всем континентам повидал изрядно. Знал, что сейчас будет и КАК будет, а потому не горел особым желанием присутствовать. Тем более, что каждая лишняя минута усугубляла положение.

– Отдохнули Дмитрий Константинович? Тогда давайте, аккуратненько отползаем в траву, встаем и делаем марш-бросок ? 2. До берега реки Куанг, всем нам до боли знакомого. Что такое с вами?

Суханов, едва приподнявшись, побелел, как полотно и вновь принял лежачее положение.

– Сердце что ли?!

– Д-да нет, ерунда, давленка, видать, – в руках у бизнесмена появилась стеклянная трубочка. Ох, мать честная – не валидол даже, нитроглицерин!

– Сейчас все пройдет, сейчас... Староват я, видать, для таких кроссов...

Да уж. Только и осталось Богуславскому, что выматериться про себя, да вновь перевернуться на живот. Продолжить наблюдение за сценами в духе Средних веков.

Жителей согнали уже на окраину, усадили наземь – мужчин и женщин с детьми раздельно, под охраной тройки автоматчиков. Хижины стали шмонать – профессионально, неспешно, страхуя друг друга. Пожалуй, это не просто армейцы, а подразделение по борьбе с партизанами. Профессиональные каратели и охотники на людей. Вон двое подошли к сидящим мужчинам, оружие наставили. Сейчас велят раздеваться по пояс – будут искать потертости на плечах от автоматного ремня, синяки от приклада и прочее. Хотя нет, здесь эта хитрость не прокатит – у каждого имеется охотничье ружье, и следы, соответственно, тоже у всех. Другое солдаты задумали, совсем другое. Вот и остальные, закончив шмон, к мужикам приблизились. А потом...

Сердце Богдана кольнуло, вдруг, и сжалось, почти как давеча у Суханова. Телохранитель увидел Лай Мо. Вдова до последнего надеялась пересидеть беду, из хижины своей не вышла, а потому солдаты отыскали ее там. Вместе с дареным автоматом. Сейчас женщина шла по улице, глядя отрешенно перед собой, и смирившись, уже со своей участью. Кто-то из карателей толкнул ее в сторону, подбежал к офицеру с докладом.

– Что они делают? – спросила Кира, но ответа не дождалась. Язык у Богдана не поворачивался, и краска, горячая, злая залила лицо.

– Они ее арестовали?

– Да.

"Да, арестовали! Хочешь знать, почему?! Да потому, что хранение автоматического оружия без специального разрешения здесь запрещено. Настрого запрещено! Под страхом смертной казни! Ты хочешь спросить, знал ли я об этом? Да, знал! Идиот и мудила Богдан Богуславский прекрасно был осведомлен о местных нравах, но понадеялся на русское "авось". Смерть подарил бабе в награду за все хорошее! Башку бы ему, придурку, разбить и руки оторвать, да нельзя! Нужен еще! Две жизни сейчас под его ответственностью – клиент и ты, коллега, а потому бороться он будет до упора. Вас спасать. А ту – не спасешь уже!" Богдан зарычал даже, зубы стиснул до боли, ощутив во рту медный кровяной вкус. Глаза глядели, фиксировали, волей-неволей, происходящее.

– Чей это автомат? – спросил командир "коричневых беретов", подняв оружие над головой,

– У охотников не было такого автомата, они не могли оставить его вам. Я не верю, что эта женщина – партизанка, а значит, она хранила его для кого-то из вас. Может, для тебя?

Жест небрежный, указующий, на первого, попавшегося в толпе крестьянина. Солдаты подхватили избранного, вмиг заломили руки и на колени поставили.

– Я спрашиваю последний раз, – пару секунд офицер выжидал, потом подошел к обреченному. Вынул картинно пистолет из кобуры, предохранитель щелкнул, дуло плюнуло огнем человеку в затылок. Крестьяне вскрикнули, кто-то попытался вскочить, но упал от удара прикладом. Офицер пистолета не спрятал, ищущий взгляд прошелся опять по толпе.

– Кто следующий? Так будет, пока мы не отыщем виновного.

Все правильно, децимация. Способ наказания, придуманный еще древними римлянами и кем только с тех пор не обкатанный. Детали по большому счету не важны, каждого ли десятого казнить, или попросту, как сейчас, методом тыка. Результат важен – сломить выживших, лишить раз и навсегда воли к сопротивлению.

– Кто следующий, я спрашиваю? Может, ты?

Очередной избранный рванулся, но силы оказались неравны. Ткнули под дых, потащили. Никто из соседей помочь обреченному уже не пытался – в землю смотрели, отводя глаза. Не коллектив это и даже не толпа – стадо. Бараны, согнанные на бойню.

– Так значит, ты? – судя по лицу офицера, особого удовольствия ему палачество не доставляло. Работу делал человек, грязную и наверняка, по его мнению, нужную. Блеск пистолета, выстрел. Еще одно тело ткнулось лицом в песок.

– Кто следующий?

А потом солдаты схватили, вдруг, вдову. Двое самых здоровых. Не на казнь потащили, а к деревне, подальше от аборигеновых глаз.

– Стоп, – покачал офицер головой, красноречивый жест указал на пятачок перед сидящими. – Здесь.

Чтобы, значит, видели все. Чтобы не выдержало сердце у того, неизвестного – любовника, друга, жениха. У того, кто автомат оставил.

– Богдан! Они хотят... – Кира взвилась, но рука Богуславского удержала ее за локоть.

Да, хотят. Был бы один – рискнул бы, сыграл с солдатней в стрелялки-догонялки. Сейчас не рискнет. Пальни сейчас, убей пару карателей – спасешь ее? Да ни фига подобного! Остальные восемнадцать изрешетят тебя как дуршлаг, Суханова захватят, а Киру... Кира наверняка окажется на месте вдовы. Этого хочешь?!

Лай Мо молчала, идя мимо сельчан, и не вскрикнула даже, когда каратель повалил ее наземь. Один из солдат схватил за длинные волосы, второй разодрал на ней одежду сверху донизу. Тут уж она закричала, забилась, вскочить хотела, но не смогла.

"Не смей, не смей!" Мушка богдановского карабина плясала по пятнистым силуэтам, бешеные мысли адресованы были только самому себе. НЕ СМЕЙ!

Это легче всего – нажать спуск, поддавшись эмоциям, и принять смерть. Сейчас, когда адреналин бурлит в крови, и тело само рвется на глупый и бессмысленный бой. Бежать, стрелять, получать пули. Так может поступить идеалист-романтик из тех, что идут на войну с благородными помыслами, мечтая сразиться "за други своя". Профи так поступить не может. Идеалисты-романтики гибнут в первом же бою, либо совершают чудеса героизма, удостаиваются славы, орденов и медалей. Их совесть чиста и сон крепок. О делах профессионалов не знают даже близкие друзья, даже члены семьи – никто, кроме коллег и начальства. Заслуги их отмечаются парой строчек в засекреченном приказе, боевые награды вручаются конфиденциально. Погибнуть профи может в единственном случае – если это не помешает выполнению задания. Сейчас задача проста – сохранить жизнь клиента. Даже если клиент этот самый водил тебя за нос и вовлек в неприятности ни в чем не повинных людей. Даже, если ненавидишь ты его за это. И если ради спасения его жизни надо вытерпеть...

Девушка всё кричала. Подбежал еще солдат, ухватил за ноги, прижав намертво к земле. Третий, самый здоровый, ударил Лай Мо пару раз кулаком в лицо, оборвав крик, потом пристроился сверху. Вздрогнул, выгибаясь в экстазе, заорал демонстративно. Следующий очередник отталкивал его в сторону, торопил – они все хотели успеть. Все девятнадцать человек. Успеть до возвращения вертолетов, до прибытия основных сил, до начала операции, которая неизвестно чем закончится. Насильнику спешить уже некуда – встал лениво, застегивая штаны, потянулся, начал что-то говорить. И опрокинулся, вдруг, взмахнув нелепо руками. На мгновение показалось, что взгляд может убивать – его, Богуславского, взгляд, пробивший во лбу карателя аккуратное отверстие. Запоздалый грохот выстрела, совсем рядом, едкий пороховой дымок. У Киры нервы не выдержали.

"Дура! – крикнул Богдан с запоздалой тоской. – Ну, нахрена?!". Про себя крикнул, вложив всю злость в палец на спусковом крючке. Бац! Офицер, не успевший спрятать оружие, завалился ничком. Остальные опомнились моментально – упали, кто где был, вжались в почву с ловкостью, выдающей немалый опыт. Пару минут займет поиск естественных укрытий, еще минут за пять переместятся, займут выгодную позицию. Потом начнут действовать обкатанным методом – одни прикрывают, заливая джунгли свинцом, другие атакуют. Перебежками, залегая через каждые несколько метров. При самом плохом раскладе меньше, чем за пять минут до высокотравья не доберутся. Итого – двенадцать... ну ладно, десять, чтобы не расслабляться! Десять минут форы, пятикратный численный перевес противника, автоматическое оружие против охотничьего. Выучка и боевой опыт против гражданского "чайника" с больным сердцем, эмоциональной девицы, да одного единственного спеца, давно не воевавшего. Каковы шансы для этих троих? Хреновые шансы, чего уж там! Возможность победить не рассматривается вовсе, возможность уйти от погони... тут можно попробовать.

Если очень повезет.

– Кира, слушай внимательно. Сейчас вы, вдвоем, отсюда срываетесь. Метров пять отползаете по-пластунски в траву, потом встаете и галопом. Поняла?

– А ты?

– Я спрашиваю, ты поняла?! Ваша цель – выбраться на берег, сесть в лодку и отчаливать. К большому острову не швартуйтесь, ищите маленький, но поросший деревьями, чтобы с воздуха вас не углядеть. Место для высадки выбирайте выше и суше, чтоб следов не осталось, лодку вытащите из воды и спрячьте подальше от берега. Ну вот... – на секунду Богдан запнулся. Слишком много бы еще надо сказать, уберечь от элементарных ошибок неподготовленных к джунглям людей. Ладно, всего не упомнишь. – Я вас догоню и найду при любом раскладе, так что прячьтесь получше. Все ясно?

– Но Дмитрий Константинович! Он же...

– Твои проблемы, – отмахнулся Богдан, наблюдая за перемещениями в стане врага. – Ты кто?! Телохранитель?! Вот и храни тело как можешь! Хоть на руках тащи, но подальше отсюда!

– Я могу идти, – пробормотал бизнесмен. – Что уж вы меня совсем за инвалида держите?!

– Тем более. Времени у вас – пять минут. Это очень мало. Все, до встречи.

На сей раз Кира вопросов не задавала, лишь вздохнула и первой начала отползать, оглядываясь на Суханова. Несколько метров действительно одолели по-пластунски и это было правильно – колыхание травы привлекло взгляды сразу нескольких солдат. Затрещали очереди, засвистело над головой, листья саблевидные сверху посыпались. Пущай стреляют. В бою одного человека против двух отделений главное – не суетиться. Патроны экономить, силы беречь, позицию свою не выдавать до поры до времени. Сейчас, после столь бурной огневой подготовки они вправе рассчитывать на успех – инстинкт самосохранения чуть-уть да притупится. А нам того и надо. Бац! Пуля калибра 7,62 угодила в околыш коричневого берета, прошив его вместе с черепной коробкой. Два переката вправо – по прежней лежанке уже вовсю хлещет свинец, но это ерунда. Семнадцать осталось. Если что и спасает пока, так это неудачная позиция карателей – в низине лежат, трудно там укрыться. Один, самый хитрый, переполз ближе к крестьянам, решил их вместо живого щита использовать. Примитивно мыслите, сэр – людей определенной профессии лишние жертвы не пугают. Желательно, конечно, избежать таковых, но если уж карта выпадет... Бац! Повезло крестьянину – в сантиметре от головы прошла пулька, зацепив наивного солдата. Бедренная артерия – не смертельно, хотя и опасно. Теперь отползать, в землю липкую вжиматься, откатываться. Хлещут над головой вихри, грохот по ушам лупит – занервничали каратели. Трудно им из своей низинки накрыть огнем господствующую высоту, но стараются, стараются.

А это еще что за шум? Крестьяне взбунтовались? Точно! Не хотят мужички щитами быть, выбрали из двух зол меньшее – вскочили, побежали. Эх, ну кто ж так от погони уходит – толпой как бараны!? Одна очередь веером, вдогонку и... Ваше счастье, что каратели другим заняты, некогда им на вас отвлекаться. Женщины с детьми тоже зашевелились, но передумали – боязно. Лежите уж на месте, целее будете.

Стихла стрельба. Боеприпасы экономят. Солдаты – они тоже не дураки, они за время твоих ползаний метров на двадцать вперед пробрались, нашли укрытия, сектора распределили. Грамотно суки работают, ничего не скажешь. Разобьются сейчас на две группы, обойдут справа-слева и зажмут тебя в клещи. Уходить пора, уходить! Но не совсем. Сколько там времени прошло? Пять минут?! А казалось – то!.. Маловато будет, с учетом сухановской хвори. Если и выбрались на берег, то лодку явно достать не успели. Еще четверть часа им нужно, как минимум.

А позицию менять придется немедленно, тут уже счет на секунды пошел. Смыкаются клещи. Вот ударили три автомата, шесть человек вскочили – слева и справа, перебежали, залегли. Всех сразу не зацепишь и не усмотришь за всеми, будь ты хоть сам Рэмбо. Еще пара-тройка таких перебежек и звиздец. Вот опять зашевелились, поднялись опять... Бац! Пятнадцать! Вот теперь бежим – в траву, широкой дугой в сторону деревни. Прочь от берега, от лодок, от Киры с клиентом. Гремит позади стрельба, солдаты гортанно перекликаются, а нам плевать. Дальше, дальше... Вот уже и селение почти напротив – место боя, стало быть, по правому флангу осталось. Сбавим темп, на шаг перейдем. Ляжем и вперед – по-пластунски. На змею бы не нарваться, или на сколопендру какую-нибудь – здесь этой гадости выше крыши. Удивительно даже, как до сих пор не встретил. Вот она и прогалина, откуда все видать. Стреляют солдаты. Перебегают. Опять стреляют. Первая тройка вплотную к траве подобралась, еще немного и... Что такое? Ага, встал один в полный рост, остальным рукой махнул и двинулся вперед спокойно, как на параде. Углядел, значит, что некуда больше спешить. И опасаться некого. Рутинная работа сейчас предстоит – чтение следов, вызов подкрепления, выработка основных направлений поиска. Вот уже весь авангард на ноги поднялся, а следом и прочие стали вставать – недоверчиво пока, осторожно. Оружие наперевес, взглядами джунгли прощупывают, но идут. Рановато, мужики! Не истек еще у Богдана Богуславского отведенный для вас лимит времени, а потому... Мушка совмещается с прорезью, упирается аккуратно карателю под ребро. Вдохнуть, выдохнуть, задержать дыхание на секунду-другую и...

На спуск Богдан не нажал – уловил вдруг краем глаза какое-то шевеление. Там, за спинами настороженно идущих карателей.

Лай Мо. В разодранной одежде, с растрепанными волосами, лицо кровью затекает. Попыталась встать, но сразу не смогла – голова, наверное, кружится после тех ударов. Солдаты девушку не увидели, они попросту не ждали угрозу со стороны женщин и детей, а потому спохватились поздно. Труп сраженного Кирой насильника остался рядом с жертвой, а автомат, соответственно, рядом с трупом. Хороший автомат, АК-47, точно такой, как тот, дареный...

– Ляжь, дура, – прошептал Богдан зло, понимая, что ничем уже не поможет и ничего не изменит.

Весь мир сейчас для Лай Мо сошелся в прицельной прорези, и никакая сила не заставила бы ее отказаться от замысла. Жертва захотела мести. Автомат уже в руках, дернула затвор, как учили (патрон из ствола вылетел, новый дослался), взяла поудобнее. Вспомнила про переводчик, и пальчики ее неловко сдвинули тугую скобку. В затяжной тишине очередь вышла немыслимо громкой и долгой – на весь "магазин", но эффекта ощутимого не принесла. Первые три пули прошли мимо ближайшего карателя, четвертая пробила ему локоть, пятая – основание позвоночника. Потом автомат повело в сторону. Еще несколько пуль зацепили бедро второго солдата и перебили ноги третьему, а остаток очереди попросту взрыхлил землю. Через мгновение кто-то из карателей, обернулся, и его оружие ответило коротко, в три патрона, пробив девушке грудь.

Вот и все. Случайные связи, экзотика, мечты о жизни далекой и безопасной... прах, тлен, иллюзии. Ружье, висящее на стене, обязательно выстрелит – не нами придумано. Тьфу, что за хренота на ум полезла – прочь ее, прочь! Делом нужно заниматься, а переваривать будешь после!

Вновь мушка в прорези, вновь под ребро упирается. Бац! В живот, чтоб помучился. Мы не садисты, но воздастся каждому по делам его!

Залегли опять каратели, даже не стреляют – сколько их там, кстати? Оба-на: семеро, не считая безногих-увечных. Четыре мушкетера, стало быть, юркнули в траву, того и гляди с тыла зайдут! Сваливаем, ребята, да пошустрее! Движение – жизнь! Бегом, ползком и на карачках. Залегли, прицелились – бац! Готово! Дальше пошли.

Карателей подвела азартность. Сообразив, что имеют дело с единственным противником, сосредоточили все внимание на окрестных джунглях и совсем перестали контролировать свой тыл. Непростительная ошибка. Первым это понял сержант, получив в спину полновесный заряд картечи из крестьянского дробовика. Напарник, оказавшийся рядом, успел заметить исчезающую за углом фигуру и полоснул по ней очередью, но не услышал ни криков, ни стонов. Выругавшись на языке сайбо "коричневый берет" обошел вокруг хижины и обнаружил истекающего кровью крестьянина. Хотел прикладом добить, но цвикнула пуля из соседней хижины, пробив ему голову.

– Н-да, вот тебе и бараны, – прокомментировал Богуславский, наблюдая процесс из джунглей. Одиннадцать мужчин... нет, уже девять. Шесть гладкостволок, два карабина, винтовка колониальной эпохи. Неплохой арсенал, в общем и в целом, вполне достаточный, чтобы устроить карателям маленькую, но жестокую битву. Еще несколько беретов коричневых превратить в решето.

– Ну, что ж, мужики, уважаю, – сказал тихо, взглянув на часы. Двадцать минут прошло; можно сваливать с чистой совестью. Крестьяне долго не выстоят, но дополнительные четверть часа подарят беглецам наверняка.

– Спасибо, мужики. Извиняйте, что так вышло...

Опять бег. Быстрый, утомительный – по пресеченной местности, где любая ветка норовит зацепить тебя под колено или выколоть глаз. Вот и просвет впереди, болотом запахло, сыростью. Еще пара метров и берег.

– Твою ж маму!.. – произнес Богуславский чуть растерянно, переходя на шаг. – Я вам где сказал быть?!

Адресовался сей вопрос непосредственно Кире, но и господина Суханова вполне затрагивал. Клиент с телохранительницей обнаружились на берегу, возле лодки, оружие держали наперевес и явно считали себя готовыми к обороне.

– Я же специально время тянул, чтобы фору вам дать! Патронов кучу спалил!

– А мы тебя ждали, – улыбнулась девушка с невинностью нашалившего ребенка. – Все равно ведь не умеем в джунглях ни жить, ни прятаться, и вообще я змей боюсь! А ты обещал, что вернешься, вот мы и подумали...

Времени на эмоции Богдан тратить не стал – метнулся, первым делом, в кусты, к тайнику. Вторая лодка оказалась тут, и судьба ее была незавидной.

– Тактика выжженной земли, – пробормотал Богдан, прошибая в днище изрядную дыру ножом. Весло прихватил с собой, достиг в два прыжка "своей" лодки, и та тяжело съехала по глине вместе с пассажирами. Сам заскочил. Не яхта, но сгодится.

Позади остались деревня и берег, сделавшийся за три дня почти родным. Относительная цивилизация, люди, жилье.

Впереди лежала неизвестность.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАЗАМИ ДИЧИ

Глава двенадцатая

В которой раскрывается глубокий смысл хронологических

ошибок, а мертвый зверь спасает живых людей

Огонь лижет сухие ветки, струится по ним, опасный и ласковый как змея. Не столько тело греет, сколько душу, придавая сырой тропической ночи оттенок родного, уютного, оставленного в тысячах километров отсюда.

– Вы не поверите, насколько просто все начиналось, – сказал Дмитрий Константинович, ковыряя складной ложкой содержимое консервной банки. От алкоголя Богдан клиенту настоятельно посоветовал воздержаться, и теперь соленая волокнистая тушенка не лезла Суханову в горло.

– Примитивно, как и большинство крупных дел. Собрались в сауне с друзьями, выпили, разговорились. Традиционная мужская беседа, про баб, про машины, да про охоту. Тут выясняется, что практически все мои, так сказать, коллеги до самозабвения любят щекотать себе нервы – то на медведя с рогатиной ходят, то еще чего. Все, кроме меня. Не поверите, насколько живописно они все это представили: релаксация, дескать, полное обновление взглядов на мир и пробуждение вкуса к жизни!

– Как раз то, чего вам так не хватало, – подытожил Богуславский, приканчивая свою порцию сухпайка. Без ехидства подытожил и без укоризны, но клиент, похоже, все равно, обиделся.

– Да, именно этого не хватало, – судя по тону, пожалел уже господин Суханов о своей откровенности, однако, манерничать и замыкаться посчитал несолидным. Нахмурился, ложка его выудила из банки еще кусок мяса, повертел задумчиво перед собой.

– Я думаю, Богдан, тебе по роду деятельности часто приходится общаться с богатыми людьми, поэтому ты должен меня понять. Большинство из тех, кто достиг чего-то в этой жизни, имеет авантюрный склад характера. Мы все когда-то прошли, так сказать, эпоху первоначального накопления капитала, привыкли к риску и к наградам за него...

– Да, я знаю, – перебивать клиента вторично было явным хамством, но уж очень не хотелось сейчас Богуславскому слушать банальности. – Раньше вы себя чувствовали крутыми и дерзкими мужиками, пиратами ХХ века, а потом все изменилось. Бизнес стал упорядоченным, "бабло" потекло само, вместо рэкетиров пришли чиновники-бюрократы. Скучно вам стало.

– Именно. Не забывай еще про необходимость поддерживать имидж в своем кругу. Мужская компания, знаешь ли. Говоря короче, я решил посвятить свой отпуск не лежанию на Лазурном Берегу, а кое-чему другому.

– Подготовке революции в одной, отдельно взятой стране?

– Ну да, можно сказать и так...

...Бывают моменты, когда самый замкнутый человек начинает остро нуждаться в общении, чему способствует специфическая окружающая обстановка. Сословные различия стираются почти незаметно, тишина и безлюдье давят на нервы, а отношения упрощаются до патриархально-бытовых, когда и не поймешь уже толком, "ху из ху". Богдан знал, что так будет. Повидал упрощение нравов неоднократно, а потому вызывать клиента на откровенность не спешил. Греб себе молча веслом, уводя лодку узкими протоками, пока не причалила та к одному из островов. Выволок и замаскировал плавсредство, лагерь обустроил. Еще какое-то время ушло на заготовку дров и выкапывание ямы, призванной скрыть пламя костра от чужих взоров. Разговаривать теперь, в целях конспирации, пришлось шепотом, что придавало беседе особую доверительность и откровениям способствовало.

– Можно сказать и так, Богдан, хотя политические соображения для меня стояли на последнем месте. Эта страна, как ты понимаешь, кладезь природных богатств, с которыми нынешняя власть не умеет обращаться.

– Вы решили их научить, Дмитрий Константинович? Вырабатывать ускоренными темпами недра и гнать сырье на Запад за бесценок? Благо, отечественный опыт у вас имеется, – еще не договорив, встретился взглядом с Кирой и ощутил исходящую от нее волну неодобрения. "Да что это со мной сегодня?! Как сопляк-идеалист критикую всех, будто сам святой! Может, пытаюсь забыть таким макаром про деревню и про вдову? А эта вон как зыркает... хранительница тела, блин! Ничего, пошипишь и остынешь!"