Текст книги "Слуги дьявола"

Автор книги: Сергей Владич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 10
В поисках Марии Магдалины

Путешествие Жоффрея де Сент-Омера и его спутников в Эфес, предпринятое по указанию Гуго де Пейна в 1128 году, было во многих отношениях удивительным. К тому времени этот некогда величественный греческий город уже несколько веков пребывал в упадке и запустении. Когда рыцари высадились с корабля, доставившего их в устье реки Каистр южнее Смирны, и, оседлав лошадей, поднялись на вершину горы Прон, их взору открылись лишь развалины в прошлом второго по значению метрополиса Римской империи. А ведь когда-то здесь жили легендарные амазонки, затем был построен сожженный Геростратом гигантский храм Артемиды, многократно пересекались пути армий греков и персов, лидийцев и ионийцев, египтян и сирийцев, Александра Великого и готов. Здесь проповедовал апостол Павел и, как свидетельствовали некоторые христианские апокрифы, именно в Эфесе после распятия Христа нашли пристанище Дева Мария и апостол Иоанн.

Рыцари объехали все окрестности города, однако поначалу им не удалось обнаружить не то что могилы Марии Магдалины, но даже следов ее пребывания в Эфесе. Ни местные пастухи, ни давильщики масла, обитавшие в лачугах, что приютились вблизи выросшей среди развалин оливковой рощи, ничего не знали о судьбе спутницы Христа и утверждали, что никогда не слышали о монахе-бенедиктинце по имени Иоанн Иерусалимский. Однако проживающий в соседней деревне епископ местной общины рассказал им о существовании в византийской традиции предания о том, что после распятия Иисуса Мария Магдалина действительно сопровождала Пресвятую Деву и евангелиста Иоанна Богослова в Эфес, где проповедовала, а затем и скончалась от болезни. Гробница Марии Магдалины якобы действительно находилась на окраине города, за крепостной стеной, неподалеку от таинственной могилы «семи спящих отроков эфесских». Это название было обязано своим происхождением древней легенде. Рассказывали, что в том месте в середине II века, во времена жестоких гонений на христиан римского императора Деция, семеро молодых христиан были заживо замурованы в пещере. Когда двести лет спустя при императоре Феодосии их откопали, то оказалось, что все это время они оставались живы, лишь впали в глубокий сон. Так вот, епископ утверждал, что якобы еще в IX веке при императоре Византии Льве VI Философе нетленные мощи Марии Магдалины были торжественно перенесены из Эфеса в Константинополь и помещены в монастыре Святого Лазаря. Сказанное епископом означало, что задача храмовников значительно усложнялась: после раскола христианской Церкви на православную и католическую, который случился в 1054 году, доступ в православный монастырь членам ордена был заказан.

С этими новостями Жоффрей и его спутники отправились дальше, в Европу. Им не дано было знать, что найти могилу Марии Магдалины рыцари ордена Храма смогут лишь в начале XIII века и что честь эта будет принадлежать тринадцатому Великому магистру ордена, наследнику древнего анжуйского рода, участнику Третьего крестового похода Филиппу дю Плесси.

Многие десятилетия рыцари Храма терпеливо дожидались своего часа и не упустили возможности проникнуть в Константинополь, став частью армии крестоносцев во время провозглашенного Папой Иннокентием III Четвертого крестового похода. Так уж случилось, что поход этот оказался обращенным не против неверных, но против братьев-христиан… Столица Византийской империи пала под напором армии Бонифация Монферратского весной 1204 года. Тогда город был полностью и варварски разграблен, однако монастырь Святого Лазаря до поры до времени оставался невредимым – при входе в него всякого крестоносца встречал черно-белый штандарт тамплиеров, который означал: территория занята и находится под протекцией ордена рыцарей Храма. Лучшей защиты от грабежей в те смутные времена не существовало.

* * *

15 апреля 1204 года по опустевшим, сожженным и разрушенным улицам Константинополя гордо, сохраняя боевой порядок, продвигался отряд рыцарей-всадников. Красные восьмиконечные кресты на белых плащах не оставляли сомнений – это были храмовники, представители могущественного ордена рыцарей-монахов, легендарных защитников Святой земли. Во главе отряда был сам Великий магистр Филипп дю Плесси. В отличие от всех остальных крестоносцев, которые предались безбожным грабежам столицы Византийской империи, храмовники не беспокоились по мелочам. Их путь лежал в монастырь Святого Лазаря, место предполагаемого захоронения мощей Марии Магдалины.

По прибытии в монастырь Филипп дю Плесси повелел без промедления привести к нему настоятеля. Это был старый худой грек с длинными седыми волосами и крючковатым, как у хищной птицы, носом. Живыми на его лице были только большие умные глаза, в которых не было ни страха, ни подобострастия. На худом, изможденном строгим постом и духовными практиками теле болталась черная монашеская ряса, а на груди – большой деревянный крест.

– Знаешь ли ты, кто я? – спросил его Великий магистр.

– Догадываюсь, – нехотя ответил настоятель.

– Знаешь ли ты, зачем я здесь? – последовал второй вопрос.

– Догадываюсь.

– А ты немногословен, – с угрозой в голосе сказал Филипп.

– Язык голову бережет, – смело заявил настоятель.

– Я хочу знать, правда ли то, что здесь, в монастыре, покоятся мощи спутницы Господа нашего Иисуса Христа Марии Магдалины?

Настоятель поднял глаза и с вызовом посмотрел на стоящего перед ним рыцаря.

– Ты пришел с армией, которая во имя Иисуса Христа подняла оружие против своих братьев-христиан. Ты пришел взять силой сокровище, которое тебе не принадлежит. И ты хочешь, чтобы я дал тебе это. Но этого не будет! – Ответ настоятеля прозвучал смело и твердо.

Великий магистр начал терять терпение.

– Возможно, ты не понял. Нас не интересует золото, и я не спрашиваю, где монастырская казна. Наши цели благородны – я хочу всего лишь отыскать место последнего упокоения спутницы Христа.

– Этого не будет! – упрямо повторил настоятель.

– Заберите его, – приказал Филипп своим рыцарям. – Пытать, пока не скажет правду. Тем временем – обыскать монастырь!

Настоятель умер под пытками, не сказав храмовникам ни слова. Но им все равно удалось найти тайный склеп под монастырской церковью, посередине которого стоял мраморный саркофаг, украшенный выдолбленными в камне сценами страстей Христовых. На крышке саркофага лежала удивительной красоты белая роза. По ней более чем по другим знакам поняли рыцари Храма, кто нашел здесь место упокоения…

– Благослови нас Господь наш, Иисус Христос, – вымолвил Великий магистр, подойдя к саркофагу, и перекрестился. – Божественная Мария Магдалина! – Затем он бережно взял в руку розу, подозвал четырех рыцарей и приказал им сдвинуть крышку гроба, что и было тотчас исполнено.

Саркофаг был пуст.

Филипп дю Плесси опустился на колени и начал молиться. Древняя легенда, пересказанная когда-то Гуго де Пейном членам Внутреннего Храма ордена, оказалась правдой! В саркофаге Марии Магдалины, как и в Гробе Господнем, мощей не было… Значит, Ее тело тоже не принадлежит этой земле. Значит, Она, как и Он, была послана Всевышним, а после успения взята Им на небо…

В тот же час Великий магистр Филипп дю Плесси призвал всех посвященных рыцарей в подземный склеп и объявил, что отныне орден рыцарей Храма приносит также обет служения Марии Магдалине – Божественной супруге Иисуса Христа, символом которой будет роза.

Покидая склеп, Великий магистр едва ли обратил внимание на стоящую в углу небольшую раку с мощами, на которой по-гречески было написано: «Здесь, рядом со своей Королевой, покоится прах Иоанна Иерусалимского, монаха из Везеле». Все равно имя этого монаха ему ничего не говорило.

Вскоре после того, как тамплиеры покинули монастырь, он был разграблен и полностью разрушен менее просвещенными участниками крестового похода. В те же дни удивительные события происходили в Риме. Вечные соперники храмовников, рыцари ордена госпитальеров, доставили Папе Гонорию III бесценный дар – якобы спасенные из Константинополя мощи святой Марии Магдалины в серебряной раке. Папа принял дар и приказал захоронить их в Риме, около Латеранского дворца, в главном храме Святого Иоанна Латеранского – прямо в резиденции Римских Пап, под алтарем, который сам Папа и освятил в честь спутницы Христа. Тем самым госпитальеры оказали Риму неоценимую услугу – отныне мощи Марии Магдалины, чья таинственная роль в земной жизни Спасителя не давала покоя Римской католической церкви на протяжении одиннадцати веков, упокоятся под строгим оком Святого престола. Услуга, оказанная госпитальерами, не будет забыта – именно этот орден станет в будущем правопреемником имущества и организационной структуры разгромленного ордена тамплиеров в соответствии с буллой Папы Климента V «Vox in Excelso», опубликованной 22 мая 1312 года. Им же будет передана парижская резиденция ордена Храма – замок Тампль.

Но все это случится в следующем столетии. А пока – после захвата и разграбления Константинополя – в Западную Европу хлынул целый поток священных реликвий типа частичек креста, на котором был распят Иисус, мощей самых разнообразных святых, осколков, чаш и других всевозможных предметов. Все это служило увеличению притока верующих в храмы, пожертвования на Церковь увеличивались, что не могло не радовать Святой престол. Одно только вызывало тайное беспокойство Ватикана – крепнущий день ото дня орден рыцарей Храма, которые уже тогда считали возможным говорить на равных не только с королями, но и с Римом. До их разгрома оставалось чуть более ста лет.

Глава 11
Священное женское начало

Сергей Михайлович не спешил возвращаться в Санкт-Петербург, да и Анна Николаевна ничуть не возражала против того, чтобы задержаться в Киеве. Они единогласно пришли к выводу, что после приключения в пещере честно заслуженный день отдыха им совершенно не помешает. Именно тогда, во время прогулки вдоль набережной Днепра, Шувалова вдруг призналась:

– Вы знаете, Сергей Михайлович, я в Киеве бывала не раз, но впервые мне здесь так уютно… Вообще-то, у вас прекрасный город, с удивительной, нежной и величественной аурой. А у меня есть на это чутье.

– Да, это точно сказано, – согласился Трубецкой и добавил: – Вот только тамплиеры что-то в последнее время даже здесь покоя не дают… Однако я рад, что вы так хорошо сказали о Киеве. Должен признаться вам, что мне тоже нравится Санкт-Петербург. Я побывал в вашем городе первый раз, когда учился в школе, в 9 классе. Тогда город показался мне просто замечательным. Великолепная архитектура, чудесные парки, театры, Нева, Пушкин… Но вот когда мы возвращались домой поездом и переезжали через Днепр в ясный солнечный летний день и я увидел золотые купола Лавры и Выдубецкого монастыря, эти сказочные, поросшие вековыми деревьями кручи, то понял, что для меня нет ничего прекраснее Киева… Именно то ощущение, о котором вы говорите: уютный город с теплой аурой.

Трубецкой помолчал, затем остановился, повернулся к Шуваловой, взял ее руки в свои и, глядя ей в глаза, сказал:

– Знаете, Анна Николаевна, такие признания – это все равно что выпить на брудершафт. Считаем, что мы это сделали, и предлагаю перейти на «ты». Согласны?

– Согласна, хотя, признаюсь, без настоящего брудершафта это сделать нелегко, – засмеялась Анна.

Намек был понят, и уже через полчаса они сидели в уютном ресторане на днепровской набережной и пили ароматный чай из альпийских трав. Им было очень хорошо вдвоем: так бывает, когда люди не просто симпатичны, но еще и интересны друг другу и им действительно есть о чем поговорить. Сегодня предметом обсуждения стала удивительная икона с «Тайной вечерей» из монастырской церкви, где среди апостолов была совершенно очевидно изображена женщина – Мария Магдалина. Было хорошо известно о существовании «западной» трактовки супружеских отношений между Иисусом и Марией, однако настоящим сюрпризом для них обоих стало повторение сюжета Леонардо да Винчи в «православном» исполнении, да еще в таком древнем монастыре, как Китаевская пустынь.

– Ну не понимаю я всеобщего увлечения этой дискуссией: был ли Иисус женат? – размышлял вслух Сергей Михайлович. – Женат или не женат – разве же в этом дело! Собственно, что в этом случае имеется в виду под «женат»? Вступал ли Он в интимные отношения с обыкновенной, или, как в таких случаях говорят, тварной женщиной, с женой? Но если принять ортодоксальную доктрину современного христианства, то этот вопрос просто бессмысленный. Если Иисус – Сын Божий, то ему не нужно заниматься сексом для продолжения рода (да и зачем Ему потомство?), если же Он – человек, даже подвергнувшийся обожествлению, то какая разница, был ли он женат и были ли у него дети? Ведь обожествление отца вовсе не обязательно означает Божественное происхождение детей! Говорят, что в ответе на этот вопрос заключена тайна наследника иудейского трона… А что, иудейский трон – самый главный трон в мире? У человечества нет более важных забот, чем узнать, кто же наследник царя Давида? Но ведь иудейское царство перестало существовать чуть ли не две с лишним тысячи лет тому назад, и никто, как я понимаю, не собирается восстанавливать в Святой земле монархию…

– Вы… ты знаешь, – живо откликнулась Анна, – а я верю в другую интерпретацию этой истории, о которой где-то читала. Мне она значительно больше нравится. Говорят, что на самом деле Иисус сразу, по изначальному замыслу Всевышнего, пришел на землю вместе со спутницей, если хочешь – с супругой, чтобы принести людям новую весть, новое мировоззрение – о Любви как об универсальном законе бытия. Они пришли вместе, как Посланники Силы, Великого Творца всего сущего, в котором два начала – женское и мужское – пребывают в единстве и гармонии.Но на Земле, в реальном человеческом мире, произошел конфликт между Божественным видением гармонии и земными представлениями и предрассудками… Это нашло свое отражение и в Новом Завете, и в гностических евангелиях как очевидный конфликт между апостолом Петром и Марией, то есть внутри самой среды носителей новой истины, а также между учениками Иисуса и внешним миром. В результате Иисус принял распятие – это мужской путь искупления, через физические страдания. Мария же продолжила свой духовный подвиг: написала Евангелие, проповедовала, заботилась о распространении учения Иисуса – это женский, духовный путь.

– Написала Евангелие? Ты имеешь в виду гностическое Евангелие от Марии?

– Да, но не только его. Я имею в виду, прежде всего, Евангелие от Иоанна, одну из частей Нового Завета.

– В каком смысле?

– В прямом. Если ты внимательно прочитаешь все четыре канонических евангелия, то легко обнаружишь, что Евангелие от Иоанна принципиально отличается от всех остальных. Его даже называют «Евангелие Любви». Именно в нем было сказано: «Сие заповедаю вам, да любите друг друга», и именно в нем содержатся идеи, которые выходят далеко за рамки простого, пусть и апостольского повествования о деяниях Иисуса Христа. Если все остальные евангелия раскрывают общедоступные стороны новозаветного учения, то Евангелие от Иоанна дает его сокровенную эзотерику.

Как оно начинается? «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Редкая по философскому содержанию фраза, достойная отдельного анализа. Согласись, что так мог написать только тот, кто точно знает и чувствует себя вправе говорить о том, что же было «в начале». В крайнем случае, это мог бы быть автор Ветхого, но никак не Нового Завета, и уж точно не юный апостол Иоанн. А теперь сам вспомни – даже графическое обозначение буквы «Слово» в глаголице – очевидный символ женщины! Случайность? Или определение «Бог есть Любовь» в первом соборном послании Иоанна. Согласись, что подобные формулировки претендуют на уровень откровения, восходящего к самому Всевышнему… Я уже не говорю о такой малости, как тот факт, что именно на месте Иоанна на изображениях «Тайной вечери» авторы икон помещают женщину. И так видит не только Леонардо да Винчи, но и православные мастера – мы с тобой только что в этом сами убедились в Свято-Троицкой церкви.

– Хорошо, допустим, ты права. И мне, в общем-то, понятно, в чем заключалась суть конфликта между носителями новой философии и последователями ортодоксального иудаизма, в среде которых зарождалось христианство. Но из чего ты делаешь вывод о соперничестве между Петром и Марией?

– Если исходить из канонических Писаний, то наиболее заметной особенностью Евангелия от Иоанна является появление в нем образа некоего «любимого ученика», который нигде не называется по имени. Именно этот «любимый ученик» в нескольких ситуациях вызывает ревность Петра. Посмотри внимательно по тексту: во время Тайной вечери «любимый ученик» возлежит на груди Иисуса, в то время как Петр делает знак, чтобы просить ученика задать за него вопрос Иисусу: «Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. Он, припавши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это?» ( Ин. 13:23–25).Этот же «любимый ученик» допускается во двор первосвященника, в то время как Петр – нет; он же немедленно уверует в воскресение Спасителя, в то время как Петр и остальные ученики не понимают этого. «Любимый ученик» – единственный, кто признает воскресшего Христа, когда тот говорит на берегу с учениками в их рыбацкой лодке, и так далее.

Вот еще одна, весьма показательная «сцена ревности», выписанная с удивительным количеством деталей: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! а он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?» ( Ин. 21:20–23).

– Но ведь, если я не ошибаюсь, в Евангелии от Иоанна «любимый ученик» – мужского пола… Более того, предпоследняя строчка текста прямо говорит, что именно этот ученик и является его автором: «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его» ( Ин. 21:24).

– Браво, абсолютно точно. И при этом остается загадкой: кто же он? Почему прямо не назван? Тебе эта заключительная, весьма странная, как для евангелия, фраза не кажется искусственной? От чьего имени заявлено: «знаем, что истинно свидетельство его», если он сам его же и написал? Так вот, существует масса доказательств, что фраза эта – значительно более позднего происхождения, чем основной текст, а этим «любимым учеником» в оригинальном варианте была именно Мария Магдалина, просто потом канонический текст целенаправленно «дорабатывали». То есть сочли за большее благо никак не назвать «любимого ученика», исказить первоначальный смысл, чем согласиться с мыслью, что им могла быть женщина. Вспомни, все в том же Евангелии от Иоанна прямо говорится: «При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» ( Ин. 19:25–27).То есть у креста стоят три женщины, из которых только Мария Магдалина может претендовать на статус «ученика» – вряд ли это сестра Его Матери Мария Клеопова. Теперь просто поменяй «сын Твой» на «дочь Твоя» – и все становится на место.

Между прочим, множество свидетельств в пользу этой версии содержится в гностических евангелиях, найденных в Египте, в Наг-Хаммади – ты, конечно, знаешь об этой находке. – Трубецкой утвердительно кивнул. – Так, Евангелие от Марии изображает Петра, завидующего откровениям, которые Магдалина получила от воскресшего Христа. В Евангелии от Фомы Петр говорит следующее о Магдалине: «Пусть Мария покинет нас, поскольку женщины не достойны жизни», что вообще просто не укладывается ни в какие рамки. В Евангелии от Филиппа отношения между Иисусом и Марией Магдалиной отчетливо контрастируют отношениям Иисуса с остальными учениками, ведь именно ее он любил больше всех! Вывод один: этот «любимый ученик» – Мария Магдалина. Очевидно, те, кто в IV веке потрудились над текстом Евангелия от Иоанна, постарались максимально устранить ее из окружения Иисуса, хотя совсем им это сделать не удалось: все-таки она была при распятии, первой увидела воскресение Спасителя, но это – все! Позднее ей отводилась специальная роль – грешница, блудница, из нее изгнали семь бесов, лишь затем Магдалина стала мироносицей. И при всем этом, с учетом того факта, что она первой возвестила о воскресении Христа, Римско-католическая церковь еще в XIII веке удостоила ее титула «apostola apostolorum», что означает «апостол над апостолами»! А в 1969 году Ватикан официально признал, что никакой блудницей Мария Магдалина не была – выдумки все это! Об этом нет ни одного слова в Новом Завете! Нигде нет!

– Хорошо, убедила. Но давай вернемся к твоей версии «священного женского начала». Ты хочешь сказать, что Иисус и Мария имели некую специальную миссию, нечто вроде утверждения в мире философии любви и восстановления справедливости по отношению к «женскому началу»?

– Ну да! «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга» – это о чем, как не об этом? А как красиво сказано в Евангелии от Филиппа: «Любовь ничего не берет. Как возьмет она что бы то ни было? Все принадлежит ей. Она не говорит: Это – мое или: Это – мое, но она говорит: Это – твое». Посмотри, с дохристианских времен, от сотворения мира все говорит о двух гранях Всевышнего: женской и мужской. Один из древнейших религиозных и мистических символов – шестиконечная звезда – является символом этого единства, мы с тобой как-то об этом уже говорили. В Каббале развита концепция Шехины – Божественного присутствия в мире – именно как женского аспекта Бога. Шехина, также называемая Царевна, Дочь, Невеста, Мудрость и Слово Божие, – это женское начало Господа, действующее в мире.

В оригинале Библии Дух Святой – «Руах га-Кодеш» на иврите – это существительное женского рода. В арабском языке «ар-Рух» – тоже, как и на арамейском «Руха». Первые арамеоязычные христиане Палестины и Сирии называли Дух Святой «Матерью Всех Верующих и Ищущих». Этим и объясняется противоречивое, на первый взгляд, утверждение в Евангелии от Филиппа: «Некоторые говорили, что Мария зачала от Духа Святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда бывало, чтобы женщина зачала от женщины? Мария – дева, которую Сила не осквернила…» Потому что Дух Святой – это и есть женское начало!

Древнее изречение гласит: «Каждый Адам носит в себе свою Еву». И это, конечно же, в духовном смысле. Согласись, что женщина для мужчины – это всегда врата, которые могут вести в рай, а могут – и в ад. Входя в эти врата, он может оказаться в цветущем саду, а может – на дне пропасти. Все зависит от его намерений. Ведь в сад можно проникнуть и тайком, через забор… Если же мужчина входит в эти врата с любовью, то и пропасть не страшна, и шипы на розах в саду не колются, потому что любовь и мостик построит, и от царапин убережет. Когда мужчина входит в женщину, ему кажется, что это его решение, его выбор. На самом деле – выбирает всегда женщина, потому что в ней – не терпящая суеты способность создавать новую жизнь, а задача мужчин – дать ей возможность для сознательного выбора, ибо эта будущая жизнь не есть частное дело двоих, но приходит в мир для всего человечества. В этом плане человечество можно сравнить с лесом, в котором корни всех людей-деревьев тесно переплетены. То есть когда смотришь сверху, то на первый взгляд – каждый сам по себе, а копнешь вглубь – все друг с другом связаны и каждое новое растение становится частью всего леса.

Бердяев писал, что мужчина через женщину связан с природой, космосом, вне женского он будет напрочь отрезан от души мира… Женщина же вне связи с мужским тоже не была бы вполне человеком, в ней слишком сильна темная природная стихия, безличная и бессознательная. Вспомни, как сказал апостол Павел в Послании к эфесянам: «Муж есть глава жены… Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика». Обрати внимание: муж есть глава жены, но именно он, а не она «оставит отца и мать и прилепится к жене своей». Взаимоотношения между мужчиной и женщиной, и в первую очередь духовные, а не физические, по изначальному Высшему Замыслу являются внутренним основанием сотворения мира.

Однако при этом в самых базовых понятиях ортодоксального христианства незаметно так, аккуратненько было заложено предопределение о «греховности» физических отношений между мужчиной и женщиной – непорочное зачатие.То есть существует только одно непорочное зачатие – Девы Марии от Святого Духа, а все остальные зачатия получаются – порочные.Это просто удивительно, как тонко, одним штрихом, было имплантировано представление об изначальной греховности женщины, а отсюда и пошли все эти средневековые бредни о «ведьмах» и «сосудах греха». Святой Исаак Сирианин в VI веке вещал: «Если принужден говорить с женщинами, отврати лице от зрения их, и так беседуй с ними… Лучше тебе принять смертоносный яд, нежели есть вместе с женщинами, хотя бы это будет матерь или сестра твоя». Но разве не сам Всевышний сразу создал мужчину – мужчиной и женщину – женщиной и не сказал им: «Плодитесь и размножайтесь»? И вовсе не обязательно было в VI веке подправлять подлинную доктрину христианства, которая заключается в даровании человечеству Любви как философии существования. И если Бог дал людям Любовь и они соединяются по любви, никакого порока в их отношениях нет!В одной из неканонических рукописей есть место, где говорится: «Спросили Иисуса: Когда придет Царствие Божие? И Он ответил: Царствие Божие уже пришло тогда, когда двое перестали быть двумя и стали едины…»

Между прочим, в духовной сфере именно женщина есть сильный пол. Одни толкователи объясняют библейское повествование о грехопадении тем, что сатана выступил перед Евой как перед «слабым полом», самой уязвимой частью человека в целом. Другие считают, что как раз наоборот: Ева подверглась искушению как высшее, духовное начало человеческой природы и именно в этом начале прежде всего надо было уязвить человека. Когда самый восприимчивый, самый важный для общения между Богом и человеком канал приведен в расстройство, остальное совершается само собой. Кстати, это очень характерно проявляется у иудеев: мужчины не могут молиться в одиночку, им нужно собрать «миньян» – десять человек, чтобы молитва была услышана Всевышним, а женщина может молиться и одна – ее голос будет услышан там, наверху.

Наступила пауза.

– Я просто сражен, – сказал Трубецкой. – Потрясающая речь. Я никогда не был женоненавистником, но после таких аргументов просто хочется активно заняться развитием собственного женского начала.

– Лучше сделать это безотлагательно, – засмеялась Анна, – так как небезопасные прецеденты уже бывали в истории, в том числе – российской. К примеру, тирания Петра I привела к уродливой гипертрофии мужского начала, насилующего женскую природу нации. Поэтому в последующую эпоху маятник качнулся в другую крайность: XVIII век после Петра оказался «бабьим веком», когда первые роли, как положительные, так и отрицательные, играли на троне женщины. Мужчинам отводились эпизодические роли фаворитов или слуг венценосных дам, а ведь все должно быть в гармонии.

– Я вот думаю, учитывая то, что ты сейчас сказала: что же помешало Досифее – Дарье Тяпкиной – во время «бабьего века», когда вся власть в России пребывала в нежных женских руках, просто взять да и уйти в женский монастырь? Страх, что родственники найдут, как гласит официальная версия? Или завет с Всевышним, как сказал нам этот странный монах? Или все-таки что-то другое? – Трубецкой размышлял вслух, понимая, что ответ на этот вопрос найти нелегко.

– Трудно сказать. Но мне кажется, ее вела другая сила, значительно более мощная, чем страх, ведь, согласись, хорошенькой девочке в пятнадцать лет самой уйти в мир, где повсюду царит насилие, – это уже поступок, даже если за этим стоит несчастная любовь. Я, как женщина, понимаю ее чувства, побудившие сделать первый шаг, однако склонна думать, что основная причина кроется все же в духовной сфере. Очевидно, ей по замыслу свыше была уготована особая роль, несравнимо более важная, чем спасение Алексея Шубина. Знаешь, как в Евангелии от Фомы Иисус ответил на требование Петра, чтобы Мария покинула их, «поскольку женщины не достойны жизни»? Иисус сказал: «Смотрите, я направлю ее, дабы сделать ее мужчиной, чтобы она также стала духом живым, подобным вам, мужчинам…» Понимаешь, «духом живым, подобным вам, мужчинам»! Вот Досифея и стала таким живым духом, и за этот подвиг – она смогла не только пожертвовать мирской жизнью и преодолеть свое естество, но и пройти через мужеское перевоплощение, соединив эти две части в духовной гармонии, – по Божественному замыслу и открылся ей дар предвидения, и были даны силы для небывалых духовных подвигов.

– Послушай, – вдруг сказал Сергей Михайлович. – Господи, у меня прямо мороз по коже пошел… Я, как ты знаешь, не историк, а лингвист. У меня в голове постоянно крутятся все эти тамплиеры, священный Грааль, священное женское начало, Мария Магдалина… А знаешь ли ты, что прозвище Магдалина, которое носила Мария, означает «уроженка города Мигдал-Эль»? Кстати, это реальный город, находившийся на западном берегу Тивериадского озера, теперь там арабская деревушка Эль-Маджель. Так вот, и на древнееврейском « migdal-el»,и по-арамейски « magdala»означает одно и то же – «башня Божия», причем «башня» в этом случае – это то же самое, что и «высокое место»… То есть фактически буквальное значение топонима «Мигдал-Эль» понимается как «высокий храм» или «храм на высоком месте», а это ведь не что иное, как «temple» – «темпл» по-английски или «тампль» по-французски. Понимаешь? Не отсюда ли пошло название «тамплиеры», от имени того, кому они поклялись служить, – Марии Магдалины?

Кроме того, если Мария Магдалина – это Мария «из высокого храма», то это может указывать не просто на ее высокое происхождение, но происхождение, связанное с высокой духовностью, даже божественностью, а ее отношения с Иисусом могут трактоваться как «hieros gamos» – священный брак в его древней трактовке – между «королем, который представляет Бога», и «жрицей, которая представляет Богиню храма». Само имя ее – прямая подсказка на Божественный союз Иисуса и Марии…