Текст книги "Прыжок через пропасть"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ставра встретили на половине дороги к берестяному сараю. Хоть и все еще велика была толпа, идущая в город, из города двигался один волхв, и все прочие люди разных национальностей достигали макушкой только его плеча.

И сам Ставр издали обратил внимание на приметного всадника, который беспрестанно оглядываясь, огибал людской поток через придорожное мелколесье. Ставр поднял руку, но всадник и так его заметил и уже останавливался.

– Много новостей, – сразу предупредил гонец. – Тебя с Барабашем ждут в сарае.

– Откуда вести, и кто лсдет? – волхв любил точность в докладе и всегда пресекал расплывчатые, ничего не говорящие ему выражения своих людей. Хотя гонец был не из них, а из дворовых бодричей Олексы, тем не менее и этого стоит подучить докладывать так, чтобы все сразу стало ясно.

– От князя пришел Далимил. Срочно собирает отряд, который тебе велено возглавить. Из Рарога тоже кто-то прискакал, сейчас докладывает князю.

– Кто прискакал? Торговый гость, бродяга, гонец? Как зовут?

– Лют, кажется… Лют-пращник, так Далимил сказал.

– Вот так сразу и надо было говорить. Скачи дальше, у Олексы сидит Барабаш. Возьми под попечительство людей, которые с ним, и оберегай их, не выпускай из дома. Это дело важное, важнее турнира, который ты посмотреть рвешься. А стрельца пошли в сарай.

И, не дожидаясь согласия гонца, волхв двинулся по дороге, усердно работая руками и посохом, чтобы пробиться через жаждущих праздника окрестных жителей. Благо сарай был уже совсем недалеко, если учитывать длину ног волхва, и там он застал несколько человек, усердно вооружающихся, облачающихся в доспехи.

– У тебя шлем франкский, – распоряжаясь, сделал замечание одному из воев Далимил. – Смени… Надо сразу характер показать…

– Что происходит? – спросил волхв. – Большая война пришла?

Далимил коротко рассказал про покушение на Аббио, про удачное вмешательство Люта и про идею эделинга с подменой Годослава.

– Значит, мои даны нашлись? – Ставр в раздумье погладил бритый подбородок.

– Твои даны? – не понял Далимил.

– Мои даны… За ними мой человек следил, местный еврей. Видел, как они покупали франкские доспехи. А потом в толпе потерял их. Толпа такая – в ином месте не протиснешься, а когда протиснешься – смотри по сторонам, никого не найдешь!

– Значит, плохо следил, если потерял, – Далимил всегда считал, что разведчиком может быть только бодрич. – Послал бы наших, уж наши бы…

Ставр коротко и зло усмехнулся.

– Когда вокруг столько народа, потерять немудрено. А следить он умеет хорошо. От природы – городской разведчик. Вы по лесам ползаете, он по городу шляется. Его в лес выпусти, потеряется, вас в город впусти – заплутаете. Но даны от него ушли. Это правда. И слава Свентовиту, что нашлись они там, а не около нашего князя. А то я уже начал беспокоиться.

– Наши все равно лучше! А эти больно заметные…

– Ты об этом королю Карлу при встрече поведай, а то у него, у глупого монарха, вся разведка на евреях держится. Славянин за франком, саксом или даном пойдет – его сразу заметят, сакс за франком или славянином пойдет – его сразу заметят, а евреи – везде, как дома. На них внимания не обратят [18]18
  Как рассказывают современные Карлу Великому писатели, король франков перед нашествием на какую-то страну засылал в нее множество разведчиков-евреев, которые собирали ему ценнейшие сведения и о военных силах противника, и обо всей военной и политической верхушке государства. Это давало королю возможность применять одновременно с военными операциями и сильные дипломатические ходы.
  Принципы Карла Великого остались действенными и по сей день. В большинстве разведок мира тайные сотрудники – евреи. «Моссад» – сильнейшая разведка мира. И все по той же причине, что евреи как национальность разбросаны по всем странам и континентам.


[Закрыть]. Но вот насчет данов, согласен, промашка вышла. Однако с кем такого не бывает…

– Наши соглядатаи видели их возвращение, – довольный, что удачно можно сменить тему, принялся рассказывать Далимил. – Досталось им памятно… Лют одного зарубил в лесу. Наверное, труп там от чужого глаза пока и спрятали в кустах – сжигать им и времени не было, и внимание привлекать не к чему [19]19
  Тела убитых в бою скандинавов сжигали на кострах, иначе воин не попадал после смерти к кострам Вальгаллы, в небесный чертог верховного бога Одина, а отправлялся в страшный подземный мир Хель, где ему предстояло дожидаться Страшного суда. Не сжечь погибшего с мечом воина считалось преступлением против погибшего. Совершивший такое преступление сам достоин был подобной доли.


[Закрыть]. Ночью вернутся забрать для костра. Надо бы Аббио организовать там засаду. А одного привели с проломленной головой. Из пращи ему по затылку досталось – ноги еле передвигает.

– Сигурд враг самому себе и своему королю, а нам, сдается, лучший помощник, —одобрительно покачал головой волхв. – Он только оттолкнул от Готфрида саксонских вождей, со всей силой, двумя руками… Теперь Карл может спать спокойно. И если в самом деле произойдет какая-то неприятность, он всегда сможет списать ее на происки данов.

– Главное, чтобы неприятность эта произошла не с Го-дославом… Аббио хорошо придумал, как отвести от князя беду.

Ставр кивнул.

– Ты на Аббио надейся, но сам будь трижды осторожен. Я прослежу за подготовкой, а ты отправляйся в палатку. Лют скоро оставит Годослава одного. Мало ли кто войти может по потребности. Будь начеку. Иди…

Далимил поднял с уложенных в несколько рядов для просушки весенних берестяных свитков [20]20
  Береста для поделок заготавливается только в мае и июне, сначала просушивается, а потом обрабатывается– отваривается, пропитывается маслами и т.д.


[Закрыть]свою знаменитую плетку. Это и были все его сборы.

Ставр вышел проводить плеточиика и осмотреть окрестности. Со стороны дороги приближался небольшой отряд вооруженных саксов, а еще дальше, у самой дороги, только что свернул в сторону сарая еще один всадник, который стремился саксов обогнать, и хлестал кнутом лошадь, которая, казалось, вот-вот могла пасть.

Что касается одинокого воина, то Ставр предположил, что это очередной гонец из Рарога, где события повернулись таким драматическим образом. Больше в сторону берестяного сарая приближаться некому. А Дражко обязательно должен послать гонца, когда что-то прояснится. Отряд саксов же, по всей видимости, охранял от случайностей воеводу Стенинга, который должен заменить собой, изображая Годослава. По крайней мере по росту, как ни пригибается он к гриве коня, одного из саксов вполне можно принять за Стенинга.

Волхв обернулся. Со стороны рыцарского палаточного городка навстречу Далимилу скакал, подгоняя коня, еще один всадник в сакских полумеховых одеждах, но сидящий в седле по-славянски, более прямо, нежели сидят саксы. Последние в большинстве своем избегают пользоваться стременами, подгибая ноги, прижатые к крупу коня, и из-за этого сами всем корпусом клонятся низко к шее лошади [21]21
  Сакская посадка на коне известна по многочисленным сохранившимся барельефам и рисованным миниатюрам раннего Средневековья, чем-то напоминает посадку скифов. Стремена саксы начали применять несколько позже, когда вооружение конника стало более тяжелым и быстрые, требующие гибкости и подвижности удары копьем сменились на удары таранного типа, способные пробить тяжелую броню.


[Закрыть]. Этот же всадник стременами пользовался, в седле держался прямо и наклонялся вперед лишь спиной, а не корпусом, как предпочитают, например, конные копейщики. Всадник обменялся с плеточником приветственным знаком, и они разминулись, не задерживаясь. Волхв понял, это скачет Лют. И очень торопится. Лют должен достичь сарая раньше других, и потому волхв шагнул навстречу своему человеку.

Юный разведчик соскочил с коня и заговорил быстро, словно собрался продолжить скачку немедленно.

– Здравствуй, Ставр. Пусть будут долгими твои здоровые годы. Годослав послал меня спешно в Рарог. Велел здесь сменить коня. Бедняга вот-вот упадет. Я не буду даже обедать… Надо гнать, пока светло…

– Ты спал сегодня ночью?

– Нет. Я скакал сюда.

– Не торопись. И отобедать, думаю, ты успеешь. Насколько я понимаю, из Рарога скачет к нам новый гонец, – показал Ставр концом посоха на одинокого всадника, который уже почти догнал саксов. – Он везет те самые вести, за которыми ты отправился, и, если князь Годослав позволит, отвезет указания князя, а ты нужен мне здесь, в меле.

– Ты будешь участвовать в меле?

– Нет, но я выставлю несколько человек вместе с саксами. Пусть даже одеты они будут так же, как ты. Меня беспокоит не престиж и слава бодричей, а безопасность Годослава. Саксам нет интереса прикрывать его с тыла – Аббио об этом, конечно, не побеспокоился – поэтому прикрывать должны свои. А ты способен и издали достать противника. Стрельцам участие запрещено, а о пращниках разговора не было. Твоя праща должна поработать за спиной Годослава. Значит, тебе необходимо основательно отдохнуть, чтобы глаз не моргал, и подготовиться.

– Я понял, Ставр, – Лют даже обрадовался возможности задержаться и принять участие в турнире. – А что скажет князь Годослав?

– С Годославом я поговорю сам. Он одобрит мои действия. Пока есть время, иди в сарай и отдыхай. Это мое распоряжение. Если понадобишься, я позову. И лучше будет, если тебя с нами увидит как можно меньше людей. Иди, саксы приближаются. Это Стенинг…

Лют был откровенно рад обороту дела. Он устал неимоверно, соревнуясь в выносливости со своим конем, хотя и снова готов был по приказанию князя немедленно отправиться в дорогу. Но сейчас быстро проскользнул в дверь сарая и, Ставр не сомневался, легко найдет себе место, где можно спокойно вытянуть ноги. Но в таком состоянии отдых будет плохим, потому что Люту, как и любому другому на его месте, будет сниться бесконечная дорога, бегущая под быстрые ноги лошади. Так бывает всегда. Только, отоспавшись как следует, удается забыть эту дорогу.

Новый гонец прискакал раньше саксов. Сразу направился к волхву, но тот знаком приказал ему молча дожидаться своей очереди, потому что сразу за ним подъехала и группа саксов, которым вовсе ни к чему знать, что творится в Рароге. Высокий пожилой воин с рыжевато-седой кудрявой бородой первым спрыгнул с коня. Ставр подошел к нему, улыбаясь чуть-чуть насмешливо.

– Я рад приветствовать тебя, воевода Стенинг, пока ты еще зовешься так. Через некоторое время мы будем звать

тебя князем, но постарайся не сильно задаваться. Наш настоящий князь е нами добр и уважителен. Если ты хочешь походить на него, придется избежать взрывов характера, которым ты мог научиться у своего эделинга.

– Я научился сдерживать свои взрывы как раз, глядя на такие же проявления у Аббио. Но чем тебе не угодил мой эделинг, волхв? – Стенинг протянул Ставру руку для приветствия.

– Напротив. Он даже очень угодил мне, предложив такую интересную игру с Сигурдом. И я рад, что он предоставил мне возможность познакомиться с таким знаменитым воином, как ты.

– Спасибо, волхв. Если ты слышал обо мне, то и я о тебе кое-что знаю. Ты, наверное, и есть тот страшный и ужасный колдун Ставр, что руководит разведчиками Годослава?

– С маленьким уточнением. Я «тот самый» Ставр. А уточнение простейшее: волхв и колдун – вещи совершенно разные. Любой волхв может быть колдуном. Но совсем не каждый колдун может быть волхвом. А что касается страшного и ужасного, то я оставлю это утверждение на твоей совести. Пока я еще не слышал, чтобы моим именем, как, предположим, именем знаменитого рыцаря Сигурда, пугали детей…

Так, разговаривая, они прошли до дверей сарая.

– Своих попутчиков ты можешь отпустить, – предложил Ставр. – Ни к чему, чтобы тебя видели с саксами, если уж ты стал князем бодричей, хотя бы на пару дней. Мы же между собой время от времени повоевываем, и ты, кстати, водишь на саксов свои полки. Кажется, не всегда безуспешно… И бивал, бывало, сакских воевод…

– Перенесите в сарай мои новые доспехи, – скомандовал Стенинг сопровождающим, – и отправляйтесь к палатке нашего господина. Доложите ему, что я уже на месте и приступил к выполнению его поручения. Пусть ждет нас. Мы прибудем вскоре.

Стенинг зашел в сарай вместе со Ставром и/ как опытный воевода, сразу же устроил смотр маленькому войску. По его лицу нельзя было сказать, что он остался доволен. Саксы из окружения Стенинга выглядели внушительнее, свирепее и могли одним своим видом напугать противника.

– Это мои разведчики, и пугать людей совсем не их работа в отличие от воина и от колдуна… – утешил его Ставр полушутя. – Разведчики должны быть неприметны. Зато они видят больше других, слышат лучше других, действуют быстрее других. Дойди дело до настоящей схватки между славянами и саксами, твое сопровождение не спасло бы тебя, поверь моему опыту.

– Я в сильном сомнении… – усмехнулся Стенинг.

– Поинтересуйся у своего эделинга, как сегодня пятеро данов зарезали, как овец, двоих саксов и чуть не расправились с самим Аббио. И кто его спас? Мальчик-разведчик! И уложил двоих данов-викингов. Так что, можешь в них не сомневаться.

– Кстати, мой эделинг говорил о десятке сопровождающих. Я вижу здесь всего восемь воинов.

– Девятым буду я, но я не смогу быть всегда при тебе, потому что мне придется выполнять работу командира твоих разведчиков. Я и рядом с настоящим Годославом бываю редко. Так что не обессудь…

– Я согласен. А десятый?

– Десятым будет стрелец, который выиграл сегодня главный приз. Я отправил за ним гонца и жду его прибытия. Он тебя устроит?

Стенинг кивнул, и непонятно было, устроит ли его такая известная и популярная личность.

– Правда, я часто забираю Барабаша с собой… Но это не всегда. Большую часть времени он будет проводить у твоего шатра.

Пока воевода снимал свои тяжелые панцирные доспехи, в которых казался славянам неповоротливым и малоспособным к бою и облачался в пластичную славянскую кольчугу, появился в дверях Барабаш. Он молча ждал, когда на него обратит внимание Ставр. Но тот был занят воеводой и повернулся к двери только тогда, когда услышал знакомый великий вздох. Барабаш тут же сделал знак рукой, приглашая волхва выйти.

За дверью стрелец вздохнул еще раз и посмотрел на Ставра с тоской в глазах.

– Что-то случилось?

– Когда я ехал сюда, видел прибытие в Хаммабург норвежского посольства. Возглавляет посольство брат короля ярл Райнульд.

– Ты знаешь Райнульда?

– Когда был поход на сорбов, я снял его стрелой с седла. Говорят, он тогда еле выжил.

– Лучше не напоминай ему про это, если встретитесь в каком-нибудь кабачке. Но посольство… Это уже интересно… Норвеги решили заискивать перед Карлом? Им тоже не по нутру тяжелая рука Готфрида, который желает менять королей Норвегии по своему усмотрению. Остается только ждать, когда вприпрыжку примчится посольство от свеев…

Барабаш кашлянул, прерывая размышления волхва.

– Пусть заигрывают, пусть королей меняют или не меняют… Мне это не интересно, – не согласился он с направлением мыслей командира. – Мне интересно другое. Может быть, любящий дядя вернет мне деньги, которые я заплатил за его любимого племянника?

– Ах, вот оно что?… – Ставр хотел было отмахнуться от таких мелких сейчас проблем, но расстраивать Барабаша не стал и объяснил, вопреки обыкновению: – Конечно, вернет… Только я думал, что тебе вернет их или король норве-гов, или наш князь Годослав, потому что я хотел устроить так, чтобы Годослав передал наследника престола представителю семейства Трюгвассенов. Это уже государственный вопрос, который можно решить лишь благодаря тебе с пользой для княжества. Я хотел сегодня доложить об этом князю, но ты так торопишься подержать в руках деньги и сорвать все мероприятие, что я не знаю, как и поступить…

– Да ничуть я не тороплюсь… – горестно вздохнул Барабаш. – Если это нужно княжеству, я могу вообще от этих денег отказаться. – И тут же вздохнул еще горестнее.

Ставра так и подмывало сказать, что он с удовольствием передаст Годославу благородные слова Барабаша об отказе от денег и уверен в ответной княжеской благодарности, но он опять пожалел бедного вздыхателя, смеяться над которым было забавно.

– Успокойся. Для Годослава это не такая большая сумма, а тебе она может жизнь изменить. Князь вернет тебе деньги сразу по возвращении домой. Купишь ты себе и дом в лесу, и детей будешь учить своему мастерству… А то и сам тебе свой лесной дом подарит… Ты бывал там?

– Бывал… Это не дом, это маленький дворец… Простым стрельцам такие не дарят…

– Посмотрим… Иди в сарай. Стенинг желает с тобой познакомиться.

Барабаш ушел, а волхв подозвал гонца, который выпивал уже вторую кринку холодного кваса, запарившись в пути под жарким солнцем и смывая дорожную пыль, которая забила ему все горло.

– Голос не застуди. Вещай сначала!

– Ой, Ставр, тяжелы у нас дела. И совсем бы мы пропали, если бы не княгиня Рогнельда…

– Быстро выкладывай, у меня времени мало. Я сам разберусь, кому тяжелее…

– Бояре выставили свои дружины вместе с данами. Человек пятьсот на площадь вышло. Дражко вызвал полк из своего загородного поместья, но пока полк ждали, мы готовились дворец оборонять. Князь-воевода обход делал, тут-то его и подкараулил убийца.

– Дражко?

Да. Отрок его спас. Наш Власко… Видящий… В воду смотрел… Велел кольчугу сменить на панцирь. А так бы, убили князя.

– Что с ним? Жив?

– Не знаю. Я уезжал, он без сознания был. Клинок через плечо в грудь вошел. Сначала в спину били – броня спасла. Потом через плечо и в грудь.

– Вещай дальше. Что с княгиней?

– Мы растерялись. Командовать некому. И не смеем против герцога да против бояр. Сташко пошел к княгине. Она сама вышла, расставила людей и отправилась на площадь за отцом. Привела его во дворец, там Гуннара стражники на копья и подняли, как княгиня велела. А тут и полк из поместья подошел…

– Как княгиня? Гонец вздохнул.

– Плачет, просит у отца прощения. Какое тут прощение… Четыре копья в грудь!

– Послал тебя кто?

– Она и послала… Княгиня Рогнельда… Велела все Го-дославу рассказать…

– Я Годославу сам расскажу. Тебе два часа на отдых. И – назад. Вместо Люта поскачешь. Он мне тут нужен. Как тебя разбудят, буди и Люта. Он передаст, что князь велел домой сказать. И в дорогу. От меня вели Горислава из леса позвать, Чтобы Дражко посмотрел. Да охранит тебя Свенто-вит! Пока отдыхай.

Они зашли в сарай вовремя. Стенинг уже примерял шлем с полумаской и бармицей, почти точно такой же, какой был на Годославе. Ставр обошел воеводу со всех сторон и пришел к выводу, что только Дражко, Рогнельда да сам Ставр смогли бы отличить сакса от настоящего князя.

– Как чувствуешь себя в новом шлеме? – поинтересовался волхв. – Его придется долго не снимать.

– Не очень удобно, кажется, будто глухая бармица мешает, но я быстро привыкну, – Стенинг показал, что он не .капризная девица, а настоящий воин, легко принимающий все неудобства за необходимость.

– Тогда – едем. Эделинг Аббио уже должен приготовить палатку рядом со своей.

– Жить под княжеским именем, может, и приятно, – усмехнулся Стенинг. – Если бы вот еще и княжество в придачу иметь, совсем бы стало хорошо…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Эделинг Аббио приехал в королевскую ставку, едва не ставшую сегодня днем для него ловушкой, чтобы посетить палатку Кнесслера. Время клонилось к вечеру, в ближайшем редколесье отчаянно кричали вороны, устраиваясь на ночлег, и потому эделинг в дополнение к десятку охранников взял с собой еще десять. Поверья говорят, вороны не к добру шум поднимают.

Он уже дважды во второй половине дня посылал к Кнесслеру гонца, но оба раза тому говорили, будто Кнесслер сразу после окончания турнира отбыл в составе королевской свиты. Более того, куда-то выехали по приказанию своего эделинга и пятьдесят воинов Кнесслера, которым на следующий день предстояло участвовать в меле. И только с третьего раза вестовой передал Аббио приглашение на свидание.

Перед отъездом Аббио воспользовался предложением волхва Ставра, про которого слышал много, но познакомился только в палатке воеводы Стенинга, изображающего князя Годослава. Ставр выглядел умным и весьма опытным, несмотря на равные с Аббио годы, которому хотелось довериться. Однако доверие-доверием, а у Аббио возникли свои соображения, которые требовали и осмысления, и уточнения, заставляя его во многом сомневаться.

– Даны не оставляют тела своих воинов, погибших с мечом в руке, несолжженными. Это считается преступлением против Одина и оскорблением меча. Они не принесли тело убитого Лютом. Значит, придут за ним ночью и сожгут где-то в стороне, чтобы не привлекать внимания.

– Слуги Сигурда плюют на оскорбления и честь, – возразил Аббио. – Они не имеют чести, не держат слова, нападают исподтишка и едва ли захотят рисковать.

– Твое дело, эделинг… Но я с данами встречался не меньше, чем ты, и знаю – единственное, что они ценят, свою посмертную жизнь. Им не страшно умереть, главное, чтобы умереть в бою, а не в постели. Уважают погибших и мечтают именно о такой смерти. Они обязательно вернутся за телом, иначе при случае никто не вернется за их телом. Таков закон…

– Посмотрим… – ответил Аббио уклончиво.

Он не хотел посвящать посторонних в свои планы.

Волхв переглянулся со стоящим здесь же Далимилом. Славяне не понимали недавно возбужденного и горячего эделинга, готового к мести и одновременно стремящегося к сотрудничеству. Того человека, который сам предложил помощь Годославу, чтобы таким образом отомстить Сигурду и свести его планы к провалу. Помощь, о которой его никто не просил. Но сейчас это был другой человек, сдержанный, скрытный, больше слушающий, чем говорящий. И еще более непонятный, чем прежде. Впрочем, они знали по рассказам, что у Аббио настроение быстро меняется.

И тем не менее незадолго до заката, Аббио послал два десятка воинов в лес по другую сторону военного лагеря франков. Послал потихоньку, в объезд через соседний холм, чтобы никто не узнал об этом. А сам отправился в королевскую ставку, желая поговорить с Кнесслером.

– Мне доложили, что ты сегодня уже дважды пытался меня отыскать, – с улыбкой встретил старший эделинг младшего. – Но король решил доказать саксам, что доверяет им не меньше, чем своей охране, и взял меня с воинами Гаса в сопровождение при поездке по речному берегу.

– Да, король излишне доверчив. Все это могло бы обернуться для его королевства трагедией, не окажись в лесу того славянина и случись резня… А король в руках у саксов… – пробормотал Аббио себе под нос.

– Ты о чем, я не расслышал?…

– Потом скажу… А что Карлу понадобилось на берегу? – с прохладцей поинтересовался Аббио.

– Я думаю, он ищет места переправы одновременно для всей армии, желая наступать несколькими колоннами. Я знаю, что в противоположную сторону по берегу поехал монсеньор Бернар. Но его сопровождают только франки.

– Поздно… – мрачно изрек Аббио.

– Что – поздно? – не понял Кнесслер.

– Поздно переправляться. Думаю, еще до окончания турнира, на том берегу Карла будет встречать с мечом в руке Готфрид, а отнюдь не Годослав. И если у Годослава нет полков, которые можно развернуть по всему фронту в противовес Карлу, то у Готфрида эти полки стоят в готовности. Помимо этого вторая армия Готфрида выстроилась на северной границе, готовая вторгнуться в мои земли. А небольшие отряды данов уже сожгли несколько моих деревень, пока я здесь развлекаюсь.

– Они стоят там давно… – возразил Кнесслер, успокаивая молодого эделинга. – Как только Карл вошел в наши земли, Готфрид выдвинул передовые полки. Свои деревни им грабить не позволяют, вот они и грабят твои. Обычная история. Это еще не говорит о войне.

– Нет, это как раз и говорит о войне. Грабители приходят осенью, когда собран урожай и есть, что взять. В мае приходят именно с войной.

– Мне кажется, ты ошибаешься. Но ты делаешь мне какие-то непонятные намеки на активизацию данов – что случилось у бодричей в отсутствие Годослава? У тебя есть какие-то вести?

– Есть. Есть и вести, есть и странные, и неприятные события, о которых ты не знаешь. Что хочешь узнать раньше?

– Начнем с вестей, если ты не возражаешь, – Кнесслер показал Аббио на кресло, в которое тот не сел, а почти упал, как усталый гонец после долгой дороги, а сам хлопнул в ладоши, вызывая слугу и приказывая принести вина для угощения гостя.

– Я не возражаю против такого регламента, – сказал Аббио, – потому что вести касаются всех, а события только меня. Впрочем, я не прав, события касаются тоже всех… Но об этом – потом… Итак, сегодня после обеда ко мне прискакал гонец. В Рароге бояре восстали против Годослава и соединились с воинами герцога Гуннара, убили князя-воеводу Дражко и захватили город. Годослав больше не князь бодричей. Вернее, почти изгнанный князь. Бояре разослали в две княжеские дружины – на полночь и на закат – своих людей с призывами не поддерживать Годослава, отрешенного народом от власти, и обещают восстановить в княжестве вече. В этом их всегда поддержат все славянские храмы. Следовательно, у бояр шансов на успех больше, нежели у Годослава. И к тому же войска данов вот-вот вступят в княжество и сделают из него датскую провинцию.

– Ты уверен в сведениях? Это очень важно.

Аббио утвердительно стукнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Сведения пришли через вторые руки сразу после вечерних событий. Опасаясь грабежа, фряжский купец вывез свои товары к берегу Лабы. Оттуда верные люди, которым я плачу, прислали весть мне. В них я уверен.

– В них. Но не в купце…

– Купца я не знаю.

Кнесслер задумался, потеребил бородку. Затем подошел к пологу палатки, выглянул наружу, словно проверяя, не подслушивает ли кто, и вернулся к собеседнику.

– Стоит ли передать известия Карлу? Ты сам знаешь, что каждое маленькое событие или даже намек на него легко обрастает цветными хвостами, гораздо более яркими, чем само событие. Такая уж у вестей способность…

– Как ты сам считаешь?

Теперь Кнесслер долго молчал, оценивая ситуацию.

– Давай вместе подумаем, чем это может грозить всей Саксонии, и не слишком ли мы поторопились при выборе друга и государя? Готфрид, несомненно, захочет вновь подружиться с нами. И тогда он не сможет уже оттягивать войну с Карлом, как оттягивал ее многие годы, потому что война уже будет совершившимся фактом. Предположим, мы подружимся. В случае победы данов, мы опять становимся независимыми эделингами. В случае их поражения мы теряем возможность снова помириться с Карлом, потому что в следующий раз он нам уже не поверит. Нужно просмотреть положение с той и иной стороны.

– Для этого-то я и искал тебя всю вторую половину дня.

– Карл, насколько я его знаю, – вслух раздумывал Кнесслер, – по характеру очень неуступчивый человек. Если он поставил себе задачу присоединить к королевству княжество бодричей, он не отступится, даже если туда войдут два Готфрида и лбами упрутся в его щиты. Карл давно уже точит зубы и на Данию. Только на днях завел разговор о том, чтобы строить в Хаммабурге верфь для судов нового сторожевого флота, который способен будет плавать под носом у данов и станет постоянным раздражителем и угрозой для всех викингов. И даже захватывать их драккары. Это ли не свидетельство намерений короля?

– Меня больше волнует другой вопрос. Если Карл переправится через Лабу, Готфрид постарается зайти ему в тыл. И пойдет он по моим землям, все сжигая и разоряя, оставляя меня нищим. Но, если посмотреть с другой стороны, нам может быть больше выгоден поход Карла, чем дружба с Готфридом. Если Годослав больше не будет князем, у княжества нет хозяев. И мы смело можем поступить с бодричами так же, как пять лет назад поступили с Бравлином [22]22
  Бравлин потерпел от Карла несколько поражений. Одновременно с франками по частям захватывали земли вагров и саксонские князьки.


[Закрыть]. Совсем неплохо иметь на той стороне по небольшой территории. Но, боюсь, мы уже опоздали с правом выбора, поскольку Готфрид и без того готов похоронить нас. А Карл… А Карл… Карл, в случае победы, будет заботиться о тех, кто помог ему. Но…

– Я вижу, что твое «но» звучит значительно…

Аббио даже встал, чтобы эту значительность подчеркнуть.

– Я своими глазами видел сегодня, проезжая по лагерю, как в палатку Годослава входил аббат Алкуин, советник Карла.

Кнесслер удивленно поднял брови.

– Тогда получается, что король знает о присутствии на турнире Годослава?

– Получается, что так.

– Однако Алкуин – это еще не король.

– Я думаю, что прийти он мог только по просьбе короля. И мне не нравится такая ситуация. Я с удовольствием помог бы Годославу только из желания испортить настроение Сигурду. Мне жалко Годослава, потому что он попал между двух таких сильных хищников, как Карл и Готфрид. Но мне совсем не по душе, что Годослав ведет с Карлом тайные переговоры.

– Чем это нам грозит?… Пусть ведет.

– Вот здесь я совершенно не могу согласиться. Карл мирится с нами, чтобы пойти походом на Годослава. Но, захватив княжество бодричей, он получает в дополнение к Саксонии точно такую же мятежную территорию. Это все естественно и вероятно. Это нисколько меня не пугало, потому что, вздумай мы снова почувствовать себя не чьими-то подданными, а свободными эделингами, против Карла вместе с нами выступили бы уже и бодричи. Но – переговоры… Тайные… Через Алкуина, а, может быть, и личные, но так, чтобы об этом никто не знал… А если они договорятся? Тогда мы попадаем между двух огней. И при любом несогласии во мнениях нам придется вести войну на две стороны.

– В твоих размышлениях есть здравое зерно, хотя это зерно заросло сорняками… Есть много возражений…

– Но зерно-то есть! А я еще раньше расстарался и устроил небольшой маскарад. В каком-то случае маскарад сработает не только против Сигурда, но и против короля. Но если король в курсе всех здешних дел, получится, что я сам попал в непонятное положение…

– Какой маскарад?

– Я искал тебя после турнира, чтобы обговорить эту затею, но не нашел, и обговорил только с Бравлином. Он полностью меня поддержал и обещал помочь, по возможности. Но мне придется начать сначала… С рассказа о том… О том, как меня сегодня чуть не повесили, а потом чуть не перерезали франков…

И он с подробностями поведал Кнесслеру историю с нападением мнимых франков, о желании своем рассчитаться с Сигурдом и о задумке с подставкой Стенинга вместо Годослава.

– Это нападение вполне в духе Сигурда. Но ты не уловил в происшествии самое главное…

– Что я не уловил?

– Сам герцог Трафальбрасс никогда не решился бы на такие действия даже против простого эделинга, что же говорить, когда он устроил покушение на тебя, который и знатностью ему не уступает, и имеет такой авторитет среди простого люда. Я уверен абсолютно: он получил указание короля Готфрида. Это так легко видится, что я просто удивлен, как такой факт прошел мимо твоего внимания. Должно быть, причина в твоей скромности и малой оценке своего значения. Я уверяю тебя, что для людей своей страны ты – величина значительная.

Аббио даже сделал шаг назад в изумлении.

– Ты думаешь?… Сам Готфрид…

– Я уверен. Это покушение абсолютно в духе Готфрида. И теперь мне следует ждать какой-нибудь гадости для себя. Хорошо бы и мне подвернулся вовремя проезжий славянин… – грустно пошутил Кнесслер.

– Теперь уже ты не уловил главного, – отпарировал Аббио, не любящий, когда его упрекают в несообразительности.

– А я что не уловил? – Кнесслер к таким вещам всегда относился спокойно, потому что знал: одна голова – хорошо, а две – иногда лучше.

– Ты не уловил, что мы попусту болтаем языками, тогда как, после покушения, у нас осталась только одна дорога. К королю франков! И как можно быстрее. Потому что первый, принесший весть о событиях в стране бодричей, становится сообладателем права на действие. Есть, кстати, повод и поговорить с королем о Сигурде. Попытка повесить эделинга, я думаю, выходит за рамки рядового происшествия.

– Да, – согласился Кнесслер. – Идти надо прямо сейчас, утром может быть уже поздно. У Карла хорошо работает разведка и быстрые гонцы.

Как только они вышли из палатки, к Аббио шагнул сбоку один из его людей.

– Мой эделинг, тебе просили передать, что поручение выполнено. Волхв оказался прав. Они пришли за телом. Их повесили около дороги, вместе с убитым раньше. Там же нашли и одежду франков.

– Сколько их было?

– Трое. Дрались отчаянно. Четверых наших положили, троих сильно ранили.

Аббио поморщился. Два десятка воинов послал. И не смогли без потерь справиться с тремя негодйями. От такого сообщения было даже немножко стыдно перед Кнесслером, и уж тем более не стоит говорить о потерях королю.