Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 06"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Марина и Сергей Дяченко,Кир Булычев,Алексей Калугин,Андрей Плеханов,Тимоти Зан,Мария Галина,Виталий Каплан,Дмитрий Байкалов,Терри Бэллантин Биссон,Василий Мидянин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Принц несколько секунд пристально изучал лицо Фэка, а потом кивнул.

– Восьмушка индейской крови.

– Четверть, – поправил его Фэк. – Но только я не алгонкин, а чиппева, алгонкины наши соседи. Для нас это Малиновая Луна.

– Да ты настоящий знаток туземцев! Вот уж не думал!

– Я впервые в Северной Америке, – покачал головой Фэк. – Но знаю, что в здешних местах обитало племя Кайова, а может, Лакота. Для них это Лошадиная Луна.

– Придется немного пробежаться рысью с громким ржанием! – весело объявил Баскаль. – А также преподнести большую сочную ягодку малины всем добрым гражданам Денвера. Есть еще какие-нибудь луны, о которых нам следует узнать?

Фэк почесал ухо, смущенный таким пристальным вниманием. – Э-э-э… Кукурузная Луна? Или Попкорновая? А еще есть Громовая, Кровавая и Луна Хищника.

– Вот это да! Круто! Мне нравится. Будем клекотать, как орлы, оставляя за собой шлейф из грома и крови. И малиновый попкорн! Честно говоря, все это довольно глупо. Но так или иначе, а город наш, и мы урвем свой кусок!

Принц-Поэт, что с него взять, фыркнул про себя Конрад. Стив и Хо, на которых индейские луны не произвели особого впечатления, переглянулись и снова повернули на закат. И снова долг чести, казалось, обязывал принца устремиться за ними, дабы утвердить свою власть. Он втиснулся между плохишами и обхватил их за плечи, дружелюбно ухмыляясь.

– А вы знаете, что заповедники вроде этого живут так называемой сервисной экономикой? Идешь себе, глазеешь на витрины, и если что-нибудь понравится, продавцы отпечатают тебе копию либо пошлют факс на твой адрес. Или есть такие рестораны, где можно заказать вкусную еду из очень небольшого меню. Иногда весь ассортимент перечислен на одной карточке, но в этом-то весь фокус… Ты платишь за окружающую среду, за местный колорит. За то, как вещи выглядят, пахнут и соответствуют друг другу.

– Угу, – в замешательстве пробурчал Хо, догадываясь, что надо сразу что-нибудь ответить или предложить. Но он был слишком туп для этого.

Стив Граш ловко вывернулся из-под руки Баскаля, и Хо последовал его примеру. Оба плохиша отступили на несколько шагов и с вызовом уставились на принца. Но у них не было реальных шансов победить в борьбе за власть, ни словами, ни делами. В конце концов Хо пожал плечами и взмахом руки показал, что уступает дорогу.

– Наверное, ты знаешь, куда ведешь нас… Сир.

Конрад невольно задался вопросом, уж не тайный ли это трюк, которому научили Баскаля наставники. Ведь принц, по видимости, ничего особенного не сделал. Или в его геноме закодирован какой-то доминантный феромон, вынуждающий людей подчиняться при одном приближении принца? Если такое вообще возможно, вполне резонно, что Их Величества снабдили сына этим важным преимуществом. Впрочем, титул принца и есть самое большое преимущество, тот же Хо и пальцем не посмеет до него дотронуться, не то что до простого смертного.

И Конрад снова ощутил прилив гордости и любви к своему личному монарху. Ему никогда не понадобятся подобные трюки, пока он будет стоять плечом к плечу с Баскалем. В этом-то и весь смысл Королевства, разве не так? Потребность следовать за лидером, передоверить ему, пускай даже символически, это неприятное чувство личной ответственности. Номинальные владыки делают вид, будто бы ведут свой народ, а народ делает вид, что следует за ними. И как же хорошо мы все притворяемся!

Баскаль упорно вел вперед свою команду. Они прошли через ряды зданий, облицованных чем-то, похожим… да, на самый настоящий кирпич, как ни трудно в такое поверить. А вдруг кусок кирпича отвалится и кого-нибудь покалечит?

– Куда мы идем? – наконец спросил Конрад, негромко, но так, чтобы другие его услышали. (Смотрите, смотрите, я дружески беседую с принцем!)

– Куда-нибудь, – соблаговолил ответить Баскаль. Но поступь принца была уверенной и твердой, и подростки охотно ему подчинялись. Они прошли мимо здания, на фасаде которого серебрились большие металлические буквы: ПОЧТОВАЯ СЛУЖБА СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ. ФИЛИАЛ. Ну чистое Средневековье! Неужели здесь по-прежнему разносят «письма» и «посылки»?.. Они шагали все дальше на запад, к горам, и невозможно было не заметить, что дорога спускается вниз. За горами еще догорали отблески заката, но окружающий пейзаж казался мрачным и заброшенным. Похоже было, что граница действия трифакса уже недалека…

Неблагополучная округа! Для Конрада это всегда был сугубо теоретический термин (как прежде Световые войны), но знакомое словосочетание внезапно обрело новый смысл. Скорее всего, здесь не слишком много всекамня, а значит, не так тщательно ведется запись событий. Должно быть, именно это и требуется Баскалю?

Прохожие теперь почти не попадались, а дома все чаще уступали место незастроенным, густо заросшим травой участкам за серыми металлическими изгородями. Впереди вздымалась Зеленая гора – резко сужающийся пятикилометровый пик, который Конрад просто не мог не узнать, и верхняя часть пика все еще горела в солнечных лучах.

Здесь не было никакого уличного движения. Они прошли под двумя мостами, и окружающая местность стала приобретать первозданный вид. О черт, здесь даже могут водиться дикие звери – кролики, белки и… возможно, хищники? Хотя бы лисы. А вдруг кугуары?

Дорожка то и дело ныряла под мосты, и тогда по обе стороны вырастали унылые цементные стены, носившие, однако, следы попыток приукрасить их рельефными изображениями оленей, снежных коз, медведей и других редких животных. Там были форели в символическом ручье и виды гор, которые являлись им во всей своей реальной красе, лишь только дорожка выныривала из-под моста. Теперь главным источником света была круглолицая Попкорновая Луна. Спасибо за яростное свечение суперотражателей выстроенных на ней Купольных Городов! Иначе Конрад вообще ничего не смог бы разглядеть.

Впереди у дорожки стояло несколько скамеек, и когда они подошли поближе, то увидели, что на двух соседних скамейках дрыхнут два оборванца. Для Конрада это был настоящий шок: подумать только, в Королевстве еще существуют отшельники! Он всегда считал их психами, наркоманами и диссидентами, а все эти пороки надежно искоренялись с помощью специальных лечебных фильтров, каковыми был укомплектован каждый трифакс. Правда, ничего нельзя было сделать без согласия пациента, ибо контроль над разумом и сознанием отнюдь не приветствовался. Так что гражданское общество неизбежно получало некоторый осадок на дне социального котла. Но это были теоретические рассуждения, а грубая практика гнусно храпела на скамейке перед самым носом Конрада Мерска, да еще и воняла при этом, как гниющий сыр.

Хо, который снова забежал вперед, наклонился над оборванцами и наградил их душераздирающим воплем, от которого кровь могла свернуться в жилах. Бродяги тут же вскочили, вытаращив спросонья глаза, но не издали ни единого звука. На их опухших физиономиях застыло выражение откровенного страха, хотя они уже поняли, что это всего лишь дурацкая шутка подростков.

Значит, эти несчастные ожидают… чего? Побоев? Смерти? Что их насильно проволокут через трифакс, дабы хорошенько прочистить хмельные головы? Пожалуй, этакое хулиганство с трифаксом вполне могло бы сойти с рук их честной компании! Но Хо просто расхохотался, его примеру последовал Баскаль, и все они пошли дальше.

И тут совершенно неожиданно, перевалив через низенький холм или пригорок, компания оказалась на границе действия факса. Не нужна была никакая карта, чтобы это понять, стоило лишь взглянуть на большой ландшафтный парк с ярко-зелеными лужайками, декоративными кустарниками, массивными каменными лестницами и, разумеется, уже знакомыми небольшими деревцами. По всей территории парка разбегались слабо фосфоресцирующие в лунном свете тропинки из всекамня, что выглядело весьма элегантно. За парком стояли в ряд ярко освещенные здания, обозначая некую впадину, которая, вероятнее всего, была рекой Платт.

И действительно, когда они подошли ближе, в нос ударил отчетливый запах «водного пути», который, как сейчас понял Конрад, он не смог бы не узнать. Интересно. Этот запах для первобытных предков когда-то означал разницу между жизнью и смертью, так что, возможно, был закодирован в генах… Да, вполне возможно.

…Слишком много бездумных проб и ошибок, подумал он, мы вполне можем растерять эти маленькие, но очень важные детали. Перестанем быть животными и станем чем-то… иным. Создадим себя заново, со всем сопутствующим этому идиотизмом! Эволюция, по крайней мере, работала беспристрастно…

Но Конрад был юн, и серьезные мысли, посещавшие его иногда, были мимолетны, как первый снег, который тает, еще не долетев до земли. Баскаль хлопнул его по плечу с такой силой, что Конрад едва не потерял равновесие.

– Дружище, перестань впадать в мерехлюндию всякий раз, когда мы завернем за угол! Ты чересчур много думаешь, и в том твоя беда.

– У меня проблемы с импульсивностью, – со смехом ответил Конрад. – Радуйся, что я вообще способен как-то мыслить!

Это, похоже, рассердило Баскаля.

– Твоим родителям сколько лет? Сто или двести? Тоже мне эксперты по вопросу импульсивности!

– Собственно, они ни при чем, это в школе…

– Да пропади она пропадом, твоя школа! Именно поэтому еще существуют такие города, как Денвер. Всех родителей следовало бы принудить поселиться здесь или в аналогичных местах, оговорив это законом.

– А может, именно мы должны управлять Детскими Городами? – пришло в голову Конраду, но Баскаль пренебрежительно фыркнул.

– Внеси свой законопроект в сенат, малыш! Мне стукнет пятьдесят, прежде чем они закончат дебаты, и я все еще буду ребенком в их глазах.

– Но твои родители…

На сей раз на плечо Конрада с силой опустился кулак Баскаля.

– Заткнись! Ты портишь мне настроение своим занудством.

Хо Нг мигом очутился рядом, засучивая рукава.

– Не доставай принца, разумник! У меня руки чешутся кому-то начистить рожу, и твоя подойдет!

– Остыли, парни, – велел Баскаль, властным жестом поднимая руку. – У нас общая цель.

– Какая еще цель? – полюбопытствовал Фэк. – По-моему, мы уже добрались до края исследованной вселенной.

– Как это – какая? Революция, разумеется, – небрежно бросил принц, указывая на одно из зданий. – И начнем мы во-он там!

3. ВСЕДЕРЕВЯННАЯ ФАЛЬШЬ

Революция. Здорово! Мать твою. Но может, это всего лишь метафора? Какой бы подкупающей ни выглядела революционная идея, четырнадцать четырнадцатилеток, сбежавших из лагеря, мало что могут поделать, имея против себя целое Королевство с его полицией, школьными надзирателями, неиссякаемыми запасами боевых роботов с неиссякаемым терпением и, разумеется, миллиардами довольных своей жизнью граждан в их десятках миллиардов мгновенных воплощений.

Даже если они как-нибудь завладеют трифаксом и наштампуют целую армию собственных копий, полицейское управление просто перекроет весь район, подростков окружат, расфасуют на группы идентичных копий и реконвертируют каждую группу в одного-единственного индивида. Шансы на успех были столь ничтожны, а угроза ужасного наказания настолько реальна, что никто никогда даже не пытался совершить нечто подобное.

– Я думал, мы просто ищем девчонок, – заметил Конрад, ни к кому в особенности не обращаясь. И ни от кого не дождался ответа.

По мере приближения к реке прояснилось, что у нее есть хороший и есть плохой берег. С одной стороны реки находились благопристойные городские предместья, тогда как на другой стороне, невзирая на прекрасный горный пейзаж, раскинулась неблагополучная округа с дурной славой.

Из всех строений наиболее подозрительным выглядело древнее двухэтажное кафе. Его убогость была отнюдь не подделкой, а результатом вполне естественного разрушения фасада из природного дерева, утратившего былой роскошный вид за несколько десятилетий до рождения Конрада. Неудивительно, что именно туда повел Баскаль свое войско.

Возле входа в кафе были расставлены легкие пластиковые столики, за которыми на пластиковых стульях сидела примерно дюжина посетителей различных возрастов. Никто не выглядел слишком уж старым, но разве можно с уверенностью судить по внешности? Конрад на глазок определил, что самым младшим около двенадцати, когда ребенку уже разрешается выходить из дома одному. Большинству было немного за двадцать, а старшие мужчины и женщины уже вошли в возраст Искусственной Молодости. Лет тридцать или сорок, у кого как, когда трифаксовые фильтры, прекратив тормозить процесс старения, решительно его останавливают. Запри старость и потеряй ключи!

Старше тут вряд ли кого-нибудь встретишь, разве что среди обслуги. Это совсем не то место, куда дети обычно приходят с родителями. В подобные заведения они являются с друзьями, пьют водянистое пиво и водянистый кофе, бурно веселятся и чувствуют себя независимыми. Но все это не слишком привлекательно для людей немолодых.

В Детских Городах, разумеется, можно жить столько, сколько пожелаешь, и некоторые устраиваются там работать учителями, администраторами или еще кем-нибудь. Но многие остаются пассивными потребителями, то ли не желая, то ли не умея повзрослеть. Возможно, так они наверстывают то, что недополучили в раннем детстве, которое прошло в менее благоприятных условиях. Но для подобных аборигенов были места и получше, где можно без всякого труда раздобыть алкоголь и одурманивающие вещества, тем более что совершеннолетним уже ничего не запрещали… Здесь же было так называемое детское кафе, и чтобы попасть в него, не требовалось удостоверение личности. А если сюда специально заходили немолодые люди, то они, как правило, не замышляли ничего хорошего. По крайней мере, Конрад предполагал, что так оно и есть.

Заведение вроде бы называлось «1551», хотя это мог быть его адрес или, чем черт не шутит, год строительства. Здесь стайку подростков явно не считали такой опасной, как в деловой части города. Лишь несколько посетителей обернулись или подняли головы, а их удивленные взгляды, скорее всего, относились к идиотской лагерной одежке.

Баскаль, похоже, принял такое безразличие близко к сердцу. Легкий шаг принца сменился деловитой рысью, из глотки вырвался негромкий, но свирепый боевой клич, рука взлетела в повелительном жесте, означавшем: «Все за мной!» Они вполне официально брали это место штурмом, и да, вот это вызвало некоторую реакцию. Молодой парень, прислонившийся к дверному косяку, поспешно отскочил, словно не желая зазря испытывать судьбу.

После холодного ветра, дувшего с реки, в кафе оказалось даже слишком тепло. Плохая вентиляция, подумал Конрад, к тому же деревянный фасад не может выводить жару наружу посредством электричества, как всекаменный. Обстановка совсем архаичная. Дьявольщина, это почти то же самое, что снова очутиться в лагере! Стены наполовину деревянные, наполовину из кирпича и еще покрыты пластиком. Всекаменное покрытие только на раздаточных стойках, которых в зале было несколько. На стенах висят несколько анимированных постеров, но гораздо больше статичных граффити, нарисованных обычными чернилами. Причина их появления была вполне понятна: на каждом столике красовалось большое гусиное перо, воткнутое во вделанную в пластик чернильницу. Даже сейчас несколько малышей трудолюбиво рисовали, доводя до сведения посетителей всю мудрость, которую успели приобрести за несколько лет жизни.

– Должно быть, им приходится мыть стены каждую неделю, – сказал Конрад Фэку, но тот просто кивнул, старательно отводя глаза.

Табличка гласила: ПОЖАЛУЙСТА, САДИТЕСЬ, но ведь существовала еще и лестница, ведущая на второй этаж, и хотя зал был буквально забит столиками и в посетителях не было недостатка, энергия Баскаля еще только набирала силу. Несколько причудливых зигзагов в толпе, пара опрокинутых стульев – и принц уже мчался наверх вместе со Стивом и Хо. Конрад бежал за ними по пятам, а все остальные, хотя и растянулись длинной цепочкой, но тоже не отставали. И люди смотрели на это зрелище, вот именно, таращились во все глаза! И вид у них был весьма раздраженный и даже встревоженный.

Зал на втором этаже оказался более тесным и душным, но зато не таким многолюдным и разукрашенным. Здесь хватило места для всех. Мальчики поначалу забились в угол, уставленный круглыми столиками, но дверь на балкон так и манила, словом, в конце концов именно туда они перебрались. И если Баскаль упорно нарывался на неприятности, там возможностей для этого было предостаточно, поскольку за столиками сидели человек этак двадцать или двадцать пять, и свободные места хотя еще и оставались, но были рассеяны по всему балкону.

Баскаль Эдвард де Товаджи Латуи был, однако, человеком непредсказуемым. С этакой шайкой-лейкой за спиной он кому угодно мог показаться достаточно зловещей фигурой. Пара угроз – и вряд ли нашелся бы безумец, посмевший бросить ему вызов. Но вместо этого принц гордо выпрямился, дважды хлопнул в ладоши, призывая к вниманию, и громко объявил:

– Простите, но, боюсь, вам придется перебраться в зал! Балкон зарезервирован для частной вечеринки.

Такому трюку следует поучиться, решил Конрад: тон самоуверенный, слегка извиняющийся и одновременно сугубо официальный. Никому и в голову не пришло воспротивиться. А если б и обнаружился недовольный, что ж, всегда найдется немало способов усмирения, и в конце концов все равно придется очистить место, колоссальное вам спасибо.

Клиенты освободили балкон всего за полминуты, и компания расселась на лучших местах вдоль перил. Последней собралась уйти девушка лет шестнадцати, но Баскаль, который все еще стоял возле двери, ухватил ее за локоть. На ней был свободный брючный костюм из блестящей черной материи, волосы, веки и радужка глаз выкрашены в тот же цвет. Губы и ногти сияли мрачным темно-красным светом (словно железный лом, брошенный в лагерный костер) и соответствовали по цвету ее причудливым туфлям.

– А ты прелестная штучка, – ухмыльнулся ей Баскаль. – Можешь ответить на один вопрос?

– Отвали, – равнодушно бросила девица и выдернула руку, но вдруг остановилась и пригляделась.

– Ладно уж, выскажись. Что тебе нужно?

– Ты куда-нибудь спешишь?

Она прикусила пылающую нижнюю губу, прежде чем ответить.

– Вообще-то я здесь с друзьями. У нас был хороший столик, пока вы его не заняли, поэтому… Ну да, мне нужно поскорее занять места в зале, прежде чем они вернутся.

– Ах, вот как, – кивнул Баскаль. – Ну что ж, не стану тебя задерживать.

Девушка шагнула вперед, но притормозила и обернулась.

– Э-э… Ты?..

Остаток фразы повис в воздухе, но и без того было ясно, что она хотела сказать: ТЫ ПРИНЦ?

Баскаль не ответил на ее незаданный вопрос.

– Иди и найди места для своих друзей. Уверен, что они задержались по важному делу. Но когда вы устроитесь, вернись ко мне, то есть к нам. У меня есть еще один вопрос.

Откуда ни возьмись материализовалась загорелая дочерна официантка с чрезвычайно раздраженным лицом.

– Это ты только что вышвырнул всех с балкона?!

По какой-то неведомой причине она обратилась с этим вопросом к Стиву Грашу.

– Нет, – угрюмо ответствовал Стив со своей обычной тупой лаконичностью.

– Нам четырнадцать стаканов пива, – вмешался Баскаль. – И четырнадцать кружек кофе плюс несколько кувшинов воды со льдом. А вот насчет еды… Какие-нибудь чипсы с соусом, а еще по большой порции сыра и овощей для каждого. Кстати, у вас есть оливки? Я обожаю оливки.

У официантки была всекаменная дощечка, однако она не стала ни записывать заказ принца, ни диктовать. Выглядела эта труженица детского кафе явно моложе тридцати, но, судя по выражению лица, успела вдосталь навидаться хулиганствующих подростков, которые ведут себя так, словно они хозяева заведения.

– Кто платит? – резко осведомилась она, и принц выставил большой палец.

– Я угощаю!

– Ага, – скептически откликнулась официантка, протягивая ему дощечку.

– Кредит до двадцати тысяч, – обратился к дощечке Баскаль, в общепринятой манере проводя большим пальцем по ее поверхности, а не тыча в нее, как обычно водится у малолетних хулиганов. – Оплата счета плюс сто процентов чаевых.

Дощечка отозвалась негромким звоном, признавая законность сделки, и молодая женщина немного смягчилась. Все оказалось не так ужасно. Лицо, голос, отпечаток пальца и генокод подтвердили наличие счета, несовершеннолетний клиент не был мошенником. Да, неуправляемый подросток, но не вор, не попрошайка, не паразит. Разумеется, его чаевые ничего не изменят в ее жизни, так как все необходимое и даже большую часть предметов роскоши можно бесплатно получить по трифаксу, в крайнем случае, в виде дармовых материальных копий. Что до всего остального, то каждый гражданин, как бы беден он ни был, мог свободно встать в соответствующую очередь, в твердой уверенности, что рано или поздно настанет его черед. Апартаменты в пентхаузе – пожалуйста, все, что угодно, просто доживи до миллиона лет. Но чаевые – жест красивый, традиционный, вежливый, а крупные чаевые и подавно лучше. Он вовсе не обязан был давать ей деньги.

– Ладно, посмотрим, что можно сделать.

– Большое спасибо, – согласно кивнул Баскаль.

Черноволосая красотка тем временем успела ускользнуть. Принц, пожав плечами, уселся рядом с Конрадом, который сразу же обеспокоенно спросил:

– Ты не думаешь, что теперь они смогут нас выследить? Полиция или твои родители? Потратить деньги – значит, дать им зацепку.

– Возможно. Но у этого счета есть… гм, кое-какая защита, которая должна замедлить поиски.

– А! Вот это здорово.

Последние закатные лучи были еще видны над горами и в просветах между зданиями на дальнем берегу реки. Насколько Конрад мог заметить, эти дома были отделаны со вкусом, но не бросались в глаза и не поражали особенной роскошью. Жилища обычных граждан Королевства с трифаксовыми калитками в вестюбюлях, а возможно, и прямо в квартирах. Здесь кончался Детский Город и начинались предместья самого Королевства.

Пик Зеленой горы почти весь потемнел, только самая верхушка еще была озарена красноватым сиянием, но это светящееся пятно сокращалось с почти видимой глазом скоростью. Балкон кафе метра на три нависал над узким, поросшим травой берегом, под которым в неглубокой каменной колыбели медленно текла река Платт. Совсем не такая величественная, как представлялось Конраду, всего метров двадцать шириной и достаточно мелкая, чтобы перейти ее вброд. К северу и югу виднелись небольшие каскады порогов, по которым ловко спускались мужчины и женщины в светящихся зеленью каяках и, как это ни удивительно, поднимались обратно.

Там, где кончалась трава, на берегах валялись кучи камней и торчали то тут, то там массивные бетонные обломки, которые некогда, вероятно, были мостами. Конрад никак не мог понять, почему весь этот мусор не убрали, хотя надо было признать, он придавал пейзажу какой-то честный аутентичный вид. Не первобытный и не безупречно ухоженный, а просто такой, какой есть.

Официантка вернулась через минуту, сначала с напитками, а потом с тарелками чипсов, залитых расплавленным сыром и окруженных крепостными стенами моркови, сельдерея, кабачков цуккини и оливок.

– Ну вот, лапочка! – объявила она, плюхнув последний поднос перед Баскалем, Стивом, Хо и Конрадом. – Если что еще понадобится, меня зовут Бернис. Постучи в стену или по перилам.

– Мою бабку звали Бернис, – задумчиво протянул Баскаль, когда она удалилась.

– Приятная дама? – осведомился Хо.

Баскаль пожал плечами.

– Никогда ее не видел. Она была городским мэром и умерла… лет двести назад, в Каталонии. Чертова историческая личность.

– Иисусе X. мусорный! – из солидарности выругался Хо Нг. Он постоянно изобретал несусветные нагромождения несочетаемых слов, скажем, «мозговая блевотина осла», «чертов поносный ангел» и особенно любимое Конрадом выражение «кусок богородицина проклятия». Хо, казалось, находил в этих ругательствах некое извращенное удовольствие, должно быть, в системе его нервных связей был какой-то неуловимый органический дефект, который фильтры трифакса принимали за личный недостаток и, соответственно, пропускали.

В Королевстве Сол твои личные недостатки считались твоим личным чертовым делом. Ты должен был определить их самостоятельно, а затем официально обратиться к медику, чтобы все исправить. И если после этого оставались какие-то побочные эффекты, так или иначе влияющие на твою индивидуальность… что ж, это тоже твои личные проблемы!

Однако Хо было всего лишь четырнадцать, так что о подобных вещах следовало побеспокоиться его родителям. И Конрад подозревал, что они побеспокоились, но по-своему, сослав ребенка в проклятый летний лагерь. Крайне действенный терапевтический метод, да уж, ничего не скажешь! Ничто не научит человека ругаться так эффектно, как необходимость тужиться в чертовом уличном нужнике.

На Конрада вдруг нахлынул приступ меланхолии, но сразу же отхлынул. Разбавленное пиво оказалось не таким уж плохим, как он ожидал, а чипсы были еще лучше, и к тому же Баскаль, казалось, был готов на все, чтобы его люди сегодня как следует повеселились.

Но прежде чем они успели допить по первому стакану пива, объявилась черноволосая подружка Баскаля и, придвинув пластиковый стул, втиснулась между принцем и Конрадом.

– Привет, – деловито бросила она… но сколько же невысказанного таилось в этом слове! (Привет, принц, я знаю, что ты принц, но мне все равно, кто ты такой, принц, я пришла поболтать с тобой, как простой человек с простым человеком, мой принц.)

Все было прекрасно, за исключением того, что девица пришла поговорить именно с Баскалем, а не с типичным мелким хулиганом двумя годами моложе ее самой. И она не привела с собой своих приятелей, вероятно, вообще ничего им не сказала, опасаясь, что придется поделиться удачей.

– Привет, – бросил Баскаль, подражая ее тону.

– Здравствуй, – без особого выражения добавил Конрад, рассудив, что попробовать не мешает. Девушка кивнула ему, удостоив мимолетным взглядом, и снова сосредоточилась на Баскале.

– Ты, по-моему, что-то хотел? – спросила она с напускным безразличием.

Баскаль, развалившись на стуле, ухмыльнулся.

– При виде тебя, дорогуша, мною овладевает множество разнообразных желаний! Но боюсь, у нас слишком мало времени, поэтому перейдем к делу. Мне необходим доступ к закрытому для публики трифаксу. У нас контрабанда. И кстати, как тебя зовут?

Глаза девушки удивленно расширились.

– Эксмари, – пробормотала она. – Доступ к закрыто…

– Эксмари? – перебил ее Баскаль. – Это что, прозвище или сокращение? От Христины-Марии?

– Я Эксиомара Ли Венг, – рассеянно пояснила она. – Тебе необходимо ЧТО?!

– Трифаксовый аппарат. Самый простой, обыкновенный трифаксовый аппарат, который может скопировать ta’e fakalao. Иначе говоря, запрещенные предметы и вещества. Мои люди здесь на задании, для которого им требуется определенное материальное обеспечение. Одежда, например, – добавил принц, для наглядности подергав воротничок своей лагерной рубашки.

– Понятно. А что еще? – поинтересовалась Эксмари, совершенно очевидно подозревая, что это ловушка. Что принц избрал ее объектом для своего царственного розыгрыша или, хуже того, мошенничества.

– Драгоценности, – сказал Баскаль с непроницаемой усмешкой.

– И это все? – невыразительным тоном спросила Эксмари, опуская глаза. Ее взгляд остановился на единственной драгоценности, которую носил Баскаль: это было массивное кольцо-печатка из всезолота, надетое на средний палец левой руки.

– Красивое, правда? Тебе нравится?

– Это не обычное кольцо, – сказала она.

– Разумеется! – Теперь в голосе Баскаля набрали силу нотки раздражения. – Я принц этой проклятой Солнечной системы. Что я, по-твоему, должен носить – золото, платину, олово? Это ИНФОРМАЦИЯ, милочка, квадрильоны терабайтов в квантовом хранилище… И все они просятся наружу!

Конрад с дрожью возбуждения и страха наконец сообразил, что они здесь не просто играют в плохишей. Они уже натворили черт знает что! И собираются сотворить еще черт знает что… Принц действительно здорово на взводе, из-за чего-то там не пойми чего. Дьявольщина, да вся компания, если разобраться, не в себе!

Девица Эксмари, выслушав раздраженного принца, тяжело вздохнула и сказала:

– Я знаю кое-кого из нужных людей. Могу попросить за тебя. Но только звучит все это больно уж серьезно.

– А так оно и есть.

Последовало короткое молчание. Наконец она поднялась, чтобы уйти, и спросила:

– У меня будут неприятности?

– Конечно, – кивнул Баскаль. – Как и у нас. Проблема в том, успеем ли мы до этого сделать что-нибудь существенное.

– Фантастика!

Она исчезла. Отправилась беспрекословно выполнять приказ. Встала на сторону Баскаля, невзирая на здравый смысл и собственные сомнения.

– Так что же в этом кольце? – допытывался Стив Граш.

– Мусор.

– Мусор?!

– Ага, мусор. Преобразование материи на атомном уровне в отбросы и отходы.

– Ты имеешь в виду программируемую материю, верно? – спросил Конрад, потому что все остальное вообще не имело смысла-.

– Ну да. Любой предмет из всекамня. Но ведь это и есть все, разве не так?

– Приблизительно.

Помимо всекамня повсюду существовало огромное количество природных материалов, особенно в Денвере. Конрад продолжал недоумевать. Всекамень в своей фундаментальной основе был формой кремния. Тканое нановолокно, верно? С квантовыми ячейками, в которых электроны объединены в атомоподобные структуры. В необработанном виде этот материал на вид и на ощупь очень похож на пластик, тяжелый, плотный и блестящий, как хитин жука. Однако, прилагая к нему соответствующие электросигналы, можно наполнить всекамень искусственными псевдоатомами любого типа. Кремний и золото, кремний и сера, кремний и какой-нибудь чертов алебастр.

Кроме того, существуют еще и трансурановые псевдоатомы, и асимметричные, и псевдоатомы с внедренными экзотическими частицами. Можно изменять исходную композицию всекамня таким невероятным количеством способов и методик, что даже за триста лет в Королевстве, не испытывающем никакого недостатка ни в псевдохимиках, ни в гиперкомпьютерных поисковых алгоритмах, едва-едва справились с каталогизацией только лишь самых распространенных производных материалов.

Но псевдоатомы не были настоящими, не то что кремний.

Баскаль самодовольно ухмылялся.

– Сегодня у нас исторический день, парни. День Мусора в Денвере! Будь у каждого из нас такое кольцо, мы бы наделали здесь мусорные горы. Но мы и так можем создать угрозу техногенной инфраструктуре, которая, в конце концов, и отличает нас от животных. Если они не удовлетворят наши требования, то, по крайней мере, надолго нас запомнят.

– Супер! – одобрительно рявкнул Стив, и несколько голосов дружно его поддержали.

– Откуда взялось это программное обеспечение? – не выдержал Конрад.