Текст книги "Человек человеку — кот (сборник)"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Александр Зорич,Олег Дивов,Евгений Лукин,Александр Громов,Леонид Каганов,Юлий Буркин,Леонид Кудрявцев,Дмитрий Володихин,Андрей Плеханов,Владимир Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Леонид Кудрявцев
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ КОТА

– Ужин.

Саб взглянул на паука-прислужника. Тот стоял возле его кресла, слегка подогнув передние лапки, поставив поднос с ужином на спину, крепко придерживая его рабочими манипуляторами.

– Вам пора что-нибудь съесть. Вы должны заботиться о себе, вы просто обязаны это делать.

Голос паука звучал неприятно, в нем слышались какие-то скрипы, и Саб недовольно поморщился.

Похоже, у его «камердинера» слегка испортились голосовые центры, а паук-распорядитель ремонтных работ посчитал эту поломку незначительной. Таким образом прислужнику удалось временно избежать встречи с репликатором. А жаль…

Впрочем, надолго ли? Где тонко – там и рвется. Еще одна такая же неисправность, и свидание с фиолетовым лучом станет неизбежным. Надо только немного подождать…

Саб усмехнулся.

А может, стоит обновить прислужника прямо сейчас, своими руками? Это не так уж и сложно. Вот только стоит ли мешаться у распорядителя под ногами? У того могут быть свои резоны. А поскольку корабль огромен и состоит из бесчисленно количества деталей, в нем каждую секунду что-то ломается. И каждую секунду эти поломки чинятся не только с помощью двух больших репликаторов, но также и огромным количеством маленьких, которыми снабжены кибернетические ремонтники. Проще говоря, на корабле все время идет контролируемый пауком-распорядителем процесс обновления. Он подчинен определенному ритму, и кто знает, что может случиться, если его нарушить, пусть даже всего-навсего пропустив через репликатор одного прислужника.

Вот если бы это был, к примеру – кот… Ах да, сегодня же день рождения кота. И как он мог об этом забыть? Что, старость – не радость?

Саб откинулся на спинку кресла, ощутил, как она мягко подалась под его тяжестью, ласково, бережно охватила спину, и грустно улыбнулся.

Он и в самом деле был немолод. Еще немного, и ему останутся лишь воспоминания, полустершиеся от времени, словно много раз использованная старинная целлулоидная пленка. И ничего более, кроме бесконечной пустоты и холода космического пространства, отделявшего его от Земли. Причем нет никакого смысла сходить с ума, поворачивать корабль назад. Это ничего не изменит. Он умрет от старости задолго до того, как сократит расстояние до Земли хотя бы на треть. А значит…

Впрочем, он не так уж и одинок. У него есть кот и хозяйка.

Ах да, у него же еще есть хозяйка.

Вот, правда, он все реже и реже возвращает ее к жизни. Может быть, сделать это сегодня, ради дня рождения кота? Поужинать, а потом набрать определенную комбинацию клавиш на пульте…

– Еще раз напоминаю вам, что вы должны заботиться о своем здоровье. Если вы немедленно не приступите к еде, в вашем личном деле будет сделана соответствующая пометка.

Саб поморщился.

Вот именно – должен, поскольку является самой большой ценностью на корабле. И если с ним что-то случится… Причем вот именно с ним все эти фокусы с восстановлением не пройдут… все-таки он – человек, его отпечатка в памяти бортового компьютера нет, и, значит, лично его восстановить с помощью репликатора не удастся.

Саб не удержался и взглянул в сторону репликатора.

Тот стоял посреди кабины управления на небольшом возвышении, и пилот с неожиданным раздражением подумал, что более всего этот агрегат напоминает бездарное творение халтурщика-абстракциониста, нагло поблескивающее хромированными винтами ручной настройки и трусливо прикрывшее свою нижнюю часть матовым кожухом.

Как раз в этот момент в стене, неподалеку от репликатора, открылся небольшой люк, и из него выбежал паук-ремонтник. В его манипуляторах находился какой-то закопченный предмет, сильно смахивающий на дохлого осьминога. Положив его на квараловую пластинку перед репликатором, ремонтник отошел в сторону. Мгновением позже по «дохлому осьминогу» скользнул фиолетовый разрушающий луч, и он исчез. Луч изменил свой цвет на зеленый, сделал еще одно движение, и узел возник вновь. Теперь он поблескивал свежим матовым покрытием. Паук подскочил в платформе и, схватив узел, проворно метнулся к люку.

Саб попытался прикинуть, чем может быть этот восстановленный узел.

Частью двигателя? Фрагментом системы жизнеобеспечения? Деталью навигационной системы?

Хотя имеет ли это какое-то значение? Заниматься ремонтом корабля – дело пауков-ремонтников. Они прекрасно знают, что и куда подсоединить, они не ошибутся. А если кто-то из них и напортачит, то это заметит паук-распорядитель ремонтных работ и, к примеру, отправит на восстановление самого ремонтника. Если же что-то случится с пауком-распорядителем ремонтных работ, то это заметит и примет надлежащие меры его дублер.

В общем, все учтено. Почти полная гарантия от катастрофы. Страховка всех важных элементов, в том числе и самих репликаторов, поскольку их тоже – два. Причем если учесть маленькие репликаторы, пауков-ремонтников, то тут пахнет уже не двойной, а гораздо большей количественно страховкой.

Кстати, репликаторы, кроме восстановления сломавшихся деталей и узлов корабля, выполняют еще и функции утилизаторов. Любая ненужная вещь под их лучами распадается на довещество, поступающее в скрывающееся в недрах корабля хранилище, из которого оно по мере надобности извлекается для производства всего в данный момент необходимого.

Проще говоря, репликаторы обеспечивают циркуляцию веществ внутри корабля. Замкнутый цикл, в котором ничего не попадает в отходы, все перерабатывается и превращается в нечто полезное, в том числе и в совершенно необходимые для поддержания жизни воздух, воду, еду. Именно этим и занимается второй репликатор, находящийся в жилом отсеке. Он работает на половинной мощности на поддержание жизнеобеспечения единственного не продублированного элемента на борту.

Ну, если уж подходить совсем формально, есть еще и третий большой репликатор, но он находится на носу корабля. Там установлен огромный экран, словно ковш бульдозера, загребающий из космоса пыль и мелкие частицы. Третий репликатор занимается тем, что превращает весь этот мусор в топливо. Учитывая, с какой скоростью летит корабль, работы ему хватает.

Подумав об этом, Саб не удержался, еще раз улыбнулся. Космический бульдозер. Та штука, внутри которой он сидит, здорово напоминает космический бульдозер. Старый, но все еще благодаря системе дублирования работающий, продолжающий лететь к намеченной точке, к планете, на которой должны быть установлены телепортационные врата.

Долетит ли он? Нет, с кораблем ничего не случится. А вот как быть с находящимся внутри него человеком, являющимся единственным не продублированным на борту элементом? Почему так получилось, и не надежнее ли было послать, к примеру, двух людей?

Саб задал этот вопрос почти сразу же после того, как ему предложили подписать контракт. И получил на него исчерпывающий ответ.

Фактор психологической совместимости. Кто может дать стопроцентную гарантию, что два человека, в данный момент с полуслова понимающих друг друга, через десять лет полета не превратятся в заклятых врагов? А еще через десять лет? С этой точки зрения, один пилот – гораздо надежнее. Ему не с кем ссорится, не с кем выяснять отношения, не с кем делить власть на корабле. А для того чтобы он не чувствовал себя таким уж одиноким, ему надо дать с собой какую-нибудь зверушку, а также позаботиться о том, чтобы его не так сильно мучила тоска по противоположному полу. Для этого вполне сгодится хорошо синтезированная иллюзорная хозяйка.

Хозяйка.

Саб задумчиво посмотрел на пульт управления.

Может, и в самом деле ее активизировать? Давненько он этого не делал, давненько. И день рождения кота… Почему бы это не сделать хотя бы в честь праздника? Вот только надо поужинать и лишь потом…

– Самое последнее предупреждение, – гундосил паук-прислужник. – Учтите, обильное выделение желудочного сока в пустом желудке может привести в язве. А это было бы весьма нежелательно.

Дребезжание в его голосе слегка усилилось. Саб хмыкнул.

Нет, бесполезно, паук не отстанет. И значит, тянуть время не имеет никакого смысла:

– Хорошо, давай сюда поднос.

Есть ему и в самом деле не хотелось. Точнее – он не чувствовал в этом такой уж великой надобности. Вот только, паук был прав. Он обязан беречь здоровье. Впереди еще десять лет пути, и он вовсе не намерен загнуться от какой-нибудь болячки, к примеру, за пару лет до возвращения на Землю.

Возвращение на Землю…

Оно станет мгновенным. Как только будут установлены телепортационные врата, останется нажать кнопку и сделать несколько шагов. А потом – Земля.

Кстати, а стоит ли на нее возвращаться? Согласно расчетам, планета, к которой он держит путь, ничуть не хуже, даже – лучше. Конечно, через телепортационные врата хлынут толпы переселенцев, но он, о чем в его контракте есть соответствующий пункт, успеет застолбить обширный кусок земли и построит на нем дом. Дом этот будет, конечно же, стоять в лесу. Причем, если на планете пока нет лесов, это дело поправимое. Даже когда он улетал с Земли, благодаря достижениям генной инженерии можно было за пару лет вырастить лес хоть на голом камне. А тут… Нет, его дом обязательно будет стоять в лесу. И в этом доме, ни о чем не заботясь, можно будет дожить остаток лет в обществе хозяйки, к которой он так привык, и конечно – кота. Куда же его денешь?

В конце концов, это именно он преодолел космическую бездну и подарил Земле еще одну пригодную для колонизации планету. Имеет он право хотя бы на такую награду?

– Может быть, пройдете в жилой отсек? – предложил паук. – Так ужинать удобнее.

– Нет, – упрямо сказал Саб. – Я буду ужинать здесь.

Он прекрасно понимал, что капризничает словно ребенок, но все же решил настоять на своем. Почему бы и не покапризничать, если это не наделает большой беды?

– Хорошо. Воля ваша.

Паук поднял поднос повыше, и Саб, подхватив его, пристроил на край пульта.

Вот так. Как раньше, в молодости, когда он настолько увлекался чтением текстов из хранящейся в памяти компьютера гигантской библиотеки, что, будучи не в силах оторваться от экрана, ел прямо здесь, в отсеке управления. Как и тогда, когда он просматривал фильмы из хранящейся там же гигантской фильмотеки или потрошил отдел классической музыки. Ну, а если он уж дело доходило до компьютерных игр…

А сейчас…

Саб окинул взглядом все стоявшее на подносе и решил, что начнет, пожалуй, с гречневой каши.

Да, несколько ложек простой гречневой каши. Вот в чем он в данный момент нуждается.

– Приятного аппетита! – сказал прислужник.

– Спасибо, – машинально ответил Саб.

Он мог бы этого и не говорить, поскольку прислужник являлся всего лишь обычной машиной, и разговаривать с ним было все равно что пытаться общаться, например, с мясорубкой. И тем не менее, он с ним разговаривал. Прежде всего потому, что приобрел эту привычку еще в первые месяцы пути, и тогда общаться с прислужником, создавать иллюзию, будто рядом находится еще одно живое существо, казалось достаточно забавным. Потом это ощущение ушло, а привычка – осталась. И если он придерживался ее все предыдущие годы, то почему должен пренебрегать ей сейчас?

Все начинается с мелочей. Стоит ему хотя бы в чем-то изменить свой образ жизни, как эти изменения коснутся не только его общения с пауком-прислужником. Кстати, он общается еще и с котом…

Ах да, кот…

– Накормлен ли кот? – спросил Саб.

– Ему была предложена пища, – сообщил прислужник. – Однако он не стал уменьшать ее количество.

Саб кивнул.

Да, так и должно было быть. Впрочем, сегодня день рождения кота, и значит, очень скоро к нему снова вернется аппетит. Да еще какой.

– Вы должны приступить к еде.

Ну да, ну да… должен…

Саб съел немного гречневой каши. Она была сделана достаточно качественно и обладала отменным вкусом. Однако все-таки… все-таки…

Взяв вилку, Саб наколол на нее ломтик ветчины и подумал, что завтра следует устроить еще один день кулинарии. Прямо с завтрака, он все приготовит своими руками. Вот только надо хорошенько продумать список необходимых продуктов. И приправ. С приправами дело обстояло не лучшим образом. Те, кто комплектовал память бортового компьютера, не уделили им должного внимания, и библиотека специй оказалась неполной. Ему пришлось восстанавливать ее буквально по памяти, создавать методом проб и ошибок. И все же результат был далек от идеала. К примеру, в отношении кардамона он до сих пор сомневается, поскольку…

Отправив кусочек ветчины в рот, Саб вздрогнул.

Что-то с этой ветчиной было не так. Она обладала каким-то не таким вкусом. Неправильным.

Чувствуя, как внутри у него все заледенело, Саб взял салфетку, выплюнул на нее полупрожеванный кусок и осторожно положил на край подноса.

Вот как, значит. Выходит, это случилось и с памятью бортового компьютера. Ну что ж, он вовремя спохватился.

Сгрузив поднос на спину паука-прислужника, Саб набрал на пульте необходимую команду и жадно уставился на экран, по которому шустро побежала змейка программы, сканирующей состояние памяти бортового компьютера. Минут через пять она остановилась, открыла пасть и выдала результат: «Стопроцентная норма. Оснований для опасений нет».

Саб ошарашенно покачал головой.

Неужели он ошибся? Но ведь ему же явственно почудилось… Может, и в самом деле – почудилось? А если нет? Если процесс разрушения памяти зашел так далеко, что программа сканирования уже не в силах выполнять свою функцию и ее лишь имитирует? Может быть, корабль, как раз сейчас, медленно, но верно разваливается, теряя один важный узел за другим? Еще немного, и дойдет очередь до системы жизнеобеспечения. Тогда он наконец-то получит доказательства…

– Вы не должны отказываться от еды, – сказал паук-прислужник. – Почему вы передумали? Вы съели так мало.

Саб медленно провел ладонями по лицу.

Все верно. Это ошибся он. Сканирующие программы опростоволоситься не могли. И значит, его просто подвела память. Что неудивительно, если вспомнить, сколько он не пробовал настоящую ветчину. А сколько еще…

Интересно, сможет ли он через десять лет, наконец-то вернувшись на Землю, ощутить вкус настоящей ветчины? По идее, к этому времени он должен превратиться в полную развалину. Да, наверное, так и получится. Он еще будет двигаться, думать, даже предаваться каким-то нехитрым, доступным очень пожилым людям удовольствиям, но на самом деле жизнь его кончится.

Стоило ли тратить ее на то, чтобы перенаселенная Земля смогла заполнить частью скопившейся на ее поверхности биомассы еще один до той поры девственный мир? И кто знает, кем он мог стать, если бы не подписал идиотский контракт, не оказался в этом старом, неумолимо несущемся к намеченной цели космическом бульдозере?

Саб хихикнул.

Мелкое, противное хихиканье неудержимо рвалось из его горла, словно там вдруг включился миниатюрный аппаратик по его производству, работающий беспрерывно, с вечной гарантией и неистощимым запасом сырья. Оно длилось и длилось, это хихиканье.

А потом послышался очень серьезный голос прислужника.

– Я рад, что вы пришли в хорошее настроение. Может быть, это позволит вам съесть еще немного пищи? Вы должны получить свою норму, иначе вашему телу не хватит энергии для нормальной жизнедеятельности.

По идее, идиотское замечание паука должно было вызвать еще более неудержимое хихиканье, но этого не случилось. Заводик оказался не таким уж долговечным. Он просто создавал такую видимость, развеявшуюся, стоило лишь Сабу вспомнить о том, что подобное было не раз и не два, а гораздо-гораздо большее количество раз. Еще бы, ведь он провел на этом корабле десятки и десятки лет, большую часть своей жизни, и она, эта часть, умудрилась вместить в себя – все. Абсолютно все.

И крайнюю степень отчаяния, и радость, и надвигающееся неудержимо, словно вражеский бронепоезд, безумие. Все, все. И вот эта-то невозможность выкинуть что-то новое, породить какую-то новую мысль, касающуюся положения, в котором он оказался, дав согласие на полет, его и остановила. Тот заводик. Поскольку огромная протяженность пути, вместила в себя и его, причем опять же не раз и не два.

– Так вы будете продолжать питаться? – спросил паук-прислужник.

– Кончено, – сказал Саб. – Давай сюда поднос.

И голос его был почти так же бесцветен, не содержал никаких эмоций, как и голос прислужника. Может быть, только не было в нем посторонних хрипов. Но зато был он сиплым, как и положено голосу мужчины, уже уверенно перешагнувшего порог старости.

Поднос был снова подан ему в руки, и Саб опять установил его на пульт, откушал, не испугавшись отпробовать от пресловутой ветчины. И конечно, в этот раз вкус ее не показался ему таким уж странным. Но даже если бы и показался? Какое это имело значение для человека, на какое-то время осознавшего невозможность выкинуть что-то новое, заставить себя самого испытать необычные, неизведанные ранее ощущения, которых так жаждало его теперь уже увядающее тело?

Нет, оно, конечно, увядало и раньше, так же как с определенного возраста начинает увядать тело любого обычного человека, но тогда это было еще не так заметно, тогда действие разрушающей его энтропии маскировал здоровый цвет кожи и упругие, накачанные на тренажере мускулы. Тогда. Сейчас же от этой маскировки не осталось ни малейшего следа. Старость уничтожила ее, добросовестно и окончательно, как проливной дождь, смывая с лица красотки покрывавший его макияж, превращает недоступную богиню просто в мокрую и испуганную, нуждающуюся в защите и теплом ночлеге женщину.

Саб взял чашечку кофе и, отхлебнув из нее, очень спокойно отметил, что наконец-то сумел назвать имя этого своего врага, осмелился его обозначить. Старость. В конце концов, он получил-таки одно преимущество, обменяв его на чистую кожу и тугие мускулы. Возможность не боясь называть имена своих врагов и осознание, что они, в общем-то, не так уж и страшны.

В самом деле. Та же старость. Может ли она сделать с ним нечто большее, чем уже совершила?

Нет? Так к чему тогда ее бояться? К чему все эти прыжки и преисполненные внутреннего смысл театральные жесты? Не проще ли продолжать делать свое дело и попытаться использовать оставшееся время с толком?

Саб допил кофе, поставил пустую чашечку на поднос и, чувствуя в животе блаженную тяжесть, от которой его желудок стал уже постепенно отвыкать, закурил сигарету.

Он не часто себе позволял такое, не желая без нужды перегружать отвечающий за обновление воздуха репликатор, но сейчас это сделать стоило. Он чувствовал – стоило.

Паук-прислужник, повинуясь его команде, убрал поднос и удалился. А Саб курил, тихо, исподтишка радуясь тому, что вкус хорошей сигареты все еще доставляет ему удовольствие. Исподтишка потому, что боялся это ощущение удовольствия спугнуть, снова свалиться в пропасть отчаяния по безвозвратно ушедшей жизни.

Впрочем, так ли ему это сейчас грозило?

Он все же сумел совладать с собой, со своим отчаянием, и не доказывает ли это то, что хотя он и ослабел телом, но дух его все еще силен, все еще способен держать разум, сотрясаемый выныривающими из темной ямы подсознания образами, в подчинении? И если это верно, то чего ему сейчас бояться? Враг временно отступил, дал передышку, дал возможность насытится и даже получить удовольствие от хорошей сигареты. Почему бы это не использовать дальше?

Кто мешает ему сейчас, например, заняться котом. Сегодня, в конце концов, его день рождения. Он решил это еще на прошлой неделе. А вот чему, кроме всего прочего, он научился за время пребывания на своем старом космическом бульдозере, так это не менять подобных решений. Тут стоит только начать.

И значит – баста. Сегодня день рождения кота. Точка.

Он затушил сигарету, ткнув ее в выдвинувшуюся из пульта чашечку пепельницы, встал с кресла и даже слегка потянулся.

По крайней мере, ему захотелось так поступить, и он это сделал. Это было неплохим знаком.

Стараясь ступать широко и уверенно, он прошел в жилую секцию и миновав кухонный комплекс, тренажер, около десятка горшочков с ухоженными и выращенными по всем правилам растениями, мимо маленького пульта, за которым так удобно, к примеру, читать тексты, но которым он не любил пользоваться, поскольку следить за состоянием корабля с него было нельзя, он протопал в самый угол, где находилась корзинка кота.

Зверь лежал там. Он уже неделю не вылезал из своей корзинки. А миска с водой сегодня была не тронута, о чем свидетельствовал индикатор на ее боку. Судя по нему, кот сегодня к ней даже не подползал. Видимо, уже не хватило сил.

Значит – все верно. Тянуть дальше не имеет смысла. Только подвергать кота ненужным страданиям.

И все же…

Наверное, надо было приниматься за работу, но Сабу пришло в голову, что прежде стоит сделать небольшую паузу. Из уважения к смерти. Все-таки то, что он сейчас намеревался проделать с котом, называлось смертью. И пусть за ней обязательно последует возрождение, но смерть на мгновение все равно является смертью. Она требует известного почтения. Если угодно – ритуала.

Саб хмыкнул.

А кто совершит подобный ритуал над ним, если смерть придет до того, как он достигнет цели? Паук-прислужник?

Впрочем, не стоит об этом сейчас думать, совсем не стоит.

Саб осторожно погладил кота по голове, и тот, слегка приоткрыв рот, выдавил хриплый звук, очевидно мяуканье. Кое-где шерсть на его теле частично выпала, и сейчас, лежа в своей корзинке, кот более всего напоминал брошенный как попало, заслуженный, вытертый многими ногами меховой коврик.

Ну да ничего, скоро все наладится.

Пилот машинально взглянул в сторону второго репликатора. Тот стоял от него на расстоянии пары шагов и был чуть меньше, чем находящийся в отсеке управления, но от каждой его детали, от гордого наклона верхнего конуса веяло все тем де высокомерием.

Как же, властитель, способный возвращать молодость. Почти – божество. Неспособное вернуть молодость только одному объекту на корабле. Ему, Сабу. Почему так получилось? Почему никто, перед тем как он отправился в этот полет, не озаботился сделать его копию?

Хорошо понимая, что его снова засасывает водоворот мыслей и раздумий, в котором за время пути он оказывался много раз, Саб все же не сказал себе «стоп», не попытался переключить внимание на другое. А зачем? Раз уж выдуманный им ритуал требовал некоторого времени на раздумья над старым телом кота, то почему бы не предаться еще более нерациональному занятию, вроде попытки найти ответы на вопросы, ответы, которые не имеет смысла искать? Прежде всего потому, что он их великолепно знает.

Какие именно вопросы? Ну, к примеру, почему никто не захотел поместить в память компьютера его копию?

Саб хмыкнул.

Ну, ответить на этот вопрос и в самом деле легко.

Копию не сняли потому, что его отправила в путь не какая-нибудь шарашкина контора, а государство. Именно оно сделало возможным претворение в жизнь программы «семена жизни». Именно благодаря этой программе Саб, а также множество пилотов других «космических бульдозеров» отправились в полет, каждый к своей точке пространства, каждый – имея на борту такого же, как и у других, летающего корыта телепортационные врата.

Ни у одной частной компании не хватило бы денег на претворение в жизнь этой программы, только у государства. А оно вынуждено соблюдать свои собственные законы. Вынуждено. Ибо если оно будет ими пренебрегать, то кто же тогда им станет подчиняться? А одним из самых главных законов является закон о недопустимости угрозы жизни своих граждан. И если для того чтобы обеспечить своему гражданину вечную молодость, вечный цикл восстановления, его предварительно нужно убить…

Саб усмехнулся.

Да, все верно. Доступное какому-то коту, для него, человека, из лояльности господину закону становится недосягаемым. Хотя… слышал он, что в некоторых, особо важных, случаях государству приходилось закрывать глаза даже на такое. Но только не в этом. Слишком много внимания прессы на этапе подготовки в полету, слишком много проверяющих из высоких административных кругов, слишком много возможностей для утечки информации.

А мог ли он сам согласиться на это?

Вот вопрос, на который, прежде чем задумываться на тему вечной жизни посредством репликатора, следовало честно ответить. Согласился бы он сделать с собой то, что сейчас намеревался совершить с котом, представься ему такая возможность?

Саб покачал головой.

Не было у него ответа на этот вопрос. Раньше и сейчас, в данный момент. Может быть, в будущем?

Чем является личность человека? В достаточно большой части – памятью о прожитых годах, накопленным опытом. И если из памяти восьмидесятилетнего человека изъять лет шестьдесят, не будет ли это убийством, поскольку еще раз прожив эти годы, он неизбежно станет кем-то другим. Он не сможет точь-в-точь повторить свои мысли, чувства, поступки. Он станет новым человеком, а тот, кем он был – уйдет в тень, умрет, будет убит.

Пройти через репликатор – совершить самоубийство. Способен ли он на такое? Нет, конечно. Не стоит даже думать об этом. Вот уж чему он научился за время полета железно. Не думать на определенные темы, уметь от них уходить. И кто знает, может быть, он выжил, не сошел с ума и не наложил на себя руки только благодаря этому умению?

Ах да, кот. Надо заняться котом. Пора.

Саб наклонился и очень осторожно его поднял. Потом он подошел к репликатору, положил кота на покрытую кваралом площадку и, в последний раз погладив по спине, ощутил, как животное слегка шевельнулось, отвечая на его ласку. Теперь осталось только взяться за пульт ручного управления репликатора.

Саб это и сделал.

Луч переместился к коту, неподвижно лежавшему на площадке и подслеповато поводившему по сторонам глазами. Нажатие кнопки, и луч стал фиолетовым. Кот исчез так, словно был рисунком мелом, по которому кто-то провел мокрой тряпкой. Еще мгновение, и луч стал зеленым. Вот он снова провел по площадке, и на ней появился котенок.

Все.

Акт творения свершился.

Котенок повел из стороны в сторону мордочкой, вытянул шею и тоненько запищал.

Саб улыбнулся.

А вот и первый крик новорожденного.

Он взял котенка на руки, и тот, расположившись на его ладони, снова запищал, стал тыкать во все стороны мордочкой. Как и положено, он появился с пустым желудком и теперь хотел есть.

Ну, это организовать не трудно.

Саб прошел в тот угол, где была корзинка, и поставил котенка возле миски, уже наполненной теплым молоком.

Вот так, вот так. Вот сюда мордочкой.

Котенок обнюхал миску, довольно уркнул и принялся увлеченно из нее лакать. Язычок его работал, как заведенный.

Саб смотрел, как он насыщается, и думал о том, что те, кто снимал с котенка информационную копию, все рассчитали правильно. Он не настолько мал, чтобы пришлось его поить из бутылочки, и уже знает, как правильно справлять некоторые свои нужды. В самый раз для настоящего спутника одинокого пилота, сурового звездного волка…

Да уж… звездного волка. Что там следующее идет по списку? Одинокий всадник равнин?

Он еще раз погладил котенка. Тот, не отрываясь от миски, отозвался довольным урчаньем. И значит, все прошло удачно, как нужно, как обычно. Очередной день рождения кота – состоялся.

Котенок поел, забрался в корзинку и уснул. И только после этого Саб вернулся в отсек управления. Сев в кресло, он окинул пульт задумчивым взглядом.

Ну что, теперь настало время хозяйки? Как в прошлый день рождения кота, вызвать ее из небытия и устроить праздник? Почему бы и нет? Сбор маленькой, но дружной семьи, живущей в подержанном и не развалившемся только благодаря репликаторам космическом бульдозере. Престарелый покоритель межзвездных просторов, только что появившийся из хранящейся в компьютере программы котенок и еще одно детище компьютерной памяти – хозяйка.

Он набрал на пульте необходимую комбинацию, и она возникла, в блеске юности и нереальной, доведенной до совершенства лучшими дизайнерами красоты. Возникла, улыбнулась и нежным голосом спросила:

– У нас снова праздник?

Саб улыбнулся в ответ. Он не мог сейчас не улыбнуться и не пожалеть, что давненько ее не вызывал из небытия, поскольку, увидев ее красоту, забыл о своем возрасте, не мог о нем не забыть. Впрочем, возраст это такая штука, которая о себе обязательно напомнит. В свое время.

– Да, у нас сегодня праздник, – сказал он.

– В таком случае, начнем?

– Конечно, – сказал он. – Мы должны отпраздновать рождение кота. Сегодня он вновь появился на свет.

– О! – сказала хозяйка. – Это действительно – большой праздник. Рождение живого существа. Что может быть чудеснее? Пройдем в жилой отсек?

А вот это была правильная мысль. Если праздновать, так праздновать.

Пальцы Саба привычно забегали по клавишам. Прежде всего он сделал проверку систем корабля, убедился, что они вполне жизнеспособны, и лишь потом принялся набирать одну комбинацию за другой, задавая параметры будущего праздника.

Делая это, он мимоходом подумал, что на самом деле его участие в управлении основными функциями корабля понадобилось всего лишь два раза, когда целая цепочка следовавших одна за другой редко случающихся поломок едва не привела к гибели корабля. Но так ли это мало? Главное, его присутствие на корабле оправдалось.

А не будь этих двух случаев? Интересно, как бы он теперь себя чувствовал, растратив жизнь на бессмысленный полет, так и не сумев ни в чем себя проявить…

Саб покачал головой.

Не стоило думать об этом, совсем не стоило. По крайней мере – сейчас. Он давно не устраивал праздников, и раз это все-таки случилось, имеет смысл получить все возможные удовольствия сполна, выгрести из копилки все, что накопилось за последнее время. Выпить вина, заказать себе какую-нибудь экзотическую еду и конечно же – пообщаться с хозяйкой.

Когда это было в прошлый раз? Он попытался вспомнить точно и не смог. Две недели назад? Три? Месяц? Да имеет ли это такое уж большое значение? Главное – прошло много времени. А он еще не дряхл и может себе позволить слегка повеселиться.

Вот именно – может.

Он снял руки с пульта и, откинувшись на спинку кресла, несколько секунд посидел в неподвижности, прикидывая, не забыл ли еще что-нибудь.

Нет, не забыл. Все предусмотрено. А раз так…

– Начнем? – спросила Хозяйка.

Саб быстро взглянул на нее, и они обменялись понимающими, радостными улыбками. Стоило ему только встать с кресла, как хозяйка оказалась рядом, и прикосновение ее руки, как и положено, принесло ощущение теплоты и упругости женской кожи.

Как называется это в науке? Эффектом раскера. Способность определенных полей создавать иллюзию материальных объектов с заранее заданными параметрами. Та самая пресловутая материализация, наука на грани с магией.

Впрочем, имеет ли смысл об этом думать? Особенно – сейчас.

И все же, входя в жилой отсек, он не удержался, скользнув рукой по плечу хозяйки, обнял ее за талию. И не только из вожделения, но еще и для того, чтобы удостовериться в том, что она, несколько минут назад возникнув из пустоты, вполне материальна.