Текст книги "Фантастика 2002. Выпуск 1"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Роман Злотников,Генри Лайон Олди,Андрей Дашков,Владимир Кнари,Владимир Васильев,А. Можей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Фантастика 2002. Выпуск 1

Сборник

 Вы читали сборник «Фантастика-2000»?

 И – сборник «Фантастика-2001»?

 Но в 2001 г. авторы российской фантастики стали ВСЕ АКТИВНЕЕ работать с «короткими формами» жанра.

 И тогда издательство АСТ решило не ограничиваться ОДНИМ сборником «Фантастика».

 Перед вами – «Фантастика-2002/1».

 Владимир Васильев и Сергей Лукьяненко, Г.Л. Олди и Андрей Дашков, Сергей Синякин и Роман Злотников и многие, многие другие!..

 Поклонники отечественной фантастики! НЕ ПРОПУСТИТЕ!

ДВЕ РЕЦЕНЗИИ

Владимир Кнари. Громкость или качество? Рецензия на книгу «Фантастика 2002. Выпуск 1»

В бытность свою школьником мне удалось поучаствовать в достаточно большом количестве тематических олимпиад различного уровня. Скорее всего, такие соревнования существуют и сейчас. И помню, что в определённый момент уже понимаешь, что мало стать первым на олимпиаде, нужно ещё иметь и сильных противников, потому что выглядеть вундеркиндом среди неучей не так уж и тяжело, если ты прилежно учил все уроки.

Если хочешь быть по-настоящему сильнейшим, то соревнуйся с лучшими.

В начале 2002 года лучшие из лучших снова были отобраны издательством "АСТ", однако оказалось, что теперь для них уже не хватает одной единственной книги в год. Именно поэтому издательство решило выпускать несколько сборников, отражающих состояние лучшей части современной отечественной фантастики. Очень не хотелось разочаровываться, беря в руки книгу, но…

Впрочем, давайте посмотрим внимательней, чем нас порадовали или огорчили на этот раз.

Как и ранее, сборник состоит из нескольких повестей, чуть большего количества рассказов и парочки критических статей на околофантастическую тематику.

Открывает книгу повесть "Родина безразличия" Владимира Васильева. Это действительно новое произведение В.Васильева, входящее в его цикл "Ведьмак из Большого Киева". Повесть является прямым продолжением напечатанной в прошлом сборнике "Фантастика 2001" повести "Вопрос цены". И если та повесть мне понравилась, то её продолжение – увы!

"Родина безразличия" – беспомощное произведение. Беспомощное, потому что автор пытается рассказать нам самое сокровенное о ведьмаках – секрет их появления, но вот не получается это у него, совсем не получается. После прочтения мне так и не стала понятна логика воспитателей, которые во всём прививают своим ученичкам безразличие к чему бы то ни было, при этом в итоге поощряя проявление человеческих чувств. Да и безразличие это какое-то уж очень однобокое. Сами посудите: ведьмак с жестокостью безупречной логики уговаривает не подбирать брошенного родителями младенца, но при этом бросается на помощь эльфу, когда ему необходимо выполнять важное задание, фактически тест на безразличие.

Да и сам вопрос появления ведьмаков вызывает массу вопросов, главным среди которых является один: ЗАЧЕМ?! Зачем умертвлять десятки ни в чём не повинных детей, чтобы потом из выживших сделать мутантов, всё преимущество которых перед обычными людьми состоит в умении отращивать конечности и безразлично взирать на всё вокруг? Лишь затем, чтобы потом кинуться на ошалевший экскаватор? Так с этим и не мутант бы справился превосходно. А если человеку ещё и вооружение подкинуть, так и вообще без проблем. Так что очень бы хотелось услышать от автора хотя бы в следующем произведении ответ именно на этот вопрос: зачем?

"Мрак тени смертной" Сергея Синякина оставляет лучшее впечатление. Это повествование про жестокую постановку принятия смерти за грехи людские в стенах фашистского концлагеря читается по-своему интересно. Однако в конце маячит всё тот же вопрос: а зачем, собственно, это всё? Ну да, немцы якобы решили подвести ещё одну теорию под свои зверские расправы. Но так ли уж нужны были немцам ещё какие-то теории, когда они на глазах матерей убивали их детей? Не думаю…

Имена героев намеренно близки к именам библейских героев, есть и свой Иисус, и Пилат. И даже своеобразный Иуда, которым Сергей сделал реально существовавшего человека – Евно Азефа. В невыдуманной, в настоящей истории Азеф был и предводителем боевого отряда эсеров, и, одновременно, Раскиным – секретным агентом полиции, доносившим на своих же товарищей. В реальности Азеф умирает в 1918 году в Берлине, однако Сергей Синякин не дал сделать этого своему герою, его Азеф доживает до тех времён, когда германские нацисты решают отправить господина Неймайера (под такой фамилией Азеф жил в Германии) в концентрационный лагерь, где он снова становится Раскиным, доносящим на своих товарищей по бараку.

И ведь хорошо написано, но этот вопрос… Зачем это всё? Зачем нужен доносчик там, где никто особенно и не готовит никакой провокации? Зачем вообще устраивать спектакль со вторым распятием?

Но в целом повесть "Мрак тени смертной" оставила у меня хорошее впечатление. Может, пришествие мессии действительно случилось в холодных бараках концлагеря?..

С воодушевлением я взялся за чтение следующего произведения сборника – новой повести Генри Лайона Олди "Где отец твой, Адам?". Признаюсь, что с творчеством этого автора я знаком буквально по считанным произведениям, все из которых пока что мне очень нравились. Так что вполне можно было понять мою надежду на лучшее.

Я читал довольно много произведений о телепатии и возможных проблемах телепатов, попавших в мир обычных людей. Но только повесть Олди заставила посмотреть меня на всё это совершенно иными глазами. Глазами человека, вдруг из большинства попавшим в меньшинство. Человека, почувствовавшего свою ущербность и никчемность в новом мире.

Авторы прекрасно показали, что все плюсы телепатии хороши лишь для телепатов, для остальных это станет крушением всего привычного быта, всех взаимоотношений. И в конце они так же превосходно завершают повестование! Именно так, как нужно, и именно там, где нужно. Признаюсь, я человек во многом сентиментальный и потому вместе с последними словами повести ("Почему я плачу, папа?..") маленькая слезинка стекла и по моей щеке. Да и несколько часов после прочтения я не мог начать читать что-то ещё… Слишком сильно было впечатление от прочитанного. Мне кажется, "Где отец твой, Адам?" – лучшее произведение всего сборника. И книгу стоило купить хотя бы ради этой повести.

А вот дальше всё пошло значительно хуже, к сожалению. Уже первые предложения повести "Нечаянная встреча" Романа Злотникова заставили меня отлистнуть страницы и свериться, правильно ли я прочёл имя автора. Действительно ли это тот самый человек, под книги которого издательства "Армада" и "Альфа-книга" создали специальную серию. Убедившись, что именно тот, я решил дочитать, хотя рука так и порывалась перелистнуть страницы и взяться за рассказы.

Уже после прочтения я специально выяснил, а не раннее ли это произведение Р.Злотникова. Ведь раньше издательство грешило тем, что в сборнике якобы самых новых книг издавало что-нибудь старенькое. Но и тут меня ждал сюрприз – повесть НОВАЯ!!! Ну, граждане, тогда я совершенно не понимаю, как ЭТО попало в сборник. Я понимаю, продаваемый автор, но… нельзя же так издеваться над читателями.

Впрочем, объясню причины моего негодования. Дело в том, что я давным-давно не читал книг, написанных таких ужасным языком. Огромное количество длиннющих предложений с множеством вводных конструкций. К концу такого предложения уже с трудом можешь вспомнить, о чём было начало, да и вообще, что к чему относилось. И я мог бы хоть как-то оправдать автора, если бы всё это было плохой, но лишь одной стороной повести. Если бы автор дал интересный, захватывающий сюжет с нетривиальной концовкой, клянусь, я бы простил ему его язык. Но нет, не последовало даже этого. Повесть – типичный представитель книг про супермена, которому никакая зараза и животина не может принести вреда. А он, естественно, честный и добрый спаситель более слабых от негодяев. Повесть в целом предсказуема, а заканчивается практически ничем. Так что это было моё первое и последнее знакомство с книгами Романа Злотникова. Если таковы его новые, лучшие (а ведь сборник "Фантастика" призван представлять толькое лучшее), то мне нет никакого смысла знакомиться со старым и худшим. Извините, Роман, если я не прав, но своим творчеством вы меня сами убедили в этом.

С такими мрачными мыслями я перешёл ко второй части сборника – к рассказам.

Рассказ "Таня" неизвестной мне Екатерины Некрасовой очень нравился мне. Этакий ужастик на национальной почве. Рассказ нравился вплоть до последних страниц, где снова меня постигло разочарование. Такую красивую сказку Екатерина так банально загубила! И даже самые последние абзацы, где она, казалось, пыталась исправить положение, лишь усугубили его. Жаль, очень жаль.

А вот рассказ "Копилка" Дмитрия Скирюка признан мною лучшим рассказом всего сборника. Лёгкий язык, интересный и в чём-то весёлый сюжет. Впечатление портит только некачественная корректура текста. Скорее всего, текст просто сканировали с листа и распознавали компьютерной программой, потому что иначе тяжело было бы случайно набрать "Лешюп" вместо "Леннон". Таких ошибок несколько, но автор тут не виноват, я думаю. Ему – огромное спасибо.

Несколько моих знакомых продолжают убеждать меня, что не я "распробовал" книги Андрея Дашкова, что мне попадалось "не то", или же я читал "не так". Правда, никто пока не объяснил, как нужно читать "так". В предыдущих двух сборниках были уже произведения А.Дашкова, одно мне совершенно не понравилось, а второе было неплохим. Теперь я имел возможность познакомиться с третьим. Однако рассказ "Чёрная метка" оказался всего-навсего ещё одной данью теме игры на смерть, о которой нам уже давно и прекрасно рассказывали и Роберт Шекли в нескольких своих романах и рассказах, и Стивен Кинг в "Бегущем человеке". Из интересных находок А.Дашкова можно выделить лишь саму Чёрную Метку – своеобразный способ выбора жертвы. Однако до конца так и остаётся непонятным, а зачем всё это вообще нужно? У предыдущих авторов выигравшему хоть приз денежный обещали, а тут? Приз, конечно, существует, но его ценность достаточно спорна.

"Тени жёлтых дорог" Алексея Бессонова – короткая философская притча, которую только с натяжкой можно отнести к жанру фантастики. Но можно. Что и сделали составители сборника. На мой взгляд, зря.

Наконец я дошёл до рассказов Сергея Лукьяненко. Обычно его произведения малой формы мне нравились значительно больше его романов. Но даже при этом мне не совсем понятно, почему Сергею оказана такая честь, что целых три его рассказа попали в сборник лучшей фантастики года. Больше ничего не было? Не поверю! Достаточно посмотреть номинационные сборники многочисленных отечественных фантастических премий. По-моему, было бы честнее дать возможность быть напечатанным кому-то ещё.

Тем более я считаю это верным, потому что из всех трёх рассказов ("Ахауля ляляпта", "От судьбы" и "Шаги за спиной") лишь один дотянул в моей системе оценок до "выше среднего". Согласитесь, для действительно хороших произведений это не много. К тому же спустя всего пару месяцев все эти три рассказа всё равно были изданы в авторском сборнике "Атомный сон". Сергей, может, стоит дать дорогу другим? Чуть-чуть потесниться?

Начиная с этого места сборник начал уходить от фантастических произведений.

"Творцы миров" Александра Лайка – вообще не фантастика. Это лишь повествование про то, как писатели с редакторами "пишут" бестселлеры. И чем это чревато для героев книг. Читать можно, но в сборник попало случайно.

"Вий-98" Леонида Каганова – один из лучших его рассказов! Мне нравятся его произведения, я прочёл многие и потому могу судить. Но при всём том, "Вий-98" – это не фантастика в чистом виде. Конечно, там есть вымысел, так прекрасный юмор, но понятен он будет лишь тем, кто вплотную связан с работой на компьютере. Так что правильней было бы включить рассказ в выходивший авторский сборник "Коммутация", а сюда вставить другой, например, "Жлобы". И весёлый, и фантастика, и не "профессионализм".

"Отставка" Игоря Реввы хорошо бы смотрелась где-нибудь в творчестве поклонников компьютерной игры "Doom", потому что самодостаточной ценности рассказ не имеет. Он почти ни о чём и будет так же непонятен многим, как и "Вий-98" Л.Каганова. Но у Каганова хотя бы юмор есть, а здесь – ничего.

Как видите, к концу сборника мысли становились всё мрачнее и мрачнее. Перед тем, как отложить книгу, оставалось прочесть лишь две критические статьи.

Некоторые читатели высказывают мнение, будто критику вообще не стоит печатать в таких сборниках. На мой взгляд, это неверно. Критика нужна, однако в последнее время её стало мало. Большинство отзывов, которые теперь стало так просто изьявить всему честному народу при помощи глобальной доски объявлений Internet, зачастую можно уместить буквально в паре слов: "книга – супер!" или "полное фуфло". Лишь немногие выходят за эти рамки.

О представленных в сборнике статьях много писать не буду, их лучше просто прочесть.

Андрей Шмалько (который также и Андрей Валентинов) рассуждает в своём докладе "Союз нерушимый фантастов свободных?" о возможности, а главное, необходимости создания у фантастов своего собственного союза писателей.

А Дмитрий Байкалов совместно с Андреем Синицым в статье "Истина где-то рядом?" рассматривают существующие российские фантастические премии и их объективность. Довольно интересный обзор получился.

Подводя итог, хочется сказать, что сама идея подобных сборников хороша (иначе бы издательство не выпускало уже третий выпуск), однако подход в подборе материалов пока оставляет желать лучшего. Конечно, издатели выбирают самые громкие имена, которые могут привлечь покупателя, но ведь давно известно, что "и на старуху бывает проруха".

Помните, с чего я начал свою рецензию? С соревнований. Вот я и хочу узнать, так ли уж почётно стать лучшим среди худших? Стоит ли печатать "громкого" автора в ущерб качеству текстов? Или всё же выбирать пусть и малоизвестных, но достойных публикации? Думаю, издателям стоит задуматься. А мы, читатели, пока ещё верим в лучшее.

А. Можей. «Где отец твой, Адам?» Рецензия на сборник «Фантастика-2002»

В последнее время среди русскоязычных писателей-фантастов наблюдается всплеск интереса к коротким жанрам – рассказам и повестям. Один за другим вышли сборники «Фантастика-99», «Фантастика-2000», «Фантастика-2001». И настала очередь «Фантастики-2002/1». Можно только порадоваться – подобные книги говорят об активном развитии фэндома. Безусловно, не всегда в таких сборниках выходят именно самые новые, самые свежие произведения, но в любом случае, среди поклонников они нарасхват.

Рассказы

Уровень включенных в сборник рассказов весьма неровен: рядом с блистательными образцами жанра расположились произведения уровнем пониже. Возникает даже вопрос: какими критериями руководствовались составители? Только ли принадлежностью к фантастическому жанру? Тогда почему в сборник включены "Тени желтых дорог" Алексея Бессонова и "Вий-98" Леонида Каганова? При всем достоинстве этих рассказов они не являются фантастикой.

"Тени желтых дорог" – притча, лиричная, красивая, как картина, как стихотворение-хокку. Притча о живительной силе любви, о том, что божество и божественность заключены не в статуях и алтарях, а в "этих цветах, в этом чуде жизни, возникающем каждый раз, когда солнце превращает холод и мрак в свет и нежность". И если бы автор тщательнее подошел к прорисовке этой картины (проскакивают слова, не вписывающиеся в атмосферу повествования), то все было бы практически идеально. А название, признаться, ставит в тупик: сюрреалистическая игра в абстракции. После прочтения открывается иной смысл, отнюдь не ассоциирующийся с "тенями".

"Вий-98" – юмореска, пародия, нечто из обширного фольклора программистов, фидошников, но опять же это никоим образом не фантастика. Читать интересно, забавно, злободневно, но когда забудут, что такое Windows-98, люди перестанут эту историю понимать.

К программистскому фольклору восходит и рассказ Игоря Реввы "Отставка". Легко узнается с первых абзацев и пейзаж компьютерной игры "Doom", и сущность главного героя. Не спасает дело и вполне очевидный финал. Скучная и блеклая история, не вызывающая никаких эмоций.

Хочется на секундочку остановиться и попросить: господа писатели! Не нужно "просто писать". Пустой, сиюминутной литературы, бульварных романов и мыльных опер и так полным-полно. Не нужно к этим стеллажам макулатуры добавлять свою пачку. Цель произведения не только в описании каких-либо событий. С описаниями великолепно справляются газетные репортажи. Художественное произведение должно нести определенный смысл, заставлять читателя задуматься, и уж если не выражать авторскую точку зрения, то хотя бы обозначать проблему, позволяя читателю самому определить свое отношение к ней.

Некоторое недоумение вызвал рассказ "Творцы миров" Александра Лайка. Великолепная первая часть (первые несколько абзацев просто прелесть), трудовые будни писателя, его взаимоотношения с издателем. Коммерческая подоплека творчества: мол, переделаешь вот это и вон то к понедельнику – будет тебе пять процентов сверху. И вторая часть, как бы то самое "переделанное"… Она совершенно не вписывается в ритм рассказа и выглядит куда хуже и намного слабее первой половины, хотя и несет красивую философскую идею: "Переживая нашу боль вместе с нами, Создатель учится творить".

Рассказ Дмитрия Скирюка "Копилка" достаточно тривиален. К Тиму приходит гость из параллельного мира, рассказывает о том, что "Вселенная наша как стопка компактов, на пруток нанизанных", и предлагает сделку. Классика жанра. За исключением того, что речь идет не о продаже души за все мыслимые блага земные, а о более приземленных вещах: гость из другого измерения предлагает герою "слезть с иглы" и продолжать писать музыку. В обмен на свой альбом Тим получит компакт-диски с несуществующими альбомами, созданными его любимыми группами в других измерениях, где история пошла чуть-чуть иначе. Вялотекущее повествование, словно представление в кукольном театре "жизни нет, товарищи!"

Творчество Сергея Лукьяненко представлено в сборнике тремя рассказами. Хорошо, что одному автору составители оказали такую честь. Но куда интереснее было бы познакомиться с творчеством других, еще не столь известных публике авторов. Можно даже ввести негласное правило: от каждого автора не более одной работы в сборник.

"Ахауля Ляляпта" – хороший и легкий рассказ на один раз. Даже название настраивает на веселый лад (попробуйте произнести его несколько раз подряд). Читается быстро, непринужденно, узел интриги возникает как будто из ничего и распутывается в самом конце. Блат, дети дипломатов, Чили, водка, девочки за кадром, почти с хэппи-эндом, кому-то такое нравится. Но особого смысла нет, да и, наверняка, не планировалось.

"От судьбы" – в целом интересная, спокойная история, выдержанная в жанре чистой фантастики. Как-то совсем незаметно появились те самые "два процента комиссионных", ну: ведь и альтруистам, типа Иван Ивановича, совсем нельзя без "полпроцента с каждого клиента… а остальное идет выше". Жизнь есть жизнь, однако.

Третий рассказ, "Шаги за спиной", действительно хорош. Лучший рассказ Сергея в этом сборнике. Повествование о человеке, в чьих ушах вечно бьется незримый метроном, о том, кто обречен слышать за своей спиной шаги неумолимо приближающейся смерти. Тому, кто способен видеть рождение заката и смерть рассвета, остается лишь одно: бежать вперед, "навстречу еще не рожденному дню".

"Шаги за спиной" очень близок по духу рассказу Андрея Дашкова "Человек дороги". В обоих произведениях ощущается тягучая сущность времени, когда оно замедлило свое движение, когда у героев рассказов, и, может быть, их авторов, большая часть пути уже за спиной, а впереди нескончаемая лента дороги, ведущая за горизонт… Когда мотели "Надежда", "В счастливый путь", "Уютный уголок", "Вечерняя звезда" уже позади, а впереди лишь мотель "Пустота"… Когда приходит осознание, что ты вечный странник…

Рассказ Екатерины Некрасовой "Таня" оставил наилучшие впечатления. Не случайно в последовательности рассказов сборника он поставлен первым. Главная героиня, Таня, вернувшаяся в мир живых с того света, может получить год жизни, если принесет в жертву человека, убив его на своей могиле. Убийство – тяжкий грех, но автор добилась того, что начинаешь невольно сочувствовать Тане, ведь та заслужила этот год своими прежними страданиями и насильственной смертью. Образ ее изумителен: холодная, неживая, но никак не отвратительная и не безобразная. И когда цель совсем близка – она привела случайного знакомого туда, в гробницу, в которую продают билеты, со стенами, крашенными под мрамор – Таня отказывается от преступления, и из последних сил она просит своего спутника уйти, оставить ее одну. Она не будет жить вновь, но и не запятнает себя кровью невинного. Она не может убить, ибо отчетливо помнит, как убивали ее и ее семью…

Вот только зачем было так заканчивать? Зачем в конце развенчивать, разоблачать все предшествующее повествование – мол, все неправда, детишки баловались, фильм снимали. А ведь можно было поставить точку после того, как они вышли из Петропавловской крепости и Таня произнесла: "Спасибо, ребята". И все! Было бы великолепно!

Рассказ удивительно многогранен, даже показан образ типичного "папарацци", который в погоне за сенсационным материалом будет пассивно наблюдать за приближающимся убийством другого человека. Очень забавно выглядит описание экскурсии по бывшему царскому дворцу – потешное преклонение перед подлинностью вещей из "того времени", стандартно-плаксивый тон экскурсоводов. По одному этому проникновенному произведению можно говорить о значительном потенциале автора. Если же и остальные будут написаны на столь же высоком уровне, то Екатерину Некрасову ожидает блестящее будущее.

Венцом цикла рассказов в "Фантастике-2002/1" стала "Черная метка" Андрея Дашкова. Это самый серьезный и откровенно-глубокий рассказ сборника. Более того, это одно из лучших творений Андрея Дашкова на сегодняшний день – честь и хвала составителям, включившим "Черную метку" в сборник.

В захватывающем сюжете, легком стиле изложения и множестве затронутых тем Дашков откровенен, как никто другой. В своем маниакальном стремлении показать естественность человеческих отношений, какими бы низменными они не были, он гениально описывает, как при смертельной опасности с человека слетает вся шелуха цивилизации и остаются только звериные инстинкты.

Главный герой рассказа, Ник, получил от своей девушки с поцелуем черную метку небольшой чип (микросхему), делавшей обладателя жертвой, дичью, за которой охотится вся страна. И странное дело, только теперь Ник начал жить. Просмотрев историю блуждания метки, он окончательно разуверился в своих многочисленных иллюзиях по части человеческих отношений: в попытках избавиться от черной метки люди предавали не только своих знакомых и друзей, но и родителей, возлюбленных.

Вместе с черной меткой и страхом "в течение нескольких часов он перестал быть сопляком". Теперь все его действия подчинены одной цели – выжить. Ради спасения собственной жизни Ник не останавливается ни перед чем: ни перед убийством, ни перед предательством, ни перед подлостью. Только так к нему пришло ощущение жизни. Грубо, цинично, страшно? Однако, это и есть правда.

Черная метка – прекрасное средство управления эмоциями. Человеческое общество играет в кровавые игры, потому что они ему жизненно необходимы, позволяя осуществить своеобразный катарсис (очищение) и внутреннюю стабилизацию агрессивной человеческой природы. "Мир – это центрифуга, фильтрующая тех, кто потенциально и так уже мертв". Охота за обладателем черной метки – двигатель центрифуги. Охота заменяет войну, сублимирует человеческую агрессию, получая в качестве продукта выхода полностью контролируемые эмоции, которые легко направить в нужное русло, вбрасывая лишь раз в год черную метку.

Ник выдержал чудовищные испытания, когда стал выше игры-жизни, осознал ее настоящие правила: выживет сильнейший. "Все ничтожные "ценности" лежали у его ног, и он смотрел на них как на мусор"… Нет ни любви, ни дружбы, ни привязанности, ни долга, ни веры. Все это никчемные суеверия. И даже если ему помогали, а такое случалось редко, Ник не мучился вопросом "зачем". "Спасен и спасибо. Благодарность требовала новых жертв", на которые он не мог и не хотел идти. Вероятно, именно поэтому ему удалось выстоять. Выжить в войне за самого себя против целого мира. И если для кого-то черная метка являлась знаком смерти, то Ник с ее помощью обрел утерянный ранее смысл "краткого существования".

Когда охотники предлагают Нику присоединиться к их СТАЕ, Ник соглашается. Не потому, что хочет стать одним из них, матерых волков, веселых пиратов-убийц. Он решает продолжать бороться, "втереться в доверие… а затем начать резать ИХ тайком и поодиночке". А значит, на свет появился еще один борец сопротивления: бесконечная война снова продолжается.

Повести

В сборник включено четыре повести. По идеям и тематике они кардинально различаются между собой.

Так, "Нечаянная встреча" Романа Злотникова – классическая научно-фантастическая повесть, в духе фантастики 60-70-х гг. уже прошлого XX века. Будущее нарисовано очень светлым: межзвездные перелеты, люди поголовно превратились в суперменов, контакты с внеземными цивилизациями почти все просто-таки идеальны, а цивилизации эти – тоже человеческие, без каких-либо анатомических отличий от землян. Все это хорошо, но… Повествование безжалостно обрывается там, где история, казалось, только начинается, при прочтении остается стойкое ощущение недосказанности, незавершенности. На фоне остальных повестей это слабая работа, так как по сравнению с другими не несет глубокого смысла. Не лучше ли оставить создание развлекательных сказок фабрике грез в Голливуде?

Одним из веяний времени стала мода на всевозможные сиквелы и римейки. Один за другим переосмысливаются классические сюжеты. Впрочем, не только классические. Создается впечатление, что творения пана Анджея Сапковского стали гораздо популярнее на просторах СНГ, чем в его родной Польше. Видимо, эта популярность подтолкнула Владимира Васильева к мысли создать собственный цикл приключений ведьмака Геральта, под названием "Ведьмак из Большого Киева", переработав сюжет польского писателя. В сборник включена повесть "Родина безразличия" из этого цикла.

Оставим вопрос вторичности, неизбежно возникающий в таких случаях. Те, кто читал Сапковского, сами решат, хвалить Васильева или ругать. Отметим лишь главный момент именно этой повести. Ведьмак был безразличен ко всему на словах, но поступал намного лучше тех, кто заявлял бы во всеуслышанье о своей чуткости и отзывчивости. Творя добро, он не ждал награды. Так, Геральт был уверен, что найденный ребенок умрет, но сделал все, чтобы помочь Ксане ухаживать за ним, доставал питание, воду… Ведьмак называет себя безразличным, на самом деле он концентрирует усилия на самых важных с его точки зрения вещах. Жизнь города важнее жизни отдельно взятого человека. Наступает момент, когда ради более значительной цели приходится жертвовать чем-то. Или кем-то. Допустимо ли это?..

Повесть Г.Л.Олди "Где отец твой, Адам?" описывает мир, который разделился на две неравные части: на эмпатов – способных передавать и воспринимать мысли, и на сейфов – неспособных, невосприимчивых к мыслепередаче. С помощью маленького прибора теперь можно охватить своей мыслью всю планету, раздробить личность на множество частей, и каждая часть будет делать свое дело. Можно "одновременно купаться в речке, учить алгебру, физику, информатику, обмениваться с приятелем свежими анекдотами, договариваться с девушкой о свидании" – расстояния теперь не помеха. Радио, телевидение, телефон, Интернет теперь не нужны. Но ненужными чувствуют себя и "невосприимчивые", сейфы. Они как будто очутились в роли лилипутов в стране гулливеров.

А потом перестают рождаться дети. Ментальные сверхчеловеки не нуждаются в потомстве, у них пропадают инстинкты, появляется равнодушие. Человечество стремительно уменьшается в числе: люди "уходят из жизни… Толпами. С улыбкой на устах". Еще бы, ведь умирают только физические тела, души же бессмертны. Ведь есть уже пробудившиеся, которые помнят свои прошлые жизни. И есть Концентраторы – дети, в которых заключено все человечество, каждая личность, каждая душа. "Мальчики концентрировали мужчин, девочки – женщин". Люди уходят в неизвестно кем избранных детей, уходят с радостью, с улыбкой. Должно остаться только двое – Адам и Ева. К тому времени Земля превратится в райские кущи, в новый Эдем…

Главный герой повести, Кирилл, сейф. Он свидетель всего процесса свертывания человечества. Он наблюдает, как тонут в пьянстве и тоске такие, как он. Некоторые еще сопротивляются, но есть ли в том смысл? Он чувствует, как растет отчуждение между ним и его женой – обычным эмпатом, а затем еще и пробудившейся. Ушло присутствие. "Человек разговаривает с тобой, шутит, смеется в ответ твоим остротам, спорит, делится новостями – но перед тобой лишь часть этого человека".

Сейфы не были в положении угнетенных напротив, эмпаты прилагали максимальные усилия, чтобы обделенные "невосприимчивые" чувствовали себя как можно лучше. "Они все добрые. Участливые. Общительные… потому что чувствуют себя виноватыми перед нами". Но легче от этого не становилось. Безысходностью веет от большинства сейфов, лишь немногие пытаются держаться.

Сына Кирилла зовут Адам. Он едва ли не последний из родившихся на Земле детей, Концентратор. Кирилл далеко не сразу узнал об этом: лишь несчастный случай с воспитательницей детского сада, которую четырехлетний Адам спас от сердечного приступа, открыл правду. Отец-сейф и его сын, будущий первочеловек… Что делать отцу? То же, что и всегда – любить своего ребенка. Что с того, что ребенок тот бессмертен, вечен? "Отцу все равно, жив он или мертв, свой ребенок корчится под ударами или чужой – потому что отец, потому что готов умереть до срока, продолжаясь в сыне. У каждого свое бессмертие. Вам вечность, мне миг". Осознав это, Кирилл, смеясь, бежит навстречу смерти, бежит защищать мальчишку, пусть чужого, пусть бессмертного: "Быть отцом чуть-чуть больно, но необходимо. Если бьют ребенка, надо спешить на помощь. Я спешил, как мог. Кажется, успел…"

"Где отец твой, Адам? Разве я сторож отцу своему?.."

Завершает сборник повесть Сергея Синякина "Мрак тени смертной". Читатель волей автора переносится в темнейшие времена, совсем еще недавние. Вторая мировая война, гитлеровская Германия, поголовное уничтожение евреев… Близкое сходство имен действующих лиц с евангельским сюжетом поначалу воспринимается как случайное, потом становится ясно, что все так и было задумано. Все это выглядит таким реалистичным, что часто ловишь себя на попытке определить, где же здесь вымысел, а где правда. И чего больше, а чего меньше? А если именно в тот недобрый час свершилось Второе Пришествие? А впереди – Третье и последнее?