Текст книги "Ледниковый человек (В дали времен. Том IV)"

Автор книги: Сергей Фарфоровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

V
Ночь среди валунов

Когда все насытились теплым мясом животного и пища исчезла в желудках, усталые охотники забрались среди камней. Задвинули все отверстия маленькими валунами, оставив одно, около которого должны были сторожить Ка и его товарищи. После тревожной ночи и полного опасностями дня – охотники заснули крепким сном в своем логовище.

Ночь прошла спокойно. Сторожа поддерживали огонь в пещере и зорко смотрели в отверстие. Дневные звери исчезали, появлялись ночные и вступали в свои права. Слышался вой волков, лай диких собак, вздохи-стон ночных птиц, кваканье лягушек. Огромная красная луна вставала на небе, ужасы ночи охватывали бодрствовавших. При сиянии луны были видны тени ночных хищников; один раз Ка показалось, что вчерашний ночной медведь прошел мимо валунов, и он чуть-чуть не издал крик тревоги; но тень исчезла, и все затихло.

Сладостное успокоение охватило Ка, и он подошел к огню, чтобы дать ему пищи. Костер вспыхнул и осветил спавших; все были спокойны после дневной тревоги, только «Губитель медведей» страдал от раны, нанесенной ему оленем.

Ка задумался – точнее, это были не мысли, а смутные отблески впечатлений, облаками проносившиеся в младенческом мозгу первочеловека. Представления прошлого, впечатления настоящего – все сплелось у него в одно целое. У него слагался свой взгляд на окружающий мир. Чувства вихрем поднимались в наивной душе охотника, вызывая образы и представления об этой обширной вселенной. Он знал движения солнца и луны, беспрерывную смену дня и ночи, тепла и холода, рождение и смерть людей. Ему уже были известны привычки и сила зверей, рост трав и деревьев, направление ветра и облаков, причуды дождя и гнев молний.

Следя за костром, разведенным им из огня, рожденного камнем, он задумался об огне. Он считал его живым, как и все окружающие его люди. Огонь было самое ужасное и самое нежное из всех живущих существ. Он был достаточно силен, чтобы уничтожить лес с его населением; он сильнее серого медведя, гигантского оленя. Он похож на животное, только питается не травой, не мясом, а сухими ветками и деревом; он растет скорее зверей и размножается быстрее всех. Рост его безграничен, его можно разделить на бесчисленное количество огней. Каждый такой детеныш огня от питания быстро возрастает. Огонь, думал Ка, может быстро умереть. Когда нет пищи, он делается меньше пчелы или мухи, но когда есть питание, – он сразу возрастает. Это зверь и не зверь. У него нет лап, но он хорошо и быстро ползает, только по сухим листьям и травам. У него нет ног, но он бежит быстрее оленя, только по высохшим кустарникам. Он летает по облакам и тучам с шумом – как бог, хотя у него нет крыльев птицы; у него нет рта, но он дышит, рычит, ворчит; хотя он не имеет рук и ног, но охватывает пространство.

Ка, подобно другим охотникам, любил и ненавидел огонь, он знал его укусы и боль, причиняемую им. Огонь коварнее волка и более жесток, чем рысь, с ним надо быть осторожным, но он боится воды. Ветер может потушить его, но может пробудить его ярость, и огонь тогда пожирает все, что находится около его. Но огонь дает тепло, радость, силу, сам серый медведь боится и убегает от него. Присутствие огня разгоняет холод ночи, прогоняет усталость.

Потом Ка посмотрел на луну, – это тоже огонь, думал он, откуда же этот огонь восходит и почему он не греет, как другой небесный огонь – солнце? Солнце никогда не потухает, а луна бывает и маленькой, она уменьшается, вероятно, тогда, когда в небесный костер не подкладывают огня. Сегодня она очень светла. Так думал маленький Ка, сторожа сон усталых охотников. Пока он грезил, ночные звери-хищники вышли на охоту. Пугливые тени сквозили около камней – осторожно, тихо. Он различил больших землероек, ласок, гибких, как ящерицы. Вот пробежал олень, закинув за спину ветвистые рога. Стая волков бежала по его следам. С остроконечными мордами, подняв головы вверх, они быстро преследовали зверя. Ка различил их беловатое брюхо, рыжие бока и мускулы, переливавшиеся при их яростном беге. В их позах было что-то коварно-хитрое. Олень далеко опередил своих преследователей, но последние не отставали. Они пересекли долину, добежали до леса, где исчезло животное, и, решив, что погоня бесполезна, – повернули назад. Медленной походкой идут обескураженные преследователи. Вот стая остановилась, их чуткий нюх уловил запах людей, они долго втягивали воздух, потом исчезают тихо, бесшумно… Один волк, отставший от стаи, попытался было приблизиться к стоянке, но Ка послал в него стрелу, и зверь исчез быстро, как тень.

Ка знал привычки этих животных, он думал даже, что у них есть свой язык, свой начальник, быть может, тот волк, который пытался было проникнуть к стоянке охотников. Волки хорошо умеют устраивать засады; на своем еще таком недолгом веку Ка видел, как они оцепляли загнанное и усталое животное, как сменяли друг друга при преследовании и делили добычу. Один раз он подглядел из кустов их совещание. Волки, сев кругом, устроили охотничий совет, а в середине их стоял старый седой волк, которого все слушались и почтительно обнюхивали… Охотники во многом усвоили привычки этих животных.

А ночь шла своим путем. Луна заходила, и звезды стали ярче. Лес и поляна, где расположились охотники, погружены были в тихое предрассветное оцепенение. Только большие совы изредка пролетали, не нарушая безмолвия природы; у берегов реки лягушки квакали хором, усевшись на камнях. Стаи летучих мышей кружились в веселой пляске.

Вдали пронесся волчий вой. Ка знал его: это стая хищников оцепила добычу. Затем раздался жалобно-пронзительный крик увидевшего смерть животного, и ночь снова стихла, только лес вдали тревожно шумел.

Ка устал, он хотел спать, его время стражи миновало; он еще раз посмотрел на небо, чтобы окончательно убедиться в этом. Потом он разбудил своего товарища, а сам улегся в теплой шкуре около костра, и приятный сон поглотил его, как поглощают воды пловца.

VI
Возвращение домой

Уж утро настало; солнце слабо выглядывало из-за туч, несшихся с Ладожского озера. Охотники встали и, съев по куску мяса, решились выйти из своего ночного убежища. Когда они уже хотели отодвигать камни, чтобы выйти, осторожный Ка издал тревожный звук, показывая направо. В лучах бледного солнца у соседней группы камней лежали медведь и медведица, а около валялись окровавленные куски какого-то зверя.

– Серый большой медведь, – проговорил «Губитель медведей», медленно рассматривая зверей, наслаждавшихся отдыхом… Дело принимало плохой оборот. Надо было возвращаться к стоянке, где ждали полуголодные товарищи, но путь был опасен. Звери, вероятно, не подозревали присутствия людей, а если и подозревали, то считали своих соседей слишком слабыми, чтобы стесняться с ними.

Облака разошлись. Солнце весело выглянуло. Лес, поле и река вдруг засветились блеском, но люди, прячась за оградой камней, были в засаде, завидуя суетившимся птицам, которым были не страшны эти пещерные чудовища – медведи. Цапли занимались рыбной ловлей, зимородок весело летал, сойка как будто щеголяла своим голубым оперением, сорока с хохотом кружилась около нежной парочки – потягивавшихся на солнце сытых зверей. Вороны старались урвать кусочки мяса. Большой коршун, тревожно вытягивая шею, пытался осторожно взять и свою долю.

Охотники вспомнили ночное нападение медведя на их стоянку. Они не сомневались теперь, что «лесной хозяин» явился нарочно сюда, чтобы отомстить за неудачу. Память о полученных ударах заставила его следить за охотниками. В понятии ладожских людей – медведь был очень умным существом, мстительным и злобным. В памяти охотников вставали разные случаи, доказывавшие ум и сообразительность зверей, обиженных людьми и потом вымещавших на них свою злобу. Ярость наполняла сердца охотников, по временам то один, то другой вставали, потрясая копьем.

Но ярость быстро остывала при виде великанов. Одного удара лапой их было бы достаточно для смерти самого сильного из людей. Открытая борьба была опасна, приходилось ждать, тем более, что сытые звери не проявляли никакой неприязни к людям. Они так же мало обращали на них внимание, как на белок, которые прыгали по соседним деревьям.

– Они не долго будут лежать здесь, в полдень они уйдут в лес, – сказал «Губитель медведей», знавший обычаи этих зверей.

Слова его вдохнули надежду другим. Надо было ждать, терпение было той наукой, которую хорошо изучил наш доисторический предок… В голове охотников строились планы. Закричать и выбежать на зверей с горящими головнями костра, – но последний уж потухал, Ка приготовил пищи для него только на одну ночь… Бросать в зверей копья и стрелять из лука – бесполезно… Оставалось ждать и терпеть… Солнце поднималось выше и выше, а хищники потягивались, нежась в его лучах. Их сон ободрил других: коршуны клевали остатки животного, землеройки бегали около медведей.

Охотники строили планы из своей засады, мясо у них было, но жажда давала себя знать. Медведь, наконец, поднялся. Он посмотрел на камни, увидел своих врагов и заревел… В его памяти нелепо всплывали представления о людях, быть может, он помнил и стрелы, посылаемые людьми. Грозно рыча, он подошел к камням, обнюхал их и убедился, что укрепление недоступно. Он немного постоял, сытость уменьшала его злобу. Затем он вернулся к медведице, понюхал остатки животного, загрызенного ночью, и быстро исчез в лесу. Медведица последовала за ним. Путь был свободен, но осторожный «Губитель медведей», знавший их нрав, посоветовал выждать, боясь засады хитрого животного… Долго сидели охотники, все было тихо. Наконец вылез маленький Ка, оглянулся, за ним вышли и другие, таща оставшееся мясо оленя.

– «Хозяин леса» ушел, – сказал один из охотников. – Можно идти домой.

Так как тушу оленя было нести трудно, то Ка сломал две березки, положили на них убитое животное, и охотники двинулись к своей стоянке; впереди и сзади группы шли самые опытные, постоянно оглядываясь, так как боялись нападения зверей.

В стоянке оставшиеся охотники беспокоились об ушедших. Юноши под предводительством старика вышли из пещеры – поискать еды. Запасы мяса были съедены, и надо было поискать съедобных корней, трав, быть может, поймать землероек и маленьких животных, чтобы утолить голод, все мучительнее и мучительнее терзавший внутренности. Растений и корней собрали мало, зато нашли полевых мышей, отбрасывая в сторону камни, под которыми они прятались. Находя мышь, они совали ее в рот так, как она была, – живой и теплой. Далеко от стоянки не отходили, боясь «хозяина леса», медведя. Старшие охотники ушли, и оставшиеся чувствовали себя беззащитными. Постоянно оглядываясь, они кружили около пещеры и реки, чтобы при малейшей опасности можно было броситься к себе. Ночной визит медведя был у всех в памяти, и все боялись, что животное будет мстить. Острый голод был утолен мышами, они понравились, потому что их живот был полон пряных вещей, а в мягких костях заключался сладкий мозг.

В это время послышался какой-то шум. Первыми услыхали его мальчики, шедшие впереди; они остановились, подняв руку в знак молчания, и чутко втягивали воздух, чтобы по запаху узнать приближающихся.

В глубоком молчании стояли они, готовясь уже бежать, как вдруг старик сказал: «Это наши!..» Лица всех прояснились. Один из мальчиков, раздвинув траву и раскопав немного землю, прильнул к ней ухом, чтобы лучше слышать. «Это наши, – сказал он, – они несут что-то тяжелое». Радостный крик сорвался с уст людей.

Шум рос, и наконец из-за деревьев показалась группа охотников. Старик первым приблизился к ним, протягивая руки. Охотники ответили протяжным, грубым, но дружеским криком. Они показали свою добычу. Правда, это был только один олень и часть его была съедена, но для группы, истомленной голодом и давно скучавшей о мясе, это была большая радость. Дичь становилась редка, за исключением крупных хищников, которые были конкурентами охотников в поисках питания. Хотя охота была тяжела и самим охотникам чуть-чуть не пришлось сделаться добычей «лесного хозяина» – медведя, тем не менее, труды не были потеряны даром. Бывали случаи, когда охотничьи предприятия тянулись неделями, когда возвращались с пустыми руками, когда приносили раненых, когда большинство участников были покрыты следами ударов, шрамами, ссадинами и царапинами. Теперь был ранен один лишь «Губитель медведей», и ему решили отдать рога оленя, чтобы он сделал из них оружие, насадив их на палку.

VII
Пир

Возвращение охотников с добычей подняло на ноги все население, в стоянке раздались громкие крики. Счастливые обитатели толпились около оленя. Так как желудок оленя, наполненный полупереваренной пищей, уже был съеден, то стали есть мясо. Каменными скребками содрали кожу и, натерев ее золой, повесили около пещеры. Затем мясо резалось на ломти и делилось по обычаям, установленным с давних пор. «Губитель медведей» получил рога, голова зверя была принесена предкам, ее использовал главный старик и потом выставил на шесте около становища. Мужчины захватили лучшие куски, матери и дети покорно взяли те, которые были им оставлены, и сели в сторонку, образовав свою группу. Часть мяса была положена в особые плетушки, чтобы прокоптить его, как запас на будущее время. Затем по сигналу старика все начали жевать, каждый свой кусок; некоторые, насытившись, клали оставшиеся куски на костер. Когда мясо поджаривалось, они съедали его вместе с золой.

Такие дни насыщения редко стали выпадать на долю ладожских обитателей. Тем более надо было отдаться этому моменту радости. В насыщенный желудок возвращались новые силы, а сил требовалось много, жизнь становилась труднее и труднее; вечная война с животными, борьба со стихиями – все более и более подрывали силы людей.

В моменты, подобные этому, когда в изнуренное тело людей возвращались новые силы, когда вся группа тихо сидела у костра и голод вместе с заботой о завтрашнем дне исчезали, младенческий ум начинал пробуждаться и мало-помалу они припоминали и сравнивали пережитые впечатления. Их наблюдательность развивалась.

Эти размышления давали толчок мыслям, изобретались новые охотничьи хитрости, совершенствовалось орудие, припоминались привычки зверей, подыскивались новые слова. Бедный язык начинал работать. Ослабевшее тело отдыхало от трудов, и люди предавались спокойным, медленным и смутным мечтам. Суммировали опыт, делались попытки создания нового, рождались легенды и рассказы, мифы о животных.

VIII
На Ладоге

Запас оленины быстро исчез. Группа опять познакомилась с голодом. Так как «Губитель медведей» страдал от раны, а без него охотники не решались идти в лес, то стали думать о том, чтобы выехать на лодках на озеро и поохотиться на тюленей или убить какую-либо рыбу. Сетей не знали, и не из чего было плести их, поэтому стали приготовлять гарпуны и особые копья с зазубринами, чтобы, попав в большую рыбу или тюленя, оно не могло вырваться.

Осмотрели и лодки. Последние делались из дуба. Поваленный дуб обжигался, и потом скребками из камня слой угля снимался; после этого дубовый обрубок снова обжигался, и эта операция повторялась столько раз при изумительной тщательности работы, что получалась выжженная и выдолбленная колода, которая и была хорошей лодкой. Остаток такой колоды найден при раскопках Ладожской стоянки.

Ловля рыбы ладожским обитателем производилась различными способами, начиная от ловли ее руками и убивания камнями, кончая постройкой запруд из песка, камней и глины на реке и отравлением воды при помощи сока некоторых ядовитых растений. Но так ловить трудно было на большом Ладожском озере. Чаще всего совместное ведение рыбной ловли производилось так: наиболее зоркие члены племени из мужчин или женщин следили за большой рыбой с выдающегося берега. В то же время, от 20 до 30 мужчин и женщин, вооружившись ветками, образовывали полукруг, идя по мелкому месту озера до тех пор, пока не приходилось плыть. Тогда они замыкали круг и сгоняли рыбу в небольшое пространство около берега, в то время как другие ловили ее руками и швыряли на берег. Ладожский обитатель знал и крючки из кости. Эти способы применялись большей частью весной.

Теперь хотели поохотиться на тюленей, но эта охота была трудна, поэтому охотники особенно тщательно готовились к завтрашнему путешествию. Тюлени хорошо плавают и ныряют, в озере их убивать нелегко, так как на неповоротливой лодке нельзя угнаться за быстрым зверем. Часто бывало, что раненый тюлень опрокидывал лодку и охотники гибли. Поэтому группа решила выследить стадо зверей на лежке. Долгий опыт говорил, что тюлени любят не только выплывать на поверхность воды, но в теплые дни и ночи выходят на лежку, чтобы погреться на солнце. Ладожские обитатели знали и места этих лежек, находившиеся в особо уединенных уголках, где эти животные отдыхали. Юноши с Ка во главе должны были выследить такую лежку и потом условными знаками сообщить группе, которая и должна была окружить стадо и убить зверей. Тюлени выходили часто на свои лежки и ночью; тогда удобнее подкрасться к ним. Задачей Ка было выследить лежку тюленей на камне или островке, и группа охотников, пользуясь временем, когда тюлени уйдут в воду для ловли рыбы, должна была спрятаться на островке. Раньше таких лежек было много, и охота на тюленей приносила большие результаты. Теперь зверя стало мало, и он был осторожен.

Ка отправился, напутствуемый наставлениями старейшего. Долго он не возвращался, но уже после захода солнца один из его спутников сообщил группе, что лежка тюленей найдена и надо было торопиться занять места. Часть охотников отправилась в лодке, другие поплыли на своеобразном плоту, третьи поплыли за ними прямо по воде. Лежка зверя была на маленьком островке, где трудно было всем спрятаться. Многие охотники залегли за камнями, другие отъехали с лодкой в камыши, росшие около островка. Было уже поздно, когда охотники заняли свои места.

Звери ловили рыбу и только поздней ночью, когда охотники отчаялись уже в своей удаче, вышли на берег. Притаившийся Ка видел, как подозрительно осматривался старый вожак с серой от возраста спиной. Он долго потягивал воздух, затем решительно заковылял на островок. Но, к разочарованию охотников, звери по инстинктивной осторожности заняли не те места, где они лежали днем. Вожак взобрался на высокий камень недалеко от привала стада и, вытянув голову, оглядывался. Взошла луна, и все движения стада были хорошо видны группе притаившихся охотников, замерших за своими прикрытиями. Когда все разлеглись, кроме старика, и мало-помалу успокоились, охотники, ползя на животе, стали окружать стадо, чтобы оно не ушло. В это время старик-тюлень увидал приближающихся и издал сигнал тревоги, он заворчал и захрюкал…

Лодка с охотниками попыталась перерезать зверям путь, залегшие за камнями выскочили. Началось избиение тюленей, зверей били палицами и дубинами. Все бросились сначала на вожака, но последний умело ускользнул и прыгнул в воду, за ним прорвались несколько старых тюленей. Остальные стали жертвой охотников. Была уже глубокая ночь. Маленький остров был безопасен от нападения зверей, и охотники решили провести здесь время до утра. Началось лакомство тюленьим мясом и жиром. Предприимчивый Ка пытался было развести костер, но дерева не было на этом одиноком куске скалы. Охота была удачной, и запас пищи давал возможность группе провести без забот несколько дней. На другой день охотники беспрепятственно вернулись к стоянке. Большой Ка с лодки гарпуном убил щуку. За тюленями приходилось съездить несколько раз. Мужчины сняли с животных кожи, женщины воспользовались жиром, который спрятали в особых глиняных сосудах. Мяса хватило на несколько дней.

Так как наступил опять голод, а охота была неудачной, то стали собирать все, что можно съесть. Трава, корни растений, семена, разные плоды, орехи, ягоды, яйца муравьев, слизняки, улитки, озерные и речные ракушки, раки, лягушки и ящерицы – вот чем питалась группа, никогда не уходя от вечного спутника доисторического человека – голода.

IX
Смерть «Губителя медведей»

Рана «Губителя медведей» становилась все болезненнее. Напрасно старик-колдун прикладывал к ней свои травы и шептал воззвания к великой небесной медведице – духу и покровителю племени, всходившей на небо среди звезд. «Огонь вошел в тело» охотника, и как раз по ночам, когда на небе появлялись звезды великой медведицы, – «Губителю медведей» становилось особенно плохо. Он метался и говорил что-то непонятное, и старик-колдун заявил, что «небесная медведица зовет „Губителя медведей“ к себе». Сильный организм охотника долго боролся с недугом, но в одну ночь дух его вышел из тела. Быть может, он захочет вернуться обратно, говорил колдун, и потому тело охотника, по обычаю того времени, не хоронили, пока не будут заметны следы разложения. Когда «великий старец» сказал через день, что дух умершего, с которым он беседовал во сне, не вернется, другие старики и взрослые охотники собрались на совет, где было решено, что останки «Губителя медведей» отправятся в небесное странствование вместе с тем, что понадобится этому великому охотнику для небесных охот.

Могила, где должны были похоронить «Губителя медведей», должна быть домом покойника, и этот дом должно устроить так, чтобы здесь было все нужное для духа. Так как он любил лес, то решили его похоронить в лесу. Устроили носилки из ветвей, на которые были положены останки умершего, и целой процессией двинулись вперед. Во главе шествия шел старик-колдун, за ним – охотники. Шествие замыкали юноши. Женщины оставались дома. Каждый из охотников нес в руках что-либо из съестных припасов – для последнего жертвенного пира, некоторые несли вещи, которые уйдут с великим охотником в могилу. Труп был обернут вместе с оружием и шкурами в березовую кору, которую с особыми заклинаниями содрал колдун со священных деревьев накануне похорон. В течение всего продолжительного и долгого перехода по лесу охотники кричали победные песни, чтобы показать обитателям леса свою смелость и засвидетельствовать храбрость «Губителя медведей», дух которого будет отныне жить в лесу.

Наконец шествие вышло на небольшой лесной холм, где охотник будет вкушать свой последний сон, который он заслужил после долгого существования, преисполненного постоянными беспокойствами и непрестанной борьбой. Здесь была вырыта глубокая яма, ее обложили ветками и берестой, затем тихо спустили носилки с трупом умершего. В головах и ногах была положена пища, у рук положили палицу, каменные скребки, каменный топор, гарпун-копье; не был забыт ни один предмет из тех, которые могут понадобиться при небесных охотах. Маленький Ка положил даже кремни, которыми высекают огонь. Если будет забыт какой-либо предмет, нужный для будущей жизни похороненного охотника, душа его будет тревожить его сородичей, она будет вредить им в охотах, будет посылать несчастия и т. д. Особо положили копье с рукояткой из рога оленя, нанесшего рану смерти охотнику.

Вплоть до вечера все присутствовавшие засыпали тело и набрасывали землю на холм. Образовалась большая насыпь, на которую положили камни, чтобы потомки знали место успокоения человека, достойного памяти своих ближних.

Когда курган (так зовем мы теперь эти могильные насыпи из земли и камней, воздвигнутые над местом погребения) был готов, принялись зажигать костры. Была набрана масса хвороста и деревьев, из костров образовался круг, внутри которого и сели охотники. С одной стороны, этот круг был знаком вечности, с другой, он напоминал большой небесный костер-солнце. Наконец, он должен был предохранять охотников от нападения зверей в ночное время.

В глубоком молчании все сидели около огней, изредка вспоминая прекрасные качества умершего «Губителя медведей», его отвагу и храбрость. Ночь наступала и своей темнотой окружала эту кучку людей, забравшихся в глухой, полный опасностями лес.

Эти поминки умершего далеко не отличались изобилием пищи. Измученные ходьбой и усталые от тех усилий, которые были ими сделаны для погребения «Губителя медведей», охотники из скудных запасов восстанавливали свои силы на месте, где совершалась церемония. Ночь прошла в бодрствовании – слишком много было пережито группой, слишком велика была опасность в лесу, чтобы спать. Огни костров, постоянно поддерживаемые охотниками, освещали сумрак леса. Дикие звери бежали от света, и никто не тревожил охотников.

Утром все собрались в обратный путь к стоянке, беседуя о подвигах «Губителя медведей». А маленький Ка сложил о нем рассказ, который стал повторяться из уст в уста.