Текст книги "Ледниковый человек (В дали времен. Том IV)"

Автор книги: Сергей Фарфоровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

V
Из недавнего прошлого

Наш приятель-казак, давно уже дружившийся с чеченцами, рассказывал нам следующее происшествие, записанное нами буквально.

«Минтилиг, Минтилиг», – только и слышно вокруг про него. То он угнал среди бела дня табун лошадей, то отбил обоз у большого отряда, то бурей ворвался в крепость, перерезав часовых…

Хочу познакомиться с удалым джигитом… Во что бы то ни стало!!

Седлаю коня и, вооружившись с головы до ног, мчусь стрелой в аул.

Тогда Чечня была похожа на разъяренный улей. Казалось бы, трудно добраться до Минтилига, но я знал, что каждый чужестранец на земле чеченцев находится под покровительством свято соблюдаемого адата – гостеприимства.

И слова «я – гость такого-то» служили надежной охраной. Если же знакомых не было, то надо было зарыть что-нибудь из костюма на земле кого-либо; тогда вы считались гостем того лица.

Чем славнее было имя человека, тем большей безопасностью пользовался гость. Минтилиг принял меня радушно, усадил в «бяртге» на самое почетное место и, стоя, услуживал мне, стараясь по выражению лица предугадать мои малейшие желания… Трое суток я жил у него, и он ни одним словом не спросил, зачем я приехал, верный адату своей родины, хотя у него и были неотложные дела.

Когда я ему сказал это, он ответил:

– Гость… если бы ты жил у меня год, я не спросил бы тебя. Если ты молчишь сам об этом, значит, у тебя на то есть свои причины. У меня хватит терпения. Но я считаю долгом сказать: если ты нуждаешься в моей услуге, не стесняйся, помни, что моя ничтожная жизнь в полном твоем распоряжении.

Тогда я сказал, что хотел с ним познакомиться и узнать, что он за человек.

– Узнать людей можно лишь на деле, – сказал я. – Если ты готов на все для меня, своего гостя, и нет опасности, перед которой дрогнуло бы твое сердце, то помоги мне, приезжай, когда я скажу тебе через посланного, с товарищами за Терек, туда, где брат с сестрой лежат обнявшись[7]7
  Курган двойной, где, по легендам, похоронена сестра, не перенесшая смерти своего брата, героя.


[Закрыть]. Не скажу, какое дело, но от него зависит мое счастье.

И ответил Минтилиг:

– Гость моего сердца, если это заставило тебя покинуть свою родину, прости меня за тяжелое напоминание твоего горя, моя ничтожная жизнь – в твоих руках. Во что бы то ни стало, когда мне скажешь, я буду там, взяв с собой товарищей.

Темная, осенняя ночь. Дождь каплет мелкими брызгами.

У костра в лесу сидят и лежат люди в бурках и башлыках… Кто дремлет, кто тихо разговаривает, кто жарит на угольях мясо, другие уже изжарили и едят с большим наслаждением куски. Невдалеке сидят двое: брюнет с загорелым лицом и длинной бородой и блондин.

– Я рад, Минтилиг, что ты явился ко мне, окажи мне услугу. Время есть, если не хочешь, откажись.

– Не обижай меня, – отвечает Минтилиг, – я не спрашивал ведь, зачем я нужен, и как бы опасно ни было, я никогда не откажусь… Скажи мне, что делать, и я готов.

– В эту ночь поедет по дороге с оказией девушка, которую я люблю, но которую отец не хочет выдать за бедного казака, помоги мне отбить ее… Хорошо?

– Ладно, – ответил Минтилиг. – Если я не сделаю этого, то пусть буду стонать, как земля под ногой немолящегося или как крошки хлеба, – отвечал он.

Двор Минтилига полон чеченцами. Еще бы, случилось очень необычное событие для аула. Кунак Минтилига женится на русской, отбитой у казаков, и вот все собрались в сакле, старшие сидят, младшие стоят полукругом, слушая «сладкие» слова рассказчика об удалом подвиге кунаков. Рассказчик неторопливо повествовал обо всем и окружающие внимательно слушали про удавшийся подвиг.

ФОЛЬКЛОР КАЛМЫКОВ В СВЯЗИ С ИХ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРОЙ И БЫТОМ
Из дневника этнографа

Калмыки Ставропольской губернии представляют один из любопытнейших, но малоисследованных народцев[8]8
  Подробные сведения них желающие найдут: С. Фарфоровский: «Полукочевые народы Сев. Кавказа» (монография в 40 томе Сборника материалов по описанию местностей и племен Кавказа. Тифлис). Его же: «Народное образование и духовн. творчество калмыков» (Журнал Министер. народн. просв. 1910, VI), «Образование у калмыков» (Русская школа, 1912 г.). Калмыцкие легенды напечатаны нами в журнале «Вокруг света», 1910 г., № 19 и в изданиях Общества истории, древностей (Ростов/Дон).


[Закрыть]. В духовном творчестве их много своего, крайне оригинального, отражающего быт и судьбу этого народца, который с каждым днем тает в своем числе.

Заинтересовавшись калмыцким фольклором, мы предприняли с своим приятелем-калмыком объезд степи. Бойко бегут выносливые кони, окутывая нас облаком степной пыли. Серовато-желтым, бесконечно печальным океаном лежит степь. Нет ни одной яркой краски. Все спалило беспощадное солнце. У высыхающих озер, еле двигаясь, стоит изнемогающий скот. Нет ни звука кругом, только наши колокольчики плачут, стонут на просторе этого забытого Богом края. На холме около норы суслика неподвижным изваянием застыл мрачный угрюмый подорлик: он ждет обитателя норки, протянув лапу около ее выхода. Вот ослепительно белое песчаное ложе речки; увы, здесь ни капли воды, кое-где блестят кристаллы соли между камушками и раковинами. Жмутся овцы… Верблюды, цвета пустыни, поднимают свои маленькие головы с застывшим трагическим выражением глаз… Опять беспредельная немая даль охватывает нас; человек так мал, так ничтожен в этой одной всепоглощающей пустыне, что теперь мы понимаем, почему высшая форма богопочитания (монотеизм) выработалась народами пустыни. День сменяется ночью, вдали маячат огни костров в калмыцких кибитках, звенят и поют безумолчные цикады, а мы все еще едем…

Нигде, кроне степей, не приходилось нам испытывать такого жуткого влияния воспоминаний жизни; маленькая человеческая жизнь встает во всем ее трагизме и откуда-то является страшный общемировой вопрос всех времен: стоит ли жить? Оттого житель степи – калмык усвоил буддизм с его презрением к жизни, с его стремлением к нирване, с его узким местом, отводимым остальной деятельности человека.

– Скоро ли хотон? – спрашиваем мы своего спутника-калмыка…

– Скоро, очень скоро, – отвечает он, – только 40 верст осталось…

В степи 40 верст – это мало.

Вот мы в хотоне, и в кибитке. С яростным лаем встретили нас собаки… Мы встали, расправили затекшие члены и отдыхаем. Подходит хозяин, мы говорим ему обычное «менде» и спокойно садимся на почетное место. В центре таганок, под ним еле тлеет кизяк, обычное топливо калмыков. Около суетится калмычка; она приготовляет для нас раки. Раки очень опьяняет, он – блаженство калмыка. Так как рецепт приготовления его до сих пор не описан, то сообщаем его.

После того, как выдоены коровы, часть молока выливается в высокую и узкую кадку, плотно завязанную тряпкой. Кадка ставится в теплое место. Это готовится арьян. Здесь с молоком вместе лежит ржаной хлеб. Молоко от тепла начинает бродить и окисляется. Когда кадка полна, берут два котла: один большой, другой меньше. Большой ставится на таган и в него выливается арьян, маленький ставится на землю. Оба котла закрываются деревянными крышками, в середине которых есть круглые отверстия. В крышку большого котла вставляют конец длинной кривой трубы, другой конец который вставляют в маленький котел. Все щели замазывают глиной. Тогда под большим котлом разводят огонь и перегоняют пар в маленький.

У нас одна цель – поскорее записать калмыцкие сказки и песни. Но гостеприимная хозяйка хочет угостить нас еще калмыцким чаем. Мы отогрелись, рады, что достигли цели путешествия, к которому так долго готовились, и блогодарим гостеприимную степнячку. С притворной скромностью она кокетливо вскидывает на нас свои довольно красивые раскосые глазки и старается еще больше; увы… мы сделали ошибку… Придется отплачиваться за нее и пить калмыцкий чай. В подоле своего громадного костюма калмычка приносит еще кизяка[9]9
  Топливо из экскрементов скота с соломой.


[Закрыть], где виднеются отпечатки ее ручек, формировавших его, когда он был в мягком еще виде. Здесь, в степи, о брезгливости совсем другого мнения. Вот ловкими жестами кизяк разломан на кусочки и кладется под таганок. Не теряя времени на мытье рук, милая хозяйка вычищает пальцем, облизывая его от грязи, котелок. Туда вливается вода… Ножом, еще грязным от налипшего на него дегтя (им счищали с колес), режет она плитки чая и всыпает в кипящую воду. Туда же льет молоко и кладет много соли. Когда чай сварится и листья его будут выловлены сачком, следует последняя приправка. Из-под хлама хозяйка достает кончиками пальцев кусочек масла, бросает его в котел, облизывая пальцы. Чай готов и налит в чашки, немывшияся со дня их выхода на свет Божий. Но для нас делается любезное исключение, внутренняя стенка их вычищается по прежнему рецепту, т. е. пальцами. Мой сосед с удовольствием пьет напиток, хваля его и буквально облизывая пальцы… я держу в руках чашку… какая она большая… дипломатически соглашаюсь со всем (чего не сделаешь для науки), но… но… не решаюсь… Наконец, делаю последнее героическое усилие и пью чай большими глотками, стараясь при этом не дышать… Боюсь неприятных последствий. За стеной кибитки тошнит верблюда, который с характерными звуками из желудка переправляет для перетирания пищу в рот.

Наконец, можно перейти к описанию народного творчества калмыков. Оно развито очень слабо и выражалось в элементарных видах эпоса… Так же слабо развита народная лирика… Калмыцкие сказки очень печальны. Крайне интересны поверья, приметы. Приведем некоторые из них (доселе неопубликованные).

На чем держится земля? Отчего происходит ветер?

Калмыки утверждают, что земля держится на лягушке: «Когда лягушка квакает, земля трясется».

На земле стоят две башни: одна на востоке, другая на западе. В башнях живет богатырь. Он переходит из одной в другую. Когда он спит в западной башне, ветер дует с запада, перейдет в восточную, и ветер будет дуть с востока[10]10
  Это объяснение происхождения ветра принадлежит, очевидно, калмыкам, живущим в Ставропольской и Астраханской губерниях, где дуют только эти два ветра (Прим. ред. оригин. изд.).


[Закрыть].

Особенно боятся в степи грозы, представляющей в высшей степени грандиозное зрелище.

Во время грозы, калмыки испуганно кричат: чахн! чахн! Женщины стараются крепче привязать к земле кибитки веревками. Скот загоняется. Все прячутся под защиту кибиток. Хотон замирает. Только слышатся раскаты грома и металлический звук. Это калмыки бьют ржавыми железными вещами друг о друга. Посреди кибитки ярко пылает огонь. На огне жгут желтый прелый войлок, желая отвлечь этим удар грома. Убитая громом скотина считается даром Божьим, мясо ее делится между всеми калмыками.

Из верований калмыков очень интересны погребальные. Некоторое представление о них дает следующий рассказ, записанный нами.

Схороненная без молитвы

Жил один бедный калмык далеко от своей родины. Умерла у него жена; он ее похоронил без гелюнга[11]11
  Жрец.


[Закрыть], а сам перекочевал на другое место. Лет через пять ему пришлось ехать мимо старого места. Он ехал с сыном. Дело было зимой. Когда подъехал ближе к речке, то заметил катающуюся по льду женщину-калмычку. Он удивился: откуда же калмычка? поблизости хотона нет. Он подъехал ближе и узнал в ней свою умершую жену. Он спрятался в камыше и стал следить за ней. Женщина то каталась по льду, то плясала и пела. Вдруг она остановилась. Стала громко звать по имени своего сына. Потом стала проклинать мужа, который похоронил ее без молитвы гелюнга. С проклятий она перешла к угрозам. Она кричала: «Я приду и погублю тебя. Ты от меня не уйдешь». Вдруг она исчезла. Муж страшно испугался и поехал к гелюнгу. Гелюнг исполнил известный обряд поминовения, после чего умершая не показывалась.

Это еще хорошо, но есть гелюнги, которые и в ад не в силах направить. Тогда душа остается при теле. По ночам она в образе человека является родителям или родственникам, прося отправить ее на тот свет.

Представление о силе гелюнгов над умершими высказывается и в фольклоре калмыков.

«Богатому – рай, бедному – ад», – говорят калмыки. По их понятиям, душа богача может быть выкуплена из адских мучений. Об этом обыкновенно заботится родитель или родственник умершего и берет к себе на дом бакшу. После совершения обряда поминовения родитель или родственник отдает бакше имущество умершего. Бакша часть его отсылает Далай-Ламе, который должен своей молитвой ввести душу умершего в рай («суки боднь арон»). Когда же умирает бедняк и родственнику не на что пригласить бакшу, зовут гелюнга, чтобы прочитать молитву. Душа идет в ад, на страдание.

Гелюнг не только ходатай за умерших, он в то же время врач многочисленных калмыцких болезней, увы, очень часто залечивающий до смерти пациентов. Обыкновенным средством лечения, особенно лихорадки, является строгая диета, состоящая в том, что больному не дают ничего есть, а поят кипяченой водой.

Часто, когда бакши убеждены, что болезнь происходит от влияния злого духа, они выгоняют последнего из больного. Нам пришлось как-то присутствовать при одной подобной операции.

Бакша с гелюнгом и манджиками[12]12
  Ученик гелюнгов.


[Закрыть] сделали из теста коня и всадника. Начали молиться. По окончании молитв бакша несколько раз позвонил над всадником, похлопал в ладоши и плюнул. Манджики взяли всадника и выбросили на двор.

У калмыков очень мало сказок, но зато все сказки так характерны, так типичны, что слушаешь с громадным наслаждением. Выберем две из них.

О калмыке Кепе и жене его

Жил калмык Кеп и была у него жена Утбала. Кеп был человек нехороший, грубый, бессердечный и часто обижал свою жену. Утбала была труженицей; с раннего утра и до поздней ночи не имела она ни минуты отдыха: печет, стряпает, убирает… Нянчит детей; целые дни таскает их за собой, обшивает с мала до велика, собирает и разбирает кибитку. А муж только лежит на боку да гуляет по хотону. Когда же приходит домой, – ругает и бьет свою жену. От побоев да от работы Утбала померла. Кеп не мог вести хозяйства и с горя стал он пить. Все пропил, что тяжким трудом скопила его жена. А гелюнги (жрецы) говорили, что Бог его наказывает. Однажды Кеп заснул около кибитки и сквозь сон видит, что к нему идет странник, подошел он и говорит: «Кеп! Я Великий Бакишн Геген. Пришел сказать, что неправильно живет народ мой. Жена у мужа служит рабыней; это – грех. Жена – подруга мужа. Ее надо жалеть, любить, труд, радость и горе делить с нею…» Странник исчез. Кеп пошел к гелюнгам и рассказал им свой сон.

По мысли и идее эта сказка очень чудесна. Но слова Великого Бакишн Гегена и до сих пор остаются в области благих пожеланий.

Вот другая сказка, где очень изящны блестки юмора степняков.

Как ленивый старик разбогател

Тушу – это несчастный день, когда ничего нельзя предпринимать. У одного ленивого старика всегда был тушу… Он лежал в кибитке и курил трубку… Бедной старухе приходилось работать одной и ей это было очень трудно. Она задумала, как бы заставить старика работать. Однажды она встала рано утром, поставила горшок с маслом на двор. Когда старик оделся и вышел, он увидал горшок с маслом… Он прибежал к старухе и говорит:

– Старуха, я нашел горшок масла: вари калмыцкий чай.

– Вот видишь, – ответила старуха, – в первый только раз вышел из кибитки и нашел уже горшок с маслом…

В другой раз она положила за кибиткой большой кусок баранины и опять послала старика на двор. За кибиткой он увидал уже не масло, а большой кусок баранины… Старик обрадовался и закричал старухе:

– Я нашел кусок баранины, вари скорей шулюн[13]13
  Национальное кушанье, любимое калмыками.


[Закрыть].

Старуха сварила шулюн и они съели его за обедом.

У них была одна лошадь и собака. Вот старуха и говорит старику:

– Первый раз ты нашел горшок с маслом, второй раз кусок баранины, поезжай теперь на охоту, может быть, что-нибудь убьешь.

Старик оседлал коня, взял лук, стрелы и собаку и поехал охотиться в степь.

Там он увидел зайца; старик привязал собаку к лошади, чтобы она не убежала, и сам побежал догонять зайца. Долго он бегал за ним, но догнать не мог: тогда он вернулся к собаке и лошади, но они тоже ушли куда-то. Старик пошел их искать. Искал очень долго и захотелось ему есть. Вдруг он увидал: в траве что-то блестит. Он поднял… золотое кольцо. В это время к нему подошли два калмыка и спросили:

– Старик, не находил ли ты золотого кольца?

Старик сказал:

– Кольца то я не находил, но я колдун и скажу вам, где оно: дайте только мне свиную голову (он хотел очень есть).

Калмыки пошли домой за свиной головой, а старик бросил кольцо опить в траву. Когда они принесли ее, старик сел и говорит:

– Кольцо здесь, в траве…

Они поискали его и нашли; нашли и поехали домой, а старик тоже поехал домой. В другой раз старик опять поехал охотиться и увидал, как те два калмыка гонят в степь двух лошадей… В это время у хана тоже пропали две лошади… Эти два калмыка (чтобы посмеяться над стариком) и говорят хану:

– Есть один старик, который может узнать, где лошади (они думали, что старик не видал, как они гнали лошадей).

Хан приказал позвать старика. Повели его, посадили в отдельную кибитку, дали ему свиную голову. Старик съел ее и лег спать. Утром он говорит хану:

– А лошадей украли те, которые ходили за мной.

И верно; лошадей нашли у них.

Тогда хан их наказал, а старика спросил:

– Чего тебе надо от меня?

Старик попросил стадо овец с пастухом и с тех пор стал спать по-прежнему: у него всегда была еда и чай.

Вот наиболее характерные поговорки и загадки калмыков, точно отражающие их бытовые черты.

Поговорки

Водка портит все, кроме посуды.

Вор не любит луны, а глупый умного.

Кому нужна помощь – поможет бедный.

Говори меньше, думай больше.

За неимением собаки, – лает и свинья.

Змея, заползая в кибитку, выгоняет и хозяина.

Уголь сколько ни мой водой, белее не будет.

Хорошего мужчину можно узнать в дороге, хорошую женщину в кибитке.

Загадки

1) Аржанец пьет араку (роса).

2) Бесшейного верблюда нельзя догнать (дорога).

3) Быстрее стрелы на аршин, быстрее ветра на сажень (телеграмма).

4) Вон умерший друг смотрит (дыра в кибитке).

5) В земляной трубе мясная пробка (суслик в поре).

6) Собаки хотона лают в одну сторону (дым).

7) В большой кибитке малая кибитка, а в малой кибитке – ребенок (сапог, чулок, нога).

8) Живот велик, голова дырява (кибитка).

Из этих наиболее характерных отрывков фольклора можно видеть, в каком состоянии находится эта горсточка калмыков, тая со дня на день. Способность инициативы и сопротивления доведена до minimum’a, и угасает этот народец, остаток грозных полчищ степняков, убаюкивая свое тело аракой, усыпляя свой дух сказками и религией глубокого спокойствия и отрешенного от мира уединенного созерцания. (Доклад Госуд. совету о калмыках).

Малочисленная интеллигенция бьет тревогу и громко зовет народ к пробуждению… Но их никто не слышит, да и некому.

Когда мы возвращались обратно, у Маныча к нам подошли два калмыка-пастуха. Лица их загорели и были изнурены, одежда была изорвана, а на ногах вместо сапог были куски невыделанной кожи, стянутые ремнями. Когда я дал им хлеба, они с волчьей жадностью набросились на него и стали глотать куски. Они сказали, что больше месяца не видели хлеба, а питались молоком.

КАВКАЗСКИЕ ЛЕГЕНДЫ ОБ ЭЛЬБРУСЕ

Эльбрус является предметом легенд с самой глубокой незапамятной древности. Известна легенда о Прометее, которого приковали по воле Зевса к скале Эльбруса. Для древних греков Прометей был одним из титанов, побежденных Зевсом. С олимпийскими богами он был во вражде, как друг и покровитель людей, для которых тайно похитил огонь с очага Гефеста на Лемносе. Таким образом, Прометей сделался для человечества благодетелем, так как знакомство с употреблением огня дало людям возможность развиваться, совершенствоваться. За это он и был наказан отцом богов. Орел Зевса ежедневно терзал печень прикованного страдальца, пока Геракл не убил орла. Эта знаменитая греческая легенда о Прометее имеет очень много схожих откликов в преданиях об Эльбрусе.

Исследователю кавказского эпоса в этом отношении крайне любопытно было бы путем сравнения этих легенд и преданий при историческом освещении их решить вопрос об источнике древнегреческого предания. В кавказском народном эпосе роль Прометея играет богатырь, смело дерзнувший проникнуть на вершину Эльбруса, чтобы узнать ее вековую тайну. Властитель горы, бессмертный Тха, за этот дерзкий поступок приковал смельчака длинной и тяжелой цепью к скале. Шли годы за годами, богатырь оставался прикованным. Много лет прошло и эти годы состарили богатыря. Из молодого безусого юноши он превратился в старика с длинной седой бородой, по цвету похожей на ледник Эльбруса. Согнулась его некогда могучее тело, и гордое лицо покрылось морщинами. Тха не удовольствовался этими мучениями богатыря. Подобно Зевсу, он послал хищную птицу, чтобы она клевала его сердце… Из-под ног страдальца бежит родник чистой воды. Эта вода имеет чудесную силу; она похожа на «живую» воду наших русских сказок. Кто напьется ею, тот будет жить до конца света. И когда страдалец, мучимый жаждой, наклоняется, чтобы испить из родника немного воды, хищная птица, предупреждая его желания, бросается раньше его и выпивает воду.

Богатырь, добавляет легенда, не вечно будет мучиться. Тха, рассердившись на людей, освободит богатыря. Горе тогда будет грешным детям Адама. Богатырь отомстит им за свои многовековые страдания. Такова общая схема сказания, записанного Л. Г. Лопатинским. В кабардинских и др. легендах сюжет варьируется различно, с некоторыми изменениями. Другая легенда говорит следующее. На снеговой вершине Эльбруса целые тысячелетия лежит громадный камень-скала. На нем сидит старик с длинной до ног бородой. Все тело его сгорбленное, дряхлое обросло седыми волосами. На руках и ногах выросли длинные ногти, похожие на когти орла. Его прекрасные глаза, когда он бодрствует, горят как угли. Его шею давит огромная тяжелая цепь, его руки, ноги и тело скованы цепями. С далекой древности он сидит на скале прикованным за то, что хотел свергнуть великого бога (Тха). Никто из людей не может видеть страдальца. Все смельчаки погибали. От сильных страданий старик впал тяжкое оцепенение. Иногда он пробуждается от сна и спрашивает своих сторожей: растет ли на земле камыш и рождаются ли ягнята? Великан осужден томиться до тех пор, пока будут расти на земле камыш и родиться будут ягнята. Когда стражи отвечают ему, что еще на земле есть камыш и ягнята, он с отчаянием рвет на себе тяжелые оковы; земля дрожит от его усилий, звук цепей родит гром и молнию в горах, тяжелое дыхание узника несется по ущельям и склонам гор порывистым ураганом, стоны вызывают подземный гул, а из слез образуется быстрый бурный ручей, который сбегает к подножью Эльбруса. Очевидно, этот рассказ тоже измененная легенда о Прометее. И в других легендах мы находим его же с некоторыми подробностями.

В этих легендах отразилось державшееся среди народа мнение, что добраться до вершины Эльбруса немыслимо. Смельчак, отважившийся на это дело, должен поплатиться страданиями и смертью. Могущественный властелин горы мстит за это.

Много существует у обывателей Кавказа преданий об Эльбрусе, кроме вышеприведенных. Эльбрус – великан Кавказских гор, которого долгое время считали величайшим в мире, издавна приковывал внимание и взоры кавказских горцев. Татары называли его «единственной из тысячи гор», черкесы-кабардинцы «горой блаженных», «троном Властителя вселенной и царя духов». Уже одни эти названия говорят о том великом уважении, которое питают кавказские жители к этой горе.

Многие сложившие в народе предания записаны и послужили благодаря своей художественности темой для целых поэм. В памяти кавказских горцев сохраняется еще больше никем не записанных легенд об Эльбрусе. На вершине Эльбруса, говорит одна из подобных легенд, живет уже много тысячелетий огромная серая птица по имени Симург. Одним своим глазом она видит все прошедшее, другим все будущее. Когда с вечно снежного трона Симурга раздаются жалобные стоны, вся природа выражает сочувствие: в лесах умолкают птицы, в полях цветы опускают свои головки, в каменистых ущельях сердито ропщут потоки, и вершина Эльбруса скрывается облаками. Но бывает, когда с вершины горы несутся гармоничные райские звуки, тогда яснеет небо и блещет глубокой синевой, на белой вершине Эльбруса бриллиантами горят солнечные лучи, расцветают полевые цветки, щебечут птицы и весело бегут горные потоки.

Оригинально осетинское предание, послужившее темой рассказа для В. С. Соловьева. Пастух Бессо, бродя по неприступным горам, был поражен глубоким стоном. В это время поднявшийся вихрь перебросил его в пещеру, полную сказочными богатствами. Среди золота, серебра извивался в мучительных судорогах красавец, прикованный тяжелой цепью к утесу. Черный громадный коршун сидел у него на ребрах, терзая его внутренности. Узник старался достать рукой конец цепи, висевшей на противоположной стене пещеры, но не мог… Века, бесконечные века рвался он к ней, чтобы с ее помощью разорвать оковы и уничтожить злобного коршуна. Бессо старается помочь: ему подает цепь. Но она оказывается слишком короткой…

Тогда он идет в свой аул. Целые дни и ночи кует цепь. Когда последняя была готова, Бессо втихомолку отправляется в горы. Хитрые осетины, думая, что он нашел в горах клад, пробираются за ним следом.

В конце концов они, утомленные долгими странствованиями с горы на гору, между утесами и скалами, окружают Бессо и с угрозами требуют сейчас же показать им клад.

Бессо, горько плача, ведет их к таинственной пещере.

В это время в горах раздается страшный треск: скала, к которой они шли, колеблется и падает в бездонную пропасть…

Таковы, приблизительно, и другие предания горцев об этой горе. У осетин же пишущему эти строки приходилось слыхать объяснения причины обвалов и землетрясений, основанное на подобной же легенде. К скалам Эльбруса прикован громадный великан тяжелыми цепями. Когда он в припадках отчаяния со всей силой потрясает цепями, – дрожат горы, колеблется земля, обрушиваются скалы…

По верованию грузин, на Эльбрусе (груз. Ялбусе) томится богатырь Амиран. Вместе с этим узником в темной пещере находится собака, которая без устали лижет оковы своего господина.

В тех же грузинских преданиях об Эльбрусе находится любопытное объяснение происхождения двух вершин Эльбруса. Дело в том, что когда по окончании потопа стала сбывать вода, плывший ковчег Ноя зацепился за вершину горы… Удар ковчега был до того силен, что вершина Эльбруса раскололась надвое.

Подобную библейскую окраску носит и другая легенда, говорившая о том, что с вершины Эльбруса можно видеть рай. Зрелище последнего до того прекрасно, что человек уже не хочет после этого глядеть ни на что земное: он теряет зрение. Кто будет спрашивать его, тому он не в силах будет рассказать, потому что на человеческом языке нет подходящих для этого слов. По кабардинскому преданию, на Эльбрусе обитает Джин-падишах, царь духов и властитель птиц, который обладает чудесным даром предугадывать будущее. Он тоже в чем-то провинился пред богом Тха и знает, что тот, в наказание ему, пришлет из полночных стран страшных великанов, которые покорят его мрачное заоблачное царство. В мучительной тревоге по временам седовласый старец поднимается со своего ледяного трона и зовет со всех высей и из пропастей Кавказа полчища духов против этих великанов. От их полета трясется земля, от ударов крыльев поднимается буря, бушует море, вянут цветы, поднимаются потоки, горы одеваются туманом, трясутся и стонут скалы, гремит гром. Грозный старик угрюмо глядит со своего трона в будущее и ждет великанов.

Перед каждым Новым годом многие из кабардинцев считают своей обязанностью идти на поклонение к Джин-падишаху. Исполнившего этот обряд до следующего года не будут преследовать несчастья. Его не возьмет ни пуля, ни шашка: ему все удастся. Но так как до Эльбруса добраться нельзя, то ходят обыкновенно к урочищу Татар-туп на западном берегу Терека. Это сказание о приходе великанов из стран полуночи имеет свое политическое основание. Великаны – это русские, которые завоевали Кавказ. Интересно с этим сказанием сопоставить оригинальное предсказание Корана о Гоге и Магоге, живущих по ту сторону Кавказских гор, которые некогда перейдут через эту стену и уничтожат царство правоверных.

Для мусульман Кавказа это предсказание уже исполнилось.

Среди мусульман же приходилось слышать твердо выраженное убеждение в том, что через ущелья Эльбруса идут ворота в страну духов «Джинистан», где обитают вечно юные очаровательные девы.

Каждый народ населял Эльбрус предметами своей фантазии. Рассказывают про крымского хана Шагин-Гирея, который хотел побывать на вершине Эльбруса. Когда, после долгого восхождения, он приближался к заветной цели, вещий голос богатыря, обитателя этой горы, заставил его вернуться обратно.

В многочисленных преданиях рассказывается об этом восхождении на вершину Эльбруса. Пастухи и охотники являются носителями подобных легенд. Среди них и до сих пор сохранился культ этого властелина горы. Он владычествует в своем царстве, он посылает снег и метели, низвергает сверху снежные и каменные обвалы. Горе тому, кто неосторожно или опрометчиво приблизиться к границе его владений. Многие еще и теперь рассказывают, что слышали его голос…

Карачаевцы (жители верхнего течения Кубани) рассказывают в своих легендах, что на Эльбрусе вырос нарт Генджакешуай. Отец его, Алауган, уронил со своего коня мальчика. Мальчик кормился ледяными грудями… Может быть, что последний образ легенды объясняется тем, что двойная вершина Эльбруса похожа на женские груди… Ни один смертный не может без вреда для себя проникнуть на вершину этой горы, говорят карачаевцы: вершина горы не должна быть попираема ногой человека. Все эти легенды имеют свое основание в тех громадных трудностях, с какими сопряжено восхождение на Эльбрус. Ученая экспедиция, состоявшая из Купфера, Ленца, Мейера и Менетрие, в 1829 г. поднималась на вершину горы, но только Ленц достиг высоты 14800 футов. Сопровождавший экспедицию черкес Киллар взошел на вершину горы. В июле 1868 г. члены Лондонского альпийского клуба поднялись на восточный кратер Эльбруса.

Русский топограф Пастухов дважды поднимался на Эльбрус, но при этом едва не погиб.

Кабардинцы и черкесы не верят этим восхождениям и доселе скептически утверждают, что это неправда: дух, владетель горы, не допустит смертного в свое царство.

Таково убеждение горцев-нехристиан.

Под христианским, очевидно, влиянием сложился другой рассказ, что только двое людей, чистых телом и душой, были на вершине Эльбруса. Один священник и его сын посетили это священное место, где пребывает сам Бог. Отец погиб при возвращении, а сын вернулся с куском какого– то невиданного дерева, лоскутом материи от шатра Авраама, который разбит на вершине горы… Лучше этой материи никто не видал. В шатре – ясли, которые поддерживает невидимая рука. В яслях он видел младенца, а около него лежат несметные сокровища. Около шатра растет невиданное дерево и пшеница, зерно которой величиной в четверть. Нескольких таких зерен и было принесено вернувшимся сыном. Подошвы его оказались убранными серебряными монетами, приставшими к ним. Все эти сокровища были отправлены к царю.

Легенду эту пришлось слышать пишущему эти строки от старого горца. Тот же горец рассказывал, что наверху горы в недоступных почти местах существуют таинственные мрачные монастыри, где жили благочестивые старцы. Много отважных смельчаков пыталось дойти до них, но лишь только достигали до известной черты, их останавливала невидимая сила, на них нападал страх или же поднималась страшная бур я, и они должны были вернуться назад. Жила одна смелая девушка, которая и достигла вырубленных в скале келий и проникла в святую обитель старцев. Иноки затворились в своих кельях и не пустили ее, но самый младший из них, не выдержав искушения, впустил ее. За это Бог отнял у них даже солнечный луч, и долго-долго молились старцы, пока Господь не сжалился над ними и не взял их на небо к себе. Там они засияли в созвездии Большой Медведицы, а пещеры, оставшись среди вечных снегов, глядят черными щелями, мрачные, одинокие.