Текст книги "Мент: Свой среди чужих"

Автор книги: Сергей Аксаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

От газа, изрядную порцию которого он получил в момент сопротивления, все еще слезились глаза и побаливала голова. Ночь, проведенная на жестком диване при включенном свете, тоже не способствовала хорошему самочувствию. Однако Андрей старался не показывать своего состояния. Как-никак, он находился в доме знаменитого Кайзера, и от того, как пройдет их первая встреча, зависело очень многое. В частности то, согласится ли Кайзер помочь в поисках убийцы Альки или пошлет на все четыре стороны.

Вопреки всем ожиданиям, Кайзер не был похож на крутого мафиози. Невысокий, плечистый, с широким скуластым лицом, немного простецким, но вместе с тем достаточно обаятельным, он мило улыбался и поглядывал на Андрея с нескрываемым интересом. Если бы не глаза – цепкие, таящие в себе несомненную опасность, – его можно было бы принять за «нового русского», который принимает в своих апартаментах горячо любимого, но бедного друга.

– Присаживайтесь к столу, – вежливо предложил он. – Пейте кофе. И вообще, чувствуйте себя как дома.

Андрей опустился в мягкое кресло – в конце концов, а почему он должен стоять? Взял в руки миниатюрную чашечку и сделал глоток. Кофе оказался на удивление крепким и совсем не сладким.

– Надеюсь, вы не обиделись на меня? – вдруг спросил Кайзер и посмотрел на Андрея долгим немигающим взглядом.

– Обиделся? За что?

– За мое неожиданное приглашение в гости. Возможно, у вас были другие планы.

– Так это было приглашение в гости? – усмехнулся Андрей. – А я думал – похищение.

– Неужели мои ребята действовали грубо?

– Да нет, все было нормально. Вначале, правда, мы не совсем поняли друг друга. Но когда ваши парни объяснили мне, что к чему, все стало на свои места.

В уголках губ Кайзера появилась легкая усмешка. Казалось, этот разговор доставляет ему наслаждение.

– Если я правильно понял, вы даже обрадовались.

– По-моему, нам есть что сказать друг другу.

– Даже так?.. – Было заметно, что Кайзер слегка ошеломлен. – Что ж, всегда приятно иметь дело с человеком столь открытым и прямолинейным. С таким, который не прячет камень за пазухой. Знаете, в последнее время мне не везет с собеседниками. Все они, говоря со мной, вежливо улыбаются, во всем соглашаются, но... – Кайзер повертел у руках чашечку с остатками кофе и как бы подвел итог сказанному: – Лично мне кажется, что договориться нам будет легко и просто.

На этот раз удивился Андрей.

– Договориться о чем?

– О сотрудничестве. Хочу, чтобы вы работали на меня. Могу гарантировать хорошую зарплату. Переезжать в Питер не обязательно. Я давно мечтал открыть в Москве свой филиал. Именно это я и хотел вам предложить. Теперь ваша очередь.

Андрей даже не предполагал, что Кайзер так быстро перейдет к делу. Видимо, на его лице отразилось удивление, потому как Кайзер издал короткий, довольный смешок.

– Ну, смелее!

«А что я теряю, в конце концов?» – прикинул Андрей и рубанул с плеча:

– Я знаю, что в вашей власти выяснить, кто конкретно заказал и исполнил то или иное преступление. Меня интересует...

– Вы делаете мне комплимент! – со смехом перебил его Кайзер. – И, по-моему, преувеличиваете мои возможности. Я не господь бог и никогда не стремился быть им. Так что о своей просьбе можете забыть!

Кровь бросилась в лицо Андрею. Ему захотелось размахнуться и что есть силы врезать по лоснящейся физиономии Кайзера. Ведь их разделял только маленький дубовый столик, каких-то полметра, не больше. Промахнуться мог разве что грудной ребенок или инвалид с нарушенной координацией.

Соблазн был так велик, что Андрей с трудом удержался. Он прекрасно понимал, что подобный поступок вряд ли сослужит ему хорошую службу. Кайзер, очухавшись от потрясения, вызовет своих головорезов и прикажет им четвертовать обидчика. И тогда убийца Альки Потаниной так и останется не отомщенным, потому как найти его будет просто некому...

Кайзер по достоинству оценил сдержанность гостя и не стал обострять ситуацию. Вообще-то он ничуть не стремился разозлить Андрея. Он хотел только одного – чтобы этот здоровяк-блондин согласился работать на него. Согласился, но без своих идиотских условий. Кайзер знал – стоит в чем-то уступить, тебе сразу же на голову сядут.

«Ну, а если заартачится, то черт с ним, – думал он. – Будем кончать! Таких спецов, как этот, найти – раз плюнуть».

И все-таки в глубине души Кайзер все еще надеялся прийти к выгодному для себя соглашению. Именно поэтому предложил:

– Я не требую немедленного ответа. Вы – здравомыслящий человек и прекрасно понимаете, что назад пути нет. Если примете мои условия, то получите все. Возможно, я даже помогу вам. Но если скажете «нет», то мне придется от вас избавиться... Видите, я с вами предельно откровенен! Мы взрослые люди. Да и не в моих правилах играть в кошки-мышки.

– Филиал в Москве?.. И за что, интересно, мне оказана такая честь? – мрачно спросил Андрей.

– В кафе вам удалось показать высший класс. А я уважаю профессионалов. Кстати, спасибо, что сделали за моих мальчиков всю грязную работу. К сожалению, когда они прибыли в кафе, вас там уже не было.

– В тот момент я меньше всего думал о ваших мальчиках. Я ненавижу убивать и делаю это только в целях самообороны.

– Я тоже не кровожаден.

– А еще, – решительно продолжил Андрей, – я ненавижу, когда меня заставляют делать то, чего я не хочу.

Кайзер тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, потирая ладони.

– Значит, отказываетесь работать на меня?

– Если речь идет о взаимовыгодном сотрудничестве, то почему бы и нет? Я делаю что-то для вас, вы – для меня. Затем, довольные друг другом, расходимся. Но если вы надеетесь, что я стану тупо выполнять все ваши приказы, то ни о каком сотрудничестве не может быть и речи.

– А вы крепкий орешек, – без всякого раздражения констатировал Кайзер. – Вы меня совсем не боитесь. И это приятно. Вы открыто говорите про свои планы. Это приятно вдвойне. Но иметь такого врага, как вы, мне не очень-то хочется. Да и вы, думаю, предпочли бы со мной не ссорится... Ладно, на сегодня разговор окончен. У меня еще очень много дел. Сейчас вас проведут в одну из комнат, где вы сможете выспаться, отдохнуть и хорошенько поразмыслить над моим предложением. Только, прошу вас, без глупостей! Убежать отсюда невозможно, а если попытаетесь это сделать, наша завтрашняя встреча может и не состояться...

* * *

Когда тело противника совершенно обмякло, Валька отпустил рукоятку ножа и шагнул в сторону. Амбал с грохотом повалился на пол, и на ковре тут же появилось бурое пятно. Точно такие же кровавые пятна были на ладонях, на рубашке и даже на джинсах Вальки. Ему захотелось немедленно пойти в ванную, включить холодную воду и отмыться, отскрестись. А затем уйти из этой проклятой квартиры, хлопнуть дверью и больше никогда не вспоминать ни о Марике Кочетове, ни об амбале, ни об этом дурацком задании...

«Господи, да ведь я только что убил человека! – пронеслось в голове. – Вот этими самыми руками... Я, оперативник уголовного розыска, прирезал его, как свинью на бойне. Пнул ножом прямо в сердце, без всяких там „вы имеете право сохранять молчание до приезда вашего адвоката“».

Взглядом отыскал Марика, который все это время стоял около дивана, словно соляной столп, и спросил:

– Как ты?

Тот ничего не ответил. Он был бледен и, судя по всему, плохо соображал, где находится. Валька сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, затем повторил свой вопрос. Марик только молча стиснул зубы и отвернулся.

– Ну и хрен с тобой. – Валька махнул рукой, вытер ладони о джинсы и отправился на поиски телефона.

Он решил не принимать никаких самостоятельных решений, а позвонить Парамонову и сообщить ему обо всем, что произошло в квартире Кочетовых.

Телефон оказался в прихожей, у самой вешалки. В тот самый момент, когда Валька снял трубку и начал набирать номер, он услышал осторожные шаги со стороны лестничной площадки. Продолжая машинально крутить диск, прислушался. Гудки, доносившиеся из телефонной трубки, мешали сосредоточиться. Он напряг слух, пытаясь понять, что же все-таки происходит там, за дверью? А главное – закрыта она или он забыл это сделать? Он потянулся к ручке, чтобы проверить.

– Ерохин слушает, – донеслось из трубки.

– Где Парамонов?.. – только и успел сказать Валька, так как в следующую секунду дверь распахнулась.

Тут же он услышал глухой хлопок и почувствовал резкую боль в груди.

Следующую пулю убийца выпустил уже в мертвого оперативника...

* * *

В ресторан «Спорт-клуб» Кайзер отправился с тяжелым сердцем. Он чувствовал, что Корнилов, которого он уже мысленно причислил к «своим», вряд ли согласится играть в его команде. А если и согласится, то на равных условиях. Но каковы будут эти условия, Кайзер не знал, да и не хотел знать. Он привык, что все его прихоти выполняются незамедлительно. А потому отказ Корнилова идти к нему в услужение больно ранил его самолюбие. Короче, настроение было испорчено на весь вечер. Тем не менее Кайзер заставил себя поехать на встречу с Липницким...

Встреча была назначена на девятнадцать ноль-ноль. Но из-за пробок на дорогах Кайзер опоздал на пятнадцать минут. Когда он переступил порог отдельного кабинета, Липницкий уже сидел за накрытым столом, всем своим видом демонстрируя недовольство. С такими, как этот, Кайзер не церемонился. Поэтому не счел нужным объяснять свое опоздание. Просто сухо поздоровался и спросил:

– Что произошло?

– Пока ничего, – встрепенулся Липницкий и со значением добавил: – Но может произойти.

– Опять срочный заказ? – догадался Кайзер и холодно усмехнулся. – По-моему, самое время повысить расценки.

Никак не отреагировав на эту реплику, Липницкий вытащил из-под стола кожаный «дипломат» и, щелкнув замками, достал из него тонкую папку.

– Этого человека надо убрать. И чем быстрее, тем лучше. – Он передал папку Кайзеру. – Здесь его фотография и координаты.

– Хорошо, мы сделаем все в кратчайшие сроки, – кивнул тот, даже не открыв папку. – Но с одним условием: надбавка за срочность.

– Согласен.

Кайзера удивила покладистость Липницкого, который не очень-то любил, когда заранее оговоренная сумма вдруг возрастала. А тут он даже не спросил, на сколько она увеличится.

«Интересно, он обсудил это с Савиным или нет? – подумал Кайзер, с интересом наблюдая за Липницким. – Или это его личная инициатива?.. Да, ребята, чувствуется, вы вляпались в дерьмо по уши. И теперь вся надежда только на меня».

– Это должен быть несчастный случай? – уточнил для порядка. Он заранее знал ответ: Липницкий никогда не заказывал «простое убийство».

– Не обязательно. Клиент не местный. Главное, чтобы это произошло как можно скорее.

Кайзер не успел удивиться – его сотовый телефон подал сигнал.

– Слушаю?

По ушам резанул взволнованный голос Зяблика:

– У нас прокол, шеф! На хазе у голубка. Полный засып! Парни мента пришили. Случайно...

Лицо Кайзера осталось невозмутимым.

– Не мельтеши, – сурово приказал он, заметив, что Липницкий с тревогой прислушивается к разговору. – Давай самое главное.

– На хате у голубка, дружка оператора, мент оказался. Он Петра посадил на пику. Славик слинял на пару минут, а как вернулся – Петя уже жмурик. А мент по телефону базарит. Пришлось прихлопнуть. Шеф, что делать с голубком? У него истерика, глядишь, весь дом переполошит. И куда девать Петьку?.. Парни боятся разводить самодеятельность.

– Пока ничего не трогайте. Мне надо подумать. Я перезвоню минут через пять. – Кайзер отключил сотовый и сунул его в карман пиджака.

– Неприятности? – сочувственно спросил Липницкий.

– Ничего серьезного. Но мне нужно ехать... И не волнуйтесь, ваша просьба будет удовлетворена. Задаток – пятьдесят процентов. Окончательную сумму я уточню. – Он встал и, открыв кейс, сунул туда папку с данными клиента. И, не попрощавшись, направился к выходу...

Сев в машину, Кайзер приказал ехать в особняк. Отгородился от водителя прозрачной звуконепроницаемой стенкой, вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Пока автомобиль мчался по ярко освещенным улицам, обдумывал ситуацию: прикидывал, как бы получше и побыстрее со всем развязаться. Докурив, достал из кармана сотовый и набрал номер Зяблика. Когда ему ответили, без лишних вступлений приказал:

– Петра срочно увезти. Мента не трогать. Пусть его возьмет на себя дружок Суслова: напишет чистосердечное признание. Мотив – ревность, месть и все такое. Потом вколите ему смертельную дозу наркоты. Если не колется – накачайте таблетками. Не забудьте уничтожить все свои следы, а на оружии оставьте пальчики таксиста.

– Ну, босс, вы молоток! – В голосе Зяблика послышалось восхищение. – Я бы никогда до такого не дотумкал... Все сделаем, как в лучших домах Парижа.

– Не сомневаюсь. Только поаккуратнее там. И в темпе, в темпе. Таксист знает, зачем к нему мент приходил?

– Не спрашивали.

– Так спросите! Все, увидимся вечером.

Кайзер прервал связь и откинулся на спинку сиденья. Он чувствовал себя так, словно только что оттянулся с двумя проститутками: усталым и удовлетворенным. И хотя выход был найден, его мозг продолжал интенсивно работать: «Неужели кто-то усомнился в том, что Суслов погиб случайно? Но тогда какого черта этот мент ввалился к таксисту в самый неподходящий момент? Не за спичками же он зашел, в конце концов!.. Ну, Севка, ну, подонок, втравил нас в историю...»

А ведь два года назад, когда Липницкий попросил его убрать девочку с Невского, Кайзер не колебался ни секунды. Заказ показался ему выгодным: за смерть шлюхи было предложено столько, сколько обычно платили за убийство бизнесмена средней руки. Справиться с беззащитной девчонкой, которая безгранично доверяет своей «крыше», было проще простого...

После первого убийства заказы на шлюх посыпались, как горох из мешка. Кайзер даже заподозрил, что Липницкий – скрытый сексуальный маньяк, и провел собственное расследование. Разузнав, чем во внеурочное время промышляет творческий коллектив «Вест-ТВ», насторожился: быть замешанным в таком грязном деле не хотелось. В конце концов, все опять решили деньги – студийцы исправно платили за каждый заказ, работа была не из трудных, и Кайзер смирился с той неблагодарной ролью, которую уготовила ему судьба. Тем более что на «Вест-ТВ» все было тихо и спокойно.

Но в последнее время заказы Липницкого нравились Кайзеру все меньше и меньше. Не далее как неделю назад ему приказали убрать какую-то «левую» девчонку, судя по всему, не проститутку. Вчера – Суслова (который был в доле!) и его дружка-таксиста. Все бы ничего, если бы не этот мент. А ведь его смерть будут расследовать с особой тщательностью, даже если подозреваемый покончил жизнь самоубийством.

«Интересно, кого на этот раз Севка мне подсунул?»

Кайзер вытащил из кейса папку, переданную ему Липницким, открыл ее и... едва не охнул от изумления: со снимка на него смотрел Андрей Корнилов, тот самый здоровяк-блондин, с которым несколько часов назад он вел переговоры о сотрудничестве...

Глава 3
ТОТ САМЫЙ ПРОДЮСЕР...

Второй день подряд Парамонов засиживался в кабинете до позднего вечера. Если бы зарплату в ГУВД начисляли по количеству часов, проведенных оперативниками за «бумажной войной», то ему «грозило» бы министерское жалованье. Как ни странно, но работа опера очень часто оценивалась на вес: толстое ли получилось дело. Самым парадоксальным было то, что половину этих бумажек никто никогда не читал, но, согласно инструкции, они должны были быть подшиты в дело. Именно поэтому в среде оперативников подобная тягомотина и называлась «бумажной войной». И пройти через нее на протяжении любого расследования обязан был каждый...

Парамонов поглядывал на часы, пытаясь угадать, отчего Дробыш и Моисеев задерживаются.

«Ну, Вальку я еще могу оправдать. Раскрутить Кочетова – дело непростое. За полчаса не справишься. А вот где шляется Семен, этот чертов увалень?»

В какой-то момент сердце Парамонова сжалось от нехорошего предчувствия – ситуация до боли напоминала вчерашний вечер. Вчера он точно так же сидел за столом, проклиная Семена, а чем все в конце концов закончилось?..

– Привет, майор! – Громкий, раскатистый бас Семена заставил Парамонова вздрогнуть и машинально схватиться за кобуру.

Он потянулся к оружию чисто инстинктивно, повинуясь давней, выработанной годами привычке. А может, сказалось напряжение последних дней, и он уже не контролировал свои эмоции?

– Ты чего за пушку хватаешься? – Семен, приятно пахнущий импортной туалетной водой, прошел на середину кабинета и плюхнулся на стул. – Это же я, лейтенант Моисеев. Прямо из телецентра. И не с пустыми руками, между прочим!

– Неужели что-то раскопал?

– Еще бы! – Семен сглотнул слюну и с вожделением уставился на графин, наполненный водой. – Ну что, может, по кофейку вдарим, а? А то устал как собака. Целый день на ногах... А хочешь, за бутылочкой сбегаю?

– Рановато расслабляться, – возразил Парамонов. – Валька Дробыш еще не вернулся. Придет, тогда и сообразим на троих.

– Не вернулся, говоришь? Может, поменял ориентацию?

– Тьфу-тьфу, не сглазь. – Парамонов вытащил из ящичка кипятильник, банку «Нескафе» и два граненых стакана. – Давай рассказывай, что тебе удалось узнать, а я пока заварю кофе. – Наполнив стаканы водой из графина, сунул в один из них кипятильник. Заметив, что Семен начинает клевать носом, чуть повысил голос: – Эй, хватит дрыхнуть! Давай рассказывай!

Тот мгновенно встрепенулся и, хлопнув себя ладонями по коленкам, принялся оправдываться:

– Извини, всю ночь не спал. Мысленно готовился к сегодняшнему визиту... А что, от Дробыша и вправду никаких новостей?

– Никаких.

– Не иначе, после свидания с Кочетовым к какой-нибудь красотке поехал. И про нас, честных тружеников, забыл. Это в его стиле, между прочим.

Про любовные похождения Валентина Дробыша на Литейном ходили легенды. Он давно завоевал репутацию неисправимого бабника и закоренелого холостяка. Менял своих подруг каждую неделю, объясняя столь частые перемены в личной жизни творческим поиском той единственной, которая полностью удовлетворяла бы его требованиям – была бы красивой, умной, умела бы хорошо готовить и смотрела бы на любовные похождения Валентина сквозь пальцы. Частенько из-за своих красавиц он опаздывал на работу часика на полтора. Иногда, когда его очередное свидание по времени совпадало с допросом подозреваемого, мог провести допрос спустя рукава и тут же умчаться на рынок за цветами.

Все это было хорошо известно Парамонову. Усилием воли он заставил себя не думать о плохом.

– Придет, никуда не денется. А теперь давай про свои похождения.

– Расследование принимает неожиданный поворот, – многозначительно начал Семен и, вытащив из кармана куртки несколько смятых листков, разложил их на столе. – Начну с начала. Сегодня утром, выпив чашечку чая «Липтон» и съев три бутерброда с колбасой, я прямо с домашнего телефона позвонил на студию «Вест-ТВ» и попытался договориться о встрече с генеральным директором Савиным...

В этот момент как раз закипела вода, и Парамонов перебросил кипятильник во второй стакан. Положил в кипяток несколько ложек кофе, насыпал сахара и пододвинул стакан Моисееву. Тот мгновенно переключил все внимание на содержимое стакана, с жадностью выпил кофе и удовлетворенно улыбнулся.

– Представляешь, за сегодняшний день первая чашка!

– Никогда не поверю, что твоя мама не кормит тебя завтраками, – хмыкнул Парамонов и тут же нетерпеливо потребовал: – Давай продолжай, а то мы никогда до сути не доберемся.

– Так вот, до Савина я так и не дозвонился, хотя еще вчера вечером мне сумели достать номер его сотового. Как оказалось, генеральный директор у себя в кабинете практически не бывает.

– Он человек занятой.

– Я это учел, поэтому позвонил главному режиссеру и, представившись, попросил заказать на мое имя пропуск.

– У них что, так строго?

– Как на зоне... Так вот, на студию я попал только после обеда. Странно, но там меня встретили, прямо скажем, прохладно. Подхожу я к бюро пропусков, говорю милой девушке за окошком, что на мое имя должен быть выписан пропуск. И в этот самый момент, когда крошка просматривает мой паспорт, откуда ни возьмись появляется здоровый бугай, метра под два ростом. Явно из охраны. Спрашивает: «Чего тебе здесь надо, козел?» Я ему вежливо так отвечаю: «Иду к вам на студию по делам». – «Знаем мы твои дела, кретин безмозглый, – говорит он. – Вали отсюда, пока руки-ноги целы!» Признаться, он меня здорово разозлил. Потому как разговаривать со мной в таком тоне я не позволяю никому. Только, может, будущей теще позволю. Так вот, я ему вежливо так советую: «Иди, куда шел, а меня не трогай. А то хуже будет». А он: «Это мне-то хуже будет, жирный недоносок?» Тут я ему удостовереньице под нос сунул, дескать, оскорбляй, да знай меру...

– Семен! – взмолился Парамонов. – Ближе к делу!

– Понял, понял. Увидел он мое удостоверение, побледнел и бочком, бочком в сторону. Но не испугался, нет. Пошел звонить своему начальству. В результате меня приняли как министра культуры.

Парамонов нахмурился.

– Что-то я не совсем въезжаю...

– Поясню. Как только я ступил на территорию «Вест-ТВ», ко мне приставили двоих здоровенных охранников с откровенно бандитскими физиономиями. Поэтому никто из тех, с кем я беседовал о Суслове, не сказал ничего конкретного. «Да, был такой парень... Да, нетрадиционной ориентации... С кем был особенно близок, не знаю...» – и все в таком духе. А отвязаться от моих сопровождающих было ой как нелегко. Поняв, что зря теряю время, я сделал вид, что ухожу. Незаметно прошмыгнул в буфет, отсиделся полчасика, а потом попытался прорваться к начальству. Но Савина, генерального директора студии, на месте не оказалось. Коммерческий директор и режиссер тоже отсутствовали. Слава богу, продюсер Родион Шершнев был на месте. Хоть этого не предупредили, что по студии разгуливает оперативник с Литейного... Так вот, заглянул я к Шершневу в приемную, поздоровался с секретулей, представился и спрашиваю: «Примет ли меня ваш босс?» Та говорит: «Сейчас узнаю». Позвонила ему, сказала, кто я, и сразу кивает на дверь, дескать, заходите. Я и зашел. Прохожу, сажусь, здороваюсь и вдруг понимаю, что Шершнев уже успел опрокинуть пару-тройку. Но мне-то что? Я же не из ГИБДД, а он не за рулем. Начинаю задавать вопросы. Вопросы ничего, собственно, не значащие: как давно Евгений Михайлович Суслов работал у них, с кем поддерживал дружеские отношения и все такое прочее. Он отвечает, а сам трясется от страха: губы белые, на лбу испарина, двух слов связать не может, заикается. Думаю, что-то тут нечисто. Не зря же мужик чего-то боится. Но вопрос, чего? По официальной версии Суслов погиб в результате несчастного случая, и все на студии это знают. А Шершнев ведет себя так, словно самолично прикончил оператора. И тогда я начал его крутить и так и эдак! А он никак не колется. Намучился я с ним. Вижу – толку никакого. И тогда я возьми да и брякни: «Господин Шершнев, а вы часом не знакомы с этой девушкой?» – и фото Потаниной показываю. Он вдруг побелел еще сильнее и еле слышно отвечает: «Н-нет». Но я-то вижу, что он узнал ее, только боится в этом признаться. Тогда я говорю: «Посмотрите внимательнее». – «Да, вы правы, – наконец отвечает, – я ее вспомнил. Пару месяцев назад она проходила у нас пробы. Мы искали новый типаж для рекламы. Увы, но эта девушка нам не подошла».

– Потанина пробовалась на «Вест-ТВ»?!

– Выходит, что да, – кивнул Семен. – Но самое интересное впереди. Когда я сказал Шершневу, что Потанина погибла, он даже не удивился. Попытался придать лицу расстроенное выражение, но у него ни хрена не получилось... Слушай, а может, это он Потанину задушил?

– Он?.. Чушь какая-то!

– А почему «чушь»? Взять того же Чикатилу! Вполне респектабельный гражданин, у которого и дома, и на работе все было в полном порядке. Тем не менее в свободное от работы время он убивал и насиловал молоденьких девочек. Хобби у него такое, видите ли... А чем Шершнев хуже?

– Ну ты загнул, дорогой. Тебе бы сценарии писать для Голливуда, а не на Литейном работать!

– Что ж, я подумаю над твоим предложением. Сценарии, говорят, весьма прибыльное занятие. А теперь аргументируй, почему известный продюсер не может быть тем самым Мясником, за которым мы охотимся вот уже много лет.

– Хотя бы потому, что два года назад, когда Мясник впервые объявился, Шершнев еще жил за границей. Да и зачем ему это? Если только у него нет психических отклонений. Но как это проверить? У нас нет серьезных доводов, чтобы копаться в его медицинской карточке. Да и вряд ли там имеются соответствующие записи...

– Нет серьезных доводов? – Семен многозначительно усмехнулся. – Тогда слушай дальше. Когда он узнал Потанину, я спросил у него: где он был в прошлую пятницу. В тот вечер, если ты помнишь, и произошло убийство. И знаешь, что он ответил? Что весь день и всю ночь проторчал у любовницы. Сексом они, видите ли, занимались. И ответил, между прочим, без запинки.

Парамонов криво усмехнулся.

– Ты что, всерьез подозреваешь Шершнева?

– Лично я с ходу не отвечу, чем занимался десять дней назад. Если напрягу мозги, может, вспомню. А может, и нет.

– Проверить его алиби проще простого. Шершнев назвал имя любовницы?

– Нет. Стал вешать лапшу, что он – джентльмен и все такое прочее. Я сразу просек, что это фигня, и стал на него давить. В конце концов Шершнев раскололся. И знаешь, кто эта секс-бомба? Некая Вера Сотникова, студентка театрального вуза.

– Послушай, а ты не перебарщиваешь? По-моему, твои подозрения яйца выеденного не стоят.

– Нет, – твердо возразил Семен. – Потому как в тот день Веры Сотниковой вообще не было в Питере. Она вместе с труппой одного из театров ездила на гастроли в Воронеж. И вернулась только на следующий день после убийства... – Заметив, как вдруг осунулось лицо Парамонова, он с тревогой спросил: – Эй, что с тобой? Ты чего такой бледный?

– Голова кружится... – пробормотал тот. – Да не волнуйся, это сейчас пройдет. Я с самого утра ничего не ел, только кофе пил. Да и за Вальку волнуюсь...

– Хочешь, я сбегаю и куплю тебе гамбургер?

– Не надо. Лучше скажи, откуда тебе известно про Сотникову?

– А я на всякий случай решил подстраховаться и позвонил в театр, где она подрабатывала. Там и узнал и про Воронеж, и про гастроли. Вывод напрашивается сам собой – в прошлую пятницу Сотниковой не было в Питере...

Семен не успел договорить, так как телефон, стоящий на столе, подал громкий сигнал. Парамонов поднял трубку:

– Алло?

Несколько минут он молчал. Затем, бросив короткую фразу: «Я все понял, немедленно выезжаем», осторожно опустил трубку на рычаг. Стараясь не смотреть на Семена, сухо сообщил:

– Валька погиб. Его застрелил этот придурок-таксист. А сам потом отравился...

* * *

– Черт побери, – не сдержавшись, выругался Савин, даже не дослушав до конца аргументы Липницкого. – За что я плачу тебе такие бабки? Вы что, не могли предупредить этого алкоголика, чтоб попридержал язык?!

Савин выходил из себя редко, но в гневе был страшен и патологически некрасив: покрывался багровыми пятнами, его речь становилась сбивчивой, полный подбородок подрагивал, как у припадочного. В этот раз состояние его было таково, что он едва сдерживал рвущуюся наружу ярость. Однако, выпустив пар, немного успокоился, пришел в норму.

Примерно сорок минут назад Липницкий принес ему кассету, на которой был записан разговор Родиона Шершнева с оперативником. Разговор опасный, потому как в нем пьяный продюсер признавался в том, что был знаком с погибшей Потаниной.

С некоторых пор в кабинете Шершнева были установлены подслушивающие и подглядывающие устройства. Это давало возможность контролировать каждый его шаг. Нельзя сказать, что Савин не доверял своему компаньону. Они делали общее дело, в котором Шершнев завяз так же глубоко, как и все остальные. Но, в отличие от остальных, продюсер был непредсказуем. Он мог ни с того ни с сего выкинуть какой-нибудь фортель, а потом с невинным видом уверять, что ни в чем не виноват, что все это – пустяки, которые рассосутся сами собой. Вот и сегодня он вдруг взял и ляпнул, что знал Потанину. Ну и какого хрена, спрашивается, он это сделал? Под воздействием алкоголя? Или просто потому, что нервишки не выдержали? А вдобавок ко всему соврал, что прошлую пятницу провел в обществе Веры Сотниковой. Ну, а ее-то зачем приплел?

Усилием воли подавив в себе желание разнести вдребезги магнитофон, Савин присел к столу и несколько минут молча перекладывал какие-то бумаги. Липницкий стоял рядом и тупо рассматривал носки собственных ботинок.

Первым нарушил молчание Савин:

– У тебя есть толковые предложения?

– Нет, – покачал головой Липницкий. – Толковых нет.

– Но хоть какие-то соображения имеются?

– Какие-то имеются. Может, обратиться к Кайзеру? Автомобильная катастрофа, несчастный случай в бассейне... Родион много пьет, так что это будет выглядеть вполне правдоподобно...

– Не пойдет! – мрачно перебил Савин.

– Почему?

– Да потому, что это не выход. Я давно уже перестал верить этому дурацкому афоризму – нет человека, нет проблемы. Как показывает практика, проблем только прибавляется... А тебя послушать, так скоро в нашей команде останется только два человека – ты да я. А кто тогда работать будет?...

– Ну и что же делать? – тупо спросил Липницкий.

– Пока ничего. Иди занимайся своими непосредственными обязанностями. Я что-нибудь придумаю.

Когда за полковником Липницким закрылась дверь, Савин решительно пододвинул к себе сотовый телефон и набрал номер своего давнего друга, который с некоторых пор занимал один из ключевых постов в питерской мэрии. После пятнадцатиминутного разговора Савин мог вздохнуть с облегчением. Друг пообещал, что с завтрашнего дня работников студии «Вест-ТВ» больше никто не побеспокоит, а провинившимся оперативникам, которые посмели копать под самого Макарова и позорить честное имя известного продюсера Шершнева, объявят строгий выговор. Если же они не перестанут совать свои носы куда не следует и отрывать от творческого процесса персонал студии, то будут уволены без права восстановления в прежней должности.