Текст книги "Мент: Свой среди чужих"

Автор книги: Сергей Аксаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4
ЧИСТО ПИТЕРСКОЕ УБИЙСТВО

В комнате, куда вооруженный автоматчик отвел Андрея, все окна плотно закрывали роллеты. Несмотря на это, здесь было совсем не душно – видимо, кондиционер работал на полную мощь. После того, как сопровождающий удалился, не забыв запереть за собой дверь, Андрей прошелся вдоль стен, отыскивая глазами мини-камеры. Не обнаружив ничего похожего, вздохнул с облегчением. Однако ощущение того, что за ним пристально наблюдают, не исчезало.

«Нервы», – решил он и, опустившись в мягкое кресло, закрыл глаза.

Понятно, что любой человек, даже тот, кто не страдает клаустрофобией, не чувствовал бы себя комфортно в этой «камере». Дубовая дверь – на запоре, окна – замурованы, с внешним миром – никакой связи.

«Хоть бы телик оставили, гады», – с тоской подумал Андрей, достал из кармана смятую пачку «ЛМ», зажигалку и осмотрелся в поисках пепельницы.

Видимо, в доме Кайзера курение не поощрялось – пепельницы нигде не оказалось. Поборовшись пару минут с угрызениями совести, Андрей вытряхнул из пачки оставшиеся сигареты, выбрал из них наименее смятую и щелкнул зажигалкой. Затем встал, медленно прошелся из угла в угол. Несколько раз затянулся, стряхнул пепел в пустую пачку, выпустил дым и глазами проследил, куда этот самый дым улетучивается. Потом вновь опустился в кресло. Делать было абсолютно нечего, разве что более тщательно обследовать апартаменты, в которых ему предстояло провести неизвестно сколько времени.

А апартаменты эти были хоть куда: комната метров двадцать, из нее – вход в огромную ванную. Мебель высший класс, паркет, евроремонт. Холодильник под завязку забит деликатесами и водкой «Абсолют». Сиди себе, пей, ешь, расслабляйся и вой от тоски. Золотая клетка, да и только...

Судя по всему, в особняке не часто принимали гостей. Оно и неудивительно. Только кретину захочется заходить туда, где на каждом этаже стоят вооруженные автоматчики. Плюс каменный забор, которым обнесена вся территория. Все вокруг напичкано электроникой – телекамеры, двери с кодовыми замками. Не дом, а настоящая крепость...

Андрею очень не нравилась вся эта история, в которую он вляпался по собственной глупости. Он прокололся в тот момент, когда решил сделать Кайзера своим союзником. И вот результат: сам стал заложником...

Чтобы как-то убить время, прилег на диван и принялся анализировать свои действия, начиная с того момента, когда впервые переступил порог «Вест-ТВ»: «Я допустил непростительно много ошибок. Во-первых, засветился со своим паспортом и назвал телефон Потаниных. Теперь каждая собака знает, кто я, откуда и где меня искать. Во-вторых, послав хозяина порнокассеты подальше, на следующее утро я снова помчался на студию. Подставил не только себя, но и Веру. Окажись я на месте киношников, то постарался бы избавиться от такого проныры, как я. Скорее всего они так и сделают – закажут меня, и с концами. Если уже не заказали. В таком случае, почему я все еще жив?.. Черт, а ведь эта игра становится слишком опасной. Если я откажусь работать на Кайзера, меня убьют. Если соглашусь, меня все равно убьют. Только уже тот, кого наняли киношники. Выходит, что у меня нет выбора!»

Работать на Кайзера Андрей не собирался. Ни тогда, когда просил его об услуге, ни тем более сейчас. Но если раньше у него был шанс выйти сухим из воды, то теперь это казалось невозможным. Оставалось одно: согласиться на условия Кайзера и втихаря заниматься расследованием. Придя к такому, пусть и не самому приятному, выводу, Андрей немного успокоился, закрыл глаза, устроился поудобнее и погрузился в глубокий сон...

* * *

Получив заказ на убийство Корнилова, Кайзер несколько часов не мог оправиться от глухого раздражения: здоровяк-блондин ему нравился, и убивать его не очень-то хотелось. Такое с Кайзером случалось впервые. Никогда раньше, изучая досье будущих жертв, он не испытывал подобных ощущений.

«Я взялся за этот заказ, и отступать назад мне нельзя, – уговаривал он себя, потягивая мартини. – Я – профессионал. Если дам слабинку, на следующий же день по всему Питеру расползутся слухи, что Кайзер больше ни на что не годен. Конкуренты и так наступают на пятки, и именно поэтому мне надо отбросить в сторону все сантименты... А что касается Корнилова, то жалеть его нечего. Мужик, он, конечно, неплохой, но чужак. А Севка хоть и сволочь, но свой, питерский... А свои должны держаться вместе».

Приняв решение, Кайзер отставил в сторону выпивку и вызвал к себе Зяблика. Когда тот, потирая заспанные глаза, появился на пороге, Кайзер спросил:

– Где Корнилов?

С трудом сдерживая зевоту, Зяблик промямлил:

– Как где? Дрыхнет...

– Разбудите. В машину и за город... Ты все понял?

Зяблик мгновенно проснулся.

– Кокнуть, что ли?

– Да, – с раздражением ответил Кайзер. – И чтоб никаких следов. Ясно?.. Хотя не мне вас учить.

Было видно, что Зяблику очень хочется спросить, почему шеф вдруг изменил свои планы. Однако он знал, что тот не терпит ненужных вопросов, поэтому промолчал.

– Поручи это кому-нибудь, – продолжил Кайзер. – Только не поднимайте лишнего шуму. И сделайте так, чтобы он не понял, куда его везут.

– Сделаем.

– Смотрите не проколитесь на этот раз. Я уезжаю на дачу, буду только в понедельник. Как только выеду, сразу приступайте к делу. Ясно? И не звони мне без особой надобности!

– Ясно, – кивнул Зяблик. Он уже оправился от удивления, поэтому и заявление шефа о его отъезде в столь позднее время воспринял спокойно.

* * *

Андрея разбудил шум открываемой двери. Повинуясь давней привычке, он машинально посмотрел на светящийся циферблат часов и присвистнул от удивления – второй час ночи. Интересно, кому он понадобился в такое время?

В комнату кто-то вошел, пошарил по стене в поисках выключателя, и тут же вспыхнули лампочки. Поздним визитером оказался тот самый плечистый парень с автоматом, который привел его сюда вчера вечером. Парень прошел на середину комнаты и, окинув Андрея с ног до головы внимательным взглядом, приказал:

– Одевайся.

– Мы куда-то идем? – спокойно поинтересовался тот, не спеша зашнуровывая кроссовки.

– Да.

– И куда же?

Проигнорировав вопрос, парень небрежно бросил:

– Оделся?.. Тогда вперед. – И кивнул на дверь.

Андрей подивился переменам, произошедшим с охранником за те несколько часов, пока он спал. Если раньше парень балагурил и вел себя более чем беспечно, то теперь он держал свой автомат со спущенным предохранителем.

«А, черт с ним, – подумал Андрей. – Не стоит забивать голову всякой ерундой. В их государстве свои порядки, и не мне их менять».

Пригладил волосы, оправил измятую одежду и решительно направился к выходу. Шагнул за порог, обернулся и вопросительно посмотрел на сопровождающего.

– Куда теперь – направо или налево?

– Прямо по коридору, потом вниз, по пожарной лестнице к черному ходу, – сквозь зубы процедил тот и для пущей убедительности ткнул стволом в спину.

«Что произошло? Куда подевалась его вежливость? И почему он направил меня к запасной лестнице? Там выход один – на улицу. Зачем в час ночи нам выходить на улицу?.. Если мы куда-то едем, то почему бы прямо не сказать об этом?» – терялся в догадках Андрей, продвигаясь вперед.

Он чувствовал на своем затылке колючий взгляд охранника, слышал позади тяжелые шаги и хриплое дыхание. Ему не было страшно. Но он не очень-то понимал, куда и зачем его ведут, и эта неопределенность вызывала легкое раздражение.

Дойдя до начала ступенек, Андрей чуть повернул голову и уточнил:

– Мы куда-то едем?

– Да.

– Куда?

– Приедешь – увидишь.

– И все-таки?

– Босс приказал отвезти тебя к нему на дачу.

– Нельзя подождать до утра?

– Ты что, глухой? Я же сказал, двигай, мать твою!

– Повежливее, – парировал Андрей. – Твоему боссу может не понравиться, как ты со мной разговариваешь.

Охранник нехорошо усмехнулся и, вскинув автомат, пробурчал:

– Давай шевели поршнями!

Он вел себя слишком нахально, и отнюдь не потому, что ему так захотелось. Похоже, он получил новые инструкции относительно того, как следует вести себя с «гостем».

«Кажется, меня уже списали со счетов. И сейчас собираются привести приговор в исполнение, – промелькнуло в голове у Андрея. – Но почему Кайзер не поговорил со мной напоследок?..»

От неприятного предчувствия заныло под ложечкой. Андрей не был готов к такому повороту. Медленно спускаясь по лестнице, он лихорадочно размышлял – как избежать уготованной ему участи. Судя по всему, убить его собирались не здесь, а где-нибудь подальше от города. Возможно, в лесу или в парке. Иначе зачем подняли среди ночи и повели к черному ходу?

«Значит, у меня есть еще немного времени для того, чтобы избавиться от опеки Кайзера... Но как? Дом под завязку напичкан головорезами. Если рвану наверх, подстрелят, как зайца. Да и места, чтобы развернуться, маловато – узкий лестничный пролет, без окон, без дверей, одни голые стены... Но когда меня посадят в машину, шансы на спасение станут равны нулю. Значит, действовать нужно сейчас, пока рядом только один человек... – До черного хода оставалось всего с десяток ступенек и Андрей решил: – Эх, была не была, рискну».

Он чуть притормозил на ступеньках. Повернул голову и беспечно сказал:

– Послушай, я забыл наверху сигареты. Может, вернемся?

– Я дам тебе целую пачку.

– У тебя какие?

– «Мальборо».

– Вообще-то я предпочитаю «ЛМ».

Охранник больно пнул его в спину прикладом автомата.

– Иди, недоносок!

Резко пригнувшись, Андрей с разворота нанес охраннику мощный удар в пах. От дикой боли тот потерял способность соображать. Его руки, лежавшие на прикладе автомата, инстинктивно опустились вниз. Мгновенно сориентировавшись, Андрей размахнулся и точным ударом в челюсть послал охранника в нокаут. Тот покатился по ступенькам, и Андрей мысленно выругался – грохот мог привлечь внимание обитателей особняка. Но вокруг было по-прежнему тихо. Видимо, они спустились достаточно низко, да и стены были обиты звуконепроницаемым материалом.

Забрав у охранника автомат, Андрей обыскал его карманы. Кроме полупустой пачки сигарет и зажигалки, в них ничего не было. Зато под мышкой у него висела кожаная кобура, в которой оказался «глок». Тот самый, который у него конфисковали пару дней назад. Искренне порадовавшись находке, Андрей сунул пистолет за пазуху, автомат повесил на плечо и быстро сбежал по ступенькам вниз, к двери, ведущей на улицу.

«Нет, туда нельзя, – вовремя сообразил он. – Там меня встретят с распростертыми объятиями».

Однако подниматься наверх было опасно – запутаться в этом огромном доме было легко, как в лабиринте. И хотя с оружием в руках Андрей чувствовал себя гораздо увереннее, противостоять десятку головорезов не смог бы даже он. Оставалось одно – попытаться выйти из особняка каким-то иным путем.

Только сейчас Андрей заметил ступеньки, ведущие вниз.

«Похоже, там подвал». Подсвечивая себе зажигалкой, спустился на один лестничный пролет и увидел огромную металлическую дверь. Схватившись за скобу, потянул ее на себя. Заскрипели давно не смазанные засовы, дверь нехотя распахнулась. Из подвала повеяло сыростью. Андрей с трудом протиснулся в образовавшийся проем, а потом плотно закрыл за собой дверь. Вновь щелкнул зажигалкой, с досадой отметив, что кремень, кажется, стирается. Затем осторожно огляделся.

Огонек освещал только малую часть подвала, но Андрей сразу понял, что здесь находятся коммуникационные трубы. Он тут же воспрянул духом – если есть коммуникации, значит, должна быть и вентиляционная шахта. А по ней, ползя на карачках, запросто можно выбраться наружу. Возможно, не совсем наружу, но из этого подвала точно.

Медленно двигаясь вперед, он внимательно осматривал каждый угол. Время от времени гасил зажигалку, понимая, что бензина в ней осталось совсем немного. Увы, спустя десять минут он убедился, что из подвала выхода нет. Вытер вспотевший лоб и тихо выругался. В какой-то момент захотелось вернуться обратно, но мысль о том, что его наверняка уже хватились, остановила Андрея.

Время таяло с ужасающей быстротой. С тех пор, как его вывели из комнаты, прошло минут двадцать. Андрей был уверен, что охранника уже обнаружили, а его самого усиленно ищут. Скорее всего в доме или на прилегающей к нему территории. Однако рано или поздно они доберутся и до подвала...

«Опять загнал себя в мышеловку, – подумал с досадой, закуривая последнюю сигарету. – Если они взорвут дверь, мне каюк. Смогу продержаться только до тех пор, пока не кончатся патроны...»

От злости и отчаяния он изо всех сил стукнул кулаком в бетонную стену и вдруг насторожился. Звук от удара был не совсем обычный, а такой, словно за стенкой – полое пространство. Отойдя на шаг, ногой ударил по тому же самому месту и почувствовал, как под штукатуркой треснул кирпич. Стукнул еще несколько раз, сильнее. На его глазах плотная на вид стена стала рушиться. Посыпались кирпичи, куски штукатурки, с потолка начала падать побелка. Дрожащими руками Андрей щелкнул колесиком зажигалки и осветил образовавшийся проем. Он увидел достаточно просторный туннель, ведущий в темноту. В следующее мгновение зажигалка погасла – кончился бензин. Перекинув автомат за спину, Андрей принялся на ощупь расширять проход, по одному вытаскивая кирпичи. Он действовал ловко и быстро, и вскоре в образовавшуюся дыру стало возможно пролезть, что Андрей и сделал...

Он не знал, куда выведет этот туннель, у него больше не было ни света, ни сигарет, однако он ни на секунду не сомневался в том, что поступает правильно.

Глава 5
КОЗЫРНОЙ ТУЗ

Встреча с Бубашкиным была назначена на девять тридцать, однако идти к нему на ковер Парамонов не торопился. Стоял в конце коридора у открытого окна, курил и думал, что докладывать ему, собственно говоря, нечего: ни перспективных тебе идей, ни конкретных подозреваемых. Одни только догадки, не подкрепленные фактами...

Вчера часов до трех ночи они с Моисеевым проторчали в квартире Марика Кочетова. Больше мешали, чем помогали, но следователь Артемьев, который взял это дело, их не гнал. Однако версию Парамонова о причастности к убийству «братков» Кайзера отмел с присущей ему категоричностью:

– Голубчик, на пистолете – отпечатки пальцев Кочетова. Записка написана его почерком. На теле следов насилия нет, выходит, он сознался в преступлении добровольно. К тому же в его столе найдены сигареты с марихуаной.

– А пистолет?

– Пистолет без опознавательных знаков. Наверное, купил на рынке. Сами знаете, на рынке можно купить все, было бы желание... И не забывайте, что несколько дней назад Кочетов потерял сексуального партнера. От такого потрясения запросто мог свихнуться!

Доводы были вескими, противопоставить им было нечего, и Парамонов зло чертыхнулся. Ну почему ему так не везет? За что ни возьмется – полный облом. Сглазил его кто-то, что ли? Утешало одно: если свидетели погибают один за другим, значит, он двигается в правильном направлении. Кайзер опережает его всего на один шаг, и предугадать его действия вполне реально...

– Серега, вот ты где! А тебя, между прочим, Бубашкин ищет! – Нежный голосок советника юстиции Люси Погульской подействовал на Парамонова как ушат холодной воды.

Он вздрогнул и обернулся. Люся стояла в двух шагах от него и приветливо улыбалась.

– Угостишь сигаретой?

Парамонов молча протянул ей пачку «ЛМ», щелкнул зажигалкой. Закурив, Люся небрежным жестом поправила челку и спросила:

– Ну и чего ты тут стоишь? Бубашкин рвет и мечет, раз десять выглядывал в коридор, у всех о тебе спрашивает. Иди, а то совсем изведется.

– Иду, – кивнул Парамонов, но не сдвинулся с места.

Люся понимающе улыбнулась.

– Да, не повезло тебе, Серега, со следователем. Бубашкин – человек тяжелый. Работать с ним не просто. Амбиций у него выше крыши. Мой тебе совет: не обращай на него внимания. Спокойно делай свое дело, и результаты обязательно будут.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Парамонов.

– За что?

– За моральную поддержку...

Бубашкин встретил его подчеркнуто холодно: поздоровался, жестом предложил присесть к столу, однако сам ни на секунду не оторвался от заполнения какого-то документа.

– Ну, что у тебя нового? – спросил, продолжая писать. – Давай докладывай. Я весь внимание.

Парамонов начал рассказывать. Он видел, что следователь слушает его вполуха и что ему начхать, какой объем работы был проделан оперативниками. Однако версию о причастности Кайзера к убийствам в Приморском лесопарке воспринял в штыки. Как, впрочем, и то, что оператор студии «Вест-ТВ» Суслов был устранен как опасный свидетель. Когда Парамонов заострил на этом внимание, обычно невозмутимый Бубашкин взорвался:

– С такой буйной фантазией вам только детективы строчить!

– Не понял.

– А что тут непонятного? Советую попробовать. Полагаю, выйдет не хуже, чем у Корецкого! Сегодня, между прочим, мне звонил прокурор города. Что это вы там с Моисеевым устроили на «Вест-ТВ»? Кто дал вам право допрашивать работников студии без моего ведома?

– Но ведь Потанина бывала на студии! Не исключено, что...

– Она бывала и в магазине, и в кино, и в театре! – бесцеремонно перебил Бубашкин. – Но вы же не лезете с расспросами к продавцам и билетерам!.. На студию больше ни ногой, ясно?

Вспомнив совет Погульской, Парамонов кивнул:

– Яснее не бывает.

– А что касается причастности Кайзера к убийству Потаниной, так это – полная чушь. Вспомните, кто Кайзер и кто Потанина. Зачем ему браться за такое грязное дело? Он дорожит своей репутацией... Молчите? Молчите, потому что понимаете: не правы. Ведь у вас, кроме фантастических предположений, ничего нет. Ни-че-го! А я, простите, привык верить фактам. Я лично выезжал на место происшествия и могу засвидетельствовать, что Суслова убило током! Эксперты подтверждают это.

– Но вы же не будете отрицать, что в десяти случаях из ста результатам экспертизы не стоит верить, – не выдержал Парамонов. – Здесь, на мой взгляд, именно такой случай.

Сказал и тут же понял, что погорячился. Не следовало разговаривать с Бубашкиным в таком тоне. Последствия не заставили себя ждать: тот побледнел и, не сводя с Парамонова пронзительного взгляда, с раздражением выпалил:

– Вы целую неделю занимались расследованием смерти Потаниной самостоятельно! На свой страх и риск я предоставил вам это право. Но сейчас жалею об этом. Потому что итог вашей работы – нулевой.

Тут бы Парамонову промолчать, дабы неприятная ситуация чуть-чуть разрядилась. Однако его понесло.

– Вы хотите сказать, что моя версия бесперспективна? – спросил с вызовом.

– Да.

– По вашему выходит, что я – полный кретин, а вы – гений сыскного дела? Пусть так. Только не забывайте, господин гений, что если бы не оперативники, которых вы ни во что не ставите, то и вас бы, гениев, не было... Пока вы протираете штаны в кабинетах и выдвигаете перспективные версии, мы копаемся в грязном белье. Сидим в засадах, спим по четыре часа в сутки, и все это ради того, чтобы вы могли получить полное удовлетворение от собственной значимости. При этом у вас, у гениев, есть одно преимущество – возможность подработать в частной фирме юрисконсультом. А у нас, дебилов, на это не хватает времени. Сутками напролет мы вынуждены иметь дело со всяким дерьмом: с ворами, убийцами и насильниками. Понятное дело, по сравнению с вами мы – полное ничтожество?!

Бубашкин здорово растерялся. Но, взяв себя в руки, холодно уточнил:

– Вы закончили?.. А теперь позвольте высказаться мне. Во-первых, дело об убийстве Потаниной пока находится в моем производстве. И именно я решаю, какая версия предпочтительнее. Во-вторых, никто не давал вам права оскорблять меня. Что же касается вашей работы, то ее единственный результат: смерть Дробыша и самоубийство главного свидетеля. Да вы на меня молиться должны, что мне удалось отмазать вас от служебного расследования! – Бубашкин с досадой махнул рукой. – Ладно, идите и продолжайте отрабатывать версии: «убийство на почве сексуальных отклонений» и «убийство на почве корыстных побуждений». Результаты должны быть готовы к завтрашнему утру. И в письменном виде.

Из кабинета следователя Парамонов вышел со смешанными чувствами. С одной стороны, тот был прав, упрекая его в зацикленности на одной-единственной версии. Но с другой, он явно лукавил, выпячивал негатив.

«Такое впечатление, что Бубашкин специально уводит меня в сторону, – думал Парамонов, проходя по длинным коридорам прокуратуры. – Но ничего, я в лепешку расшибусь, но докажу свою правоту».

Было совершенно очевидно, что пришло время воспользоваться козырным тузом. Этим тузом был его друг, майор ФСБ Павел Скворцов. Точнее, не он сам, а та информация, которую тот мог предоставить. Во время их прошлой встречи Скворцов проговорился, что в окружении Кайзера работает его человек. Вот с этим самым человеком и хотел встретиться Парамонов...

Путь от городской прокуратуры до родного управления занял не много времени. Парамонов, поглощенный своими мыслями, даже не заметил, как оказался перед дверью своего кабинета. Уверенный, что там, как обычно, толчется куча народу, потянул ручку на себя. Однако дверь оказалась запертой. Доставая из кармана ключи, быстренько прокрутил в голове предстоящий разговор со Скворцовым и остался вполне доволен собой.

Даже то, что в кабинете никого не оказалось, Парамонов воспринял как добрый знак. Ведь теперь он мог поговорить со Скворцовым вполне свободно, не опасаясь, что их беседу кто-то подслушает. Но как только он поднял телефонную трубку, его одолели сомнения. А вдруг Скворцов его продинамит? Выслушает, посочувствует, а затем вежливо даст от ворот поворот. И в общем-то будет прав...

«А разве у тебя есть выбор?» – мысленно спросил у себя Парамонов, потом набрал нужные цифры и, нервно постукивая пальцами по столу, принялся ждать.

– Скворцов слушает! – наконец раздался в трубке бодрый баритон друга.

– Парамонов беспокоит.

– А, это ты! – В голосе Скворцова появились скучающие нотки. Видимо, он ждал звонка от кого-то другого. – Как жизнь молодая беззаботная?

– Не очень.

– Опять помощь нужна?

– Нужна. Если ты свободен, давай встретимся в баре на Жуковского. Прямо сейчас.

В трубке повисло неловкое молчание.

– Сейчас никак не могу, – неуверенно начал Скворцов. – Шеф грозился разнос устроить. Мне, чтоб не попасть под горячую руку, надо кое-какие бумаги просмотреть... К тому же жду звонка. Как раз сейчас – с девяти до десяти.

– Ну давай встретимся в десять! – умоляюще простонал Парамонов. – На полчаса, не больше. Я в тупике, и только ты сможешь мне помочь. – Прекрасно понимая, что по телефону лучше не откровенничать, осторожно намекнул: – Помнишь, о чем мы говорили, когда виделись в последний раз?

– Примерно... О том, что ты обломаешь зубы об одного приятеля.

Подивившись проницательности Скворцова, Парамонов воспрянул духом:

– Ты оказался прав. Зубы пока не обломал, но все идет к тому. Вчера погиб один из моих людей...

– Читал сводку. Сочувствую.

– У меня со следователем проблемы. На него надавили сверху. Еще чуть-чуть, и сдаст. Короче, я по уши в дерьме. Вся надежда только на тебя. Помнишь, ты как-то обещал подставить свое плечо?

Скворцов не ответил. Его молчание длилось секунд тридцать.

– Извини, друг, никак не получается, – выдохнул наконец. – Я уже говорил, что у меня работы по горло. Да и позвонить должны...

В эту минуту Парамонов отчетливо осознал, что Скворцов открытым текстом посылает его куда подальше и не намерен решать его проблемы.

И хотя Парамонов предвидел такой ответ, ему стало как-то не по себе.

Негласная конкуренция между уголовным розыском и ФСБ существовала всегда. Раньше Скворцов открыто посмеивался над этим, удивлялся – дескать, если наше начальство между собой не в ладах, то почему это должно отражаться на нашей с тобой работе? Все-таки одно дело делаем, и помогать друг другу – наш гражданский долг. Но теперь все изменилось, и Парамонов даже не стал выяснять, почему. Сухо попрощался, повесил трубку и, подперев голову руками, задумался над старой как мир истиной – почему настоящие друзья познаются именно в беде?

* * *

В то самое время, когда старший оперуполномоченный уголовного розыска Сергей Парамонов углублялся в философские вопросы бытия, Кайзер сидел в кресле у бассейна и просматривал утренние газеты. Он был уверен на все сто, что Зяблик давно выполнил его поручение и через несколько дней тело москвича найдут в какой-нибудь неглубокой речушке. Как ни странно, но подобные мысли не приносили ему желанного удовлетворения. Кайзеру было искренне жаль непутевого Корнилова, который так рассчитывал на его помощь, а вместо этого попался в ловушку. Кайзер решил, что перед сном обязательно выпьет за упокой души бедолаги-москвича.

В прозрачной воде плескалась любовница Лидочка – красивая, длинноногая брюнетка с пышным бюстом и не менее пышными бедрами. Время от времени она подплывала к краю бассейна и, капризно надув губки, спрашивала:

– Дорогой, не хочешь ко мне присоединиться?

Кайзер холодно улыбался в ответ, отрицательно качал головой и вновь возвращался к газете. При этом с досадой думал, что в последнее время Лидочка ведет себя как-то слишком уж ласково.

«Похоже, в ее хорошенькой головке уже зреет план, как покрепче привязать меня к себе. Видимо, пора выдать ее замуж».

В свои сорок Кайзер даже не помышлял о женитьбе. Ведь в том опасном бизнесе, которым он занимался, были свои законы и правила. И если бы он вдруг начхал на все эти правила и женился, то буквально вмиг лишился бы прежнего могущества. Для своих многочисленных врагов он стал бы более уязвимым, а для постоянных заказчиков более предсказуемым. Поэтому Кайзер отдавал предпочтение легким связям, которые можно было оборвать в любой момент, не прилагая для этого особых усилий.

С Лидочкой Сухоруковой он познакомился год назад в одном из ночных клубов. Девушка танцевала стриптиз, но по отзывам администрации вела вполне праведный образ жизни. То есть если и спала с завсегдатаями, то за очень большие деньги и никогда не связывалась с сомнительными личностями. Она сразу понравилась Кайзеру своей серьезностью и деловой хваткой. Поручив подчиненным разузнать все о ней, Кайзер приготовился к самым неожиданным результатам. Сведения о Лиде и вправду оказались неожиданными: сирота, с семи лет жила у тетки в Самаре, среднюю школу закончила вполне прилично, ушла по собственному желанию со второго курса ЛГУ, зарабатывала себе на хлеб, танцуя в ночных заведениях, год назад по неизвестным причинам отказалась от вполне удачного замужества, близких подруг не имеет и никогда не имела. Она устраивала Кайзера по всем статьям, и он решил сделать ее своей постоянной любовницей.

Со стриптизом ей пришлось расстаться и все свободное время посвящать «новому хозяину». Кайзер приезжал на дачу примерно раз в неделю, Лидочка жила здесь постоянно. В доме, кроме охранников, имелась и прислуга, так что Лидочка была полностью освобождена от домашних проблем. Целый день она занималась либо усовершенствованием своей внешности – тренажеры, плавание, маникюр, макияж, массаж, либо усовершенствованием гардероба – поездки по магазинам и бутикам.

Кайзер никогда не ограничивал свободу своей любовницы. Несколько месяцев назад он подарил Лидочке красный «Сааб», и теперь в театры, на выставки, в рестораны, на концерты они ездили на этой машине. Лидочка сдала на права совсем недавно, но управлялась со своим автомобилем не хуже водилы с многолетним стажем. Даже личный шофер Кайзера чувствовал себя не столь уверенно на скоростной трассе.

До недавнего времени Лидочка устраивала его во всем. Но в последнее время она здорово изменилась: стала кроткой, как ягненок, и ласковой, словно кошечка. Как ни странно, но эта перемена в ее поведении Кайзеру совсем не нравилась. Он чувствовал, что Лидочка всерьез задумывается о своем будущем. Как-никак, ей уже двадцать восемь, пора и остепениться. А он – чем не кандидат в мужья? Не стар, богат, красив...

«Кто угодно, но только не я, – подумал Кайзер, улыбаясь любовнице. – Я слишком стар, чтобы играть с детьми в футбол и вытирать им сопли. И слишком молод, чтобы отказаться от своего бизнеса... – В этот момент затрезвонил сотовый. Солнечные лучи, близость красивой девушки и пятьдесят граммов коньяку так разморили его, что он недовольно поморщился: – Может, не отвечать?.. Я, как-никак, на отдыхе...»

Однако чувство долга взяло верх – Кайзер лениво потянулся к телефону.

– Слушаю?

– Это я, – послышался взволнованный голос Зяблика.

– Опять проблемы?

– Проблемы. – Зяблик тяжело задышал в трубку. – Корнилов ушел.

Кайзер мгновенно подобрался.

– Каким образом?!

– Проломал стенку в подвале и... смылся. Там был подземный ход, о котором мы ни сном ни духом... Туннель какой-то. Виновные уже наказаны...

– К понедельнику вы должны найти этого москвича! Ты слышишь меня, кретин? Найти и убить! Ты все понял?

– Да. Я уже послал пацанов вдогонку. Пока еще не вернулись, но, думаю, не задержатся. А я вот решил звякнуть вам... на всякий случай.

Вполуха слушая Зяблика, Кайзер вдруг подумал об этом странном туннеле, по которому Корнилову удалось уйти. А ведь он даже не подозревал, что в его доме имеется такой выход. Свой особняк он построил на месте бывшего Дворца пионеров, выкупив это здание в годы всеобщей неразберихи, именуемой периодом «повальной ваучеризации».

«Интересно, куда ведет эта подземка? И ведет ли куда-нибудь вообще... В любом случае очень хорошо, что ее в конце концов обнаружили».

– Ты что-то говорил о туннеле в подвале, – перебил он Зяблика. – Откуда он взялся?

Зяблик, обрадовавшись, что шеф сменил тему, быстро ответил:

– А хрен его знает... Пацаны говорят, что его вырыли еще при Сталине. А может, и раньше... Ходят слухи, что там есть бункер, в котором спрятано золото. То золото, что в тридцать седьмом забирали при аресте у врагов народа... Пацаны обещались посмотреть, что к чему. Раз уж спустились вниз...

– Так они у тебя в туннеле клад ищут или беглеца ловят?

– Ну, – растерялся Зяблик, – и то и другое, думаю...

– Совмещают приятное с полезным?! – сорвался на крик Кайзер.

Не в силах больше слушать оправдания беспомощного недоумка, он нажал кнопку отбоя и с досадой отбросил телефон на столик.

– Знаток истории... – пробормотал Кайзер, вспоминая простоватую физиономию Зяблика. – Кладоискатель хренов! Небось десяти классов не окончил, а туда же... Господи, с какими балбесами я работаю!

Встав и при этом опрокинув стул, принялся нервно вышагивать вдоль бассейна. Он был так ослеплен внезапно нахлынувшей яростью, что даже не заметил, что красавица Лидочка уже давно не плещется в прозрачной воде, а полулежит в кресле и с интересом наблюдает за его передвижениями.