Текст книги "Имею скафандр - готов путешествовать (2025/AI)"
Автор книги: Sergey Smirnov
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Глава 17
Боль уходила не так, как уходит боль от аспирина или морфина. Она не притуплялась, не отступала на задний план. Она просто исчезала, словно её вычёркивали из самого уравнения моего существования. Я лежал на чём-то, что не было ни кроватью, ни кушеткой, – скорее, на идеально подогнанной под контуры моего тела тёплой, живой поверхности. Комната вокруг нас с Крошкой была единым целым, плавной чашей без углов и стыков, залитой мягким светом, источник которого невозможно было определить.
Я пошевелил пальцами на ногах, вспоминая жгучий, проникающий до костей холод Плутона. Ничего. Лишь чувство полного, совершенного здоровья. Я провёл рукой по рёбрам, где ещё недавно цвели синяки от допросов Черволицых. Кожа была гладкой и чистой. Та всепроникающая усталость, въевшаяся в мышцы и разум за недели плена, борьбы и страха, испарилась, будто её и не было. Я чувствовал себя не просто отдохнувшим. Я чувствовал себя новым.
Рядом тихо лежала Крошка. Её обычная настороженность и колючесть сменились тихим, почти благоговейным удивлением. Она смотрела на свои руки так, как будто видела их впервые.
«Исцеление – это не починка сломанного, а возвращение к замыслу», – прозвучал в сознании голос Материни. Она стояла неподалёку, её силуэт был спокоен и неподвижен, но её присутствие заполняло всё пространство теплом. «Ваши тела помнят, какими должны быть. Мы лишь убрали помехи».
Крошка села, её движения были плавными, не по-детски грациозными. «Мы вас больше никогда не увидим?» – её вопрос был прямым, без тени кокетства или жалости к себе. Чистый запрос информации.
Голос Материни наполнился едва уловимой грустью. «Вселенная велика, дитя, но не бесконечна для тех, кто знает пути. Наша встреча не была последней, юные жизни, но следующая произойдет в иное время. Ваши дороги теперь лежат в одном направлении, а моя – в другом».
Я сглотнул ком в горле. Все мои инженерные навыки, вся моя прагматичность оказались бесполезны перед этим простым чувством прощания. «Спасибо… за всё, – выдавил я. – Вы спасли нас. Вы спасли всех».
«Вы спасли себя сами. Ваша стойкость была вашим щитом, ваше сострадание – вашим оружием. А теперь примите прощальный дар».
Материня протянула к нам свои тонкие конечности. В них не было флешек, дисков или каких-либо носителей, которые я мог бы опознать. Там лежали два маленьких, гладких, словно отполированных речной водой камня. Они слабо светились изнутри тёплым, молочным светом.
«Это не оружие, – пояснила она, когда мы взяли их. – Это знания. Семя. Фундаментальная физика, медицина, сельское хозяйство, энергия. Всё, что нужно вашему виду, чтобы сделать следующий шаг и избежать ошибок прошлого. Оно не обрушится на вас лавиной. Оно раскроется постепенно, через умы тех, кто будет готов его принять. Ваша задача – просто доставить его на Землю. Это ваш последний и самый важный груз, Кип».
Камень в моей ладони был тёплым и едва заметно вибрировал. Я не понимал информацию, заключённую в нём, но я ощущал её. Это было похоже на то, как стоишь на берегу океана: ты не видишь дна и другого берега, но чувствуешь его необъятную мощь. В моей руке лежала целая Александрийская библиотека будущего, и её вес был почти невыносим.
Нас провели в другую комнату. Если её вообще можно было так назвать. Это была просто идеальная сфера, стены которой переливались мерцающими, неземными узорами, похожими на поверхность мыльного пузыря размером с дом. Материня остановилась в проёме.
«Прощайте, юные жизни. Растите мудро».
Проём плавно затянулся, не оставив даже шва. Мы с Крошкой остались одни в центре сияющей пустоты. Ни кресел, ни ремней, ни поручней. Ничего, за что можно было бы ухватиться.
И как это должно работать? – пронеслось у меня в голове. – Нас просто распылят на атомы и соберут обратно где-то на лужайке Белого дома? Я привык к паяльнику и гаечному ключу, а теперь должен довериться… чему? Магии?
И тут комната исчезла.
Вокруг нас не было ни черноты космоса, ни россыпи звёзд. Было… всё. И сразу. Вихри света и образов пронеслись мимо, но не мимо, а сквозь нас, и я с ужасом понял, что время потекло вспять. Вот величественный зал суда Ланадора, его колонны из света рассыпаются в пыль. Вот утопический мир Материни, сворачивающийся в точку. Вот спасательный корабль, который только что появился, теперь втягивается обратно в небытие. Вот ледяная пустыня Плутона, и память обжигает меня её мертвящим холодом. Вот железные коридоры тюрьмы. Корабль Черволицых. База на Луне. Моя первая камера…
Картинки мелькали с невообразимой скоростью, их невозможно было уловить сознанием, но я знал, что это наш путь, прокрученный назад. Полную тишину сменил низкий, всепроникающий резонанс, который ощущался не ушами, а каждой клеткой тела. Меня одновременно вдавливало в самого себя и растягивало во все стороны. Чувство полной невесомости и невыносимого давления.
Инстинкт взял верх. Моя рука слепо метнулась в пустоту и наткнулась на ладонь Крошки. Я тут же крепко сжал её. Она сжала мою в ответ – её хватка была отчаянной, почти болезненной. Даже гений был напуган до смерти.
И потом – вспышка.
Глава 18
Не было ни вспышки, ни гула. Последнее, что отпечаталось в памяти – это тихое сияние корабля Материни и беззвучное прощание, которое было скорее пониманием, чем словом. А в следующий миг… я стоял.
Здесь.
Посреди своей комнаты.
Первым ударил запах – знакомая до боли смесь паяльной канифоли, остывшей пыли на радиолампах и старых бумажных книг. Под подошвой моей обуви – не металлическая палуба Ланадора, а родной, привычный скрип половицы у стола. Резкий, почти оглушительный контраст. Вместо озоновой стерильности и космического сияния – знакомый до боли беспорядок.
Я инстинктивно осмотрел себя. Руки. Ни царапин, ни синяков, ни следов от ледяных ожогов Плутона. Тело гудело силой, как после долгого, восстанавливающего сна. Мой взгляд метнулся к настенным часам. Длинная красная секундная стрелка замерла, дёрнулась и продолжила своё движение. Время было ровно то же самое, что и в тот момент, когда я покинул дом. Прошла буквально секунда.
Вечность, сжатая в одно мгновение.
Не может быть, подумал я. Плутон… суд… Материня… Этого не было?
Но тут я почувствовал в кармане гладкую, тёплую тяжесть. Я вытащил руку. На ладони лежал маленький, словно отполированный речной водой камень, слабо светящийся изнутри молочным светом. Он был здесь. Он был настоящим. Неопровержимым доказательством.
Внезапно я осознал, насколько я один. Абсолютно. Ни Крошки с её гениальным сарказмом. Ни Материни с её вселенским спокойствием. Только я и тайна, способная свести с ума.
Мой взгляд скользнул по столу. И среди привычного хаоса схем и инструментов я заметил плотный кремовый конверт, слегка присыпанный канифольной пылью. Официальный, с тиснёным гербом в углу. Массачусетский технологический институт.
Моё сердце, вернее, та его часть, что принадлежала прежнему Кипу Расселу, сделало кульбит. Рефлекс из прошлой жизни. Цель. Мечта. Пальцы слегка дрожали, когда я развернул сложенный лист. «С радостью сообщаем о вашем зачислении на факультет аэрокосмической инженерии… с предоставлением полной стипендии…»
Я сделал это. Я поступил.
Я ожидал взрыва радости, но ничего этого не было. Вместо этого пришла тихая, почти отстранённая волна удовлетворения. Горько-сладкая радость, словно я смотрел на триумф другого человека. Того наивного мечтателя, для которого поступление в МТИ было вершиной вселенной. После того, как ты выступаешь адвокатом всего своего вида перед судом трёх галактик, письмо из колледжа… оно ощущается иначе.
В одной руке я держал этот лист бумаги – символ моего личного, тщательно выстроенного будущего. А в другой сжимал «камень знаний» – символ будущего всего человечества. Теперь эти два будущих были неразрывно связаны.
Мой взгляд оторвался от письма и упал на угол комнаты. Там стоял он. «Оскар». Мой старый, верный скафандр. Сейчас он выглядел таким простым, таким земным. Почти игрушечным. Но для меня он больше не был просто вещью. Он был свидетелем. Реликвией. Боевым товарищем.
Я медленно подошёл к нему. Провёл рукой по гладкому изгибу шлема, вспоминая мёртвый вакуум Луны и звёзды, острые, как осколки бриллиантов. Я посмотрел на своё отражение в тёмном стекле лицевого щитка. На меня смотрел не просто старшеклассник Кип Рассел. Я видел взгляд человека, который смотрел в глаза абсолютному ужасу и выжил. Человека, который теперь нёс ответственность, о которой никто на этой планете даже не догадывался.
Дезориентация и шок уступили место холодной, кристальной ясности. Они вернули меня в тот же миг. Они дали мне шанс прожить свою жизнь, осуществить свою мечту. Но они дали и нечто большее. Знания. И миссию.
Это было не бремя. Это была цель.
Я пойду в университет, произнёс я мысленно, обращаясь к старому другу в углу. Я стану лучшим инженером, каким только смогу. Но теперь я знаю, для чего. Не просто чтобы строить туристические шаттлы. А чтобы человечество было готово, когда однажды галактика снова постучится в нашу дверь. Чтобы мы встретили её не как испуганные дикари, а как равные.
Я стоял посреди своей тихой комнаты, в новом, навсегда изменившемся мире. В левой руке я держал письмо о зачислении – ключ к моему личному будущему. А правая рука лежала на холодном шлеме «Оскара» – символе моей новой, тайной миссии.
Я не выбирал между ними. Я принимал их оба.
Студент и хранитель. Мечтатель и защитник. Приключение закончилось. Работа только начиналась.
И я был готов.
