Текст книги "Рояль в сугробе"

Автор книги: Сергей Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

9. Держитесь за скамеечки

Вечером Тимке прислали на телефон кучу чекинов, а на электронную почту – сразу три материала: от Данилы пришла заметка про баклуши, которые он научился бить в деревне у дедушки, от Толика Вострикова очерк о снеговиках, а от Ильи Добрынина – репортаж о спортивных событиях в школе. Спортивный репортаж Тимке понравился больше всего. Назывался он

«ДЕРЖИТЕСЬ ЗА СКАМЕЕЧКИ!»

В субботу в спортивном зале прошло сразу два чемпионата школы.

Сначала состоялся чемпионат по конструированию и фигурным полётам бумажных самолётиков среди младших школьников.

Как известно, первый этап соревнований прошёл осенью, когда на дальность полёта в безветренную погоду было запущено 73 бумажных самолётика. Дальше всех (16 метров) улетел самолётик-дротик четвероклассника Алёши Ухова.

Вчера участники соревновались в помещении, запуская акробатические самолётики, которые выполняли разные фигуры высшего пилотажа: «петли», «бочки», «волны» (полёты вверх-вниз). Было шумно и весело. Больше всего смеялись, когда один из самолётиков пятого поколения, сделав мёртвую петлю, опустился на голову судье – учительнице технологии Ирине Викторовне.

Чемпионом стал третьеклассник Егор Лавочкин. После награждения победителей, я взял у него интервью:

– Скажите, как вам удалось добиться таких потрясающих результатов?

– Мне повезло. Однажды в детстве я попал в больницу и два месяца провёл в кровати. Чтобы не было скучно, я делал самолётики из разных сортов бумаги и выпускал их в окно. Я изгибал самолётикам крылья, хвосты и даже менял геометрию фюзеляжа, чтобы они красиво летали. Не скучать же было. Вот я и не терял времени зря. Меня все нянечки ругали.

– А колёсики к самолётикам вы не пробовали приделывать?

– Ещё как пробовал! Из жвачек. Но с колёсиками они не так красиво летают.

– Что бы вы хотели изменить в правилах соревнований?

– Я бы разрешил разбегаться перед запуском самолётиков.

– Над чем вы сейчас работаете?

– Придумываю самолётик шестого поколения Т-60, из фольги от шоколадки, но он получается маленький. Надеюсь, после того как я стал чемпионом, родители будут покупать мне большие шоколадки, чтобы ямог экспериментировать.

– А куда вы деваете шоколад, когда снимаете с него обёртку?

– Съедаю. Чего со сладостями церемониться? Главное – самолётик.

– У вас их много?

– А то! Сорок девять на шкафу, а под кроватью ещё больше, но я давно туда не заглядывал.

– А почему под кроватью?

– Это запасной аэродром.

– И что, мама их не выбрасывает?

– Сначала выбрасывала, а потом смирилась, когда я стал делать уборку в комнате сам.

– Кем вы станете, когда вырастете?

– Самолётикостроителем.

– Скажите, почему на левом крыле вашего самолётика написано: «Правое крыло», а на правом – «Левое крыло»?

– Ну это прикол такой.

– Понятно.

– Можно идти?

– Да.

– А вы с радио?

– Нет.

– Понятно.

После соревнований по аэробике, состоялся открытый чемпионат школы по крику-рёву-ору.

Чемпионат по крику-рёву-ору проводился в первый раз и собрал много зрителей. Соревнования проходили при плотно закрытых дверях. Участвовали в них тридцать самых голосистых школьников: семь мальчиков и двадцать три девочки. Почти все из младших классов. Только три девочки были из старших классов.

Судили соревнования учитель физкультуры Олег Алексеевич и Оля Ватная из 10 «Б». Почётными гостями соревнований были завуч Клавдия Ивановна и представитель электротехнического завода Иван Корнеевич. Перед соревнованиями Клавдия Ивановна посоветовала зрителям хорошо зажимать уши ладонями и открывать рты, чтобы уравновешивалось давление на барабанные перепонки.

– Проораться – дело нужное! – сказала она с улыбкой. – При крике из человека вылетают обиды, злость и другие нехорошие эмоции. Но лучше, конечно, уметь не обижаться и не раздражаться, чтобы не вести себя, как обезьяны-ревуны…

Олег Алексеевич установил в конце зала новый шумомер, подаренный школе электротехническим заводом, надел наушники и пригласил на линию звука первую участницу соревнований – известную рёву из 1 «В» класса Олю Волкову. Подождав, пока зрители зажмут уши, он махнул рукой. Оля прижала ладошки к щекам и так заревела, что Олег Алексеевич даже присел, а зрители прижали головы к коленкам.

Большой монитор на стене показал результат – 110 децибел (в децибелах измеряется уровень громкости). Оля вытерла слёзы, поклонилась и покинула линию звука. На её место вышла другая участница, следом за ней ещё одна, потом очередная, после неё следующая… Зрители только уши успевали зажимать и рты открывать.

Когда выступила последняя «крикунья», Оля Ватная вывела на монитор три первых результата и объявила лучшую из лучших. Чемпионкой школы по крику-рёву-ору стала Маша Тихонравова из 2 «А» (140 децибел).

Представитель электротехнического завода повесил ей на шею золотую медаль и поблагодарил всех нас за успешное испытание новейшего сверхточного шумомера.

– Теперь мы с чистой совестью можем запустить прибор в серийное производство! – сказал он. – Потому что сегодня он выдержал уровень шума пролетающего вертолета – 110 децибел – и шума, который издаёт взлетающий реактивный самолет, – 140 децибел. А это – подарок участникам и зрителям от нашего дружного коллектива.

И он развязал ленточки у стоявшей в углу большой коробки, внутри которой оказался такой огромный торт, что все даже застонали.

– Но перед тем как приятно закончить наши соревнования, мы попросим Клавдию Ивановну показать свой специальный крик, которым она воспользовалась всего один раз в жизни. Двадцать лет назад она крикнула «Держите вора!» так громко, что милиционеры в другом конце улицы услышали её и задержали похитителя первого школьного компьютера! – сказал Олег Алексеевич и стал хлопать, глядя на завуча.

И все зрители и участники тоже стали хлопать, требуя продолжения удовольствия.

– Ну что ж! – сказала Клавдия Ивановна. – Держитесь за скамеечки, мальчики и девочки!

Она вышла на линию звука и издала крик такой силы, что двери спортзала с грохотом распахнулись, а торт разлетелся на маленькие кусочки по всем рядам.

До самого вечера у меня звенело в ушах, но очерк я написал.

Спортивный обозреватель Илья Добрынин

К очерку был приложен сжатый файл с фотографиями, которые сделал Павлик. Одна фотография была какая-то странная. На ней культурный корреспондент Оля Красавина лежала на полу в коридоре и пыталась укусить чью-то руку.

Тимка проверил и устранил орфографические ошибки программой «Правописание» и с чистой совестью улёгся на диван читать книжку Кира Булычёва о девочке из будущего.

10. Ругаться запрещается

Как Лёша Семечкин ни скрывал свою принадлежность к миру журналистики, наступил час, когда тайное стало явным и ему пришлось держать ответ перед бабушкой.

Подметая пол, бабушка забралась веником под шкаф и вымела оттуда журналистское удостоверение.

– Что это?

Лёша пожал плечами.

– Что это, я тебя спрашиваю!

– Это… это корочки такие.

– Ты подделал чужой документ! – ужаснулась бабушка.

– Ничего я не подделывал! – не выдержал Лёша.

– И это мой внук! – продолжала бабушка. – Позор на мою голову! Как ты мог?

– Это мои корочки!

– Не смей врать! Где и у кого ты украл документ?

– Я не крал!

– Только не говори мне, что тебя взяли работать в газету.

– Меня взяли работать в газету! – закричал Лёша, в котором накопилось столько обид на бабушку, что и на калькуляторе не сосчитать. – А ты меня всё время ругаешь! Я пол хорошо подметаю, а ты всё равно считаешь, что плохо! Я про тебя такую статью напишу, что тебе стыдно будет! Отдай корочки!

– Что? Что такое? – бабушка даже глазами захлопала от неслыханной дерзости вечно тихого внука. – Я твоя бабушка!

– А я твой внук!

– А я твоя бабу шка!

– А я твой внук! А ты не моя бабушка! Тебя подменили! Когда я маленьким был, моя бабушка не ругалась! А ты всё время ворчишь и ругаешься! Я президенту напишу, чтобы он запретил детей ругать! Где моя бабушка, которая не ругается?

Лёша так разбушевался, что даже ногой на бабушку топнул. Терять ему уже было нечего.

«Точно в угол поставит! – думал он. – Правильно мама сказала, что бабушку как подменили».

Бабушка схватилась за сердце:

– Я тебя уму-разуму учу, а ты… На родную бабушку ногой топаешь! Никто меня не подменял! Я твоя бабушка! А ты про меня статью написал…

Бабушка вытерла ладошкой глаза. И хотя глаза у неё были сухие, Лёше стало её жалко.

– Ещё не написал, – вздохнул он.

– Вот и хорошо! – обрадовалась бабушка. – И не надо! Я же тебе добра желаю!

Лёша растерялся и посмотрел на угол. Угол был на месте. Ждал его. Вот уже второй раз в этой четверти. Бабушка ставила его туда, чтобы он думал над своими поступками и не озорничал. А потом доставала для него банку с земляничным вареньем. «Ну и хорошо! – решил Лёша. – Зато варенья с пирожками наемся! Всё равно в углу не долго стоять…»

– Про свою бабушку… статью… в газету… Да я тебя один раз только и пожурила, когда ты мусор под мою кровать замёл…

– Три раза… И ещё перед Новым годом хотела меня в угол поставить, но я не дался.

– Ишь ты какой злопамятный! – бабушка всплеснула руками.

– Я не злопамятный, я справедливости хочу!

Лёша опустил голову как можно ниже и медленно побрёл в угол. Встал там и принялся тяжело вздыхать. Бабушка за его спиной продолжала причитать:

– Да кто ж её не хочет, справедливости-то!.. Кружку мою разбил, крупу рассыпал, а в угол так его не поставь…

В углу к обоям была прикреплена бумажка с надписью: «Нет худа без добра!» Бабушка считала, что эта надпись помогает человеку осмысливать свои поступки.

«И как это – нет худа без добра? – подумал Лёша. – Это значит, в каждом худе добро прячется? И в углу стоять – добро?..»

Подошла бабушка. Вздохнула. Погладила его по голове.

– Лёшик, скажи честно, ты правда в газете работаешь?

Лёша молчал.

– Ты уж меня прости! Старая я. Соображаю плохо. Ничего не понимаю.

Я ведь тебя от любви ругаю. Чтобы ты умным стал. А то поведёшься с кем попало, научишься плохому и пропадёшь ни за что ни про что. А надо с такими людьми дружить, у которых можно хорошему учиться. Почему ты со мной дружить не хочешь? Я ведь тебя плохому не научу. Я ведь тебя люблю! Один ты у меня! Вот больше в угол ставить и некого…

Бабушка обняла Лёшу:

– Прости меня! Я больше ругаться не буду! Правильно ты меня приструнил, молодец! Значит, характер у тебя появляется. Я ведь институтов не кончала, вот ничего и не понимаю. А хочешь, я сама в угол встану? Давай поменяемся! Теперь ты меня будешь в угол ставить! Вот я сейчас твою машинку сломаю, а ты меня р-раз – и в угол!.. Всю неделю будешь меня в угол ставить! А потом снова я тебя, а потом…

– А потом мы вместе будем в углу стоять…

– А что, если надо, то и вместе постоим!

Лёша поднял голову:

– Бабушка, я не хотел твою кружку разбить. Я же её не специально уронил. А ты хочешь специально машинку сломать. Не буду я тебя в угол ставить. Даже не мечтай!

– И правильно! И не надо. Зачем меня в угол ставить? Бабушку совсем незачем в угол ставить, ей и так хорошо. И сам больше в угол не вставай, не слушай меня. Ты мне, внучек, только честно скажи, у кого ты документ украл?..

Лёша застонал и ткнулся головой в стенку. Бабушка была неисправима.

Лишь через полчаса, после звонка Тимке и Тимкиной маме, когда бабушка наконец поверила, что удостоверение его, они сели писать статью о том, что нельзя ругать и несправедливо наказывать детей.

Бабушка писала, а Лёша диктовал.

– Нельзя ставить детей в угол! – говорил он, намазывая варенье на пирожок.

– Почему нельзя? – тихо спрашивала пристыженная бабушка.

– Потому что ребёнку там нечем заняться. А когда человек не занят делом, он перестаёт развиваться, ничему не учится и глупеет не по дням, а по часам. Ребёнка надо не наказывать, а выпускать на улицу, где он будет кататься с горки и развиваться. Ещё он на улице воздухом надышится, вернётся и уснёт богатырским сном.

– Правильно! – радовалась бабушка, записывая большими буквами сказанное. – И ещё нужно доверять детям.

– Вот именно! – соглашался Лёша. – Если взрослые не будут доверять детям, дети перестанут доверять взрослым и вырастут обманщиками. Потому что как взрослые себя ведут, так и дети себя вести начинают. Тем, кто других обманывает, верить перестают. Правильно?

– Правильно! – снова радовалась бабушка тому, что наконец-то нашла со своим внуком общий язык. – Да умница ты мой! Да касатик ты мой!..

– Я не касатик, – отвечал Лёша с набитым ртом. – Я простой корреспондент.

– А я твоя верная помощница.

Когда статья была закончена, Лёша сунул листок в карман и побежал к Тимке. По пути встретил Гусакова с новеньким снегокатом.

– Куда торопишься, корреспондент? – окликнул тот Лёшку.

– К Тимке. Надо статью отдать, а то у нас с компьютером проблемы. Я бабушку перевоспитал, мы теперь с ней вместе статьи пишем. Больше она меня в угол не ставит!

– Давай я твою статью передам, – обрадовался Гусаков. – А ты пока на моём снегокате покатаешься.

И он протянул Лёше верёвку.

Лёша обрадовался, отдал ему листок со статьёй и, упёршись руками в сиденье, стал разгоняться. Человек он был простой, прямой, доверчивый и думать не думал, что за доверчивость ему придётся расплачиваться. И не только ему.

11. Скандал на всю Евразию (начало)

Газету решили сделать к приезду Светланы Михайловны, и Тимка не торопил Аню с макетом. Тем более что нужно было ещё написать очерк о финале конкурса чтецов басен, который проходил в день рождения Ивана Андреевича Крылова. Басни можно было не только читать, но и разыгрывать.

– А давайте мы этот очерк напишем втроём, – предложил Тимка Ане, которой тоже захотелось попробовать что-нибудь написать.

– Как Змей Горыныч! – добавил Лёша.

– Змей Горыныч статьи не писал.

– Зато думал! Жаль, что он с богатырями не подружился.

Договорились, что Аня (первая голова) будет описывать зрительный зал и спрашивать взрослых, кто им больше всех понравился, Тимка с Лёшей (вторая и третья головы) будут описывать всё, что происходит на Сцене, а Павлик (богатырь) будет фотографировать.

Актовый зал был полон. Взрослым мест хватило, а многие школьники стояли вдоль стен и даже сидели на полу.

– Дорогие взрослые и дети! – сказала директор школы Алла Дмитриевна, открывая вечер. – Наша страна переживает трудные времена. Но времена меняются, а человек остаётся. И только от него самого зависит, каким он вырастет, кем станет, как сложится его жизнь, что полезного он сделает для своей Родины, какую память оставит после себя своим детям и внукам. От вас, мои дорогие, сегодняшних мальчиков и девочек, юношей и девушек, зависит, какой будет наша страна через двадцать лет. А какими расти не нужно – мы знаем из произведений великого русского баснописца Ивана Андреевича Крылова. С днём рождения, дорогой Иван Андреевич!

Она посмотрела на портрет Крылова, и все дружно захлопали в ладоши. Конкурс начался.

Сначала выступали младшеклассники. Они разыгрывали такие смешные сценки, что в некоторых местах зал смеялся так, что стёкла дрожали.

Третьеклассники разыграли сценку по басне «Стрекоза и Муравей». Муравьём был мальчик в телогрейке, валенках и шапке-ушанке, а Стрекозой – девочка в маминых туфлях, дорогих украшениях, вся перемазанная пудрой. Мальчик шаркал по сцене деревянной лопатой, а девочка шмыгала носом.

– Здорово! – радовался Тимка. – Лёшик, опиши, как вон та бабушка шарфом над головой машет. Павлик, фотографируй бабушку!..

Старшеклассники больше читали, а сценки разыгрывали меньше. И басни у них были посерьёзнее – про льстецов, лгунов, глупцов, жадин:

 
Кто самолюбием чрез меру поражён,
Тот мил себе и в том,
чем он другим смешон;
И часто тем ему
случается хвалиться,
Чего бы должен он стыдиться.
 

Много смеха в зале вызвала басня «Лисица и Сурок», которую разыграли старшеклассники. Шикарно одетая Лисица выехала на сцену на велосипеде, к которому была прикреплена надпись: «Мерседес». А Сурок стоял одетый, как полицейский, и тормозил Лису:

 
«Куда так, кумушка,
бежишь ты без оглядки?» —
Лисицу спрашивал Сурок…
«Ох, мой голубчик-куманёк!
Терплю напраслину
и выслана за взятки».
 

При слове «взятки» взрослые так громко засмеялись, что Лисице пришлось сделать на велосипеде несколько кругов по сцене, ожидая, пока все успокоятся.

А ближе к концу, когда десятиклассник читал басню «Прохожие и Собаки», на сцену выскочил одетый в бэтмена мальчишка. На голове у него был чулок с прорезями для глаз, а в руках кипа газет.

Зрители засмеялись, а мальчик-бэтмен подбежал к краю сцены и стал быстро бросать в зрительный зал листы бумаги. Чтец замолчал, развёл руками и, подождав, пока мальчик-бэтмен скроется, продолжил:

 
«Завистники, на что ни взглянут,
Подымут вечно лай;
А ты себе своей дорогою ступай:
Полают да отстанут».
 

– В этой басне никакого бэтмена нет, – заметила Аня.

Лёша поднял с пола лист бумаги.

– О, «Честно-честная газета»!

– Мы же её ещё не сделали! – удивился Тимка, заглядывая Лёше через плечо. С первой страницы на него глянула страшноватая физиономия какой-то сказочной ведьмы. Бросился в глаза заголовок над фотографией: «Бабушка-вампир!»

– «Моя бабушка – вампир! Она морит меня голодом, ставит в угол, заставляет мыть пол и посуду. Она постоянно ругает меня и каждый день пьёт мою кровь. Когда я вырасту, я стану таким же вампиром!» – прочитала Аня и удивилась: – Лёшик, это ты написал?

– Я? – Лёша хлопал глазами, разглядывая фотографию. – Нет, не я. И это не моя бабушка. Мы с бабушкой совсем другое написали. Про то, что взрослым и детям лучше жить в мире и дружбе…

– Тут твоя фамилия.

– Это не наша газета.

– И про меня наврали! Они всё выдумали! Я только один раз снежком бросил, и то не попал! А они написали – двадцать два раза!

– А это что?! – возмутился кто-то в первом ряду, где сидели артисты. – Мы в библиотеке к конкурсу готовились, а они нас сфотографировали и написали, что мы некультурные!

– И пуговки я никому в раздевалке специально не отрывал! Я Мишку за пуговицу случайно схватил, чтобы не упасть! Я что, похож на дикаря?

– Вон они стоят, журналисты-скандалисты! – выкрикнул кто-то из последних рядов. – Бегали, вынюхивали, а потом всё переврали! Прямо какой-то рояль в сугробе!

– Ребята, – прошептала Аня, глядя на вскипающий негодованием зал. – Мне кажется, что нам лучше тихо уйти.

– Тихо не получится, – шепнул Тимка, пятясь к двери. – Давайте хоть уйдём с достоинством.

– Надавать им по шее, чтобы впредь не врали! Тоже мне «Честно-честная газета»!

– Бежим! – не выдерясал Павлик и, распахнув дверь, первым выскочил в коридор.

12. Скандал на всю Евразию (продолжение)

За Павликом выскочил Лёша, за Лёшей Аня, за Аней Толик. Тимка покинул зал последним и, только оказавшись за дверью, в полную силу рванул вслед за ребятами вверх по лестнице. Слышно было, как взрослые пытались остановить кинувшуюся за горе-журналистами толпу оскорблённых читателей.

– Ребята, остановитесь!

– Вы же ещё ни в чём не разобрались!

– Мы им сейчас так разберёмся!..

Сзади послышались звуки погони.

Юные корреспонденты в один миг взлетели на второй этаж, затем на третий и побежали мимо портретов великих учёных, с сочувствием взиравших на них со стен школьных коридоров. Журналисты дёргали за ручки дверей, но кабинеты были закрыты.

– В кабинете истории сегодня замок сломался! – вспомнил Павлик.

Он рванул дверь и влетел в тёмный класс. Аня, Лёша, Толик и Тимка забежали следом. В коридоре послышались шум и крики:

– Они сюда побежали!

– Нет, в другую сторону!

– В эту!

– В другую!..

– Когда в товарищах согласья нет… – прошептал Тимка, вспомнив басню Крылова.

– Сейчас они нашу дверь дёргать будут! – Павлик схватился за ручку. – Помогайте!

За Павлика уцепился Тимка, за Тимку Лёша, за Лёшу Толик, за Толика Аня.

– Мы как в «Репке»! – заметил Лёша. – Тянем-потянем…

С другой стороны дёрнули дверь и побежали дальше.

– Нет их здесь!

– А где они?

– Они на втором этаже! – крикнул кто-то, и толпа преследователей устремилась вниз. Только кто-то самый недоверчивый долго топтался у двери, а потом засунул что-то между ручками и ушёл.

Когда за дверью установилась тишина, Павлик попытался осторожно открыть дверь, но у него ничего не получилось.

– Швабру в ручки засунули!

– Мы тут ночевать будем? – испугался Лёша.

– Посмотрим.

– Мне бабушка не разрешит…

– Чего они на нас набросились? – спросил Павлик. – Мы же ещё ничего не сделали.

– А это что? – Аня помахала листком-газетой.

– Надо посмотреть, – сказал Тимка. – Пошли в угол. У меня в мобильнике фонарик есть.

– У меня тоже.

– И у меня.

Они сели за последнюю парту у стенки и принялись изучать газету.

– Эта «Честно-честная газета» – нечестная, – сказал Тимка, повертев листок. – Где статьи? Здесь одни скандальные новости и фотографии.

– Фотографии мои, – прошептал Павлик. – Только я их никому не давал. Как они тут оказались?

– Я про свою бабушку ничего не писал, – добавил Лёша. – Я что, злодей какой, про родную бабушку статью писать?! Мы про взрослых писали, которые детей ругают, и про детей, которые взрослых не слушаются!

– Учителя издеваются над школьниками! – прочитала Аня и хмыкнула: – Это всё из Интернета скачано! Скачали, вырезали и вставили! А фото ведьмы – с сайта ужастиков! Ни ума, ни фантазии!

– А Валеру ты зачем с таким лицом сфотографировал? – спросил Тимка Павлика.

– Я его фотографировал, когда он на турнике подтягивался.

– Он сам подтягивался, на спор. Кто больше. Пятьдесят раз подтянулся.

– А здесь написано, что этого ребёнка заставили подтягиваться в наказание.

– Всё ясно, – сказала Аня. – Басня про ворону и лисицу.

– При чём здесь басня?

– А ты вспомни её содержание. Какая-то лиса очень ловко обвела нас вокруг пальца.

В этот момент у Тимки заиграл мобильник.

– Про нас вспомнили! – заулыбался Лёша. – Наверное, это моя бабушка волноваться начала!

Тимка нажал кнопку связи, приложил аппарат к уху, выслушал, что ему сказали, и помрачнел.

– Что?

– Кто звонил?

– Звонила мама Кати Беляшовой. Сказала, что подаст на меня в суд и сотрёт в порошок! А мои родители еще и миллион заплатят за психическую травму, которую мы нанесли девочке!

Все притихли, шокированные суровой прозой жизни.

– Никакой травмы мы никому не наносили, – наконец сказал Лёша.

– Свинство какое-то, а не газета! – возмутился Толик и бросил листок на пол. – Или я чего не понимаю, или вообще ничего не соображаю…

– А давайте мы тоже на всех в суд подадим! – предложил Лёша.

– На кого? Мы же не знаем, кто это сделал.

– Полиция узнает!

– У нас адвоката нет, – вздохнул Павлик.

– Моя бабушка лучше любого адвоката!

– Похоже, мы кого-то сильно обидели, – сказала Аня.

– Кого мы могли обидеть, если ещё ничего не сделали?

– Надо подумать. Павлик, фотографии твои! Так?

– Ну.

– Ты их никому не давал! Так?

– Ну.

– Значит, кто-то скачал их из твоего фотоаппарата без твоего разрешения. Так?

– Ну.

– Вот и подумай, кто и где мог это сделать?

Павлик задумался.

– Ещё у меня флешка пропала, – вспомнил Тимка. – G новостями. Я её потом под всеми столами искал и не нашёл.

– Значит, мы имеем дело с организованной бандой, – предположил Лёша. – За нами следили с самого начала. Скоро они начнут штурмовать школу. Надо срочно звонить бабушке!

– Спокойно, – сказал Тимка. – За одного битого двух небитых дают.

– Нас что, бить будут? – испугался Лёша.

– Поговорка такая. Битый – значит, опытный. Теперь у нас появился жизненный опыт.

– У моей бабушки ещё больше опыта! Она связисткой была, на границе служила. Надо срочно звонить бабушке! Она их всех в угол поставит!

– Звони! – Тимка протянул Лёше мобильник.

– Так у неё же телефона нет!

– Тогда не звони.

–Я есть хочу! – сказал Лёша. – У меня с утра во рту макового зёрнышка не было!

– Ты что, маком питаешься?

– Нет. Просто так говорят. Я пирожки с капустой люблю.

– Вот и говори тогда: «У меня во рту молекулы пирожка с утра не было!»

– Какой молекулы?

– Воробьёв на уроках считать не надо, тогда будешь знать какой! Весь мир состоит из молекул!

– А пирожки состоят из теста и капусты!

– А тесто и капуста всё равно состоят из молекул!

– А я состою из атомов!.

– А атомы входят в молекулы!

– У меня, может, другие атомы! Не такие, как у тебя! Ты вредный, и атомы у тебя вредные! А я домашний, и атомы у меня домашние! Я домой хочу, к бабушке! Лучше я в углу буду стоять, чем здесь сидеть!..

– Давайте откроем окно и прыгнем в сугроб, – предложил Павлик.

– С третьего этажа? – насмешливо спросила Аня. – А если на ограждение кустарников приземлишься? Мало ли, что там под снегом торчать может. И мороза мы не боимся! Смелость без ума… Лучше скажи, кому ты свой фотоаппарат давал?

– Оле Красавиной! – вспомнил Павлик. – Она хотела свои фотографии скачать.

– Я догадался, – сказал Лёша и вздохнул. – Это Гусаков. Он меня обманул. Дал мне на снегокате покататься, а сам мою статью взял и сказал, что отнесёт Тимке. Это он придумал про бабушку-вампиршу.

В коридоре послышались шаги.

– Тихо! – прошептал Тимка. – Прячемся!

Все забрались под столы.

Кто-то подошёл к двери, вытащил и поставил у стенки швабру, которую сунули между ручек, открыл дверь и включил свет.

– Журналисты, вы здесь?

Это был учитель физкультуры.

– Олег Алексеевич! – обрадовалась Аня, выбираясь из-под стола. – Ура! Мы спасены!