Текст книги "Власть оружия"

Автор книги: Сергей Сидорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Радужинский поднял голову и посмотрел на часы, установленные прямо под вывеской банка "Платиновые ресурсы". Зорин опаздывал на встречу уже более чем на пятнадцать минут. В обычных условиях Радужинский уже давно бы ушел и больше бы никогда не пошел на контакт с этим человеком. Но в том-то и дело, что условия были необычными.

Ясно, что атаку на позиции Дотова Трущенко готовил уже давно и, скорее всего, просто ждал подходящего момента. Такой момент наступил, когда стало известно о захвате террористами базы. Едва ли здесь речь идет о простом совпадении. Возможно, даже между двумя этими событиями существует связь. Но без убедительных доказательств проводить подобные параллели опасно. Насколько велика вероятность того, что Трущенко связан с террористами? Во-первых, он мог финансировать операцию. Во-вторых, террористы могли заручиться его поддержкой. И, наконец, в-третьих, ему могло быть известно, что такая операция готовится.

Радужинский заметил, что через стеклянную дверь банка его рассматривает дежурный милиционер, и отошел слегка в сторону. Ни к чему, чтобы он запомнил его лицо.

Конечно, можно обо всем откровенно рассказать Дотову, но в сложившейся ситуации едва ли приходится рассчитывать на взаимопонимание.

Ждать больше не имело смысла. Радужинский в последний раз бросил взгляд на часы и направился к стоянке такси.

ГЛАВА 35. Суббота, 11 октября – 2 часа дня.

К двум часам Консультант звонил Гению уже по меньшей мере раз восемь, и, судя по его голосу, обстановка на базе складывалась из рук вон плохо. А после того, как Консультант как бы вскользь упомянул о смерти Профессора, Гений понял, что "из рук вон плохо" – это еще не совсем точное определение. Гений и сам стал близок к панике. Сесть за компьютер ему так и не удалось и, как следствие, ничего нового сообщить он не мог. Жена все время крутилась рядом и несла какую-то чушь насчет их будущего ребенка и того, как они теперь будут жить. Гений отвечал однозначно, пытаясь хотя бы в уме прикинуть вероятностное развитие событий. Сбой произошел в самой основе. Согласно плану, они должны были сразу после начала переговоров несколькими взрывами подтолкнуть власти к нужному решению. Но поскольку необходимое количество взрывателей установлено не было, следовательно, и речи не могло идти о том, чтобы взрывать мины без достаточных на то оснований. Гений решил, что оттягивать разговор больше не имеет смысла, и сам позвонил Консультанту.

– Как ты знаешь, для того, чтобы программа работала, необходимо по меньшей мере пять взрывателей, – начал он, но Консультант тут же раздраженно его перебил:

– Этот вопрос мы обсуждали уже несчетное количество раз и нет смысла снова к нему возвращаться!

– Но пять – это критическая цифра, – стараясь не выказывать волнения, продолжал Гений. – Скорее всего, уже после двух-трех взрывов власти либо примут ваши требования, либо попытаются вас нейтрализовать.

– Черт побери! Что значит это твое "или – или"? По всем нашим расчетам, они должны их принять!

– Я уверен, они так и сделают, – заявил Гений, хотя с некоторых пор стал испытывать по этому поводу серьезные сомнения. Слишком многое пошло не так уже в самом начале операции. – Все будет зависеть только от тебя. От того, как ты поведешь переговоры.

– Все, что будет зависеть от меня, я сделаю. Но что думает на этот счет твой компьютер?

– Я внес изменения в программу. Вероятность успеха в этом случае шестьдесят семь процентов, – солгал Гений. Ни к чему, чтобы они знали, каковы в действительности их шансы.

Консультант облегченно вздохнул.

– Я хочу знать, что с планом отхода.

– Никаких изменений вносить в него не имеет смысла. Все, что следовало обсудить, мы уже обсудили.

– Хорошо. Надеюсь, хотя бы здесь нас не ждет никаких неожиданностей.

– И я надеюсь. Удачи!

Консультант отключил телефон и повернулся к Менеджеру, на лице которого застыло напряженное выражение.

– Что все это значит? – спросил Менеджер.

– Только то, что еще далеко не все потеряно. Теперь все зависит от нас. По расчетам Гения трех взрывателей нам вполне хватит.

Напряжение на лице Менеджера стало чуть менее заметным, но полностью не исчезло.

– Раньше у него были другие расчеты!

– Раньше мы планировали произвести сразу несколько взрывов, но теперь от этого придется отказаться.

– Как это отразится на всей операции?

– Никак. Во всяком случае, я надеюсь, что никак, – добавил он после непродолжительной паузы. – Что с нашей головной болью?

– Парни замуровали этого ублюдка в бункере. Я лично все проверил. Выйти оттуда он не сможет.

– А как насчет черного хода?

– Если верить плану, никакого черного хода там нет. Правда, бункер буквально набит химическим оружием, но мне слабо верится, что Хоменко рискнет им воспользоваться.

– В таком случае, можно взять небольшую паузу, – Консультант закурил и предложил Менеджеру, но тот отказался.

– Мы потеряли троих человек, и еще один ранен. Теперь придется сделать перестановки. Президенту нужен напарник. Предлагаю отправить к нему Директора.

– Что ж, не имею ничего против.

Менеджер щелкнул рацией и отдал короткое распоряжение, затем опять обратился к Консультанту:

– Ты абсолютно уверен в Гении?

Консультант ответил ему вопросительным взглядом.

– Мы все сейчас зависим от него, – пояснил свою мысль Менеджер. – И если с ним вдруг что-то случится или он решит изменить правила игры...

– Да, я в нем вполне уверен. Насколько вообще можно быть уверенным в другом человеке.

Директор молча встал, надел плащ и направился к выходу из казармы.

– Тебе не кажется, что функции Консультанта постепенно переходят к Менеджеру? – спросил Продюсер.

Директор остановился.

– Мне не известно, какое влияние Менеджер способен оказывать на Консультанта, но едва ли оно слишком значительное. Менеджер финансировал операцию и только. Предварительную часть операции провел Консультант, и провел блестяще. Сейчас он немного выбит из колеи. Но это еще ничего не значит, – Директор поплотнее застегнул плащ и толкнул дверь. – Так что, я думаю, спешишь с выводами не стоит.

– Но если Менеджер попытается прибрать власть в свои руки?

– Вот тогда и будем решать, – Директор шагнул в дождь, и дверь за его спиной захлопнулась.

Продюсер повернулся, ища взглядом Режиссера.

– Теперь мы остались вдвоем... Что с тобой?

– Да так, ерунда, – сквозь зубы произнес Режиссер. – Немного лихорадит и только.

Он лежал на кровати, укутанный в одеяло, с мокрым лицом и синими трясущимися губами.

Продюсер расстегнул плащ, снял с пояса флягу и отвинтил крышку.

– Вот, выпей!

– Что это?

– Спирт. Не хватало еще, чтобы ты заболел. Как твоя рана?

– Да я уж и забыл про нее!

Продюсер нахмурился и покачал головой.

– Если будет хуже – примешь антибиотики!

Режиссер кивнул и сделал несколько осторожных глотков.

– Пока есть время – можешь поспать, – предложил Продюсер.

– Спасибо, – Режиссер слабо улыбнулся и прикрыл глаза. Продюсер, напротив, лишь сильнее нахмурился.

ГЛАВА 36. Понедельник, 13 октября – 9 часов вечера.

Андрей Дмитриевич Трущенко сидел в уютной тишине своего кабинета и пил фруктовый чай с медом. Откровенно говоря, фруктовый чай он терпеть не мог, но жена Андрея Дмитриевича считала, что такой чай полезен для здоровья, а Трущенко старался без необходимости с ней не спорить.

После разговора со своими управляющими Трущенко пребывал в приподнятом настроении. Реакция мэра оказалась именно такой, на какую он и рассчитывал: Дотов показал зубы. Было бы гораздо хуже, если бы он оставил действия банкира без внимания.

В кабинет заглянула жена и забрала чашку.

– Хочешь еще что-нибудь? – спросила она, остановившись у него за спиной.

– Нет, спасибо, – Трущенко похлопал ее по руке и улыбнулся.

– Может быть, еще чашечку чая?

– Нет, спасибо, – терпеливо повторил он, но на повторную улыбку его уже не хватило.

Едва за женой закрылась дверь, он открыл бар и налил себе стопку водки. Затем привычным движением отправил водку в рот и откинулся в кресле. Тело охватила приятная истома.

Теперь, когда окончательно стало ясно, что Дотов просто так власть не отдаст, стоило подумать и об охране. Конечно, можно обратиться за помощью к начальнику отдела безопасности банка, но Трущенко предпочитал взять людей со стороны, из другого города. Чтобы у Дотова не было ни единого шанса как-то повлиять на них. Дополнительную охрану придется дать также Зорину и Потапчуку. Единственный, кто не вызывал беспокойства, – Прокуроров. Такие люди умеют постоять за себя в любой ситуации. Даже если против них ополчится целая система. Кроме того, они умеют наносить ответные удары. И всегда делают это внезапно и безжалостно.

Зазвонил телефон, но Трущенко никак на это не отреагировал. Ответит жена. Она умеет это делать гораздо лучше него. Во время прошлых выборов мэра его пытались запугать, но жена быстро отбила охоту делать это по телефону.

К сожалению, пока нет никакой информации по террористам. Было бы неплохо узнать, что они задумали. Тогда и действия мэра стали бы более предсказуемыми.

В кабинет снова заглянула жена.

– Андрюша, тебя, – вид ее был немного растерянный. Нечасто за свою жизнь Андрей Дмитриевич видел жену в таком состоянии. Очевидно, она не узнала звонившего, но и отказать ему в разговоре по какой-то причине не смогла.

Трущенко протянул руку и снял трубку. Скорее всего, звонит кто-то из давних друзей или знакомых.

– Андрей Дмитриевич?

– Да, – где-то он уже слышал этот голос. Мягкий, интеллигентный, но дружеским его назвать никак нельзя.

– Извините, что звоню так поздно.

А ведь сукин сын даже не представился! Видно, решил, что Трущенко должен сразу его узнать.

– Ничего страшного. Я – сова. А совы, как известно...

Незнакомец холодно его перебил:

– Нам стало известно, что вы воспользовались деньгами, которые оставили у вас на хранение!

На мгновение Трущенко показалось, что остановилось сердце. Он не мог сделать ни вдоха, ни выдоха, а когда к нему снова вернулась способность дышать, с левой стороны груди появилась острая боль. Трущенко приподнялся и слегка помассировал грудь, затем сунул под язык таблетку валидола.

– Нам непонятен мотив, которым вы руководствовались. Никогда раньше у нас не возникало сомнений в вашей порядочности. Именно поэтому прежде, чем делать какие-то выводы, мы решили поговорить с вами.

А Трущенко в свою очередь решил, что лучше сказать правду.

– Я... Я знаю, что не должен был этого делать. Но... Мне нужны эти деньги, чтобы побороться за пост мэра.

– А не рано ли вы начинаете предвыборную кампанию? Выборы мэра состоятся только через два года. К тому же, на предвыборную кампанию вам вполне хватит собственных средств.

Значит, о террористах им ничего не известно. Тогда откуда они знают о том, что он взял деньги? Скорее всего, в хранилище установлены какие-то датчики или микрофоны. Трудно поверить, что Прокуроров может быть связан с этими людьми. Никто другой с деньгами пока не соприкасался, а сам Трущенко никому о них не говорил.

– Сейчас я не могу воспользоваться банковскими деньгами. Об этом тут же станет известно, и может вызвать нежелательный резонанс. Поверьте, позже я обязательно верну все, что взял.

– Какую сумму вы рассчитываете истратить?

– Думаю, где-нибудь...

– Пожалуйста, говорите по существу! Подслушать нас никто не может.

– Миллион-полтора долларов, – выдохнул Трущенко.

Пауза.

– Не стану скрывать, мы бы не возражали, чтобы вы заняли этот пост. Но из центра мы не можем объективно оценить ситуацию. Надеюсь, вы способны сделать это лучше.

– У меня есть все шансы, чтобы победить!

– Не будем сейчас говорить о ваших шансах. Но если ваши усилия оправдают себя – мы будем рады. К сожалению, далеко не всегда все решают деньги. Постарайтесь не забывать об этом!

– В данном случае мне не хватает только их!

– Что ж, вы можете ими воспользоваться. Но должны будете отчитаться за каждый потраченный рубль.

– Если вы во мне сомневаетесь...

– Пожалуйста, не перебивайте меня! Если бы мы в вас сомневались, то решили бы эту проблему иначе. Но мой звонок вызван именно тем, что причин для недоверия у нас нет. Более того: вы можете рассчитывать на нашу помощь.

– Спасибо. Я докажу...

– Давайте без патетики, Андрей Дмитриевич! Я перезвоню вам в субботу в это же время. Будьте любезны, подготовьте короткое сообщение. До свидания!

Трущенко дождался, пока собеседник повесит трубку, и лишь после этого повесил свою. В кабинет тут же вошла жена.

– Кто это был?

Трущенко понял, что она слышала весь разговор по параллельному телефону.

– Знакомый.

– О каких деньгах вы говорили? Ты что-то скрываешь от меня?!

– Ради Бога, Даша! К чему этот...

– Но эти деньги... Откуда они?

Трущенко поерзал в кресле и достал еще одну таблетку валидола, но на жену это не произвело никакого впечатления.

– Если бы ты меньше пил, то не было бы проблем с сердцем! Мне повторить свой вопрос?

Трущенко понял, что проиграл. Он устало махнул жене в сторону кресла и начал свой рассказ. Она лишь однажды перебила его, чтобы уточнить, какую именно сумму он принял на хранение.

– И ты взял их деньги? – спросила она, когда он закончил свой рассказ.

– Да, взял. Они десять лет ничем не напоминали о себе, и я даже предположить не мог...

– А должен был! Должен!

– Да, наверное, – Трущенко пожал плечами. – Но, к счастью, все обернулось как нельзя лучше!

Она с сомнением покачала головой.

ГЛАВА 37. Суббота, 11 октября – 6 часов вечера.

Едва оказавшись в бункере, он упал на ступеньки и покатился по лестнице, которая круто, почти отвесно, уходила вниз. Террористы могли появиться в любую секунду, а для того, чтобы его нейтрализовать, им достаточно будет бросить внутрь гранату или дать очередь из автомата. Достигнув конца лестницы, Хоменко вскочил и, перехватив винтовку, приготовился стрелять. Он не знал, сколько патронов у него осталось, но был уверен, что в любом случае дорого продаст свою жизнь. К его удивлению, террористы явно медлили. Хоменко поймал в перекрестье прицела дверную щель и замер в ожидании первой цели. Но ее не было. Внезапно дверь качнулась, а потом с лязгом захлопнулась. В ту же секунду Хоменко накрыла густая, непроницаемая мгла.

Осознание того, что он оказался в ловушке, пришло далеко не сразу. Какое-то время Хоменко лежал, готовый в любой момент открыть огонь. Но ничего не происходило. Постепенно он стал различать предметы вокруг себя. Серые цементные стены и такой же цементный пол. Пахло пылью и плесенью. Хоменко почувствовал, что замерз, и встал. Винтовка в его руках по-прежнему смотрела в сторону двери. Он отступил на два шага и бросил взгляд налево, затем направо. Что, если они решили обойти его с тыла? Но ничего рассмотреть было нельзя, а есть ли в бункере второй вход, он не знал. Хоменко прислушался. В помещении стояла полная, абсолютная тишина, и даже о том, что снаружи идет дождь, можно было только догадываться. Хоменко поднял с пола камень и бросил его в направлении двери. Раздался негромкий металлический звук. Но никакой реакции со стороны террористов не последовало. Если они решили проверить его терпение, он готов к этому. Хоменко опустился на пол и положил винтовку себе на колени.

Прошло, вероятно, не менее двух часов, прежде чем он понял, что террористы отказались от мысли немедленно выбить его отсюда. Что ж, если они попытаются открыть дверь, он обязательно это услышит. А сидеть и ждать, пока они соизволят это сделать, не имеет никакого смысла. Хоменко встал и занялся осмотром помещения. Делать это приходилось практически на ощупь. Он решил проверить, нельзя ли включить свет. Справа по коридору он обнаружил тумблер, вокруг которого змеились ряды кабелей, но ни один выключатель не работал. Хоменко стал продвигаться вперед. Через минуту он натолкнулся на дверь, распахнув которую, оказался в помещении, до отказа набитом ящиками. На первый взгляд, это были самые обыкновенные ящики, но Хоменко без труда узнал их. Первым его побуждением было немедленно бежать отсюда, но он подавил это желание. Возможно, за этими бесконечными рядами с химическим оружием есть второй выход. Хоменко обошел помещение по периметру, но двери нигде не обнаружил. Однажды рука его натолкнулась на что-то, что он определил, как переговорное устройство, но оно не работало. Это натолкнуло его на мысль о телефоне. Хоменко вернулся в входной двери и исследовал бункер в противоположном направлении. Он обнаружил несколько небольших комнат, большинство из которых было забито ящиками, а также рядами снарядов, начинка которых имела всю ту же смертоносную химическую основу. Телефона нигде не оказалось.

Хоменко вернулся к входной двери и, соблюдая необходимые меры предосторожности, попытался ее открыть. Как он и ожидал, она оказалась заперта снаружи. Но это еще не дает ему гарантии безопасности. Хоменко решил, что нужно попытаться подпереть дверь изнутри. Его мысль остановилась на ящиках со снарядами, но он тут же ее отбросил. О том, чтобы поднять ящик, не могло быть и речи. Тогда он подумал об отдельных снарядах, но прежде чем их переносить, тщательно вымерял шагами расстояние до входной двери. Ему пришлось подавить страх, прежде чем он рискнул поднять первый снаряд. К его удивлению, снаряд оказался очень тяжелым. Хоменко более удобно перехватил его и медленно двинулся вперед. Он боялся представить, что произойдет, если снаряд вдруг выпадет у него из рук. Все обошлось, но эта мысль неотвязно преследовала его, пока он носил снаряды. Он сделал по меньшей мере тридцать ходок и перекрыл весь проход. Теперь, если террористы ворвутся в бункер, снаряды обязательно остановят их. Хотя бы на время.

Внезапно дало о себе знать чувство голода, но он заставил себя не думать о еде.

Хоменко спустился в бункер и прошел в одну из небольших комнат, где было значительно теплее, чем в более просторных помещениях. Там он забрался в узкое пространство между ящиками, соорудил нечто подобное на ложе и практически сразу уснул.

Он проснулся от какой-то навязчивой мысли, которая не давала ему покоя. Он думал о чем-то перед тем, как уснуть. Но о чем? О переговорном устройстве. Но оно давно не работает, в этом нет никаких сомнений. К тому же с кем он может связаться? С террористами? И это огромное переплетение кабелей возле распределительного щита... Хоменко резко вскочил, едва не опрокинув ящик. Среди них вполне может быть телефонный кабель. Но как определить это в полной темноте? Он должен успокоиться. Это его шанс. Он не имеет права им не воспользоваться. Если террористы задержатся на базе, он попросту умрет от голода. Но даже если они и покинут базу, нет никакой гарантии, что его сразу освободят.

Хоменко прошел к распределительному щиту и нащупал пучок кабелей. Возможно, ему показалось, но среди них действительно был телефонный. Он бросился в центральный склад и стал искать переговорное устройство. От напряжения его трясло. Он стал водить руками по стенам, но переговорного устройства нигде не было. Хоменко почти отчаялся, когда наконец наткнулся на него. Следующим движением он сорвал переговорное устройство со стены и бросился к тумблеру. Теперь очередь заняться кабелем. Хоменко опустился на пол и положил переговорное устройство справа от себя, затем протянул руки и стал перебирать кабели. Он проделал это трижды, прежде чем пришел к окончательному выводу, что держит в руках именно телефонный. И хотя сомнения все еще оставались, Хоменко решительно стал разъединять его. Ничего острого у него под рукой не оказалось, поэтому пришлось действовать зубами. Через несколько минут ему удалось оголить проводку. Настала очередь переговорного устройства. Хоменко зачистил два проводка и соединил их с телефонным кабелем. И испытал нечто подобное на шок. У него получилось! Из микрофона доносился едва различимый шум работающей линии. Но тут перед ним встала проблема, от которой он едва не впал в отчаяние. Он не мог набрать номер!

Хоменко опустил переговорное устройство на пол и стал нервно ходить по коридору. Должен быть какой-то выход! Он снова склонился на переговорным устройством и разъединил провода. Затем стал быстро то соединять, то разъединять их. Десять соединений – пауза, еще два – и сомкнуть контакты. Если он ничего не напутал – это номер милиции: 02.

Какое-то время на линии сохранялся лишь глухой монотонный шум, но вдруг прорвался резкий мужской голос:

– Диспетчер слушает. Говорите!

Хоменко склонился над микрофоном, но от волнения не смог произнести ни слова.

– Говорите! – нетерпеливо повторил диспетчер.

Хоменко стал сбивчиво объяснять, что на базу напали террористы, но диспетчер практически тут же его прервал:

– Вы бы не могли говорить в трубку? Я вас совсем не слышу!

Хоменко приблизил микрофон ко рту и стал кричать:

– С вами разговаривает прапорщик Хоменко. Сегодня ночью террористы захватили военную базу "Пропан"...

– Что захватили? – перебил его диспетчер.

– Военную базу "Пропан"! Она находится в тридцати километрах от города.

Пауза. Диспетчер явно обдумывал его слова.

– Не могли бы вы оставить свой номер? Вам перезвонят.

– У меня нет телефона!

– Тогда откуда вы звоните?

Хоменко вдруг почувствовал злость. К чему эти идиотские вопросы? Неужели он неясно все объяснил? Или они считают, что это розыгрыш?

– Хорошо. Записывайте: 555-555!

– Повторите, пожалуйста, две последние цифры.

– Черт побери! Военная база "Пропан"! Неужели это для вас плохой ориентир?

– Прекратите кричать! Иначе я повешу трубку!

Хоменко заставил себя успокоиться.

– Их по меньшей мере семь-восемь человек, и они прекрасно вооружены. Кроме того, не исключено, что держат в заложниках нескольких солдат.

– Откуда вам все это известно?

– Господи! Я думал, вы и сами уже догадались: я звоню вам с базы! Террористы заперли меня в двенадцатом блоке. Еще его называют бункером.

– Значит, вы звоните из бункера?

– Какая разница, откуда я звоню?! Главное, чтобы вы поняли суть: террористы...

– Да, да, я уже слышал про террористов.

От растерянности Хоменко замолчал. Замолчал и диспетчер.

– Я рассчитываю на вашу помощь, – наконец, произнес прапорщик.

– Да-да, конечно. Но ваша информация нуждается в проверке. Я пришлю к вам дежурную машину. Где, вы говорите, находится база?

– Черт побери! Неужели вы еще не поняли...

– Все я прекрасно понял: террористы, военная база, а ваша фамилия Хопенко.

– Меня зовут Хоменко, и я не понимаю...

– Вот если не понимаете, то лучше помолчите! Вам перезвонят в течение часа, – и диспетчер повесил трубку.

ГЛАВА 38. Понедельник, 13 октября – 9 часов вечера.

Белая "волга" въехала в арку старого пятиэтажного дома и остановилась возле подъезда. Водитель поставил машину на сигнализацию и вошел в дом. Тут же рядом с машиной появилось трое парней. Одеты они были в однотипные спортивные костюмы и держали в руках железные прутья. Обступив машину с трех сторон, они обрушили на нее град ударов. Сработала сигнализация, но на парней это не произвело никакого впечатления. Они молча выбили стекла, разбили фары и помяли кузов машины, после чего побросали прутья на землю и скрылись в арке.

Водитель "волги" достиг третьего этажа, когда сработала сигнализация. Он бросился по ступенькам вниз, но проход ему перекрыли двое парней в кожаных куртках.

– Куда-то спешишь, дядя? – спросил один из них.

– Там... Я поставил машину на сигнализацию...

Парни переглянулись.

– Я же говорил, это его машина, – вступил в разговор второй. – Точнее, была его машина. Ты зря спешишь, дядя! Теперь от нее мало что осталось.

Мужчина стал отступать, а двое парней – подниматься ему навстречу.

– Но самое печальное (печальное для тебя, дядя!), что через десять минут ты мало чем будешь отличаться от своей машины.

– Но я же ничего вам не сделал!

Парни снова переглянулись.

– Ты уж не обессудь, дядя, – работа такая. Учим жизни дураков вроде тебя. Тебе что сказали? Не высовывайся. А ты что сделал?

– Но я даже не понимаю, о чем вы говорите!

– Если не понимаешь – тем более дурак!

Мужчина развернулся и бросился вверх по ступенькам. Дверь в его квартиру оказалась распахнута настежь. Он вбежал внутрь и замер. В квартире царил полный разгром. Мебель была опрокинута и разбита, а стены и пол забрызганы краской.

Позади водителя остановился один из преследователей и положил ему на плечо руку.

– Ну, что, дядя, теперь ты все понял?

Мужчина обернулся и недоуменно посмотрел на него.

– Дураков учат, – пояснил парень и без замаха ударил водителя кулаком в голову.

Спустя полчаса недалеко от мэрии встретились двое и обменялись информацией о случившемся. У обоих на лицах были удовлетворенные улыбки.

На лице Романа Васильевича Прокуророва также играла улыбка. Он наблюдал за развитием событий со стороны, но вмешиваться не спешил. Именно этому и учит журналистская профессия: не вмешиваться, что бы ни происходило. Даже если разбивают твою машину, ломают твою мебель и устраивают охоту на тебя самого. В некоторой степени все именно так и происходило. Но лишь "в некоторой степени". Прокуроров знал, что на него планируется нападение, и был готов к этому. Во-первых, он достаточно ясно дал понять Дотову, что материал о террористах пойдет в печать уже завтра, а это должно было подтолкнуть мэра к решительным действиям. Во-вторых, информация о возможном нападении поступила также и от личного осведомителя Прокуророва.

Он уже видел первую полосу газет: "Журналист чудом избежал бандитского нападения. Есть ли связь между этим событием и нападением террористов на военную базу?". И ниже более мелким шрифтом рассказ о террористах, получивших доступ к химическому оружию, и о нежелании властей донести эту информацию до людей. А также рассказ о мужестве журналиста, не побоявшегося бросить вызов властьпридержащим. Тем самым он убьет одновременно двух зайцев: повысит свой собственный рейтинг, что в будущем позволит ему рассчитывать на аналогичную работу, и выполнит поручение Трущенко. Разумеется, это только начало. В ближайшее время он подготовит серию материалов о террористах. Придется действовать быстро. Через день-другой это информация может не стоить и выеденного яйца.

То, что фактически это была провокация, Прокуророва совершенно не волновало. Он не спрашивал себя, имеет ли право ставить под удар другого человека. Главное, это позволяло ему достичь поставленной цели и на время дезориентировать противника.

Причин, почему Прокуроров остановил свой выбор именно на Лоскуткове, было две. Во-первых, Лоскутков – дальний родственник мэра, и это послужит Дотову хорошим напоминанием, что игры с огнем опасны не только для окружающих, но и для того, кто держит в руках спички. А, во-вторых, Лоскутков внешне немного напоминал Прокуророва. Разумеется, сходство было довольно незначительным: рост, комплекция, цвет волос – но большего и не требовалось. Едва ли бандитам дадут его фотографию. Скорее всего, просто укажут номер машины или дома.

Лоскутков работал автослесарем, и Прокуроров попросил его посмотреть машину, а затем пригнать ее по своему домашнему адресу. А чтобы у Лоскуткова не возникло никаких сомнений, Прокуроров показал ему документы на машину и паспорт. Вполне естественно, Лоскутков согласился. Чем это обернулось для него, Прокуроров хорошо видел. Нет, он не испытывал жалости к этому человеку. За свою жизнь в журналистике он видел гораздо более страшные сцены и научился относиться к ним если и не равнодушно, то, во всяком случае, без душевного трепета. Что же касается машины и обстановки квартиры, то Прокуроров был уверен, что Трущенко с радостью возместит все убытки.

Теперь какое-то время придется от всех скрываться. В том числе и от друзей. Опыт подсказывал Прокуророву, что когда речь идет о деньгах или о власти, нельзя доверять никому. На этот случай он купил квартиру, о которой не знали даже самые близкие ему люди. Найти его там будет практически невозможно. Кроме того, он постарается изменить внешность. Ему уже приходилось это делать. В зависимости от обстоятельств он вполне может сыграть роль старика или бизнесмена. Все, что для этого необходимо, у него есть. Конечно, он не настолько хороший актер, чтобы его не могли узнать. Но он и не ставит перед собой такой цели. Главное, чтобы его не могли узнать случайно.

К подъезду с включенной сиреной подъехала милицейская машина, а сразу вслед за ней – карета "скорой помощи". Оставаться здесь дальше было опасно. Скоро здесь будет полно народу и, если кто-нибудь его заметит, могут возникнуть вопросы.

Прокуроров развернулся и поспешил к арке.

Дотов вздрогнул, когда зазвонил телефон, и невольно посмотрел на часы. Затем осторожно снял трубку.

– Ваша проблема решена, – не дожидаясь, пока ему ответят, произнес ровный мужской голос.

Дотов не стал ни благодарить собеседника, ни тем более спрашивать, о какой проблеме идет речь, а просто повесил трубку. После чего с нехарактерной для него нервозностью сложил бумаги и стал собираться домой.

ГЛАВА 39. Суббота, 11 октября – 8 часов вечера.

Встречать появившуюся милицейскую машину вышел Менеджер.

– Капитан Потапов, – козырнул он и наклонился к окошку водителя. – Чем могу служить?

В салоне машины сидели двое: пожилой полный водитель, явно предпенсионного возраста, и молодой смуглолицый лейтенант. Менеджер заметил, что водитель сунул руку в карман, и поправил под плащом автомат.

– Лейтенант Игнатенко. Мы получили сигнал...

– Какой еще сигнал?! – грубо оборвал его Менеджер. – Давай, лейтенант, короче! У нас тут проблемы, и времени на болтовню у меня нет.

– Кто-то сообщил, что базу захватили террористы...

– Кто захватил?! Ты можешь говорить громче?! – Менеджер наклонился ближе к водителю и положил палец на спусковой крючок. Все, все шло не так, как предсказывал Консультант!

– Террористы, – лейтенант откашлялся и отвел взгляд.

– Как это понимать? По-вашему, и я террорист? Ты хотя бы представляешь, что это за база? Без спецдопуска я не пропущу туда даже министра обороны, не говоря уже о вас! Химического оружия, которое здесь хранится, вполне хватит, чтобы развязать третью мировую войну. И не просто развязать, а выйти из нее победителем!

– Но мы получили сигнал...

– Вы всегда так реагируете на идиотские сигналы? У нас здесь хватает своих проблем. Сегодня ночью кто-то поджег склад. Пока не известно, была ли утечка ядовитых газов. Но, по большому счету, сейчас это уже не играет никакой роли. Если утечка произошла – можно сказать, мы все уже трупы!

Оба милиционера заметно побледнели.

– Мы только хотели убедиться, что у вас все нормально, – заметил водитель.

Менеджер пронзил его убийственным взглядом.

– Да уж, парни, у нас здесь все нормально!

– Ну, вы же понимаете, что я хотел сказать.