Текст книги "Власть оружия"

Автор книги: Сергей Сидорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– В вашей идее замаскироваться под бандита определенно что-то есть, произнес Зорин, рассматривая киллера в зеркало заднего вида. – Андрей Дмитриевич предупреждал меня, что вы можете принять образ беременной женщины или даже старика, но я...

Старик! Ну, конечно, как он сразу не догадался! То-то ему показалось в том старике что-то смутно знакомое.

– Остановите машину! – закричал Гоблин.

– Не сейчас, Роман Васильевич! За нами увязался "хвост". Видите серебристый "мерседес"? Мне кажется, он уже давно следует за нами.

– Черт побери! Я что, не ясно сказал?! – заорал Гоблин и попытался достать Зорина своим коронным апперкотом.

В этот момент машина заложила крутой вираж, и Гоблин, взмахнув руками, отлетел к левой дверце. От столкновения дверца распахнулась, и Гоблин наполовину вылетел наружу.

– Тормози! – в ужасе закричал Зорин водителю. Машина клюнула носом, дверца отлетела назад и основательно огрела Гоблина по голове. Следовавший сзади "мерседес" не ожидал такого поворота событий и ударил "опель". Гоблина швырнуло вперед, и он вылетел из машины под колеса ехавшего по второй полосе "КАМАЗа". "КАМАЗ" затормозил, но слишком поздно. Папка с документами вылетела из рук Гоблина, тесемка лопнула, и бумаги стали разлетаться по асфальту.

Прокуроров покачал головой. Боже! Какие дети! Неужели они действительно рассчитывают поймать его таким примитивным способом? Как ни пытался Гоблин напустить на себя беззаботный вид, он без труда его вычислил. И дело здесь не во внешности. Прокуроров, как никто другой, знал, что внешность часто бывает обманчивой. Дело в поведении человека. В его стремлении любой ценой остаться незамеченным. Непонятно только, зачем Зорин впустил его в машину.

Прокуроров поправил парик с седыми волосами и, припадая на трость, заковылял вглубь парка. Жаль, конечно, что документы не попали к нему в руки, но особой трагедии из этого делать не стоит. Все разоблачительные статьи в той или иной степени одинаковы. В памяти его компьютера имелось даже несколько готовых форм с небольшими пробелами для конкретных фактов. Что ж, на этот раз придется ограничиться общими словами и тем, что уже и так известно. Правда, при умелом ракурсе всегда можно создать элемент новизны. Снова выходить на связь с Трущенко опасно. Очевидно, они прослушивают все его телефоны. Прокуроров незаметно огляделся и, убедившись, что рядом никого нет, стащил с головы парик и забросил далеко в кусты трость. Затем достал носовой платок и тщательно высморкался, стирая при этом специальный крем, создававший видимость морщин. Следующим движением Прокуроров сорвал воротник-накидку, и пальто превратилось в плащ. Узнать его теперь было невозможно. Старик исчез, а на его месте появился молодой мужчина. Правда, сейчас он намного больше напоминал самого себя, но риск того стоил.

Прокуроров вышел с противоположной стороны парка и на мгновение задержался, чтобы перевязать шнурок. Цепким взглядом он тут же выхватил стоявшие у тротуара машины. В первой – синем "жигули" – сидело двое мужчин, а во второй – белом "пежо" – женщина. Но это еще ни о чем не говорило. Угроза могла исходить откуда угодно. Прокуроров подошел к "пежо". Мужчины в "жигули" переглянулись. Для Прокуророва этого оказалось достаточно. Он наклонился к женщине, стараясь при этом заслонить ее от мужчин, и мило улыбнулся:

– Вы не подбросите меня до метро? Я заплачу.

Она не успела ничего ответить. Лишь приоткрыла рот, и он тут же выпусти ей в лицо струю газа.

– Спасибо, вы очень любезны, – он придержал женщину и помог ей откинуться на спинку кресла, затем занял место водителя. Ключи были в замке зажигания.

Прокуроров поправил зеркало заднего вида и пристегнул ремень безопасности. Мужчины в "жигули" заволновались. Прокуроров спокойно завел двигатель и влился в поток транспорта. "Жигули" тут же последовало за ним. "Боже! Какие дети!" – с разочарованием подумал Прокуроров. – "Ничему-то они не учатся".

ГЛАВА 58. Вторник, 14 октября – 7 часов вечера.

Трущенко никак не ожидал подобной реакции от своего близкого друга. Во всяком случае, он считал его своим другом. До недавнего времени. В прошлом их связывало много общего, но, видно, все изменилось с тех пор, как они виделись в последний раз. Уже один телефонный разговор должен был насторожить Трущенко. Иван Ильич говорил с ним довольно холодно, а, значит, не верил, что сила на его стороне. А по традиции Иван Ильич всегда принимал сторону сильного. Что же или, скорее, кто заставил его сделать такой вывод? Дотов? Но Дотов человек случайный, едва ли у него есть серьезные покровители, разве что из криминальных структур. Но подобные покровители есть сейчас едва ли не у каждого. Неужели он ошибся? Может быть, именно этим и объясняется то, что информация о террористах не просочилась пока за пределы города?

Беспокоило Трущенко еще одно обстоятельство. По непроверенным пока данным большинство банков согласилось выплатить Дотову миллион долларов. Беспокойство внушало не столько то, что террористы получат эти деньги, сколько то, что банкиры решили принять требования мэра. Это могло означать только одно: они по-прежнему уверены в силе Дотова. И Трущенко не знал, как эту уверенность поколебать. Правда, есть еще Прокуроров. Но если две его публикации не смогли изменить мнение банкиров, новые публикации едва ли принесут ощутимый результат. Нужно немедленно что-то предпринять. Но что? Трущенко нервно мерил шагами кабинет. Прежде всего, нужно собрать вокруг себя всех тех, кому еще можно доверять. Пока не поздно, следует отозвать из поездки Потапчука. С проблемами "Платины Балтики" вполне может справиться кто-то рангом помельче. Далее: немедленно возобновить контакты с ближайшим окружением Дотова...

Но если он все-таки проиграет? Трущенко был настолько уверен в успехе, что никогда прежде не задавал себе этот вопрос. Действительно, что будет, если он проиграет? Едва ли Дотов позволит ему жить и работать в городе. А он даже не позаботился о запасном плацдарме! Кроме того, у него на хранении находятся их деньги. Если он внезапно исчезнет, они могут неправильно это истолковать.

Зазвонил телефон, и Трущенко поспешно снял трубку.

– Это Зорин, Андрей Дмитриевич, – управляющий говорил сломленным, надтреснутым голосом, и Трущенко сразу почувствовал беспокойство.

– Что случилось, Николай Николаевич?

– У меня для вас неприятные новости. Я звоню из морга. Погиб Прокуроров!

У Трущенко подкосились ноги, и он без сил опустился в кресло.

– Его убили?

– Не совсем... Это... Это был несчастный случай.

Трущенко медленно повесил трубку. Если даже Зорин поверил в несчастный случай, значит дело дрянь.

Дотов дочитал газету и положил ее перед собой. Впервые за последнее время статья Прокуророва не вызвала в нем абсолютно никаких эмоций. Написано было довольно посредственно, а что касается фактов... В одном Прокуророву отказать было нельзя: он обладал хваткой. Вцепившись противнику в горло, он уже ни при каких обстоятельствах его не отпускал. Непонятно только, откуда такая упрямость? Неужели причина только в деньгах? Дотову хотелось верить в это, но он понимал, что деньги едва ли играют здесь решающую роль. Скорее, дело все-таки в принципах. Прокуроров доказывает всем и каждому, что, несмотря ни на что, он обязательно выполнит свою работу. А значит, и в будущем без куска хлеба не останется. Теоретически Дотов с уважением относился к таким людям, но в данном случае дело касалось лично его. Упаси Боже, если Прокуророву станет известно о сделке, которую он заключил с террористами! Эта сделка занимала все его мысли. Тридцать миллионов! Он предложит террористам двадцать. Глядя на пачки стодолларовых купюр, они не смогут отказаться. Двадцать все-таки лучше, чем ничего. А он просто не оставит им выбора. Или – или. Десять миллионов останутся лежать в этом кабинете. Он заберет их позже и переправит в Швейцарию. Это совсем несложно, если знаешь, как это сделать. А Дотов знал. Там он положит деньги на номерной счет. Проблем возникнуть не должно. Он знаком с директором одного небольшого банка, который с радостью окажет ему такого рода услугу. Останется только дождаться выборов и проиграть Трущенко в честной борьбе. После этого можно смело паковать чемоданы и уезжать. Разумеется, речь будет идти о командировке или работе. Нужно действовать осторожно. Никто не должен усомниться в причинах его отъезда. А значит, никто не может быть посвящен в его тайну. Даже близкие.

Десять миллионов долларов. Странно, но он ничего не чувствовал, когда думал об этой сумме. Но хорошо понимал, что эти деньги позволят ему жить так, как он сочтет нужным.

Остается только решить вопрос с террористами. Они должны исчезнуть. Полагаться в этом вопросе можно только на Львова. После провала штурма он жаждет реванша. Нужно предоставить ему такую возможность. Но с одним условием: никто из террористов не должен остаться в живых. Никто.

Петр Лаврентьевич Нистюк бросил взгляд на часы и стал складывать бумаги. Рабочий день уже давно закончился, но он не спешил уходить. Его мысли витали вокруг предложения Трущенко. Перспектива получить должность управляющего банком "Платиновые ресурсы" выглядела привлекательно, гораздо более привлекательно, чем должность советника мэра по экономическим вопросам. Но как к этому назначению отнесется Дотов? Не расценит ли он это как предательство, вне зависимости от того, насколько это будет соответствовать действительности? Тем более, еще не известно, что именно потребует от него Трущенко. Действовать же против Дотова при любом раскладе сил смертельно опасно. С другой стороны, и Трущенко нельзя сбрасывать со счетов. Неразумно отказываться от союза с ним, еще хуже попасть в число его врагов. Но насколько реальны шансы Трущенко побороться за кресло мэра? Дотов, конечно, не пользуется тем влиянием, что раньше, но уже одно то, что банкиры с готовностью откликнулись на его просьбу, говорит о многом.

Нистюк откинулся в кресле и положил перед собой чистый лист бумаги. С одной стороны он нарисовал Дотова, с другой – Трущенко и методично стал выписывать плюсы и минусы сотрудничества с каждым из них. После тщательного подсчета получилось, что их шансы примерно равны. Может быть, у Дотова несколько выше, все-таки именно он обладает сейчас реальной властью. Но "реальную власть" Дотова уравновешивают деньги Трущенко. Нистюк провел носовым платком по практически лысой голове и стал задумчиво протирать очки.

ГЛАВА 59. Вторник, 14 октября – 7 часов вечера.

Александр Александрович Груша вилкой подцепил со сковороды жарящуюся отбивную и бросил себе на тарелку.

– Пока от вас чего-нибудь дождешься, можно умереть с голода! недовольно заметил он.

Стоявшая у плиты старшая дочь возразила:

– Но мясо еще не готово, отец!

Груша небрежно взмахнул рукой и уселся за стол.

– Пора бы тебе уже изучить мои вкусы! Я люблю есть с кровью!

– Что ж, приятного аппетита, отец!

– Спасибо. Как твои отношения с Владом?

Надежда отвернулась к плите.

– Никак.

– Что значит никак? – прорычал Александр Александрович, вгрызаясь в мясо.

– Он мне не нравится.

– Мало ли кто мне не нравится! Тебе давно пора выйти замуж!

– Конечно, отец. Но не могу же я выйти замуж за первого встречного?

– Влад не первый встречный, а директор крупного магазина!

– Но он старше меня почти в два раза, а, кроме того, он такой нудный. Ничего, кроме денег, его не интересует.

– А что, по-твоему, должно интересовать настоящего мужчину?

– Ну, не знаю. Жена, дети. Я бы хотела себе такого мужа, как у Татьяны.

Груша поперхнулся и сильно закашлялся.

– Макса? Вы что, обе с ума сошли? Что вы нашли в этой тряпке?! Он же вообще ни на что не способен! Не в состоянии даже прокормить жену. К тому же, довел ее до больничной койки!

– То был несчастный случай!

Груша поморщился.

– Знаю я эти несчастные случаи! Жена то с лестницы упадет, то на скорости из машины вывалится...

– Кроме того, Макс не тряпка, а настоящий мужчина! С ним интересно. Ты бы видел, как он разбирается в компьютерах!

– Это я уже слышал.

– И если хочешь знать, он гораздо симпатичнее всех директоров магазинов, вместе взятых!

– Этот хлюпик? – Груша подозрительно сощурился. – Ты что-то не договариваешь!

– Ну, что ты, отец! – Надежда покраснела. – Просто я...

В этот момент зазвонил телефон. Груша сделал дочери знак замолчать и снял трубку.

– Это Никоноров, Александр Александрович! Извините, что беспокою вас дома, но ни Германа Олеговича, ни Свистых мне найти не удалось. Мы получили данные радиоперехвата. Ничего существенного. За исключением имен террористов. Одного из них зовут Консультант, а второго Гений.

– Это все?

– Пока все.

– Ладно, я передам, – Груша повесил трубку и повернулся к дочери. – Так на чем мы остановились?

Надежда стояла с отрешенным видом.

– Он сказал "Консультант"?

– И Гений. Дальше что?

– Не знаю, но мне кажется...

– Я спрашиваю, это весь ужин или у тебя есть еще что-нибудь?!

– Может быть, ты хочешь еще одну отбивную?

– Ну, если тебе не жалко отцовские зубы, – Груша удовлетворенно откинулся на спинку стула и налил себе томатного сока.

Надежда поставила перед ним новую тарелку и задумчиво произнесла:

– Максу однажды звонил какой-то Консультант.

– Ну и что?

– А то, что Макса иногда называют Гением!

Юрий Борисович Свистых пододвинул к себе телефон и набрал домашний номер.

– Это я, Леночка, – произнес он, когда на другом конце линии сняли трубку. Он старался придать голосу уставшие нотки, но на жену это не произвело никакого впечатления.

– Ну, естественно, кто же еще! – раздраженно отозвалась она. – Когда ты собираешься ехать домой?

– Извини, но, боюсь, сегодня я вынужден буду остаться на работе. Накопилось много дел. К тому же...

– А твоя секретарша?

– Что моя секретарша? – Свистых насторожился.

– Она тоже останется на работе? Ты ведь не собираешься заниматься своими делами один?

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать!

– Ах, не понимаешь! Как зовут эту глупую мартышку, чью фотографию я нашла в почтовом ящике?!

Свистых поспешно отодвинул трубку от уха.

– Лена... Зачем же так кричать?

– Мне повторить свой вопрос, или ты сам откровенно все расскажешь?!

– Но, дорогая, я не понимаю тебя. Мне нечего рассказывать.

– Как зовут эту шлюху, чью голую задницу я вот уже битый час рассматриваю?!

У Свистых оборвалось сердце. Неужели они осуществили свою угрозу?

– Я... Я не знаю, о ком ты говоришь...

– Значит, их у тебя несколько?!

– Кого, Лена?

– Прекрати строить из себя идиота! – он услышал шум бьющейся посуды и вздрогнул. Судя по звуку, разлетелось что-то довольно крупное.

– Леночка, милая...

– Боже! Теперь придется менять обои! Что же ты не предупредил, что насыпал в свою китайскую вазу какой-то гадости?

Он не ослышался? Эта неврастеничка разбила его любимую китайскую вазу? Две тысячи долларов осыпались вдоль стены только потому, что ей не понравилась какая-то там фотография?!

– Лена, не сходи с ума! Я понятия не имею, о чем ты говоришь!

– Не имеешь? – снова звук, заставивший Свистых пожалеть, что он вообще подошел к телефону. – А чья это довольная физиономия выглядывает из-за... Из-за этой красавицы?

– Какой красавицы, Лена? – Свистых уже ничего не понимал. – Что там у тебя за фотография? Ты уверена, что это не подделка?

– Абсолютно! Уж скорее, это ты подделка! Грубая подделка под настоящего мужчину!

– Я не подделка! – возмущенно воскликнул Свистых.

– Не смей мне возражать! Мне лучше знать!

– Лена, поверь, твои подозрения абсолютно беспочвенны! Ну, может быть, когда-то до знакомства с тобой я...

– И как я это сразу не поняла! – снова этот странный звук. Интересно, что она разбила на этот раз? – Такая же подделка, как твоя видеокамера! Япония! Как же! На всех деталях написано "Тайвань".

– Каких деталях?! Клара, не трогай, пожалуйста, видеокамеру! Она стоит...

– Поздно, мой милый! Думать об этом надо было раньше, когда ты строил глазки этой смазливой кукле!

– Ты разбила видеокамеру?

– Сейчас я еще что-нибудь разобью, если ты немедленно не приедешь домой!

– Уже еду, дорогая!

– Эту... Эту дрянь ты тоже называл "дорогой"? – сквозь слезы жены Свистых снова услышал грохот бьющейся посуды.

– Ну, что ты, милая! – тут же поспешил возразить он. – Постарайся успокоиться. Я уверен: это всего лишь недоразумение или чья-то глупая шутка. Через двадцать минут я буду дома, и мы спокойно во всем разберемся!

– Я... Я не верю тебе! – рыдая, воскликнула она, заглушая грохот падающей мебели.

Свистых схватился за сердце. Боже! Осталось ли там хоть что-нибудь целое?

– Это моя ошибка! Тебя просто невозможно изменить. Ты... Ты ведь и дальше будешь звонить этим своим шлюхам?

Ответить Свистых не успел. Если слух его не обманывал, последнее, что сделала жена – это разбила о стену телефон.

ГЛАВА 60. Вторник, 14 октября – 8 часов вечера.

Весело насвистывая, Потапчук подошел к стойке администратора. Господи! Сколько страхов ему пришлось пережить, пока он добирался до аэропорта! Возле дома его ждала засада, а в машину снова подложили бомбу. К счастью, засаду спугнули телохранители, а в машину по ошибке сел кто-то из сотрудников банка. Пока не удалось выяснить, кто именно. И уже едва ли удастся – от бедняги почти ничего не осталось. Впрочем, Трущенко обещал компенсировать стоимость машины. А уже возле аэропорта дорогу ему преградили какие-то бандиты. Но ждали они, как выяснилось, кого-то другого. Слава Богу, теперь все позади! В здании аэровокзала Потапчук чувствовал себя уверенно, тем более, что трое телохранителей не отходили от него ни на шаг.

Потапчук наклонился к окошку администратора, и на его круглом лице появилась улыбка.

– На мое имя заказан билет на Ригу.

– Как вас зовут? – спросила администратор, вежливо улыбнувшись в ответ.

– Потапчук Валентин Андреевич. А вас?

Она сделала строгое выражение лица и указала на табличку, прикрепленную к груди.

Улыбка девушки пробудила в банкире давно забытые чувства.

– Вероника! – нараспев произнес он. – Какое чудесное имя! Что вы делаете сегодня вечером?

Позади Потапчука раздалось вежливое покашливание.

– Валентин Андреевич, сегодня вечером вас не будет в городе, – напомнил телохранитель.

– Ах, да! В таком случае, что вы делаете... – банкир сощурил один глаз и стал что-то быстро подчитывать в уме.

– К сожалению, никакого билета нет! – произнесла администратор.

Потапчук раскрыл рот, но не смог произнести ни слова.

– Как это нет? – наконец, выдохнул он. – Этого не может быть!

– Ох, простите! Кажется, я не туда посмотрела. Обычно мы кладем билеты вот в эту папку...

Она говорила что-то еще, но Потапчук больше не слушал. Господи! Он лишь на мгновение представил, что придется возвращаться в банк, и ему едва не стало плохо.

– Вы меня слушаете? – администратор пристально смотрела на него.

– Да-да, конечно! И очень внимательно, – он снова расплылся в улыбке.

– Ваш билет аннулирован, – она бросила взгляд на часы. – Десять минут назад.

– Как аннулирован? – улыбка банкира погасла. – Кем?

Впрочем, он уже и сам догадывался, кто мог это сделать: Трущенко. Но едва ли здесь обошлось без вмешательства Зорина. А Потапчук считал его своим другом! Ничего, он в долгу не останется!

Потапчук достал носовой платок и высморкался. Десять минут! Это звучит, как издевательство. Если бы он поспешил, Трущенко ничего бы уже не смог сделать!

– Мне очень жаль, но это действительно так. Здесь также написано, что вам необходимо немедленно связаться с президентом банка "Платиновые ресурсы".

– Что-нибудь случилось, Валентин Андреевич? – спросил один из телохранителей.

"Что-нибудь случилось"! Значит, это теперь так называется?

Он бросил взгляд на листок, который держала в руках девушка, и повернулся к телохранителю:

– Мы едем в банк.

– В банк?

– Я что, должен повторять дважды?! – рявкнул Потапчук, и на мгновение ему стало лучше. – Подгоните машину!

Савелий Прохорович Радужинский повертел в руках желтую папку и аккуратно положил ее перед собой. Он должен соблюдать осторожность. Компрометирующие материалы появились день назад аналогичным образом. В тот раз он также отлучился всего на несколько минут. Никто посторонний в кабинет не входил, и никто не выходил. Но тогда каким образом эта папка сюда попала? Случайность полностью исключается. В конце концов, его кабинет – не проходной двор. Кроме того, он ненавидит цветную бумагу, и всем это хорошо известно. Следовательно, это может означать только одно: им удалось найти подход к секретарю.

Радужинский снял очки и тщательно вытер лицо. В висках шумело.

Что в папке? Неужели они решили его добить? Ведь он достаточно ясно дал понять, что готов к сотрудничеству. Никак иначе расценить то, что он пришел вчера к банку, нельзя. С другой стороны, он так и не дождался Зорина. Не допустил ли он тем самым ошибку?

Радужинский слегка помассировал лоб и снова надел очки. Гадать бессмысленно. В папке может быть все, что угодно. Даже мина. Он и должен действовать так, как будто там лежит мина. Глубоко вздохнув, Радужинский развязал тесемку и осторожно раскрыл папку.

Сверху лежала фотография Прокуророва. Точнее, не одного Прокуророва. Рядом с ним была запечатлена женщина. Обнаженная женщина. В принципе, ничего особенного в этом не было бы, если бы не одно обстоятельство: возраст женщины. По фотографии ей было минимум семьдесят.

Радужинский почувствовал, что у него подскочило давление. Он отодвинул папку и попытался расслабиться. Кто бы мог подумать, что у Прокуророва такие вкусы?! Но, возможно, появление этой фотографии имеет какой-то смысл? Радужинский стал торопливо перебирать бумаги. Десятки, сотни вырезок из газет, фотографии, рисунки, письма, копии документов и расписок. Боже! Кому понадобилось собирать все это? И каким образом все это попало к нему?

Первым побуждением Радужинского было схватить папку и бежать к мэру, но он заставил себя успокоиться. Не нужно спешить. Прежде следует попытаться понять, что все это значит. Он откинулся на спинку стула, расслабил галстук и стал неспеша перебирать бумаги. Вот Прокуроров рядом с другой старухой, а здесь – с маленьким мальчиком. Теперь письма. Прокуроров слезно умоляет о встрече какую-то Аннушку. Боже! Радужинский почувствовал дурноту. К письму прилагалась фотография этой самой Аннушки. На вид ей уже давно перевалило за девяносто.

На этом отражение личной жизни Прокуророва заканчивалось. Далее шли документы, неопровержимо свидетельствующие, откуда брались сенсационные разоблачения. Шантаж, угрозы, вымогательство – в ход шло все. Боже! А это что? Радужинского вдруг охватил неудержимый хохот. То-то ему казалась фамилия Прокуророва чересчур говорящей! Если фотокопия метрики не обманывает, настоящая фамилия Прокуророва – Рогулько. Господи! Радужинский буквально захлебнулся от смеха. Пожалуй, человека с такой фамилией можно смело поставить в один ряд с Неуважай-Корыто и Плюшкиным.

Отсмеявшись, Радужинский вышел из-за стола и, торопливо сложив бумаги, направился к мэру.

ГЛАВА 61. Вторник, 14 октября – 9 часов вечера.

Компьютер работал в системе энергосбережения. По экрану плыли цветные волны, глядя на которые невыносимо хотелось спать.

Гений полулежал в кресле и пил кофе, но желаемого тонизирующего действия не чувствовал. Это была уже четвертая чашка за последних два часа и по меньшей мере тридцатая за день. Накануне он провел бессонную ночь. Спецназ то и дело предпринимал попытки штурма, и Гению приходилось все время быть начеку. У Консультанта осталось всего четверо людей, и он был просто не в состоянии перекрыть все пути вторжения. А это, судя по всему, было только начало. Предстоящая ночь грозила превратиться в настоящий кошмар. Гений же клевал носом уже сейчас и просто не представлял, что будет через несколько часов. Ему следовало бы поспать, но после того как был убит Стрелок, Консультант настоятельно просил его не делать этого. Впрочем, в последнее время Консультант постоянно его о чем-то просил. Как бы ни не хотелось Гению в этом признаваться, но, похоже, у Консультанта стали сдавать нервы. А это было плохим признаком. От того, насколько удачно Консультант проведет переговоры, зависит успех операции.

Гений наклонился к компьютеру и щелкнул "мышью". Экран вспыхнул, высветив военную базу. Ничего существенного за последние полчаса не произошло. Гений встал, подошел к окну и открыл форточку. Свежий воздух на время прогнал сонливость. Но лишь на время.

Завтра. Все закончится завтра.

Порой это напоминало ему компьютерную игру. Здесь – свои, там – чужие. Чужих надо уничтожить, чтобы они не уничтожили своих. Чем больше насилия и крови, тем меньше хочется спать.

Раздался негромкий зуммер. Сначала Гений по привычке щелкнул сотовым телефоном и лишь потом сообразил, что звонит домашний. Кто бы это мог быть? Жена? Он снял трубку.

– Как там наш Гений? – послышался добродушно-раскатистый голос тестя.

Вопрос прозвучал полушутливо, но что-то в интонации Груши заставило Гения насторожиться.

– Спасибо, Александр Александрович, хорошо.

– Не скучаешь по Татьяне?

– Откровенно говоря, мне просто некогда скучать. Накопилось много работы.

– А разве ты сейчас не в отпуске?

– В отпуске. Но я должен к четвергу все закончить.

– Я разговаривал о тебе с Трущенко. Он обещал подыскать для тебя более достойное место. Когда выйдешь из отпуска, подойди к нему. Да, и вот еще что... Ты случайно не знаком с Консультантом?

Гений хорошо понимал, что ни в коем случае не должен тянуть с ответом, что пауза говорит не в его пользу, но ничего не мог с собой поделать. Слишком внезапным был удар.

– Нет, Александр Александрович, – наконец, выдохнул он. – А почему вы меня об этом спрашиваете?

– Да так, подумал, что ты мог о нем слышать.

– Нет, я ничего о нем не слышал. А кто это?

– Террорист. Ну, да ведь у тебя не может быть ничего общего с террористами, не так ли?

– Да, наверное.

У Гения отпали последние сомнения – Груше стало что-то известно.

На экране компьютера пошли изменения, но Гений стоял возле двери и не мог видеть, какие именно.

– Извините, Александр Александрович, мне нужно работать.

– Ты там не умираешь с голода? Если хочешь, я пришлю Надежду. Она что-нибудь приготовит.

– Не знаю, что и сказать. В принципе, я и один неплохо справляюсь.

– Ну, как знаешь, – Груша повесил трубку, и Гений тут же повесил свою. Затем выдернул шнур из розетки и бросился к компьютеру. По экрану ползла бегущая строка. Сработала программа прогноза. Спецназ готовился к очередному штурму.

Зазвонил телефон, который обычно давал знать о себе не чаще одного-двух раз в год. По виду это был самый обычный телефон, но его звуковой сигнал нельзя было спутать ни с каким другим. Пользоваться им разрешалось только в особых случаях, а о его существовании знал узкий круг избранных. Именно по этому телефону звонили люди, которые оставили у него на хранение деньги. Кто может звонить на этот раз, Трущенко боялся даже представить. Тем не менее, он поспешно снял трубку.

– Это Прокуроров.

– Кто? – по спине Трущенко пробежал неприятный холодок. Плохо, когда тебя начинают беспокоить мертвецы. И вдвойне плохо, когда это происходит не ночью, а днем, да еще по телефону, номер которого им знать никак не полагается. Трущенко отодвинул трубку от уха и наскоро перекрестился левой рукой.

– Как поживаете, Роман Васильевич? – бодро произнес он и лишь тогда осознал, насколько глупо звучат в данной ситуации эти слова.

– Спасибо, хорошо, – поблагодарил Прокуроров. – К сожалению, мне не удалось встретиться с вашим человеком. Похоже, он принял за меня кого-то другого.

– А у кого сейчас документы?

– Во всяком случае, не у меня.

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы для вас сделали копии!

– Сейчас это уже ни к чему! Я приготовил для Дотова сюрприз. Если он сработает, то вызовет грандиозный скандал. Дотов просто будет вынужден подать в отставку!

– И когда нам следует ждать результатов? – с сомнением спросил Трущенко. Опыт подсказывал ему, что скандал – это еще не повод, чтобы уходить в отставку.

– Думаю, уже завтра. В крайнем случае, через несколько дней.

Трущенко вздохнул. Обычно, когда речь шла о нескольких днях, ждать результатов скоро не приходилось. Впрочем, этого следовало ожидать. Нельзя строить планы, рассчитывая только на одного человека. Даже если этот человек гений.

– Кроме того, Андрей Дмитриевич, мне нужны деньги. Я понес кое-какие непредвиденные расходы.

– Хорошо. Сколько?

– Тридцать тысяч. Думаю, именно в такую сумму обойдется ремонт моей квартиры.

– Ах, да! Я же читал вашу статью! Надеюсь, вы не сильно расстроены всем случившимся?

– Нет, не очень. Так я могу на вас рассчитывать?

– Разумеется. Я-то поначалу решил, что с вашей стороны это... Как бы поточнее сказать... Что-то вроде художественного вымысла.

– А с моей новой статьей вы уже успели ознакомиться?

– Нет. Пока нет.

– Вот там я позволил себе некоторую вольность. А в предыдущей статье все правда – от первого до последнего слова.

– Ну, да, конечно, – задумчиво пробормотал Трущенко. – А чем вы удивили нас в своей новой статье?

– Подробностями из личной жизни мэра. Знаете, в тихом омуте черти водятся!

Трущенко снова почувствовал неприятный холодок. С чего бы это Прокуроров вдруг заговорил о черте?

– Людям будет интересно узнать, какие именно презервативы предпочитает мэр, сколько любовниц было у него за минувший год и как относится к этому его жена.

– И как она относится?

Прокуроров хрипло рассмеялся.

– А вы поставьте себя на ее место!

В ответ Трущенко издал приглушенный смешок. Ставить себя на место чужих жен ему пока не приходилось.

– Кстати, вам известно, что мэр принял требования террористов?

– Нет. А в чем суть этих требований?

– Тридцать миллионов долларов. Наличными.

– Он с ума сошел!

– Не скажите! Что-то во всем этом есть. Но вот что?

– Откуда Дотов планирует взять эти деньги?

– Он уже разослал банкам письма с просьбой о помощи.

– И какова реакция банков?

– Как ни странно, в большинстве своем положительная.

– Ничего странного в этом нет. Они наверняка рассчитывают вернуть эти деньги. И плюс к этому получить определенные дивиденды. Что ж, придется их разочаровать.

– Хотелось бы, – неуверенно произнес Трущенко.

– Вы сомневаетесь в силе печатного слова? – Прокуроров снова рассмеялся. – Извините, я должен бежать.

– Последний вопрос, Роман Васильевич: откуда вам известен номер моего телефона? Этого телефона.

Прокуроров ответил с непонятной многозначительностью:

– У каждого из нас есть свои маленькие секреты. Не так ли, Андрей Дмитриевич?

Трущенко медленно опустил трубку и уставился прямо перед собой. Разумеется, секреты есть у каждого. Но, черт побери, что он этим хотел сказать?!