Текст книги "Власть оружия"

Автор книги: Сергей Сидорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Консультант тихо рассмеялся.

– Хорошо. Вы пьете. Что дальше?

– Он рассказал мне о вашем плане.

Консультант не стал спрашивать, каком плане, а лишь сухо поинтересовался:

– И это побудило вас позвонить мне среди ночи?

Продюсер невольно посмотрел на часы.

– Да, пожалуй, вы правы. Три часа ночи не самое подходящее для этого время.

– Но раз вы уже позвонили, то продолжайте. Что вы хотели рассказать мне о Петренко?

Продюсер откашлялся.

– Едва ли он сможет вам помочь.

– Почему вы так решили?

– Потому, что я знаю! Сейчас он не в состоянии помочь даже самому себе.

Несколько секунд Консультант молчал, затем спросил тихим вкрадчивым голосом:

– Вы позвонили мне, чтобы сообщить только это?

– Я готов его заменить. На тех же условиях.

– Понимаю. Но сейчас мне трудно принять решение. Давайте перенесем разговор на утро. Я перезвоню вам после восьми, и мы условимся о встрече.

– Я не понимаю, зачем откладывать... – начал Продюсер, но Консультант уже повесил трубку.

На встречу Продюсер пришел вместе с Директором. Когда-то они вместе воевали в Никарагуа, а вторично встретились совсем недавно, во время конфликта в Таджикистане. Продюсер устроился на скамейке, а Директор отошел от него метров на двадцать. Вскоре появился и Консультант. Продюсер узнал его по описанию Петренко.

– Это вы мне звонили? – спросил Консультант. Правую руку он держал в кармане плаща, но Продюсер сразу определил, что оружия у него нет.

Продюсер кивнул.

– Да, я.

– Вас трудно узнать, Виктор. Вы сильно изменились за последнее время: похудели, отрастили усы.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – стараясь не выказывать удивления, спросил Продюсер.

Консультант улыбнулся.

– Я знаю всех друзей Алексея.

– Если вы наводили о нем справки, то должны были выяснить, что он собой представляет.

– Разумеется, я это выяснил. Даже его любимую марку сигарет.

– Боюсь, вы несколько ошиблись в своих расчетах.

– Я редко ошибаюсь!

Продюсер покачал головой.

– Но не в этот раз!

Консультант снова улыбнулся.

– Жаль, если это действительно так. Очень жаль.

– Насколько реальна сумма, о которой вы говорили?

– Вполне реальна. Могу вас заверить.

Продюсер вздохнул.

– За такие деньги я готов отправиться хоть в пасть к черту!

– Так уж и к черту? – с уже знакомой интонацией спросил Консультант.

По спине Продюсера пробежал неприятный холодок.

– Ну, вы же понимаете: это лишь сравнение.

– Понимаю.

– Кроме того, я бы хотел, чтобы в операции участвовал еще один человек.

– Вадим? Он где-то рядом?

Именно эта фраза заставила Продюсера снова задуматься над тем, насколько случайна их встреча.

– Разумеется. И держит вас на мушке.

Впервые за время их знакомства Продюсер позволил себе улыбнуться, но ответной улыбки не получил.

– А вы считаете, вас никто не держит? – просто спросил Консультант.

– Хорошо, – Продюсер сжал губы. – Каково ваше решение?

– Я не могу сообщить его сейчас. Позвоните мне завтра утром.

– Хотите меня проверить?

Консультант пожал плечами.

– Это самое малое, что я могу сделать. Вы должны меня понять. Всех людей в группу я подбирал сам, а, следовательно, именно я отвечаю за успех операции. Если что-то случится, отвечать придется также мне. Я должен быть уверен в своих людях. Речь, как вы понимаете, идет о полном подчинении. Это не пустые слова.

Продюсер кивнул.

– Я тоже считаю, что командовать должен кто-то один.

Консультант пристально посмотрел на него.

– Но с вашим другом надо что-то делать. Я имею в виду Алексея.

Той же ночью Продюсер нанес визит Петренко. Чтобы не привлекать внимание соседей, он не стал звонить в дверь, а воспользовался отмычкой. Петренко встретил его в прихожей. На лице его застыл испуг.

– Виктор, ты?!

Продюсер вошел в квартиру и осмотрелся.

– Ты один?

– Да, а в чем дело?

Петренко явно что-то почувствовал и метнулся в сторону, но Продюсер мгновенно оказался рядом и вогнал ему в грудь нож.

ГЛАВА 26. Понедельник, 13 октября – 4 часа дня.

Прежде чем покинуть служебную машину советник мэра по экономическим вопросам, Петр Лаврентьевич Нистюк огляделся и торопливо юркнул в маленькую неприметную дверь в стене старого двухэтажного дома на окраине города. Навстречу ему вышел президент банка "Платиновые ресурсы".

Комната, в которой они встретились, была обставлена скромно, но со вкусом. Разумеется, в соответствии со вкусом Андрея Дмитриевича Трущенко.

– Рад, что вы приняли мое приглашение и нашли время заглянуть ко мне, улыбаясь, произнес Трущенко и сделал движение, словно собирался сжать Нистюка в объятиях.

Петр Лаврентьевич невольно подался назад и также выдавил из себя улыбку.

– Вы же знаете, Андрей Дмитриевич, мое к вам отношение. Но, голубчик, к чему такая спешка? В мэрии сейчас Бог знает что творится! Если хватятся, что меня нет – у меня могут быть большие неприятности.

Трущенко отмахнулся от предполагаемых неприятностей Нистюка, как от чего-то несущественного, и протянул ему для рукопожатия руку.

– Выпьете что-нибудь?

Нистюк затряс головой.

– Не приведи Господи! Если Герман Олегович узнает, что я пью в рабочее время...

Трущенко хмыкнул, и Нистюк испуганно замолчал.

– Как продвигаются руководимые вами экономические реформы?

– Вы же знаете, Андрей Дмитриевич: реформы всегда идут трудно, – Нистюк бросил на Трущенко быстрый взгляд и вытер лицо носовым платком.

– Ну, да, конечно, – Трущенко опустился в кресло и движением руки предложил экономисту сесть рядом.

Несколько секунд они внимательно изучали друг друга. Точнее, изучал в основном Трущенко, а Нистюк безуспешно пытался выдержать его взгляд. Наконец, Трущенко произнес:

– Я хочу знать, Петр Лаврентьевич, насколько далеко простираются ваши амбиции?

– Ну, в моем возрасте какие уже могут быть амбиции... – начал Нистюк, но Трущенко резко его перебил:

– И все же!

Нистюк посмотрел на золотые часы, стоявшие на книжной полке, на антикварную мебель, на бриллиантовые запонки в манжетах банкира.

– Советник мэра по экономическим вопросам звучит, конечно, гордо, но...

– Я хочу предложить вам должность первого заместителя мэра, а также пост управляющего моим банком.

– Но, согласно указу президента, совмещать государственную службу и коммерческую деятельность запрещено!

Трущенко улыбнулся экономисту мягкой доверительной улыбкой.

– Милый мой Лаврентий Павлович...

– Петр Лаврентьевич, – осторожно поправил его Нистюк.

Улыбка Трущенко стала еще шире.

– Ну да, конечно: Петр Лаврентьевич. Думаю, этот вопрос легко уладить. Меня же интересует ваше отношение в принципе.

Нистюк вытер обильно струившийся по лицу пот.

– Видите ли, Андрей Дмитриевич, – начал он. – Я с большим уважением отношусь к вам и к любому предложению, которое от вас исходит, но я не совсем понимаю...

Трущенко ободрительно кивнул.

– Я понимаю, что вы не понимаете. Но ведь интуиция вам наверняка подсказывает, о чем речь, не так ли?

– Вы рассчитываете баллотироваться на пост мэра на ближайших выборах?

Трущенко откинулся в кресле и захохотал.

– А вы шутник, Петр Лаврентьевич! – он погрозил ему пальцем.

По лицу Нистюка скользнула нервная улыбка и тут же пропала.

– В таком случае...

– Ладно, – оборвал его Трущенко. – Не будем переигрывать! Прослушивающей аппаратуры здесь нет и быть не может, если, конечно, вы не привезли ее с собой. А, Петр Лаврентьевич?

Лицо экономиста приняло бледно-розовый оттенок.

– Как вы могли такое обо мне подумать?

– В таком случае, будем говорить прямо: я думаю занять пост мэра уже в ближайшем будущем и рассчитываю в этом на вашу помощь.

– Но я не совсем понимаю, чем могу вам помочь.

– Можете. Успех любой операции зависит от количества союзников. Чем их больше, тем проще взять власть. Вы согласны?

– Но позиции Дотова необычайно сильны! Он держит в своих руках средства массовой информации, все его ближайшее окружение – люди давно проверенные и зарекомендовавшие себя...

– Кто, например? – оборвал его Трущенко.

– Например, Свистых.

– Вы правы, Юрий Борисович Свистых не однажды заявлял, что готов защищать мэра с оружием в руках. Но, во-первых, никто этого самого оружия ему не даст, а, во-вторых, и у него есть слабая сторона – женщины. Глупо этим не воспользоваться, не так ли?

– Я просто не знаю, что и сказать.

– Более того, слабая сторона есть у каждого. Один злоупотребляет спиртным, другой не может устоять перед соблазном запустить руку в городской бюджет, третий – увлекается мальчиками.

Нистюк покраснел. Трущенко явно дал понять, что ему многое известно о его личной жизни. Но гомосексуализм уже давно не преследуется законом. К тому же...

– Я сказал первое, что мне пришло в голову, но ведь наверняка мои слова вызвали у вас определенные ассоциации?

Нистюк передернул плечами. "Первое, что пришло в голову!" Как же, расскажите это птичкам, многоуважаемый Андрей Дмитриевич!

– Мне бы хотелось узнать, как вы рассчитываете всем этим распорядиться?

– Дотов допустил серьезную ошибку, когда приказал придержать информацию о террористах. Люди должны знать, что происходит в их городе, тем более, когда это напрямую связано с их безопасностью! Вы можете представить, что произойдет, если террористы воспользуются химическим оружием?

– Я точно знаю, что произойдет, если донести это известие до масс: паника!

– Значит, с вашей точки зрения поступок Дотова оправдан?

– Я этого не сказал. Но и однозначного решения здесь, по-видимому, нет.

– Вот видите: однозначного решения нет, но Дотов не желает посоветоваться по этому вопросу даже со своими ближайшими помощниками! Вот это-то, мой дорогой друг, и называется авторитарным методом правления! Чему нас в таком случае учит история?

Нистюк заставил себя улыбнуться.

– А разве история нас чему-нибудь учит?

Трущенко буквально захлебнулся смехом, но смех этот показался Нистюку чересчур искусственным.

– В чем-то вы, безусловно, правы. Избиратели ждут от мэра конкретных результатов, и их чаще всего не волнует, какими методами эти результаты достигнуты. Но как раз результатами Дотов и не может похвастаться!

– Я бы позволил себе с вами не согласиться! Например, валовой прирост за последние полгода превысил...

– Пожалуйста, не соглашайтесь! В отличие от того же Дотова я не стану затыкать вам глотку или хватать за загривок и вышвыривать на улицу! Эти методы были хороши для тридцать седьмого года, но в наше время тюрьмой уже никого не запугаешь!

– Но Герман Олегович пока никого не бросал в тюрьму!

– Вот именно "пока"! И давайте закроем эту тему. Что представляет собой Дотов, и вы, и я хорошо знаем! Такого человека нельзя было за пушечный выстрел подпускать к власти! Но раз уж он ее получил, мы найдем законный способ его этой власти лишить! Уже в самое ближайшее время мы планируем опубликовать серию материалов, которые должны подготовить общественное мнение к отставке Дотова. И это только начало!

Нистюк нервно заерзал в кресле.

– Разумеется, Герман Олегович – не газетный магнат, но пока в его силах остановить любой материал, – при этих словах Трущенко нахмурился. – Я говорю это вовсе не для того, чтобы показать ваше бессилие, Андрей Дмитриевич. Мне важно понять, на каком поле вы рассчитываете его переиграть.

– На всех!

– Все это слишком абстрактно...

– Иными словами, вы хотите гарантий? – Трущенко сощурил глаза. – Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я правильно вас понимаю?

Нистюк слабо улыбнулся.

– Откровенно говоря, меня пугает не столько тюрьма, сколько перспектива остаться без работы.

Трущенко встал, и Нистюк поспешил сделать то же самое.

– Если вы обещаете последовательно отстаивать мои интересы, я могу вам твердо пообещать, что без работы вы не останетесь. Как минимум, должность управляющего банком вам гарантирована. И это не примитивная попытка вас купить. Это реальная оценка вас как специалиста.

На щеках Нистюка появился слабый румянец.

– В таком случае, я принимаю ваше предложение.

Трущенко шагнул вперед и обнял Нистюка за полечи.

– Уверен, вы не пожалеете о своем решении!

К сожалению, Нистюк такой уверенности не испытывал.

ГЛАВА 27. Суббота, 11 октября – 7 часов утра.

Консультант стоял возле огня и смотрел на то, как догорает склад. Смерть Волонтера стала для него настоящим потрясением. Все произошло слишком стремительно, и он не успел ничего сделать. Волонтер сорвался с места и забрался на крышу, рассчитывая достать эту тварь сверху, но в этот момент прогремел взрыв.

– Предусмотреть всего невозможно, – произнес за его спиной Менеджер. Но не слишком ли много неожиданностей?

Консультант ничего не ответил.

– Ты разговаривал с Гением?

– Нет. Но независимо от того, что он скажет, я не собираюсь отказываться от своих планов!

– Даже если будешь вынужден положить половину людей?

– Даже в этом случае. Каждый из них знал, на что шел!

Менеджер подцепил ногой кусок доски и швырнул в огонь.

– Тебе не следовало отпускать от себя Волонтера. Хотя бы из соображений собственной безопасности.

Консультант резко обернулся.

– Что ты хочешь этим сказать?

Менеджер передернул плечами.

– Через пару дней здесь будут все мыслимые и немыслимые спецподразделения, и устоять против них, даже психологически, будет практически невозможно. С Волонтером наши шансы были бы выше... Глупая смерть!

Консультант кивнул в сторону пожарища.

– Вы нашли этого..?

– Нет. Судя по всему, он погиб вместе с Волонтером. Нет смысла дольше здесь оставаться. Зарево от пожара может привлечь чье-нибудь внимание. Каждый должен вернуться на свой пост.

– Да, конечно.

– Я распоряжусь?

Казалось, Консультант даже не расслышал его вопроса. Опустив плечи, он направился вокруг склада. Поколебавшись, Менеджер пошел вслед за ним.

– Как ты собираешься выпутываться из всего этого? Не пора ли раскрыть свои карты?

Консультант бросил на него быстрый взгляд.

– Мы ведь договорились: либо вы доверяете мне, либо нет. Третьего не дано.

– Разумеется, я тебе доверяю, но... Допустим, они выполнят твои требования и заплатят деньги. С этим более-менее ясно. Вопрос в другом: как ты собираешься затем уйти от преследования?! Не рассчитываешь же ты на самом деле, что они позволят это сделать?

– Раньше ты не задавал этот вопрос!

– Раньше твои позиции были куда менее уязвимы. Но сейчас, после смерти Техника и Волонтера, мне кажется, я вправе спросить тебя об этом!

– А если я откажусь отвечать?

Менеджер отвел взгляд.

– Заставить тебя никто не может.

Консультант вздохнул.

– Что изменилось с тех, как мы потеряли двоих человек?

– Мы не должны были их потерять!

– Компьютер определил максимально возможное отклонение от нормы – три процента.

– И во сколько процентов ты оцениваешь жизнь людей?

– Значит, теперь ты так ставишь вопрос? – раздраженно отреагировал Консультант.

– Я просто пытаюсь понять, каковы наши шансы. В свете последних событий.

– Ничуть не хуже, чем в самом начале операции!

– Мне уже начинает казаться, что я зря ввязался во все это!

– Не беспокойся: ты получишь свои деньги!

– Но я не уверен, что смогу когда-нибудь ими воспользоваться. Ведь деньги, наверняка, будут засвечены. С ними нас всех сразу возьмут. Куда бы мы ни подались.

– Я ведь уже, кажется, говорил, что решил эту проблему.

– Да. И раньше такой ответ меня вполне устраивал. Но сегодня мы потеряли двоих людей. Я ничего не хочу сказать, но если завтра мы потеряем тебя, что тогда? Даже если мы и получим деньги – мы никогда не сможем ими распорядиться.

– Если вы потеряете меня – каждому из вас придется решать эту проблему самостоятельно. Если же все пойдет как надо – решать буду я. Таковы были условия договора, и я не собираюсь сейчас что-либо менять.

– Не самая приятная перспектива!

– Ничего другого я предложить не могу. Хотя бы из соображений собственной безопасности!

– Камень, как я понимаю, в мой огород?

Консультант пожал плечами и включил рацию.

– Внимание! Всем отойти на свои позиции! Связь через каждые пятнадцать минут.

Менеджер забросил автомат за спину и сунул руки в карманы.

– А может, пока не поздно, стоит все бросить и уйти. Что скажешь?

– А как же твои деньги?

– Черт с ними, с деньгами! Когда речь идет о жизни и смерти – выбирать не приходится!

Консультант усмехнулся.

– Не знаю, какой ответ ты ожидаешь услышать. Я ведь уже сказал, что не собираюсь отказываться от своих планов.

– Потом отказываться будет уже поздно!

– Если ты беспокоишься из-за денег...

Менеджер с сомнением покачал головой.

– Слишком плохо все начинается! Слишком плохо.

– Может быть. Но плохое рано или поздно заканчивается. Впрочем, как и хорошее. Но по мне лучше плохое начало и хороший конец, чем наоборот.

– А ты не думаешь, что плохое начало предвещает только то, что дальше будет еще хуже?

– Нет, я так не думаю. В любом случае, все зависит только от нас.

– А что говорит на этот счет твой компьютер?

– Пока о плане знаю только я – у нас всегда есть шанс выбраться!

– Что ж, может, в этом и есть смысл. По крайней мере, в этом случае можно быть уверенным, что никто не сделает глупости. Когда обстановка накаляется, всегда появляется соблазн решить свои проблемы за счет других. Остается только надеяться, что ты избежишь этого! – Менеджер задержал взгляд на лице Консультанта. – Почему ты молчишь?

По губам Консультанта скользнула жесткая, абсолютно не свойственная ему улыбка.

– Потому что сейчас уже слишком поздно задавать этот вопрос. Мне казалось, ты и сам должен понимать это.

ГЛАВА 28. Понедельник, 13 октября – 6 часов вечера.

Полковник Львов стоял перед Дотовым по стойке "смирно" и излагал то, о чем Герман Олегович уже и сам догадывался: вокруг его людей наблюдается какая-то странная возня. Пожалуй, во всей этой истории его удивляло только одно: почему никто из подчиненных до сих пор не доложил ему об этом.

– По моим данным, – продолжал Львов, – Инициативу проявляют люди Трущенко. Во всяком случае, в поле моего зрения попал управляющий банком "Платиновые ресурсы" Валентин Андреевич Потапчук.

– В самом деле? – Дотов откинулся в кресле и сложил на груди руки. На его лице появилась слабая улыбка. – Как мило! Значит, задумалась о реванше, старая калоша?

– Пока мне трудно сказать, с чем именно это связано, – осторожно заметил Львов. – Но не исключено, что дело именно в этом.

– В этом, Павел Игнатьевич, в этом! Можете не сомневаться! С него уже труха сыплется, а он все туда же! Мало ему проблем с собственным банком! Может, налоговую инспекцию на него натравить? Пусть поищут неучтенное золотишко.

– Как скажете.

– Скажу, скажу! У меня и без того проблем хватает, чтобы отвлекаться на старую грымзу!

– У Андрея Дмитриевича очень влиятельные покровители. Кое-кому в Москве может не понравится...

– В самом деле? – перебил его Дотов. – И что же мне теперь: расстроиться или сразу подать в отставку?

– С такими людьми, как Трущенко, следует обращаться крайне осторожно.

Дотов подался вперед и пристально посмотрел на Львова.

– Хорошо, я это учту. Но мне важно знать, на чьей стороне вы?

Львов без труда выдержал взгляд мэра.

– На вашей, Герман Олегович. Я считаю, что политику сейчас должны определять молодые, энергичные люди.

Дотов с явным облегчением откинулся в кресле.

– Да вы садитесь, Павел Игнатьевич, садитесь!

– Спасибо, – Львов опустился на стул.

– Как вы думаете, активность Трущенко никак не связана с террористическим актом?

– Мы рассматриваем эту версию. Не исключено, что такая связь существует.

– Но насколько она, по-вашему, реальна?

– Я привык относиться к такого рода совпадениям серьезно.

– А не может ли Трущенко быть связан с террористами напрямую? Иначе говоря, не он ли их финансирует?

Львов задумался.

– Я бы сказал, такая связь маловероятна. Скорее, Андрей Дмитриевич просто пытается воспользоваться благоприятным моментом.

– Вы считаете его серьезным противником?

– В сложившейся ситуации – да.

– Ну так измените ситуацию! – Дотов стукнул кулаком по столу и встал. Это ведь в ваших силах?

– Разумеется, мы можем принять некоторые меры...

– Хватит! – крикнул Дотов. – Говорите нормальным языком! Что вы намерены делать?

– Полагаю, прежде всего следует дать понять Трущенко, что о его планах стало известно. Затем предложить свернуть свою деятельность.

– И вы думаете, он на это пойдет?

– При определенном давлении – безусловно.

– Хорошо, – Дотов снова опустился в кресло. – Значит, Трущенко я поручаю вам. Теперь, что касается террористов.

– По нашим оценкам, их около десяти человек. Сказать более точно затруднительно, поскольку некоторые скрываются в здании казармы. И именно в казарме они держат заложников. Ни на какие контакты они пока не идут. Мне трудно сказать, с чем это связано. Лица террористов рассмотреть не удалось. По территории базы они передвигаются исключительно в масках.

– Ну, а как они обращаются к друг другу? Надеюсь, вы прослушиваете эфир?

– В эфир они практически не выходят. Мы перехватили только одно короткое сообщение, в котором фигурирует некто Консультант.

– А вы уверены, что перехватили то, что нужно?

– Вполне. Более того: с нашей стороны все готово к штурму. Осталось только отдать приказ.

– Могут ли в этом случае быть жертвы?

Львов кивнул.

– Разумеется. Жертвы могут быть в любом случае.

Дотов нахмурился.

– Пожалуйста, не говорите об этом так просто. Что с химическим оружием?

– По нашим сведениям, оно хранится в четвертом и двенадцатом блоках. Сейчас за ними ведется усиленное наблюдение.

– Можно ли проникнуть на базу и отрезать террористов от него?

– В дневное время суток – затруднительно, но в ночное – вполне реально.

Дотов встал и прошелся по комнате.

– А если попробовать перестрелять их по одному?

– Боюсь, это было бы не самым разумным решением. У них в руках жизни заложников.

– В таком случае, что вы ждете от меня?

– Прежде всего необходимо установить с террористами контакт. Не известно, рискнут ли они воспользоваться химическим оружием, но если это произойдет, последствия могут быть катастрофическими.

– Значит, вы предлагаете не спешить?

– Можно сказать и так.

– Хорошо, подождем еще немного. Держите меня в курсе событий и в случае изменения ситуации – немедленно информируйте! Если меня не окажется на работе – звоните домой. В любое время дня и ночи.

– Слушаюсь, – Львов встал и вышел из комнаты.

Зазвонил телефон внутренней связи. Дотов снял трубку.

– К вам журналист, Герман Олегович, – послышался растерянный голос секретаря. – Я сказал, что вы никого не принимаете, но он утверждает, что ему назначено. Правда, у меня на это счет нет никаких...

– Как его фамилия? – оборвал секретаря Дотов.

– Прокуроров Роман Васильевич. Он не сказал, какую газету представляет...

Где-то в глубине сознания Дотова прозвучал сигнал тревоги. Во время предвыборной кампании Прокуроров активно его поддерживал, но делал это исключительно из-за денег. Более беспринципного человека Дотову встречать еще не приходилось. Что привело его сюда на этот раз?

– Хорошо, – Дотов откашлялся. – Пусть войдет.

ГЛАВА 29. Суббота, 11 октября – 7 часов утра.

Гений сидел перед экраном компьютера и нервно стучал по клавишам. Он менял уже третью позицию, но всякий раз на мониторе вспыхивали одни и те же цифры: 13 процентов. Таковы были их шансы. Гений держал руку на сотовом телефоне, но звонить Консультанту пока не решался. Тринадцать процентов. Господи! Как быстро могут разрушиться любые планы! В ванной шумела вода жена принимала душ. Если сегодня она уйдет, у него будет возможность спокойно все обдумать. Возможно, ему удастся найти какую-нибудь лазейку. Не может быть, чтобы все было так безнадежно! Они столько готовились к этой акции. Сотни, тысячи раз просчитывали каждое действие, каждый шаг! Техник не должен был погибнуть сразу. Но он мертв, и все расчеты не стоят сейчас и выеденного яйца. Шум в ванной прекратился. Теперь жена ходила из комнаты в комнату, что-то весело напевая. Гений заставил себя сосредоточиться. Ей не удастся отвлечь его внимание. Скоро, очень скоро он вычеркнет ее из своей жизни раз и навсегда. Она исчезнет, как дурной сон, как затянувшийся кошмар. В ту же секунду предмет его мыслей заглянул в комнату.

– Милый, я приготовила тебе кофе.

Он едва не сорвался. Оставит она его когда-нибудь в покое или нет?

– Максушка, ты меня слышишь?

Он с трудом повернул голову.

– Спасибо, я не хочу.

– Что же мне теперь с ним делать? Ты же знаешь, я не пью кофе по утрам.

– Вылей в раковину!

Она никак не отреагировала на его слова.

– Вечером мы идем в гости к моим родителям. Отец будет рад тебя видеть.

А уж как будет рада видеть его ее сестра!

Он взял себя в руки. Ни к чему, чтобы жена видела, что с ним что-то не так.

– Извини, но, боюсь, сегодня ничего не получится. Тебе следовало заранее предупредить меня об этом. У меня слишком много работы.

– Но я уже обещала родителям! А кроме того, мне казалось, ты сейчас в отпуске!

Ну, конечно, она все-таки не удержалась, чтобы снова его не упрекнуть!

– Я должен закончить работу, – терпеливо пояснил он.

– Разумеется, должен! Но хотя бы раз ты бы вспомнил о своем долге передо мной! – она вышла, хлопнув дверью.

Он запер дверь на замок и снова сел за компьютер. Нужно что-то изменить в исходных данных, иначе...

В дверь постучали.

– Что на этот раз? – раздраженно ответил он.

– Звонит мой отец, – сказала Татьяна. – Он хочет с тобой поговорить.

Гений встал, опрокинув стул, и несколько секунд смотрел прямо перед собой, стараясь успокоиться.

– Сейчас.

В этот момент зазвонил сотовый телефон.

Гений выругался.

– Скажи отцу, что я перезвоню ему позже.

– Сам скажи! Я оставлю трубку под дверью.

Стерва.

Он включил сотовый телефон.

– Я слушаю.

– Нет, это я слушаю! – закричал Консультант. – Что происходит? Ты должен был перезвонить мне уже полчаса назад!

– У меня произошел сбой...

– Черт побери! Какой сбой?! Ты мог просто набрать мой номер и объяснить ситуацию.

– Извини.

– К черту извинения! Что с нашей программой? Она будет работать?

– Трудно сказать. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

– Отложи все дела в сторону и займись этим!

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Хорошо. Держи меня в курсе событий. Связь через каждые тридцать минут. Да, и вот еще что... Когда будешь перенастраивать программу вычеркни Волонтера.

Консультант отключился, но Гений еще какое-то время держал телефон возле уха. Они потеряли Волонтера? Он не ослышался? Господи! Что у них там такое происходит?

Жена действительно оставила телефон возле двери. Он нагнулся и снял трубку.

– Я слушаю, Александр Александрович.

– Я уж думал, Татьяна забыла тебя позвать!

Гений представил ее папочку. Нет, сейчас он не тычет в его сторону жирным пальцем. Скорее всего, он полулежит в своем кресле и пьет кофе или просматривает утренние газеты.

– Извините, я был занят и сказал Тане, что перезвоню. Странно, что она вам не передала.

– Эти женщины вечно что-нибудь напутают! Со временем ты привыкнешь к этому. Главное, чтобы вы не ссорились. Татьяна у меня девочка особенная. Надеюсь, ты не обижаешь ее?

– Ну, что вы, Александр Александрович!

– Значит, не забыл еще наш давешний разговор? – он тихо рассмеялся. Но я звоню по другому поводу. Таня сказала тебе, что сегодня у нас годовщина свадьбы? Тридцать два года. Конечно, это не пятьдесят, но тем не менее. Мы ждем вас к ужину.

– Спасибо, Александр Александрович.

Теперь уже он точно не мог отказаться.

Из спальни показалась Татьяна и стала за ним наблюдать.

Он закончил разговор и протянул ей трубку.

– Милый, – она обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом.

Господи! Может она думать о чем-нибудь еще?

– Таня, пожалуйста, – он попытался отстраниться.

Она поцеловала его в губы.

– Максушка, я должна тебе кое-что сказать. Возможно, сейчас и не самое подходящее для этого время, но... У нас будет ребенок.

– Ты с ума сошла! – он оттолкнул ее от себя.

– Я ожидала от тебя иной реакции! – улыбка сошла с ее лица. – Я думала, ты обрадуешься.

– Скажи, что ты пошутила, – Гений пристально всматривался в ее лицо. Ты ведь пошутила, не так ли?

– Милый, но я не понимаю...

– Черт побери! Что же здесь непонятного?

– Максушка, я уверена, с этого дня у нас все будет хорошо. Я обещаю, что буду следить за собой. Дело ведь в этом? Я знаю. Я немного располнела за последнее время, но инструктор по шейпингу сказал, что я быстро смогу похудеть, если буду регулярно заниматься спортом.

– Таня, но я никак не ожидал... Просто... Для меня это действительно полная неожиданность.

– Иди сюда, – она увлекла его с спальню. – Мы начнем новую жизнь. Главное, что мы по-прежнему любим друг друга.

Он не нашел в себе сил сопротивляться, переступил порог спальни и замер. Кровать была украшена гирляндами, а над изголовьем летел аист с младенцем в клюве.

– Скоро нам нельзя будет этим заниматься. Так что мы должны ценить момент.

Он сделал последнюю попытку отстраниться.

– Таня, нам нужно подготовиться к встрече с твоими родителями.

– До вечера еще далеко, – прошептала она.

Гений с отчаянием подумал, что все кончено.

ГЛАВА 30. Суббота, 11 октября – 7 часов утра.

Взрывной волной Хоменко вдавило в землю, но уже мгновением спустя он поднял голову и осмотрелся. Блок пылал. Воздух был наполнен треском и шипением мокрого дерева. Террорист, в которого он целился, лежал на боку и стонал. К нему со всех ног бежали двое других. Хоменко стал отползать в сторону. Для террористов в момент взрыва он должен был находиться внутри здания, а значит, они едва ли станут его искать и у него есть шанс уйти незамеченным. Но нельзя терять ни минуты. Он стал двигаться быстрее, а спустя какое-то время встал, но идти не смог. Несмотря на огромную физическую нагрузку, от холода его стал бить озноб. Хоменко попробовал растереть тело, но это не принесло ощутимого результата. Вскоре, он окончательно выбился из сил и, уткнувшись лицом в грязь, замер. Нужно быть реалистом: у него нет ни единого шанса добраться до города. Значит, не остается ничего другого, как остаться на базе. В компании с террористами. Но сможет ли он с пистолетом, в котором, к тому же, остался только один патрон, устоять против автоматов? Глупый вопрос. Конечно, можно попытаться воспользоваться химическим оружием, но, откровенно говоря, Хоменко испытывал перед ним почти суеверный страх. В итоге он направился в сторону казармы. Справа от нее была небольшая пристройка, в которой размещалась солдатская столовая. Хоменко надеялся, что сможет найти там сухую одежду и еду. Примерно через полчаса он достиг цели, но прежде чем войти внутрь, долго лежал и всматривался, нет ли ловушки. Затем подполз к двери и, бросив взгляд на окна казармы, скользнул внутрь. Дождь тут же смыл за ним все следы. Оказавшись внутри, Хоменко первым делом стащил с себя одежду и надел солдатское х/б, после чего умылся и отправился на поиски еды. Кладовая с продовольствием оказалась заперта, и открыть ее, не поднимая шума, было невозможно. К счастью, он нашел в кухне буханку хлеба и, запивая водой, всю съел. Тут же на него навалилась усталость, он сел спиной к стене, так, чтобы видеть входную дверь, и провалился в сон.