Текст книги "Лекарство от смерти"

Автор книги: Сергей Раткевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вот и нападайте, – кивнул Великий магистр Гаэрты. – В конце концов, ничто не цементирует государство столь же хорошо, как война. Быть может, мне даже какие-то высокие лорды присягнут под это дело. Как же – защита страны, родины… под такое дело Хозяину Перекрестков присягнешь, не то что какому-то магу… вы только нападайте так, чтоб мы отбрыкаться смогли.

– Это потребует серьезных затрат, – заметил Великий магистр Танурги.

– Компенсируем, – пообещал Великий магистр Гаэрты.

– Чем же? Например, „темным“ эликсиром? – полюбопытствовал Великий магистр вольного города Лейен.

– Можем эликсиром, – ответил Великий магистр Гаэрты. – Можем – его формулой. Вы, главное, поймите: высокие лорды уже не те, что прежде, так, как раньше, друг за друга не держатся, и если хотя бы нам удастся то, что мы задумали, остальным будет уже легче!

– А что вы станете делать с теми высокими лордами, которые встали на вашу сторону? – полюбопытствовал Великий магистр королевства Пешт. – После победы они вряд ли вам пригодятся.

– Боюсь, они до нее не доживут, – сделал скорбное лицо Великий магистр. – Этот „темный“ эликсир – такая вредная для здоровья вещь!

Великие магистры от души расхохотались.

Тайный совет продолжался своим чередом, а наверху, в изумительно украшенных покоях, прекрасные женщины старательно отрабатывали свои более чем высокие гонорары. Им и в самом деле казалось, что они обслуживают клиентов. Более того, именно так показалось бы любому, кто умудрился бы развеять магические пологи от подглядывания и все-таки заглянуть внутрь.

Великие магистры очень уважали конспирацию. Быть может, потому, что конспирация была естественным условием выживания в данной среде.

* * *

Вечерние улицы прекрасны. Широкие, озаренные огнями городских фонарей и светом из окон трактиров и богатых домов, наполненные веселой, разодетой толпой, звуками музыки и смехом. Они ничуть не напоминают узенькие кривые улочки бедных кварталов, освещенные лишь светом луны да редкими факелами случайно оказавшихся в подобных трущобах зажиточных горожан.

Тебе повезло. Ты теперь здесь, а не там. Всего лишь мальчик на побегушках в богатом трактире у доброго хозяина, господина Вагрита. Всего лишь… Даже не слуга. Право сделаться настоящим трактирным слугой еще заработать надо. Однако на тебе – впервые за долгие годы – удобная и теплая одежда. На ногах – замечательные легкие башмаки. После того, что ты носил все эти годы, – просто невероятное ощущение. Ты сыт, весел, у тебя легко на душе. Ты даже почти примирился, что Ланни на тебя не смотрит. То есть смотрит, конечно, – как на помощника в работе. Как на того, кто должен вовремя приносить ей с кухни подносы, чтоб она могла красиво подавать их на стол, перешучиваясь и кокетничая с посетителями.

Ты идешь, любуясь вечерними улицами, радуясь этой нечаянной возможности. У тебя не так много времени, чтоб наслаждаться всей этой красотой. По вечерам ты обычно занят. Трактир есть трактир. Это повара и служанки сменяют друг друга, это помощник конюха может дрыхнуть среди бела дня, пока его не пнут, а мальчик на побегушках может понадобиться в любую минуту. Тебе, конечно, дадут поспать, но вот полюбоваться вечерним городом… ты ж не лорд какой, чтоб созерцаниям предаваться, верно?

Это маленькая удача, что хозяину понадобилось срочно отправить деловое письмо господину Хестринфу, а помощник конюха, которого обычно посылали с такими поручениями, сегодня вечером занят по горло.

В трактире важные гости. Иностранцы. Приехать изволили верхом. Конюх с ног сбился, всех этих иностранных коней обустраивая. Нынче он без помощника как без рук! А вот без тебя в трактире сегодня обойдутся. Хозяин с женой гостей сами обслуживают, Ланни и Тармин им помогают. Так что… кого и посылать с письмом, как не тебя? Именно так тебе хозяин и сказал:

– Давай, Кертелин! Сегодня я за тебя поработаю.

Все остальные зовут тебя – Крэллин, и только хозяин величает полным именем. Ты не знаешь почему, но… как-то неудобно спрашивать.

Ты идешь, любуясь вечерними улицами, сворачиваешь в последний раз и стучишь в резную деревянную дверь.

– Кто там?

– Письмо господину Хестринфу от господина Вагрита, – отвечаешь ты как положено.

– Это ты, Крэллин? – дружелюбно доносится из-за двери.

Пару раз ты сюда уже приходил, тебя помнят.

– Это я, Инхес, – отвечаешь ты.

Старый слуга господина Хестринфа открывает дверь. Ты отдаешь письмо. Он подмигивает:

– Отдыхаешь сегодня, Крэллин?

– В трактире полно важных типов, – отвечаешь ты. – Иностранцы какие-то. Деревенского балбеса на всякий случай выставили.

– Ага, – кивает Инхес. – Господин Вагрит небось сам…

– Угу, – соглашаешься ты. – Вдвоем с женой. И Тармин с Ланни. Куда уж мне…

– Эти иностранцы как нарочно приехали, чтоб тебе отпуск устроить, – ухмыляется Инхес.

– А то, – говоришь ты. – Догадались, что мне отдохнуть охота, и приехали.

– Ладно, заходи… да подожди тут. Вдруг сразу ответ будет, – говорит он.

Ты входишь, тщательно вытирая ноги, Инхес захлопывает дверь и удаляется с письмом, оставив тебя любоваться роскошно обставленной прихожей дома господина Хестринфа.

Впрочем, он возвращается довольно быстро.

– Вот ответ.

Он протягивает тебе другое письмо. Ты прячешь его за пазуху.

Городские улицы вновь распахиваются перед тобой.

„Нашел на кого засматриваться, босяк!“ – беззлобно бурчит старик, но ты все равно любуешься юной аристократкой, гордо шествующей мимо тебя в сопровождении свиты. Что ж, старик любуется вместе с тобой. Она и впрямь прекрасна. А то, что он бурчит… по привычке, не иначе.

„И вовсе я не босяк!“ – отвечаешь ты, гордо притопывая ногой.

И спотыкаешься, и падаешь… а когда встаешь… у твоих новых башмаков… у твоего правого нового башмака… отломился каблук. Вот так вот.

– Ох… – растерянно говоришь ты. – Да как же это…

Вот и вопрос, как теперь быть? Скакать на одной ноге до хозяина, снять башмаки и дойти до трактира босиком или…

„И зачем я только засмотрелся на ту расфуфыренную дуру?!“ – досадуешь ты. Она, конечно, не расфуфыренная и не дура, но… что ж теперь делать-то?

„Здесь. Совсем недалеко, – припоминает старик. – Рукой подать. Всего каких-то пару переулков да три подворотни отсюда“. Но…

„Хозяин Подворотен!“ – высказывает твой страх старик.

„Я всего вторую неделю работаю, – возражает молодой. – Не могу же я явиться с испорченным башмаком! Хозяин решит, что от меня вреда больше, чем пользы“.

„Я когда-то умел чинить башмаки“, – заявляет старик.

„Инструмента нет. Времени – тоже. Нам нужно срочно доставить письмо хозяину“.

На миг ты замираешь совершенно неподвижно, а потом решаешься.

„Ну что такого может случиться, в конце-то концов!“

Богатые улицы быстро остаются позади. Здесь еще горят какие-то фонари, но улочки становятся все более узкими и кривыми. Здесь еще может проехать повозка, а вот богатый экипаж непременно застрянет. Ты ныряешь в очередную подворотню, башмаки ты все-таки снял, и… оказывается, за это время ты отвык ходить босиком. Правда, и холодно уже, с осени на зиму даже последний босяк стремится завладеть хоть какой-то обувкой. Ты торопишься к уличному сапожнику. На центральных улицах таких нет, а вот в кварталах победнее… Мало ли, у кого каблук треснул или подметка на ходу отлетела? Тебе хорошо известно, где именно обретается ближайший уличный сапожник. Ты не раз просил подаяния неподалеку от его постоянного рабочего места. И у тебя вполне хватит карманных денег, чтоб оплатить его труд. Еще одна подворотня и…

„Стой!“ – с ужасом кричит старик.

Но ты и сам уже замер как вкопанный. Потому что в подворотне… кого-то убивают. Ледяные взмахи стали раз за разом опрокидывают наземь пытающуюся подняться фигуру.

– Бей! – сладострастно выхаркивает кто-то.

– Лупи гада! – хрипит другой.

– Не уйдет, падла!

Четверо городских разбойников из шайки Четырехпалого втыкают и втыкают ножи во все еще барахтающуюся на земле фигуру.

Нужно бежать. Нужно немедля скрыться отсюда. Этим… им все равно, что твой хозяин – сам Вагрит. Они, кроме своего Четырехпалого, которого пуще смерти боятся, только Хозяина Подворотен и признают, а всех остальных… Да они бы самого Владыку Зари зарезали, если б сил хватило! А уж какого-то там трактирного слугу…

Нужно бежать. Бежать нужно. А пальцы левой руки сами собой хватают воздух, скатывая его в пригодный для вырезания руны комок, правая рука привычно достает из ниоткуда незримый для прочих рунный нож, глаза перестраиваются, взгляд проникает глубже, превращая размытые движением тела в переплетение тонких линий, схватывая истинную суть четверых мерзавцев, переставая видеть их самих, начиная взамен этого видеть на их месте четыре руны… так вот как они выглядят! Нож вырезает одно за другим четыре подобия, внося в тонкую вязь необратимые, несовместимые с жизнью и злодеяниями изменения…

„Что ты делаешь?! – одновременно выдыхают старик и молодой, с ужасом глядя друг на друга. – Зачем? Все равно этого несчастного уже не спасти!“

И точно, незнакомец корчится на земле, зажимая руками страшную рану в животе. Искусство исцеления рунами – самое сложное. Твой учитель не умел этого делать и тебя не учил.

Зачем? Зачем это все? К чему связываться с этими мерзавцами? За них ведь найдется кому отомстить. А если маги что-то пронюхают?

Зачем?!

Ты никому здесь уже не поможешь! Поздно.

Но четыре руны уже брошены, одна за другой они покинули руку. Метатели рун никогда не промахиваются, это попросту невозможно, ибо руна сама стремится к объекту воздействия. Четыре руны брошены и нашли цель. Тела разбойников растекаются лужами грязной воды. Ты не хочешь оставлять после себя мертвые тела, и у тебя нет времени придумывать что-то особенное.

Ты сделал самое простое, что только можно. „Живая плоть, как это ни странно, ближе всего именно к воде…“ – говорил твой учитель. В воду ты их и превратил.

„Убил, – безжалостно поправляет старик. – Ты их убил“.

„Верно, – огрызается молодой. – Убил. И теперь они уже никого больше не убьют! Хочешь сказать, что я не прав?“

„Нет, – отвечает старик. – Не хочу“.

„Тогда чего ты ко мне прицепился?“ – раздраженно интересуется молодой.

„Я не прицепился, – занудствует старик. – Я всего лишь уточнил твои слова“.

„Уточнитель нашелся!“

„Должен же ты осознавать свои поступки, – продолжает упорствовать старик. – А то так ведь и во вкус войти можно. Сегодня одного „превратил“, завтра другого… так и самому недолго в разбойника превратиться…“

„Ладно. Я их убил.Ты доволен?“

„А ты?“

„Я? Да, я доволен, что эти мерзавцы больше ни на кого не нападут! И не вижу в этом ничего для себя зазорного!“

Ты стоишь на краю лужи… на краю лужи, еще так недавно бывшей плотью. Нет, тебе не стыдно и не жаль этих мерзавцев. Только… немного не по себе. Это оказалось так просто. Вот ведь миг тому назад они были… здоровенные, страшные… а теперь их уже нет… а вместо них – вода. Вода, и больше ничего…

Сегодня никакого дождя не было. И вчера – тоже. То-то удивятся здешние жители, с утра пораньше обнаружив у себя во дворе здоровенную лужу. И мертвеца в ней. Мертвеца с развороченным брюхом. Тебе не спасти его. Странно, что он вообще еще шевелится. А еще страннее то, что он молчит. Ни звука. Впрочем, кажется, он уже больше не двигается. Или все-таки? Быть может, стоит позвать на помощь? Вдруг его еще спасут?

„Надо убираться отсюда, – думаешь ты. – Немедленно убираться. Сейчас кто-нибудь войдет и увидит меня здесь… и решит, что это я его…“

„А сапожника все равно на месте не окажется. Что он – совсем дурак, на улице торчать, когда тут такие дела?“

„Уходить. Уходить нужно“, – думаешь ты. А потом подходишь и наклоняешься над трупом.

Да. Это и в самом деле труп.

Он не дышит и не двигается.

Вместо этого он открывает глаза.

– Какая забавная встреча, юноша, – говорит он, и ты с ужасом понимаешь, что уже сталкивался с ним. Совсем недавно сталкивался.

– Зря вы тогда не пошли со мной, юноша, – продолжает он, а раны на глазах начинают затягиваться. Даже та чудовищная рана на животе. – Это было бы интересно, – продолжает он. – Впрочем, то, что я увидел сейчас, тоже интересно… не так ли?

– Да… – слабым голосом подтверждаешь ты.

„Это он… он… тот самый посетитель трактира!“ – гулко стучит в голове.

„И у него затягиваются раны… такие раны, которые… он ведь совсем мертвый был… а теперь… на такое только высокие лорды способны!“ – с ужасом соображаешь ты.

„Кто-то из младших братьев!“ – безжалостно уточняет рассудок, и ты вспоминаешь страшные истории, связанные с бесящимися от скуки младшими отпрысками благородных семейств.

– Вы их убили… очень интересным способом, – говорит он, и ты вздрагиваешь.

„Если он донесет магам!“ – думаешь ты.

– Что за вздор? – морщится он и садится. – Доносить магам? За кого вы меня принимаете? Каким-то магам? Я?! Чтоб они испортили мне все развлечение? Нет уж, я не намерен делиться с этими ничтожествами!

„Он читает мои мысли!“

– Да разве это можно назвать мыслями, юноша? – кривится он. – Чтобы иметь мысли, нужно быть человеком. Как я.

– Высокий лорд… – жалобно лепечешь ты.

– Ну? – надменно откликается сидящее в луже чудовище.

– Мне нужно идти…

Жалкая попытка. Конечно, он не отпустит. Он только начал развлекаться.

– Стойте, где стоите, юноша! – повелительно бросает он. – Я лучше знаю, что вам нужно, а что – нет.

– Но высокий лорд… – еще раз пытаешься ты.

Самое время готовить еще одну руну. Пятую.

– Молчите. Вы и без того прервали мое развлечение, – капризно морщится он. – Впрочем, вы развлекли меня несколько иным способом. Я еще не видел такой магии. Я даже не успел уловить принцип. В чем он?

Левая рука вновь лепит руну из воздуха. Зачем рассказывать о том, что можно показать? Тем более что рассказывать потом будет уже некому. Ты уже видишь своего собеседника тем особым способом, который все на свете превращает в переплетение линий, образующих руну. Твоя правая рука уже нащупывает рунный нож…

„Сможешь ли ты убить высокого лорда? Справишься ли?“

– Не сможете, – ухмыляется он. – Не справитесь.

Он прочел твои мысли, но даже не пытается как-то защищаться, принимать какие-то меры. Настолько уверен в своих силах? В своем превосходстве? Что ж, есть только один способ проверить, можно ли убить высокого лорда…

Руна режется легко и быстро. До чего же примитивное существо с точки зрения рун этот самый высокий лорд! Даже разбойники были сложнее. Или это показалось из-за спешки? Из-за того, что их все-таки было четверо?

– Проклятье! – вдруг дергается он. – Опять нам мешают!

– Мешают, ваша милость? – переспрашиваешь ты, сжимая руну кончиками пальцев.

– Ничего, юноша, – подмигивает он. – Еще встретимся.

А потом исчезает. И вместе с ним исчезает подворотня. Ты вдруг оказываешься у дверей трактира. В руках у тебя письмо, а на ногах – совершенно целые башмаки. Почему-то это ошарашивает тебя больше всего.

„Может, мне это все прибредилось?“

„Ага. И руна в руке – тоже“.

Руна. Вновь, как и тогда, – бесполезная. Словно бы сама судьба бережет высокого лорда от смерти.

„А башмаки он мне на ходу, при помощи магии починил, так, что ли?“

Или проклятый каблук и не ломался вовсе? Это только показалось, что он сломался, тогда как на самом деле… на самом деле просто нужен был повод, чтоб заманить тебя в эту подворотню и выяснить, как работает твоя магия. То, что ты ею обладаешь, это он небось с первого раза выяснил. И не зарезать он тебя хотел. Совсем другой у него был интерес. Это для обыкновенных магов твоя тайна является тайной, а для истинных – кто знает? Вдруг для них это у тебя все равно что на лбу написано?

Ты вновь комкаешь в руке несбывшуюся смерть, комкаешь до тех пор, пока она не осыпается наземь безвредным пеплом. Безвредным и незримым для прочих.

Потом ты тяжело вздыхаешь и несешь хозяину письмо.

От того, что с тобой только что приключилось, ты даже не в ужасе. Ты потрясен настолько, что ужас попросту где-то потерялся.

Тебя больше не пугают заглянувшие в трактир высокие иностранные гости, ты не боишься сбиться и что-нибудь напутать, тебя не смущают прекрасные Ланни и Тармин, а на хозяина ты и вовсе смотришь как на равного. Тебя не отпускает ощущение, что все, что здесь с тобой происходит, не является больше таким уж значительным, все это мелочи по сравнению с тем, что ты смотрел в глаза истинного мага и остался тем не менее жив.

* * *

Радость от того, что ты выжил, согревает тебя недолго.

Высокий лорд знает, где тебя можно найти! А то, что хозяин отстоял тебя в прошлый раз, не говорит, что ему снова удастся это. Он ведь не знал тогда, с кем спорил. Высокий лорд не пожелал раскрыть свое инкогнито. Но тогда его заинтересовал просто мальчишка, бродяжка, чьими мучениями можно наслаждаться, не опасаясь вызвать гнев старших высоких лордов. Теперь же…

Рунная магия!

Он увидел. Понял. Запомнил.

Он захочет ее заполучить.

Станет ли он и дальше скрываться под маской горожанина?

„Он сюда не придет!“ – Ты то и дело озираешься по сторонам, и сами стены трактира, столь надежные еще так недавно, кажутся зыбкими и призрачными.

„Он сюда не придет?!“ – насмешливо ухмыляется кто-то незримый, прячущийся за всеми углами сразу.

„Не придет… не придет… не придет…“ – откликается призрачное эхо.

„Может, он и сейчас здесь!“ – Ланни едва успевает подхватить поднос, который ты ей протягивал, да чуть было не уронил.

„Он придет. Он сказал, что придет“.

„Еще встретимся…“

Ланни мгновение смотрит на тебя, удивленно приподняв бровь, а потом отходит обратно к посетителям, с каждым шагом все больше преображаясь в нечто обворожительное. Сегодня она еще прекраснее, чем всегда. Но ты не можешь смотреть на нее, думать о ней, любоваться ею, ведь ты все время думаешь о нем. О его последнем обещании.

Его самого нет в трактире, да и не стал бы он приходить сюда в подранной ножами одежде и весь перемазанный кровью… кто знает, где он сейчас, мерзавец, оказавшийся истинным магом, высоким лордом из младших, кто знает, где он сам, но его голос остался с тобой, он свисает с твоих плеч, как плащ, спокойный такой, уверенный в себе голос: „Еще встретимся…“

Трактир буквально кипит. Он полон посетителей. Работы много, только поспевай работать, но прежней радости она уже не приносит. Какая тут радость, когда такое…

– Эй, Крэллин, ты чего куксишься? – подошедшая Тармин ощутимо задевает тебя бедром.

Еще так недавно ты бы от счастья умер, а теперь…

– Да нет, ничего, – отвечаешь ты. – Так что-то…

– Может попросить хозяина, чтоб отпустил тебя прилечь? – заботливо смотрит на тебя освободившаяся Ланни.

– Да нет, девчонки… – бормочешь ты. – Что вы, в самом деле… ерунда это, сейчас пройдет…

– Шел бы ты и в самом деле прилег. Я даже Ланни ненадолго отпущу, одеяльце тебе поправить! – подмигивает появившийся словно из-под земли хозяин. – Может, тебе лекаря позвать? – заботливо добавляет он.

Ты смотришь на них. На всех троих. И наконец понимаешь, что тебе нужно делать.

Они ведь ни за что все пострадают… ни за что… особенно хозяин… он и тогда заступился, и теперь попробует… вот только… он же не знает, кто таков этот проклятый мерзавец… а если б даже и знал – все равно заступится… а тогда – все! Если младший высокий лорд хочет что-то получить… если это не место его отца или старшего брата – с ним не станут спорить… просто не станут… даже если это чья-то жизнь… или несколько жизней… подумаешь, какие-то простолюдины…

Ты представляешь Ланни, нежную и прекрасную Ланни, в лапах этого убийцы, и тебе становится окончательно нехорошо…

– Господин Вагрит, – говоришь ты хозяину. – Мне нужно с вами поговорить. Это – срочно. И очень важно.

– Я слушаю, – удивляется хозяин.

– Не здесь, – отвечаешь ты.

– Хорошо. – Хозяин ведет тебя за руку в маленькую каморку, где хранятся метлы. – Здесь тебя устроит?

– Нет, – качаешь головой ты. – Не устроит. Это и в самом деле важно. И страшно.

– Вот как? Тогда идем в кладовую, – решительно говорит хозяин. – Ветчина не подслушает. Но, будь любезен, изложи все кратко и четко. Сам видишь – времени у нас сегодня в обрез. Эти иностранцы…

* * *

– Так кто тебе угрожает? – едва закрыв за собой дверь, спрашивает хозяин. – Эти мерзавцы все-таки нацелились на мой трактир? Чего они от тебя требуют?

Ты ошарашенно смотришь на хозяина.

„Какие еще мерзавцы?“

Зловеще ухмыляющийся младший высокий лорд заслоняет от тебя весь остальной мир. Ты просто не можешь поверить, что существуют какие-то другие мерзавцы.

– Нет, – неуклюже бормочешь ты.

– Что – нет? – удивленно переспрашивает хозяин.

– Не они, – говоришь ты.

– Что значит – не они?! – непонимающе хмурится хозяин. – А кто же тогда? Не хочешь же ты сказать, что на мой трактир сразу две банды нацелились?

– Я не знаю, о ком говорите вы, господин Вагрит, но это не они уже хотя бы потому, что он один, – отвечаешь ты.

– Один? – переспрашивает хозяин. У него, кажется, отлегло от сердца. Эх, а ты сейчас опять все испортишь… вот только – делать нечего…

– Помните того типа, с которым я чуть было не ушел? – спрашиваешь ты в ответ.

– Еще бы, – откликается хозяин. – Конечно, помню. Такого гаденыша трудно позабыть сразу. Он что – опять к тебе приставал? Угрожал чем?

– Он – истинный маг, – говоришь ты так, чтоб уж сразу всю правду, чтоб хозяин понял. – Он – младший высокий лорд…

– Что ты выдумываешь?! – хозяин испуганно оглядывается на дверь. – С ума сошел – болтать такое?!

– Это правда! Когда я пошел относить ваше письмо, у меня на обратном пути сломался каблук… – Ты рассказываешь все. И, разумеется, врешь. Четверо головорезов превращаются в твоем рассказе в двоих, а твое магическое искусство – в здоровенную дубину, которую тебе удалось подобрать во дворе. – Я думал – он мертвый… а он… он развлекался так… – испуганно договариваешь ты. – А потом я оказался у трактира. Сразу оказался. И башмак сам собой починился.

Хозяин долго смотрит на тебя и молчит.

Поверил?

Не поверил?

– Иди в свою комнату и ложись, – наконец говорит он. – Ты нездоров, у тебя лихорадка… дверь запрешь изнутри. Никого, кроме меня, не пускай… даже Ланни. Мало ли, – хозяин трогает защитный амулет у себя на шее. – Завтра с утра я выясню все, что можно, и решу, как быть дальше…

Ты бредешь в свою каморку и действительно запираешься. Тебе немного легче от того, что дверь заперта, хотя… истинные маги могут ходить и сквозь стены. Защитить кого-то от истинного мага могут только другие истинные маги. Если захотят. Хозяин может, конечно, обратиться с жалобой к высоким лордам, вот только… станет ли он это делать ради тебя? Младшим высоким лордам их старшие братья не позволяют особо бесчинствовать, вот только… какой-то мальчишка без роду-племени – разве это „особо“? Ты утыкаешься носом в подушку, ты накрываешься одеялом с головой, но тебе все время кажется, что на тебя кто-то сморит. Ты вылезаешь из-под одеяла и забиваешься в угол, но это помогает мало. Сами стены кажутся какими-то призрачными, и хорошо знакомый тебе взгляд легко проницает их насквозь. Ты не можешь отделаться от ощущения, что стена, к которой ты прижался, смотрит в тебя и вот-вот проглядит в тебе дыру…

* * *

Ты просыпаешься от стука в дверь.

„А Ланни так и не пришла…“ – мельком думаешь ты, но это уже не вызывает никакого сожаления. Ты ведь и так знал, что она не придет. Ни разу ведь не приходила. Это хозяин почему-то так сказал.

„Он подумал, что ее могут привести насильно! – вдруг с испугом соображаешь ты. – Истинный маг мог бы вселиться в ее тело, надеть его, словно одежду, и прийти ко мне под дверь… и я бы открыл, как последний лопух… и обнял бы ее… и прижался бы к ней… и все остальное – тоже… а потом она открыла бы глаза и… из них на меня посмотрел бы он!“

– Кто там? – спрашиваешь ты, с ужасом ожидая услышать знакомый звонкий голосок.

– Это я, Крэллин, – отвечает господин Багрит. – Открой.

И ты вздыхаешь с облегчением.

Хозяин заходит и запирает за собой дверь. В руках у него туго набитый дорожный мешок. „Так. Кажется меня выставляют“.

– Крэллин, – говорит господин Вагрит, и ты подымаешь голову. Подымаешь и смотришь в глаза хозяина.

Хозяин всегда называл тебя полным именем!

– Я же говорил, что мы еще встретимся… – чужим голосом произносит хозяин.

Его открытые глаза открываются еще раз.

Ты не можешь кричать. Ты не можешь убежать прочь. Ты вообще ничего больше не можешь. Ноги прирастают к полу. Тело каменеет, пропадают все звуки, и лишь безмолвие грохочет в ушах. Тот, кто пришел, неподвижно замер напротив тебя, он застыл, как мертвый, он недвижим, как мебель, как стена, и только глаза… живые и страшные, они отделяются от лица и приближаются к тебе…

С лица господина Вагрита на тебя взирают безумные глаза истинного мага.

Нет! Не взирают. Они летят к тебе! Еще немного и…

Ты просыпаешься от стука в дверь.

Все это тебе всего лишь приснилось. Всего лишь?

– Кто там?

Произнести эту фразу стоит большого труда. Потому что ты и без того знаешь – кто.

Разумнее было бы промолчать. Разумнее было бы просто сбежать. Вот только… из твоей каморки все равно нет другого выхода, кроме двери. А за дверью… за дверью стоит он.

– Это я, Кертелин… открой…

На ватных ногах ты подходишь к двери. Открываешь ее и…

В руках у господина Вагрита точно такой же мешок!

Точно такой же!

Да и сам он… нет, сам он все-таки другой. Настоящий.

Или нет?

„Он назвал меня полным именем! Как всегда!“

Ты пытаешься успокоиться, уговорить самого себя не сходить с ума, но что-то внутри успокаиваться не желает.

„Быть может, высокий лорд просто исправил свою ошибку?“

„Это был сон! Сон! – рычишь ты сам на себя. – Не было никакого высокого лорда! Не было! Мне это все приснилось! Просто приснилось! А теперь я проснулся!“

„Ты действительно уверен, что тогда был всего лишь сон?“

„Ты и в самом деле считаешь, что сейчас ты проснулся?“

Ты смотришь в глаза господина Вагрита, с ужасом ожидая, что они вот-вот откроются вновь…

Не в силах удержаться, ты подходишь к нему, подходишь и прикасаешься, осторожно, словно боясь обжечься, трогаешь его рукой.

– Ты чего это? – недоуменно хмурится хозяин.

– Настоящий! – блаженно выдыхаешь ты. – Господин Вагрит! Вы – настоящий!

– Да уж, не игрушечный, – бурчит он. – Впрочем, и дела у нас с тобой – не игрушечные. А с чего ты вдруг решил, что я не настоящий?

И ты рассказываешь ему свой сон. На сей раз тебе даже врать не надо. Во сне ведь ничего не было про руны. Во сне ты про них просто не помнил. Ты забыл, забыл, что способен защищаться! Наяву ты всегда помнишь о своем мастерстве. То, что ты вновь помнишь о рунах, утешает тебя. Значит, то был просто сон. А если даже и нет, по крайней мере теперь ты почти уверен, что твой хозяин сейчас и в самом деле – настоящий… если бы еще не это самое почти…но тут уж ничего не сделаешь…

– Признаться, вчера я сперва подумал, что у тебя горячка, – говорит хозяин после долгого молчания. – А потом, грешным делом, и вовсе решил, что ты малость того… – Он недвусмысленно стучит себя по лбу согнутым пальцем. – Однако когда я кое-что выяснил про того типа… – Он виновато вздыхает и выдвигает вперед туго набитый дорожный мешок.

Вот так. А на что другое ты мог надеяться?

– Я… благодарен вам… за доброту, за то, что заступились тогда… – говоришь ты.

– Погоди, – морщится хозяин. – Я тебя тогда на улицу не выставлял и теперь не выставлю. То, что этот засранец – высокий лорд, еще не значит, что я до обморока напуган. Раз я тебя на работу взял, значит, ты теперь – мой человек. А я своих людей всяким там засранцам, будь они хоть трижды высокие лорды, отдавать не намерен! Отцы с дедами такого не делали и мне не заповедали!

По ходу этой маленькой речи хозяин распаляется. Под конец он и впрямь выглядит величественно и грозно. Не хуже высокого лорда. Вот только…

– Истинного мага грозным прищуром не напугаешь, – печально говоришь ты.

– А я и не собираюсь его пугать, – ухмыляется хозяин. – Это высокий лорд пугает трактирщика. Работа у него такая – меня пугать. И я, разумеется, пугаюсь… чтоб ему обидно не было. А пока он меня пугает, я его обсчитываю… чтоб знал, как добрых людей обижать.

Ты смотришь на хозяина. Один раз он уже сотворил чудо – спас тебя от гибели… или от чего-то много худшего, чем гибель… кто знает, что способен сотворить с человеком скучающий высокий лорд?

– Я намерен обсчитать этого клиента, – продолжая ухмыляться, сообщает хозяин. – Значит, так! Теперь слушай внимательно: в мешке кой-какая еда, смена белья, запасная куртка, еще одни штаны и теплый кафтан. Кроме того, – хозяин извлек из-за пазухи кошель. – То, что ты у меня заработал, плюс еще недельное жалованье, этого должно хватить… и, наконец, самое главное, – он вновь полез за пазуху и достал два бумажных пакета. – Вот этот – запечатанный! – письмо моему давнему другу Тэйну. Тэйн, он в столице и тоже трактирщик. В письме я прошу его оказать тебе помощь и содействие. Я не пишу, в чем именно. Мало ли, в чьи руки оно может попасть? Сам все расскажешь. Можешь ему верить, как мне самому. Он – человек надежный. А в этом… – Второй конверт ложится тебе на ладонь. – В этом я пишу, что посылаю тебя в столицу к своему деловому партнеру, дабы ты перенял у него секрет приготовления особо вкусных пирогов с грибами. Этот можешь показывать страже и всем прочим облеченным властью. Для того и писано. Только смотри, не перепутай. Оба конверта и кошель с деньгами оказываются у тебя.

– Но это же означает… – Ты и в самом деле потрясен.

– Что я тебя не увольняю, – кивает хозяин. – Не выгоняю. Напротив, посылаю в столицу, с тем чтоб ты чему-то путному научился. А уж то, что ты решишь потом, плененный красотами столицы, остаться у моего друга… и сумеешь его упросить… то, что мы с ним потом полюбовно обо всем договоримся… это ведь и вовсе никого не касается, верно?

– Но, господин Багрит… – пытаешься возражать ты. – Ваш друг, господин Тэйн… мы же подвергнем его опасности…

– Господин Тэйн не боится высоких лордов, – отвечает хозяин.

– Не боится? – переспрашиваешь ты.

„Он, должно быть, сошел с ума, этот доблестный господин Тэйн. Совсем как твой хозяин… которому, казалось бы, чего уж проще – взял бы вот и выгнал мальчишку на улицу, раз от него такие проблемы. Или – подождал высокого лорда, извинился и сдал с рук на руки. В самом деле, чего возиться-то?“

„По себе судишь?“ – глядя друг другу в глаза, сурово спрашивают молодой и старик. И оба опускают взгляд.

– У господина Тэйна была очень интересная молодость, – говорит хозяин. – Да и зрелость – тоже. Ты о „Старших Братьях“ что-нибудь слышал?

И все становится на свои места.

Еще бы ты о них не слышал! О них разве что совсем уж тупая деревенщина не слышала.

Кто может остановить высокого лорда, кроме другого высокого лорда? Кто схватит за руку преступного истинного мага, кроме равного ему по силам?