Текст книги "Лекарство от смерти"

Автор книги: Сергей Раткевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

И что же теперь делать? Отправить этого паренька домой? Так ведь не пойдет он. По глазам видно, что не пойдет. Не станет возвращаться, как не вернулся в свое время и ты сам. Даже калекой – не вернулся. А ведь он теперь, твоими трудами, – не калека.

Сбежать от него, что ли? Ага. Сбежишь от такого. Он, пожалуй что, побыстрей тебя самого бегает. А потом… ну сбежишь, а дальше что? Станет он каким-нибудь проходимцем или бандитом, прибьется к какой-нибудь шайке, будет грабить тех, кто послабей… и зарежут его в какой-нибудь потасовке. И зачем ты его тогда исцелял, спрашивается? Чтоб он жил как сволочь и погиб как дурак? Нет уж… исцелил, будь добр – позаботься. Ты же все-таки старше, хоть вы и одногодки. Ты старше его на целую жизнь. Глупую, бестолковую, искалеченную жизнь. Так неужели ты позволишь ему прожить такую же?

Так думай же! И думай быстро. До трактира господина Тэйна не так далеко.

– Пойдем в трактир, перекусим, – наконец решаешься ты.

„А пока будем жевать, я что-нибудь придумаю!“

– А ты берешь меня на службу? – робко спрашивает он.

– Беру, – решительно киваешь ты.

– Тогда идем, – улыбается он. – Хозяину слугу кормить положено. А то у меня своих денег нету.

– Ничего. Скоро будут, – обещаешь ты и делаешь шаг.

Ты еще не знаешь, как сложится твоя дальнейшая судьба, даже о том, что случится через какой-то час, ты имеешь весьма смутное представление. Что ж, зато ты очень хорошо знаешь, чему посвятишь эту свою жизнь. Твой новоявленный слуга в своем коротком сбивчивом монологе ненароком подсказал тебе это.

* * *

В руке мастера Холлерга щелкнула зажигалка. Небрежным жестом поднеся ее к спиртовке, он зажег небольшой огонек, щипцами поправил фитиль и приступил к своему маленькому тайному ритуалу. Никакой магии в этом ритуале не было. Ни могущества, ни здоровья он не добавлял. Да и на окружающую реальность не влиял абсолютно. И все же…

Даже самые невероятные тайны – ничто в сравнении с ним. Быть может, потому, что ни одна тайна не доставляет такого удовольствия, такого неподдельного искреннего восторга…

На узеньком клочке бумаги одно за другим выстроились имена… Имена тех, с кем сегодня пришлось общаться мастеру Холлергу, и тех, о ком он лишь ненароком припомнил… тех, кому он жаловался, тех, перед кем ныл и унижался, тех, кому он сплетничал, и тех, о ком были эти сплетни… тех, с кем он сегодня путешествовал в этой отвратительной повозке, и многих, многих других… Имена писались привычно, машинально и бездумно…

Думал мастер Холлерг совсем о другом.

Да если б только его сегодняшние собеседники знали, с кем имеют дело! Да разве бы они посмели проявлять свою всегдашнюю снисходительность? Разве у них открылись бы рты для произнесения всех этих утешительных глупостей? Утешать его! Его! Его, кому сам Великий магистр, осознав наконец, ктоявляется лучшим алхимиком Ордена, предложил принять участие в заговоре!

Этим бесталанным лизоблюдам даже неведомо, что есть какой-то заговор! Если б они только знали! Но чернь не посвящают в дела мудрецов. И вот – во имя сохранения великой тайны! – он вынужден строить из себя шута, хлюпика, нытика и неудачника… Он, кому сам Великий магистр ни в чем отказать не смеет! Потому что знает, что без мастера Холлерга заговор обречен!

Стоило ему лишь намекнуть, что он был бы не против изведать ласк дочери Великого магистра – и в ту же ночь красавица оказалась на его ложе! Кто из этих никчемных, ни на что не годных людишек, которых и магами-то назвать сложно, может чем-либо подобным похвастаться?

А потрясающее утро после тойночи, утро, когда Великий магистр не поленился нанести ему визит и справиться, как прошла ночь, нет ли каких жалоб? Тайный утренний визит Великого магистра понравился Холлергу едва ли не больше самой ночи, хотя жалоб и впрямь не было. Доченька как следует постаралась для папы. Впрочем, ничего нового в ее ласках для Холлерга не было. Куда ярче было осознание самого факта, что она – дочь Великого магистра, а не какая-нибудь заурядная шлюшка – оказалась в его постели…

Да. Это и был триумф!

Впрочем, его маленький тайный ритуал доставляет ему куда большее наслаждение… рука Холлерга вывела имена Великого магистра и его дочери. Холлерг посмотрел на огонек спиртовки и мстительно улыбнулся, вновь припоминая своих сегодняшних попутчиков. Ни одному из них не доведется узнать о заговоре до того, как он будет осуществлен, и лишь немногие из них его переживут. Холлерг еще подумает, кто это будет. Но только не Боллари. Никак уж не Боллари. Этот унылый урод умрет в полном сознании, зная, ктои за чтоего убивает. Что же касается тех, кто выживет… это сейчас он жалуется, а они похлопывают его по плечу, сочувствуя, обещая поддержку и прочие глупости… он им еще припомнит это сочувствие, когда они приползут к его ногам, моля о милосердии…

Если бы они только знали, насколько он больше их всех, вместе взятых… Ему ведь доверены такие тайны Ордена, что их даже не всякий магистр знает. Даже не всякий магистр из тех, что примкнули к заговору! Ведь именно ему, мастеру Холлергу, доверено готовить особый, тайный эликсир, о котором, кроме него и Великого магистра, знают лишь те, кому предстоит его отведать, а они – не в счет, потому как к Ордену не относятся… а ведь без этого эликсира заговор обречен так же, как без того яда, что он уже приготовил для Владыки Зари.

Что ж, есть у него еще и такой яд, о котором даже Великий магистр не знает. Потому что этот яд приготовлен для самого Великого магистра.

Великий магистр перехитрил Владыку Зари, он его отравит и даст знак к началу восстания. К магам присоединятся и младшие высокие лорды – то есть им-то кажется, что это маги выполнят для них грязную работу, освободят их от отцов и старших братьев, расчистят дорогу наверх… Именно для них, для самых отчаянных из них, и готовится тот невероятный эликсир, который – вопреки всем современным алхимическим теориям! – способен непомерно повышать силу истинного мага. Десять младших высоких лордов получат это зелье. Их тщательно отбирали. Все они презирают обычных магов, беспечны, ленивы, не любопытны и склонны желать для себя трона Владыки. К тому моменту, когда они истребят друг друга и прочих высоких лордов, в игру вступит Великий магистр. Его лозунгом будет спасение царства от смуты. К тому моменту оставшиеся в живых младшие высокие лорды сполна прочувствуют все побочные действия тайного эликсира и будут уже ни на что не годны. Их можно будет брать голыми руками, что Великий магистр и сделает. А преступлений, которыми они себя запятнают, к тому моменту будет столько, что Великому магистру почти не придется оные преступления придумывать или создавать искусственно. Всеобщее возмущение и однозначный смертный приговор для проклятых магов крови… всенародное одобрение и даже ликование при таком раскладе просто несомненны. Великий магистр займет освободившийся трон. Мастер Холлерг подождет еще немного. До тех пор, пока победа магов не станет несомненной. А потом Великий магистр умрет и даже не заметит этого. Холлерг просто обязан это сделать, старик, несомненно, решит, что Холлерг ему больше не нужен – а ставший ненужным и знающий при этом слишком много лишнего долго на свете не задерживается.

Мастер Холлерг малость поразмыслил, не оставить ли дочь Великого магистра при себе наложницей. Если сообщить ей, что он отравил ее отца, – это может дать интересный эффект… Впрочем, тогда она уже не будет дочерью Великого магистра… да и магией она владеет так, что… проще ее отравить вместе с родителем. Да… многих придется отравить. Многих.

Холлерг поморщился и вписал в свой список ее имя еще раз. А потом имя того, у кого вчера одолжил денег. Ему вовсе не нужна была эта жалкая мелочь, но ведь если не просить, если не выглядеть жалким, кто-нибудь может счесть тебя сильным, а это преждевременно. И опасно. До тех пор, пока тебя считают никчемным и слабым, но все же полезным, – ты в безопасности. Но… как же это противно… как же он их всех ненавидит!

Пробежав глазами выстроившиеся, словно на параде, имена, мастер Холлерг довольно кивнул и медленно, с наслаждением, поднес бумагу к огоньку спиртовки. Еще с давних пор, со времен магической школы, для него не было большего наслаждения, чем вот так вот, написав на клочке бумаги имена обидчиков, медленно поднести его к пламени и смотреть, смотреть жадно, задыхаясь от непередаваемого наслаждения, как корчатся в пламени ненавистные имена…

Почему-то возможность уничтожить обидчиков физически, даже сжечь их, всласть полюбовавшись мучениями, не давала такого же эффекта.

Совсем не то удовольствие.

Совсем не то.

Клочок бумаги обжег пальцы.

Вот и все. Мастер Холлерг с наслаждением вздохнул. И тут же поморщился. Такое уже случалось. Не часто, но… какое-то имя он позабыл вписать. Позабыл. А теперь это будет мучить его до следующего раза. Проклятье! Вспомнить бы, хоть кто это! А то ведь эта соринка так и останется в глазу. А у соринки, длительное время пролежавшей в глазу, есть шанс превратиться в бревно.

„Кто же это? Кто? – думал мастер Холлерг. – Где это я с ним столкнулся? Когда? Почему сразу не вспомнил? Боллари? Я вписал Боллари? Да. Вписал. Одним из первых. Так кого же я все-таки забыл?“

Он попытался представить себе этого человека – и не смог. Кто-то неопределимый присутствовал на самом краешке сознания. Это раздражало неимоверно. Он попытался представить себе хотя бы место, где мог столкнуться с кем-то, кого ему не удалось по какой-то причине запомнить, – и вновь потерпел неудачу. Почему-то выходило так, будто это случилось в той самой повозке, в той отвратительной повозке, в которой он должен был, якобы по делам Ордена, ехать вместе с этими никчемными людишками. Но ведь кроме них там никого не было! И всех своих спутников он вписал. Всех. Он не мог ошибиться. В той повозке были и еще какие-то, но ведь они – не в счет. Не могут же его всерьез волновать те, кого и людьми-то в полном смысле этого слова назвать нельзя?

Почему-то опять вспомнилась школа магии. Давно сгинувший тогдашний дружок Боллари… как его там? Кертелин, что ли?

„Я обязательно тебя найду, когда стану магом, слышишь?!“ – жарко выдохнул давно сгинувший мертвец.

Их тогда уводили. Его и Боллари. А Кертелин оставался. Им казалось, что они не справились. Их ждала пустота. Кертелину казалось, что он скоро станет магом. Его ждала сила. Они еще не знали, что все случится с точностью до наоборот. Вот только… это он, Холлерг, уходил в пустоту. Это перед ним разверзалась пропасть. Боллари плакал, глядя на своего друга. У него была надежда, ему обещали… за ним придут! А Холлерг должен был рухнуть в пропасть! Боллари протягивали руку! Наверное, именно за это мастер Холлерг ненавидел своего коллегу больше всего.

„Я обязательно тебя найду, когда стану магом…“ – вновь услышалось Холлергу то давешнее, сказанное не ему.

„Не найдешь! – злорадно возразил он ненавистному прошлому. – Мертвые магами не становятся! А ты мертв, Кертелин! Со всей очевидностью мертв! Мне просто лениво разыскивать твои кости, чтоб сплясать на них!“

Холлерг вновь поморщился. Глупо вписывать имя покойника.

„Неужто я все еще ненавижу его? Вздор! Ведь это я, я – победил! И его самого, и его дружка Боллари. Один давно мертв, а другой такое ничтожество, что об этом даже говорить смешно“.

И почему такое странное чувство, будто проклятый Кертелин незримо побывал там, в той повозке? Смотрел… оценивал… осуждал…

Мастер Холлерг тряхнул головой и решительно встал. Как магу, ему было хорошо известно, что чудес и богов не бывает, а значит, от Кертелина давно ничего не осталось… кроме сгнивших костей в какой-нибудь канаве – так и какое ему до них дело?

Решительно выбросив из головы пустопорожний вздор, мастер Холлерг принялся готовить эликсир для истинных магов. Одному из младших высоких лордов как раз пришло время получить очередную предварительную порцию. К такой штуке, как этот эликсир, тело – даже если это тело истинного мага! – нужно готовить постепенно. Так, чтобы ко времени осуществления тайных планов заговора все эти младшие лорды и в самом деле были готовы выполнить свою часть плана – сразиться с самыми могущественными истинными магами королевства, сразиться и победить.

* * *

Ты идешь, то и дело поглядывая на своего новоиспеченного слугу. Тебе никак не удается привыкнуть к мысли, что у тебя ни с того ни с сего появился слуга. Впрочем, он тоже на тебя поглядывает. И не только поглядывает. Он еще и тараторит без умолку. И все, что он говорит, – вопросы. Он умоляет, требует, просит тебя на них ответить… спустя какое-то время ты понимаешь, что больше не можешь этого вынести. Равно как и ответить на все это. Уже хотя бы потому, что просто не в состоянии все это запомнить.

– Пока не поедим, ничего не расскажу, – огорошиваешь ты своего спутника.

Он адресует тебе обиженный взгляд, но вынужден смириться. С магом, даже если он сверстник, спорить не будешь. А с магом, который тебя спас, – тем более. Однако… трактир-то – вон уже где… совсем рядом… а ты все еще ничего не придумал. А ведь тебе еще и для господина Тэйна речь готовить… Так что же сказать этому бедняге, который просто не поверит сейчас, что его обожаемые маги, все из себя такие расчудесные, чуть не до смерти замучили твоего учителя? А что станет с тобой, попадись ты им? Да то же самое! Особенно когда они узнают, что твоя тайна передается только из рук в руки и только в момент смерти… Так что же все-таки парню соврать?

– Не надо мне ничего врать, хозяин… – каким-то удивительно тихим голосом просит мальчишка. И останавливается.

– Что?! – выдыхаешь ты, не веря своим ушам.

Он стоит, закрыв лицо ладонями, весь какой-то съеженный…

– Ты прости, конечно, – почти шепчет он. – А только… я ведь почему в маги-то подался? У меня иногда получалось знать, когда кто-то другой что-то думает… нечасто и не очень отчетливо, но получалось. Вот я и…

– Ты прочел мои мысли? – ошарашенно спрашиваешь ты.

– Прости, хозяин… – он съеживается еще сильней.

– Ты… ты чего? Боишься меня, что ли?

– Нет, – отвечает он.

– А чего тогда лицо закрыл?

– Я понял, что ты – не маг.

– Да. Не маг. И что?

– То, что ты подумал про магов… – с горечью говорит он. – Неужто среди них такие сволочи встречаются? Как же их Великие магистры не распознали? Если мы сообщим о них… о тех, кто преследовал тебя и твоего учителя…

– Сейчас мы пойдем и поедим, – говоришь ты. – Заодно поговорим о Великих магистрах и прочих магах, равно как и о том, почему я им на глаза попадаться не желаю.

– Понятно, – мрачнеет он.

– Я хоть и не могу читать чужие мысли, – говоришь ты, – но легко могу понять, о чем ты сейчас думаешь…

– О чем? – с прежней горечью спрашивает он.

– О других таких же, как и ты, несчастных калеках! – безжалостно говоришь ты.

Он вздрагивает, подымает голову и смотрит тебе в глаза.

– Так вот, я тоже о них думаю, – говоришь ты.

Он вздрагивает еще раз.

– Почему? Почему ты о нас думаешь? Ты бы должен ненавидеть магов, раз они тебя и твоего учителя…

– Я тоже хотел стать магом.

– Хотел, и?.. – нетерпеливо переспрашивает он.

– И стал таким же, как и ты, калекой. – Ты глядишь ему в глаза. – Как только я тебя увидел… услышал твое дыхание… можешь мне поверить, я сразу все вспомнил…

На миг тебе кажется, что ваши взгляды превратились в какой-то жуткий колодец, в котором нет верха, есть лишь дно, причем с обеих сторон. И вы бесконечно падаете друг в друга, бесконечно, неостановимо, страшно… верчение, кружение, черные сполохи, соленая луна и ворох осенних листьев… и ты не можешь найти себя, отличить себя от другого… Но этот жуткий миг проходит. Твой спутник моргает.

– Так, значит, ты…

– Со мной случилось то же, что и с тобой. Точно то же самое, – говоришь ты. – А потом пришел учитель и спас меня.

– И умер? – хриплым голосом спрашивает он.

– Не сразу, но… да. Умер.

Сильный толчок в спину.

– Вы еще здесь? Да чтоб вас демоны задрали! – На тебя вновь налетает тот же человек со здоровенной клеткой.

– Дура-а-ак!!! – вновь орет маленькая печальная птичка.

– Сама такая! – огрызаешься ты. Ты уже не веришь в ее печаль.

– Пойдем в трактир, хозяин, – вздыхает твой спутник.

– Какой я тебе хозяин? – усмехаешься ты.

– Самый настоящий, – убежденно возражает он.

– Ты же к магу хотел слугой устроиться, – замечаешь ты, направляясь наконец в сторону трактира.

– Я хочу служить тебе, – качает головой он. – Ты меня вылечил, а у меня ничего нет, чтобы отблагодарить тебя. Должен же я хоть чем-то возместить… А потом… если ты и правда был таким же, как я… если и впрямь собираешься помогать другим…

– Вот об этом мы с тобой и поговорим, – киваешь ты. – Кстати, я в этом трактире намерен устроиться на работу.

– Поваром? – удивляется он.

– Слугой.

– Слугой? Ты – слугой?! Ты?! С твоими умениями?!

– С моими умениями, – киваешь ты. – Да. Именно что слугой.

Мгновение он пораженно молчит.

– Чтобы спрятаться от магов? – наконец спрашивает он.

– И от магов тоже, – отвечаешь ты.

– Ага, – что-то соображая, кивает он. – Похоже, у тебя не очень скучная жизнь, верно?

– Скука – единственное, на что я не могу пожаловаться, – искренне сообщаешь ты.

– Но ведь найдут, – мгновение подумав, говорит он. – Маги – найдут.

– Прямо сейчас – вряд ли, – усмехаешься ты. – А потом… мало ли, что может случиться потом?

– И то верно, – пожимает плечами он. – Да и что это я вообще? Что хорошо для хозяина – вполне сойдет для его слуги!

– Звать-то тебя как, слуга? – спрашиваешь ты.

– Дестин, – ухмыляется он. – А как зовут моего уважаемого хозяина?

– Кертелин, – отвечаешь ты, и он довольно кивает. И даже умудряется изобразить на ходу что-то вроде поклона.

* * *

Трактир господина Тэйна стоит на пересечении трех широких улиц. Вероятно, именно поэтому он называется „Три белые овечки“. Правда, ничего белого в самих улицах не проглядывает, а под горделиво красующимся наименованием трактира помещена вывеска, на которой никаких овечек нет и в помине, вместо них на вывеске вольготно расположились три великолепных льва, чьи роскошные и упитанные формы позволяют отчасти предположить, что такого могло статься с бедными овечками и куда они исчезли.

Перешагнуть три ступеньки и толкнуть тяжелую дубовую дверь… да уж, изрядно выпивший человек заведение господина Тэйна без помощи хозяина нипочем покинуть не сможет. У него просто сил не хватит дверь отворить.

Стоящий за стойкой человек поднимает голову и добродушно улыбается.

– Ой… – пугается Дестин. – Хозяин, ты уверен, что нам сюда?

Короткого черного плаща нет и в помине, вместо него веселенькая желтая кожаная жилетка, под которую надета серая в зеленую крапинку рубашка, нет ни черной полумаски, ни мерцающего пояса, и все равно не узнать в этом человеке бывшего сотрудника вездесущей и почти всесильной службы попросту невозможно. Есть в его взгляде, в позе, в манере держаться что-то такое, что, единожды взглянув, ты сразу понимаешь, кто перед тобой.

Ну, положим, это тебе понятно. Ты и без того знаешь, кто он, а вот откуда Дестин это угадал? Или опять чужую мысль ненароком подслушал? Странно. Говорят же, что ни один маг, истинный там или обыкновенный, не в состоянии прочитать мысли кого-то из „Старших Братьев“, высокого лорда или простолюдина – не важно. Нет уж, наверняка Дестин твою мысль на лету подхватил, срезал, как ловкий вор – чужой кошелек.

– „Старшие Братья“, – одними губами шепчет Дестин, ухватив тебя за рукав. – Хозяин, ты хоть понимаешь, что делаешь?

„Я-то понимаю, а вот тебе откуда это известно?“

– Сейчас мы закажем пирог с грибами, – бесшабашно отвечаешь ты. – Говорят, что здесь он просто бесподобен.

„А пока мы будем его есть, я соберусь с мыслями и придумаю, что именно говорить господину Тэйну“.

– Может ли быть что-то бесподобнее тебя, хозяин? – бурчит Дестин. – Наверное, это хорошо, что я с тобой связался. Сколько всего пережить успею! Пока не убьют, конечно… Вот только… почему мне так страшно?

– Не стоит пугаться пирога с грибами, – ухмыляешься ты и решительно делаешь шаг вперед. – Пироги, знаешь ли, не кусаются.

Несчастный Дестин тащится следом.

– Так, значит, пирог с грибами? – улыбается хозяин. – Отменный выбор, господа! Кстати, суп у меня тоже хорош. Да и жаркое…

– Он все слышал… – обреченно шепчет Дестин.

– Виноват, господа, – разводит руками хозяин. – Иногда мои прежние навыки страшно мешают. Увы, от них не так легко избавиться. Но вы можете совершенно меня не опасаться, господа. Уверяю вас, я давно не состою на службе и являюсь точно таким же горожанином, как и прочие. Впрочем, и сама служба далеко не так страшна, как об этом порой рассказывают невежественные и недобросовестные люди. Доказательством тому – я сам, проведший в служении почти полжизни и тем не менее как-то уцелевший… Так что, проходите господа. Это не частный филиал „Старших Братьев“, это всего лишь трактир. А пироги с грибами у меня и впрямь лучшие в столице. Чистая правда. Это даже мои конкуренты признают. Располагайтесь, а я пока распоряжусь…

Он направляется на кухню.

– Попробуй тут не признай… – шепотом бурчит Дестин.

– Пробовали. Не вышло, – доносится откуда-то с кухни. – Против правды не попрешь.

– Вот здесь мы и будем работать, – сообщаешь ты своему спутнику.

– Вот здесь? – в полном ужасе переспрашивает он.

– Вот здесь, – безжалостно киваешь ты.

– Так, может, нас еще и не примут? – почти с надеждой произносит он.

– Примут, – разрушаешь ты хрупкие замки его потаенных надежд. – Еще как примут.

* * *

Пирог с грибами и впрямь бесподобен. Если ты когда-нибудь и впрямь научишься такое готовить, можешь считать, что жизнь не зря прожил. Впрочем, и суп хорош, и жаркое…

– Мне нужно с вами поговорить, – обращаешься ты к хозяину, прикончив все до последней крошки.

– Я почему-то так и подумал, – улыбается он. – Давайте-ка сюда письмо…

– Письмо? – искренне удивляешься ты.

„Он же не маг, откуда он…“

„Или те, кто побывал „Старшим Братом“, все такие? Им небось и магия не нужна…“

– В той руке, что вы сунули за пазуху, у вас письмо, – отвечает он. – Вы его просто еще не вынули. Но собираетесь. А обращаетесь при этом – ко мне. Значит, и письмо – тоже мне. Кстати, на будущее, никогда так не делайте. Кто-нибудь может решить, что у вас там оружие…

„Он что, и впрямь сквозь одежду видит?“ – раздумываешь ты, доставая письмо господина Вагрита.

Господин Тэйн вскрывает конверт, бегло пробегает глазами текст, после чего внимательно смотрит на тебя и твоего спутника.

– Нам и в самом деле нужно поговорить. Идемте, господа…

„Так. Сейчас оно все и решится“.

Встаешь и направляешься следом за ним. Несчастный Дестин тащится за вами с таким видом, словно его влекут на казнь или пытку.

* * *

– Итак, как вам, вероятно, уже известно, меня зовут Тэйн, – говорит хозяин трактира.

И замолкает.

– Кертелин, – представляешься ты.

– Дестин, – уныло бормочет твой спутник.

– Господин Кертелин, вам известно, что именно написано в том письме, которое вы мне сейчас передали?

Это уже не хозяин трактира спрашивает. И его веселенькая жилетка не имеет сейчас никакого значения. Это к тебе обращается человек, который еще не так давно хватал за шкирку истинных магов. Человек, привыкший получать ответы на свои вопросы.

– Нет, – качаешь головой ты. – В точности – нет. Содержание письма мне известно только со слов господина Вагрита.

Он чуть морщится.

– Насколько я понял из этого письма, господин Кертелин, вы должны быть один. Кем вам приходится господин Дестин, вполне ли вы ему доверяете и стоит ли продолжать наш разговор при нем?

Нет, это точно не хозяин трактира спрашивает. А то, что на нем нет форменной одежды службы, лишь сильней выявляет это. А его недовольство… дурак ты, дурак! Ты ж назвал его друга по имени!

А он до сих пор не знает, кто такой Дестин! Впрочем… ты и сам этого как следует не знаешь… Ты не знаешь, кто он, откуда, как жил и чем занимался до того, как решил стать магом и оказался в итоге на улице, нищим, ни к чему не приспособленным калекой. Ничего ты не знаешь, но… почему-то ты ему веришь. Не только ведь потому, что ты исцелил его?

– Господин Дестин…

Спасенный тобой парень съеживается, бросая взгляд в сторону двери.

Лучше самому выйти, не то все равно ведь прогонят,словно бы говорит он всем своим видом.

– Я полностью доверяю господину Дестину. Он – мой друг, – решительно говоришь ты.

Ну вот не можешь ты всерьез назвать этого парня своим слугой. Быть может, потому, что у тебя слуг никогда не было. А может быть, потому, что с ним случилось то же, что и с тобой. Он прошел тот же путь безумной надежды на чудо, страстного стремления к чему-то невероятному, а потом безжалостного крушения всех своих надежд, полного и окончательного. Ты ему не просто сочувствуешь, тебе его не просто жалко… ты его понимаешь. На самом деле понимаешь. Как никого другого под этим небом.

Друг. Вот оно и сказалось. Вот кем он тебе приходится. Дестин ошарашенно смотрит на тебя. Ты отвечаешь ему прямым решительным взглядом, и его глаза вспыхивают внезапной радостью.

Друг.

– Значит, наш разговор состоится при нем, – спокойно кивает господин Тэйн.

Что ж, похоже, для него это и есть наилучшая рекомендация. Друг.

Твой друг присылает к тебе своего друга, у которого есть еще друг. Ты ничего не знаешь о втором и третьем, но первый – твой друг, он не мог прислать к тебе кого попало.

– Да, господин Тэйн, – подтверждаешь ты. – Разумеется.

– Мой друг просит оказать подателю сего помощь и содействие. – Письмо в руках господина Тэйна на миг уподобляется птичьему крылу. Короткий взмах – и птица воспаряет ввысь, к солнцу. – Он не пишет, в чем именно… – господин Тэйн замолкает и выжидательно смотрит на тебя.

– Он опасался, что письмо может попасть… не в те руки… – говоришь ты.

– Ага, – кивает господин Тэйн. – Я слушаю.

И ты рассказываешь ему об истинном маге. О том, как господин Вагрит спас тебя, когда ты хотел уйти с каким-то странным типом, о том, как предложил тебе работу, чтоб этого не случилось, и о том страшном случае в подворотне, после которого тебе стало наконец ясно, кто такой твой тогдашний случайный знакомец…

– „Ничего, юноша. Еще встретимся“… – повторяет господин Тэйн. – Интересно, сколько других таких же, как ты, с ним… встретилось? – Он на мгновение замирает, потом вновь вскидывается. – Так. И что дальше?

Ты рассказываешь ему про свой жуткий не то сон, не то бред и про то, как потом явился господин Вагрит и предложил тебе выход из этого кошмара.

– Тогда он меня во второй раз спас, – говоришь ты.

– Господин Вагрит – он такой, – тепло улыбается господин Тэйн. – Уж если он назвал кого-то своим человеком…

В его глазах мелькает что-то давнее, чем он явно не намерен делиться, и тебе вдруг становится страшно интересно, не был ли и сам Тэйн, в недавнем прошлом – влиятельный сотрудник могущественной службы, а ныне – уважаемый горожанин, не был ли и он когда-то – когда-то очень давно – „своим человеком“ господина Вагрита? Не начинал ли уважаемый господин Тэйн на той же кухне, что и ты?

Впрочем, господин Тэйн не настолько моложе своего друга, может, и что-то другое их связывает… Может, господин Вагрит ему помог в каком-нибудь расследовании или еще в чем таком?

– А… кто из вас лучше готовит пирог с грибами, господин Вагрит или вы?! – вдруг выпаливаешь ты и затыкаешься, потрясенный собственной дерзостью.

Господин Тэйн смотрит на тебя в немалом удивлении.

– Почему вы об этом спросили? – немного помедлив, говорит он.

– Само спросилось, – искренне отвечаешь ты.

– А вы когда-нибудь видели, чтобы господин Вагрит готовил пирог с грибами? – вопросом на вопрос отвечает он.

– Не видел, – отвечаешь ты. – Он его ни разу не готовил, но…

– Но тем не менее вы спросили. – Господин Тэйн смотрит на тебя с пристальным интересом. – Что ж, вот вам ответ, если он вам зачем-то нужен: господин Вагрит готовит этот пирог гораздолучше меня. Он перестал его готовить, когда я оставил службу и открыл трактир. Раньше за этим пирогом к нему аж отсюда ездили, теперь все заказывают у меня, потому что ближе и потому что у господина Вагрита его больше не купить. Это был его подарок мне.

„Он ответил, а ты из его ответа так и не узнал того, что хотел бы узнать. Или все-таки узнал?“

Господин Тэйн продолжает тебя разглядывать. Словно ушлый бродяга, подобравший на дороге блескучий камешек и теперь размышляющий, что же это: то ли это какая-то проезжая актерка начарованную магами безделку обронила, из тех, какие чаруются сразу сотнями и за какую больше медяка все равно не выручишь, то ли у путешествующей аристократки из высоких лордов драгоценный камешек из прически выпал. Ох, и внимательно он тебя разглядывает!

„Зато он, похоже, узнал куда больше, чем следовало…“ – думаешь ты.

„Потихоньку он из тебя все вытянет, – сулит старик. – Просто так, от скуки“.

„Похоже на то, – соглашается юноша. – А что делать прикажешь?“

„Пока тут ничего не сделаешь“, – вынужден признать старик.

– Ладно, – наконец говорит господин Тэйн. – Так о чем вы хотите у меня попросить, господин Кертелин?

– Господин Вагрит посоветовал мне просить у вас возможности остаться при вашем трактире, – говоришь ты. – Господин Вагрит сказал, что вы не боитесь истинных магов и что меня при вас не тронут…

– Не боюсь, – коротко кивает господин Тэйн. – Не тронут.

– А еще я прошу за своего друга, – добавляешь ты. „Вот так, Дестин! Запоминай! Друга, а не слугу!“

– Значит, вы хотели бы остаться в моем трактире, – помолчав, говорит господин Тэйн. – В каком качестве?

– Слуги, уборщика, помощника повара… кого скажете… – отвечаешь ты.

– Так, – кивает господин Тэйн. – С вами все ясно, господин Кертелин. А как быть с господином Дестином? Он тоже хочет устроиться у меня работать?

– Разумеется, – решительно говоришь ты.

– Невозможно, – вдруг заявляет Дестин.

– Почему это невозможно? – Ты возмущенно оборачиваешься к Дестину.

„Ну вот, ты так хорошо все придумал, тебе почти удалось, а он…“

– Нельзя быть слугой двух господ одновременно, – отвечает он.

– Тоже мне, нашел господина! – возмущаешься ты. – Что еще за глупости, Дестин?!

– А вот и нашел!

„Юноша настроен решительно, он так тебе кого-то напоминает… тебя самого…вот только было это много-много лет назад…“

– Так-так… – ухмыляется господин Тэйн. – Что я слышу? Господин Кертелин, вы собираетесь наняться в мой трактир слугой, а меж тем заводите своего собственного?

Он вновь разглядывает тебя внимательно-внимательно… вот только если раньше он тебя изучал, то теперь он явно забавляется.

– Э-э-э… ну… это случайно получилось!

– Что ж, слуга моего слуги – не мой слуга, – продолжает ухмыляющийся господин Тэйн. – Кстати, я пока не слышал историю господина Дестина. Он тоже от кого-то скрывается?