Текст книги "Философ (СИ)"

Автор книги: Сергей Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

"А то! – кивнул дед. – Инфляцию как рукой сняло. Правда, ненадолго. Потому что нельзя вот так просто взять и остановить экономику. Это все равно что пытаться остановить реку – рано или поздно прорвет. Но идея была правильная."

Старик помолчал, собираясь с мыслями. "У нас в СССР тоже пытались контролировать цены. Была такая штука – плановая экономика. Только вот незадача – государство не то контролировало. Надо было не производство планировать, а цены и зарплаты замораживать. А предприятиям дать свободу – пусть сами решают, что и сколько производить и в каком качестве."

Сергей слушал, затаив дыхание. Ему казалось, что он начинает понимать, как устроен этот сложный мир экономики. "А что, разве нельзя сделать так, чтобы всем было хорошо? Чтобы и цены не росли, и зарплаты были нормальные?"

Дед Афанасий покачал головой. "Эх, Серёжа, если бы все было так просто... Знаешь, был в Америке в 40-х годах интересный опыт. Государство взяло и начало само распределять то, что производили предприятия. Знаешь, почему?"

Сергей отрицательно покачал головой.

"А потому что иначе получалось вот что: у кого денег больше, тот все и скупает. А потом прячет на складах и продает втридорога. И что в итоге? Молодой маме с двумя детьми может не хватить молока, а какая-нибудь богатая дамочка все скупит для своих кошечек и собачек. Вот и приходится государству вмешиваться, чтобы справедливость навести."

Сергей задумался. "Но ведь это неправильно, да? Чтобы государство все контролировало?"

"Верно мыслишь, – кивнул дед. – Золотую середину найти трудно. Но ты учись, разбирайся во всем этом. Может, именно ты и придумаешь, как сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы."

Старик помолчал, глядя куда-то вдаль. "Знаешь, Серёжа, я вот о чем думаю... Мы все гонимся за деньгами, за богатством. А счастье-то оно в другом. В том, чтобы быть в мире с собой и с окружающими. В том, чтобы делать то, что любишь, и любить то, что делаешь. Вот ты косил сегодня – и радовался этому. Разве не в этом счастье?"

Сергей кивнул, чувствуя, как в груди разливается тепло. "Да, дедушка, вы правы. Но ведь и без денег сейчас никуда, верно?"

"Верно, – согласился Афанасий. – Потому и говорю – учись. Экономистом быть – дело хорошее. Особенно сейчас, в Украине. Знаешь, почему?"

Сергей отрицательно покачал головой.

"А потому что страна наша сейчас на перепутье. С одной стороны, от старой системы осталось много чего. А с другой – новое наступает. И нужны умные головы, чтобы разобраться во всем этом, чтобы направить экономику в правильное русло. Вот ты выучишься, станешь хорошим специалистом – глядишь, и стране пользу принесешь, и себе жизнь наладишь."

Дед Афанасий поднялся, кряхтя и опираясь на палку. "Ну что, пойдем-ка в дом. Бабка, небось, уже самовар поставила. А то мы с тобой тут философствуем, а работа стоит."

Сергей тоже встал, чувствуя приятную усталость в мышцах. Он посмотрел на аккуратно скошенный луг, на синее небо над головой, на морщинистое, но доброе лицо деда Афанасия. И вдруг понял, что счастлив. Здесь и сейчас, в этот самый момент.

"Спасибо вам, дедушка, – сказал он, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – За науку спасибо. И за то, что вы есть."

Старик ласково потрепал его по плечу. "Да ладно тебе, чего уж там. Пойдем чай пить. А завтра еще поработаем – и умом, и руками. Жизнь, она ведь такая штука – все в ней нужно, и труд, и знания, и доброта. Вот ты и учись всему понемножку. Глядишь, и выйдет из тебя толк."

Они медленно пошли к дому, утопающему в зелени старого сада. Сергей шел, глубоко задумавшись. Слова деда Афанасия не выходили у него из головы. Он пытался совместить свой опыт из прошлой жизни с тем, что узнал сегодня.

"Дедушка, а вот вы говорили про сберкнижку... А сейчас как люди деньги хранят? Неужели все так же в банках?" – спросил Сергей, когда они уже подходили к крыльцу.

Дед Афанасий усмехнулся. "Эх, внучек, сложный это вопрос. Кто-то по старинке в банках держит, да только не сильно народ банкам-то доверяет. Помнят еще, как в девяностых все сгорело. А кто поумнее, тот старается деньги в дело пускать. Вот, например, сосед наш, Петро Иванович, свиноферму небольшую открыл. Говорит, лучше живая копейка, чем мертвый рубль."

Они вошли в дом. В просторной кухне их встретила бабушка Рита, суетившаяся у плиты. "А вот и мои трудяги пришли! Давайте-ка мойте руки и за стол. Я тут вареников налепила, с картошкой да с творогом."

Сергей с удовольствием умылся холодной водой из рукомойника. От запаха свежих вареников у него заурчало в животе. Он и не заметил, как проголодался за работой.

Усевшись за стол, Сергей не удержался и продолжил расспросы. "Бабушка Рита, а вот вы как думаете – нужно ли сейчас деньги копить? Или лучше все тратить?"

Старушка всплеснула руками. "Ой, внучек, да разве ж можно все тратить? Копить-то обязательно нужно, мало ли что в жизни случится. Вон, сосед наш, Степан, всю жизнь копил-копил, а как заболел тяжело – все на лечение ушло. Хорошо хоть, было что потратить."

Дед Афанасий согласно кивнул. "Правильно бабка говорит. Но и зарываться не стоит. Я вот всю жизнь копил, а оно вон как вышло. Надо, Серёжа, золотую середину искать. И копить, и жить не забывать."

Сергей задумчиво жевал вареник. "А как же это – и копить, и жить? Вроде одно другому мешает."

Дед хитро прищурился. "А вот тут-то и нужна экономическая смекалка. Смотри, представь, что у тебя есть сто гривен. Ты можешь их все потратить сегодня – и завтра у тебя ничего не будет. А можешь половину отложить, а на вторую половину что-то купить для души. И волки сыты, и овцы целы."

"Но ведь инфляция все съест, вы же сами говорили," – возразил Сергей.

"А вот тут-то и начинается самое интересное,– оживился дед Афанасий. -Есть такая штука, называется инвестиции. Это когда ты свои деньги не просто в банк кладешь, а пускаешь в оборот. Вот, например, можно купить американские акции известных на весь мир компаний. Знаешь, что такое акции?"

Сергей отрицательно покачал головой.

"Акции – это как бы маленькие кусочки большого предприятия. Ты покупаешь акцию и становишься совладельцем. И если предприятие работает хорошо, то и акции растут в цене. А еще дивиденды платят – это как бы твоя доля в прибыли."

"Ого, – удивился Сергей. -А где же их покупать, эти акции?"

"На бирже,– ответил дед. -Только тут, Серёжа, без специальных знаний не обойтись. Потому я и говорю – учись. Экономистом станешь – во всем этом разберешься."

Бабушка Рита покачала головой. "Ой, Афанасий, ну что ты ребенку голову морочишь своими акциями? Лучше б рассказал, как огород правильно вести, чтоб урожай был богатый. Вот где настоящая экономия!"

Все рассмеялись. Сергей с удивлением отметил, как легко ему стало на душе. Еще утром он был в полном смятении, не понимая, как жить дальше. А теперь словно прояснилось что-то в голове.

"Дедушка, а вот вы говорили, что в СССР плановая экономика была. А сейчас какая?" – спросил Сергей, доедая последний вареник.

Дед Афанасий задумался. "Сейчас, Серёжа, у нас вроде как рыночная экономика. Но на самом деле – ни рыба ни мясо. От старой системы много чего осталось, а новое еще толком не прижилось. Вот и получается такой вот... винегрет экономический."

"А что, разве нельзя сразу перейти к нормальной экономике?" – удивился Сергей.

"Эх, внучек, если бы все было так просто,– вздохнул дед. -Понимаешь, экономика – она как живой организм. Нельзя вот так взять и перестроить все в один момент. Это процесс долгий и сложный. Вот смотри – было у нас большое предприятие, работало на весь Союз. А Союз развалился – и куда теперь продукцию девать? Вот и приходится перестраиваться, искать новые рынки сбыта, новые технологии осваивать."

Сергей слушал, открыв рот. Ему казалось, что он начинает понимать, насколько сложно устроен этот мир.

"А вот скажите, дедушка, – спросил он, – а что нужно сделать, чтобы в стране экономика нормально работала?"

Дед Афанасий хитро прищурился. "А вот это, Серёжа, самый главный вопрос. И знаешь что? Я тебе на него не отвечу. Но вот что я тебе скажу – учись, думай, анализируй. Может, именно ты и найдешь этот ответ."

Бабушка Рита всплеснула руками. "Ой, да что ж вы все об экономике да об экономике! Серёженька, ты вот что скажи – понравилось тебе косить?"

Сергей улыбнулся. "Понравилось, бабушка. Даже очень. Знаете, когда работаешь физически, голова как-то прочищается. И мысли такие хорошие приходят."

"Вот-вот, – закивал дед Афанасий. -Это, Серёжа, самое главное. Чтобы и голова работала, и руки дело знали. Тогда и жизнь наладится, и в экономике разберешься."

После обеда Сергей вышел во двор. Он сел на старую скамейку под раскидистой яблоней и задумался. Странное чувство охватило его – будто он прожил сразу две жизни. Одну – там, в прошлом, у мартеновской печи. А вторую – здесь, в этом тихом украинском селе.

"Может, это и есть мой шанс? – подумал он. -Начать все сначала, но уже с опытом, с пониманием жизни. Выучусь на экономиста, разберусь во всех этих хитросплетениях. А потом... Кто знает, может, и правда смогу что-то изменить? Не в масштабах всей страны, конечно. Но хотя бы здесь, в родном селе."

А вечером, лежа в постели, Сергей думал о том, как удивительно устроена жизнь. Еще вчера он был взрослым мужиком, сталеваром. А сегодня – подросток, у которого вся жизнь впереди. И пусть в голове каша из обрывков воспоминаний и новых знаний, но ведь это и здорово! Значит, есть над чем подумать, есть к чему стремиться.

"Завтра попрошу деда еще рассказать про экономику, – решил Сергей, засыпая. -А потом... Потом будет видно. Главное – не упустить этот шанс. Шанс прожить жизнь заново, но уже с пониманием того, что действительно важно."

И с этой мыслью он провалился в глубокий, спокойный сон. А за окном шелестели листвой старые яблони, где-то вдалеке лаяли собаки, и в небе ярко сияли звезды. Звезды, которые видели многое и знали: у этого парнишки все будет хорошо. Потому что он умеет думать, умеет работать и умеет мечтать. А это – самое главное в жизни.

Глава 19. Завод

Огромный зал гудел от множества голосов. Сергей стоял посреди этого хаоса, растерянно озираясь по сторонам. Люди в праздничных нарядах сновали вокруг, смеялись, чокались бокалами, жадно поглощали закуски с длинных столов. В воздухе витал густой коктейль из запахов духов, алкоголя и жареного мяса. Он попытался сфокусировать взгляд, но все расплывалось перед глазами, словно смотрел сквозь толстое мутное стекло.

"Где я? Что это за место?" – пронеслось в голове. Последнее, что он помнил – как лег спать в доме деда Афанасия после долгого трудового дня и душевных разговоров. А теперь оказался здесь, в этом странном месте, среди незнакомых людей. Сергей попытался протиснуться сквозь толпу, чтобы найти выход, но его то и дело толкали, наступали на ноги, забрызгивали вином. Он чувствовал себя песчинкой в бурном потоке, неспособной противостоять его силе.

Вдруг громкий молодой голос перекрыл общий гул: "Горько! Горько молодым!" Крик подхватили, он покатился по залу, нарастая как снежный ком. "Свадьба, – понял Сергей. – Я каким-то образом попал на свадьбу". Люди вокруг начали браться за руки, образуя круг. Его тоже втянули, и он почувствовал, как чьи-то горячие ладони сжали его пальцы. Круг завертелся, набирая скорость. Все слилось в разноцветную карусель, в ушах зашумело. Сергей зажмурился, пытаясь справиться с головокружением.

Когда он открыл глаза, то обнаружил себя на залитой солнцем лесной поляне. Круг распался, люди исчезли. Посреди поляны стояла старая железная кровать, покрытая цветущим разнотравьем. На ней лежала молодая пара – девушка в белом подвенечном платье и парень в строгом костюме. Они о чем-то тихо переговаривались, нежно держась за руки. Сергей невольно залюбовался этой идиллической картиной. Но что-то здесь было не так. Он прищурился, вглядываясь внимательнее. И тут его пронзило ледяным ужасом осознание – это была не кровать, а могила! Молодожены лежали в открытой могиле, утопая в траве и цветах.

Сергей хотел закричать, предупредить их об опасности, но не мог издать ни звука. Горло словно сдавило невидимой рукой. Он в панике огляделся по сторонам – поляна исчезла, теперь вокруг простиралось старое кладбище с покосившимися крестами и замшелыми памятниками. Молодая пара все так же безмятежно лежала в могиле, не замечая зловещей перемены декораций. Сергей попытался сдвинуться с места, но ноги будто приросли к земле. Он чувствовал, как холодный пот стекает по спине. В голове лихорадочно метались мысли: "Что происходит? Почему они не видят? Как их спасти?"

Вдруг из-за ближайшего надгробия вышел старик в черном балахоне. Лица не было видно под низко опущенным капюшоном. В руке он держал длинную косу. Фигура медленно двинулась к могиле с молодоженами. Сергей понял, что нужно действовать немедленно, иначе случится непоправимое. Собрав все силы, он рванулся вперед и...

Внезапно окружающий мир снова изменился.

Теперь Сергей стоял посреди огромного заводского цеха. Вокруг гудели станки, летели искры электросварки, пахло горячим металлом и машинным маслом. Рабочие в промасленных спецовках сосредоточенно трудились у своих агрегатов. Судя по оборудованию и внешнему виду людей, это был какой-то завод времен его молодости – конец 70-х годов. Внезапно Сергей заметил, что никто из рабочих не обращает на него никакого внимания. Он попытался заговорить с проходившим мимо мужчиной, но тот даже не повернул головы. Сергей с удивлением обнаружил, что его словно не существует в этой реальности – он мог все видеть и слышать, но сам оставался невидимым и неслышимым для окружающих. В этот момент его внимание привлек громкий разговор, доносившийся из небольшого кабинета у стены цеха.

Дверь была приоткрыта, и оттуда доносился раздраженный мужской голос: "Ты понимаешь, что ты натворил, Дмитрий Степанович? Ты хоть представляешь, какие могут быть последствия?" Сергей осторожно заглянул в кабинет. За столом сидел грузный мужчина лет пятидесяти в добротном костюме – судя по всему, директор завода. Он гневно смотрел на стоявшего перед ним начальника цеха – худощавого мужчину с залысинами, нервно теребившего в руках папку с бумагами. "Виктор Семенович, я же не знал, что этот Сергей Петрович такую кашу заварит! Кто же мог подумать, что он прямиком в комиссию напишет?" – оправдывался начальник цеха. Директор грохнул кулаком по столу: "А ты должен был знать! Должен был предвидеть!Теперь из-за твоего разгильдяйства вся наша схема под угрозой! Ты хоть понимаешь, что будет, если комиссия начнет копать?" Начальник цеха совсем сник: "Понимаю, Виктор Семенович. Но что теперь делать? Может, как-то замять это дело?" Директор задумался, постукивая пальцами по столу. Потом медленно произнес: "Ладно, сейчас главное – не дать ход этому письму. У меня есть связи в городском комитете, попробую придержать его. А ты займись этим Сергеем. Надо его как-то нейтрализовать, понимаешь? Чтобы больше не лез, куда не следует". Начальник цеха покорно кивнул: "Сделаю все, что нужно, Виктор Семенович. Не подведу". "Смотри у меня, – погрозил пальцем директор. – Если что – твоя голова первая полетит. А теперь иди, разберись там у себя".

Когда начальник цеха вышел, Сергей на секунду замешкался – идти ли за ним или остаться послушать, что еще скажет директор. Но любопытство взяло верх, и он поспешил вслед за начальником. Тот быстрым шагом направился в другой конец цеха, где располагался небольшой закуток мастера смены. Войдя туда, он плотно прикрыл за собой дверь. Сергей проскользнул внутрь вслед за ним, радуясь своей невидимости. В тесной каморке за столом сидел коренастый мужчина лет сорока – судя по всему, мастер смены. Увидев начальника цеха, он вскочил: "Иван Степанович, что случилось? Вы какой-то бледный". Начальник цеха тяжело опустился на стул: "Беда, Михалыч. Большая беда.Этот твой Сергей Петрович накатал телегу прямо в комиссию. Про все наши дела написал". Мастер охнул: "Да вы что! Вот ведь гад какой! И что теперь?" "А теперь нам всем крышка, если срочно что-нибудь не придумаем, – мрачно ответил начальник цеха. – Директор велел разобраться с Сергеем. Чтобы больше не высовывался". Мастер почесал затылок: "Может, припугнуть его как следует? Или уволить по какой-нибудь статье?" "Нет, этого мало, – покачал головой начальник цеха. – Нужно что-то по серьезнее. Чтобы и думать забыл про свое письмо". Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Наконец мастер осторожно произнес: "Есть у меня одна идея, Дима Степанович.Рискованная, конечно, но если все провернуть аккуратно..." Он наклонился к начальнику и зашептал ему что-то на ухо. Сергей напряг слух, но смог разобрать только обрывки фраз: "...труба с раскаленным металлом... будто случайно лопнула... никто ничего не заподозрит..." По мере того, как мастер излагал свой план, лицо начальника цеха прояснялось. Когда тот закончил, начальник решительно кивнул: "Действуй, Михалыч. Только аккуратно, без следов. И чтобы никто ничего не знал, кроме нас двоих".

Мастер козырнул: "Не сомневайтесь, Дмитрий Степанович. Все будет шито-крыто". Когда начальник цеха ушел, мастер некоторое время сидел неподвижно, о чем-то размышляя. Потом тяжело вздохнул и вышел из каморки. Сергей последовал за ним. Мастер подошел к группе рабочих, столпившихся у одного из станков. "Бригадир Василий Кузьмич, на пару слов", – негромко позвал он одного из них – коренастого мужика с окладистой бородой. Отойдя в сторонку, мастер что-то быстро зашептал ему на ухо.

Бригадир нахмурился, потом кивнул: "Сделаем, Михалыч. Только..." "Никаких только, – оборвал его мастер. – Делай, как я сказал. И чтоб комар носа не подточил, понял?" Бригадир снова кивнул и направился к своему участку. А мастер, еще раз окинув взглядом цех, быстро зашагал к выходу. Сергей остался стоять посреди цеха, пытаясь осмыслить увиденное и услышанное. Что они задумали? Какую опасность готовят для того Сергея, который написал письмо? И почему ему кажется, что речь идет о нем самом? В голове крутились обрывки воспоминаний – какая-то авария, боль, жар... Но картина никак не складывалась воедино.

Внезапно его размышления прервал громкий голос: "Эй, Серега! Ты чего застыл? Давай к печи, пора выпускать плавку!"

Сергей вздрогнул и огляделся по сторонам. Голос, окликнувший его, принадлежал молодому парню в прожженной спецовке – подручному сталевара. Он махал рукой, подзывая Сергея к огромной мартеновской печи, из которой вырывались языки пламени. "Идешь? Чего копаешься?" – снова крикнул парень. И тут Сергей с изумлением понял, что теперь он не просто невидимый наблюдатель. Каким-то непостижимым образом он оказался в теле того самого Сергея Петровича, о котором говорили начальник цеха и мастер.

Он чувствовал жар от раскаленной печи, слышал гул работающих механизмов, ощущал тяжесть защитного костюма на своем теле. Машинально он направился к печи, на ходу натягивая защитные рукавицы. Его тело двигалось словно само по себе, выполняя привычные действия. Руки уверенно взялись за рычаги управления, глаза внимательно следили за показаниями приборов. "Готовность пять минут!" – крикнул мастер, стоявший неподалеку. Сергей кивнул, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Что-то было не так. Какое-то смутное беспокойство грызло его изнутри. Он снова вспомнил подслушанный разговор начальника цеха и мастера. Неужели они действительно что-то задумали? Но что именно? И как ему предотвратить возможную беду?

Краем глаза Сергей заметил, как бригадир Василий Кузьмич о чем-то быстро переговаривается с одним из рабочих – тем самым Николаем, которого упоминали в разговоре. Лица у обоих были напряженные и встревоженные. Николай то и дело бросал взгляды в сторону Сергея, и в этих взглядах читалась какая-то странная смесь вины и страха. "Может, предупредить их? Рассказать о том, что я слышал?" – мелькнула мысль. Но тут же пришло понимание – никто ему не поверит. Скажут, что померещилось, или того хуже – обвинят в клевете. Нет, нужно быть начеку и самому следить за ситуацией.

Сергей еще раз внимательно осмотрел оборудование, проверил соединения и крепления. Вроде бы все было в порядке. Но ощущение надвигающейся беды не отпускало. "Две минуты до выпуска плавки!" – снова раздался голос мастера. Сергей глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Он должен быть собранным и внимательным. От его действий сейчас зависят жизни людей. Вдруг его внимание привлекло какое-то движение сбоку. Повернув голову, он увидел, как Николай, озираясь по сторонам, быстро крутит какой-то вентиль на трубе, по которой подавался раскаленный металл. "Эй, ты что делаешь?" – крикнул Сергей, но его голос потонул в общем шуме цеха. Николай, заметив, что на него смотрят, торопливо отошел от трубы, делая вид, что просто проходил мимо.

Сердце Сергея учащенно забилось. Он понял, что сейчас произойдет что-то страшное. Нужно немедленно остановить процесс, предупредить всех об опасности. Но было уже поздно. "Начинаем выпуск плавки!" – скомандовал мастер. И в этот момент раздался оглушительный грохот. Труба, которую только что крутил Николай, не выдержала давления и лопнула. Поток раскаленного металла хлынул в цех, заливая все вокруг. Люди в панике бросились врассыпную, крича от ужаса и боли. А Сергей словно прирос к месту, не в силах двинуться. Он видел, как огненная река неумолимо приближается к нему, чувствовал нестерпимый жар...

И вдруг все исчезло. Сергей снова оказался в роли невидимого наблюдателя. Он стоял посреди опустевшего цеха, глядя на последствия аварии. Вокруг дымились лужи застывшего металла, в воздухе висел едкий запах гари. А в центре этого хаоса лежало обгоревшее тело – то, что осталось от Сергея Петровича. Теперь он вспомнил все. Вспомнил, как писал то злополучное письмо в комиссию, надеясь прекратить махинации начальства. Вспомнил, как пытался предотвратить катастрофу, но не успел. Вспомнил боль и ужас своих последних мгновений. Но почему он здесь? Почему вынужден снова переживать эти страшные события?

Внезапно Сергей почувствовал, что его куда-то тянет. Мир вокруг снова начал меняться, расплываться, словно акварельный рисунок под дождем. Он зажмурился, чувствуя легкое головокружение.

Серый осенний день. Заводские корпуса мрачно высились над Череповцом. Сергей шагал по территории, сам не понимая, как здесь оказался. Вокруг сновали рабочие, гудели станки, но никто не обращал на него внимания. Словно призрак, Сергей двигался сквозь толпу, пока не оказался возле кабинета директора.

Громкий голос раздавался из-за двери: "Ты понимаешь, что натворил твой подчиненный? Этот Сергей Петрович! Накатал телегу в комиссию! Теперь ревизоры нагрянут, все наши дела раскроются!" Директор, грузный мужчина в костюме, нависал над столом. Перед ним, втянув голову в плечи, стоял начальник цеха.

"Виноват,Дмитрий Степанович! Недоглядел! Кто ж знал, что он такую свинью подложит", – оправдывался начальник цеха. "Ладно, ступай. Разберись там у себя. Чтоб духу его на заводе не было!"

Сергей словно провалился сквозь пол. В следующий миг он уже стоял в цехе. Начальник отчитывал мастера: "Ты что, не мог придержать своего работничка? Теперь все наше дело под угрозой!"

Мастер, худощавый мужчина с усами, оглянулся по сторонам: "Да кто ж знал, Петр Николаевич? Он же тихоня был. А оказался стукачом". "Ладно, слушай сюда. Надо проучить паршивца. Чтоб другим неповадно было".

Сергей с ужасом слушал, как эти люди обсуждали его судьбу. Внезапно картина поплыла перед глазами. Он увидел, как в раздевалке мастер шептался с бригадиром Василием Кузьмичом: "Короче, Кузьмич, надо устроить несчастный случай. Чтоб комар носа не подточил".

Бригадир почесал затылок: "Дык как организовать-то? Чтоб комиссия не докопалась?" Мастер понизил голос: "Помнишь, мы с тобой трубы на третьем участке меняли? Там одна осталась старая. Давление-то мы с тобой повысили. Ну, сам понимаешь, для производительности. Так вот, надо будет еще поднять. Труба не выдержит – лопнет. А там уж как повезет..."

Сергей похолодел. Он вспомнил, как сам подписывал акты о замене труб. Тогда он не придал значения тому, что одну трубу оставили старую. Теперь же все встало на свои места.

Картина снова изменилась. Сергей увидел, как мастер заходит в кабинет начальника цеха с пухлым конвертом. "Петр Николаевич, вот наша доля. Как договаривались". Начальник цеха быстро спрятал конверт в ящик стола: "Молодец, Семеныч. Держи хвост пистолетом".

Сергей понял, что стал свидетелем махинаций, которые творились на заводе. Вот откуда у мастера появилась новая "Волга", а начальник цеха недавно справил новоселье в кооперативной квартире. Об этом болтали в его цеху все.

Снова мелькнула сцена в раздевалке. Бригадир Василий Кузьмич разговаривал с рабочим Николаем: "Колян, надо будет сегодня задержаться. Дельце одно провернем". Николай кивнул: "Понял, Кузьмич. А навар-то будет?" Бригадир усмехнулся: "Обижаешь. На твое новоселье точно хватит".

Сергей вспомнил, как не раз замечал, что Николай приходил на смену с похмелья. Теперь стало ясно, откуда у простого рабочего деньги на ежедневные возлияния.

Внезапно Сергей оказался в цехе. Часы показывали начало двенадцатого. Он увидел, как бригадир подошел к пульту управления. Василий Кузьмич огляделся по сторонам, убедился, что никто не смотрит, и начал крутить какие-то рычаги. Сергей понял – сейчас все случится.

Бригадир отошел от пульта, вытирая вспотевший лоб. Он поймал взгляд мастера и едва заметно кивнул. Тот ответил таким же кивком.

Сергей чувствовал, как нарастает напряжение. Он хотел крикнуть, предупредить людей. Но никто его не слышал. Он был лишь безмолвным наблюдателем.

Мастер подошел к рабочим: "Так, мужики. Сейчас будем пробный запуск делать. Новую технологию осваиваем. Чур, без самодеятельности. Все по инструкции".

Рабочие недоуменно переглянулись. Какой еще пробный запуск? Почему не предупредили заранее? Но спорить с начальством не стали.

Сергей видел, как мастер отводит в сторону Николая: "Колян, ты вот тут встань. Как начнется – сразу рычаг дергай. Понял?" Николай кивнул, хотя по его лицу было видно – ничего он не понял.

Бригадир тем временем собрал вокруг себя остальных рабочих: "Значит так, мужики. Сейчас важный эксперимент будет. От нас зависит, получим премию или нет. Так что глядите в оба".

Сергей чувствовал, как нарастает гул в трубах. Давление поднималось. Он видел, как мастер нервно поглядывает на часы. Как бригадир утирает пот со лба. Как недоуменно озираются рабочие.

И вот настал момент. Труба не выдержала. Раздался оглушительный грохот. По цеху разлилась огненная река расплавленного металла. Крики, паника, суматоха.

Сергей в ужасе наблюдал за происходящим. Он видел, как мастер и бригадир, изображая панику, выводят людей из цеха. Как Николай, не понимая, что произошло, застыл у рычага. Как остальные рабочие в страхе бегут к выходу.

Картина снова изменилась. Сергей увидел, как в кабинете директора собрались заговорщики. Директор мрачно смотрел на подчиненных: "Ну что, добились своего? Теперь точно комиссия нагрянет".

Начальник цеха оправдывался: "Дмитрий Степанович, мы же как лучше хотели. Чтоб концы в воду". Мастер поддакивал: "Да, все по-умному сделали. Комар носа не подточит".

Директор махнул рукой: "После драки кулаками не машут. Теперь наша задача – отвести подозрения. Чтоб все выглядело как несчастный случай. Ясно?" Все согласно закивали.

Сергей чувствовал, как его охватывает отчаяние. Он понял, что правды не добиться. Система защищает своих. А он – чужак, выскочка, идеалист. Такие долго не живут.

Картина снова изменилась. Сергей увидел, как в заводской столовой судачат работницы: "Слыхали? В третьем цехе авария. Говорят, труба лопнула". "Да ладно! А я слышала, что кто-то напортачил". "Нет, девоньки. Тут дело темное. Поговаривают, неспроста все".

Сергей хотел крикнуть, рассказать правду. Но никто его не слышал. Он был лишь безмолвным наблюдателем.

Снова кабинет директора. Тот разговаривает с каким-то чиновником: "Да, несчастный случай. Проводим расследование. Виновные будут наказаны". Чиновник кивает: "Смотрите, чтобы без шума. Нам скандалы ни к чему".

Сергей понял, что правды не будет. Система защищает сама себя. А он – лишь песчинка, которую смыло волной.

Вновь заводской цех. Рабочие собрались вокруг нового мастера: "Значит так, мужики. Работаем как обычно. Никаких разговоров о случившемся. Ясно?" Все молча кивают.

Сергей понял, что его жертва была напрасной. Система оказалась сильнее. Она переварила его, выплюнула и продолжила работать как ни в чем не бывало.

Снова мелькнула сцена в раздевалке. Рабочие переговариваются: "Слыхал? Начальству премии выписали". "Да уж. За борьбу с несчастными случаями". "Вот так-то, брат. Кому война, а кому мать родна".

Сергей чувствовал, как его охватывает безысходность. Жизнь продолжается. Завод работает. А он... Он стал лишь страницей в истории. Страницей, которую все постараются поскорее забыть.

Снова мелькнула сцена в цехе. Новый мастер проводит планерку: "Так, мужики. План горит. Надо поднажать. Сверхурочные оплатим как положено". Рабочие довольно переглядываются.

Сергей понял, что ничего не изменилось. Новый мастер, как и старый, готов идти на нарушения ради выполнения плана. И рабочие рады подзаработать. Никто не думает о последствиях.

Вновь кабинет директора. Тот разговаривает с представителем министерства: "Да, товарищ начальник. План перевыполняем. Люди стараются". Чиновник довольно кивает: "Молодцы. Так держать. К празднику премия будет".

Сергей чувствовал, как его охватывает отчаяние. Неужели вся его борьба была напрасной? Неужели ничего нельзя изменить?

Снова заводской двор. Рабочие собрались у стенда с показателями: "Гляди-ка, снова в передовиках!" "Да уж, директор наш умеет дела вести". "Точно. Не зря его орденом наградили".

Сергей понимал, что правда никому не нужна. Всех устраивает существующий порядок. Красивые цифры в отчетах, премии, награды. А что за этим стоит – никого не волнует.

Картина снова изменилась. Сергей увидел, как в кабинете директора собрались все участники заговора. Директор поднял бокал: "Ну что ж, товарищи. За успешное разрешение ситуации!" Все дружно чокнулись.

Начальник цеха довольно потирал руки: "А ловко мы все провернули! Комар носа не подточит". Мастер поддакивал: "Да уж, комиссия ничего не нашла. Все шито-крыто".

Бригадир Василий Кузьмич хмыкнул: "А Сергей-то наш... Не ожидал я от него такой прыти. Думал, тихоня-тихоней". Директор нахмурился: "Ладно, не будем о грустном. Главное – проблема решена".