Текст книги "Сын Люцифера. Книга 5. Любовь"

Автор книги: Сергей Мавроди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Ладно, пора заканчивать с ней. Побаловались – и будет. Тем более что ясно уже все. Вопрос времени. Когда именно она у таксистов сосать побежит. Сегодня или завтра.

Завтра, наверное... Или послезавтра... – Кедров опять зевнул и потянулся. – Хотя, может, и сегодня... Рано же еще, – он снова взглянул на часы, – пару раз еще успеть вполне можно. Правильно! Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! – негромко промурлыкал он вслух и невесело засмеялся. —

«Совратитель!.. Демон-искуситель!..» Чего этих шлюх «искушать». Они сами кого хошь искусают. «Ангелочек!..» Какой там ангелочек! Обычная блядь! Каких кругом полно, хоть пруд пруди. Чего я там сам себе навоображал!.. Напридумывал!.. «Ангел – демон!.. Падение!.. Бездна!..» Рассказ ей такой навороченный сочинил!.. Какая там «бездна»??!! Лужа ближайшая. Хоть бы посопротивлялась для приличия. Хотя бы несколько дней. Чего это у нас?.. А!.. очередное письмецо! Ну-ну!.. Быстро, однако. Невтерпеж уже, видать, девушке нашей. Чешется все. Зудит. С-сука! Коза ебливая!

FROM ANGEL TO PORNER:

Получила ваше письмо.

Да, Вы правы, правы! Все, бегу, опаздываю! Может, по дороге и решусь. Если хватит духу.

Пожелайте мне удачи!

Ваша Angel.

* * *

«Ваша Angel»! – со злостью повторил Кедров и грязно выругался. – На хуй ты мне сдалась!! Тварь! Прошмандовка! «Пожелайте мне удачи!» Желаю тебе удачно отсосать, мразь! Паскуда!! – Кедров встал и подошел к окну. Настроение его вдруг резко испортилось. Как будто он что-то только что безвозвратно потерял. – Чего это со мной? – в недоумении подумал он. – Я же сам этого хотел. Подталкивал ее всеми силами. Чего я, рехнулся? Да я ее и не видел ни разу! Какое мне до нее дело! Да и чего я ждал? Что она все-таки не поддастся? Устоит? Бред какой-то!

Кедров постоял, молча глядя в окно. На душе почему-то становилось все тяжелее. Он бездумно прошелся по комнате и толкнул дверь спальной.

На трюмо белела записка.

Милый!

Я сегодня задержусь, наверное. Обед на плите.

Все не ешь, оставь мне немножечко! (Шутка.)

Целую. До вечера.

Кедров перечитал записку. Потом еще раз. Потом еще. Ноги у него подкосились, и он тяжело опустился на кровать.

«(Шутка.)»!.. – как заведенный, все повторял и повторял про себя он. – «(Шутка.)»!.. «(Шутка.)»!..

Но этого не может быть! Это не она! Она же и с компьютером-то работать не умеет. Это просто совпадение. Случайность! Шутка!!

* * *

Когда часа через два веселая и сияющая жена вбежала в комнату, он все еще так и сидел, сгорбившись, тупо уставясь в пол и сжимая в руке листок.

– Милый!! Дорогой! – прямо с порога закричала жена и легко крутанулась на месте, игриво махнув подолом коротенького платьица. – Как я счастлива! Как мне хорошо!.. Боже, если бы ты знал только, как же мне сейчас хорошо!!

– Да... – медленно поднял голову Кедров. – Вижу... Ты прямо светишься вся изнутри! – криво усмехнувшись, продолжил он начатую цитату из своего собственного рассказа. – Как ангел.

– Что? – замерла на месте жена. Глаза ее расширились.

– Ничего, – длинно, с присвистом выдохнул Кедров и скомкал листок. – Шутка!

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

– Почему та женщина так поступила?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

– Причин никаких особых не требуется. Просто так устроен мир.

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 51-й

И настал пятьдесят первый день.

И сказал Люцифер:

– Современное общество – это общество всеобщей унификации.

Предельное усложнение системы предполагает предельное упрощение и стандартизацию отдельных ее блоков и элементов.

Только так вся система в целом может функционировать достаточно надежно и эффективно.

ЭЛЕМЕНТ

«Mundus universus exercet histrioniam».

(«Весь мир занимается лицедейством». – лат.)

Петроний

Ну и ну! – Юрченко резко, как от толчка, открыл глаза и теперь лежал на спине, глядя в темноту. Дыхание постепенно выравнивалось. – Приснится же такое!..

Темнота была какая-то неестественная. Какая-то тьма кромешная. И тишина. Полная, глубока, какой никогда не бывало раньше в их спальне.

Все эти маленькие странности мелькнули тенью по краю сознания Юрченко, но и только. В первое мгновенье он просто не придал им никакого значения. Ну да, темно как-то слишком уж,.. тихо... Сигнал тревоги еще не прозвучал.

Он привычно протянул руку за сигаретами. Рука провалилась в пустоту. Тумбочки рядом не было. Юрченко машинально пошарил в темноте рукой, словно надеясь, что тумбочка сейчас каким-то волшебным образом материализуется на привычном месте. Потом, быстро осознав бесплодность и абсурдность этих надежд, убрал руку.

Он все еще ничего не понимал, но чувствовал уже стремительно нарастающее беспокойство. Что-то было не так. Но что?! Что могло быть не так? Он, обычный, среднестатистический гражданин лежит на кровати в своей спальне. Что тут может быть «не так»?!

И тем не менее. Беспокойство все усиливалось. Он еще не разобрался в своих ощущениях, но подсознание уже непрерывным потоком посылало ему сигналы бедствия.

Все!! Все было не так! Все вокруг было какое-то чужое! Все в целом.

Он полежал еще немного, прислушиваясь, потом осторожно сел на кровати. Встал и стал на ощупь искать выключатель.

Щелчок!

– Ну, ты чего, Толь?.. Вообще уже!..

Юрченко, щурясь от яркого света, посмотрел на лежащую в постели женщину и остолбенел. Это была не его жена!

* * *

Прошел месяц. Юрченко уже полностью освоился со своим новым положением.

Что-то с ним случилось. С ним или с окружающим его миром. Он словно сдвинулся чуть-чуть по фазе, этот мир стал другим.

Все вокруг него было другое. Чужое. Жена, дом, друзья, работа... Все! Только сам он не изменился. Он остался прежним. Все тем же Юрченко Анатолием Владимировичем, 35-ти лет от роду. А вот все остальные...

Теперь его окружали другие люди. Другие, и в то же время прежние. Немножечко другие. Чуть-чуть. Другие, но того же самого типа, что и прежние. Словно их родные братья и сестры.

Прежнюю жену звали Катя, а новую Маша. Конечно, это были разные женщины, но, в сущности, очень друг на друга похожие. Примерно одного роста, одного возраста. Даже внешне они не слишком между собой различались. Да и характеры у них были очень схожие. Практически одинаковые. Образование, словарный запас... Да все!

Конечно, нюансы присутствовали, но... словом, это был все тот же кубик Рубика, только с несколькими повернутыми гранями. Просто взяли кубик «Катя», крутанули пару раз... Получилась Маша. Ну да, цветные квадратики теперь немножко по-другому по бокам расположены. Но и только. Только и всего.

Так же точно дело обстояло и со всеми остальными друзьями-знакомыми. Приятелями и сослуживцами. Те же самые легко узнаваемые типажи людей.

Собственно, друзей как таковых у Юрченко не было. По статистики, к 35-ти годам по-настоящему близких друзей у человека обычно уже не остается. И Юрченко тут не был исключением. Приятели – да, были. Но друзья...

Так что замену одних приятелей на других он вообще почти не заметил. Ну, был Петя, а стал Коля. Столь же приятный и симпатичный. Какая по большому счету разница? Считай, что ты просто в другой город переехал.

Главное, социальная сфера, социальная структура вокруг него не изменилась, она сохранилась полностью, и это было самое главное. Одна жена, десять знакомых, двадцать сослуживцев... Отношение их к Юрченко и между собой, друг к другу... Тут все осталось по-прежнему.

Изменились только отдельные составляющие, отдельные ее элементы, этой структуры! – но это-то как раз было несущественно, это особого значения не имело. Все они оказались, как быстро выяснилось, легко взаимозаменяемы, эти элементы. Все эти Пети-Коли. Штучных экземпляров среди них не наблюдалось. Люди как люди. Обычные...

Поначалу, правда, Юрченко испытал определенное удовольствие от смены сексуального партнера, то бишь партнерши; все-таки Катя – это была Катя, а Маша – Маша. Но и этого хватило ненадолго, да и вообще прошло как-то незаметно. Ну да, первую неделю, вроде... (Катя... тьфу! Маша даже поинтересовалась удивленно: «Что это с тобой?») А потом все очень быстро опять приелось, вернулось на круги своя. К обычной повседневной рутине. Вошло в свою привычную колею.

В конце концов, Юрченко было уже далеко не 20 лет. Ну, баба и баба. Жена и жена. Делов-то! Даже не любовница, если уж на то пошло.

Словом, структура окружающего микро-социума, социальной ячейки никаких изменений не претерпела, а только это и имело значение. Телевизор остался телевизором. Он по-прежнему работал. А то, что транзисторы какие-то внутри него мастер при починке поменял... Показывает? – Показывает. – Ну, и слава богу!

* * *

Прошел еще месяц Юрченко уже почти забыл совсем, что когда-то он жил в другом мире. Что женой его когда-то была Катя, а друзьями... Как же их там звали-то?.. Витя, кажется?.. Да. Или нет, Валера!

А!.. Может, это мне вообще все приснилось?! – иногда думал он. – И не было никаких Кать и Валер?

* * *

Юрченко проснулся среди ночи, тяжело дыша. Опять сон этот дурацкий!.. Он попытался вспомнить подробности, вспомнить, что именно ему приснилось, но, как это часто в таких случаях бывает, вспомнить ничего не удавалось. Кажется, что вот-вот!.. вот сейчас!.. – но в самый последний момент капризное сновидение снова ускользало.

Тем не менее, ощущение чего-то знакомого было очень отчетливым. Что-то подобное он уже однажды видел. Месяц или два назад.

Юрченко поворочался с боку на бок, потом осторожно нащупал лежащие у постели сигареты.

– Толя, но я же тебя просила не курить в постели! – тут же зашевелилась слева жена. Блядь! Как будто специально караулила!

– А, черт! Проснулась-таки!.. – с легким раздражением подумал Юрченко, торопливо делая последнюю затяжку и гася сигарету. – Все, все, Маш! – примирительно произнес он вслух. – Извини.

– Как ты меня назвал?.. – Катя щелкнула ночником и подозрительно уставилась на мужа. – Маша?!.. Какая еще Маша?!..

Юрченко даже не особенно удивился. Он только посмотрел на заспанное лицо своей старой-новой жены и буркнул, отворачиваясь:

– Спи! Сон просто дурацкий приснился. Какая там еще Маша!

* * *

И сказал Люциферу Его Сын:

– Такими людьми скучно даже управлять.

И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:

– Других нет.

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 52-й

И настал пятьдесят второй день.

И спросил у Люцифера Его Сын:

– Можно ли построить счастье на лжи?

И ответил Люцифер Своему сыну:

– Нет. Но и на правде – тоже нет. Счастье вообще нельзя построить.

И опять спросил у Люцифера Его Сын:

– Так к а к же следует поступать?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

– Как хочешь. Будь только готов отвечать потом за свои поступки.

ФОБИЯ-2

«Оправдывающий нечестивого и

обвиняющий праведного – оба

мерзость перед Господом».

Книга Притчей Соломоновых

– Ну, я не знаю, доктор, а может, лекарства какие-то ей попить? Антидепрессанты? Может, они помогут? – Мальчин чувствовал себя совершенно подавленным. «Не помогли!..» Как это «не помогли»?! И что теперь?

– Антидепрессанты при посттравматическом стрессе действительно помогают, – начал терпеливо объяснять врач, – они не вылечивают, но убирают самый мрачный депрессивный компонент. Иногда это дает возможность человеку даже самому выйти из посттравматического стресса, бывает и такое... Но не более того. Психотропные вещества не меняют программы, сценарий поведения; они притупляют эмоциональную реакцию на какие-то события или на жизнь вообще, причем исключительно, пока пациент их принимает. Изменить же информационные сценарии может только продуманная, проверенная на практике психотерапевтическая программа.

– Но Вы же сами говорите, что ничего не помогает! – Мальчин нервно провел рукой по волосам.

– Я не говорю, что ничего не помогает, – врач смотрел на Мальчина спокойным и бесстрастным взглядом профессионала. – Я говорю лишь, что случай у вашей жены, к сожалению, тяжелый. Обычно трех сеансов хватает.

– И что же нам делать? – безнадежно спросил Мальчин.

– Нужен еще один сеанс! – пожал плечами врач. – Я же Вам уже говорил.

– А если и он не поможет?

– Поможет, поможет!.. – врач утверждал это настолько уверенно и безапелляционно, что усомниться в его словах было попросту невозможно. – Обязательно поможет! – он помолчал немного, глядя прямо в глаза Мальчину, и затем добавил. – Но есть один нюанс.

– Какой нюанс? – невольно насторожился Мальчин.

Тон врача ему определенно не понравился. Странно как-то он эту свою последнюю фразу произнес... Что там еще? Какой еще «нюанс»? Что они еще собираются с его бедной женой делать? Гипноз какой-нибудь?.. «Нюанс»!..

– Вы тоже должны будете принять участие в этом последнем сеансе.

– Я?! – вытаращил глаза Мальчин. – Как это?

– Вячеслав Львович! – врач вздохнул и устало протер очки. – Вы помните, что я Вам рассказывал? О своем методе?

– Ну да... – неуверенно подтвердил Мальчин, хотя на самом деле «помнил» он все уже весьма смутно. Да ни черта он по сути уже не помнил! Он так за эти дни вымотался, что ему не до «методов» было. С работы в больницу, потом еще за ребенком заехать надо успеть, дома все приготовить, убраться... Кошмар! До «методов» ли тут ему! Он и сейчас-то слушал врача вполуха, а сам прикидывал уже, как ему потом время на сегодня спланировать. Чтобы везде успеть. Куда в первую очередь мчаться, куда во вторую...

– Вячеслав Львович! – врач опять вздохнул, проницательно глядя на Мальчина. – Вы все же послушайте меня. Я понимаю, что Вам сейчас очень тяжело, но это крайне важно. Тем более, что Вам действительно придется теперь участвовать в сеансе.

– Да, да! разумеется! – поспешно сказал Мальчин, вздрогнул и приготовился слушать. – Конечно.

– Так вот, – неторопливо заговорил врач. – В чем суть моей методики? Человек испытывает чувство вины, для которого нет никаких оснований, и начинает играть в сложные мыслительные игры, чтобы обвинить себя. Это чувство вины надо у него снять.

Начинаю я всегда с чисто логического хода: расспрашиваю о характере погибшего. Пока никто еще не сказал, что покойный был плохим: даже если у него были какие-то дефекты, как у всех, после смерти они забываются. Тогда я задаю следующий вопрос: где бы ни был сейчас этот человек, хочет ли он, чтобы вы страдали из-за него до самой смерти? Вопрос вызывает некоторое удивление. Ответ отрицательный.

Но дальше снова начинается навязчивое самобичевание: «Но я не должна была собирать для него одежду...» Вот как в случае с Вашей женой, – врач выразительно посмотрел на Мальчина. Тот напряженно слушал. —

Тогда человека надо научить расслабляться, после чего и начинается, собственно, работа по снятию вины, – врач рассеянно постучал ручкой о стол. – Пациент должен представить себе, что он находится на скамье подсудимых. В зале присутствуют прокурор, адвокат, свидетели обвинения и защиты, а также присяжные. Свидетелями защиты могут быть не только реально существующие люди, но и воображаемые. В конце суда присяжные выносят оправдательный приговор: человек ни в чем не виноват и должен перестать себя мучить.

– Это Вы говорите «ни в чем не виноват» или пациент себя оправдывает? – поинтересовался Мальчин.

– Эти слова говорю я. Есть психотерапия недирективная и директивная; так вот, эта работа очень директивная. Уже первый сеанс уменьшает чувство вины, второй и третий обычно его снимают. Тяжелый случай, когда чувство вины не снимается даже тремя сеансами, – врач опять выразительно посмотрел на Мальчина, – тогда человек сам должен сыграть роль прокурора, убедить присяжных, что подсудимый, то есть он – кровопийца хуже Дракулы. Как правило, это решает проблему.

– От противного? – понимающе кивнул Мальчин. Он внимательно следил за мыслью своего собеседника.

– Да, – подтвердил врач. – Он видит, насколько это абсурдно. Многие аргументы, которые во внутреннем диалоге с собой для него кажутся убедительными, теряют смысл: он понимает, что другие оценили бы его личность и поступки иначе, более мягко, положительно. Таким образом, самобичевание исчезает.

– Ну, хорошо, – Мальчин чуть пошевелился на своем стуле и поднял глаза на врача. – Я все понял. Но я-то здесь причем? Зачем здесь мое участие?

– Ваша жена настаивает, чтобы роль присяжных на этом последнем сеансе сыграли Вы.

– Я? – совершенно искренне удивился Мальчин. – А почему я?

– Я не знаю, – пожал плечами врач.

– Но,.. – Мальчин быстро обдумывал эту новую ситуацию. – Но это же хорошо! Я-то уж точно ее оправдаю! Чего меня убеждать?!

– Да, я тоже так думаю, – с видимым сомнением сказал врач и задумчиво пожевал губами.

– Так в чем же дело? – вопросительно посмотрел на него Мальчин. – Что Вас, собственно, беспокоит?

– Меня беспокоит, Вячеслав Львович, то, что она слишком уж на этом настаивает! – врач слегка побарабанил пальцами по столу, испытующе глядя на ничего не понимающего Мальчина. – Только это.

* * *

– А на какие средства Вы купили ему билет и вообще оплатили всю поездку?!

Что-то в тоне жены, игравшей на сеансе своего собственного обвинителя, прокурора, заставило Мальчина насторожиться. До этого все шло как обычно. Все эти «аргументы»: «а зачем я собирала?.. а что было бы, если бы я не собирала?..» он слышал уже тысячу раз и знал их наизусть. Но этот, про деньги... Это было что-то новенькое.

– Разве не на деньги Вашего бывшего любовника, настоящего отца Вашего ребенка?!

(Что?!.. – Мальчин прикипел к своему стулу. Он не верил собственным ушам. Его словно обухом по голове ударили. – Что она такое несет?! Это бред у нее такой?

Он беспомощно перевел взгляд на врача. Тот чуть заметно пожал плечами.)

– Разве не было у Вас до свадьбы любовника?! – продолжал безжалостно обличать сам себя прокурор. —

Разве не встретились Вы с ним случайно потом, через несколько лет, уже будучи повенчанной, будучи замужем?! Разве это был не его сын?! Разве не живет Ваш любовник сейчас за границей и не встречаетесь Вы с ним и до сих пор, когда он бывает в Москве?! Разве это не он дал Вам деньги на ту поездку??!! – голос жены гремел уже на всю комнату. Она вскочила и с горящими глазами уставила указательный перст в пустоту. —

Именно поэтому-то и погиб твой сын!! Это тебе божья кара за твои грехи! Это тебя Бог покарал!!!

Лицо ее исказилось, она зашаталась на месте, рухнула обратно в кресло и разрыдалась.

– Суд удаляется на совещанье!.. Суд удаляется на совещанье!.. – поспешно зачастил врач, делая знаки Мальчину: говорите!.. говорите!.. – Сейчас присяжные объявят свое решение.

– Будь ты проклята!! – с ненавистью произнес Мальчин и поднялся со стула. – Ты будешь гореть в аду!

Он отшвырнул стул и, не обращая внимание ни на ошеломленного врача, ни на бьющуюся в истерике жену, вышел из комнаты.

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

– Мог ли тот мужчина простить ту женщину?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

– Нет. Смертный грех не прощается. Простить его – выше сил человеческих.

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 53-й

И настал пятьдесят третий день.

И сказал Люцифер Своему Сыну:

– Сегодня мы продолжим вчерашний урок.

ПРИЗНАНИЕ

«Все пути человека чисты в его глазах, но Господь взвешивает души».

Книга Притчей Соломоновых

– Ты понимаешь, что это значит?! – Полищук свирепо смотрел на перепуганную жену. – Я тебе русским языком объясняю: дело завели! Уголовное. Значит, будут сейчас весь банк трясти, всех клиентов проверять. Чего тут непонятного-то? Поэтому я тебя и спрашиваю: откуда ты его знаешь? Как ты с ним вообще познакомилась?! Мне нужно все подробности знать, чтобы решить, что в этой ситуации делать! Потому что его сейчас спросят, и он все расскажет, во всех подробностях. Выйдут на тебя, а через тебя – на меня! Это что, неясно? – Полищук перевел дыхание.

Жена молчала. Видно было, что она совершенно растеряна.

– Ну? – нетерпеливо спросил Полищук. – Так чт о он может рассказать?

– Ничего! – поспешно заговорила жена. – Он вообще ничего не знает!

– Как ты ему деньги переводила?

– Просто наличными передала в кабинете.

– И он что, вот просто так взял, и все?

– Да. И дал мне листочек с номером моего счета.

– Он знает, кто ты? Что ты моя жена?

– Да... – с убитым видом подтвердила жена.

– А чего ж ты говоришь, что он ничего не знает? – Полищук медленно выпустил из легких воздух, пытаясь успокоиться. Дура-баба! – Зачем ты ему вообще это сказала?

– Это не я! – мгновенно выпалила жена и тут же неожиданно запнулась.

– А кто? – Полищук смотрел на свою супругу в упор. Та вдруг покраснела и забегала глазами. – Слушай, Ир! – после бесконечной паузы неестественно-спокойным голосом снова заговорил Полищук. – Ты вообще отдаешь себе отчет в происходящем? – женщина торопливо кивнула. – Чем это для нас может кончиться? Я должен знать все! Все! Кто ему сказал?

– Тот... человек... который меня с ним познакомил, – жена опустила глаза.

– Что это за человек?

– Один мой знакомый...

– Какой еще знакомый? – Полищук внезапно почувствовал холодок в груди.

– Ну, помнишь... я тебе говорила... Я с ним в «Арлекино» случайно познакомилась...

– Так ты же, вроде, больше с ним не встречалась?

Жена молчала.

– Так ты с ним трахалась, что ли? – Полищук все еще никак не мог поверить.

Женщина по-прежнему молчала.

– Я тебя спрашиваю: ты с ним трахалась? – повысил голос Полищук. – Это важно!

– Да, – прошептала женщина.

– А с банкиром с этим?

– Нет! – быстро ответила жена. – Нет...

– Точно?

– Точно.

– Не врешь?

– Нет. Не вру.

– И что, у вас никаких отношений не было?

– Нет. Он мне говорил комплименты, какая я красивая, но ничего не было.

– Слушай, Ир, – Полищук внимательно посмотрел на притихшую и оробевшую супругу. – Если было чего-то, лучше скажи. Сейчас уже не до этих тайн. Потом будем разбираться! А сейчас надо решать, что делать.

– Нет, не было ничего!

– Поня-ятно... – Полищук бесцельно прошелся по комнате, суетливо потирая руки.

Он, сказать по правде, уже и забыл почти про свою эту ситуацию с банком, про все эти «проблемы». Которые надо-де сейчас срочно «решать». Все это внезапно отошло на второй план. Да плевать на все это!! То, что он совершенно неожиданно только что узнал, было гораздо важнее. У его жены есть любовник! Какой-то другой мужчина, который ее,.. с которым она... Немыслимо! Черт!! Как теперь вообще жить?!

– И что, с этим своим любовником ты до сих пор встречаешься?

– Нет. Мы уж месяца два, как расстались.

– Да? А почему?

– Я так не могла! – в голосе жены послышались рыдания.

– «Не могла»!.. – еле слышно пробормотал Полищук. – «Не могла» она!

– Ты меня бросишь теперь?

Полищук поднял глаза. Жена напряженно ждала ответа.

– Не знаю,.. – вздохнул Полищук. В голове у него была полная пустота. Ни единой мысли! Им вдруг овладело какая-то вялость и апатия. Даже возмущаться и скандал устраивать сил не было. – Нет, наверное...

– Ты меня прощаешь? – с надеждой спросила жена.

– «Прощаешь»!.. – снова вздохнул Полищук. – Давай уж, все тогда рассказывай. Чего уж там! Чтобы все сразу. Были у тебя еще любовники?

Жена замялась, не отводя глаз от мужа. Ей явно хотелось признаться, но она не решалась.

– Давай-давай! – с горечью подбодрил ее Полищук. – Рассказывай.

– А ты меня простишь?

– Прощу, прощу! Ну, чего там у тебя еще было? Сколько? Десять?.. Двадцать?..

– Нет, что ты! – сделала круглые глаза жена. – Всего только двое.

– И кто они?

– Это не здесь. Заграницей. Когда я отдыхать на острова ездила.

– Негры, что ли?

– Ва-ась!.. – жена уже слегка манерничала. Она, похоже, почти успокоилась.

– Белые все-таки?

– Ну, конечно! Наши. Там живущие.

– На островах?

– Да.

– И чего у них там, бизнес свой?

– Да нет. Просто работают. Один в ресторане... Другой тоже... там...

(Понятно! – обречено вздохнул про себя Полищук. – Официанты какие-нибудь. Шушера мелкая, в общем. Да-а-а!..)

– Но ты мне обещал, Вась! – жена пытливо вглядывалась в понуро стоявшего мужа. Его подавленный вид ей, судя по всему, не нравился.

– Что я тебе обещал?

– Что простишь... Я же тебе обо всем честно рассказала! И давай вообще об этом никогда не будем говорить! Как будто этого не было никогда! Хорошо?

– Хорошо, – вяло согласился Полищук. Ему нужно было время, чтобы осмыслить ситуацию. Слишком уж неожиданно все это на него навалилось.

* * *

– Знаешь, Вась, ты у меня такой!.. Я тебя теперь еще больше уважаю! – Ира возвратилась из ванной вся свежая и благоухающая и огромными сияющими глазами смотрела на мужа.

– За что? – хмуро покосился на нее тот.

– За то, что ты нашел в себе силы меня простить! У моей подруги...

– Слушай, у тебя большого пакета нет? – перебил ее Полищук. – С ручками?

– Есть... Вот... А зачем он тебе? – недоуменно поинтересовалась сбитая с толку жена.

– Я ухожу.

– Куда?

– От тебя.

– Как? – побледнела Ира. Губы у нее задрожали. – Но ты же обещал!

– Что я обещал?

– Простить.

– Да, обещал, – Полищук посмотрел на жену и невесело усмехнулся. – Я думал, что смогу простить. Но оказывается, что нет. Не могу.

– Как «не можешь»?!

– Так, – пожал плечами Полищук. – Не могу, и все.

– Вот так вот, да?.. Какая же дура!.. Какая же я дура была, что тебе поверила и призналась во всем! – глаза у жены наполнились слезами, в голосе послышались истерические нотки.

– Шлюха! – с отвращением бросил Полищук. – Шлюхой была, шлюхой и осталась! Порядочная женщина раскаивается в том, что она это совершила, а шлюха только в том, что она в этом призналась.

Он окинул последним взглядом комнату, взял с пола пакет и пошел к двери. Через минуту он уже был на улице.

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

– Но не все же в таких ситуациях уходят? Некоторые же остаются!

И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:

– Это их дело.